неудачной формулировке диспозиции ст. 173 УК говорит и Б. В. Волженкин, отмечая, что «ущерб все-таки причиняют те действия, которые осуществляет данная организация, прикрываясь соответствующей предпринимательской структурой», а не сам лишь факт ее создания Волженкин Б. В. Указ. соч. С. 102..

Существующая формулировка ст. 173 УК, как считают отдельные авторы, позволяет привлекать к уголовной ответственности только за создание лжеорганизации. «Приобретение в любой форме уже созданной организации, а равно использование для целей, указанных в составе, организации, находящейся в процедуре банкротства, под ст. 173 УК не подпадает» Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономической деятельности: Комментарий к главе 22 УК. Ростов н/Д. 1999.С. 173; Лопашенко Н.А. О некоторых проблемах законодательной регламентации и квалификации преступлений в сфере экономической деятельности // Актуальные проблемы квалификации и расследования преступлений в сфере экономики. Самара. 2001. С. 18..

Представляется, что под термином «создание» законодатель имел в виду любые способы возникновения, образования коммерческой организации, а не только ее первоначальную регистрацию. Под созданием в данном случае следует понимать и приобретение уже существовавшей ранее организации любым способом. Например, в результате заключения договора купли-продажи юридического лица, ранее осуществлявшего предпринимательскую деятельность, с тем, чтобы использовать его в дальнейшем в качестве лжеорганизации; приобретения уже «готовой» фирмы, т. е. зарегистрированной иными лицами.

Прежде всего необходимо отметить, что в ст. 173 УК законодатель установил ответственность за создание только коммерческой организации, а не любого юридического лица. В соответствии с п. 2 ст. 50 ГК РФ коммерческие организации могут создаваться в форме хозяйственных товариществ (полное товарищество или товарищество на вере) и обществ (акционерное общество с ограниченной или с дополнительной ответственностью), производственных кооперативов, государственных и муниципальных унитарных предприятий. Таким образом, создание любой другой, т. е. некоммерческой, организации, а также регистрация в качестве индивидуального предпринимателя даже при наличии указанных в диспозиции ст. 173 УК целей и причинении крупного ущерба не может квалифицироваться как лжепредпринимательство.

Порядок создания коммерческой организации регламентируется гражданским законодательством, в соответствии с которым допускается как образование вновь создаваемой коммерческой организации, так и реорганизация юридического лица при выделении из его состава другой организации. При этом реорганизация может быть осуществлена в форме слияния, присоединения, разделения, выделения или преобразования.

Вне зависимости от способа создания коммерческой организации она считается созданной с момента ее государственной регистрации (п. 2 ст. 51 ГК). В свою очередь, в соответствии с п. 2 ст. 11 Федерального закона РФ от 8 августа 2001 г. «О государственной регистрации юридических лиц» регистрация признается оконченной после внесения регистрирующим органом соответствующей записи в государственный реестр.

Нельзя забывать и о том, что лжеорганизация потому и называется так, что она не занимается своей уставной деятельностью, если не сказать, что она не занимается никакой деятельностью вообще, поэтому использование слова «создание» представляется более уместным, чем какое-либо другое. Слово «создание» заключает в себе некий завершенный процесс, констатацию того факта, что лжеорганизация уже существует. Вся деятельность лжеорганизации, конечно, протекает в виде совершения тех или иных действий, которые выступают лишь способом реализации целей, поставленных ее созданием: обналичивание денег, сдача внаем помещений и получение от этого имущественной выгоды без производства соответствующих отчислений, но это всего лишь способ извлечения для себя любой выгоды, которая проистекает в рамках созданной лжеорганизации. Дать исчерпывающий перечень этих способов в законе невозможно и не нужно, поскольку с появлением любого нового, не указанного в законе способа, при наличии причиненного ущерба, преступников нельзя будет привлечь к уголовной ответственности. С другой стороны, толкование уголовного закона, которое имеет место при применении любой уголовно-правовой нормы, логично приводит к выводу, что помимо простого создания -- регистрации лжеорганизации, должны быть совершены иные действия, повлекшие причинение ущерба, но эти действия, повторимся, являются лишь способом достижения преступных целей.

Как отмечают авторы одного из комментариев к Уголовному кодексу, мнимое предприятие не выполняет обязанностей, «вытекающих из учредительных документов юридического лица, в течение времени, которое необходимо и достаточно для исполнения этих обязанностей в соответствии с обычаями делового оборота, как они регламентируются в ст. 5 ГК РФ» Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Лебедева В.М., Скуратова Ю.И. М. Инфра-М-Норма. 2002. С. 437.. Данное определение с некоторыми дополнениями может быть принято за основу при определении, является ли данная организация мнимой или у нее не хватает финансовых средств и организационных возможностей для начала осуществления своей деятельности.

Гражданское законодательство не устанавливает какие-либо строгие сроки, в течение которых организация должна начать осуществлять предпринимательскую деятельность.

Представляется, что это время должно быть необходимым и достаточным для исполнения обязанностей в соответствии с обычаями делового оборота. В качестве такого критерия можно, в частности, рассматривать отсутствие какой-либо предпринимательской деятельности в течение налогового периода, под которым понимается календарный год или иной период времени, по окончании которого определяется налоговая база и исчисляется сумма налога, подлежащая уплате.

Наряду с этим, основанием для признания созданного предприятия лжеорганизацией могут быть следующие обстоятельства: истечение значительного времени, прошедшего с момента регистрации; отсутствие необходимого штата работников или невыплата заработной платы при наличии таковых, что может мотивироваться невыполнением необходимой работы; отсутствие серьезного обоснования своей деятельности и перспективного плана и т. п. Свидетельством того, что созданная организация не намеревалась заниматься своей уставной деятельностью, может быть внесение в документы искаженных данных о ее учредителях, местонахождении, использование вымышленного адреса юридического лица, указание в качестве руководителя несуществующего лица, умершего гражданина или субъекта, паспорт которого был использован без его ведома или был им утерян или похищен.

Учитывая приведенные выше обстоятельства, в то же время нельзя не принимать во внимание положение гражданского законодательства (ст. 49 ГК), которое, устанавливая правоспособность коммерческих организаций, позволяет им, за исключением унитарных предприятий, заниматься любой деятельностью, даже не отраженной в уставе (естественно, кроме запрещенной).

Несомненно может иметь место ситуация, при которой учредители или руководитель коммерческой организации при ее создании хотели заниматься определенной деятельностью, но ряд неблагоприятных обстоятельств помешал этому. Например, было уничтожено или повреждено имущество, которое должно было участвовать в соответствующей производственной деятельности, как в результате злоумышленных действий посторонних лиц, так и в силу стихийных обстоятельств. Но, как представляется, подобные форс-мажорные обстоятельства можно установить и исключить преступную мотивацию в деятельности субъекта.

Определение крупного ущерба представляет собой один из наиболее сложных вопросов из тех, с которыми сталкиваются правоохранительные органы в своей практической деятельности. Как следует из анализа уголовного закона, этот критерий является обязательным признаком объективной стороны состава лжепредпринимательства.

Законодательного определения размера крупного ущерба нет ни в самой ст. 173 УК, ни в примечании к ней, где был бы разрешен данный вопрос, как это имеет место применительно к иным составам преступлений, в которых фигурирует такой признак, как крупный размер. Проблема определения крупного ущерба как оценочного понятия является достаточно актуальной для науки уголовного права. Отдельные авторы даже предлагают ввести в Общую часть УК РФ специальные статьи (под общим заголовком), которые должны будут содержать в себе основные понятия, используемые в Уголовном кодексе, или увеличить количество примечаний к статьям Особенной части, в которых должны содержаться понятия, используемые в этих статьях Кострова М. Оценочная лексика в уголовном законе: проблемы теории и практики // Уголовное право. 2001. № 2. С. 20; Иногамова-Хегай Л.В. О совершенствовании уголовно-правовых норм об ответственности за преступления в сфере экономической деятельности // Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с преступностью в сфере экономики. М. Проспект. 2001. С. 72..

Обращаясь к понятию крупного ущерба, которое являлось предметом исследования многих ученых, анализирующих данный признак применительно к тем или иным составам преступлений, следует отметить прежде всего его многомерность и различные количественные показатели в отношении разных преступлений. Причем эти различия в количественной характеристике не всегда поддаются логическому объяснению, но зачастую в первую очередь зависят от объекта посягательства, т. е. тех общественных отношений, которые нарушаются в результате совершенного преступления.

Можно констатировать, что в основе определения крупного ущерба лежит значимость объекта посягательства и степень тяжести наступивших последствий. Но если мы обратимся к статьям Уголовного кодекса, то обнаружим, что понятие «крупный ущерб» как признак преступления употребляется в основном лишь в диспозициях статей, устанавливающих ответственность за экономические преступления. Поэтому когда осуществляется посягательство на отношения в сфере экономики, где все поддается определенной материальной оценке, крупный ущерб должен выражаться в конкретной денежной сумме как универсальной мере всех материальных ценностей. В иных сферах общественной и государственной жизни в случае совершения преступлений нарушаются такие интересы, которые могут и не поддаваться денежной оценке, например ущемление прав и свобод личности при злоупотреблении должностными полномочиями (ст. 285 УК). В этих случаях единственно правильным будет употребление такого термина, как «вред», который в отдельных случаях уточняется как существенный, т. е. значительный, превышающий обычные рамки.

Определив содержательную сторону крупного ущерба как некую материальную, имущественную оценку содеянного, мы приходим к выводу, что, во-первых, крупный ущерб выступает как последствие преступления и, во-вторых, что его всегда следует определять в денежном выражении.

Следует отметить, что зачастую понятие «крупный ущерб» ассоциируется с понятием «крупный размер», поскольку основополагающим для указанных понятий является нечто материальное, эквивалентом которого выступает имущество, а последнее всегда оценивается в денежном выражении.

В большинстве случаев «крупный размер» определяется в примечании к конкретным статьям Особенной части УК в твердой денежной сумме. Но между крупным размером и крупным ущербом существует разница, которая заключается в том, что размер -- это «величина чего-нибудь в каком-нибудь измерении» Ожегов С. И. Словарь русского языка. М. Наука. 1970. С. 640.. Именно поэтому законодатель при конструировании составов преступлений против собственности (ст. 158--163 УК), незаконного предпринимательства (ст. 171 УК), контрабанды (ст. 188 УК) и др. использует такие понятия, как «значительный размер», «крупный размер», чтобы оценить конкретную величину похищенного имущества, полученного дохода, перемещенных через таможенную границу товаров.

«Ущерб» -- понятие более широкое, хотя оно в конечном итоге также выражается в определенной единице измерения, но он складывается не только из конкретной стоимости имущества. Ущерб, как следует из толкования приведенного слова, это -- «потеря, убыток, урон» Ожегов С. И. Словарь русского языка. С. 883..

Свое дальнейшее, уже законодательное определение и содержание, а значит, и обязательность именно такого, а не иного его толкования и применения, слово «ущерб» приобретает в гражданском законодательстве, где обозначается через его синоним -- «убытки».

В соответствии с ч. 2 ст. 15 ГК РФ «под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно было произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода)». Исходя из данного определения убытков или ущерба, которые, как следует из всего вышеизложенного, являются понятиями идентичными, следует руководствоваться в практической деятельности, решая вопрос о том, имеется ли ущерб в каждом конкретном случае или нет.

Таким образом, ущерб -- это утрата или повреждение имущества, расходы, связанные с приведением его в надлежащее качество или приобретением новой, аналогичной вещи, а также неполученная или упущенная выгода Лопашенко А. Еще раз об оценочных категориях в законодательных фор-мулировках преступлений в сфере экономической деятельности // Уголовное право. 2002. № 3. С. 39..

М. Б. Кострова, изучавшая вопросы, связанные с определением понятия крупного ущерба, отмечает, что на практике данный признак из-за его неопределенности устанавливается весьма редко, а по отдельным категориям преступлений не устанавливается вообще. В качестве примера приводится ст. 171 УК, где в качестве одного из признаков незаконного предпринимательства предусмотрено причинение крупного ущерба. За все время действия УК, продолжает автор, в судах Республики Башкортостан не было рассмотрено ни одного дела по данному признаку Кострова М. Крупный размер и крупный ущерб по УК РФ: языковой аспект // Законность. 2001. № 10. С 26.. Данную точку зрения разделяет и автор настоящей работы, который, изучая уголовные дела данной категории в судах г. Москвы, обнаружил всего лишь одно дело, в котором в качестве признака незаконного предпринимательства наряду с крупным доходом фигурировал и крупный ущерб.

В первую очередь это объясняется тем, что ущерб представляет собой сложное понятие с несколькими составляющими, как это уже отмечалось выше. Нельзя забывать, что сумма крупного ущерба mo-разному будет оцениваться разными субъектами экономической деятельности. Так, индивидуальный предприниматель, имеющий значительно, меньший оборот продукции или оказания услуг, по сравнению с крупными компаниями, понесет значительно меньшие убытки или упущенную выгоду, но тем не менее они существенно скажутся на экономическом состоянии его предприятия, т. е. повлекут для него определенные общественно опасные последствия. Именно поэтому размер крупного ущерба должен быть «плавающим», оценочным в каждом конкретном случае, особенно если он причинен гражданину.

Вместе с тем представляется возможным высказать несколько рекомендаций, чтобы в некоторой степени формализовать определение крупного ущерба. Исходя из того, что гражданско-правовое определение ущерба включает (помимо иных компонентов) утрату или повреждение имущества, a имущественные потери в крупном размере в случае выбывания вещи из законного владения собственника при хищении соответствуют сумме превышающей 250 тыс. рублей (примечание к ст. 158 УК), то логично прийти к выводу, что в любом случае размер крупного ущерба также должен быть больше указанного Волженкин Б. В. Указ. соч. С. 112; Тюнин В.И. Уголовно-правовая охрана отношений в сфере экономической деятельности: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. СПб. 2001. С. 25..

В целях единообразного применения уголовного закона возможно в специальном примечании к ст. 173 УК указать, что крупный ущерб, причиненный организации или государству в твердой денежной сумме, как это было, как это предусмотрено в статьях главы 22 УК РФ Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование (постатейный) / Под ред. Резника Г.М. М. Волтерс Клувер. 2005. С. 122..

Уточнение того обстоятельства, что крупный ущерб определяется на момент совершения преступления, представляется обязательным.

В юридической литературе высказываются и иные точки зрения по обсуждаемому вопросу. Так, Л. Д. Гаухман считает, что в тех случаях, когда размер крупного ущерба не указан в примечании к статье УК и не содержится в диспозиции уголовно-правовой нормы, следует, руководствуясь тем, что все сомнения толкуются в пользу обвиняемого, за точку отсчета крупного размера брать сумму наибольшего крупного размера, предусмотренного в соответствующей главе УК. Так, наибольший крупный размер, упоминаемый в гл. 22 «Преступления в сфере экономической деятельности» УК Гаухман Л. Соотношение крупного размера и крупного ущерба по УК РФ // Законность. 2001. № 1. С. 33.. Данное предложение представляется не совсем приемлемым. Различные преступления отличаются друг от друга разной степенью общественной опасности, что, несомненно, должно учитываться при определении суммы крупного ущерба, тем более что он носит оценочный характер.

В тех случаях, когда ущерб причиняется нескольким лицам (как юридическим, так и физическим), окончательный его размер следует устанавливать путем сложения нескольких сумм. Как совокупный вред предлагает в таких случаях учитывать размер крупного ущерба Б. В. Волженкин Волженкин В.В. Экономические преступления. СПб. 1999. С. 103..

2.2 Субъективная сторона лжепредпринимательства
Субъективная сторона лжепредпринимательства характеризуется умышленной формой вины. Данная точка зрения является общепризнанной по этому вопросу, и к такому выводу с неизбежностью приводит конструкция состава правонарушения. Так, обязательным признаком субъективной стороны является наличие определенной цели из числа перечисленных в диспозиции уголовно-правовой нормы или даже их совокупность Мурадов Э.С. Вопросы субъективной стороны преступлений в сфере экономической деятельности // Законодательство и экономика. 2004. № 5. С. 21..

В этом же убеждает и конструкция объективной стороны состава, в которой употребляемое законодателем понятие «создание лжеорганизации» свидетельствует о том, что лицо осознает этот факт и совершает соответствующие действия в данном направлении. Вместе с тем вопрос о виде умысла, с которым совершается данное преступление, в науке уголовного права является дискуссионным.

Достаточное число авторов считают, что лжепредпринимательство может совершаться лишь с прямым умыслом Уголовное право России: Особенная часть: Учебник / Под ред. Здравомыслова Б.В. М. Юристъ. 1999. С. 196; Лопашенко Н.А. Вопросы квалификации преступлений в сфере экономической деятельности. С. 146; Котин В. Ответственность за лжепредпринимательство // Законность. 1997. .№ 6. С. 17.. Несмотря на то что в диспозиции ст. 173 УК прямо говорится о целях совершаемого преступления, что в науке уголовного права, как правило, всегда связывается с прямым умыслом, высказанная позиция представляется спорной.

Для того чтобы прийти к выводу о возможности существования прямого умысла при лжепредпринимательстве, руководствуясь указанием на цель, необходимо, чтобы причинение крупного ущерба было целью данного преступления. Однако законодатель наличие цели привязывает не к желанию наступления крупного ущерба, а к желанию получить кредит или освободиться от налога, либо извлечь имущественную выгоду или прикрыть занятие запрещенными видами деятельности.

В качестве еще одного возражения против возможности совершения лжепредпринимательства с прямым умыслом можно высказать следующее. Обязательным признаком состава данного преступления является причинение крупного ущерба, т. е. необходимо будет установить, что субъект желал причинить именно тот ущерб, какой будет установлен при расследовании и судебном рассмотрении уголовного дела, не больший и не меньший. Однако, как представляется, четко осознанной конкретной суммы ущерба, который должен наступить в результате деятельности лжеорганизации, у субъекта нет в наличии, поскольку стоящая перед ним цель, реализуемая за счет создания лжеорганизации, -- получить как можно большую выгоду для себя. Так, обналичивая через созданную лжеорганизацию деньги иных субъектов предпринимательской деятельности и получая за это определенный процент от совершаемых мнимых сделок (извлечение иной имущественной выгоды), лицо не знает, сколько таких предприятий обратится к нему, какую они предложат сумму за оказанные услуги. Именно так и обстоят дела, поскольку субъект лжепредпринимательства действует с косвенным умыслом, предвидит возможность наступления ущерба от своих действий, но, не желая его как самоцель, сознательно допускает его или относится безразлично.

Когда мы говорим об ущербе и тем более определяем его как крупный, мы при этом, безусловно, подразумеваем материальный, а не моральный ущерб. Материальный ущерб соотносится с собственностью, которая состоит из определенного имущества. Поэтому если бы изначально в деянии лица присутствовал прямой умысел на причинение крупного ущерба, то преступление было бы направлено против интересов собственности и формой его выражения были бы разновидности хищения, при которых происходит непосредственное завладение имуществом, либо причинение имущественного, ущерба без признаков хищения, когда имущество собственника остается нетронутым, но не пополняется за счет необходимых поступлений от иных субъектов, находящихся с ним в определенных экономических или иных гражданско-правовых связях.

Определение психического отношения субъекта лжепредпринимательства к своему деянию только в виде косвенного умысла имеет определенное практическое значение, поскольку позволяет отграничить его от мошенничества, при котором цель преступления -- завладение имуществом, и она совпадает с желанием причинить имущественный ущерб.

В случае признания возможности совершения лжепредпринимательства с прямым умыслом субъект всегда будет утверждать, что не получил для себя выгоду в запланированном объеме, а потому его действия надо квалифицировать как покушение на совершение лжепредпринимательства. Это в свою очередь предполагает назначение наказания, которое не должно превышать две трети максимального размера или вида наказания, предусмотренного в санкции ст. 173 УК.

Другие авторы придерживаются точки зрения, в соответствии с которой данное преступление может совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом Уголовное право России Т. 2. / Под ред. Игнатова А.Н., Красикова Ю.А. М. Манускрипт. 1997. С. 248.. Причем они подчеркивают, что целью данного преступления являются специальные цели, перечисленные в уголовном законе, наличие которых является обязательным признаком состава преступления и привлечения к уголовной ответственности. Анализируемая точка зрения в части возможности совершения лжепредпринимательства с прямым умыслом также представляется спорной по изложенным выше соображениям.

Допускается возможность совершения лжепредпринимательства и с двойной формой вины, при которой виновный умышленно относится к созданию лжеорганизации и неосторожно -- к наступившим последствиям в виде причинения крупного ущерба гражданам, организации, государству. Позиция о двойной форме вины не выдерживает критики в силу того обстоятельства, что названная форма вины имеет место в том случае, если уже наступили определенные последствия, которые в свою очередь содержали возможность наступления иных последствий, и эти иные последствия наступили. Причем в самом законе должно быть указано, что последствия, повлекшие в свою очередь иные, более тяжкие последствия, явились результатом совершения умышленного деяния в целом. Кстати, в самой норме должно быть прямо указано на наступление последствий по неосторожности. В качестве примера уместно привести ст. 111 УК -- умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. Как видно из конструкции состава преступления, предусмотренного ст. 173 УК, такового в ней нет.

А. Э. Жалинский придерживается мнения, что данное преступление может совершаться лишь с косвенным умыслом, и данная позиция представляется наиболее приемлемой с учетом психического отношения лица к своей деятельности Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Лебедева В.М., Скуратова Ю.И. М. Инфра-М-Норма. 2002. С. 37..

Обязательными признаками субъективной стороны лжепредпринимательства является наличие одной из четырех (или нескольких одновременно) перечисленных в законе целей. Вместе с тем имеется в виду, что данные цели присутствовали в сознании виновного именно в момент создания (регистрации) лжеорганизации Уголовное право России. Часть особенная: учебник для вузов (издание второе, переработанное и дополненное) / Под ред. Кругликова Л.Л. М. Волтерс Клувер. 2004. С. 217..

Отдельные авторы в качестве одной из целей, указанных в законе, или, как они ее называют, «антицели», указывают на отсутствие намерения осуществлять предпринимательскую или банковскую деятельность. Однако, как представляется, это не цель, а мотив совершаемого преступления, та побудительная причина, которая движет лицом для достижения целей, перечисленных в самой норме (ст. 173 УК).

Высказывается предложение о том, что «редакцию антицели лжепредпринимательства вряд ли можно считать правильной. Она необоснованно сужает круг применения нормы о лжепредпринимательстве, требуя отсутствия намерения уже в момент создания. Бесспорно, ст. 173 УК заслуживает многих упреков в свой адрес, но «отсутствие намерения» -- один из главных признаков данного преступления, позволяющий отграничить анализируемое преступление от целого ряда схожих деяний. В приведенных словах заключается весь смысл совершаемого преступления, что позволяет, еще раз повторимся, отграничить его от мошенничества (ст. 159 УК), незаконного получения кредита (ст. 176 УК), злостного уклонения от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК). Сложность доказывания еще не говорит о том, что ту или иную норму надо менять или исключать из Уголовного кодекса. Доказать совершение серийных убийств одним человеком или убийства в целях использования органов или тканей потерпевшего не менее сложно, но это вовсе не означает, что законодатель должен отказаться от установления за них уголовной ответственности.

Конечно, как отмечается неоднократно в литературе, доказать наличие мотива, который сводится к намеренному отказу от соответствующей деятельности, достаточно сложно, но мотивация любого преступления достаточно сложна в своем доказывании. Вместе с тем основанием для признания наличия такого мотива могут быть следующие обстоятельства: истечение значительного времени, прошедшего с момента регистрации лжеорганизации; отсутствие необходимого штата работников или невыплата заработной платы при наличии таковых, которая может мотивироваться невыполнением необходимой работы; отсутствие серьезного обоснования своей деятельности и перспективного плана и т. п. Свидетельством того, что созданная организация не намеревалась заниматься своей уставной деятельностью, может быть внесение в документы искаженных данных о ее учредителях, местонахождении, использование вымышленного адреса юридического лица, указание в качестве руководителя несуществующего лица, умершего гражданина и т. д.

Об отсутствии такого намерения может свидетельствовать полная бездеятельность, невыполнение тех работ или услуг, которые перечислены в уставе коммерческой организации или в ее лицензии. Например, банк, получив от клиентов вклады, не возвращает их и не выплачивает по ним проценты, приостановив работу или закрыв свое учреждение. Однако наличие перечисленных обстоятельств не всегда может свидетельствовать об отсутствии намерения заниматься провозглашенной деятельностью, необходимо исследовать иные обстоятельства, доказывающие отсутствие в действиях лица такого намерения. К таким доказательствам могут относиться факты снятия всех наличных денег со счетов, неоткрытие счетов вообще, фиктивный перевод денег в иные организации и т. п.

Отдельные авторы утверждают, что «некоторый объем предпринимательской деятельности все же осуществляется для прикрытия преступной деятельности» Жовнир С. Является ли лжепредпринимательство преступлением против порядка осуществления предпринима-тельской деятельности? // Уголовное право. 2002. № 3. С. 21.. С такой позицией трудно согласиться, так как формулировка ст. 173 УК прямо говорит об отсутствии таковой. Если все-таки какая-либо деятельность проводится, но наряду с ней происходит и занятие преступными видами деятельности (проституция, изготовление наркотиков, оружия), то все содеянное должно квалифицироваться по статьям УК, устанавливающим ответственность за соответствующие виды преступлений. Оценка же предпринимательской деятельности может быть следующей: 1) она признается правомерной, если соблюдены предъявляемые к ней требования; 2) подпадает под признаки ст. 171 УК-- незаконное предпринимательство, если такие требования не соблюдены и получен доход в крупном размере или причинен ущерб в крупном размере; 3) если нет в наличии последствия в виде крупного ущерба или доход менее 250 тыс. рублей, содеянное подпадает под признаки административного правонарушения Нестерова С.С. Незаконное предпринимательство как состав преступления. // Законодательство и экономика. 2003. № 1. С. 24..

Особо следует остановиться на отсутствии осуществления предпринимательской деятельности как доказательства наличия намерения не заниматься ею. К сожалению, данное обстоятельство не является «царицей доказательств», поскольку гражданское законодательство (ст. 49 ГК РФ), устанавливая правоспособность коммерческих организаций, позволяет им, за исключением унитарных предприятий, заниматься любой деятельностью, даже не отраженной в уставе (естественно, кроме запрещенной).

Кроме того, одним из свидетельств отсутствия намерения осуществлять предпринимательскую деятельность может являться несоответствие уставного капитала организации требованиям, установленным законом, так как, согласно гражданскому законодательству, уставный капитал определяет минимальный размер имущества организации и гарантирует интересы ее кредиторов.

Величина уставного капитала определяется законодательством. Так, например, для общества с ограниченной ответственностью он не должен быть менее 100 минимальных размеров оплаты труда, для акционерного общества открытого типа -- не менее 1000 минимальных размеров оплаты труда. При этом, как правило, на момент регистрации организации уставный капитал должен быть оплачен не менее чем наполовину (см., например, ч. 3 ст. 90 ГК РФ). Оставшаяся неоплаченной часть уставного капитала должна оплачиваться в течение первого года деятельности. Тот факт, что по истечении года организация не оплачивает оставшиеся 50%, может свидетельствовать об отсутствии намерения осуществлять предпринимательскую деятельность. Косвенным доказательством этого также может служить уменьшение уставного капитала ниже определенного законом минимального размера или его полное отсутствие. Такая ситуация возможна, если уставный капитал был оплачен полностью, а впоследствии имущество организации оказалось растрачено.

Не исключена ситуация, при которой намерение не заниматься уставной деятельностью возникает уже после создания организации, если субъекту, как говорится, «подвернулась» более прибыльная деятельность. В таких случаях, исходя из законодательного определения лжепредпринимательства, обязательным признаком которого является отсутствие намерения заниматься предпринимательской или банковской деятельностью уже в момент создания, признаки данного состава преступления отсутствуют. Но, на наш взгляд, возможно привлечение к ответственности за иные общественно опасные деяния, например занятие незаконной предпринимательской деятельностью без лицензии, если субъект решил сменить вид деятельности, для которой была создана организация, мошенничество, если произошло завладение чужим имуществом. Пример последнего-- создание финансовых пирамид, если такое решение возникло после регистрации кредитной организации и повлекло за собой отказ от предусмотренной уставом деятельности.

Следующим шагом в направлении подтверждения версии о том, что созданная организация фиктивна, является установление целей, перечисленных в ст. 173 УК, которые приобретают более отчетливые очертания, нежели мотивация, поскольку они достаточно конкретны и реально существуют в действительности. Это, к примеру, получение имущественной выгоды или занятие запрещенными видами деятельности.

Среди целей, перечисленных в уголовном законе, на первом месте стоит цель «получения кредитов». Обобщение практики правоохранительных органов свидетельствует, что создание лжепредприятий «только в целях получения кредитов» имело определенную распространенность еще во время действия УК РСФСР Яни П. Уголовное преследование за посягательства на средства банков // Законность. 1996. № 5. С. 40..

Законодатель не уточняет, какие виды кредитов имеются в виду. В юридической литературе этот вопрос обсуждается Лопашенко Н.А. Вопросы квалификации преступ-лений в сфере экономической деятельности. Саратов. 1997. С. 144-146., отдельные авторы под ними понимают либо все виды кредита, либо только денежный кредит. Следует уточнить, что уголовный закон говорит именно о кредите, а не о договоре займа. Различие между двумя этими сделками заключается в том, что договор займа имеет иной предмет: это деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, которые передаются в собственность заемщику (ст. 807 ГК РФ). При кредитовании -- только денежные средства, которые собственно и называются кредитом (ст. 819 ГК РФ).

Договор займа не ограничен в отношении состава участников, он может совершаться как в бытовой, так я предпринимательской сфере, т. е. его участниками могут быть как граждане, так и. коммерческие и некоммерческие организации.

Сфера применения кредитного договора ограничена. Кредитором по нему могут выступать лишь банки и другие кредитные организации, а его предметом в соответствии со ст. 819 ГК РФ могут быть только денежные средства.

Вместе с тем гражданское законодательство выделяет специальные виды кредитного договора: товарный кредит и коммерческий кредит. Товарный кредит (ст. 822 ГК РФ) отличается от кредитного договора тем, что по нему одна сторона обязуется передать другой сырье, материалы и прочие вещи, определенные родовыми признаками. Товарный кредит, как иравило, заключают коммерческие организации. К товарному кредиту применяются правила договора купли-продажи об ассортименте, комплектности, качестве и т. п., если иное не предусмотрено самим договором.

Коммерческий кредит производится не по самостоятельному договору, а во исполнение обязательств по реализации товаров, выполнению работ или оказанию услуг Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации части 2 (постатейный) / Отв. ред. Садиков О.Н. М. Норма. 1996. С. 389.. Коммерческий кредит может быть предоставлен покупателем продавцу в виде аванса или предварительной оплаты, отсрочки и рассрочки оплаты товаров, работ или услуг (ст. 823 ГК РФ).

Видимо, исходя из систематического толкования гражданского и уголовного законодательства, можно прийти к выводу, что под словом «кредит» следует понимать все перечисленные виды, руководствуясь тем, что в названии и § 2 гл. 42 ГК РФ, и самой главы употребляется слово «кредит» как общее понятие, объединяющее его виды. В то же время нельзя забывать и о том, что уголовный закон должен охранять интересы всех возможных субъектов кредитных отношений, а не только банков и иных кредитных организаций. Лжеорганизация может получить определенные материальные ценности (вещи) или, предоставив аванс под конкретный договор купли-продажи, получить определенные предметы и не произвести в полном объеме их оплату.

Так, Н., руководитель одного из коммерческих предприятий, для расширения своего производства решил получить кредит. Для того чтобы уменьшить процентные ставки и установить более длительные сроки кредитования, он данную операцию произвел через подставную лжеорганизацию в сфере малого бизнеса, которая была создана именно для этих целей и не намеревалась заниматься хозяйственной деятельностью. В результате создания такой организация Н. сэкономил часть денежных средств своего предприятия и причинил ущерб государству, которое возместило кредитующей организации разницу, образовавшуюся в результате предоставления льготных условий кредитования.

Могут иметь место ситуации, когда лицо создает коммерческую организацию без цели заниматься предпринимательской деятельностью, а только лишь для получения кредита, который впоследствии возвращается. Представляется, что в таком случае нельзя привлекать лицо к уголовной ответственности за лжепредпринимательство, так как хотя оно и ввело в заблуждение кредитующую организацию относительно целевого использования денежных средств, но, тем не менее, их возвратило, не причинив ущерба.

Следующая цель, для которой может создаваться лжеорганизация, по мысли законодателя, -- освобождение от налогов.

В действующем Налоговом кодексе освобождение от налогов является одной из льгот. В ст. 56 НК РФ «Установление и использование льгот по налогам и сбирам» под льготами понимаются предоставляемые отдельным категориям налогоплательщиков и плательщиков преимущества по сравнению с другими такими же лицами. Льготы включают возможность не уплачивать налог или сбор либо уплачивать их в меньшем объеме. Как видно из приведенных положений налогового законодательства, льготы -- более широкое понятие, чем освобождение от налогов. В свою очередь льготы применяются как в отношении налога, так и сбора, который представляет собой обязательный взнос, взимаемый с организаций и физических лиц за совершение юридически значимых действий, включая предоставление определенных прав или выдачу разрешения (лицензии). Льготы, если мы говорим о налоге, заключаются в возможности как не уплачивать налог вообще, так и уплачивать его в меньшем объеме.

Поскольку уголовное законодательство прямо говорит об «освобождении от налога», возникает закономерный вопрос: как употребляемое в нем понятие соотносится с положениями налогового законодательства? Приведенный выше комментарий ст. 56 НК РФ, использование грамматического и филологического способов толкования закона позволяют прийти к выводу, что освобождение -- синоним льготе, через который раскрывается содержание последней. Таким образом, по содержанию терминология налогового и уголовного законодательства совпадает. Установленное соответствие необходимо было обязательно произвести, чтобы исключить противоречие между двумя указанными отраслями права и убедиться в том, что наличие цели освобождения от налогов в ст. 173 УК употребляется правомерно.

Ссылаясь на ст. 56 НК РФ, ключевым словом в которой является льготы», указывают на то, что цель -- освобождение от уплаты налогов -- не может быть оставлена в действующей редакции, поскольку ее формулировка не соответствует терминологии вступившего в силу Налогового кодекса РФ. С точки зрения приведенных выше рассуждений о соотношении терминологии УК и НК РФ, как представляется, применение ст. 173 УК вполне возможно.

Существуют более важные вопросы, чем редакция данной нормы. Во-первых, Налоговый кодекс предусматривает не только возможность освобождения от уплаты налогов, но и их уменьшение. Во-вторых, такие же льготы установлены и в отношении сборов, которые по своему содержанию отличаются от налогов. Можно констатировать, что освобождение от уплаты сборов за счет создания лжеорганизации не охватывается составом преступления, предусмотренного ст. 173 УК, поскольку сборы существенно отличаются по своей сути от налогов: последние не охватывают первые, это самостоятельные экономико-правовые дефиниции. Возникает достаточно сложный вопрос: а следует ли частичное освобождение от налогов, их уменьшение, как одну из льгот, охватывать общим понятием «освобождение от налогов». Причем этот вопрос должен был возникнуть и при ранее действовавшем налоговом законодательстве, поскольку оно также предусматривало возможность уменьшения, а не только полного освобождения от уплаты налога.

Страницы: 1, 2, 3