Институт владения в римском праве последние двести лет находится под пристальным вниманием исследователей, став в XIX в. фактологической основой для нескольких правовых концепций общего характера. Актуальность изучения данной темы непосредственно связана с той ролью, которую оказывает институт владения в римском праве на современное развитие юридической науки.

Владение (possessio) - одно из важнейших категорий вещных прав, причем сугубо специфическое для римского права, возникшее благодаря целому ряду особенностей правовых требований к основаниям вещного права в целом.

Владение представляло собой именно фактическое обладание, однако связанное с юридическими последствиями, прежде всего снабженное юридической защитой. Для юридической защиты владения характерно то, что она давалась вне зависимости от того, имеет ли данный владелец вещи право собственности на нее или нет. Новицкий И.Б. Римское право, - Изд. 6-е, стереотипное. - М., 1997-245с.

Цель данной работы заключается в определение сущности института владения в римском праве.

Для достижения поставленной цели необходима реализация следующих задач:

Дать определение и проанализировать содержание вещного права;

Рассмотреть владение как элемент вещного права;

Установить, как проходили процессы приобретения, утраты и защиты владения.

1. Вещное право

Совокупность принципов, институтов и норм, которую сегодня традиционно именуют вещным правом, регулирует отношения по поводу имущества, под которым понимаются предметы окружающего мира, по своей природе могущие быть предметами индивидуального человеческого распоряжения. В римской юридической культуре не было специального обозначения для этой области права.

Всякое вещное право представляет непосредственную юридическую связь лица (субъекта этого права, которым может быть не только конкретный человек) с вещами, и все члены сообщества признают эту связь, ограничивая тем самым собственные притязания на тот же предмет. Фактическое содержание вещного права заключено в конкретных и вполне реальных но своим жизненным проявлениям формах господства над вещью. Причем далеко не обязательно, чтобы господствующий субъект извлекал из своего вещного права прямые и непосредственные (а нередко и вообще какие-либо определяемые) выгоды или блага материального характера из своих отношений с вещью. Романовская В. Б., Курзенин Э. Б. Основы римского частного права. - Нижний Новгород, 2000-111С.

Понятие вещей в классический период в римском праве использовалось в широком смысле. В него входили не только вещи материальных предметов внешнего мира, но также юридические отношения и права.

Термин «вещь» (res) употреблялся в нескольких значениях. Вещами считалось как все то, что существует в материальном мире (с этой точки зрения термин «вещь» употреблялся не только юристами, но и философами Древнего Рима), так и объекты имущественных прав и правовые отношения в целом. Т.Г. Васильева, О.М. Пашаева. Римское право. Конспект лекций. - М.:Высшее образование, 2008-153С.

Вещи могли классифицироваться и внутренне подразделяться на самые разные категории в зависимости от юридических критериев, юридических в сочетании с материальными, способов возникновения на них прав субъекта и т. д.

Не все вещи могли быть и предметами частного обладания: главное деление вещей содержит два класса: одни подвержены божественному, другие -- человеческому праву. Вещи божественного права - это, например, вещи священные и религиозные. Такими были для римлян городские стены, ворота, предметы священные и пользующиеся качествами благочествуемых, служащие объектами поклонения, равно находящиеся в общем обладании народа, так и вызванные индивидуальными потребностями (гробница -- но не памятник на могиле). Вещи, подверженные человеческому праву, определялись как служащие правовому обращению; в свою очередь они подразделялись на те, что служат только публичному обращению (господство и обладание народа, а употребление каждому индивиду), и те, что служат частному обладанию (и господство, и употребление индивидуально).

«Кроме этого могут быть предметы телесные и бестелесные». Телесные вещи-- такие, которые можно материально ухватить: земля, человек, одежда, золото, животное и т.п. Бестелесные -- такие, которые состоят только в праве и не имеют в собственном смысле материального выражения, но подразумевают осуществление некоторых действий в отношении предметов: наследство, узуфрукт, обязательство.

Материальные качества вещей не важны для формирования на них индивидуального вещного права, которое может возникать на самые разные по своим свойствам, размерам и т.п. предметы. В этом смысле вещи дополнительно подразделяются на недвижимые (земельные участки, здания, растущие деревья и т.д.), которые не могут человеческими усилиями без повреждения целостности передвигаемы быть с места на место, и на движимые (животные, человек, предметы обихода, деньги и т.д.), которые легко с места на место могут переноситься, среди недвижимых вещей дополнительно могут выделяться вещи основные и вещи дополнительные (служащие принадлежностью к первым). Среди движимых специально выделяется разновидность самодвижущихся вещей (человек, скот, птица), которые по собственной воле и за счет собственных усилий могут перемещаться с места на место.

Вещи могут подразделяться по способу возникновения над ними обладания. В классическую эпоху одним из наиболее существенных в этом отношении было разделение вещей на манципируемые и неманципируемые, соответственно тому, требуют или нет подразумеваемые вещи исполнения специальных формальных обрядов при их отчуждении. К манципируемым вещам относились рабы, земля в исторических территориях, скот, строения на землях Италии, к неманципируемым-- все другие предметы, безотносительно к их стоимости и иным свойствам. Деление на манципируемые и неманципируемые сохраняло значение и для бестелесных вещей.

В другом отношении вещи могли подразделяться на бесхозные (res nullius), или ничьи, которые на данный момент никому конкретно не принадлежат и принадлежать не могут (рыба в море, звери в лесу, вещи военного врага и т.д.), и на вещи, находящиеся в правовом обладании (под господством) -- любая вещь, включая все перечисленные, но имеющая конкретного владельца, признаваемая за такового римским правом.

Вещи могли подразделяться по своему материальному только качеству в интересах реализации вещного права, а также предполагаемого правового объема этого права. В этом смысле вещи подразделялись на потребляемые (те, которые изменяли свою количественную характеристику в процессе пользования вплоть до того, что достижимо было полное уничтожение без превращения качества вещи) и на непотребляемые (те, которые не изменяли своих основных характеристик в процессе использования), на сложные (те, которые включали в себя несколько самостоятельных элементов, могущих быть признанными за отдельные вещи) и на простые; особый подвид представляли составные вещи (те, которые не уничтожали качеств простых элементов, в них включенных), на вещи, определяемые родовыми признаками (измеряемые мерой, весом -- как то: зерно, вино, вода, песок, деньги), и вещи, индивидуально определенные (имеющие единичные свойства, помимо меры, веса, либо важные для обладателя в их единичном качестве).

В общем, по предполагаемому субъекту правового над ними господства обладания вещи могли быть: а) общими, т.е. не предполагающими вообще какого-либо конкретного использователя обладания в отношении их; б) публичными, или государственными, обладателем которых считался весь римский народ, представленный в лице носителей публичной власти или государя; в) корпоративными, т.е. принадлежащими обществам, сословиям и иным юридическим лицам; г) ничейными, т.е. не имеющими потенциально конкретного обладателя в своем первоначальном виде; д) принадлежащими частным лицам.

Вещь может заключать в себе дополнения (accidentalia) которые всегда сохраняют свое отдельное качество, но функционально служат основной вещи: например, рама для картины, украшения мебели или дома и т.п. Совершенно особое значение такие дополнения приобретают когда главная вещь представляет функциональный комплекс: поместье, ферма, производственное предприятие. В этом особом случае дополнения квалифицируются как инструмент (instrumentum), статус которого может быть единым с вещью в целом, может отличаться в зависимости в том числе от того, какое именно вещное право предполагается. Дополнения считаются частью вещи, если закреплены при ней постоянно. Если инструмент (или иное дополнение) зафиксирован при вещи на время (например, насос для откачки воды из-за необычного паводка) то он не считается принадлежностью основной вещи и ее общий статус на него не распространяется.

Функциональность полностью доминирует при определении статуса вещи как тары, которая всегда представляет полностью самостоятельный предмет. Не выработав точно логически-правовых установок римская юридическая практика расценивала предмет как тару в том случае, если потребляемый предмет не может быть полезно использован вне такого дополнения (например, вино может быть употреблено только будучи разлитым в бутылки или кувшины; но бочки или корчаги не считаются тарой в этом смысле).

Вещь может давать плоды (fructi), права на которые тесным образом связаны с правами на вещь, хотя сами по себе составляют и самостоятельные предметы, и в собственном смысле отдельные вещи Плоды возникают в ходе эксплуатации вещи и могут быть натуральными и гражданскими. Важнейшее отличие плодов от части вещи - в их возобновляемости и потребляемости (поэтому дитя рабыни не включается в плоды). Отличие плодов натуральных от гражданских в том что первые порождаются самой субстанцией основной вещи (фрукты дерева приплод животных), а вторые рождаются только вследствие особого общественного употребления (доходы от аренды, проценты с капитала). Права на плоды непосредственно вытекают из прав на вещь, однако могут быть отделены от них и даже подвергаться несколько иному режиму, чем для основной вещи (главная вещь в собственности, а плоды от нее переданы во владение или пользование). О.А.Омельченко. Римское право: Учебник. Издание второе, исправленное и допол-ненное. -- М.: ТОН -- Остожье, 2000 -- 208 с.

2. Владение. Понятие и виды владения

Владение в смысле фактического обладания вещами является тем отношением, на почве которого складывался исторически институт права собственности.

Но владение не только фактическое, бывшее исходным моментом для любых отношений субъектов и вещи, а особое, превратившееся в специализированную категорию вещного права, несколько иную по объему правомочий и по юридической конструкции, чем собственность.

Однако не всякое фактическое обладание лица вещью признавалось в римском праве владением. Проводилось различие между владением в точном смысле (possessio, possessio civilis) и простым держанием (detentio, иногда называвшимся possessionaturalis).

Для наличия владения (possessio) необходимы были два элемента: corpus possessionis (буквально “тело” владения, т.е. само фактическое обладание) и animus possessionis (намерение, воля на владение). Однако не всякая воля фактически обладать вещью признавалась владельческой волей. Лицо, имеющее в своем фактическом обладании вещь на основании сговора с собственником (например, получивший ее от собственника в пользование, на хранение и т.п.), не признавалось владельцем, а было держателем на чужое имя (detentor alieog nomine). Между тем нельзя сказать, что пользователь или хранитель вещи не имеет воли обладать вещью, воля у него есть но воля обладать от имени другого. Для владения же в юридическом смысле была необходима воля обладать вещью самостоятельно, не признавая над собой власти другого лица, воля относиться к вещи как к своей (animus domini). Такая воля есть у подлинного собственника; у лица, которое в силу добросовестного заблуждения считает себя за собственника, хотя на самом деле таковым не является (так называемый добросовестный владелец); наконец, у незаконного захватчика чужой вещи, прекрасно знающего, что он не имеет права собственности на данную вещь, и все-таки проявляющего волю владеть вещью как своей.

Напротив, такой владельческой воли, именно в смысле намерения относиться к вещи как к собственной, нет, например, у арендатора: он обладает вещью, обладает в своем интересе, но самим фактом платежа арендной платы он уже признает за собой юридическое господство собственника (лицо, относящееся к вещи как к своей, не станет платить кому-то за пользование этой вещью). Поэтому арендатор в римском праве считался держателем арендованной вещи на имя ее собственника.

Таким образом, владение (possessio) можно определить как фактическое обладание лица вещью, соединенное с намерением относиться к вещи как к своей (обладать независимо от воли другого лица, самостоятельно); держание же (detentio) как фактическое обладание вещью без такого намерения (обладание на основе договора с другим лицом, вообще несамостоятельное, а также и обладание ненамеренное, бессознательное и т.д.).

Практическое значение различия владения и держания выражалось в том, что в то время как владельцы (possessores) защищались от всяких незаконных посягательств на вещь непосредственно сами, арендатор как держатель от чужого имени мог получить защиту только через посредство собственника, от которого получена вещь. Этим вскрывается социальное значение такого построения: отсутствие собственной владельческой защиты арендатора, необходимость для него обращаться за помощью к собственнику позволяли собственнику сильнее эксплуатировать арендатора, принадлежавшего обычно к малоимущим слоям населения.

Владение имеется во всех случаях, когда при нормальных условиях для лица обеспечена возможность длительного беспрепятственного проявления своего господства над вещью. Так римские юристы считали, что дикие звери и птицы лишь до тех пор остаются в нашем владении, пока они состоят под нашей охраной (в клетке и т.п.) и не вернулись в естественное состояние свободы; прирученное (домашнее) животное не выходит из нашего владения, даже если оно уйдет со двора, лишь бы оно не потеряло привычку возвращаться обратно; если передаются товары, находящиеся в кладовой, то достаточно простого вручения ключей от этой кладовой, чтобы получить corpus possessionis в отношении передаваемых товаров и т.д.

Классический юрист Павел (D.41.2.1.21) не связывает corpus possessionis непременно с физическим держанием вещи: для наличия владения нет необходимости взять вещь “согроге et tactu” (буквально телом и прикосновением), так сказать, забрать в кулак, осязать. По отношению к некоторым вещам (например, зданию, колоннам и т.п.) это вообще немыслимо; в таких случаях достаточно охватить вещь oculis et affectu (глазами и намерением). Так, римские юристы говорили, что, если кто хочет приобрести владение земельным участком, ему не нужно обходить omnes glebas, каждую пядь земли, достаточно явиться хотя бы на одно место участка, лишь бы было намерение владеть всем участком. Юрист Цельз пошел дальше и признавал достаточным для приобретения владения, чтобы передающий участок показал его приобретающему с какого-нибудь высокого места, например с башни (D.41.2.18.2) и т.д.

Владелец фактически проявляет вовне (законно или внезаконно) собственническое отношение к вещи. Равным образом и предметом владения по римскому праву могли быть те же самые вещи, на которые возможно право собственности. Ввиду изложенного соотношения между владением и правом собственности в литературе римского права предлагало (Иерингом) определить владение как “видимость собственности”. Новицкий И.Б. Римское право, - Изд. 6-е, стереотипное. - М., 1997-245с.

Владение, имея в виду основание возникновения фактического господства над вещью, могло принимать четыре формы: две основные и две дополнительные. В первую очередь владение подразделялось на законное и незаконное, т.е. владение того, кто имел на это право, и того, кто этого права не имел.

Законное владение (р. justa) -- это владение собственника: он имеет право обладать вещью, обладает ею и знает, что имеет на это право; в случае фактического невладения собственник, или законный обладатель, имеет право вернуть вещь в свое законное владение. Незаконное владение (р. injusta) -- это владение несобственника (владельца, фактически обладающего вещью с намерением относиться к ней как к собственной, но не имеющего права владеть), возникающее по разным жизненным основаниям (не правовым, а именно жизненным, что давало толчок для их переосмысления правом). В зависимости от основания возникновения незаконного владения оно в свою очередь подразделялось на владение порочное, или недобросовестное (р. malae fidei), когда обладатель фактически вещью владеет, но не имеет этого права и знает, что не имеет этого права (попросту говоря, украл или иным образом присвоил вещь), и владение «в доброй совести». Добросовестное владение (р. bonae fidei) возникало тогда, когда обладатель вещи не имел права вещью владеть, поскольку у нее имелся собственник, но не знал, что не имеет этого права. Например, добросовестным считался захват брошенного, но неиспользуемого участка земли, причем земли италийской (исторической для Рима), когда собственник неизвестен или слыл отсутствующим по неопределенным причинам. Добросовестным обладанием вещью было ее приобретение без предписанных правом формальностей, если стороны не выдвигали друг другу претензий по поводу сделки между ними, и только отсутствие исполнения строго предопределенных правом условий для данной сделки не делало перед лицом закона происшедшее отчуждение переходом собственности. Добросовестным могло считаться владение и по причине материального порока вещи, когда приобретший вещь не знал, что приобретает эту вещь у несобственника (по общему принципу римского права, в абстрактном виде он не мог приобрести права собственности, поскольку продавший ее был вором или также незаконным добросовестным владельцем). О.А.Омельченко. Римское право: Учебник. Издание второе, исправленное и допол-ненное. -- М.: ТОН -- Остожье, 2000 -- 208 с.

Основание владения, единожды возникнув, не могло измениться: вор не мог стать добросовестным владельцем, даже если собственник вещи не предъявлял претензии или умер. «Никто себе самому основание владения изменить не может».

Принято выделять в особую группу несколько случаев владения, когда в силу особых причин владельческая защита давалась лицам, которых по существу нельзя признать владельцами в римском смысле слова; в литературе римского права принято в этих случаях говорить о так называемом производном владении. К числу производных владельцев относится, например, лицо, которому вещь заложена (см. ниже, гл. IV, § 7). Это лицо держит вещь не от своего имени, не как свою, а как чужую с тем, чтобы вернуть ее собственнику, как только будет уплачен долг, обеспеченный залогом. Но если бы принявшего вещь в залог не признали владельцем, то получилось бы, что в случае нарушения его обладания вещью он мог бы оказаться беззащитным, так как сам он не имел бы владельческой защиты, а собственник, на имя которого он держит вещь, мог не оказать ему защиты, ибо он заинтересован скорее истребовать вещь для себя. Эта особенность отношения привела к тому, что лицо, получившее вещь в залог, хотя и не имело animus doniini, получило в виде исключения самостоятельную владельческую защиту.

Другой пример производного владения. Два лица спорят о том, кому из них принадлежит данная вещь. Не доверяя один другому, они передают ее впредь до разрешения их спора в судебном порядке на сохранение какому-то третьему лицу (так называемая секвестрация). Это третье лицо вовсе не имеет намерения относиться к вещи как к своей. Оно -- держатель, но неизвестно, от чьего имени (так как о праве собственности на вещь идет спор); следовательно, в случае нарушений неизвестно, к кому же хранитель вещи должен обратиться за защитой. Поэтому за таким лицом была признана самостоятельная владельческая защита.

3. Установление и прекращение владения

Приобретение владения всегда устанавливается впервые и самостоятельно самим лицом, желающим владеть предметом. Все способы приобретения владения в классическую эпоху представлялись римским юристам как первоначальные, всегда осуществлявшиеся впервые приобретателем. Это, конечно, не исключало помощи и содействия подвластных и рабов римского домовладыки, но владение возникало только в лице последнего. Требовалось лишь, чтобы оба элемента владения -- волевой и материальный -- были осуществлены им или для него самого. В тех случаях, когда приобретение владения облегчалось тем, что шло от лица, уже осуществившего владение, путем передачи предмета владения, можно было говорить о производном владении.

Общим термином для акта установления фактического господства над вещью было завладение (apprechensio). В нем явственно выступал момент материального захвата, осуществляемый в полном составе. Особенно широкое поле для применения его как преимущественно первоначального способа приобретения владения открывало приобретение никому не принадлежащих движимых вещей (res nullius) и диких животных (ferae bestiae), населяющих природу. В этих случаях акт владения сводился к окончательному захвату их в руки или к преследованию и поимке их. Так, диким зверем завладеть можно не путем ранения, а по окончательной поимке, так как в промежуток времени после ранения может случиться много такого, что помешает поймать зверя.

Поимка и захват сводились к фактическому господству данной вещи. При возникновении споров о захвате учитывались все совокупности обстоятельств и воззрений оборота.

В случаях первоначального приобретения владения вещью, не состоявшей ни в чьем владении, факт завладения связан, естественно, с волей владеть на себя, т. е. основание владения (causa possessionis) заменяет другое проявление воли. Гораздо сложнее вопрос, когда владение устанавливается на основании каких-либо соглашений с предшествующим владельцем. Характер этих соглашений определяет, порвал ли последний окончательно свое владение вещью, чтобы всецело уступить место новому владению (например, при продаже), или наоборот (сдача внаем, в ссуду или на хранение). В приведенных отношениях основание владения создает для нового владельца равное положение: или цивильного владельца, или простого держателя. Определившееся из основания владения положение владельца или держателя не может быть изменено самим обладателем вещи: «nemo sibi causam possessionis mutare potest» -- «никто не может изменять себе основания владения». Перемена намерения держателя не может превратить его во владельца.

Таким образом, только фактическими действиями против владельца держатель может изменить основание своего отношения к вещи (первоначальным способом) или установить иное путем соглашения с владельцем (производным способом).

Приобретение владения считается всегда первоначальным, даже если владение передается одним лицом другому. Для приобретения владения в любом случае требуется наличие у приобретающего владения обоих его элементов -- воля на владение и реальное господство над предметом владения. Однако, если владение переходит от одного лица к другому по их обоюдному согласию (посредством передачи), тем самым облегчаются требования в отношении господства над предметом владения и воли на владение нового владельца:

1) при приобретении движимых вещей от прежнего владельца с его согласия достаточно было, чтобы вещи были перемещены отчуждателем в дом приобретателя и находились там под охраной. По аналогии способом передачи товаров считалась передача ключей от помещений, где находились проданные товары. Она рассматривалась как установление власти над всем, что находится в запертом помещении. Требовалось, чтобы передача ключей происходила перед складами, чем подчеркивается наличие товара (praesentia) и момент свободного доступа к передаваемому объекту. Благодаря постоянному фактическому содействию подвластных и рабов римские владельцы могли вдали от своего домицилия через них осуществить передачу;

2) точно так же при приобретении владения недвижимостями от предшествующих владельцев требование полного материального овладения ослаблялось допущением частичного овладения, при полноте знания плана и границ имения. Продавцу при отчуждении недвижимости достаточно было показать покупателю передаваемый участок с соседней башни, чтобы совершить акт передачи участка. Те случаи, когда прежний владелец, не передавая предмета, лишь указывает на него приобретателю, получили название «передача длинной рукой» (traditio longa manu);

3) право Юстиниана пошло дальше по пути облегчения передачи владения и стало пользоваться наличным материальным отношением к вещи, чтобы изменять его значение путем выражения соответствующих намерений сторон. Оно ввело передачу короткой рукой (traditio brevi manu) (сокращенно). Прежний держатель с согласия прежнего владельца становился сам владельцем, что бывало, например, когда наниматель покупал вещь у наймодателя.

Наряду с этим некоторые классики сформулировали еще один способ приобретения владения, при сохранении материального момента, но путем изменения волевого элемента. Это бывало в тех случаях, когда собственник продавал кому-нибудь вещь и одновременно брал ее у покупателя внаем, не выпуская вещи из рук. В средневековом праве этот способ получил название «установление владения» (от constituere -- устанавливать).

Самовольный захват владения. Более сложным вопрос представлялся в тех случаях, когда постороннее лицо завладевало участком в отсутствие и без ведома владельца. Самовольный захватчик, по воззрению Ульпиана, насильственно (VI) нарушивший существовавшее до тех пор владение, окончательно приобретал владение только в том случае, если прежний владелец, узнав об этом, не оспаривал захвата, или если и оспаривал, то без успеха. С более древней точки зрения Лабеона, признавалось за таким захватчиком только тайное владение (possessio clandestina), которое становилось сразу недействительным, если прежний владелец оспаривал его.

Насильственное вытеснение владельца из земельного участка не прекращало его владения, если его подвластным удавалось удержаться на нем.

Приобретение владения через других лиц. Приобретение владения домовладыкой через подвластных ему лиц вытекало из строения римской семьи. Приобретение владения через третьих свободных лиц получило признание лишь в эпоху классической юриспруденции. Одной из причин этого является то обстоятельство, что в этот период крупную роль в ведении хозяйства богачей играли вольноотпущенники. «Per quemlibet volentibus nobis possidere adquirimus» -- «Мы приобретаем через любое лицо, раз мы желаем владеть».

Приобретение владения через других лиц предполагало, что:

а) последний подчинил вещь своему господству;

б) имел намерение приобрести владение для другого лица;

в) другим лицом была изъявлена воля приобрести владение через постороннее лицо.

Утрата владения. Для недобровольной потери владения достаточно было утраты фактического господства над вещью. При добровольном прекращении владения требовалась утрата обоих элементов владения: фактического господства над вещью и намерения владеть вещью:

1) утрата фактического господства над вещью предполагала длительную очную потерю господства над вещью. Так, владение убежавшим со двора сразу не прекращалось, ибо его можно было найти и возвратить обратно. Владение земельным участком (равно другой недвижимостью) прекращалось с того момента, когда владелец узнал об этом и не смог или не пожелал предотвратить насилие со стороны оккупанта. Пренебрежительное отношение владельца к своей вещи также могло рассматриваться как отказ от владения. Такое могло иметь место, когда лицо не обрабатывало землю, не пыталось организовать ее охрану, а также допускало другие существенные упущения по сохранению владения движимыми и недвижимыми вещами;

2) смерть владельца. Со смертью владельца владение прекращалось и не распространялось на наследников. Ввиду этого наследники обязаны были заявить о своем намерении и «захватить» владение естественным путем;

3) гибель вещи и превращение ее во внеоборотную вели к прекращению владения;

4) прекращение владения, осуществляемого через представителя. Владение вещью через представителя могло быть прекращено:

-- по воле владельца;

-- вследствие смерти владельца;

-- в случае гибели вещи.

Если владелец был вытеснен из господства над вещью, он все-таки продолжал владеть, если его представитель продолжал владение для него.

В том случае, если представитель был вытеснен из господства над вещью, то владелец продолжал владеть, пока он имел возможность воздействовать на вещь. Если же земельный участок был захвачен третьим лицом в отсутствии представителя, то владелец терял владение, если представитель не смог либо не изъявил желания изгнать захватчика. В том случае, когда самовольный захват был вызван небрежностью или умыслом представителя, владение для владельца утрачивалось лишь тогда, когда он сам не желал или не смог вытеснить захватчика. Т.Г. Васильева, О.М. Пашаева. Римское право. Конспект лекций. - М.: Высшее образование, 2008-153С.

4. Защита и давность владения

Владение защищалось специальными правовыми средствами, т. е. интердиктами (interdicta). Интердикты (запрещения) издавались римскими магистратами в форме распоряжения о немедленном прекращении действий, нарушающих права граждан. Первоначально они издавались преторами после фактической проверки права владения просителя на оспариваемую вещь как прямое и категорическое указание передать вещь реальному владельцу, а впоследствии -- как условные распоряжения: «если подтвердятся доводы просителя, то передать ему вещь, запретить посягательства на его вещь».

Интердикты предполагали защиту не против собственника вещи (что происходило обычным судебным порядком), но против третьих лиц, так или иначе посягнувших на владение, имеющее добросовестное основание. (Впрочем, фактическое владение охранялось в любом случае, даже недобросовестное: так, самовольно нельзя отобрать вещь даже у доказанного вора.) Интердикты по защите владения были двоякими: для владения недвижимостью и для владения движимыми вещами.

Интердикт по защите недвижимости был направлен на то, чтобы на необходимое время обеспечить реальное обладание вещью и гарантировать лицу прекращение посторонних посягательств на его владение (чтобы третьи лица не распахивали его участок, не вселялись в его дом и т.д.). Интердикт по защите движимых вещей был направлен на обеспечение интересов основного владельца по отношению к другим случайным (поскольку движимые вещи в реальности легко могли выйти из владения: дал кому-то лошадь на день, человека, чтобы поднести ношу и т.п.). В этих случаях споры разрешались арифметически: кто провладел вещью большую продолжительность времени в течение года, тот и считался основным ее обладателем и вещь закреплялась за ним. Романовская В. Б., Курзенин Э. Б. Основы римского частного права. - Нижний Новгород, 2000-111С.

Виды интердиктов:

-- интердикты, служащие для защиты владения прежнего владельца (interdicta retinendae possessionis). Такой интердикт применялся при владении и движимыми, и недвижимыми вещами, если владение требовалось защитить от посягательств третьих лиц.

Интердикт, издаваемый для защиты недвижимых вещей, назывался «uti possidetis», он издавался по просьбе заинтересованного лица независимо от давности владения. Таким образом, этот интердикт защищал последнего владельца недвижимости.

Интердикт для защиты движимых вещей (interdictum utrubi) -- до Юстиниана мог применяться только в том случае, если владелец вещи владеет ею большую часть года в том календарном году, когда издается интердикт.

При Юстиниане на движимые вещи стали распространяться такие же правила, что и на недвижимость:

-- интердикты, предназначенные для повторного установления владения в интересах владельца, который противоправно был лишен владения (interdicta recuperandae possessions). Фактически это интердикт о возврате владения тем, у кого оно было отнято силой. Этот интердикт мог применяться любым владельцем, даже если вещь была приобретена противоправным путем. Т.Г. Васильева, О.М. Пашаева. Римское право. Конспект лекций. - М.:Высшее образование, 2008-153С.

В особых случаях использовалось еще одно средство преторской защиты -- actio Publiciana, основанный на фикции. При приобретении вещи без соблюдения необходимых формальностей (что не давало основания для защиты требования о собственности на вещь соответственно исками строгого права) претор предоставлял защиту и против собственника-отчуждателя вещи, и против худших владельцев, если удавалось доказать полную добросовестность приобретения. Суть правовой формы защиты в этом случае заключалась как бы в условной подмене реального, защищаемого добросовестного владения категорией собственности, в которую трансформировалось бы владение по истечении установленного законами для данного рода вещей срока. Претор вводил фиктивное предположение, что давностный срок как бы истек, и владелец получал бы полноценную правовую защиту от любых посягательств на его вещь, даже от недобросовестного собственника, который, «опомнившись», согласно нормам строгого права сохранял бы все свои правомочия на вещь. Претор в общей форме закреплял вещь, ставшую предметом претензии, в имуществе добросовестного приобретателя (in bonis), откуда возникавшее новое по своему основанию право стало условно называться преторской собственностью, или «бонитарным обладанием». Закрепление прав на имущество в порядке «бонитарного обладания» получило применение также в наследовании, когда наследополучатель, добросовестно получив имущество, не имел необходимого родственного качества для его получения или не обладал пассивной завещательной способностью, когда передача вещи была проведена в соответствии с интересами сторон или общества, но не отвечала нужным формальностям, а защищать таким образом переданные вещи только как чистое владение значило заранее ставить обладателя в неполноправное состояние по отношению к возможному претенденту.

Еще одним способом первоначального приобретения прав собственности на вещь стал также переход владения в полновесную собственность по истечении давности владения ею (usucapio). Сроки такого спокойного и ненасильственного обладания (т.е. когда не предъявлялись никакие иски к владельцу со стороны прежних собственников претендентов) устанавливались в зависимости от свойств вещей: для движимых вещей, как выше упоминалось, -- в один год, для недвижимых и приравненных к ним -- в два; для особых категорий недвижимости (провинциальных земель) с конца классической эпохи также применялись давностные сроки в 10 и 20 лет. Помимо этого с давностью владения сливался, в итоге, общий срок исковой погасительной давности в 30 лет. Условиями, при которых владение могло перейти в собственность по давности были качественные стороны владения; его основание (добросовестное или недобросовестное), отсутствие ухищрений во владении вещью. С нововведениями Юстиниана в римское право вошло и принципиальное новшество в отношении незаконного недобросовестного владения: истечение максимального давностного срока трансформировало титул владения (т.е. продержав втайне украденную вещь 20 лет и тем самым обезопасив ее от возможных заявлений собственника, затем уже можно было спокойно продать вещь, и новый приобретатель получал вещь в свою полноценную и всесторонне охраняемую собственность).

Заключение

Изучение института владения в пределах конкретно-исторической системы права Древнего Рима дает богатейший методологический (теоретический) материал для совершенствования системы права. Многое из того, что было сделано римскими юристами в этой области, сохраняет свое значение и в настоящее время.

Именно институт владения как защищаемое правовым порядком фактическое состояние образует ту базу, на основе которой появляется юридическая конструкция собственности, и предопределяет основные характеристики последней как вещного права. Именно владение как фактическое состояние и система правовых средств защиты этого состояния является первой исторической формой принадлежности вещей, т.е. исторически первой формой вещного права. Германов А.В. От пользования к владению и вещному праву. - М.: Статут, 2009.

Список используемой литературы.

1. Новицкий И.Б. Римское право, - Изд. 6-е, стереотипное. - М., 1997-245с.

2. Романовская В. Б., Курзенин Э. Б. Основы римского частного права. - Нижний Новгород, 2000-111С.

3. Т.Г. Васильева, О.М. Пашаева. Римское право. Конспект лекций. - М.:Высшее образование, 2008-153С.

4. О.А.Омельченко. Римское право: Учебник. Издание второе, исправленное и дополненное. -- М.: ТОН -- Остожье, 2000 -- 208 с.

5. Германов А.В. От пользования к владению и вещному праву. - М.: Статут, 2009.