С конца 60-х годов утвердилось понимание наблюдаемых в наиболее развитых странах мира крупных хозяйственных и социально-политических перемен как провозвестников качественно нового этапа общественного прогресса. К настоящему времени в отечественной и зарубежной науке выдвинуто немало оригинальных концепций, в которых обобщаются фундаментальные закономерности хозяйственного развития и на этой основе делаются попытки осмыслить глобальные перспективы человечества. Большинство подобных попыток, однако, не свободно от ряда существенных недостатков.

Во-первых, многие исследователи рассматривают происходящие сейчас трансформации как уникальные и не имеющие аналогов в предыдущей истории цивилизации. Однако, сводя анализ дальнейших перспектив к простой экстраполяции современных тенденций, экономисты и социологи рискуют, с одной стороны, упустить из виду основополагающие линии глобальной исторической динамики, а с другой, - прийти к не вполне корректным, а то и неправильным заключениям, проистекающим из абсолютизации явлений, имеющих относительно непродолжительную историю.

Во-вторых, многие авторы, справедливо указывая на новейшие явления в сферах производства и потребления, науки и технологии, международного обмена и коммуникаций, организационных структур и так далее, широко используют броские термины и максимально резкие противопоставления. Это, несомненно, помогает привлечь внимание к предлагаемым теоретическим построениям, однако, в конечном счете, зачастую приводит к выводам, при более внимательном рассмотрении оказывающимся слишком непоследовательными и имеющими лишь частный характер.

В-третьих, несмотря на то что в последние десятилетия все чаще декларируется растущее значение человека как субъекта производства, в рамках большей части экономических и социальных концепций этот тезис не находит должного развития. Как правило, прежде всего, упор делается на достижениях технологического прогресса, а также на нарастающей взаимозависимости отдельных регионов мира. Указанные явления действительно качественно отличают нынешнюю ситуацию от прежней, однако чрезмерная концентрация внимания на них смещает фокус исследования, оставляя в тени активно происходящий сейчас процесс формирования новых качеств человеческой личности.

Анализ значимости и выявление сущности переживаемых сегодня человечеством экономических и социальных трансформаций, научная оценка их последствий, на наш взгляд, невозможны без глобальной концепции, способной непротиворечиво поместить современный период хозяйственного развития в общую картину эволюции цивилизации и поставить человека в центр экономической теории. В своих работах В. Л. Иноземцев делает попытки реализовать подобный подход.

История и значение термина

Приоритет в обозначении одной из основных стадий развития цивилизации как экономической эпохи, безусловно, принадлежит К. Марксу. Применяя в качестве главной структурной единицы своего понятийного аппарата термин «общественная формация», он в 1858 году в предисловии к работе «К критике политической экономии» ввел понятие экономической общественной формации, которым определил значительную эпоху истории, объединяющую целый ряд существенно отличающихся друг от друга периодов11 Иноземцев В. Л. За пределами экономического общества - М.: 1998 - с. 176-177..

Самым общим определением экономического общества в марксовом понимании является обозначение его как периода истории, основанного на превалировании материальных интересов в качестве главного мотива деятельности людей и предполагающего существование институтов частной собственности, индивидуального товарного обмена и возникающей вследствие этого эксплуатации22 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 47. с. 281..

Современная социология предполагает, что со времен становления классовых обществ до наших дней важнейшую роль в поведении человека, социальных групп и целых государств играли и играют материальные интересы. Совершенствование хозяйственных отношений всегда было связано с прогрессом как материальных факторов производства, на чем сосредоточиваются сторонники постиндустриальной теории, так и с обретением все новых степеней свободы, на чем акцентируют внимание постмодернисты, но при этом действия человека в первую очередь определялись извне задаваемой необходимостью, в результате чего общество в целом не выходило за пределы экономических отношений.

Понятие постэкономического общества необходимо, на наш взгляд, для того, чтобы обозначить новый социальный порядок, выкристаллизовьвающийся в современных постиндустриальных обществах. От прежних общественных форм он будет отличаться в первую очередь значением и ролью личности в социальной структуре. Предпосылки формирования нового общества вызревают по мере того, как технологический и хозяйственный прогресс начинает воплощаться не столько в наращивании объемов и разнообразия производимых материальных благ, сколько в изменяющемся отношении человека к самому себе и своему месту в окружающем мире. Материальный прогресс выступает необходимым условием становления постэкономического порядка; однако достаточным условием его формирования служит изменение ценностных ориентиров человека, приводящее к тому, что главным мотивом его деятельности становится совершенствование своего личностного потенциала.

Концепция постэкономического общества не переоценивает значения технологических сдвигов, как бы масштабны они ни были в современной постиндустриальной действительности; она не переоценивает и самореализацию человека вне его продуктивной деятельности, поскольку выход за пределы таковой не может состояться в обозримой перспективе. В понятии постэкономического общества интегрируются все важнейшие элементы глубинных преобразований современной социально-экономической действительности, к которым, так или иначе, апеллируют представители самых разных футурологических школ.

Между тем фактически никто из зарубежных социологов не использовал в своих теоретических конструкциях понятия постэкономического общества для обозначения будущего социального состояния. Этот термин появлялся в работах Г.Кана11 Известный американский футуролог Г. Кан впервые употребил термин «постэкономическое общество» в докладе, с которым он выступил в конце 60-х годов в Гудзоновском институте в Нью-Йорке. 1970. и Д.Белла22 См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. с. 56 - 58., относящихся к периоду становления постиндустриальной теории, когда ее понятийный аппарат только еще формировался, но то были эпизоды, не получившие впоследствии сколько-нибудь заметного развития.

В значительной мере это объясняется, на наш взгляд, спецификой английского языка, в котором слово «economy» обозначает все формы производственной и хозяйственной деятельности -- становится ли таковая основанием для товарного обмена или остается ограниченной натуральным (и даже домашним) хозяйством, достигает ли народнохозяйственного масштаба или не выходит за пределы отдельных замкнутых общностей. Напротив, в русском языке всегда было принято разделять «экономику» и «хозяйство», подразумевая, что первое понятие является более узким и относится к самоорганизующимся системам товарно-рыночного типа, тогда как второе обозначаёт любую производственную деятельность человека вообще.

Англоязычные авторы применяют понятие «экономика» (economy) для обозначения любой хозяйственной деятельности, что отражается, например, в термине «домашнее хозяйство» (household economy). Отсутствие термина, оттеняющего ограниченное значение понятия «economy» и объясняет явное предубеждение против идеи постэкономического (post-economic) общества/ Все это препятствует адекватному восприятию и широкому использованию понятия «постэкономическое общество» в западной социологической теории, становящейся в последние годы почти исключительно англоязычной.

Справедливости ради необходимо отметить, что, несмотря на скептическое отношение к идее постэкономизма, западные исследователи часто говорят о капитализме как об экономическом строе. Ю. Хабермас отмечает, что капиталистическое общество опирается, с одной стороны, на экономический механизм, соподчиняющий действия индивидов, а с другой - на экономическую легитимность, становящуюся основой для политической и юридической практики. Три из четырех приводимых Э. Гидденсом основных признаков буржуазного строя содержат прямые указания на его экономический характер, и такие примеры можно продолжить. Более того, многие исследователи говорят о доиндустриальных и постиндустриальных производственных отношениях как о неэкономических, (non-economic).

Поэтому можно надеяться, что с дальнейшим развитием постиндустриальных тенденций понятие постэкономического общества получит более широкое распространение.11 Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: Учеб. Пособие для студентов вузов. - М.: 2000. - с. 31-35.

Основные черты постэкономического общества

Подчеркнем еще раз, что под постэкономическим обществом понимаем такой тип социалъного устройства, где хозяйственная деятелъностъ человека становится все более интенсивной и комплексной, однако не определяется более его материалъными интересами, не задается традиционно понимаемой экономической целесообразностъю.

В настоящее время невозможно датъ детальное определение основных характеристик нового социума, зарождающегося в недрах развитых западных обществ. Его становление сравнимо по своему масштабу не столько со сменой буржуазным обществом феодального, опосредованной быстрой промышленной революцией, сколько с гигантским периодом перехода от примитивной общины к состоянию относительно развитой рыночной экономики. Оставаясь на прочном фундаменте науки, сегодня нельзя заглянуть в будущее настолько далеко, чтобы уверенно говорить о важнейших принципах функционирования нового общества. Определение формирующегося общественного состояния в качестве постэкономического наиболее адекватно современному уровню знаний не только потому, что оно как бы воспроизводит уже воспринятые социологией понятия постиндустриализма и посотмодернити. Оно, с одной стороны, подчеркивает основное направление социальной эволюции, с другой -- отмечает, что человечество, выходя в перспективе за пределы экономической орга-низации, остается при этом общественным организмом, хотя основные принципы социального взаимодействия могут существенно трансформироваться. Таким образом, понятие постэкономического общества фиксирует как изменчивость, так и преемственность, неизбежно присутствующие в развитии цивилизации Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: Учеб. Пособие для студентов вузов. - М.: 2000. - с. 35-40..

Становление постэкономического общества представляет собой деструкцию экономического строя. Так же, как раньше экономические отношения расширяли сферу своего господства, устраняя прочие хозяйственные и политические формы, так и ныне новое общество прокладывает себе дорогу отрицанием элементов прежнего социального устройства. Важнейшей чертой этого процесса становится преодоление труда как утилитарной активности и замена его творческой деятельностью, не мотивированной материальными факторами. Будучи радикально связанным с модернизацией системы человеческих ценностей и привычных психологических ориентиров, такой процесс протекает относительно медленно. Это обстоятельство должно, на наш взгляд, существенно изменить понимание сегодняшней эпохи как периода революционного скачка от “индустриального” к “информационному” обществу. Подобный переход, даже если он и осуществится достаточно стремительно, не изменит социальную структуру в той мере, в какой это считают возможным пророки информационной революции. Именно оценка современной трансформации как перехода от экономического общества к постэкономическому позволяет осознать, что соответствующий период будет весьма продолжительным и не оставит места для революционных экспериментов Владислав Л. Иноземцев. “Концепция постэкономического общества” в: Социологический журнал, 1997, № 4,. с. 71 - 78..

Сопоставление происходящих сегодня перемен с основными тенденциями экономической эпохи служит точкой опоры для анализа процесса становления нового общественного устройства. Такое сопоставление позволяет также оценить значимость тех или иных социальных изменений; при этом важно не ограничиваться рассмотрением одних лишь технологических или хозяйственных сдвигов, а стремиться охватить всю совокупность социальных процессов.

Важнейшим методологическим следствием концепции постэкономического общества является тезис о трех масштабных эпохах человеческой истории: доэкономической, экономической и постэкономической. Такое разграничение осуществляется по двум важнейшим критериям: типу человеческой деятельности и характеру соподчинения интересов личностей и общества в пределах каждой из эпох.

На ранних этапах истории деятельность людей осуществлялась на основе инстинктивных побуждений, присущих человеку как биологическому существу, и проистекала, прежде всего, из необходимости противостоять природе, угрожавшей самому его существованию. Постепенно она приобретала все более осознанный характер, порождая систему сознательно координируемых общественных усилий. Человек стал не только противостоять окружающему миру, но и выделять себя из числа себе подобных. Средством преодоления сил природы стал отчуждаемый материальный продукт, воплощавший собой основную цель сознательной деятельности. И наконец, на высших ступенях прогресса у человека появилось стремление к развитию самого себя как личности, причем главным результатом деятельности в этом случае оказывается сам человек - носитель уникальных качеств и способностей.

Таким образом, трем гигантским эпохам общественного и прогресса соответствуют три основных типа деятельности: предтрудовая инстинктивная активность, вызываемая, по сути дела, животными, инстинктивными побуждениями; труд как осознанная деятельность, направленная на преобразование внешней природы ради достижения материального результата; и творчество, не мотивированное утилитарным образом, но направленное, прежде всего, на максимальное развитие личности самого творческого субъекта Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: Учеб. Пособие для студентов вузов. - М.: 2000. - с. 35-37..

Здесь важно сделать следующее замечание. Переход от аграрного общества к индустриальному отнюдь не привел к исчезновению сельского хозяйства. Его доля в общественном продукте снизилась, а доминирующие в обществе производственные отношения стали определяться индустриальным укладом, но не более того. Точно так же при переходе к постиндустриальному обществу индустриальный сектор производства не исчезает, но лишь сокращает свою долю в валовом национальном продукте. Все более значительную роль играют наукоемкие, информационные отрасли производства, где возникают новые отношения, исповедуются новые ценности, рождаются новые противоречия -- и все это формирует облик постиндустриального общества. Именно это порождает предпосылки для вытеснения труда как типичного для всей экономической эпохи вида человеческой активности творчеством -- качественно отличным типом деятельности, скрывающим в себе основные признаки постэкономического общества. Творчество, отметим это еще раз, побуждается стремлением человека к самосовершенствованию, и целью его выступает сам человек; однако при этом оно сохраняет черты труда как осознанной орудийной деятельности и по-прежнему может осуществляться в форме материального производства. В процессе творческой деятельности главное значение имеет не характер воздействия человека на вещество природы, а взаимодействие между людьми.

Следует проанализировать и иной аспект этой проблемы. В условиях господства инстинктивной деятельности человек не ощущает себя отделенным от природы, как не отделен он и от себе подобных. Весь комплекс хозяйственных связей исчерпывается отношениями непосредственного производства, и каждый может удовлетворить свои материальные потребности лишь в той мере, в какой это удается сделать всем. Стремления конкретного человека сосредоточены на поддержании необходимого уровня потребления и в этом качестве вполне идентичны стремлениям других членов общины Индивидуальные интересы в собственном смысле этого понятия отсутствуют: они являются одномерными, как бы находятся на одной линии, совпадающей с направлением социального интереса Следствием этого становится отсутствие противоречия материальных интересов, закрепленного в социальных институтах.

Граница между доэкономическим и экономическим типами общества проходит там, где человек начинает сознавать свой материальный интерес как нетождественный интересам других людей и сообщества в целом. С этого момента возникает множество индивидуальньк, взаимодействующих друг с другом интересов. Будучи различными по масштабам и направлению, они, тем не менее, не выходят из некоей двумерной плоскости, задаваемой их материальным характером. Механизм их соподчинения определяет социальную структуру экономического общества, предполагающую наличие классов - устойчивых групп лиц со схожими материальными интересами.

Переход к постэкономическому обществу означает, в этой терминологии, выход индивидуальных интересов человека из сугубо материальной плоскости и колоссальное усложнение социальной действительности, умножение многообразия моделей общественной жизни и даже вариантов ее развития во времени. Когда важнейшей целью большинства людей становится развитие их собственной личности, интересы, оказываясь неунифицируемыми, перестают быть взаимоисключающими и потенциально враждебными. Постэкономическое общество представляется с этой точки зрения как комплексное социальное состояние, потенциально свободное от непреодолимых противоречий между людьмиИноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: Учеб. Пособие для студентов вузов. - М.: 2000. - с. 37-38..

Таким образом, анализ соподчинения интересов также приводит к выводу о трех глобальных периодах в истории человечества. Во-первых, это эпоха доминирования коллективного интереса (материального или нематериального) над личным; во-вторых, эпоха превалирования личного материального интереса над интересами сообщества (которые отчасти становились некоей результирующей интересов отдельных людей); в-третьих, эпоха, когда основные интересы большинства людей выходят за традиционно понимаемые материалистические пределы и поэтому не пересекаются друг с другом как взаимоисключающие.

Основополагающими элементами экономического общества являются пропорциональность затрат сырья и труда получаемому хозяйственному результату; воспроизводимость подавляющего большинства благ; материальная заинтересованность всех участников производства. В условиях, когда результаты хозяйственной деятельности представляют собой линейную функцию ресурсов, которые ограничены, и труда как отчужденной деятельности, экономические блага по самой своей сути обладают свойствами конечности и редкости. Экономической хозяйственной системе имманентно присуще наличие института частной собственности, а товарные отношения представляют собой всеобщую форму связи между отдельными контрагентами, производящими и потребляющими блага или услуги.

Все эти казавшиеся вечными принципы устраняются в условиях становления постэкономического порядка. Затраты материалов и труда лишь незначительно влияют на качество получаемого результата, если основным ресурсом при его производстве выступают знания; подобный продукт оказывается невоспроизводим, а деятельность человека в такой степени способствует его интеллектуальному и духовному развитию, что становится самодостаточной. Обретая статус независимой от затрат труда и материалов переменной, продукты творческой деятельности оказываются неисчерпаемыми и потому безграничными, а ее подлинный результат, воплощающийся в развитии человеческой личности, -- индивидуальным и неотчуждаемым. Постэкономическая хозяйственная система отвергает эксплуатацию и частную собственность, а отношения обмена утрачивают свою стоимостную природу, присущую им в экономическую эпоху Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: Учеб. Пособие для студентов вузов. - М.: 2000. - с. 38-40.

Важнейшими характеристиками являются, как уже отмечалось, рыночный обмен, частная собственность и эксплуатация; их преодоление представляет собой сущность современной социальной трансформации. Разделение труда и основанное на нем товарное производство служили источником социального прогресса на протяжении всей экономической эпохи. Развитие общественного производства от античного полисного хозяйства, причудливо сочетавшего товарный сектор с доминировавшей системой натурального хозяйства, через средневековье, в рамках которого началось активное проникновение товарных отношений во все элементы общественного хозяйства, и вплоть до становления буржуазного способа производства, когда сфера товарного обращения инкорпорировала все факторы и результаты последнего, представляло собой не прогресс политических форм и смену классовых обществ, а эволюцию форм товарного хозяйства. История свидетельствует, что развитие этих форм - процесс весьма продолжительный, и следовательно, преодоление рыночных отношений будет не менее сложным.

Столь же характерной чертой экономического общества является широкое распространение отношений частной собственности. При этом в буржуазном обществе они отличаются от форм, существовавших на более ранних фазах данной эпохи. Отношения собственности начали складываться не с возникновения частной собственности, а со становления собственности личной, причем в весьма разнообразных формах - от личной собственности земледельца на долю общинной земли, сельскохозяйственный инвентарь и продукты труда до личной монарха собственности на все достояние государства, включая подданных. Частная собственность в привычном понимании появилась намного позже, когда политическая власть, основанная на насилии, уступила место силам, отражающим экономические цели и ориентиры нового строя. Поэтому проповедь необходимости и возможности быстрого преодоления частной собственности на средства производства, будучи реакцией на противоречия капиталистического способа производства, не отражает реалий становления постэкономического общества. Оценка его как приходящего на смену всей вторичной эпохе, напротив, предполагает, что преодоление форм частной собственности - процесс естественный и неизбежный и потому он не будет быстрым и революционным.

Еще одна черта экономической эпохи - феномен, называемый эксплуатацией и определяющий большинство социальных проблем “экономических” обществ. Рассмотрение общества лишь как отрицания капитализма приводит к пониманию единственной возможности преодоления эксплуатации через такое реформирование распределительных отношений, когда часть продукта, обычно присваиваемого представителями праздных классов, будет перераспределена в пользу реальных производителей общественного богатства. Отрицание всей экономической эпохи формирует иной взгляд. Суть его в том, что эксплуатация может быть преодолена как феномен сознания в большей мере, чем как хозяйственное явление. Эксплуатация обусловлена не самим фактом отчуждения у производителя части его продукта, которое неизбежно при любой форме общества; она существует там, где такое отчуждение воспринимается работником как противоречащее реализации его материального интереса. Там же, где большинство интересов перестают быть материальными, эксплуатация преодолевается как значимый элемент социальных отношений. Преодоление этого характерного атрибута экономической эпохи окажется, скорее всего, гораздо более длительным процессом, чем это представлялось ранее Владислав Л. Иноземцев. “Концепция постэкономического общества” в: Социологический журнал, 1997, № 4,. с. 71 - 78..

Переход от экономической эпохи к постэкономической, трактуемый в качестве постэкономической трансформации, может быть сопоставлен по своему значению лишь с процессом становления самого экономического общества, потребовавшим многих столетий человеческой историиИноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: Учеб. Пособие для студентов вузов. - М.: 2000. - с.35-40..

Постэкономическая трансформация

Постэкономическая трансформация по самой своей природе затрагивает все основные аспекты жизни западного общества. Процессы постэкономической трансформации составляют ядро происходящих преобразований, деструкцию стоимостных отношений, трансформацию характера собственности и преодоление эксплуатации современного работника. Разумеется, в ряду явлений, которые также развиваются в русле постэкономического перехода, могут быть названы и другие важные его составляющие, но именно эти дают в своей совокупности достаточно полное представление о масштабе происходящих изменений.

Проблема стоимостных отношений первая из рассматриваемых в этой главе воплощает в себе сложное единство объективных и субъективных элементов, в котором объективные процессы оказываются все же доминирующими.

В вопросе развития отношений собственности большое значение приобретают факторы субъективного порядка. Наконец, проблема эксплуатации в нашем ее понимании представляется решаемой исключительно на субъективном уровне. Это и определило логику построения данной главы. Следуя ей, мы не касаемся здесь проблем развития производственной базы общества, несмотря на исключительную важность и детальную разработанность этого вопроса в рамках постиндустриальной концепции11 Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация. М.: 1999. - с. 61-62..

В отличие от К. Маркса, который первым применил в своих работах понятие экономической эпохи, мы полагаем, что важнейшим условием ее преодоления является не устранение эксплуатации или уничтожение товарного обмена, заменяемого плановым хозяйством, а осуществление необратимых изменений в характере человеческой деятельности, обусловливающих ее трансформацию из трудовой в творческую. Важнейшая отличительная черта творчества состоит в его самодостаточности, отражающей то доминирование стимулов, порожденных стремлением к развитию личности, над материальными мотивами, которое проявляется, когда достигнут определенный уровень удовлетворенности основных жизненных потребностей человека. Как основная характеристика постэкономической эпохи, творчество противостоит труду и предтрудовой инстинктивной деятельности, характеризующим экономическую и доэкономическую эпохи.

Данный подход позволяет взглянуть на современную эпоху с точки зрения, существенно отличающейся от общепринятой, и предложить неортодоксальную трактовку той социальной трансформации, которая развернется в ближайшие десятилетия в мировом масштабе Иноземцев В.Л. [Доклад и дискуссия вокруг него] Трансформации в современной цивилизации: постиндустриальное и постэкономическое общество // Вопросы философии. 2000. № 1. - с. 3..

Прежде всего следует отметить, что важнейшим отличием нового общества от всех предшествующих станут место и роль в нем активной личности. В рамках постэкономического социального порядка действия людей уже не будут задаваться прежними материальными мотивами, и человечество впервые обретет внутреннюю свободу, к которой оно всегда стремилось. При этом тот "выход за пределы собственно материального производства", о котором говорил К. Маркс, окажется связанное не столько с преодолением участия человека в процессе производства, сколько с трансформацией субъективного отношения к этому процессу как к противоречащему стремлениям личности, и, напротив, становлением отношения к нему как к деятельности, развивающей творческий потенциал человека. Эта трансформация в значительной мере уже происходит в обществах, где в хозяйственной структуре доминируют отрасли, производящие информацию и знания. Преодоление эксплуатации, о котором всегда мечтали коммунисты, также станет реальностью, но воплотится не в равномерном распределении благ, а в таком изменении мотивационной структуры деятельности, при которой отчуждение у человека материальных результатов его творчества окажется не противоречащим его основной цели - совершенствованию самого себя, приобретению и развитию новых качеств личности, по определению неотчуждаемых Иноземцев В.Л. [Доклад и дискуссия вокруг него] Трансформации в современной цивилизации: постиндустриальное и постэкономическое общество // Вопросы философии. 2000. № 1. - с. 3-5..

Современный мир исполнен материального неравенства как никогда прежде. Оно порождено не политическими или экономическими факторами, по природе своей несправедливыми и преодолимыми, а интеллектуальными достижениями людей, каковые всегда были и сегодня остаются высшей формой проявления человеческих сил и способностей. Между тем важнейшей проблемой нашего времени становится формирование относительно стабильного мирового порядка, способного сдержать деструктивное влияние выявившихся в последние годы тенденций. На наш взгляд, единственным возможным инструментом такого формирования служит максимально широкое сотрудничество всех стран, направленное на усвоение тех постэкономических порядков, которые существуют сегодня в западных странах, так как не идеологические и культурные парадигмы, а высокий и все повышающийся уровень материального благосостояния способен стать основой широкого распространения нематериалистических ценностей, свойственных постэкономическому обществу. В этих условиях попытки обосновать уникальную роль России в современном мире лишены каких бы то ни было оснований. При этом радетелям сохранения специфически российского менталитета следовало бы иметь в виду, что ни одна из постиндустриальных стран, идущих по весьма сходным путям, не лишилась собственной культурной идентичности, а их сторонникам, придерживающимся коммунистических воззрений, необходимо помнить слова К. Маркса, прозорливо отмечавшего еще сто пятьдесят лет назад, что более развитая страна лишь показывает менее развитой картину ее собственного будущего Иноземцев В.Л. [Доклад и дискуссия вокруг него] Трансформации в современной цивилизации: постиндустриальное и постэкономическое общество // Вопросы философии. 2000. № 1. - с. 5-6..

Попытка коммунистической трансформации на долгие десятилетия выключила Советский Союз из естественного хода мирового хозяйственного прогресса. Сегодня мы стоим перед необходимостью реалистического определения тех задач, достижение которых мы считаем необходимым и, главное, возможным. В этой связи представляется, что в современных условиях важнейшей задачей российских реформаторов выступает обеспечение максимальной открытости страны для западных технологий (не только избирательных) и производств; скупка отечественной промышленности намного менее опасна, нежели недальновидная распродажа невозобновляемых ресурсов, так как эта скупка приносит с собой новые технологии, новые рабочие места, регулярно собираемые налоги и, что самое главное, - повышение жизненного уровня людей и усвоение ими новой культуры труда, а именно это оказалось несколько десятилетий назад базой для формирования новой социальной структуры постиндустриального общества. Результатом такой политики должен стать отказ на протяжении нескольких ближайших десятилетий от сырьевой ориентированности экономики и переход к высокоразвитому индустриальному производству, пусть и основанному на западных технологиях и инвестициях. Альтернативой же может оказаться скатывание страны в разряд государств "четвертого мира", возвращение откуда в ближайшие годы станет реальным только через установление режима обновленного колониализма.

В заключение необходимо отметить, что происходящая сегодня постэкономическая трансформация базируется на столь фундаментальных основаниях, что альтернативой ей может стать, скорее всего, лишь самоуничтожение всей человеческой цивилизации. Объективный характер происходящих процессов служит, на наш взгляд, дополнительным подтверждением того, что время, когда мы могли свободно рассуждать о возможностях выбора, во многом осталось позади. И, оглядываясь на те пути, которые избирались российскими и советскими политиками на протяжении последнего столетия, невольно приходишь к кощунственной мысли, что это даже и к лучшему Иноземцев В.Л. [Доклад и дискуссия вокруг него] Трансформации в современной цивилизации: постиндустриальное и постэкономическое общество // Вопросы философии. 2000. № 1. - с. 6-9..

Постэкономическая революция

Интерес к фундаментальным социальным изменениям, происходящим в последние десятилетия в развитых странах, не может оставаться сегодня чисто академическим, как это было в прошлые годы. Сейчас, когда Россия стремится приобщиться к ценностям, созданным в XX веке в рамках западной цивилизации, пренебрежение к изучению путей и направлений ее трансформации становится недопустимо легкомысленным. Серьезным препятствием для глубокого осмысления реальностей постиндустриального общества выступает сегодня растущее доминирование в российской экономической науке принципов «экономикса» при сохранении определенного влияния примитивной версии марксизма. Прежняя советская традиция, укоренившаяся в сознании многих исследователей, препятствует признанию западных обществ некапиталистическими; прикладные же экономические теории, как правило, абстрагируются от любых явлений и процессов, мешающих воспринимать их в качестве образцов рыночного хозяйства.

Однако инструменты анализа современных западных обществ не исчерпываются принципами исторического материализма или маржиналистской теории. Марксова концепция истории, разительно отличающаяся от ее ленинской интерпретации, и доктрина постиндустриального общества, не в меньшей степени отличная от макроэкономических моделей, представляют собой весьма близкие по методологии и основным подходам к анализу будущего исторического состояния теории, способные стать фундаментом совершенно иного восприятия направления и исторического значения тех изменений, свидетелями которых мы сегодня являемся В. Л. Иноземцев. Постэкономическая революция: теоретическая конструкция или историческая реальность?// Вестник Российской Академии наук. Том 67. 1997. № 8 с. 711 - 713..

Рассматривая изменения, происходящие во всех сферах деятельности человека в конце нынешнего столетия, мы оцениваем их не как становление новой фазы капиталистического общества, не как возникновение нового способа производства, сменяющего буржуазный строй, и даже не как отрицание закономерностей индустриального типа организации хозяйства. Говоря о постэкономической революции, мы имеем в виду современную версию того глобального изменения, которое положило конец архаической эпохе и открыло эпоху экономическую. Поэтому основные проблемы, на которых, на наш взгляд, следует остановиться, представляются достаточно масштабными.

Во-первых, необходимо оценить -- и это может быть избрано в качестве начального, наиболее поверхностного уровня исследования -- перспективы развития товарного хозяйства, которое как исторический феномен представляет собой одну из основных форм проявления экономического общества и развитие которого отражало и отражает степень зрелости этого социума на всем протяжении его истории. Преодоление основ товарного производства, снижение и последующее устранение роли рынка, невозможность использования стоимостных регуляторов общественного производства -- все это представляется первым свидетельством кризиса экономической организации общества.

Во-вторых, рыночные отношения, возникшие в качестве формы общественной связи в условиях, когда производители и потребители противостояли друг другу как самостоятельные собственники товаров или условий производства, не могут быть устранены без серьезной деструкции отношений частной собственности, преодолевающей ее как фактор экономического противостояния индивидов и социальных групп. Подобное изменение является трансформацией более глубинного уровня и происходит не столь явно, как преодоление рыночных закономерностей и стоимостных отношений. Рассмотрение форм и направлений модификации собственности, подтверждающее преодоление частной собственности в ее традиционном понимании, является второй составной частью анализа постэкономической революции.

В-третьих, формы организации человеческой деятельности, как производственной, так и непроизводственной, отражают глубинные изменения в мотивационных процессах, в целях и приоритетах индивида и социума. Определенное представление о подобных сдвигах дает анализ системы человеческих предпочтений и форм поведения в сегодняшних условиях как отдельных работников, так и организационных структур, являющихся субъектами хозяйственных отношений. Эта проблема более комплексна и не может быть рассмотрена в рамках данной статьи с достаточной полнотой, но определенные гипотезы должны быть изложены. Модификация ориентиров, целей и мотивов деятельности субъектов хозяйствования -- как индивидов, так и организаций самых разных форм -- является третьей важной составной частью постэкономических изменений.

Между тем необходимо подчеркнуть, что все отмеченные процессы имеют общее основание, каковым служит фундаментальное изменение самого характера человеческой активности. Последнее рассматривается нами в терминах перехода от трудовой деятельности к творческой. Данное противопоставление, скорее всего, не является единственно приемлемым для описания сущности происходящих сегодня перемен, но мы считаем подобное терминологическое обозначение наиболее адекватным из всех сегодня существующих.11 В. Л. Иноземцев. Постэкономическая революция: теоретическая конструкция или историческая реальность?// Вестник Российской Академии наук. Том 67. 1997. № 8 с. 714 - 719.

Страницы: 1, 2