В современных международных отношениях региональные конфликты превратились в доминирующую форму диалога между странами. Это явление стало объективной реальностью общественного бытия. Само появление новых очагов раздора уже никого не удивляет, покончить с ними не возможно. Но вот мирно урегулировать какой-либо конфликт в рамках международного права - обязанность всего мирового сообщества, которое разводит "драчунов" по разным углам, требуя от них успокоиться и договориться.

Международное гуманитарное право (МГП) содержит достаточное количество положений, которые применимы к современной войне. Проблема только в том, чтобы добиться соблюдения этих положений и применения их на практике всеми сторонами.

Стоит отметить что, не смотря на изменения в специфики современных вооруженных конфликтов, нормы гуманитарного права также изменяются, вырабатываются новые положения, которые призваны защищать все население воюющих сторон согласно принципам международного права и морали.

1. Международно-правовые основы антитеррористической деятельности Вооруженных Сил Российской Федерации за пределами территориальной юрисдикции

Одной из самых наиболее актуальных проблем в современной России является терроризм. Крупнейшие по своим масштабам акты терроризма, совершённые на территории Российской Федерации, не обошлись без международного участия, то есть привлечения к участию в данных преступлениях террористической направленности граждан иностранных государств.

В 2004 г., после трагедии Беслана стало доподлинно известно, что значительная часть террористов проникает на территорию России с территории Грузии (Панкисское ущелье), представителями военного руководства Российской Федерации было сделан ряд заявлений о том, что Россия может нанести превентивные удары по базам террористов во всём мире. Заместитель министра иностранных дел РФ Юрий Федотов сообщил, что заявления о нанесении превентивных ударов по базам террористов во всем мире не противоречат Уставу ООН, так как он предполагает возможность применения вооружённой силы государства в целях самообороны.

В условиях изменения международной и внутренней обстановки крайне важно иметь законодательную базу, чётко регламентирующую в правовом отношении деятельность по обеспечению национальной безопасности Российской Федерации.

Учитывая международный характер большинства преступлений террористической направленности, 6 марта 2006 г. в России был принят Федеральный закон "О противодействии терроризму", в котором закреплено право Российской Федерации на применение Вооружённых Сил за пределами национальной юрисдикции в целях пресечения международной террористической деятельности. Другие государства имеют аналогичные правовые основания для защиты своих интересов в сфере национальной безопасности.

Основываясь на логической модели научного объяснения (теории Гемпеля-Оппенгейма), нами был проведен юридический анализ п.4 ст.6 Федерального закона "О противодействии терроризму", предусматривающего применение Вооружённых Сил Российской Федерации в целях пресечения международной террористической деятельности за пределами государственной территории Российской Федерации, как логического вывода, предпосылками которого являются ст.51 Устава ООН, Резолюции Совета Безопасности ООН № 1368 (2001) и № 1737 (2001), принятые в связи с актами международного терроризма 11 сентября 2001 г. в США.

Проведенный анализ показал, что п.4 ст.6 ФЗ "О противодействии терроризму" 2006 г. является логическим выводом, следующим из ст.51 Устава ООН, которая предусматривает право Члена ООН на индивидуальную и коллективную самооборону в случае нападения на него до принятия мер Советом Безопасности ООН. Резолюции Совета Безопасности ООН: № 1368 (2001), содержащая прямое указание на то, что события 11 сентября 2001 г. и любой другой акт международного терроризма угрозой для международного мира и безопасности, что позволяет применять санкции ст.51 Устава ООН, и № 1373 (2001), подтверждающая право государства на индивидуальную или коллективную самооборону, признанное в Уставе Организации Объединенных Наций и подтвержденное в резолюции 1368 (2001) -являются логическим обоснованием указанной выше нормы антитеррористического закона Российской Федерации.

Результаты исследования свидетельствуют о том, что норма Федерального Закона "О противодействии терроризму", закрепляющая право на применение Вооружённых Сил Российской Федерации в целях пресечения международной террористической деятельности за пределами своей государственной территории, является логическим выводом из указанных выше источников международного права. При разработке закона использовался не только собственный, но и международный опыт борьбы с терроризмом - главной угрозой мировой цивилизации. В нём учтены многие нормы международного права.

2. Соотношение понятий пиратства в международном праве и уголовном праве Российской Федерации

Сейчас на нашей планете осталась только одна территория, где не действует сила права, а действует право силы. Территория, где решения правительств даже ведущих стран мира не имеют абсолютной силы и где легко прячутся люди, находящиеся не в ладах с законом. Это - Мировой океан.

Если борьба с терроризмом на море приобрела наибольшую актуальность только в середине XX столетия, то борьба с пиратством ведется с давних времен.

По статистике за последние годы нападениям пиратов подверглось около 1500 судов более чем из 60 стран мира.

На самом деле случаев пиратства гораздо больше, чем официально регистрируется (а регистрируется их менее 80% случаев).

Пиратство как преступление международного характера издавна было признано мировым сообществом в качестве обычной нормы международного права в силу его особой опасности для международного морского судоходства. На международном уровне делалось немало попыток дать общее определение пиратства и закрепить его как преступление в договорной форме.

Тем не менее, на сегодняшний момент единообразного понятия пиратства не выработано, кроме того, понятие, закрепленное в международных документах, существенно отличается от определения, данного в ныне действующем Уголовном кодексе Российской Федерации.

Проведя детальный анализ двух конструкций пиратства (по цели, объекту, предмету посягательства), можно сделать вывод о том, что они существенно отличаются друг от друга. При этом понятие пиратства, сформулированное в ст.227 УК, намного шире, чем это следует из определения пиратства, закрепленного в международных Конвенциях, и не содержит признаков, имеющих существенное значение для отграничения пиратства от других преступлений.

Поскольку в УК РФ декларируется, что "настоящий кодекс основывается на… общепризнанных принципах и нормах международного права", следовательно, необходимо привести ст.227 УК РФ в соответствие со ст.101 Конвенции 1982 г. Для этого следует максимально полно отразить и конкретизировать признаки пиратства, которые имеют существенное значение для его уголовно-правовой характеристики, исходя из исторически сложившихся представлений, понятий и норм международного права.

3. Признание Косово - вызов международной безопасности

До сих пор это было общепризнанной нормой. Не просто нормой - одним из фундаментальных принципов, на которые опирается современный мир. Ибо в основе его не просто положение международного права. В этом элементарная справедливость: в конфликте виновны обе стороны, им и договариваться, им учиться уступать и жить вместе, как подобает цивилизованным народам. Международное сообщество вмешивается, чтобы пресечь беззаконие и кровопролитие, спасти жизни. Но не для того, чтобы помочь одной из сторон добиться победы и реализовать свои цели без оглядки на интересы другой стороны и на право. Такого пока не было.

И вдруг, уникальный пример - провозглашение независимости Косово, поддержанное правительствами большинства стран вопреки Хельсинскому международному договору 1975 года о нерушимости границ суверенных государств, провозгласившему правило: отделение части от государства допускается только с их обоюдного согласия и только политическими средствами. Кроме того, Косово не обладает необходимыми основаниями для признания независимым государством. Так, автономный край Косово не имеет четко определенной территории и границ, а также не осуществляет властных полномочий на собственной территории, поскольку в данный момент эти полномочия осуществляет ООН.

В первую очередь, хочется отметить пошатнувшийся авторитет международного права и Организации Объединенных наций, которая начинает напоминать Лигу Наций, не сумевшую предотвратить в свое время Вторую Мировую войну.

Во-вторых, в мире сейчас насчитывается около 200 конфликтных этнических регионов, где существует острое недовольство тем, сколько суверенитета им отмерено национальными конституциями. Уже на десятки идет счет непризнанных республик, фактически отпавших от своих "материнских" государств. И все эти "мины замедленного действия" очень внимательно следят за судьбой Косово.

Так, первыми в очереди за суверенитетом стоят Абхазия и Южная Осетия. Затем третья автономия постсоветского пространства - Приднестровье. Но и это далеко не все. Внутри благополучного Евросоюза также стали крепнуть сепаратистские настроения.

Региональное правительство Страны Басков - автономной области на севере Испании - увидело в решении Косово "пример для подражания". Каталония собирается идти аналогичным путем.

Взять на вооружение опыт косовских албанцев готовы и некоторые представители Палестинской автономии.

И, наконец, третья опасность, к которой приведет независимость автономного края Косово - это размещение на его территории Соединенными Штатами крупнейшей засекреченной военной базы "Бондстил". О "Бондстил", о том, что происходит внутри и вокруг нее, известно крайне мало.

Последствия косовского прецедента в целом - это нарушение всякой управляемости мира, это вспышки конфликтов разного рода по всему земному шару, возникновение предпосылок новой холодной войны. Мы не должны забывать, что от действий мирового сообщества сегодня зависит диалог между цивилизациями завтра.

3. Применимы ли нормы международного гуманитарного права к современной войне

Анализируя вооруженные столкновения, произошедшие в разных странах в только начавшемся XXI веке, а также, учитывая специфику большинства из них, незащищенность и судьба тысяч людей, не по своей воле оказавшихся внутри таких конфликтов, вызывает глубокую тревогу. В последнее время все чаще проявляет себя терроризм, который в большей степени затрагивает гражданских лиц и основные нормы гуманитарного права.

Международный Комитет Красного Креста безоговорочно осуждает такие преступления и одновременно он настаивает на том, чтобы шаги, предпринимаемые в ответ на подобные деяния, осуществлялись в рамках, установленных международным правом. Когда борьба с терроризмом принимает форму вооруженного конфликта, государства обязаны соблюдать принципы международного гуманитарного права, даже если речь идет об их безопасности. Это значит, что лица, лишенные свободы, не могут содержаться и допрашиваться, таким образом, и с применением таких методов, которые выходят за рамки права.

Для достижение более эффективного применения норм гуманитарного права государствам необходимо проводить более обширную политику по имплементации в национальное законодательство. Данный процесс подразумевает обеспечение их доступа к закону и его понимание, а также необходимость подготовки личного состава и командования вооруженных сил в этой области, что немало важно, так как именно эти люди выступают с оружием и являются законными воюющими сторонами в конфликтах. Это также означает, что против тех, кто нарушает правила, должны применяться соответствующие санкции, включая, уголовные.

Нарушения и различного рода посягательства можно предотвратить, если в первую очередь МГП сможет выполнять свою превентивную роль. В то время как ряд механизмов регламентированы договорами, основная проблема заключается не столько в недостатке структур, сколько в недостатке политической воли.

Практика применения МГП претерпела значительные изменения за последний период, и поводом основных изменений послужила необходимость приведения в соответствие норм и институтов МГП фактическим условиям современных конфликтов. К сожалению, войны, вооруженные конфликты различного характера - это объективная реальность современного этапа развития человечества, которые независимо от своего характера, ставят под угрозу реализацию большинства основных прав и свобод человека, в том числе важнейшее право человека - право на жизнь.

Представляется, что осуществление МГП - это не только и не столько вопрос законодательной деятельности и принятия соответствующих правоприменительных мер. Важно, чтобы нормы этого права были приняты правосознанием возможно большего числа людей. Таким образом, недостаточно предписать соблюдение определенных правил поведения в ходе вооруженного конфликта. Необходимо включить их в неформальную культуру права, проследить за соответствием правовых норм основополагающим представлениям конкретного народа о должном и нравственном, обеспечить добровольное признание, уважение и доверие к этим нормам.

4. Принцип неприменения силы и невмешательства в суверенные дела другого государства в контексте войны в Ираке

Вооруженное вторжение США в Ирак в 2003г. стало серьезным испытанием для общепризнанных правовых устоев системы международной безопасности: угроза силой и ее реальное применение перестали рассматриваться как "крайние меры", требующие соответствующего многостороннего политического решения и международно-правового обоснования. Новый доктринальный тезис США касательно права осуществлять "односторонними действиями вторжения в другие страны и низвержения их правительств", права на предвосхищающий - превентивный - удар является новым вызовом современному международному праву и мировой правоприменительной практике13. В данном контексте особую актуальность приобретает необходимость устранения противоречий в понимании права на самооборону согл. ст.51 Устава ООН. Определенная двусмысленность существует: принятое узкое толкование ст.51 Устава ООН исключает всякую самооборону, не предпринятую как ответ на вооруженное нападение; расширительное толкование допускает осуществление самообороны в случае нависшей, т.е. очевидной угрозы. При этом следует отметить, что расширительное толкование данной статьи носит сугубо политический, а не правовой характер и находит свое выражение именно в национальных доктринальных установках. События 11 сентября и последующая военная операция США в Ираке не способствовали установлению единообразного понимания степени неотвратимости угрозы, принципов необходимости и пропорциональности самообороны. В правилах и руководящих принципах применения силы, предлагаемых Группой высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам, зафиксировано, что ст.51 Устава ООН не должна быть ни переработана, ни по новому истолкована с целью расширить ее давно сложившуюся сферу охвата (с тем, чтобы превентивные меры можно было применять в отношении угроз, не носящих непосредственного характера) или ограничить ее (с тем, чтобы можно было ее применить лишь в отношении совершенных нападений).

Необходимо окончательно договориться о более полном, консенсусном определении агрессии. Главное при этом, с учетом развития иракской операции, дать юридически более четкое, общеприемлемое разграничение права применения силы и тех действий, которые могут квалифицироваться как агрессия. Решение вопроса во многом осложняется позицией США против определения агрессии согл. резолюции ГА ООН 3314 (1974г).

США и союзники наряду с "банальными" причинами объявления войны полностью проигнорировали юридическое измерение в международных отношения. В решении о нападении на Ирак подтвердилась, как считают, линия США на "возврат" к доктрине В. Вильсона: "мир строится не через международные отношения, а через внутреннюю трансформацию в той или иной стране".

Подходы США к разрешению ситуации в Ираке противоречат положениям Устава ООН и нормам jus cogens. Причинами противоречий называется "неэффективность" ООН, ее "неспособность" адекватно реагировать в "стрессовых" ситуациях, а также негативная реакция на усиление роли США. Реализация права jus gladii, как показала иракская война, оказалась неприемлемой для партнеров США по антитеррористической коалиции. Операция США в Ираке не стала прецедентом неуважения важнейшего международного принципа - неприменения силы, если рассматривать политику США manu militar, начиная с Гренады и Судана и кончая Панамой и Косово. В Косово была изобретена формула `illegal but legitimate' - "незаконное, но узаконенное", призванная оправдать операцию НАТО. Вместе с тем было признано, что необходимость операции обосновывалась несоответствующими действительности масштабами убийств албанцев сербскими войсками и полувоенными формированиями. Несмотря на то, что НАТО определяла данную операцию как исключение из правил, не ставящее целью создать новое международное право, данные утверждения не помешали сторонникам войны с Ираком использовать этот прецедент для военного вторжения в Ирак и свержения режима С. Хусейна. Резолюции СБ ООН 1472 (20 марта 2003г) и 1546 (8 июня 2004г) не означают легитимации военной акции участников коалиции, которая квалифицируется как оккупационные силы.

Подавляющее большинство международных юристов квалифицировали военную операцию в Ираке как незаконную, противоречащую договорным обязательствам США, являющуюся нарушением внутренних законов США и международного права. По квалификации французских ученых данная операция явилась попыткой восстановить архаические институты, отделявшие от развитых цивилизованных отсталые варварские нации, к которым неприменимы нормы международного права. Правовые оценки российских ученых сводятся к тому, что применение силы США не санкционировано СБ ООН, является акцией противоправной, противоречащей Уставу ООН и может рассматриваться как агрессия. Совет Безопасности ООН, т.к два его постоянных члена являются нападающими сторонами, лишен возможности принять резолюцию по данному вопросу.

Противоречия в правовых и политических оценках позиций государств - членов ООН в ходе иракского кризиса дали основания считать, что уже в ближайшее время речь может пойти о возникновении "нового международного права". Оно, в частности, позволит использовать право применения силы, включая превентивные, упреждающие военные санкции, предоставит "полномочия" на ведение превентивных войн против "стран-изгоев". Это положит конец основополагающему принципу международного права - запрещения применения или угрозы силой. Необходимо не допустить принятия в качестве действующего принципа самообороны на правоведения превентивной войны, нападение на Ирак должно рассматриваться как нарушение международного права. Содержание новой "национальной стратегии безопасности" США может пониматься как их исключительное право на проведение "превентивных акций".

Заключение
В целях оптимизации права государства на применение вооружённых сил для самообороны от актов международного терроризма необходимо указать "пресечение международной террористической деятельности" как одну из целей создания ООН, посредством внесения поправок в ч.1 ст.1 Устава ООН, и принять Всемирную конвенцию в рамках ООН "О противодействии международной террористической деятельности", которая должна установить единообразное понимание терроризма и ответственности за осуществление международной террористической деятельности.

Все чаще вспыхивающие вооруженные конфликты постоянно становятся нам напоминанием о том, что человеческое достоинство часто становится одной из первых жертв войны. Во время вооруженных конфликтов, происходящих по всему миру, многочисленные преступления совершаются против гражданских лиц, раненых и больных комбатантов, а также лиц, лишенных свободы. Это происходит, несмотря на то, что практически все государства присоединились к Женевским конвенциям, основным документам международного гуманитарного права, которое требует от всех сторон в конфликте защищать жизнь и достоинство лиц, не принимающих или прекративших принимать участие в военных действиях.

Список литературы
Соболев В.А. Организационный аспекты государственной политики противодействия терроризму // Центр исслед. Проблем безопасности РАН; Науч. совет при Совете Безопасности РФ. - М.: Наука, 2006.
Патрушев Н.П. Введение. Правовые и организационные аспекты противодействия терроризму. Терроризм. Правовые аспекты противодействия: нормативные и международные правовые акты с комментариями, научные статьи / под ред. И.Л. Трунова и Ю.С. Горбунова. - Изд-е 2-е, перераб. и доп. - М.: Эксмо, 2007.
Троекуров Н.Е. (2006) Верховенство права в современных международных отношениях. М.: Научная книга
Уткин А.И. (2006) Удар американских богов. М.: Алгоритм
Сергей РОГОЖИН, Международное гуманитарное право в зеркале мнений Журнал "Правозащитник" № 2 за 2008.
Якоб Келленбергер., Ответственность государств за нарушения международного гуманитарного права 19 мая 2004 года., газета "Financial Times"
Демиденко В.В., Прусс В.М., Шемякин А.Н. Пиратство, терроризм, мошенничество на море / В.В. Демиденко. - Одесса: АО Бахва, 2007.
Ефимова Л.М. Современные пираты южных морей // Финансовый бизнес. - 2004. - № 9-10.