Введение
Среди многочисленных новелл УПК РФ следует выделить и реформу института государственного обвинителя, претерпевшего качественные изменения, - как по объему его процессуальных полномочий, так и по кругу должностных лиц, уполномоченных осуществлять в суде функции государственного обвинителя.

Так, в соответствии с п.6 ст.5 и ч.4 ст.37 УПК РФ обвинение в суде от имени государства могут поддерживать не только должностные лица органов прокуратуры, как было предусмотрено УПК РСФСР, но также дознаватель и следователь. В виду этого законодатель наделил прокурора правом поручить поддержание обвинения в суде дознавателю либо следователю, производившему дознание по данному уголовному делу.

Одновременно в УПК РФ ограничен и круг должностных лиц органов прокуратуры, которые могут от имени государства поддерживать в суде обвинение по уголовному делу. Достаточно сказать, что согласно ч.6 ст.37 УПК РФ функции государственного обвинителя могут осуществлять только прокурор района, города, их заместители, приравненные к ним прокуроры и вышестоящий прокурор.

Другая новация заключается в том, что в новом УПК существенно расширена категория уголовных дел, которые должны рассматриваться судом с обязательным участием государственного обвинителя. Так, в соответствии со ст.246 УПК участие государственного обвинителя в судебном разбирательстве уголовных дел публичного и частно-публичного обвинения является обязательным.

Если учесть, что уголовное преследование в частном порядке осуществляется лишь по четырем составам преступлений (ч.2 ст.20 УПК), то становится очевидным, что подавляющее большинство уголовных дел подлежит судебному рассмотрению с обязательным участием государственного обвинителя.

Процессуальная фигура государственного обвинителя
Наконец, новый УПК значительно расширил процессуальные полномочья государственного обвинителя в уголовном судопроизводстве. Причем свои функции государственный обвинитель осуществляет самостоятельно. В силу этого прокурор, утвердивший обвинительное заключение (обвинительный акт), как и вышестоящий прокурор, не вправе отменить или изменить принятое государственным обвинителем то или иное решение. К примеру, несогласие государственного обвинителя с ходатайством обвиняемого о применении особого порядка судебного разбирательства исключает возможность постановления судом приговора без проведения судебного разбирательства в полном объеме, и прокурор, утвердивший обвинительное заключение, не вправе изменить данное решение государственного обвинителя.

Процессуальная независимость государственного обвинителя от прокурора выражается и в том, что он в соответствии с ч.5 ст.37 УПК не связан с выводами обвинительного заключения (обвинительного акта). Поэтому если он в ходе судебного разбирательства уголовного дела придет к иному выводу, чем тот, который изложен в обвинительном заключении (обвинительном акте), он вправе полностью или частично отказаться от дальнейшего поддержания обвинения, что автоматически влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части (ч.7 ст.246 УПК).

При этом характерно, что пересмотр определения или постановления судьи о прекращении уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения не допускается, за исключением тех случаев, когда установлены новые или вновь открывшиеся обстоятельства (ч.9 ст.246 УПК).

Приведенный далеко не полный перечень широких процессуальных полномочий государственного обвинителя в уголовном судопроизводстве показывает всю значимость этого участника уголовного процесса в осуществлении уголовного преследования.

С учетом изложенного возникает вопрос, а смогут ли следователи и дознаватели осуществлять столь сложные функции в уголовном судопроизводстве?

Во-вторых, в состоянии ли они выполнять весь комплекс процессуальных функций, возложенных УПК РФ на государственного обвинителя, если учесть загруженность следователей и дознавателей уголовными делами, которые находятся в их производстве? Помимо этого, нельзя забывать, что наряду с непосредственным поддержанием в суде обвинения государственный обвинитель осуществляет в уголовном судопроизводстве и широкий перечень иных процессуальных функций (к примеру, участвует на предварительном слушании уголовного дела, приносит представление на судебное решение в апелляционном и кассационном порядке и т.д.).

В-третьих, смогут ли дознаватели и следователи без специальной подготовки на должном профессиональном уровне поддерживать государственное обвинение в суде, противостоять опытным адвокатам, хорошо владеющим знаниями не только в области юриспруденции, но и ораторского искусства, психологии публичного выступления и т.д.?

Ведь не секрет, что вследствие ряда объективных причин (низкая заработная плата, высокая текучесть кадров и т.д.) во многих регионах страны по сей день на должности следователя и в особенности дознавателя в органах внутренних дел, налоговой полиции и т.д. работают сотрудники, не имеющие юридического образования.

Наконец, в-четвертых, может ли следователь быть объективным при поддержании обвинения в суде по уголовному делу, предварительное расследование по которому он проводил лично? Как справедливо отмечают И. Демидов и А. Тушев, "невозможно представить, чтобы он отказался от обвинения, изменил его в сторону смягчения и тем самым публично признался в несостоятельности предварительного расследования, произведенного им самим или его коллегой" (Демидов И., Тушев А. Отказ прокурора от обвинения. Российская юстиция. 2002. N 8. С.27). Полагаю, что законодателю пора понять, что функции государственного обвинителя могут выполнять далеко не все сотрудники органов уголовного преследования, что это особый вид деятельности в области юриспруденции, который сродни искусству, овладеть всеми тонкостями которого дано не каждому юристу.

Представляется, что сегодня профессиональный государственный обвинитель, во-первых, должен быть не только носителем высокой культуры и нравственности, но и всесторонне эрудированным юристом и публичным оратором, обладающим красноречием, аналитическим складом ума и гибкостью мышления; тонким психологом, улавливающим настроение аудитории и умеющим убеждать людей в правоте своей позиции.

Во-вторых, он обязан владеть достаточными знаниями в области материального и процессуального законодательства, прекрасно знать правоприменительную практику в этой сфере, уметь четко и ясно обосновывать свою позицию по тем или иным вопросам отправления уголовного судопроизводства, возникающим в процессе судебного разбирательства и т.д.

Иными словами, современный государственный обвинитель - это, прежде всего, представитель государства, от имени которого он поддерживает в суде обвинение; должностное лицо, от деятельности и профессиональных качеств которого зависят как успех завершающего этапа изобличения виновного в совершенном преступлении, так и реализация результатов многомесячной и кропотливой работы органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры.

Приведенный далеко не полный перечень минимальных профессиональных и личностных качеств, которыми должен сегодня обладать каждый государственный обвинитель, дает основания для вывода о том, что положения УПК о поддержании обвинения в суде следователями и дознавателями неизбежно ставит достаточно серьезные проблемы как организационного, так и процессуального характера.

Видимо, по этой причине Генеральный прокурор РФ еще до вступления УПК РФ в законную силу своим приказом от 3 июня 2002 г. N 28 "Об организации работы прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства" запретил прокурорам до особого распоряжения поручать поддержание государственного обвинения в суде дознавателям и следователям. Не отрицая наличия внутренней логики в таком запрете, вместе с тем замечу, что Генеральный прокурор РФ не вправе своим приказом ограничить процессуальные полномочия прокурора в уголовном судопроизводстве и тем самым фактически приостановить действие того или иного положения норм УПК РФ.

Вместе с тем в этом приказе Генеральный прокурор РФ обошел вниманием вопрос относительно должностных лиц органов прокуратуры, которые правомочны поддерживать государственное обвинение в суде. Вследствие этого функции государственного обвинителя в суде сегодня исполняют главным образом помощники прокурора, что, на мой взгляд, противоречит требованиям ч.6 ст.37 УПК РФ.

Оправдывая такую практику, отдельные представители прокурорского корпуса страны ссылаются на закон о прокуратуре, в котором помощник прокурора наделен подобными полномочиям, и на п.31 ст.5 УПК РФ, где под понятием "прокурор" законодатель подразумевает и помощника прокурора.

На первый взгляд, приведенные аргументы более чем весомые.

Действительно, в ст.36 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" указано, что помощник прокурора, прокурор управления, прокурор отдела могут приносить протест только по делу, в рассмотрении которого они участвовали. А в п.31 ст.5 УПК РФ законодатель разъяснил, что под понятием "прокурор" следует подразумевать Генерального прокурора Российской Федерации и подчиненных ему прокуроров, их заместителей и помощников, участвующих в уголовном судопроизводстве.

Однако, не взирая на эти предписания закона, они в рассматриваемом вопросе не могут служить основой для наделения помощника прокурора полномочиями государственного обвинителя.

Как известно, одно из принципиальных отличий УПК РФ от прежнего уголовно-процессуального законодательства состоит в том, что законодатель установил приоритет норм УПК РФ над нормами других отраслей федерального законодательства и в ч.1 ст.7 УПК РФ закрепил положение, согласно которому суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК РФ.

Из этого следует, что в случае обнаружения коллизии между нормами УПК РФ и других федеральных законов правоприменитель должен руководствоваться предписаниями УПК РФ.

Исходя из изложенного и принимая во внимание, что ст.36 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" вступает в противоречие с требованиями ч.6 ст.37 УПК РФ, в соответствии с ч.1 ст.7 УПК РФ закон о прокуратуре в этой части не имеет юридической силы.

Что же касается аргументов, основанных на существующих якобы противоречиях между п.31 ст.5 и ч.6 ст.37 УПК РФ относительно понятия "прокурор", то необходимо отметить, что в принципе никакого противоречия между этими нормами нет.

Представляется, что ошибочность позиции сторонников наделения помощника прокурора полномочиями государственного обвинителя заключается в том, что они обосновывают свою позицию исключительно исходя из текста п.31 ст.5 УПК, игнорируя при этом специальную оговорку, которую законодатель закрепил в первом абзаце ст.5 УПК РФ, где сказаны такие слова: "Если не оговорено иное, основные понятия, используемые в настоящем Кодексе, имеют следующее значение. "

Иными словами, законодатель говорит, что если в тех или иных нормах УПК то или иное понятие, перечисленное в ст.5 УПК, использовано в узком или широком смысле, то необходимо его и понимать именно в этом смысле.

А, как это видно из содержания ч.6 ст.37 УПК РФ, в ней законодатель сделал специальную оговорку относительно понятия "прокурор", которое существенно отличается от той трактовки, которая закреплена в п.31 ст.5 УПК РФ. Поэтому прокурор района, города обязан при трактовке понятия "прокурор" применительно к процессуальной фигуре государственного обвинителя руководствоваться не п.31 ст.5, а ч.6 ст.37 УПК РФ и не вправе поручать поддержание государственного обвинения своему помощнику.

Полномочия прокуратуры во взаимоотношениях с судебной системой
В Конституции Российской Федерации прокуратуре посвящена лишь одна статья. Причем включена она в главу "Судебная власть". Однако организационно-структурно российская прокуратура не является частью судебной власти. Прокуратура - единая централизованная система с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим и Генеральному прокурору Российской Федерации. Вместе с тем общность конечных целей, таких как создание гарантий законности в стране, защита прав и свобод личности, а также близость функций предопределяют тесное взаимодействие между прокуратурой и судами. При этом мы исходим из представления о судебной власти как самостоятельной, независимой, высшей в иерархии юридических органов.

Взаимодействие с судебной властью характерно для всех функций и направлений деятельности прокуратуры. Следует иметь в виду, что Конституция не определяет их, а в вопросе о полномочиях, организации и порядке деятельности прокуратуры отсылает к Федеральному закону о прокуратуре.

В ст.1 Закона о прокуратуре сформулирована ее основная функция - осуществлять от имени Российской Федерации надзор за исполнением действующих на ее территории законов. Там же указывается, что деятельность прокуратуры направлена на обеспечение верховенства закона, единства и укрепления законности, защиты прав и свобод человека и гражданина, а также охраняемых законом интересов общества и государства.

Если кратко охарактеризовать направления прокурорской деятельности, то это будут:

1) надзор за исполнением законов в сфере государственного управления, экономики, охраны прав и свобод граждан, т.е. отрасль, которую на профессиональном языке мы привыкли называть общим универсальным надзором;

2) надзор за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие;

3) надзор за исполнением законов администрацией пенитенциарных учреждений;

4) уголовное преследование, а также координация деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью;

5) участие в рассмотрении дел судами, опротестование противоречащих закону решений, приговоров, определений и постановлений судебных органов.

Прокуратура в России надзирает за исполнением законов федеральными министерствами и ведомствами, представительными (законодательными) и исполнительными органами субъектов Федерации, органами местного самоуправления, военного управления, контроля, их должностными лицами, а также за соответствием законам издаваемых ими актов.

Именно это направление деятельности вызывает острые дискуссии. Предложения радикальных оппонентов прокуратуры о ликвидации общего надзора основываются в том числе на том, что во многих развитых странах подобной функции прокуратура не осуществляет. Однако для современной России необходим именно такой тип прокуратуры, ее организация и направления деятельности объективно зависят от социальных, экономических, политических и иных условий жизнедеятельности общества.

Из совокупности этих условий следует выделить правовые. Именно они имеют решающее влияние на предназначение и состав функций прокуратуры, пути ее реформирования. Концентрированно это выражается в состоянии законности в стране.

С развалом тоталитарной системы отношение к правовым ценностям и институтам изменилось в России в лучшую сторону, хотя не настолько, как хотелось бы. Законности пока не удалось занять подобающее место в социальной политике, в жизни общества. Российской общественности приходилось быть свидетелем, когда действующий закон отставлялся в сторону и применялись "целесообразные", а то и силовые средства.

Особую опасность представляет правовой нигилизм, который исходит не только от лиц, в той или иной мере заинтересованных в обходе закона, но и от представителей управленческого персонала, обязанных быть проводниками требований закона. Вертикаль исполнительной власти до сих пор не может выполнить свое главное назначение - обеспечить надлежащее исполнение законов.

Наши оппоненты не учитывают не только специфику государственно-правовой ситуации в России, но и напрямую игнорируют тот факт, что в странах, на опыт которых они ссылаются, более сильны саморегуляторы гражданского общества, прежде всего - стабильное законодательство, действуют традиции уважения к закону и ответственности перед ним; правовой культурой проникнуты все структуры государственного и социального механизма. Именно этим объективно обусловлено сужение сферы государственного контроля и надзора.

Мы в России пока похвалиться таким положением, к сожалению, не можем. И если бы перечисленные факторы были иными, наверное, можно было бы вести речь о другой прокуратуре. На переходном же этапе нужна прокуратура переходного периода с разветвленными функциями, сильными надзорными полномочиями, позволяющими ей играть роль "компенсатора" недоработок и недостатков прежде всего контролирующих органов в государственном механизме.

Конечно, такое положение во многом оборачивается и против самой прокуратуры. Роль пожарной команды и "компенсатора" слабости всей системы контроля и надзора за состоянием законности приводит к тому, что прокуратура нередко выглядит в глазах общественности единственным ответственным за все беды и пороки нынешней законности.

Сторонники немедленного сужения компетенции прокуратуры утверждают, что единственным способом защиты прав граждан и общества должна быть судебная власть. Безусловно, постепенно расширяющийся судебный порядок защиты прав и свобод является наиболее надежным и эффективным. Однако это не дает оснований утверждать, что правозащитная деятельность прокуратуры подменяет "право граждан на судью", ограничивает их возможность обжалования в суд нарушений законности. Во-первых, в демократическом обществе должна быть "многоканальная" система охраны и защиты прав человека. Тем более это важно для России, где возможностей для нарушения основных прав и свобод предостаточно. Во-вторых, получив право идти за защитой от произвола должностных лиц в суд, граждане все еще мало им пользуются. Люди охотнее со своими бедами идут к прокурору. Почему? Их смущает длительность судебного разбирательства. Не менее важно и то, что такая защита оказывается слишком дорога: за последние годы судебная пошлина существенно возросла. Получение профессиональной правовой помощи при современных расценках на услуги также не всем по карману.

Иное - прокуратура. Сюда граждане обращаются как в наиболее доступный для них орган, который в состоянии оперативно и квалифицированно разобраться, бесплатно принять меры к защите нарушенных прав.

Приведу всего несколько цифр. За год в прокуратуру только по линии общего надзора поступает примерно 300 тыс. обращений граждан. Среди них 95 тыс. - на нарушения трудового законодательства; 43 тыс. - жилищного; 10 тыс. - пенсионного; 15 тыс. - законодательства о несовершеннолетних; 5 тыс. - по вопросам, связанным с земельной реформой. Будем откровенны: суды пока не готовы взять на себя этот объем работы. Трудно представить, что произойдет, если, скажем, с завтрашнего дня прокуроры перестанут заниматься правозащитной деятельностью. При нынешнем состоянии судебной системы российский гражданин с его бедами и заботами фактически не сможет воспользоваться своим правом "на судью".

Это одна сторона дела, касающаяся, можно сказать, субъективного отношения граждан к суду и прокуратуре. Вторая относится к проблеме соотношения деятельности прокуратуры и функционирования судопроизводства. В этом вопросе следует иметь в виду одно важное обстоятельство: применительно к надзору за исполнением законов, а также надзору за соблюдением прав и свобод человека и гражданина прокуратура в основном обращается для отмены незаконных правовых актов и в других случаях нарушения прав в суд, т.е. позиция прокурора проходит апробацию в суде. И только после судебного решения приобретает обязывающий характер.

Поэтому акцент на судебную форму защиты отнюдь не должен повлечь сворачивания усилий прокуратуры в этом направлении.

Теперь о надзоре за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие. Он затрагивает огромную по своим масштабам и чрезвычайную, особенно сейчас, сферу борьбы с преступностью. Прокуратура преследует две основные цели: средствами прокурорского надзора обеспечить защиту граждан, общества и государства от преступных посягательств и соблюдение конституционных прав и свобод тех, кто оказался вовлеченным в сферу уголовного судопроизводства. Здесь в России происходят существенные перемены.

До недавнего времени надзор за исполнением законов в досудебных стадиях уголовного процесса был монопольным правом (и, разумеется, обязанностью) прокуратуры. Суд не мог вмешаться в ход расследования, пока не получал законченное дело с обвинительным заключением. Сейчас ситуация изменилась. Теперь ограничение таких важнейших прав и свобод человека и гражданина, как право на свободу и личную неприкосновенность, на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, поставлено под контроль суда, допускается не иначе как по судебному решению. По российской Конституции только суд вправе арестовать, заключить под стражу подозреваемого или обвиняемого.

Однако пока, до принятия нового Уголовно-процессуального кодекса, проект которого сейчас рассматривается в Государственной Думе, арест производится с санкции прокурора. Вместе с тем лицу, содержащемуся под стражей, его защитнику или законному представителю (если речь идет о несовершеннолетнем), предоставлено право обжаловать арест в суд, а равно продление прокурором срока содержания под стражей.

В ходе работы над проектом нового Кодекса рассматривается вопрос о более существенном расширении сферы судебного контроля на досудебных стадиях уголовного процесса. В частности, предполагается на основании судебного решения осуществлять домашний арест, осмотр жилого помещения, если проживающие в нем лица возражают против него, а также производство в жилом помещении обыска или выемки против воли проживающих там лиц, помещение в государственное медицинское учреждение для производства судебно-психиатрической экспертизы подозреваемого или обвиняемого и т.п.

Позиция прокуратуры в этом вопросе сводится к двум моментам.

Первый - участники уголовного процесса должны иметь право обжаловать в суд действия и решения следователя и прокурора, преграждающие путь к судебной защите (прекращение дела, отказ в возбуждении уголовного дела и т.п.), а также ограничивающие их основные конституционные права.

Однако при этом в Кодексе должен быть исчерпывающе определен перечень действий и решений, которые могут быть обжалованы в суд на досудебных стадиях процесса. Если допустить обжалование в суд любых действий и решений следователя, предварительное следствие будет парализовано и станет невозможным.

Но это отнюдь не означает, что все другие действия и решения следователя и прокурора не подлежат контролю. По окончании предварительного следствия, когда дело поступит на рассмотрение суда, суд будет иметь право и возможность проверить законность и обоснованность всех без исключения следственных действий и процессуальных решений.

Второй момент - расширение судебного контроля на досудебных стадиях процесса не должно повлечь свертывания или ослабления прокурорского надзора. Судебный контроль в этой стадии по своей сути, по своему назначению носит выборочный и в какой-то мере случайный характер: распространяется только на отдельные меры процессуального принуждения и вступает в действие только в связи с обращениями граждан. Прокурорский же надзор имеет всеобъемлющий и регулярный характер. К примеру, в 1997 году прокурорами отменено почти 60 тыс. необоснованных постановлений о прекращении и 76 тыс. - о приостановлении дел, внесено почти 39 тыс. представлений об устранении нарушений закона в ходе следствия и дознания.

Важное значение мы придаем участию прокурора в рассмотрении уголовных дел судами. Утвердив обвинительное заключение по делу и направив дело в суд, прокурор, продолжая уголовное преследование, выступает в судебном разбирательстве в качестве государственного обвинителя.

Участие прокурора в уголовном судопроизводстве не ограничивается только поддержанием обвинения. Процессуальное положение государственного обвинителя прокурор занимает только в суде первой инстанции. Что же касается участия прокуратуры в контрольных стадиях уголовного процесса, а также в производстве по вновь открывшимся обстоятельствам, то там прокурор не поддерживает обвинение. Задача прокурора в этих стадиях процесса - своим участием содействовать правильному, в соответствии с законом разрешению дела.

Следует сказать и об участии прокуроров в рассмотрении судами гражданских дел. Только за два последних года они участвовали в рассмотрении более чем 600 тыс. таких дел. Это, прежде всего, дела о восстановлении на работе незаконно уволенных, о выселении, об ограничении дееспособности граждан, о лишении родительских прав. Участие прокуроров в рассмотрении таких дел, их заключения - одна из гарантий принятия законного и обоснованного решения.

При решении вопросов о подготовке и предъявлении исков в порядке гражданского судопроизводства прокуратура исходит из требований п.4 ст.27 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации", в соответствии с которым в случае нарушения прав и свобод человека и гражданина, когда пострадавший по состоянию здоровья, возрасту или иным причинам не может лично отстаивать в суде свои права и свободы или когда нарушены права и свободы значительного числа граждан либо в силу иных обстоятельств нарушение приобрело особое общественное значение, прокурор предъявляет и поддерживает в суде иск в интересах пострадавших.

Обязательное участие в судебном разбирательстве гражданских дел прокурор принимает, если такое участие предусмотрено законом или признано необходимым судом, а также по делам о восстановлении на работе, выселении граждан без предоставления жилого помещения, об освобождении имущества от ареста и возбужденным по заявлениям и искам прокуроров.

Качественно новое развитие получила в последнее время деятельность органов прокуратуры по участию в арбитражном судопроизводстве. Это проявляется не только в наращивании объемов исковой работы, но и в существенном обновлении ее содержательных аспектов, повышении качества процессуальных документов, более действенном использовании полномочий по участию в арбитражном процессе в целях укрепления законности в экономической сфере.

Позитивным сдвигам в работе прокуроров по реализации полномочий в арбитражном судопроизводстве способствовали проведенные в последние годы организационно-штатные мероприятия. В настоящее время самостоятельные отраслевые подразделения (в виде отделов или групп по реализации полномочий прокуратуры по обращению в арбитражный суд и участию в арбитражном процессе) созданы в прокуратурах 60 субъектов Российской Федерации. Число обращений прокуроров в арбитражные суды за последние три года возросло в два раза.

И, наконец, еще об одной форме участия прокурора в судебной деятельности. Согласно Закону о прокуратуре Генеральный прокурор вправе обращаться в Пленум Верховного Суда и в Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации с просьбой о даче судам разъяснений по вопросам судебной практики по гражданским, арбитражным, уголовным и административным делам. Это позволяет прокуратуре добиваться устранения фактов неправильного понимания и применения закона, влиять на формирование соответствующей закону судебной практики.

Теперь о взаимоотношениях органов прокуратуры и конституционной юстиции. В Конституции России Генеральный прокурор не назван в числе лиц, которым принадлежит право обращения в Конституционный Суд. (Таким правом наделены только прокуроры в некоторых субъектах Федерации.) Нет упоминания о Генеральной прокуратуре и в Законе о самом Конституционном Суде. Мы считаем, что это неправильно.

Генеральный прокурор, в руках которого концентрируется обширнейшая информация о противоречии принимаемых законов Конституции, а также материалы о других проблемах, входящих в круг ведения Конституционного Суда, должен обладать таким правом. Прокуратура принимает энергичные меры для решения этого вопроса. Но думается, что есть (или могут быть) и другие точки соприкосновения прокуратуры с конституционными судами.

Это порождается, в частности, потребностью введения хоть какого-либо официального контроля за решением Конституционного Суда России, который действует в качестве единственной и последней инстанции. Ведь было бы неверным воспринимать любые решения Суда как безукоризненные. Поэтому одним из средств преодоления такого положения могло бы стать внесение Генеральным прокурором в Пленум Конституционного Суда возражений на его решения, подлежащих обязательному рассмотрению и мотивированному реагированию.

Другой канал соприкосновения органов прокуратуры с Конституционным Судом намечается сегодня в связи с проблемами восприятия решений Суда органами субъектов Федерации. Дело в том, что решения Конституционного Суда, принимаемые по конкретным актам субъектов Федерации, формально имеют силу именно в отношении этих конкретных актов, хотя оспоренные в Суде положения могут содержаться в актах и других субъектов. И такие случаи есть.

В этой связи мы считаем, что именно протесты прокуроров могли бы способствовать исполнению решений Конституционного Суда за пределами его оценки отдельных региональных актов.

Уголовно-процессуальные полномочия помощников прокуроров
Одним из важнейших вопросов, возникшим в ходе практического применения УПК РФ, является вопрос об уголовно-процессуальных полномочиях помощников прокуроров всех уровней, а также прокуроров управлений и отделов.

Если нормы УПК понимать буквально, то, по моему мнению, указанные прокурорские работники не вправе быть государственными обвинителями по уголовному делу. [ Вправе ли помощник прокурора поддерживать государственное обвинение? (В. Сопин, "Российская юстиция", N 10, октябрь 2003 г.)]

Согласно п.6 ст.5 УПК государственный обвинитель - поддерживающее от имени государства обвинение в суде по уголовному делу должностное лицо органа прокуратуры, а по поручению прокурора и в случаях, когда предварительное расследование произведено в форме дознания, также дознаватель либо следователь. Помощник прокурора вроде бы подпадает под понятие "должностное лицо органа прокуратуры", тем более что он упомянут в п.31 ст.5 УПК. Однако начальник отдела материально-технического снабжения прокуратуры области - тоже должностное лицо, но никому и в голову не придет признать за ним право поддержания государственного обвинения. К тому же не забудем, что ст.5 УПК начинается словами "если не оговорено иное", т.е. содержит общие нормы.

А в ст.37 УПК, определяющей полномочия прокурора в уголовном судопроизводстве, в том числе полномочия по поддержанию государственного обвинения в суде (ч.4), содержится специальная норма, где как раз оговорено, какое именно должностное лицо органа прокуратуры вправе поддерживать государственное обвинение. Там сказано, что "полномочия прокурора, предусмотренные настоящей статьей, осуществляются прокурорами района, города, их заместителями, приравненными к ним прокурорами и вышестоящими прокурорами". Заметьте - помощник прокурора здесь не упомянут.

Прокурор отдела (управления) прокуратуры субъекта Федерации никак не может являться "вышестоящим" прокурором по отношению к прокурору города или района хотя бы потому, что не имеет полномочий отменять решения последнего (это вправе сделать лишь прокурор субъекта Федерации или его заместитель). Таким образом, УПК РФ четко определил исчерпывающий перечень должностных лиц прокуратуры, которые имеют полномочия поддерживать государственное обвинение: прокуроры - руководители прокуратур районного (городского) уровня и их заместители; вышестоящие прокуроры (т.е. прокурор субъекта Федерации, приравненный к нему военный или иной специализированный прокурор, Генеральный прокурор Российской Федерации) и их заместители.

Названные лица могут делегировать эти полномочия только в одном случае - когда расследование проводилось в форме дознания, и вправе делегировать их только одному лицу - тому дознавателю либо следователю, который проводил дознание по данному делу (ч.4 ст.37 УПК).

УПК РФ не допускает, чтобы названные прокуроры передавали эти полномочия своим помощникам, прокурорам отделов (управлений) либо иным лицам.

Между тем Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации" (ст.36) до сих пор предусматривал возможность участия помощника прокурора, а также прокурора управления (отдела) в качестве государственного обвинителя по уголовному делу в суде.

Однако в данной части он теперь не подлежит применению: ст.7 УПК прямо запрещает суду и всем иным участникам процесса применять закон, противоречащий УПК РФ.

Проблема состоит в том, что по большинству уголовных дел государственное обвинение до сих пор поддерживалось именно помощниками прокуроров городов, районов и прокурорами управлений (отделов) прокуратур субъектов Федерации. УПК РФ лишил названных должностных лиц этих полномочий (равно как и всех других полномочий в уголовном процессе).

Получается, что теперь судебный процесс по любому уголовному делу может начаться с просьбы стороны защиты к государственному обвинителю: "Назовите должность, которую Вы занимаете в органах прокуратуры".

Услышав ответ: "Помощник прокурора района" (или прокурор управления, отдела), сторона защиты вправе тут же обратиться к суду: "Уважаемый суд! Согласно частям 4 и 6 статьи 37 УПК помощник прокурора района, равно как прокурор управления и отдела, не полномочны поддерживать государственное обвинение в суде. Я заявляю данному государственному обвинителю отвод, ибо он не является надлежащим государственным обвинителем".

И суд, на мой взгляд, должен будет удовлетворить ходатайство стороны защиты. Если суд этого не сделает и оставит помощника прокурора в процессе, это может явиться основанием для последующей отмены приговора.

Закрепленное в УПК РФ "исключение" помощников прокурора, прокуроров управлений и отделов из уголовного процесса выглядит необоснованным. Представляется целесообразным внесение в ст. ст.5 и 37 УПК изменений, касающихся наделения названных лиц определенными процессуальными полномочиями, в том числе правом поддержания государственного обвинения в суде.

Заключение
Полагаю, что полномочия государственного обвинителя не вправе осуществлять не только помощники районного, городского прокурора, но и вышестоящих прокуроров, вплоть до помощника (старшего помощника) Генерального прокурора РФ, так как они также не наделены УПК РФ процессуальными полномочиями государственного обвинителя.

Исходя из требований ч.6 ст.37 УПК РФ, сказанное в полной мере относится и к прокурорам, старшим прокурорам, начальникам отделов (управлений) прокуратур всех звеньев, которые также не вправе поддерживать от имени государства обвинение в суде.

Таким образом, в системе органов прокуратуры функции государственного обвинителя в настоящее время могут осуществлять только Генеральный прокурор РФ и его заместители, прокуроры субъектов Федерации и их заместители, прокуроры района, города и их заместители, а равно приравненные к ним прокуроры и их заместители.

Вместе с тем автор не считает позицию законодателя относительно процессуальной фигуры государственного обвинителя оптимальной. Полагаю, что при внесении изменений и дополнений в УПК РФ необходимо исключить из него положения, наделяющие прокурора правом поручать поддержание государственного обвинения в суде следователям и дознавателям.

Что же касается помощников прокурора, то целесообразно наделить их процессуальными полномочиями государственного обвинителя. Для этого достаточно изменить редакцию ч.6 и дополнить новой частью (ч.7) ст.37 УПК РФ, которые изложить в следующей примерной редакции:

"6. Полномочия прокурора, предусмотренные частями первой, второй и третьей настоящей статьи, осуществляются прокурорами района, города, их заместителями, приравненными к ним прокурорами и вышестоящими прокурорами.

7. Полномочия прокурора, предусмотренные частями четыре и пять настоящей статьи, осуществляются помощниками Генерального прокурора, прокурора субъекта Федерации, прокурора района, города, приравненных к ним прокуроров, а равно начальниками и прокурорами отделов (управлений) прокуратуры."

Список использованной литературы

1. Конституция РФ (1993 г.).

2. Федеральный закон от 17 ноября 1995 г. N 168-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О прокуратуре Российской Федерации" (с изм. и доп.)

3. "Прокурорский надзор", учебник, под редакцией профессора Ю.Е. Винокурова, М-2001, изд. "Юрайт"

4. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (под ред. Д.Н. Козака, Е.Б. Мизулиной) - М.: Юристъ, 2002 г.

5. Правовой статус счетной палаты Российской Федерации и проблема административной юстиции по финансовым вопросам (А.А. Демин, "Гражданин и право", N 8, август 2001 г.)

6. Пореформенная российская прокуратура (1864-1917 гг.) (В.Г. Бессарабов, "Журнал российского права", N 10, октябрь 2002 г.)

7. Новые изменения УПК РФ отражают потребности практики (Ю. Ляхов, "Российская юстиция", N 1, январь 2004 г.)

8. Вправе ли помощник прокурора поддерживать государственное обвинение? (В. Сопин, "Российская юстиция", N 10, октябрь 2003 г.)

9. Прокурор в судебном процессе - фигура безответственная (С. Поляков, Ю. Худяков, "Российская юстиция", N 1, январь 2002 г.)

10. Судебные реформы в Казахстане и России. Сравнительный анализ (К. Мами, "Российская юстиция", N 12, декабрь 2001 г.)

11. У защитника не должно быть прав больше, чем у подзащитного (В. Филиппов, "Российская юстиция", N 7, июль 2000 г.)

12. "Полномочия прокуратуры во взаимоотношениях с судебной системой" (Скуратов Ю., "Российская юстиция", 1999, N 3)