Греция уже около ста лет томилась под владычеством Македонии. Зажиточные граждане не только примирились с таким положением, но были даже рады ему: в македонянах они видели защитников от бедняков, угрожавших их богатству. Борьба между богатыми и бедными продолжалась по всей Греции. Всюду свободные бедняки жили в страшной нищете и были готовы подняться против богачей и их покровителей - македонян.

Особенно тяжелым было положение простого народа в Спарте. Все земельные и денежные богатства сосредоточились там в руках кучки богачей. Полноправных граждан (спартиатов), владевших некогда равными участками земли, теперь оставалось несколько сот семей; из них только около сотни имели земельные участки; у остальных не было ни земли, ни имущества, и они были гражданами только по имени.

Прочее население Спарты состояло из периэков (неполноправных жителей), иностранцев и илотов-рабов.

Периэки должны были нести военную службу и все тяжелые государственные повинности, а также платить различные налоги. Спартанские законы, запрещавшие спартиатам заниматься ремеслом и торговлей, не распространялись на периэков. Поэтому среди них было немало зажиточных людей, но большинство периэков, вследствие своего бесправия, тяжелых налогов и законов, ограничивающих торговлю, бедствовали.

Богачи утопали в роскоши, которая вызывала удивление даже иностранцев. Под видом восстановления старинных общих обедов (сисситий) богачи устраивали в своих великолепных дворцах роскошные пиршества. Зато простой народ ютился в жалких хижинах, не имея подчас и куска хлеба.

В руках богачей и их ставленников находилась вся власть в государстве. Народное собрание не имело силы. Всеми государственными делами распоряжались коллегия эфоров и совет старейшин (геронтов) - исполнители воли богачей. Командование было вверено двум царям, которые имели власть только на войне. Цари принадлежали к двум враждовавшим между собой семьям (домам) - Еврипонтидов и Агиадов. Эфоры старались поддерживать вражду между царями, чтобы, пользуясь ею, самим управлять - Спартой.

Спартанское государство некогда было самым могущественным в Греции, теперь же оно находилось в глубоком упадке. С помощью наемного войска спартанцы вели бесконечные войны с соседями из-за пограничных земель. Военные расходы ложились тяжелым бременем на народ, периэков и иностранцев. Богачи, разумеется, совершенно не заботились о народных интересах, сам же народ под гнетом такой жестокой нужды думал лишь о ежедневном пропитании и неохотно защищал родину от внешних врагов. Перестали посещаться гимнасии и сисситии, никто не заботился о народных нуждах, о благе и могуществе государства.

Таково было положение в Спарте, когда на престол вступил молодой царь Агис IV (около 245-241 гг. до н.э.). Агис был шестым преемником царя Агесилая. Агис воспитывался своей матерью Агесистратой и бабкой Архидамией. Эти женщины принадлежали к числу самых богатых в Спарте. Детство Агис провел в роскоши, и воспитатели менее всего подготовляли его к будущей деятельности преобразователя. Все же молодой царь получил достаточное образование, а самое главное, проникся любовью к обездоленному народу и твердым желанием улучшить его положение и восстановить былое могущество Спарты.

По уму и высоким душевным качествам Агис не только превосходил второго царя Леонида, но был одним из самых выдающихся людей своего времени. Скоро он сделался любимцем простого народа Спарты.

Тяжело переживая упадок родного города, он понял, что только коренные реформы могут помочь народу и воскресить могущество государства. "Прежде всего, - думал Агис, - необходимо вернуть народу захваченные богачами земли и имущество, уничтожить долги и пополнить число полноправных граждан за счет периэков и иностранцев".

Двадцати лет от роду царь стал готовиться к выполнению своего великого плана. Он переменил образ жизни, отказался от роскошных одежд и изысканной пищи, вернулся к старинной спартанской простоте, с гордостью носил грубый плащ и ел черную похлебку. Этим он хотел показать пример богатым согражданам, призывая их вернуться к суровой жизни предков. Такое поведение молодого царя многим спартанцам казалось странным и неподобающим царскому достоинству.

Спартанские цари в то время уже переняли образ жизни восточных властителей: они ходили в роскошных одеждах, имели множество слуг и т. д. Товарищ Агиса по правлению, второй царь Леонид жил в роскоши и обращался с народом заносчиво и надменно.

Хотя поведение Агиса казалось многим удивительным и необычным для спартанского царя, но еще более поразили всех его слова о том, что он намерен восстановить древние законы, разделить земли и уничтожить долги.

Простой народ и образованная молодежь с восторгом откликнулись на призыв царя. Юноши были полны любви к родине и стремления возродить ее былую славу.

Ярыми противниками Агиса сделались, конечно, богачи, во главе которых .стал царь Леонид. Он принадлежал к другой царской семье, Агиадов, всегда враждовавшей с Еврипонтидами, из которых происходил Агис.

Леонид вступил на престол уже стариком после смерти своего племянника, малолетнего царя; свою молодость он провел при дворе сирийского царя Селевка и там усвоил восточные обычаи. Простой народ не любил Леонида. Из страха перед народом старый царь не решился выступить открыто против предполагаемых преобразований, а тайно вредил молодому царю. Леонид говорил, будто Агис в награду за раздел земли и имущества богачей потребует, чтобы его провозгласили тираном.

Несмотря на противодействие Леонида и его единомышленников, Агису удалось привлечь на свою сторону некоторых влиятельных и богатых людей: Лисандра (потомка знаменитого Лисандра), Мандроклйда и, наконец, своего дядю с материнской стороны Агесилая. Однако дядя царя Агесилай примкнул к замышляемому перевороту из корыстных соображений, в надежде избавиться от своих огромных долгов.

Затем Агис рассказал свой план бабке и матери и другим богатым и влиятельным женщинам. "Богатством, - говорил он, - я не могу сравняться с другими царями. Только умеренностью, простотой, презрением к богатству могу я стать выше их роскоши. Возвратив народу равенство и общее владение имуществом, я приобрету имя и славу истинно великого царя". Царь просил мать и бабку отдать их огромные богатства на благо родины. Мать сначала испугалась замысла молодого царя и пыталась отговорить сына. Потом, увлеченная его благородным порывом, она стала вместе с другими женщинами торопить его приняться за дело. Она приглашала к себе знакомых знатных и богатых женщин и советовала им употребить их влияние на мужей, отцов и братьев в пользу плана молодого царя.

Агис начал с того, что провел в члены коллегии эфоров своего единомышленника Лисандра. При посредстве Лисандра он внес в совет старейшин проект закона (ретру) об уничтожении долгов и разделе земли.

По новому закону предполагалось отменить долги, разделить всю землю в государстве на 4500 больших участков для спартиатов и 15000 меньших, которыми будут владеть периэки. В число спартиатов Агис хотел включить некоторых периэков и молодых иностранцев, физически здоровых и получивших воспитание свободного человека. Вместе с тем восстанавливались забытые уже сисситии; для этого образовалось пятнадцать товариществ, по 300 членов в каждом. Все члены товарищества должны были вносить свою долю продуктов питания и подчиняться древней военной дисциплине.

Сторонники Агиса - Лисандр, Мандроклид и Агесилай - убеждали народное собрание (апеллу) и старейшин (геронтов) принять закон. Однако среди геронтов не было единодушия. Тогда выступил с горячей речью царь Агис. Он напомнил о воинской славе и доблести предков, взывал к совести и долгу спартанцев. Он призывал возродить могущество Спарты и заявил, что жертвует на благо родины свои огромные богатства (до 600 талантов) и земельные участки. То же сделают, как он обещал, его мать, бабушка, родственники и друзья - первые богачи в Спарте.

Народ встретил это заявление молодого царя бурным одобрением. Когда улеглось ликование народа, приветствовавшего реформу молодого царя, поднялся царь Леонид и ядовито спросил Агиса, почему же он выдает свою ретру за восстановление подлинных ликурговых законов. "Ликург ведь, - сказал он, - не мог требовать отмены долгов и передела земли, да и предлагаемое принятие в число граждан иностранцев противоречит закону Ликурга, который учил ненавидеть иностранцев". Агис, отвечая Леониду, сказал: "Понятно, что ты плохо знаешь закон Ликурга, так как ты все вогмя жил при дворах восточных царей и даже женился на бывшей жене одного из сатрапов. А то бы ты знал, что Ликург вместе с деньгами уничтожил в Спарте и должников и заимодавцев. Что же касается иностранцев, то Ликург изгонял только тех из них, кто показывал своим образом жизни дурной пример гражданам".

В совете старейшин голоса геронтов разделились почти поровну. Противники реформы одержали победу всего лишь большинством одного голоса.

Тогда Агис и его друзья задумали действовать не убеждением, а силой. Для этого им надо было прежде всего устранить царя Леонида. Лисандр в качестве эфора решил привлечь его к суду в силу древнего закона, который запрещал спартанским царям жениться на иностранках. Для этого он ловко использовал против царя один старинный обычай.

Обычай этот состоял в том, что через каждые девять лет эфоры в светлую и безлунную ночь в особом помещении наблюдали небесные явления. Если в это время на небе они видели падающую звезду, то это считалось знаком, что один из спартанских царей неугоден богам. В таких случаях царей вызывали в суд и разбирали все их поведение с самого рождения.

И вот Лисандр заявил, что видел, как упала звезда. Поэтому царь Леонид был привлечен к суду. Свидетели показали, что во время пребывания в Азии он женился на дочери сатрапа и имел от этого брака двоих детей. В силу спартанского закона Леонид должен был лишиться престола. Однако он не явился в суд и, не дожидаясь приговора, бежал в храм Афины Меднодомной (по греческим обычаям храмы считались неприкосновенными; в них находили убежище обвиняемые и преступники). Тогда эфоры объявили его лишенным престола и избрали царем его зятя Клеомброта - сторонника реформы. Дочь Леонида, жена Клеомброта, покинула мужа и, явившись в храм, где нашел убежище отец, стала вместе с ним умолять народ о защите.

Между тем, несмотря на удар, нанесенный главному противнику, власть царя Агиса была очень непрочной: истек срок полномочий эфоров и были избраны новые. Новая коллегия оказалась целиком из сторонников бывшего царя Леонида. Вступив в должность, эфоры разрешили Леониду выйти из убежища и обвинили Лисандра и Мандроклида в противозаконных действиях.

Самим царям Агису и Клеомброту грозила участь Леонида, если не будут приняты быстрые и решительные меры. Тогда оба царя с толпой своих сторонников явились на городскую площадь, где заседали эфоры, и прогнали их, назначив на их место других. В числе новых эфоров был и дядя царя Агесилай. В то же время цари вооружили многих своих приверженцев и освободили из тюрем неоплатных должников. Эти меры навели страх на противников реформ: они ожидали со стороны царей насилий и убийств. Цари, однако, никого не казнили. Агис даже помог бежать своему врагу Леониду в аркадский город Тегею.

Таким образом, казалось, все препятствия для проведения реформ были устранены. Но среди самих помощников Агиса нашелся человек, который сумел испортить все дело. Этот человек был дядя Агиса, Агесилай. Он стал убеждать Агиса и Лисандра отложить главную реформу - раздел земель и имущества, а начать с уничтожения долгов.

Сам Агесилай мечтал избавиться от огромных долгов, но вовсе не хотел отдавать народу свои крупные поместья. Он- говорил своему племяннику, что, если обе меры - передел земли и отмена долгов - будут проведены одновременно, то начнутся волнения: крупные землевладельцы объединятся с ростовщиками-заимодавцами; лучше будет поэтому сначала отменить долги; тогда, по его словам, землевладельцы, благодарные за отмену долгов, легче примирятся с переделом земли. Царь согласился.

В один прекрасный день все долговые обязательства были снесены иа (площадь и торжественно сожжены.

Зрелище это, конечно, не всем понравилось: богачи-заимодавцы ушли с площади, затаив злобу против царей и Агесилая... Народ ликовал, но требовал немедленного раздела земель и имущества богачей.

Законодатели, мечтавшие возродить могущество Спарты, решили приступить теперь ко второй, самой важной части реформы - раздать землю и создать слой крепких землевладельцев, способных с честью воевать за родину. Но теперь тот же Агесилай сумел опять воспрепятствовать реформе: он был неистощим на всяческие выдумки и отговорки, лишь бы только затянуть дело.

Между тем внешние дела Спарты требовали выступления царя Агиса в поход. Пришлось отложить до окончания войны дальнейшие преобразования государственного строя.

В эпоху могущества Македонии в Греции образовались два крупных объединения государств - Этолийский союз (в Западной Греции) и Ахейский союз (на севере Пелопоннеса). Целью этих союзов была борьба против македонского влияния, но союзы эти часто воевали друг с другом и с остальными греческими государствами.

Ахейский союз вместе со Спартой воевал в это время против этолийцев. Глава Ахейского союза, стратег Арат, ожидал вторжения этолийцев в Пелопоннес и призвал на помощь царя Агиса.

Агис прошел со своим отрядом весь Пелопошнес, всюду беднота с радостью встречала его, ожидая помощи против богачей. Наоборот, богатые с неудовольствием и подозрением следили за движением спартанцев, боясь, что те возбудят всеобщее восстание бедноты.

Отряд Агиса состоял в большинстве из людей, только недавно освободившихся от долговых обязательств. Его воины надеялись по возвращении из похода получить участки, нарезанные из земель, отобранных у богачей; потому все войско было искренне предано своему молодому полководцу, в нем царили строгая дисциплина и горячее воодушевление. Глава Ахейского союза Арат боялся революционного настроения бедноты в Пелопоннесе, поддерживаемого присутствием спартанцев. Он решил поскорее отделаться от Агиса и его войска. Поблагодарив царя за помощь, он отпустил своих союзников.

Агису пришлось возвратиться в Спарту. Здесь он нашел полную перемену настроения граждан. Противники реформы, ободренные отсутствием царя, подняли голову; народ же, возмущенный отсрочкой раздела земель и имущества, волновался.

Поводом для открытого выступления противников Агиса послужили незаконные действия и насилия дяди царя, эфора Агесилая. Он в отсутствие племянника сбросил маску сторонника реформы и откровенно стремился к власти и личному обогащению. Так, например, желая принудить народ уплатить налоги за лишний месяц, он добавил в календарь тринадцатый месяц, хотя в этом году это не полагалось. Затем Агесилай окружил себя вооруженной охраной. К народу он относился высокомерно, с презрением. В довершение всего этот зазнавшийся человек объявил, что если он будет и на следующий год эфором, то расправится со всеми своими врагами.

Агис, будучи по натуре человеком мягким и доверчивым, не сумел вовремя положить конец беззаконию Агесилая. Вместо решительных и смелых мероприятий, нужных в такой момент, царь бездействовал, не зная, за что взяться. Такая нерешительность Агиса в глазах народа была свидетельством его измены народному делу и сочувствия насилиям Агесилая. Все думали, что и царь заодно с Агесилаем и обманывает народ.

Враги реформы и Агиса между тем решили восстановить Леонида на престоле. Они набрали наемников и с их помощью вернули бывшего царя из изгнания. Дело Агиса было теперь окончательно проиграно.

Народ не понимал еще, какой опасности подвергается его защитник Агис, а с ним и судьба реформы. Народная ненависть была обращена в этот момент всецело против Агесилая, и потому народ отнесся равнодушно к возвращению старого царя Леонида.

Вернувшись снова к власти, Леонид немедлеино начал расправу со своими противниками. Агесилаю удалось спастись бегством из города. Оба царя должны были искать убежище в храмах богов. Агис бежал в храм Афины Меднодомной, а Клеомброт - в храм Посейдона.

Дочь Леонида и жена Клеомброта, Хилонида, узнав о несчастье мужа, села перед храмом, непричесанная, в грязной одежде в знак печали, и умоляла вместе со своими детьми народ и царя о защите. Обращаясь к царю Леониду, она сказала: "Если тебя не трогает, отец, горе твоих внуков и слезы дочери, то знай, что муж будет наказан строже, чем ты хочешь: первой на его глазах умрет его любимая жена, твоя дочь".

Вспомнив, что Хилонида раньше просила и за него, Леонид ради дочери пощадил зятя и отправил его в изгнание. Хилонида же вновь пошла в изгнание, на этот раз вместе с мужем и детьми.

Так неожиданно для нее самой дочерняя верность спасла Хилониде мужа, хотя отец его и ненавидел. Что касается царя Клеомброта, то он мог, имея такую преданную жену, считать изгнание большим счастьем, чем обладание царской властью.

Затем царь Леонид устранил прежних эфоров и назначил на их место своих сторонников.

Теперь месть Леонида и эфоров обратилась против Агиса. Сначала Леонид пытался лживыми обещаниями прощения убедить несчастного беглеца выйти из храма. Агис не верил своему врагу и продолжал оставаться в храме. Однако, покинув на короткое время свое убежище для того, чтобы выкупаться, он был окружен, изменнически схвачен подосланными людьми, которых считал своими друзьями, я брошен в тюрьму. Это произошло рано утром, до рассвета, улицы города были пусты, и никто из граждан не пришел на помощь царю.

Опасаясь народного возмущения и попыток освобождения Агиса, эфоры и геронты решили немедленно покончить с ним. Эфоры явились в тюрьму и начали допрос Агиса, лицемерно требуя, чтобы тот оправдывался, как будто дело шло о настоящем, справедливом суде. "Действовал ли ты по собственному побуждению, или тебя принуждали Агесилай и Лисандр?" - спросил царя один из эфоров. "Никто меня не принуждал, - отвечал царь. - Я действовал так, желая восстановить древние законы Ликурга". "Раскаиваешься ли ты в своих поступках?" - был новый вопрос. "Никогда и ни за что. Я готов скорее претерпеть всяческие мучения и идти на смерть, чем раскаяться в том, что считаю благом для родины", - отвечал благородный царь.

Суд был кончен. Агис был приговорен к смерти, и стражи получили приказание отвести его в помещение, где совершались казни. Однако тюремщики и наемные воины отказались наложить руки на невиновного и всеми любимого царя. Тогда один из противников Агиса, человек необыкновенной силы, схватил царя и сам потащил к петле, которой его должны были задушить.

Нужно было спешить, так как весть об аресте и приговоре над царем быстро распространилась по всему городу. За воротами тюрьмы был слышен шум и виден свет факелов, освещавших толпу народа. Раздавались вопли матери и бабки Агиса, которые прибежали к тюрьме и с громкими рыданиями требовали, чтобы спартанскому царю была дана- возможность оправдаться перед народом.

Враги бывшего царя поспешили с казнью. Идя к месту казни, Агис увидел одного из своих сторонников в слезах.

"Перестань плакать! - сказал он. - Погибая несправедливо, вопреки закону, я стою выше своих убийц". С этими словами он добровольно подставил свою шею смертельной петле.

На крики и шум толпы за ворота тюрьмы вышел один из эфоров. Его встретили здесь мать и бабка Агиса, умоляя спасти сына и внука. Эфор заявил им, что бывший царь находится вне опасности, и предложил войти в тюрьму и лично убедиться в этом. Обманутые женщины вошли в ворота тюрьмы, и успокоившаяся толпа стала расходиться. Тогда эфор приказал запереть ворота и отдал обеих женщин палачам.

Сначала задушили бабку Архидамию в том же помещении, где был Агис. Когда вошла туда ничего не подозревавшая Агесистрата, она увидела труп сына, лежащий на земле, и мать, висящую в петле. Несчастная женщина сохранила еще столько твердости, что сняла труп матери и, положив его рядом с сыном, приготовила к погребению. Затем она добровольно отдалась в руки палачей.

Первая попытка реформы кончилась неудачно, во-первых, потому что невозможно было вернуть Спартанское государство, находившееся в состоянии глубокого упадка, к Ликурговым порядкам; во-вторых, потому что благородный правитель Агис был лишен черт борца и вождя. У него не было непреклонной воли и стойкости, не отступающей перед необходимостью применить силу к богачам. Нужен был правитель иного склада. Такой человек вскоре появился в Спарте. Это был царь Клеомен.