Философию XVIII столетия называют философией Просвещения, сам XVIII век именуют «философским столетием», «веком Просвещения». Новое время, XVII век, еще не решается дать разуму полную свободу. В эпоху Просвещения разум уже сам хочет предписывать законы человеческой деятельности, выступать диктатором по отношению к природе. Век Просвещения определяют как время между двумя революциями - английской и французской (1688-1789). Человеческий разум стал рассматриваться как основная «мера» измерения существующих порядков, как принцип критики существующего, если оно не соответствует меркам, эталонам разумности. Все должно быть вынесено на суд разума: религия, нравственность, наука, общество, сам человек.

Идеи Просвещения начали развиваться в Англии, затем они распространяются во Франции и Германии. Одной из центральных проблем английского Просвещения была проблема познания. Прежде чем искать наиболее эффективные методы познания, необходимо выяснить, что из себя представляет познание, каковы его источник и содержание, критерии.

Естественно-правовая теория была прямой наследницей гуманистических идей Возрождения, его веры в могущество и конечное торжество человеческого разума. Она переложила эти идеи на язык права, дала теоретико-правовое обоснование и формулирование общечеловеческим, нравственным ценностям, представлениям о справедливости в отношениях между людьми, человеком и обществом, государством. Именно поэтому естественно-правовая теория, как и современное ей Просвещение, оказалась универсальной: ее идеи могли восприниматься и воспринимались в различных социально-политических условиях и соответственно с ними получали различное толкование. Абстрактность предложенных теоретических конструкций позволяла давать им различающиеся оценки и делать из этих оценок порой весьма противоречивые политические выводы.

Существенные отличия социально-политических условий в Италии и Германии от обстановки в Нидерландах, Англии и Франции предопределили не менее существенные отличия в толковании и оценке учения о естественном праве, выводах из него у итальянских и немецких мыслителей. Отсутствие реальной исторической почвы для прогрессивной и тем более революционной трактовки теории естественного права (последняя даже во Франции появится позже) обусловило коллизии между гуманистическими, общечеловеческими началами, заложенными в теории, и объективно-классовым их истолкованием.

В связи с вышеизложенным, целью данной работы является изучение и сопоставление политико-правовых учений Западной Европы в эпоху Просвещения.

1. Рассмотрение общих положений Просвещения о государстве и праве, в контексте развития человеческой истории и политической мысли.

2. Рассмотрение конкретных учений просветителей в разных странах, а именно во Франции, Германии и Италии.

3. Сравнительный анализ рассмотренных учений с целью выявления общего и особенного в них.

Актуальность избранной темы определяется тем, что в современной России активно идет построение правового государства, гражданского общества, применяется (по крайней мере конституционно закреплен) принцип разделения властей. Как известно, все эти идеи были рождены в эпоху Просвещения. Поэтому необходимо иметь о них представление из первоисточников, то есть необходимо знать основополагающие тезисы этих доктрин.

Тема является достаточно разработанной в отечественной и зарубежной политико-правовой исторической науке, однако, как правило, учения просветителей излагаются без должного их сопоставления между собой, а чаще в сравнении с современными взглядами, поэтому главной задачей автор считает выявление взаимосвязей в политико-правовых учениях Просвещения в различных регионах Европы.

ГЛАВА 1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ УЧЕНИЙ О ГОСУДАРСТВЕ И ПРАВЕ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ В ЭПОХУ ПРОСВЕЩЕНИЯ

1.1 Истоки формирования Просвещения

Ни об одной культуре вплоть до Нового времени нельзя было сказать, что стержнем и основой её развития был поиск индивидуальности, стремление уяснить и обосновать независимое достоинство особого индивидуального мнения, вкуса, дарования, образа жизни, то есть самоценность отличия. Получив первые импульсы в итальянском Возрождении, пройдя череду сложных превращений в XVII веке, лишь в конце эпохи Просвещения эта идея вполне сформировалась и в прошлом столетии стала строить себе дорогу на европейской почве, понемногу утрачивая дерзкую непривычность.

Идея «индивидуальности», как это ни кажется странным, была неизвестна всем традиционалистским обществам, включая и греко-римскую Античность. Само это слово «индивидуальность», как и слово «личность», появилось каких-то двести-триста лет назад. Специфическое и революционизирующее представление об индивидуальности не могло быть незнакомо любой культуре, поскольку отражало биосоциальную данность.

Эта фундаментальная надисторическая данность заключена в том простом факте, что человечество состоит из людей... Из этого фундаментального факта делались следующие два принципиальных вывода. Во-первых, утверждалось, что человеческая природа подобно природе всего живого неоднородна. Как между телами индивидов, между их лицами, голосами, жестами нет полного сходства, так и души их, темпераменты, нравы и склонности предстают похоже-непохожими. Пытались обозреть и упорядочить это разнообразие, относя каждого человека к известной разновидности и разряду. Тем самым удавалось не оставить никого единственным в своём роде и объяснить своеобразие, сводя его к общему.

Во-вторых, разумность сознания, совести, оплодотворённое идеей индивидуальности, понималось как знание (весть) лишь в голове одного человека. И одновременно как продолжающиеся за пределами отдельных сознаний, перекатывающееся через них и словно бы уносящее их в своём вечном потоке. Однако всякая малая индивидная толика мировой разумности считалась больше всего целого, ибо вмещала его в себя и порой пыталась добавить к нему ещё нечто - с собою. Любая культура не могла не задумываться над этой парадоксальностью сознания, над отношением к ней всеобщего Духа и отъединённого частичного существования. Антология мировой политической мысли. В 5-ти томах. - Т. 1. Зарубежная политическая мысль: истоки и эволюция. - М., «Мысль». 1997. - С. 425.

В этих рамках двигалось ренессансное мышление (сознание) от понятия «индивид» к «индивидуальности».

«Индивид» - слово, которое изначально определяет одного человека через его несамостоятельность, через его удел, производность. Существование корпускул человечества создавало проблему для сознания людей, чья жизнь была неотделима от рода, общины, конфессии, корпорации и чья духовность нуждалась в абсолютной точке отсчёта. Индивидность существования была очевидностью, но очевидностью пугающей! От мнимой психической атомарности от поверхности вещей мысль упорно сворачивала к тому, что отдельный человек подлинен лишь постольку, поскольку поставлен в общий ряд и даже, в конечном счете, сливается с мировым субстанциональным началом. В этом плане истинно и единственно индивиден лишь живой Космос или Бог. История политических и правовых учений. Домаркссистский период. Под ред. Проф. О. Э. Лейста. - М., Юрид. Литература., 1991. - С. 196.

При всех подробностях европейских (античных или иудеохристианских) социокультурных моделей, оказавшихся столь существенными на переходе к Новому времени, когда региональные своеобразия были исторически востребованы, использованы и когда впервые возникли понятия «Восток» и «Запад» - До тех пор отдельность «Я» или оценивалась отрицательно, или, во всяком случае, «Я» никак не воспринималось само по себе, но лишь в контексте некой причастности. Социальная и метафизическая общность - вот альфа и омега характеристики каждого индивида. Философия в «Энциклопедии» Дидро и Даламбера. - М., 1994. - С. 179. Из неё, абсолютной и авторитарной инстанции, выводилось и к ней возвращалось всякое выделение из толпы. Это не означает, будто никто не выделялся. Напротив, превосходство поощрялось. Достаточно вспомнить об олимпийских лаврах, об «агоне», сплошной состязательности у древних эллинов, о римских «триумфах» и прочих почестях выдающихся граждан. Длугач Т. Подвиг здравого смысла. - М., 1991. - С. 86. В этой связи приходят на память средневековые воинские, а позже и поэтические турниры, наконец церковные жития и беатификации, юродивые и святые.

Выделенность античного героя, атлета, полководца или ритора, как и избранность средневекового праведника, есть вместе с тем наибольшая степень включённости, нормативности, максимальная воплощённость общепринятого - определённая образцовость, то есть нечто противоположное тому, что понимается под индивидуальностью в эпоху Возрождения.

Понятия «индивидуальности» и «личности» прорастали в Новое время с известной синхронностью, только в обиходе смешиваясь, словно синонимы. Являясь культурными, социальными, логическими проекциями радикально изменившегося отношения между индивидом и обществом, индивидом и миром, эти понятия во многом родственны, но в целом, в сущности своей они различны.

В идее индивидуальности наиболее непосредственно выражала себя относящаяся к отдельному человеку новая экономическая и политическая реальность европейской истории. Содержание категории «индивидуальность», обнимающее все сферы жизни, от государства до бытового разнообразия, оплодотворяется пафосом единственности и оригинальности каждого индивида, прямо сопряжено с утверждающимся в это время принципом индивидуальной свободы. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. - М., 1993. - С. 168.

Разрабатываемый в эту эпоху идеал социальности - это модель индивида, а не общества, это образ чувствительной реальности, пронизанной высшим мировым смыслом, это сквозная идея комизации («универсализации») человека и окультуривания всего земного бытия, в центре которого он стоит. Со временем, когда ход истории обнаружил, что, исходя только из самодеятельности индивидуального человека, из его внутренних возможностей и доблести, нельзя построить счастливое существование, тогда - к середине XVI века - ренессансный идеал социальности начал превращаться в утопию, в нечто себе противоположное.

Если рассматривать Просвещение как этап истории философской мысли, то мы вынуждены будем признать, что он не был богат яркими открытиями, принципиально новаторскими идеями. Философы-просветители восприняли и развили наследие своих великих предшественников XVII в. Их воззрения на природу опирались на физику Декарта и Ньютона, метафизику Спинозы, гносеология - на локковский сенсуализм, социальная философия - на доктрины Гоббса и Локка. И все же эта философия оригинальна и даже уникальна. Она оказала грандиозное влияние на умы современников, изменила мировоззрение общества и стала прелюдией к тем грандиозным преобразованиям, в результате которых родилась современная западная цивилизация. Философия: Учебное пособие. / Под ред. проф. В. И. Кириллова. - М.: Юристъ, 1999.

Уподобление знания свету, а невежества тьме относится к числу древнейших метафор культуры. Просветителями всегда называли тех, кто несет людям новое знание, обучает и воспитывает. Просвещением же с большой буквы называется культурное движение, охватившее в XVIII в. все страны Европы, Северную, а отчасти и Южную Америку и ставшее важной вехой в духовной истории западного мира. Философия в культуре Просвещения играла столь важную роль, что понятия «просветитель» и «философ» считались синонимами. Человек мог быть математиком, врачом, свободным литератором, государственным чиновником, но его называли философом, если он был просветителем, т. е. критически мыслящим человеком.

Вспомним, что под знаком критики зарождалась философия Нового времени; ее родоначальники Бэкон и Декарт задумали построить заново всеобъемлющую картину мира взамен традиционной религиозной, не беря из прошлого ничего готового, но все подвергая критике - сомнению и проверке опытом и разумом. Философы Просвещения подвергли критике не только устаревшие знания, но и устаревшие общественные порядки. Методологическая установка Декарта «доверяй только своему разуму» превратилась в призыв, обращенный к современникам. Кант, не разделявший воззрений просветителей, сумел все же воздать им должное, определив Просвещение как «совершеннолетие человечества», а последнее - как умение пользоваться своим собственным рассудком. Не умеющий или не желающий мыслить самостоятельно отказывается от того, что составляет привилегию и даже обязанность человека, и низводя себя до уровня ребенка или домашнего животного. «Имейте мужество пользоваться своим собственным умом» - вот истинный девиз Просвещения согласно Канту. Основы философии, в 2-х томах. / Под ред. В. И. Фролова. - М: Наука, 1993. - Т. 1. - С. 394.

Просвещение объединило людей разнообразных философских взглядов и политических убеждений, среди них встречаются материалисты, деисты, скептики, пантеисты, сторонники просвещенного абсолютизма и республиканцы, воинствующие безбожники и последователи «естественной религии». Внутри Просвещения никогда не стихала полемика. Но как бы ни были велики разногласия между философами, их воззрения имели общую идейную платформу, формировались в русле единого мировоззрения и стиля. Даниленко В.Н. Политические партии и буржуазные государства. - М., Юрид. Литература. 1984. - С. 76.

Философы верили, что история возложила на них особую миссию - распространять и пропагандировать научные знания. Эта вера отличала их от мыслителей XVII в. и делала просветителями. Влюбленные в науку, они были убеждены в ее всемогуществе и все свои рассуждения о прогрессе строили на этих предпосылках. Следуя бэконовскому «знание - сила», просветители ратовали за практическое применение науки для использования богатств природы, совершенствования правопорядка и государственного правления, улучшения нравов. Один только Руссо, отказывался видеть в науке силу, способствующую добродетели и общественной справедливости, не присоединился к общему кредо просветителей: «Все благо - от знания, все зло - от невежества». Руссо Ж.-Ж. Избр. соч.: В 3 т. - М., 1961. - Т. 2. - С. 103.

Задача, поставленная просветителями, определила форму их философских сочинений: это были не только традиционные для Нового времени объемные трактаты, но и философские диалоги, романы, памфлеты, драмы и комедии, стихи. Это была популярная литература, переводившая сложные философские абстракции на язык здравого смысла и делавшая их доступными для среднего читателя.

Философские воззрения просветителей достаточно трудно свести в цельную систему. Спектр интересов был чрезвычайно широким: это и натурфилософия, и гносеология, и антропология, и этика, и эстетика, и социология. По каждой из проблем, как уже отмечалось, высказывались весьма разноречивые суждения. Кроме того, для мыслителей просвещенного века оказался неприемлемым «дух систем» ХVП в. Выступив против глобальных метафизических концепций Декарта, Спинозы и Лейбница, они намеренно стремились к «антисистемности», «антиметодичности», излагая свои идеи фрагментарно и даже беспорядочно. История государства и права зарубежных стран. Учебник. / Под ред. Жидкова О.А. и Крашенинникова Н.А.- М.: Норма-Инфра, 1999. - Т. 2. - С. 104. Исключением является, пожалуй, только Гольбах, обобщивший воззрения своей эпохи и изложивший их в книге, которая так и называется «Система природы». Логика построения этой книги, очевидно, отражает и общую логику просветительского мировоззрения. Его ядром является философская антропология. Философия природы выступает общим основанием для рассуждений о человеке как природном существе. А философия человека, в свою очередь, становится основанием для разработки этических, правовых и социально-политических воззрений. Итак, природа-человек-общество - этой логике будем следовать и мы.

1.2. Философские основы естественно-правовой доктрины

Просветители отказались от дедуктивно-рационалистического стиля мышления, столь характерного для ХVП в., а значит и от метафизического осмысления природы. Побывав в 1726-1729 гг. в Англии, Вольтер привез на родину самые передовые идеи самой передовой европейской страны - философию Локка и физику Ньютона. Благодаря талантливому перу Вольтера они быстро становятся популярными. Увлечение сенсуализмом Локка было всеобщим, преимущества эмпирического метода познания казались бесспорными. Следуя эмпирической методологии, французские философы стремились опираться на опыт, естественнонаучный материал, прежде всего на физику Ньютона, которая тогда уже потеснила физику Декарта. Их воззрения на природу оказываются не метафизическими, а натуралистическими. Радугин А. А. Философия: Курс лекций. - М.: Владос, 1995. - С. 286.

Естествознание той эпохи стало основанием для формирования двух основных концепций природы - деистической и материалистической. Деистом был сам Ньютон, считавший идею Бога совершенно необходимой для объяснения первоисточника движения в природе (Бог дает «первотолчок» материи), а также происхождения тех законов динамики, которые он открыл (Бог выступает как упорядочивающая сила). Аргументы Ньютона в пользу существования Бога использовали Вольтер, Кондильяк, Руссо, д'Аламбер, Монтескье и другие последователи деизма. Бог не является для них творцом природы, и в этом заключается принципиальное в новаторстве деизма в сравнении с традиционной христианской теологией, материя и Бог - две извечно сосуществующие субстанции. Философия: Учебник для вузов. - Ростов- н/Д.: Феникс, 1998. - С. 254. Но если понимать материю как лишенное активности, бездеятельное и инертное вещество (а механика понимает ее именно так), то без идеи нематериальной внешней силы не удастся объяснить даже простейшую форму движения - перемещение в пространстве, а тем более разрешить проблему развития. История политических учений. / Под ред. С.Ф. Кечекьяна. - М.: Юридическая литература, 1960. - С. 211.

В доктрине материалистов природа признается единственной субстанцией, вечной и неистребимой. Она не нуждается для своего существования ни в чем внешнем, ни в чем постороннем, поскольку источник движения находится в ней самой. «Мы скажем, что движение - способ существования материи, что материя движется благодаря собственной энергии, что она обязана своим движением внутренне присущей ей силе». «Но, спросят нас: откуда эта природа получила свое движение? Мы ответим, что из самой себя, ибо она есть, великое целое, вне которого ничего не может существовать». Гольбах П. Избранные произведения: В 2 т. - М., 1963. - Т. 1. - С. 75. Так Гольбах дает чеканные формулировки главных принципов материализма. Нетрудно заметить, что здесь развивается идея Спинозы о природе как причине самой себя. Однако у французских последователей великого голландца мы не встретим свойственного Спинозе противопоставления субстанции модусам. Понятия «природа» и «материальная субстанция» оказываются тождественными, таков натуралистический стиль мышления.

Внутренняя структура материи трактовалась философами в полном соответствии с естествознанием той эпохи, т. е. в духе атомизма. Представление о том, что все физические тела состоят из неделимых частиц - атомов и молекул (тогда их предпочитали называть именно молекулами), разделяли такие корифеи науки, как Ньютон и Бейль. Философы, стремившиеся быть натуралистами, считали, что взаимодействие?! невидимых молекул, находящихся в беспрерывном движении, можно объяснить образование всех наблюдаемых нами вещей. В духе ньютоновского естествознания был осмыслен и внутренний механизм движения материи, как мельчайшие частицы, так и тела движутся, повинуясь трем законам механики - закону притяжения-отталкивания (вследствие этого образуются из молекул и распадаются различные тела), закону инерции (сила, позволяющая предметам сохранять себя и сопротивляться внешним воздействиям) и закону причинности (в природе нет места случайности, все обусловлено естественными причинами, причем одна причина порождает лишь одно следствие, и необъятную цепь причинно-следственных связей нельзя разорвать ни в одном звене, не нарушив целостности и единства природы). Итак, движение порождает, некоторое время сохраняет, а затем разрушает одну за другой разные части Вселенной. Между тем, количество материи всегда было, есть и будет одним и тем же. Круговорот соединяющихся и распадающихся однородных частиц, не имеющий ни начала, ни конца, ни цели, ни смысла. Работает гигантская машина природы… Довольно унылая, мертвенно-однообразная картина мироздания. Наиболее последовательным приверженцем механистического материализма был Поль Гольбах, и Гете иронизировал по поводу его книги: «Как же пусто и неприветливо стало у нас на душе от этого печального атеистического полумрака, закрывшего собой землю со всеми ее образованиями, небо со всеми его звездами…. Мы бы этим удовлетворились, если бы автор на наших глазах построит мир». Философия. / Под ред. проф. В. Н. Лавриненко, и проф. В. П. Ратнокова. - М.: Юнити, 1998. - С. 274. В самом деле, каким образом в рамках этой системы можно понять отличие неживой природы от органической, объяснить бесконечное разнообразие живых существ, постичь самое загадочное явление универсума - человеческий разум?

Человек в свете натуралистической философии - это всецело природное существо. Что это значит?

Во-первых, имеется в виду естественное происхождение человеческого рода. Эта идея, противопоставленная библейской идее творения, существовала в двух вариантах. Некоторые философы допускали, что первые люди возникли в результате «комбинирования» подходящих веществ, т. е. прямо из неорганической природы. Довольно забавно выглядят сегодня рассуждения Ламетри о том, как в древнейшем мире, покрывавшем первоначально землю, среди зародышей всевозможных организмов образовались и «яйца», из которых под воздействием солнца вылупились первые человеческие существа. Наряду с механистической гипотезой антропогенеза высказывалась и эволюционная, согласно которой человек выступал высшей ступенью развития органического мира. Тот же Ламетри заявил, что ему «нисколько не нелепой и не странной кажется мысль о происхождении человека от животных». Ламетри Ж. Соч. - М., 1983. - С. 214. Вспомним, что в XVIII в. научные исследования проблемы антропогенеза еще не велись и конкретные знания в этой области совершенно отсутствовали. Гольбах честно признавался, что «опыт не дает нам возможности решить этот вопрос». Гольбах П. Избранные произведения: В 2 т. - М., 1963. - Т. 1. - С. 88. Признаемся, что и сегодня эта проблема освящается лишь на основе гипотез.

Во-вторых, человек как явление природы обладает определенной телесной организацией, а значит - физиологическими потребностями и «физической чувствительностью» (способностью испытывать удовольствие и страдание). В этом отношении все люди одинаковы и совершенно равны; представление о природном равенстве людей станет для просветителей основанием для требования равных социальных и политических прав. А естественное стремление к удовольствию будет рассматриваться как главная движущая сила человеческого поведения.

В-третьих, в качестве природного явления рассматривается и душа человека. Декарт, как мы помним, полагал, что механическими закономерностями можно объяснить все явления природы, даже жизнедеятельность животных (это своеобразные машины), все, кроме способности человека мыслить. Поэтому он и ввел понятие мыслящей или духовной, субстанции, которая полностью противоположна субстанции материальной. Возражая Декарту, врач-философ Ламетри озаглавил одну из своих книг «Человек-машина», в которой писал, ссылаясь на свою медицинскую практику, что душа - это лишенный содержания термин, которым можно пользоваться только для обозначения той части нашего организма, которая мыслит, т. е. мозга. Душа в представлении французских философов - это не что иное, как способность человека чувствовать и мыслить, вытекающая из специфического строения его тела. Стало быть, это не самостоятельная субстанция, никогда не делали людей лучшими» (Гельвеции). Просветители считали, что церковь воспитывает трусов, поскольку проповедует послушание, фанатиков. поскольку преследует инакомыслие, что она уничтожает разум, поскольку предписывает пастве веру в незыблемые формулы догматики. Борьба против церкви была и борьбой против авторитарного мышления, несовместимого с главным принципом Просвещения «имейте мужество пользоваться своим собственным умом». Столь резки суждения о другом «воспитателе» общества - государстве. Рассматривая различные исторические формы деспотических государств (Ассирия, Вавилон, Персия, Римская империя Османская империя и пр.), философы всегда имели в виду свою Францию, попавшую под иго тирании. Французская революция и Просвещение. - М., 1989. - С. 126. Суть деспотического правления повсюду одинакова: судьба общества находится в руках одного человека. Общество оказывается расколотым на бюрократическую верхушку, придворных льстецов, озабоченных только тем, чтобы удержаться на своих местах, и массу бесправных рабов. Там, где нет свободы, нет места главной гражданской добродетели - стремлению действовать на благо общества. Следствие деспотизма - всеобщее равнодушие к общественному благу. Таковы плоды непросвещенного воспитания.

Так, на сцене появляется миссионер Разума - Просветитель, призванный улучшить нравы, изменить общественные порядки и сделать людей счастливыми. Создание светской этической теории было непростой задачей. Религия, против которой так резко выступили философы, заключала в себе священные, богоустановленные и потому незыблемые нормы морали. Тогда (как, впрочем, и теперь) подавляющее большинство людей считало, что без веры не может быть и добродетели. «Если Бога нет, то все дозволено», - скажет Достоевский. Вот почему Вольтер, Монтескье, Руссо, как и многие другие идеологи Просвещения, полагали, что независимо от того, верно или ложно христианское вероучение, религия нужна обществу для сохранения порядка. Вера в карающего и вознаграждающего Бога заставляет людей воздерживаться от дурных поступков и побуждает к добродетельным. Именно это имел в виду Вольтер, когда говорил: «Если бы Бога не было, его следовало бы выдумать». Вера в Высшего Судью несет утешение страждущим и является уздой для властвующих. Эти соображения стали еще одним аргументом в пользу деизма. Атеизм же - привилегии разумных и образованных людей, это мировоззрение не годится для большинства, ибо большинство вовсе не разумно. Философия. / Под ред. проф. В. Н. Лавриненко, и проф. В. П. Ратнокова. - М.: Юнити, 1998. - С. 279.

Философы-материалисты высказывались за полное отделение «царства морали» от «царства религии», поскольку «они несовместимы и их интересы не могут слиться» (Гольбах). Они хотели развеять расхожие представления о том, что атеизм порождает вседозволенность, и доказать, что общество атеистов может быть нравственным. Проштудировав Библию, Гольбах пришел к выводу, что христианство имеет «две морали». «Первая мораль» - это обязанности человека по отношению к Богу и церкви - искренняя вера, отказ от своей воли и повиновение священным авторитетам, исполнение обрядов и чтение молитв, аскетические ограничения. «вторая мораль» - это нравственные императивы, призванные регулировать отношения между людьми, - не убивай, не кради, не лги, не прелюбодействуй, уважай родителей, не притесняй слабого, люби ближнего. Нужно быть безумцем, чтобы не видеть значимости этой «второй морали» для совместной жизни людей, для благополучия общества. Как свидетельствует Библия, жития святых и история церкви, «вторая мораль» то и дело приносится в жертву «первой». Разве церковь не убивала иноверцев, еретиков, ученых, разве не стремилась к обогащению? Почему сам Бог, как видно из Библии, попирает им самим установленные законы? Почему, например, царь Давид, один из героев книги Гольбаха «Галерея святых», который был коварным лжецом, распутником и душегубцем, почитается как герой веры? Какова общественная польза аскетических подвигов отшельников и монахов? В глазах просветителей «вторая мораль», и только она, является подлинной моралью, поскольку добродетель в их представлении - это все, что служит общественному благу и делает людей счастливыми в их единственной земной жизни. И она совсем не нуждается в «первой». «Чтобы постичь основы морали, людям нет необходимости ни в богословии, ни в откровении, ни в богах, для этого совершенно достаточно простого здравого смысла», - считал Гельвеции. Здравый смысл - вот предпосылка добродетельного поведения. Гольбах П. Избранные произведения: В 2 т. - М., 1963. - Т. 1. - С. 96.

Для утверждения добродетели совершенно недостаточно нравственных проповедей, высокопарных призывов вроде «любите ближнего», «жертвуйте собой ради общего блага». Конечно, всегда были и будут люди, способные к альтруизму и самопожертвованию (например, герои римской истории Катон и Брут, на которых так любили ссылаться просветители), но это подвижники-одиночки. Большинство вовсе не таково. Поскольку же речь шла о морали для большинства, необходимо было найти для нее более надежное основание, чем альтруизм или чувство долга. Таким основанием был признан личный интерес. Автором теории личного интереса стал Гельвеций, чья книга «Об уме» была сожжена по решению парижского парламента. Ему не обходимо было разрешить общую для всех этических учений проблему, каким образом может быть согласован интерес индивида с интересом общества. Согласно Гельвецию человек - это эгоист, каждый любит себя и безразличен к другим. Любовь к себе естественна, как естественно чувство самосохранения, она проистекает из самой природы человеческого существа: обладая физической чувствительностью, т. е. испытывая боль и удовольствие, мы, естественно, стремимся к удовольствию и сторонимся страданий. Себялюбие, которое обычно осуждается как нечто низкое и отвратительное, в действительности этически нейтральное явление, поскольку это явление природы. Все человеческие поступки и отношения строятся на этом фундаменте, каждый стремится к собственному удовольствию, пользе и выгоде, т. е. преследует личный интерес. Ради собственного удовольствия мы любим и дружим. Вовсе не бескорыстна и честность, поскольку поступающий честно и справедливо рассчитывает на уважение окружающих, а уважение дает ему возможность влиять на людей, извлекая из этого выгоды и преимущества. Даже в обществе люди объединяются из-за любви к себе, понимая, что этот союз им выгоден. Здравый смысл подсказывает члену сообщества: целесообразнее поступиться частью своих интересов, чем добиваться своей выгоды. Любыми средствами, лучше ограничить себя в чем-то, чем потерять все. Так здравый смысл преобразует грубый эгоизм в эгоизм разумный. Гельвеций К. Соч.: В 2 т. - М., 1973 - 1974. Высшей нравственной задачей оказывается не воспитание альтруизма во имя призрачного общего блага, а воспитание разумного эгоизма во имя пользы каждого. Гельвеций становится родоначальником утилитаризма, философского направления, которому суждена была громкая популярность в следующем столетии.

Итак, век Просвещения, как часто называют XVIII в., был временем наивысшего развития гуманистических и рационалистических начал, существовавших в буржуазной политико-правовой идеологии. Острый кризис феодализма, неизбежность и близость революционных преобразований в наиболее развитых странах, союз буржуазии с народом в общей борьбе против феодализма обусловили широкое распространение идеалистического убеждения в том, что после уничтожения феодального неравенства и деспотизма грядет эпоха всеобщего счастья, мира и благоденствия.

Основным методом обоснования политических и правовых доктрин был рационализм. Просвещение освобождало политико-правовую идеологию от теологии. Рационалистическое понимание государства и права, сопряженное с верой во всесилие разумного закона, в ряде доктрин уже соединялось с началами историзма, с поиском объективных факторов, влияющих на государство и право.

Буржуазная политико-правовая идеология в европейских странах в целом продолжила философскую работу мыслителей предшествующих веков. Более глубокую разработку получили уже известные варианты преодоления политического отчуждения, свойственного феодализму. В трудах Руссо была по существу впервые четко определена сама проблема политического отчуждения. Особенность Просвещения состоит в том, что эту проблему предполагалось решить политическими же способами: через всевластие народа, всесилие закона, всемогущество разумного государства, политические преобразования.

В этот период было завершено развитие ряда предшествующих политико-правовых концепций, им были приданы классические формы. Таковы доктрина прав человека и гражданина, теория общественного договора, концепция всесилия разумного закона, доктрина разделения властей, теория представительной и непосредственной демократии и ряд других. Особенность соотношения содержания политико-правовых доктрин того времени и их программных положений состояла в том, что теоретические проблемы рассматривались чаще всего в связи с близкой перспективой их непосредственного претворения в практику.

Негативными сторонами философии Просвещения был тот факт, что поворот в новой истории, низвержение принципа божественного закона, отрицание Бога, выражен рационалистический пафос. Все это, в конечном счете, привело, к примеру, во Франции к революционному террору. А вообще этот поворот мысли имел глубокие исторические последствия: эпоха Просвещения заложила фундамент будущих революций в Европе, стала основой для развития философии 19 века: гегельянства, философии Фейербаха, марксизма, наконец, философии Ницше. Цинизм и обожествление материи в этих философских учениях привели к серьезным политическим и социальным последствиям.

ГЛАВА 2. ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ УЧЕНИЙ О ГОСУДАРСТВЕ И ПРАВЕ В СТРАНАХ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ В ЭПОХУ ПРОСВЕЩЕНИЯ

2.1. Естественно-правовые теории в Германии

Усиление феодальной эксплуатации, политической и идеологической реакции, установление княжеского абсолютизма, окончательно утвердившегося в результате тридцатилетней войны (1618-1648 гг.) и приведшего к возникновению в некоторых землях Священной Римской империи германской нации полицейского государства, существенно задержали не только социально-экономическое, но и идейное развитие страны.

Идеология, получившая теоретическое обоснование в естественно-правовых учениях Голландии и Англии, приобретает в Германии весьма умеренное и во многом не самостоятельное истолкование. Немецким просветителям были присущи лишь идеи разрыва с религиозным мировоззрением, противопоставления последнему разумного начала. В государственно-правовой науке эта тенденция нашла выражение в учениях С. Пуфендорфа, X. Томазия и X. Вольфа. История политических и правовых учений. XVII - XVIII вв. - М.. 1989. - С. 162.

Учение Самуила Пуфендорфа (1632-1694 гг.) складывалось под влиянием теорий Г. Гроция и Т. Гоббса. Существенные различия между этими теориями Пуфендорф пытался примирить, используя общий для них рационализм. Попытка создать светскую правовую теорию, светское в своей основе учение о государстве, отстоять свободу мысли в условиях Германии того времени была прогрессом, умеренным, но все же прогрессом. Однако одновременно с этим Пуфендорф обосновывал необходимость сохранения крепостничества и княжеского абсолютизма.

В своем учении о праве и государстве Пуфендорф исходит из представления о естественном состоянии, которое вслед за Гоббсом трактует не как исторический факт, а как методологическое предположение, позволяющее объяснить сущность и происхождение права и государства. Естественное состояние характеризуется свободой и независимостью индивидов. Человеческая природа противоречива. Она не порождает «войну всех против всех» (как считал Гоббс), но достаточно эгоистична. Именно последнее (а не естественное стремление к общежитию, как считал Гроций) в условиях, когда не обеспечены естественные права, порождает стремление людей объединиться ради собственной пользы и безопасности. В результате возникают политическое общество и государство.

Пуфендорф в принципе отвергает теологическую теорию происхождения государства. Государство - продукт сознательной деятельности людей, их решения объединиться. В основе возникновения государства лежат два договора: первый - между людьми об объединении и выборе формы правления, второй - между людьми и избранным ими правителем об обязанности подданных подчиняться власти и обязанности правителя заботиться о подданных. Блинникова Л.В. Великие философы / Л.В. Блинникова. - М.: Логос, 1999. - С. 182.

Второй договор предполагает сохранение у людей некоторых естественных прав (свободы вероисповедания, свободы убеждений), но не допускает сопротивления власти. Пуфендорф утверждал, что лучшей формой правления является абсолютная монархия. Правда, у нее есть некоторые недостатки, считал он, и желательно было бы, чтобы при монархе создавался какой-то представительный орган.

Дальше этого весьма скромного пожелания Пуфендорф не идет, будучи убежденым, что практически неограниченная власть монарха обеспечивает главное - общественный порядок и безопасность подданных. Естественная свобода утрачена людьми с образованием государства, получившего право наказывать их во имя общего блага.

Обосновывая с помощью идей естественно-правовой теории сложившийся в немецких землях княжеский абсолютизм, Пуфендорф оправдывает и упрочившееся в то время крепостничество. Он утверждал, что крепостничество - результат добровольного договора между господами и теми, кто не имел работы и средств существования, и, значит, выгодного им.

Последователь Пуфендорфа профессор Христиан Томазий (1655-1728 гг.), первым в Германии начавший читать лекции по естественному праву не на латыни, а на немецком языке, продолжал намеченную Пуфендорфом линию на освобождение государственно-правовой науки от господства теологии (хотя сам Томазий был религиозен). Но в трактовке естественного состояния и естественного права он расходился со своим предшественником. Человек - существо общественное, утверждал Томазий, и природа его состоит в том, чтобы жить в мирном общении с другими. Воспринимая здесь точку зрения не Пуфендорфа, а Гроция, Томазий в обоснование права и государства воспроизводит некоторые идеи Спинозы. Он отмечал, что основа естественного права - мораль, которая предписывает делать то, что соответствует разумной природе людей. Но требования морали не подкреплены принуждением. А поскольку люди делятся на мудрых и глупых и для первых - нужен совет, а для вторых - принуждение, то рассчитывать на добровольное следование требованиям морали нельзя. Поэтому необходима принудительная власть. Она избавляет людей от страха перед вредом, который могут причинить глупые, и осуществляется государством, созданным людьми, а не богом.

Страницы: 1, 2, 3