Отграничение грабежа от иных преступлений

Авторы, разграничивающие понятия "нападение" и "насилие", в основном исходят из определения, данного в свое время В.А. Владимировым и Ю.И. Ляпуновым: "активное и неожиданное для потерпевшего действие, создающее реальную опасность немедленного и непосредственного применения насилия над личностью подвергшегося нападению" [71, с. 62]. А.Гравина и С. Яни считают, что нападение можно представить как действие, состоящее из двух последовательных этапов: создания реальной опасности применения насилия и непосредственно насилия [72, с. 62]. В.И. Симонов и В.Г. Шумихин полагают, что нападение и насилие самостоятельны и полностью не совпадают, хотя частично насилие входит в состав нападения [73, с. 64].

Думается, что, сопоставляя рассматриваемые понятия, было бы неверным как полностью их отождествлять, так и целиком их разграничивать. Несовпадение нападения и физического насилия можно продемонстрировать часто встречающейся ситуацией, когда, например, ворвавшись в квартиру и не причинив вреда хозяевам, преступник совершает хищение. Физического насилия нет. Однако нападение налицо. В чем же выражается нападение в этом случае? Представляется, что это как раз то неожиданное действие, создающее опасность применения насилия, о котором писали В.А. Владимиров и Ю.И. Ляпунов. Каким образом при этом подавляется сопротивление? Раз физического воздействия нет, следовательно, есть воздействие на психику, парализующее желание сопротивляться. Но ведь это - не что иное, как угроза, или психическое насилие, сущность которого заключается, как полагают, например, В.И. Симонов и В.Г. Шумихин, в "воздействии на психическую деятельность лица путем сообщения ему сведений о совершении немедленно либо в будущем нежелательных для него ...действий с целью возбуждения в нем чувства страха, принуждения его к какой - либо деятельности либо бездействию" [74, с. 64].

Возможны и такие ситуации, когда сколь-нибудь существенного воздействия на психику в момент совершения хищения не оказывается, например, преступник совершает хищение, нанеся удар сзади, в силу чего лицо не может осознать опасности немедленного применения насилия, о которой писали В.А. Владимиров и Ю.И. Ляпунов. Означает ли это, что нападение в данном случае отсутствует? Думается, что в такой ситуации нападение и физическое насилие совпадают и нет смысла их искусственно разделять, что было сделано, например, В.А. Владимировым путем введения понятия "тайное нападение" [75, с. 62]. Исходя из вышесказанного, можно прийти к следующим выводам. Практически все авторы, разграничивающие понятия "насилие" и "нападение", определяя последнее, указывают на некое "действие". При этом тщательно рассматриваются лишь последствия этого действия, а в чем же объективно заключается само действие - не указывается. В связи с этим, думается, что нападение представляет собой или физическое или психическое насилие, исходя из конкретной ситуации. Практически невозможно представить ситуацию, при которой нападение осуществлялось бы как - либо еще. Нападение, таким образом, присутствует и при грабеже, и при разбое. В случае же разбоя законодатель особо обращает внимание на нападение, включая его непосредственно в текст статьи, с той целью, чтобы подчеркнуть повышенную общественную опасность данного преступления, и, в силу этого, его формальный состав, оконченность уже с момента осуществления посягательства. При грабеже момент окончания преступления не связан с нападением, поэтому текст статьи не содержит указания на нападение, хотя логическое толкование данной статьи также подразумевает это действие.

Основным критерием отграничения грабежа от разбоя является законодательно закрепленная разница в характере насилия: Как писал В.В. Ераксин, "Главное отличие грабежа от разбоя состоит в степени интенсивности и объеме насилия" [76, с .62]. В соответствии с упомянутым уже разъяснением Пленума Верховного Суда от 5 сентября 1986г., под насилием, не опасным для жизни или здоровья, следует понимать причинение легкого телесного повреждения, не повлекшего за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты трудоспособности, а также причинение потерпевшему физической боли либо ограничение его свободы, если это не создало опасности для его жизни или здоровья [77, с. 64]. Таким образом, максимальный вред, причиненный потерпевшему при грабеже, может выразиться в побоях или иных насильственных действиях, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ (кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности). Таким образом, если в результате насилия потерпевшему причинен хотя бы легкий вред здоровью, ответственность должна наступать за разбой. Кроме того, насилие считается опасным, если оно объективно было способно причинить вред, достаточный для квалификации посягательства как разбоя, хотя потерпевшему в действительности был причинен менее серьезный вред. Так, Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении от 22 марта 1966 г. “О судебной практике по делам о грабеже и разбое” разъяснил, что именно как разбой следует квалифицировать нападение с целью завладения имуществом, соединенное с насилием, которое причинило потерпевшему легкие телесные повреждения без расстройства здоровья либо вообще не причинило никакого вреда его здоровью, однако в момент причинения создавало реальную опасность для жизни или здоровья потерпевшего [78, с. 64]. При определении того, имела ли место в момент причинения реальная опасность для жизни или здоровья, следует учитывать интенсивность насилия, орудия преступления, куда и чем наносились удары и причины, в силу которых не наступили более тяжкие, но объективно возможные, исходя из характера действий преступников, последствия [79, с. 62].

Теоретически грабеж и разбой отличаются и по конструкции объективной стороны, о чем было уже сказано выше. Разбой - преступление с формальным составом, считающееся оконченным уже с момента осуществления нападения. Однако практически данное отличие имеет значения для определения момента окончания уже квалифицированного деяния.

Субъективные стороны разбоя и насильственного грабежа совпадают: оба преступления совершаются с прямым умыслом, оба характеризуются наличием у лица корыстной цели, проявляющейся в стремлении обратить похищенное имущество в свою пользу. Причем, "Психическое отношение лица к насилию, применяемому им в отношении потерпевшего, имеет несколько иную окраску. Если цель завладения имуществом полностью захватывает лицо и оно стремится именно к ее достижению, то в насилии преступник видит лишь средство для достижения этой цели" [80, с. 63]. Однако, если сознанием лица, осуществляющего насильственный грабеж, охватывается то, что угроза или насилие не опасны для здоровья или жизни, то сознанием разбойника, наоборот, охватывается то обстоятельство, что применяемое насилие (угроза) опасны для здоровья или жизни.

2.2 Отграничение грабежа от вымогательства и от самоуправства

Вымогательство не является хищением, но, как и хищения, относится к корыстным преступлениям против собственности. По этой причине оно обладает рядом признаков, сходных с признаками хищения, и в частности, грабежа, что и затрудняет их разграничение.

Основным непосредственным объектом вымогательства, как и грабежа, являются отношения собственности. Как и грабеж, вымогательство имеет факультативный объект. Однако содержание факультативного объекта вымогательства отличается от содержания факультативного объекта грабежа: в первом случае это - физическая, психическая неприкосновенность (ч.2 ст.163 УК РФ) и здоровье (ч.3 ст.163 УК РФ); в последнем - физическая, психическая неприкосновенность, а также неприкосновенность жилища (ч.2 ст.161 УК РФ). Дополнительного объекта у грабежа нет, а вот вымогательство имеет дополнительный объект, в качестве которого выступает психическая неприкосновенность.

По основным элементам (форме вины и цели) совпадают и субъективные стороны: оба преступления совершаются с прямым умыслом и преследуют корыстную цель. Как и грабеж, вымогательство может быть совершено только лицом, не наделенным в отношении присваиваемого имущества никакими правомочиями.

Разграничение грабежа и вымогательства проводится прежде всего по предмету. Предмет вымогательства - не только имущество, но и право на него, и действия имущественного характера. В.А. Владимиров и Ю.И. Ляпунов в свое время справедливо отмечали, что право на имущество, равно как и действия имущественного характера - категория сугубо юридическая, закрепляется в определенных документах, но от этого оно (право) само по себе не становится категорией предметно-натуральной, поэтому право на имущество разновидностью имущества не является [81, с. 62]. Правда, в ст. 128 ГК РФ имущественные права относятся к имуществу, но сравнение диспозиций ст.ст. 161, 159, 163 УК РФ позволяет утверждать, что в ст.ст. 158, 160, 161 и 162 УК РФ имущественные права в понятие имущества по-прежнему не включены. Предмет грабежа - это всегда наличное имущество. При вымогательстве в момент выдвижения требований имущества при потерпевшем, как правило, нет. Более того, при вымогательстве, как отмечает Г.Л. Кригер, виновный может преследовать цель упрочить свое "право" на имущество, которым он уже обладает. Например, вымогатель требует передачи ему в собственность имущества, которое уже было вверено ему в пользование, передано на хранение [82, с. 63].

Разграничение рассматриваемых преступлений в некоторой степени можно провести и по способу изъятия. Вымогатель, как правило, непосредственно не производит изъятия имущества, а побуждает к передаче потерпевшего. Грабитель же, как правило, захватывает имущество сам. Но данное разграничение безупречным не является. Встречаются случаи, когда и при совершении грабежа потерпевший под угрозой насилия сам отдает требуемое преступниками имущество. Поэтому факт передачи имущества преступнику самим потерпевшим не является обстоятельством, характерным исключительно для вымогательства.

Обязательным признаком вымогательства, как и насильственного грабежа, является выдвижение угроз. Однако, если для квалификации грабежа как насильственного имеет значение лишь угроза насилием, не опасным для жизни или здоровья, то в случае вымогательства содержание выдвигаемых угроз более широко: применение насилия над личностью потерпевшего, его близких, уничтожение или повреждение чужого имущества, разглашение позорящих сведений или иных сведений, способных причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких. Ряд авторов предлагают провести разграничение между грабежом и вымогательством, основываясь на критерии наличия или отсутствия воли потерпевшего на изъятие имущества. Так, Е.А. Сухарев и А.Д. Горбуза пишут: "При вымогательстве угрозы направлены на то, чтобы побудить лицо передать ... имущество самому преступнику или по его указанию другим частным лицам ... Иной характер имеют угрозы при грабеже и разбое. Их назначение состоит в том, чтобы подавить волю лица, препятствующего завладению имуществом, и таким путем захватить предмет хищения" [83, с. 64]. Аналогичной точки зрения придерживается и В.А. Владимиров: "...при вымогательстве переход имущества происходит при участии самого потерпевшего, как бы по его воле и согласию" [84, с. 62]. Однако думается, что авторы в данном случае все же не провели разграничения между характером, назначением угроз при вымогательстве и грабеже. Разве не происходит подавление воли лица при вымогательстве? Так, противореча, по сути, самому себе, В.А. Владимиров пишет: "Вымогательство - всегда противоправное принуждение потерпевшего к распоряжению имуществом или имущественным правом..." [85, с. 62]. Если есть принуждение, то добровольность отсутствует. Более правильным представляется провести разграничение по цели, с которой подавляется воля. Вымогатель угрожает с целью принудить передать имущество в будущем. Осуществление угрозы предполагается тоже в будущем в качестве мести за отказ в передаче требуемых благ. Смысл угрозы при грабеже - облегчить немедленное завладение имуществом, сделать так, чтобы потерпевший не препятствовал изъятию имущества.

Существенный отграничительный признак вымогательства от насильственного грабежа - момент осуществления угрозы применения насилия. Так, Хитров в парке подъехал на велосипеде к Медведеву и потребовал отдать часы. Получив отказ, Хитров достал нож и повторил требование. Медведев, воспринимая угрозу как реальную, часы отдал. У потерпевших Левченко и Клименко Хитров потребовал отдать кроссовки и наручные часы, пригрозив в противном случае избить. Испугавшись угроз, Левченко и Клименко требование выполнили. Староминский районный суд признал виновным Хитрова в вымогательстве имущества под угрозой убийства у Медведева, Клименко и Левченко. Однако Верховный Суд, ссылаясь на постановление Пленума от 04.05.90. "О судебной практике по делам о вымогательстве", указал, что завладение имуществом при грабеже и разбое происходит одновременно с совершением насильственных действий или сразу после них; при вымогательстве умысел направлен на получение имущества в будущем [86, с. 61]. "При вымогательстве...угроза насилием любой тяжести обращена в будущее, виновный высказывает намерение реализовать ее когда-то в дальнейшем..." [87, с. 62]. При грабеже между опасностью осуществления угрозы и самой угрозой нет значительного разрыва во времени. Между тем, Л.К. Малахов, например, полагает, что "будущее время" применительно к вымогательству - это время, которое наступает сразу после предъявления требований о передачи имущества или права на него" [88, с. 63]. Представляется, что такое буквальное толкование понятия "будущее время" в данном случае не верно. Наличие достаточно продолжительного промежутка времени между угрозой и моментом ее осуществления при вымогательстве является признаком, вытекающим из самой сути самостоятельного существования вымогательства и отграничения его от грабежа, соединенного с угрозой применения насилия. Ведь сам смысл разграничивать эти два столь схожих в данной ситуации состава состоит именно в их разной общественной опасности, а это, в свою очередь, обусловлено тем, что при вымогательстве потерпевший имеет возможность обезопасить себя, обратившись в органы милиции, или иным образом организовав свою защиту: для этого он обладает необходимым резервом времени. При грабеже такой возможности у потерпевшего нет. Наличие резерва времени у потерпевшего, таким образом, определяет меньшую общественную опасность вымогательства, нежели грабежа, соединенного с угрозой применения насилия. И разграничение поэтому предлагается проводить, именно руководствуясь данным критерием. При насильственном грабеже угроза носит характер предупреждения потерпевшего о немедленном применении к нему физического насилия. Вымогатель же угрожает применением насилия в будущем в случае невыполнения его требований. При этом продолжительность времени, достаточная для квалификации преступления как вымогательства, должна определяться индивидуально в каждом конкретном случае, исходя из того, имел ли возможность потерпевший в данной ситуации за предоставленный ему промежуток времени организовать свою защиту. Если такая возможность у потерпевшего была, то содеянное следует квалифицировать как вымогательство. Если нет - как грабеж, даже если между угрозой и опасностью ее осуществления объективно был продолжительный промежуток времени.

Обобщая вышесказанное, следует добавить, что сочетание выдвигаемых требований с угрозой, в отношении которой есть опасность ее немедленного осуществления, не во всех случаях образуют состав грабежа. Так, если виновный угрожает разгласить сведения, позорящие потерпевшего или его близких или иные сведения, способные причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких, угрожает повредить или уничтожить имущество, и при этом угроза содержит опасность немедленного осуществления, содеянное следует квалифицировать как вымогательство по той причине, что содержание такой угрозы не предусмотрено составом квалифицированного грабежа. Кроме того, при вымогательстве может носить наличный характер, то есть содержать намерение реализовать ее немедленно, и угроза насилием. Но в данном случае предметом преступления может быть только право на имущество и действия имущественного характера.

Однако важно отметить, что в том случае, когда вымогатель с целью получения имущества применяет насилие, не опасное для жизни или здоровья, разграничение с насильственным грабежом производится по цели насилия: как разъясняет Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении от 04.05.90г., при вымогательстве насилие используется как средство подкрепить угрозу; при грабеже - как средство завладения имуществом [89, с. 64]. Так, В. с другим лицом пришел на квартиру к Г. и потребовал, чтобы она в течение недели принесла ему 500 руб., угрожая при этом расправой. В момент угрозы В. ударил Г. кулаком по лицу и голове. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР указала, что В. применил насилие не с целью немедленного завладения имуществом, а чтобы понудить Г. к выплате денег в будущем. Действия виновного надлежит квалифицировать как вымогательство [90, с. 61]. Из примера видно, что, хотя виновный и применил насилие немедленно в процессе угрозы, Верховный Суд принял во внимание цель примененного насилия.

Есть отличия и в адресате угроз. Угроза при грабеже адресована любому лицу, препятствующему произвести хищение (включая совершенно посторонних в смысле отношения к имуществу), а при вымогательстве может быть направлена против определенного круга лиц: против лица, в собственности, ведении или под охраной которого находится имущество, против его близких (родственников, друзей и т.д.).

Вымогательство - это преступление с формальным составом, в отличие от грабежа, включающего в структуру объективной стороны обязательное причинение имущественного ущерба.

Необходимость разграничения самоуправства и грабежа обусловлена тем, что зачастую самоуправные действия содержат признаки, характерные для хищений, в силу чего внешне самоуправство в ряде случаев очень напоминает грабеж, и лишь детальное исследование всех признаков деяния позволяет правильно его квалифицировать.

Самоуправство - это самовольное, вопреки установленному законом или иным нормативным актом порядку совершение каких-либо действий, правомерность которых оспаривается организацией или гражданином, если такими действиями причинен существенный вред (ст. 330 УК РФ). Основные признаки, позволяющие отнести деяние к самоуправству, по мнению А.С. Горелика, таковы: 1) действия носят самовольный характер; 2) действия оспариваются теми, в отношении которых они совершены; 3) действия должны превышать пределы самозащиты прав; 4) действия направлены на возврат действительного, а не предполагаемого долга; 5) действия причиняют существенный вред [91, с. 62]. Осуществление лицом права без обращения в соответствующий орган власти нарушает установленный порядок осуществления гражданами своих прав. Следовательно, основной непосредственный объект самоуправства, в отличие от грабежа - порядок управления. Как и грабеж, в качестве факультативного объекта самоуправство имеет психическую и физическую неприкосновенность (ч.2 ст.330 УК РФ).

По признакам объективной стороны самоуправство может практически совпадать с грабежом, однако, разница все же есть. Изъятие в случае хищения является противоправным. Причем противоправность должна быть как объективной, так и субъективной: лицо, объективно нарушившее закон, должно и полагать, что действует противоправно, то есть изымает вещь, на обладание которой не имеет никакого юридического основания. В случае же самоуправства действия виновного направлены на осуществление имеющегося у него права. Виновный осознает лишь то, что нарушает порядок осуществления права.

Деяние виновного в самоуправстве существенно отличаются от грабежа и разбоя и с субъективной стороны. В отличие от хищений самоуправство совершается не с корыстной целью, а с целью завладения имуществом, в отношении которого лицо считает себя наделенным правом. Субъективная сторона самоуправства предполагает умысел: лицо осознает, что самовольно, помимо установленного порядка, осуществляет свое действительное или предполагаемое право и желает, чтобы оно было осуществлено таким образом. Для грабежа также характерен прямой умысел, но его содержание иное.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как видим, проблемы при применении ст. 161 УК РФ у судов остались, несмотря на многочисленные разъяснения, даваемые Пленумом. Видимо, суды не всегда правильно применяют те или иные толкования ст. 161, данные Пленумом.

В Постановлении от 27 декабря 2002 г. Пленум разъяснил, что, решая вопрос о том, является ли посягательство на чужое имущество тайным или нет, следует исходить из субъективной стороны действий виновного. Если он полагает, что при незаконном изъятии имущества он действует тайно, хотя его противоправные действия видели посторонние лица, но ничего не предпринимали для пресечения преступления, то речь не может идти о грабеже (п. 2).

В п. 6 Постановления разъясняется, в каких случаях грабеж и разбой считаются оконченными преступлениями. В отношении состава преступления - разбоя каких-либо вопросов не возникало, поскольку судебная практика давно устоялась. Что же касается грабежа, то согласно разъяснению, содержащемуся в п. 16 ранее действовавшего Постановления Пленума от 22 марта 1966 г., это преступление считается оконченным с «момента завладения имуществом». Суды обращали внимание на то, что такое разъяснение сейчас не согласуется с действующим уголовным законодательством.

С учетом того, что судебная практика была разноречивой и это порождало ошибки при квалификации содеянного, Пленум подчеркнул, что грабеж будет считаться оконченным преступлением лишь в случаях, когда у виновного есть реальная возможность пользоваться или распоряжаться похищенным по своему усмотрению. Например, обратить такое имущество в свою пользу или в пользу других лиц, распорядиться им с корыстной целью иным образом.

У судов возникают проблемы с квалификацией групповых краж, грабежей и разбоев. В частности, в судебном заседании не всегда выяснялось, состоялась ли предварительная договоренность между соучастниками совершенного ими преступления, были ли распределены роли в целях осуществления преступного замысла и т.п. В результате давалась неправильная юридическая оценка действиям участников групповых преступлений.

Что можно предложить в связи с этим? Думается, что проблема не столько в составе преступления, предусмотренного ст. 161 УК РФ, сколько в толковании и применении иных институтов уголовного права. Разъяснения Пленума достаточно ясны и грамотны, что должно способствовать правильному рассмотрению данной категории дел. Однако суды, как мы видели, не всегда правильно квалифицируют действия при групповых грабежах, разбоях. Необходимо, возможно, дать отдельное разъяснение по данному вопросу.

Суды неодинаково решали вопрос о наличии в действиях лица, совершившего кражу, грабеж или разбой, признака незаконного проникновения в жилище, помещение или иное хранилище и не всегда выясняли цель проникновения в жилище или иное помещение, что влекло судебные ошибки.

Также по-разному квалифицировались действия лиц, которые, проникнув, например, в квартиру, умышленно уничтожали или повреждали имущество потерпевшего. Одни суды полагали, что подобные действия входят в объективную сторону кражи, грабежа поскольку связаны с преодолением препятствий (повреждение или разрушение дверей, окон, запоров и т.п.) Другие суды аналогичные действия дополнительно квалифицировали по ст. 167 УК РФ, не всегда учитывая, что уничтожение или повреждение имущества являлось способом совершения хищения при отягчающих обстоятельствах.

Таким образом, судьям необходимо быть более внимательными, учитывать все обстоятельства, связанные как с объективной стороной деяния, так и с умыслом, целью, мотивами, субъектом преступления. Необходимо более четко применять разъяснения, данные Пленумом, и ошибок при применении ст. 161 УК РФ станет значительно меньше.

Разбой тесно примыкает к насильственному грабежу, что вызывает необходимость разграничения этих составов преступлений. Различие между ними определяется, прежде всего, характером примененного к потерпевшему насилия. Разбой согласно закону представляет собой нападение, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, а насильственный грабеж предполагает неопасное для жизни и здоровья воздействие на потерпевшего.

Различие между разбоем и грабежом следует проводить также по моменту окончания этих преступлений. Если разбой считается оконченным с момента нападения, независимо от завладения имуществом, то для оконченного грабежа необходимо, чтобы виновный завладел чужим имуществом.

При разграничении разбоя и грабежа следует учитывать способ действий виновного. Так, насилие с целью завладения имуществом, соединенное с применением оружия, всегда должно рассматриваться как разбой, независимо от характера наступивших последствий.

Степень защиты собственности в значительной мере зависит от точного определения конкретных форм и способов посягательства на нее. Особую роль правильная классификация этого рода преступлений играет в тех случаях, когда правоохранительные органы имеют дело с такими сходными по конструкции своего юридического состава преступлениями, как насильственный грабеж, разбой и вымогательство. В то же время, как показывает проведенный выше анализ, далеко не все моменты, связанные с определением и четкой квалификацией грабежа, получили исчерпывающее законодательное оформление или соответствующую судебную трактовку.

Среди норм законодательства, имеющих отношение к квалификации грабежа, на наш взгляд нуждаются в уточнении такие, как: более четкое разграничение понятий насилия, опасного и неопасного для жизни и здоровья граждан; нормы учета преступлений по совокупности в случае совершения виновным деяний однородных, но предусмотренных различными статьями Уголовного кодекса; наконец, в целом нуждается в однозначном толковании весь понятийный аппарат главы УК, посвященной преступлениям против собственности.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Нормативные правовые акты

1. Уголовный кодекс Российской Федерации: по состоянию на 20 марта 2010 года. - М.: Эксмо, 2010. - 238 с.

Материалы судебной практики

2. О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. №4 (с изменениями, внесенными пост. Пленума от 21 сентября 1977 г. №13, 27 ноября 1981 г.№6 и 26 апреля 1984 г. №7) // Уголовный Кодекс Российской Федерации 1996 г. с постатейными материалами / Составители Горелик А.С., Шишко И.В. - Красноярск: ПИК “Офсет”, 1997. - С. 35 - 37.

3. О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 г. №11 (с изменениями, внесенными постановлением Пленума от 30 ноября 1990 г. №14) // Уголовный Кодекс Российской Федерации 1996 г. с постатейными материалами / Составители Горелик А.С., Шишко И.В. - Красноярск: ПИК “Офсет”, 1997. - С. 44 - 46.

4. О практике применения судами Российской Федерации законодательства при рассмотрении дел о хищениях на транспорте: Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 23 декабря 1980 г. №6 (в редакции постановления Пленума от “21 декабря 1993 г. №11) // Уголовный Кодекс Российской Федерации 1996 г. с постатейными материалами / Составители Горелик С. А., Шишко И.В. - Красноярск: ПИК “Офсет”, 1997. - С. 53 - 55.

5. О судебной практике по делам о грабеже и разбое: Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. №31 (с изменениями и дополнениями, внесенными постановлениями Пленума от 23 декабря 1970 г. №54, от 27 июля 1983 г №7 и от 4 мая 1990 г. №2 в редакции постановления Пленума от 21 декабря 1993 г. №11) // Уголовный Кодекс Российской Федерации 1996 г. с постатейными материалами / Составители Горелик С. А., Шишко И.В. - Красноярск: ПИК “Офсет”, 1997. - С. 62 - 64.

6. О судебной практике по делам о вымогательстве: Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 4 мая 1990 г. №3 (с изменениями, внесенными постановлением Пленума от 18 августа 1992 г. №10; в ред. постановления Пленума от 21 декабря 1993 г. №11) // Уголовный Кодекс Российской Федерации 1996 г. с постатейными материалами / Составители Горелик С. А., Шишко И.В. - Красноярск: ПИК “Офсет”, 1997. - С. 71 - 73.

7. Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 164п04 от 14.04.2004 // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2004. - № 12.

8. Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2003 год // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2004. - № 9.

9. Постановление Президиума Верховного Суда Республики Бурятия от 26.07.2002 // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2003. - № 9.

10. Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 580п02пр от 25.12.2002 // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2003. - № 9.

11. Постановление Президиума Мосгорсуда от 30.08.2001 // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2002. - № 3.

Учебная и научная литература

1. Владимиров В.А. Квалификация похищений личного имущества. - М.: Юрид. лит, 1974. - 250 с.

2. Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность. - М.: Юрид. лит., 1986. - 340 с.

3. Волженкин Б.В. Вопросы квалификации краж, грабежей и разбоев, совершенных с целью завладения личным имуществом граждан. - Л.: ЛГУ, 1981. - 250 с.

4. Гаухман Л.Д. Насилие как средство совершения преступления. - М.: Юрид. лит., 1974. - 280 с.

5. Горелик А.С. Уголовная ответственность за самоуправство // Юридический мир. - 1998. - № 8. - С. 53 - 54.

6. Гравина А. Яни С. Правовая характеристика нападения как элемента объективной стороны разбоя // Советская юстиция. - 1981. - №7. - С. 60 - 63.

7. Ераксин В.В. Ответственность за грабеж. - М.: Юрид. Лит., 1972. - 180 с.

8. Каракетов Ю.М. Ответственность за разбой по уголовному законодательству Узбекской СССР. - Нукус: Каракалпакстан, 1990. - 230 с.

9. Кондрашова Т.В. Проблемы судебного толкования отдельных понятий и признаков хищений // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе. - Красноярск: КГУ, 1999. - С. 53 - 56.

10. Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. - М.: Юрид. лит., 1980. - 130 с.

11. Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. - М.: Юрид. лит., 1974. - 145 с.

12. Кригер Г.Л. Ответственность за разбой. - М.: Юрид.лит., 1968. - 168 с.

13. Кудрявцев В.Н. Объективная сторона преступления. - М., 1960. - 164 с.

14. Литвинов В.И. Корыстные посягательства на личную собственность и их предупреждение. - Минск: Университетское, 1989. - 210 с.

15. Ляпунов Ю.И. Изъятие как обощенный способ хищений // Социалистическая законность.- 1984. - № 8. - С. 35 - 36.

16. Малахов Л.К. Ответственность за вымогательство: квалификация и наказание по российскому и зарубежному праву. - Нижний Новгород, 1995. - 145 с.

17. Михайленко П.П. Тевлин Р.И. Преступления против личной собственности граждан. - Киев, 1962. - 230 с.

18. Общая теория права: Учебник для юридических вузов / Под ред. Пиголкина А.С. - М.: ИПП “Отечество”, 1997. - 408 с.

19. Пинаев А.А. Уголовно-правовая борьба с хищениями. - Харьков: Хар. Ю.И., 1975. - 115 с.

20. Пинхасова Э.Б. Содержание умысла и мотива при совершении грабежа // Проблемы совершенствования мер борьбы с преступностью. - Ташкент: Ташк. ун-т., 1986. - С. 112 - 114.

21. Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. Кудрявцева В.Н. и Наумова А.В. - М.: Юристъ, 1997. - 310 с.

22. Симонов В.И. К вопросу о физическом насилии // Проблемы совершенствования законодательства по укреплению правопорядка и усилению борьбы с правонарушениями. - Свердловск: Свердл. Ю.И., 1982. - С. 198 - 200.

23. Симонов В.И. Шумихин В.Г. Преступное насилие: понятие, характеристика и квалификация насильственных посягательств на собственность. - Пермь: ПГУ, 1992. - 185 с.

24. Сухарев Е.А. Горбуза А.Д. Отграничение хищений от иных посягательств на социалистическую собственность. - Свердловск: Свердл. Ю.И., 1984. - 112 с.

25. Тенчов Э. Квалификация преступлений против социалистической собственности. - Иваново: Ивановский ун-т., 1981. - 108 с.

26. Уголовный Кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий / Под ред. Борзенкова Г.Н., Бражник Ф.С., Игнатьева А.А. - М.: Зерцало “Теис”, 1997. - 410 с.

27. Уголовный Кодекс Российской Федерации 1996г. с постатейными материалами / Составители Горелик А.С. Шишко И.В. - Красноярск: ПИК “Офсет”, 1997. - 398 с.

28.Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Козаченко И.Я., Незнамовой З.А., Новоселова Г.П. - М.: Инфра-М, 1997. - 250 с.

29. Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Ветрова Н.И., Ляпунова Ю.И. - М., 1998. - 230 с.

30. Чернявский А.Д. Психическое насилие при совершении корыстных преступлений: уголовно правовые и криминологические проблемы: Автореферат диссертации...канд. юр. наук. - М.: Акад. МВД СССР, 1991. - 220 с.

Страницы: 1, 2, 3