p align="left">2. Постановил, что имело место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции в связи с чрезмерной длительностью судебного разбирательства дела заявителя;

3. Постановил, что не было требования о присуждении заявителю справедливой компенсации.

4.4 Ракевич против России

Европейский суд по правам человека (вторая секция), заседая Палатой, состоящей из: Мистера J.-P. Costa, председателя, судей, мистера A.B. Baka, мистера K. Jungwiert, мистера V. Butkevych, миссис W. Thomassen, мистера M. Ugrekhelidze, мистера A. Kovler, и миссис S. Doll, секретаря секции. Совещаясь 17 июня и 7 октября, вынес следующее решение, принятое последней указанной датой:

Обстоятельства дела

25 сентября 1999 заявитель пришла в гости к своей знакомой M. В соответствии с фактами, представленными заявителем, она всю ночь не спала, читала Библию и делилась своими религиозными взглядами. 26 сентября 1999, M., оскорбленная взглядами заявителя, вызвала скорую помощь, чтобы увезти ее в психиатрический стационар. Растерянная от прибытия скорой помощи заявитель попросила у M. объяснений, но бригада "скорой помощи" потребовала от заявителя, чтобы она следовала за ними. Согласно утверждениям Правительства, знакомая заявительницы встретила ее на улице за день до событий, и, обеспокоенная ее необычным поведением, привела ее к себе домой, чтобы о ней позаботиться. Заявительница не спала всю ночь, звала свою мать (которая живет в Казахстане) и галлюцинировала. В связи с этим знакомая вынуждена была вызвать "скорую помощь". Заявительница была увезена бригадой скорой помощи в городскую больницу г. Екатеринбурга номер 26. Дежурный врач посчитал, что она страдает тяжким психическим заболеванием, сопровождаемым симптомами страха, беспокойства и дезориентации, что представляет опасность для заявительницы и окружающих. Заявительницы плакала и не хотела идти на контакт с врачом. 26 сентября 1999 стационар направил в суд заявление о вынесении постановления о недобровольной госпитализации заявителя. Два дня спустя,28 сентября 1999 года медицинская комиссия установила, что заявитель страдает параноидальной шизофренией и подтвердила, что заявитель должна пройти лечение в стационаре. В соответствии с утверждениями врачей, находясь в стационаре, заявитель оставалась подозрительной и рассеянной. Она скрывала свои эмоции и не объясняла своего поведения, которое стало основанием для госпитализации. Она обвиняла сотрудников больницы в хищении ее вещей. Заявитель настаивала, что ее госпитализация была вызвана действиями знакомой, которая была членом религиозной секты и собиралась ее в эту секту привлечь. Не доверяя врачам, заявительница отказывалась от лечения. Она была неопрятна, могла носить по три кофты одновременно и не раздевалась перед сном. Заявительница также отказывалась мыться в страхе перед простудой и писала жалобы, которые прятала в нижнем белье. В то время, согласно медицинской документации, она оставалась эмоционально холодной и манерной.

5 ноября 1999 Орджоникидзевский районный суд Екатеринбурга, проведя судебное слушание в психиатрическом стационаре, подтвердил, что госпитализация была необходима, так как заявитель страдала от приступа параноидальной шизофрении. В своих выводах суд полагался на оценку, данную сотрудниками стационара, что ухудшение состояния здоровья заявителя ставило в опасность ее физическую целостность и что она была невменяема. Представители стационара также указывали, что заявитель была привезена в стационар бригадой скорой медицинской помощи в невменяемом состоянии и что она "не спала всю ночь, читала Библию и плакала". Коллега заявителя по работе, допрошенный в качестве свидетеля, указал, что заявитель нелегко шла на контакт и писала частые жалобы о якобы предубежденном отношении к ней ее коллег."

В жалобе также заявлялось, что представитель заявителя не имел доступа к медицинским документам, ни до, ни во время слушания, несмотря на ходатайства. 11 ноября1999 года заявитель обжаловала решение от 5 ноября. Заявитель утверждала, что не могла подать мотивированную кассационную жалобу, поскольку в то время текст мотивированного судебного решения не был ей предоставлен. 24 декабря 1999 года Свердловский областной суд отказал в удовлетворении кассационной жалобы заявительницы, подтвердив, что госпитализация заявительницы была необходимой. Однако, суд установил, что заявительница более не нуждается в неотложном лечении, имеет работу и является матерью несовершеннолетнего ребенка, и уже провела в стационаре значительный период времени.

Заявитель указывала, что в момент госпитализации не имелось достоверных медицинских данных о том, что она является душевнобольной. Ранее у нее не было никаких психических проблем и не было установлено никаких психических заболеваний.

Заявитель также указала, что обстоятельства ее госпитализации не могут считаться требующими неотложной госпитализации.

Заявитель утверждала далее, что ее госпитализация не была "законной" по ряду оснований. Первое, ни закон "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", ни какие-либо другие законы не дают определения понятию "представлять опасность для себя" - главного основания ее госпитализации.

Правительство настаивало на том, что заявительница была признана душевнобольной к моменту госпитализации ее в психиатрический стационар. Врач "скорой помощи" и дежурный врач стационара указали, что заявитель находилась в остром психотическом состоянии, сопровождаемом растерянностью, страхом и психомоторным возбуждением.

Правительство также указывало, что состояние заявительницы в ночь перед госпитализацией могло рассматриваться как необходимость оказания срочной психиатрической помощи.

Правительство согласилось с тем фактом, что срок, установленный законом для судебного контроля за законностью задержания, не был соблюден. Однако, ничего не говорит о том, что такая задержка повлекла ущерб здоровью заявительницы.

Суд напоминает, что термин "душевнобольной" не имеет четкого определения, поскольку психиатрия это сфера, включающая в себя и медицинские, и социальные факторы. Однако, этот термин не может быть использован таким образом, чтобы позволить госпитализировать лицо в недобровольном порядке только потому, что его взгляды и поведение отклоняются от общепринятых норм.

Суд не согласен с заявителем в том, что закон О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании, в частности, его положения о недобровольной госпитализации, не отвечают требованиям правовой определенности, вытекающим из Конвенции.

Суд далее напоминает, что властные органы должны также выполнять требования, налагаемые на них национальным законодательством относительно задержания.

Суд отмечает, что в соответствии со статьей 34-1 Закона "О психиатрической помощи", судья может издать постановление об удовлетворении или отказе в удовлетворении заявления больницы в течение пяти дней с момента получения этого заявления. В данном деле, стационар подал заявление о вынесении постановления26 сентября 1999,но постановление было принято Орджоникидзевским районным судом только5ноября 19929 года, по прошествии 39 дней с момента госпитализации. Поэтому, госпитализация заявителя не соответствовала порядку, установленному законом. Соответственно, имело место нарушение статьи 5.1. Конвенции.

Заявитель указывала, что в течение 39 дней с момента ее госпитализации она не имела доступа к суду.

Заявитель также указывала в дальнейшем, что процесс в Орджоникидзевском районном суде сопровождался целым рядом процессуальных нарушений. В частности, ни заявитель, ни ее юристы не имели доступа к медицинским документам ни перед слушанием, ни в ходе слушания, ни после него. Более того, суд не допросил M., которая была основным свидетелем.

Правительство утверждало, что ознакомление заявителя с медицинскими документами не приведет ни к чему, кроме ухудшения психического состояния заявителя, которое не позволит воспринять содержащуюся в документах информацию правильно.

Правительство указывало, что заявитель никогда не обращалась за медицинскими документами, а если бы это было сделано, такие ходатайства были бы удовлетворены.

Относительно заявлений о том, что госпитализированное лицо не может самостоятельно инициировать процедуру обжалования госпитализации, Правительство возразило, что такое средство на самом деле существует.

Моральный вред Заявитель требовала 10,000 евро в качестве компенсации морального вреда. Она ссылалась на то, что испытывала эмоциональное потрясение и беспокойство, вызванное помещением в психиатрический стационар. Она подчеркивала, что также испытывала беспомощность из-за того, как происходила госпитализация и невозможности оспорить ее. Правительство не согласилось с заявленной суммой, считая ее чрезмерной и указав, что возможные процессуальные нарушения в деле не привели к нарушению ее неотъемлемых прав. Суд считает, что некоторые формы морального ущерба, включая эмоциональную подавленность, по самой их природе не всегда могут быть подтверждены какими-либо доказательствами. В данном деле, логично предположить, что заявитель испытывала подавленность, беспокойство и депрессию по причине ее госпитализации на достаточно большой период, которая не была основана на судебном решении. По данному требованию Суд присуждает заявителю 3000 евро. Расходы и издержки Заявитель также требовала компенсации расходов и издержек на сумму 3 300 евро. Она указала, что потратила 100 евро на независимую психиатрическую экспертизу, 200 евро на лечение для восстановления здоровья после госпитализации и 3000 евро на представление ее интересов в Суде. Правительство указало, что заявитель должным образом не подтвердила понесенные ею расходы. Суд отмечает, что в материалы дела не представлены доказательства того, что заявитель действительно понесла эти расходы. Более того, заявителю была предоставлена правовая помощь от Совета Европы. (см. параграф 2 выше). Соответственно, Суд находит, что по данному пункту компенсация присуждена не будет. Процентная ставка. Суд считает, что процент пени при выплате компенсации должен составить предельную процентную годовую ставку по займам Европейского центрального банка плюс три процента. По этим основаниям Суд единогласно: 1. Постановил, что имело место нарушение статьи 5.1. Конвенции 2. Постановил, что имело место нарушение статьи 5.4. Конвенции 3. Постановил, что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты, когда решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 §2 Конвенции, 3,000 евро в счет компенсации морального вреда, в пересчете на национальную валюту государства-ответчика по курсу на день выплаты плюс все налоги, которыми может облагаться данная сумма. 4. Отклонил остальные требования заявителя по справедливой компенсации.

4.5 Худоеров против России

Европейский Суд по правам человека (четвертая секция), заседая палатой в составе:

Сэр Николас Братца, председатель, судьи, г-н Д. Бонелло, г-н M. Пелонпаа, г-н K. Трайа, г-н A. Ковлер, г-н Л. Гарлицки, г-н Х. Боррего Боррего, и г-н M. О'Бойл, регистратор секции.

Посовещавшись при закрытых дверях 11 октября 2005 г., вынес в этот день настоящее Постановление.

Обстоятельства дела

Заявитель родился в 1965 году. 17 августа 1998 года он приехал в Россию из Таджикистана. Он стал жить во Владимире в квартире своего двоюродного брата.

22 января 1999 года заявитель был задержан по подозрению в незаконном приобретении и хранении наркотиков. В квартире, где он проживал, был проведен обыск.

12 марта и 5 апреля 1999 года содержание под стражей заявителя было продлено до 11 июля 1999 года.

30 января 1999 года заявителю было предъявлено обвинение в незаконном приобретении и хранении трех граммов гашиша на основании статьи 228 § 1 Уголовного кодекса. Он заявил о своей невиновности и отметил, что не нуждается в переводчике, поскольку учился в Ленинграде.

4 июня 1999 года Ленинский районный суд г. Владимира отказал в удовлетворении ходатайства заявителя об освобождении под залог. Суд указал, что продление содержания заявителя под стражей соответствует закону и оснований для его освобождения нет. Заявитель не обжаловал это решение в областном суде.

30 июня и 2 сентября 1999 года содержание под стражей заявителя было продлено до 21 декабря 1999 года.

2 декабря 1999 года и.о. Генерального Прокурора санкционировал продление содержания заявителя под стражей до 21 июня 2000 года. Заявитель обжаловал это решение в Ленинском районном суде, который 28 декабря 1999 года отказал в удовлетворении жалобы, указав, что заявитель обвиняется в особо тяжком преступлении и что он проживает во Владимире временно, а местом его постоянного проживания является Душанбе, Таджикистан. Это дает достаточные основания подозревать, что в случае освобождения, он скроется. Заявитель не обжаловал это решение в областном суде.

21 июня 2000 года надзирающий прокурор утвердил обвинительное заключение и дело в отношении заявителя и еще двадцати обвиняемых было направлено для рассмотрения во Владимирский областной суд.

23 июня и 17 июля 2000 года заявитель направлял ходатайства во Владимирский областной суд о рассмотрении законности его содержания под стражей.

18 июля 2000 года Владимирский областной суд вернул дело на дополнительное расследование, поскольку обвинительное заключение не было переведено на таджикский язык, хотя семеро подсудимых были таджиками. Суд постановил оставить заявителя и других подсудимых под стражей.

24 июля 2000 года прокуратура опротестовала это решение, но впоследствии отозвала свой протест. 30 августа 2000 года дело было возвращено во Владимирский областной суд для рассмотрения по существу.

23 ноября 2000 года Владимирский областной суд направил дело на дополнительное расследование, поскольку права некоторых подсудимых были незаконно ограничены. Прокуратура принесла протест.

28 февраля 2001 года Верховный Суд Российской Федерации отменил решение от 23 ноября 2000 года. Он отметил, что после того, как 18 июля 2000 года дело было направлено на дополнительное расследование, прокуратура не устранила нарушения, указанные областным судом. В частности, прокуратура не обеспечила перевод обвинительного заключения и не проверила, обладает ли переводчик требуемой квалификацией. Ввиду этих процессуальных нарушений, Верховный Суд постановил, что все последующие судебные решения были незаконны, и направил дело в областной суд для выполнения решения от 18 июля 2000 года

4 апреля 2001 года дело было возвращено в прокуратуру Владимирской области на дополнительное расследование. В этот же день заместитель прокурора Владимирской области продлил срок содержания заявителя под стражей на один месяц, до 4 мая 2001 года.

19 апреля 2001 года прокурор Владимирской области ходатайствовал перед Владимирским областным судом о продлении срока содержания заявителя под стражей. Заявитель представил возражения, в которых, inter alia, утверждал, что прокуратура до сих пор не провела какого-либо дополнительного расследования.

28 апреля 2001 года Владимирский областной суд установил, что обвинительное заключение было переведено на таджикский язык и что 18 апреля 2001 года подсудимые и их адвокаты начали знакомиться с делом. Учитывая тяжесть предъявленных заявителю обвинений, то, что он таджик по национальности и у него отсутствует во Владимире постоянное место жительства, областной суд продлил ему срок содержания под стражей до 4 сентября 2001 года.

4 и 17 мая 2001 года заявитель обжаловал это постановление Владимирского областного суда.

8 августа 2001 года Верховный Суд установил, что одному из подсудимых не был предоставлен переводчик на узбекский язык и что заявитель и другие подсудимые не имели доступа к материалам, которые рассматривал областной суд. Суд постановил следующее:

“Описанные выше недочеты в судебных слушаниях и ограничение установленных законом прав подсудимых… являются существенными нарушениями уголовно-процессуальных норм, которые могли повлиять на выводы судьи, в связи с чем постановление [от 28 апреля 2001 года] должно быть отменено, а материалы дела, относящиеся к продлению срока предварительного заключения подсудимых, направлены на новое судебное рассмотрение. В ходе нового рассмотрения ходатайства прокурора вышеуказанные недочеты должны быть устранены… и доводы подсудимых и их адвокатов, включая доводы, касающиеся законности их содержания под стражей, должны быть изучены… Меру пресечения [избранную, в частности, в отношении заявителя] оставить без изменения”.

Определением от того же дня Верховный Суд не разрешил заявителю присутствовать при рассмотрении кассационной жалобы.

11 сентября и 30 ноября 2001 года Владимирский областной суд объявлял перерыв в слушаниях с тем, чтобы предоставить подсудимым дополнительное время для ознакомления с делом.

27 февраля 2002 года Владимирский областной суд удовлетворил отвод заявителя председательствующему судье.

11 и 13 марта, 12 апреля, 17 и 18 июня 2002 года судебные заседания откладывались из-за неявки некоторых адвокатов, включая адвоката заявителя.

15 августа 2002 года Владимирский областной суд вновь удовлетворил ходатайство прокурора (от 19 апреля 2001 года) о продлении срока содержания заявителя под стражей до 4 сентября 2001 года. Суд решил, что заявитель должен оставаться под стражей, поскольку являлся гражданином Таджикистана, не имел постоянной регистрации во Владимире и обвинялся в тяжком уголовном преступлении. Суд также сослался на какие-то «выводы», содержащиеся в ходатайстве прокурора о том, что заявитель может скрыться или воспрепятствовать правосудию. Содержание этих «выводов» не раскрывалось.

23 сентября 2002 года заявитель направил жалобу на решение Владимирского областного суда. Он утверждал, что оспариваемое решение было «незаконным и неконституционным», и просил разрешения лично присутствовать при рассмотрении жалобы.

23 января 2003 года Верховный Суд оставил без изменения решение от 15 августа 2002 года, указав следующее:

“Судья пришел к хорошо обоснованному выводу о том, что подсудимые… не могут быть [освобождены до суда]. Судья учел, что эти лица обвиняются в тяжких и особо тяжких преступлениях, принял во внимание информацию об их личностях и все обстоятельства, на которые ссылался прокурор в поддержку своего ходатайства…

Тот факт, что вышеуказанное решение по ходатайству прокурора было принято [лишь] после того, как подсудимые провели столько времени под стражей,… не является основанием для отмены решения от 15 августа 2002 года, поскольку первое судебное решение по этому вопросу было отменено в соответствии с законом, и ходатайство прокурора от 19 апреля 2001 года было направлено на новое рассмотрение. Дальнейший ход дела в этих обстоятельствах не имеет отношения к решению по ходатайству прокурора”.

Определением от того же дня Верховный Суд отказал в просьбе заявителя присутствовать при рассмотрении, так как доводы подсудимых были четко изложены в их жалобах, и на слушаниях присутствовали их адвокаты, в то время как прокурор не присутствовал.

Между тем 4 сентября 2001 года дополнительное расследование было закончено и дело направлено во Владимирский областной суд. В этот день или приблизительно в этот день заявитель обратился в суд с ходатайством об освобождении до суда.

9 января 2002 года Владимирский областной суд назначил слушание дела на 5 февраля 2002 года и принял решение оставить заявителя до суда под стражей.

11 февраля 2002 года заявитель направил жалобу на это решение. Он, в частности, указывал, что его содержание под стражей незаконно, поскольку срок содержания значительно превысил максимально разрешенные законом восемнадцать месяцев, что условия его содержания были плохими и что с ним дурно обращались милиционеры как при задержании, так впоследствии. Он утверждал, что его жалоба не была отправлена в Верховный Суд.

5 февраля 2002 года слушания были отложены до 26 февраля, поскольку трое подсудимых не предстали перед судом. 15 февраля 2002 года заявитель подготовил жалобу на решение отложить слушания. В жалобе он также повторил те моменты, на которые указывал в своей жалобе от 11 февраля. Он вновь утверждал, что его жалоба не была отправлена в Верховный Суд.

13 марта 2002 года Владимирский областной суд установил, что дело не готово для рассмотрения по существу из-за ряда процессуальных нарушений, в частности, несколько подсудимых не имели достаточно времени для ознакомления с делом, один подсудимый не был обеспечен переводом на узбекский язык, заявитель не был заблаговременно уведомлен об экспертизе. Суд направил дело на дополнительное расследование и оставил подсудимых под стражей «ввиду тяжести и опасности преступлений».

28 мая 2002 года дело было направлено в Верховный Суд для рассмотрения вопроса содержания под стражей.

11 апреля 2002 года прокуратура обжаловала решение от 13 марта, а заявитель обжаловал его 29 апреля. В частности, заявитель отметил, что национальное законодательство не разрешает продление срока заключения под стражей «во время предварительного расследования» свыше восемнадцати месяцев, которые в его случае истекли 4 апреля 2001 года.

28 мая 2002 года дело было направлено в Верховный Суд для рассмотрения вопроса содержания под стражей.

8 августа 2002 года Верховный Суд своим определением отказал в просьбе заявителя о присутствии на кассационном слушании, указав, что его позиция была ясно и исчерпывающе изложена в жалобе.

7 октября 2002 года дело было возвращено во Владимирский областной суд. 18 ноября 2002 года Владимирский областной суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 3 декабря 2002 года.

4 декабря 2002 года Владимирский областной суд вновь продлил срок содержания заявителя под стражей на три месяца, т.е. до 3 марта 2003 года (в постановлении ошибочно указан 2002 год).

3 марта, 28 мая, 28 августа, 27 ноября 2003 года и 27 февраля 2004 года Владимирский областной суд продлевал сроки содержания под стражей заявителя и 12 других подсудимых, каждый раз на срок три месяца.

В постановлениях от 27 ноября 2003 года и 27 февраля 2004 года содержалась ссылка на тяжесть обвинений и наличие «достаточных оснований полагать, что подсудимые скроются».

Заявитель подавал жалобы на все эти постановления.

С мая 2003 года по 15 марта 2004 года продолжался суд. 19 апреля 2004 года начались прения сторон.

28 мая 2004 года Владимирский областной суд своим определением постановил, что срок содержания заявителя под стражей не будет продлеваться, поскольку прокуратура уменьшила объем обвинений против него. Можно полагать, что он был освобожден из-под стражи в тот же день.

18 июня 2004 года Владимирский областной суд своим определением снял с заявителя обвинения в участии в организованной преступной группировке и содержании наркопритона после того, как они были сняты обвинением.

Наконец, приговором от того же дня суд оправдал заявителя по другим обвинениям в наркоторговле, поскольку его участие в совершении преступлений не может быть доказано. Некоторые из других подсудимых были осуждены и приговорены к различным срокам лишения свободы.

21 марта 2005 года Верховный Суд Российской Федерации при кассационном рассмотрении оставил вышеуказанные приговор и определения Владимирского областного суда без изменения.

10 декабря 2002 года Конституционный Суд рассмотрел жалобу заявителя в связи с тем, что он не был допущен на слушания Верховным Судом, и подтвердил, что заявитель должен был иметь право лично присутствовать и излагать свои доводы суду в случае, если присутствовал прокурор.

Аргументы сторон

Правительство утверждает, что заявитель должен был находиться под стражей, так как являлся иностранным гражданином, обвиненным в особо тяжком уголовном преступлении. У него не было постоянного места жительства в Российской Федерации, и потому он бы скрылся, если бы был освобожден.

Заявитель на это отвечает, что постановления, продлевавшие его содержание под стражей, формулировались одинаково, и, как правило, в них не указывались какие-либо конкретные причины того, почему было необходимо содержать его под стражей.

Материальный ущерб

Заявитель запросил 14700000 американских долларов, представляющих убытки на капитал в период его содержания под стражей. Он утверждал, что в результате незаконного ареста документов и печати его компании российскими правоохранительными органами, потерял контроль над своим бизнесом и ему были предъявлены существенные финансовые обязательства, так как его компания просрочила выплату банковского кредита. Заявитель также запросил 6938,10 американских долларов за потерю прибыли в течение пяти лет заключения.

Правительство оспаривает наличие причинно-следственной связи между предполагаемыми нарушениями и убытками на капитал, поскольку решение о предъявлении уголовного обвинения заявителю не было предметом рассмотрения Судом в данном деле. Оно также нашло содержащиеся в требовании заявителя ошибки в расчетах.

Суд разделяет мнение Правительства об отсутствии причинно-следственной связи между установленными нарушениями и заявленным материальным ущербом. Соответственно он не находит причин присуждать заявителю какую-либо сумму по этому требованию.

Моральный вред

Заявитель обращался с просьбой о компенсации в сумме 50000 евро или другой сумме, которую Суд сочтет справедливой.

Правительство считает, что факт установления нарушения был бы достаточно справедливой компенсацией. Оно также заявило, что в результате оправдания заявитель имеет право на компенсацию на национальном уровне.

Суд отмечает, что в данном деле он установил комбинацию особо серьезных нарушений. Заявитель, не будучи осужденным за какое-либо уголовное преступление, провел в заключении более пяти лет в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях, и его часто возили в суд и обратно в условиях, которые также были бесчеловечными и унижающими достоинство. Его содержание под стражей более года было незаконным, а будучи «законным», не имело достаточных оснований. Наконец, во многих случаях он был лишен права на безотлагательное рассмотрение правомерности своего содержания под стражей. При таких обстоятельствах Суд считает, что страдания и муки заявителя не могут быть компенсированы одним лишь установлением нарушения. Основываясь на беспристрастной оценке, Суд присуждает всю запрошенную заявителем сумму по этому требованию плюс сумму всех налогов, которыми она может облагаться.

Расходы и издержки

Заявитель запросил 2000 евро за представление его интересов г-ном Багрянским, 2000 евро за представление его интересов г-жой Гулаковой и еще 1000 английских фунтов стерлингов за подготовку требований о справедливой компенсации г-ном Боурингом.

Правительство утверждает, что заявитель был представлен при разбирательстве в Суде г-ном Багрянским, г-ном Овчинниковым и г-жой Москаленко. Дело не содержит ни одного документа, подписанного г-жой Гулаковой или г-ном Боурингом. В любом случае оно считает запрошенные суммы чрезмерными.

Суд в первую очередь отмечает, что заявитель получил 701 евро в качестве правовой помощи за представление его интересов г-ном Багрянским. Поскольку заявитель не подтвердил свои расходы, превышающие эту сумму, Суд ничего не присуждает по этому требованию. Относительно подготовки требований о справедливой компенсации Суд отмечает, что 2 июня 2005 года Председатель отказал г-же Гулаковой в разрешении действовать от имени заявителя. Действительно, имя г-на Боуринга напечатано под требованиями, однако он их не подписал, и нет никаких свидетельств, что заявитель выплачивал какие-либо деньги г-ну Боурингу. Соответственно Суд ничего не присуждает в качестве компенсации расходов и издержек.

Неустойка

Суд считает нормальным, что неустойка должна основываться на предельной учетной ставке Европейского центрального банка, к которой должно быть добавлено три процентных пункта.

Основываясь на вышеизложенном, Суд единогласно:

1. Постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части, касающейся условий содержания заявителя в учреждении № OД?1/T-2 («Владимирский централ»);

2. Постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части, касающейся условий доставки заявителя из следственного изолятора в суд и обратно;

3. Постановил, что не имело место нарушение статьи 5 § 1 Конвенции в части, касающейся содержания заявителя под стражей в периоды с 4 мая по 8 августа 2001 года и с 9 января по 13 марта 2002 года;

4. Постановил, что имело место нарушение статьи 5 § 1 Конвенции в части, касающейся содержания заявителя под стражей в периоды с 8 августа 2001 года по 9 января 2002 года и с 13 марта 2002 года по 4 декабря 2002 года;

5. Постановил, что имело место нарушение статьи 5 § 3 Конвенции;

6. Постановил, что имело место нарушение статьи 5 § 4 Конвенции в части, касающейся длительности рассмотрения жалобы заявителя на решение от 28 апреля 2001 года, его ходатайства об освобождении от 4 сентября 2001 года и его жалобы на решение от 13 марта 2002 года;

7. Постановил, что имело место нарушение статьи 5 § 4 Конвенции в связи с нерассмотрением по существу жалоб заявителя на постановление о продлении срока содержания под стражей от 9 января 2002 года и на решения от 18 ноября и 4 декабря 2002 года;

8. Постановил, что имело место нарушение требования статьи 6 § 1 Конвенции о «разумном сроке»;

9. Постановил,

(a) что государство-ответчик должно в течение трех месяцев со дня, когда в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции постановление станет окончательным, выплатить заявителю 50000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс сумму всех налогов, которыми они могут облагаться;

(b) что по истечении вышеупомянутых трех месяцев до выплаты взимается простой процент на вышеуказанную сумму по ставке, равной предельной учетной ставке Европейского центрального банка в период просрочки платежа плюс три процентных пункта;

10. Отклонил остальные просьбы заявителя по справедливой компенсации.

Заключение

Можно сделать вывод, что трудно ожидать легкости и быстроты разрешения вопросов через Европейский Суд по правам человека, вместе с тем контрольные функции Конвенции доказали свою эффективность. Выносимые решения не только восстанавливают нарушение прав в конкретном случае, хотя и это также важно, - сколько предотвращают повторное нарушение и оказывают давление с целью приведение национальных стандартов в соответствие с Конвенцией.

Прецедентный характер решений, выносимых Европейским Судом по правам человека, оказывает всё всёвозрастающее влияние на национальные правовые системы европейских стран. За 50 лет его работы государства участники страсбургского контрольного механизма около 300 раз принимали так называемые «меры общего характера», внося по итогам рассмотрения жалоб в Суде или Европейской комиссии по правам человека соответствующие коррективы в своё законодательство и правоприменительную практику.

Наша страна не является исключением.

После ратификации Европейской Конвенции учреждена должность Уполномоченного по правам человека. Он назначается Президентом РФ по представлению Министерства иностранных дел, и в его функции входит защита интересов государства при рассмотрении в Европейском суде дел, где оно выступает ответчиком, изучение правовых последствий решений Европейского Суда, обеспечение в этой связи взаимодействия федеральных и иных государственных органов.

На лицо следующая тенденция: число жалоб, подаваемых гражданами РФ, с каждым годом увеличивается в геометрической прогрессии. Почему это происходит? Причин этому несколько, но, на мой взгляд, все дело в том, что внутринациональное законодательство еще очень далеко от европейских стандартов. Не говоря уже о практике его применения. И решения Европейского Суда направлены не только и даже не столько на восстановление нарушенных прав, сколько на совершенствование национального законодательства, практики его применения и деятельности государственных органов.

Совершенствование национального законодательства обеспечивается за счет того, что государство отчитывается перед Советом Европы о тех мерах, которые предприняты для устранения в нем пробелов или недостатков. Влияет т тот фактор, что если государство не предпринимает эффективных мер, то высока вероятность вынесение подобных решений в будущем, и неоднократного аналогичного «наказания» государства.

Обнадеживает то, что в последнее время высшие судебные органы стали внедрять практику Суда в национальную судебную систему. Например, информационное письмо Высшего Арбитражного суда от 20 декабря 1999г. «Об основных положениях, применяемых Европейским Судом по правам человека при защите имущественных прав и права на правосудие». Конституционный Суд прямо ссылается на прецеденты Европейского суда по правам человека , применяет их при вынесении своих актов (Постановление от 27.06.2000г., постановление от 16.05.2000г. и др.).

Подводя итого всему вышесказанному, можно сделать вывод, что рассмотренные мною наиболее характерные жалобы граждан РФ наглядно показывают, что проблем и несовершенств в нашей правовой системе предостаточно, и, хотелось бы верить, что стимулом для их решения будут не только решения Европейского суда по правам человека, но и, прежде всего народная инициатива.

Список литературы

1. Баглай М.В., Туманов В.А Малая энциклопедия конституционного права / М.: Бек.-1998. 566с.

2. Глотов С.А., Мазаев В.Д. Современная концепция прав человека в принципах и нормах Совета Европы / Москва.-2001. 560с.

3. Глотов С.А., Петренко Е.Г. Права человека и их защита в Европейском суде / Москва.- 2000. 142с.

4. Защита прав человека в современном мире. Сборник статей / РАН, Инт-т государства и права.-От вред И.А. Ледях.-1993. 146с.

5. Карташкин В.А. Как подать жалобу в Европейский суд по правам человека / М.: НОРМА.-2000. 108с.

6. Конвенции Совета Европы и РФ. Сборник документов / Сост. Берестнев.- М.: Юридическая литература.-2000. 398с.

7. Мелков Г.М. Права человека. Сборник международных документов / М.: Юридическая литература.-1998. 860с.

8. Права человека. Основные международные документы: сборник / М.: Международные отношения.-1994. 710с.

9. Российская газета от 18 декабя 1999г.

10. Российская газета от 4 июля 2002г.

11. Российская юстиция №4, 2001г.

12. Российская юстиция №4, 2002г.

13. Российская юстиция №7, 2002г.

14. Российская юстиция №12, 2002г.

15. Судебная защита прав граждан в ее наиболее эффективных формах. Материалы научно-практической конференции / Отв. ред. Бурков А.Л.-2003. 108с.

16. Туманов В.А. Европейский суд по правам человека. Избранные решения / М.: НОРМА.- 2002. 750с.

17. Туманов В.А. Европейский суд по правам человека. Очерк организации и деятельности / М.: НОРМА.-2001. 304с.

18. Энтин М.Л. Международные судебные органы: вклад в обеспечение международной стабильности, законности и сотрудничества / Москва.-1993. 54с.

19. Эрделевский А.М. Обращение в Европейский суд / М.: Юрист.-1999. 97с.

20. Официальный сайт Европейского суда по правам человека www.coe.int

Страницы: 1, 2, 3