История картографии изучает основные факты, этапы и закономерности в развитии картографии как отрасли практической деятельности и науки. Это развитие определяется, прежде всего, потребностями материальной жизни общества. Поэтому его нельзя понять и объяснить в отрыве от конкретных общественных условий, вне процесса развития производительных сил и производственных отношений.

Изучение истории картографии позволяет понять её современное положение и задачи, яснее видеть перспективы её последующего развития.

Основой всякого исторического исследования служат исторические источники - те фактические данные, которые дошли до наших дней от прошлых эпох развития человеческого общества. Для истории картографии особую ценность представляют карты, географические труды и другие письменные источники - непосредственные свидетельства прошлого.

Простейшие картографические рисунки были известны уже в условиях первобытного общества, ещё до зарождения письменности. Об этом свидетельствуют примитивные картографические изображения у народностей. Эти рисунки, исполненные на дереве, коре и т.п. и нередко отличавшиеся большим правдоподобием, служили для удовлетворения потребностей, возникавших из условий общего труда людей: для указания путей кочевок, мест охоты и т.п.

Сохранились картографические изображения, высеченные на скалах в эпоху первобытного общества. Особенно замечательны относящиеся к бронзовому веку наскальные рисунки в долине Камоника (Северная Италия), и среди них план, показывающий возделанные поля, тропинки, ручьи и оросительные каналы. Этот план принадлежит к числу древнейших кадастровых планов.

Положение изменилось лишь в конце XV века, когда образовалось Русское централизованное государство. Этот процесс сопровождался ликвидацией феодальной раздробленности отдельных земель и княжеств, быстрой централизацией управления и активизацией внешней политики. В таких условиях стала ощущаться острая необходимость в изучении страны и в создании её подробной карты. Разнообразные практические потребности: оборона западных и южных окраин страны, установление постоянных связей со всеми районами - близкими и далекими, поиски полезных ископаемых и тому подобные задачи, - всё это вызвало необходимость в обстоятельном знакомстве со всей территорией государства. Внешнеполитические факторы: расширение границ на восток, дипломатические связи с соседями - пробуждали интерес к зарубежным территориям.

Составлять чертежи новооткрытых или посещенных земель поручалось служилым людям, работавшим на окраинах, а равно всем посольствам, отправлявшимся в чужие страны. Они составляли росписи (описания) и чертежи (карты). Съемки, проводимые ими, были примитивными. Ориентировка по странам света и расчет расстояний по времени движения служили единственным средством для составления чертежа.

В воеводских канцеляриях частные чертежи служилых людей, изображавшие вновь открытые земли, пути по рекам и т.п., нередко сводились в чертежи городов с относящимися к ним округами; эти сводные чертежи высылались в центральные приказы. Необходимость в общих картах была настолько велика, что их составление предписывалось специальными правительственными указами.

Разнообразию и многочисленности картографических работ, выполнявшихся в XVI веке в связи с военными, административными, хозяйственными и дипломатическими надобностями свидетельствует опись архива Ивана IV, составленная около1575 г. Она перечисляет несколько ящиков с находившимися в них "чертежами" - картами, отдельные из которых относились к первой четверти XVI века, но большинство было создано благодаря активной внешней политике Ивана IV, в частности Ливонской войной и завоеванием Казанского царства. Изготовление чертежей побуждалось Москвой и выполнялось местной администрацией, посылавшей служилых людей для непосредственного описания местности.

Русской картографии с момента ее зарождения были свойственны две замечательные черты: реальный, "полевой" характер исходных материалов и государственная направленность картографической деятельности. Русские карты XVI и ХVII вв. являлись государственным достоянием и не служили, как это было на западе, предметом торговли и коммерческого интереса.

Вершиной русской картографии XVI в. был "Большой Чертеж всему Московскому государству", составленный около 1600 г. в том органе центрального управления, который ведал военными силами государства. В дополнение к чертежу, по военным соображениям, был составлен чертеж по дорогам из Москвы в Крым, а также была написана "Книга Большому Чертежу", содержавшая подробное описание речной сети, населенных пунктов и больших дорог, включающее некоторые сведения о полезных ископаемых и размещении народов.

"Большой Чертеж" не сохранился до нашего времени, но "Книга Большому Чертежу" известна в многочисленных копиях. Она позволяет составить вполне достоверное представление о "новом чертеже" и "чертеже нолю". Это были дорожные карты, показывавшие все населенные пункты, наиболее важные тракты и реки. Чертеж охватывал огромную территорию: на западе его пределами служили р. Днепр и Западная Двина, на северо-западе - р. Тана в Лапландии, на востоке - р. Обь; на юге "Чертеж" распространялся на Бухару, Грузию и Крым. Число географических названий, подписанных на чертежах, намного превышало полторы тысячи. "Большой Чертеж" и "Книга Большому Чертежу" явились не только итогом великолепного географического труда русского народа в XVI в., но и свидетельством его высокой культуры.

В XVI в. складывается и укрепляется русское феодально-абсолютистское государство; завершается объединение раздробленных прежде земель и княжеств. Централизованное государство постепенно превращается в многонациональное. Его границы быстро перемещаются к востоку. Присоединение Сибири и ее хозяйственное освоение сопровождались выдающимися географическими открытиями, которыми был внесен замечательный вклад в великие географические открытия XVI - первой половины XVII в. Поход Ермака в 1581 - 1584 гг. положил начало присоединению к русскому государству народов Западной Сибири, а уже в 1639 г. Иван Москвитин вышел на берега Тихого океана. В 1648 Семена Дежнев совершил плавание, обогнув крайний, северо-восточный мыс Азии, носящий теперь его имя. В 1643-1646 г.г. В. Поярков, а затем Е. Хабаров исследовали р. Амур.

Сибирские открыватели - служилые люди, казаки и промышленники, не являлись картографами, но им постоянно поручалось составлять росписи и чертежи новооткрытых или посещенных земель.

Русские карты XVI и XVII вв. размножались рукописно, т. е. в единичных экземплярах. Большинство из них стало жертвой времени: пожары, постоянно опустошавшие русские города, разорение Москвы польскими интервентами, небрежное хранение в архивах потерявших практическую ценность документов - все это способствовало утере карт. Тем не менее, некоторые карты XVII в., сохранились до наших дней: "Чертеж украинским и черкаским городам от Москвы до Крыма" середины XVII в. (находится в Государственном архиве Швеции); "Чертеж русским и шведским городам до Варяжского моря" (около 1653 г.), распространяющийся на северо-западную часть Русского государства и Балтийское море, и показывающий наряду с населенными пунктами гидрографию, границы и расстояния (находится в Центральном государственном архиве древних актов в Москве); большая дорожная карта Европейской России, созданная около 1685 г., очень подробно описывающая дороги и водные пути (находится во Франции в Хранилище Морского министерства).

В работах по картографии, истории и географии Сибири С. У. Ремезов выступает как выдающийся ученый и культурный деятель эпохи. Он собрал и обобщил в картах и ввел в научный обиход обширный и важный географический материал.

Карты С. У. Ремезова для освоенных тогда районов Сибири и поныне поражают обилием и детальностью сведений, особенно в отношении гидрографической сети, которая при отсутствии картографических сеток служила основой для построения карт. Четырьмя самыми выдающимися сборниками карт, в которых С. У. Ремезов помещал свои оригинальные карты, рисунки и описания, а также копии интересовавших его карт, были: "Чертежная книга Сибири" - первый русский географический атлас из 23 карт (хранится в Библиотеке им. Ленина в Москве), "Чертеж всех сибирских градов и земель", "Хорографическая чертежная книга" 1697 - 1711 гг. (на 171 листе, находится в США) и "Служебная чертежная книга" 1702- 1730 гг. (на 116 листах, продолжена сыновьями, хранится в Библиотеке им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде).

Работы русских исследователей, распространившиеся на Восточную Европу и Сибирь, позволили создать о них географические представления, основанные на опыте и реальном знании. Русская картография развивалась до XVIII в. самобытным путем. Воздействие на нее западноевропейской науки было невелико. Вряд ли иностранные карты доходили до тех служилых людей, усилиями которых в то время создавались исходные карты. Напротив, успехи западноевропейских картографов в изображении Русского государства в прямой степени зависели от того, насколько им удавалось привлекать русские источники, для Сибири единственно достоверные и потому бесценные. Разнообразные и многочисленные материалы по географии и картографии России, проникшие в XVI веке на Запад, были сведены Меркатором в его карте России, помещенной в атласе 1595 года.

В XVII веке голландцы широко использовали материалы русской картографии. Из числа изданных ими карт - работы Гесселя Герритса (1613 и 1614 гг.), Иссаака Массе (1633 год) и Николая Витсене.

Карты Гесселя Герритса, голландского картографа конца XVI - начала XVII веков, составлены на основании ряда источников, из которых в оглавлении он упоминает только один, очевидно важнейший - рукописную карту Московского государства царевича Федора Борисовича Годунова.

Иссаак Масса, бывший ряд лет голландским резидентом в Москве, при составлении своей карты, впервые помещенной в "Дополнении к атласу Меркатора", изданному Хондием в 1633 году в Амстердаме, руководствовался оригинальными русскими чертежами.

По сравнению с предыдущими работами, карты Гарритса и Массы наглядно демонстрируют колоссальные успехи в развитии географических представлений о России. Однако они почти не касались Сибири. Полная карта России, включая Сибирь, была издана Витсеном в конце XVII века. Николай Витсен, крупный государственный деятель нидерландской республики, посетил Москву в 1664-1665 годах. Здесь он сумел получить некоторые русские карты и завязать личные связи, которые позволили ему в течение тридцати с лишним лет значительно пополнить свои материалы, использованные затем при составлении карты. Трудами Ремезова был завершен начальный период в истории русской картографии, когда в своем самобытном развитии она достигла высоких результатов.

Современный этап развития картографии характеризуется большим спросом и соответственно большим объемом работ по созданию электронных (цифровых) карт. Одним из важных этапов создания цифровых карт является оцифровка картографической информации. Программные средства оцифровки должны обеспечивать высокую точность оцифровки, выявление повторно оцифрованных объектов, самопересечений, разрывов, а также согласование объектов, расположенных в разных тематических слоях (т. е. река должна впадать в озеро, а населенные пункты не должны находиться в русле реки).

При оцифровке могут быть использованы различные программные средства, такие как: Macrostation, AutoCAD, MapInfo, Геоинформационная система (ГИС) ARC/INFO, ГИС ObjectLand и другие. Современные ГИС обладают широкими возможностями, что позволяет выполнять большой набор операций с графическими объектами.

При создании цифровых карт всегда существуют некоторые трудности. Наиболее часто встречаемые проблемы связаны с качеством представляемых материалов. Карты и планы-схемы нередко бывают в масштабах, отличных от топографической основы, в других картографических проекциях, иногда приходится использовать ксерокопии карт.

В настоящее время создание цифровых карт диктуется необходимостью создания и ведения Государственного Земельного Кадастра и внедрением Автоматизированной Системы Государственного Земельного Кадастра на всей территории Российской Федерации.

Современная картография характеризуется технологическим трендом, т.е. картография получает новые технические импульсы и новации от компьютерных технологий, например, анимационных, мультимедиальных и интернетных технологий.

Современная картография также поставляет невероятное многообразие промежуточных и конечных картопродуктов в аналоговой (традиционно печатной), цифровой (на дискетах, компакт-дисках и т.д.) и виртуальной (видеоизображения) формах.

Но не одними технологиями и картопродуктами живет современная картография. Ее составной частью является теоретическая картография с такими разделами, как картосемиотика, история картографии, картографическая терминология и т.д. В данной статье речь пойдет о некоторых картосемиотических аспектах в русле технологического или техногенного тренда в картографии.

О формах проявления картосемиотики

Современная теоретическая картография отражает различные направления научной картографической деятельности. Теоретические разработки по картосемиотике составляют одно из важнейших ее направлений. Если для семиотиков картосемиотика одна из прикладных семиотик, то для картографов картосемиотика в рамках теоретической картографии может выступать как одна из основных дисциплин, изучающих язык карт или картный язык (часто и ошибочно называется языком картографической науки) с модельной, коммуникативной и познавательной сторон.

Какой статус или какие формы проявления имеет картосемиотика сегодня? Если в конце 60-х годов картосемиотика начала формироваться как научное направление, то в 90-х годах она проявляется уже в различных формах. На сегодняшний день можно назвать пять основных форм проявления картосемиотики:

научное исследовательское направление,

учебная дисциплина,

теоретическая концепция или концептуальные построения,

корреспонденц-семинар и сборник докладов,

субкомиссия при комиссии "Теоретическая картография" Международной картографической ассоциации.

В любом таком статусе картосемиотика является составной частью картографии, а не просто областью знаний на стыке семиотики и картографии. На сегодняшний день ее формы проявления различны по своим задачам, активностям и масштабам, но каждая форма вносит свой вклад в укрепление позиций картографии как научной дисциплины. Относительно трех первых форм картосемиотики будут рассмотренны некоторые теоретико-технологические аспекты картографии.

Научное направление

Картосемиотическое научное направление, а это относительно молодое направление теоретической картографии, уже имеет свою короткую историю (Wolodtschenko 1994; Володченко, 1997). Оно начало формироваться в конце 60-х начале 70-х годов. В 70-е и в начале 80-х годов можно было выделить картосемиотические исследования с коммуникационными, метакартографическими и лингвистическими акцентами.

К концу 80-х годов уже сформировались пять направлений в рамках исследований по языку карт: картосемиотическое, картолингвистическое, формально-логическое, кибернетическое и субъязыковое. Однако к середине 90-х годов только картосемиотическое, картолингвистическое и кибернетическое направления были активными. Картосемиотическое направление не единственное, но оно привлекало и продолжает привлекать картографов и географов, которые составляют активное ядро и задают тон в данных исследованиях.

Учебная дисциплина

До 2000 г. было трудно назвать какой-либо университет, где предлагался самостоятельный курс по картосемиотике для студентов-картографов и географов. С апреля 2000 г. в Институте картографии Дрезденского технического университета введен курс картосемиотики для студентов 8-го семестра. Курс включает 6 лекций (основные темы картосемиотика и семиотика, статус картосемиотики, структура картосемиотики, доисторические карты и палеокартосемиотика, картосемиотический метод исследований, язык карты и картосемиотика) и семинар по теме: семиотика и интернет. Прототипом данного курса был спецкурс по картосемиотике, прочитанный автором студентам 5-го курса картографического факультета и факультета прикладной космонавтики МИИГАиКа в 1998 г. На 2001 г. запланирован выпуск первого учебника по картосемиотике для картографов Дрезденского технического университета.Картосемиотика настойчиво стучится в двери вузов как самостоятельная дисциплина, а не добавление к оформлению карт или к использованию карт. Введение в учебный процесс вопросов теории языка карты с технологическими акцентами является важным и необходимым не только для студентов-картографов, но и для студентов других специальностей (например, географов).

Концептуальные построения

Выдвижение и утверждение новых концепций с теоретическими и/или технологическими компонентами определенно нуждаются в мощной аккумуляции знаний, практических результатов и в аналитическом осмыслении проделанного в картографии как науке. Современные смены технологий и их концептуальных построений носят внешне популярно-модный характер. Так, с начала 90-х годов можно отметить определенную "смену вех или акцентов", когда вопросы геоинформационных систем (ГИС) и картографических информационных систем (КИС) как современных интерактивных инструментариев отодвинулись на вторые позиции и сменились темой "визуализация". Тэйлор (1992) определяет визуализацию как "функцию машинной графики, использующей аналитические и коммуникационные возможности визуальной интерпретации". Можно также уже назвать несколько солидных публикаций (Maceachren, Taylor 1994; Hearnshaw, Unwin 1994; Maceachren 1995; Kraak, Ormeling 1996), где вырисовываются концептуальные построения по визуализации.

Тейлором (Taylor, 1993) была предпринята попытка дать схему общей концептуальной основы картографии (рис. 1). Под основой можно понимать совокупность процессов визуализации, но сама схема не показывает связей ни с картой, ни с картографией, т.е. может применяться и в других науках (геологии, архитектуре, медицине и т.д.).

Рис. 1. Концептуальная основа картографии

В теоретико-концептуальном плане особенно интересна была работа (Maceachren, 1995), где автор сам того не заметил, как в главе 2 "How maps are imbued with meaning", опираясь только на карту как семиотическую модель, задал контуры новому концептуальному построению. На мой взгляд, это концептуальное направление следует назвать картосемиотической визуализацией. Данную концепцию следует рассматривать также в плане частных концепций картографии.

Другое предложение по выдвижению новой картосемиотической концепции базируется на разделах "Системы геоизображений" и "Геоизображения графические модели планеты" в работе Берлянта (1996). Любое геоизображение имеет семиотические корни, т.е. является пространственно-временной семиотической моделью. На мой взгляд, при таком подходе картосемиотические и геоиконические исследования должны не поляризоваться или обособляться, а взаимно дополняться. Новому теоретическому концептуальному построению можно дать название картосемиотическая иконика.

Таким образом картосемиотика с ее теоретическими концепциями:

картосемиотическая по (Кекелиа, 1995),

картосемиотическая по (Володченко, 1997),

картолингвистика (Pravda 1990)

и т.д. пополнилась еще двумя частными концепциями, которые характеризуются построениями как с теоретическими, так и теоретико-технологическими акцентами.

Новые картографические технологии сменяют старые, и это также отражается при актуализации некоторых положений в теоретической картографии. Но карты или картографические изображения (независимо от технологических реализаций) , будь то бумажные, тактильные (тифлокарты) или виртуальные; представленные в двух- или трехмерном пространстве; статические или динамические; реальные или придуманные (реально не существующие); одно- или многоцветные и т.д. всегда остаются для картопользователя пространственно-временными семиотическими моделями.

Картосемиотика 90-х годов с ее формами проявления является уникальным явлением не только европейской, но и международной теоретической картографии. Картосемиотка 90-х привнесла новые идеи и импульсы в теоретическую картографию. Это, конечно, не означает, что картосемиотика должна замыкаться только на теоретически ориентированные исследования. Вышеизложенные примеры форм проявления картосемиотики показывают, что взаимодействие теоретической и технологической ветвями картографии жизненно необходимо ей самой. Если с технической стороны для картографии создается имидж технологической идентичности, то в рамках теоретической картографии картосемиотика и ей подобные дисциплины укрепляют картографию как научную дисциплину, не дают ей раствориться и исчезнуть в системе других наук.

Не замечать или не учитывать картосемиотику и ее возросшее влияние и положение в теоретической картографии уже не актуально, особенно при рассмотрении вопросов возможных путей развития картографии. Конечно, картосемиотика не стала теоретической "религией" в картографии ХХ века, но она, надо надеяться, имеет все шансы для этого в ХХI веке