Общая тенденция развития процессуального законодательства и судебной практики предшествующих веков -- постепенное увеличение удельного веса розыска в ущерб так называемому суду, то есть замена состязательного принципа следственным, инквизиционным -- привела к полной победе розыска в начале правления Петра I.

Тенденция к замене суда розыском определяется обострением классовой борьбы, неизбежно вытекающим из общего развития феодализма.

Суд призван стать быстрым и решительным орудием в руках государства для пресечения всякого рода попыток нарушить установленный порядок. От судебных органов требовалось, чтобы они стремились не столько к установлению истины, сколько к устрашению трудящихся. В этом плане для государства более важно покарать иногда и невиновного, чем вообще никого не покарать, ибо главная цепь -- общее предупреждение («чтоб другим не повадно было так воровать»). Этим задачам и отвечает процессуальное законодательство эпохи Петра I.

Ужесточение репрессии, свойственное переходу к абсолютизму, отражалось и в процессуальном праве. Усиливается наказание за «процессуальные преступления»: за лжеприсягу и лжесвидетельство теперь вводится смертная казнь.

1. ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО РУСИ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО ПРЕОБРАЗОВАНИЙ ПЕРТРА I

Древнерусское право (по Русской Правде) еще не знало достаточно четкого разграничения между уголовным и гражданским процессом, хотя, конечно, некоторые процессуальные действия(например, гонение следа, свод по Русской Правде) могли применяться только по уголовным делам. Во всяком случае и по уголовным, и по гражданским делам применялся состязательный(обвинительный) процесс, при котором стороны равноправны и сами являются двигателем всех процессуальных действий( даже обе стороны в процессе назывались истцами). Потерпевший сам должен был привлекать к суду обидчика, озаботиться изысканием и доставлением на суд доказательств его виновности и поддерживать свое обвинение на суде. На суде стороны выступали в окружении своих родственников и соседей, которые были по существу их пособниками.

Доказательствами в судебном процессе были: признание сторон, показание свидетелей -- «послухов» (свидетелей по слуху) и «видоков» (очевидцев), ордалии и присяга.

Ордалии выражались в форме поединка сторон или свидетелей на поле (суда божьего), испытания железом или водой. К присяге прибегали по жребию как в отношении сторон, так и свидетелей.

Судебный процесс был устным. Решение суда -- приговор -- выносилось также устно. Приговор по судебным делам осуществлялся вирниками как судебными исполнителями.

Общей тенденцией развития процессуального законодательства и судебной практики в XV--XVII веках было постепенное увеличение удельного веса розыска в ущерб так называемому «суду», то есть замена состязательного принципа следственным, инквизиционным.

«Сыск (розыск), который, как самостоятельная форма процесса, может и даже должен начинаться по почину органов судебной власти, появляется Московском государстве с возникновением губных учреждений, в обязанности которых входило преследование профессионального разбоя и грабежа». В первоначальной своей форме сыск был не процесс, а лишь средством поимки и наказания лихих людей. С течением времени к этой категории лиц стали относить не только разбойников и грабителей, которые были схвачены с поличным на месте преступления, но и рецидивистов и людей, облихованных общиной. Вследствие этого появилась потребность в более детальном расследовании дела путем расспросов самого преступника, не совершал ли он и прежде таких преступлений, и путем сыска, не слывет ли он в общине лихим человеком, разбойником, грабителем или вором. Таким образом сыск -- короткая процедура казни лихих людей -- превратилась в следственный процесс, в основу которого было положено начало преследования преступлений в порядке государственного обвинения. Губные учреждения сами должны ловить разбойников, сыскивать про них и начинать дело, независимо от усмотрения жалобщиков и желания их прекратить дело миром.

По Судебнику 1497 года процесс характеризовался развитием старой формы, так называемого суда, то есть состязательного процесса, и появлением новой формы судопроизводства -- розыска. При состязательном процессе дело начиналось по жалобе истца, именовавшейся челобитной. Она обычно подавалась в устной форме. По получении челобитной судебный орган принимал меры к доставке ответчика в суд. Явка ответчика обеспечивалась поручителями. Если ответчик каким-либо образом уклонялся от суда, то он проигрывал дело даже без разбирательства. Истцу в таком случае выдавалась так называемая «бессудная грамота». Неявка истца в суд влекла за собой прекращение дела.

Судебник признавал бесспорным доказательством собственное признание стороны. Если истец отказывался от всего или части иска или ответчик признавал исковые требования, то иных доказательств уже не требовалось.

Другим видом доказательств были свидетельские показания. В отличие от Русской Правды Судебник признавал только один вид свидетелей -- послухов.

Доказательством признавалось и «поле» -- судебный поединок. Победивший в бою считался правым, то есть выигрывал дело. Проигравшим признавался не явившийся на поединок или сбежавший с него. На «поле» можно было выставлять за себя наймита.

В качестве доказательств стали применяться различного рода документы: договорные акты, официальные грамоты. Доказательством считалась также присяга.

Розыск отличался от состязательного процесса тем, что суд сам возбуждал, вел и завершал дело по собственной инициативе и исключительно по своему усмотрению. Подсудимый был скорее объектом процесса. Главным способом «выявления истины» при розыске являлась пытка.

Уже Соборное Уложение 1649 года уделяет розыску достаточное место, хотя предпочтение отдается суду. Именно этой форме посвящена громадная глава Х, ее касаются и другие главы. В законодательстве все еще не проводилось четкого различия между уголовным и гражданским процессом, хотя начало их разделения уже имело место.

Гражданские и мене важные уголовные дела рассматривались в порядке обвинительного процесса, то есть того, что в Уложении называется судом. Потерпевший подавал в судебный орган заявление, в котором излагал содержание (цену иска) и указывал местожительство ответчика. Судья-дьяк делал надпись на заявлении, которое приобретало после этого форму нового документа -- приставной грамоты. Приставная грамота выдавалась чиновнику судебного органа -- приставу, который и обязан был обеспечить явку ответчика. Получив приставную грамоту, ответчик должен был явиться в суд самолично или найти поручителя, который нес бы ответственность своим имуществом за явку ответчика в суд. Поручительство оформлялось поручной записью. Если истец уклонялся от явки в суд, пристав должен был поймать его и привести, а судья обязан был не отпускать его до тех пор, пока он не выставит поручителей.

Стороны, прибывшие в суд, должны были удостоверить свою явку в специальном заявлении. Ответчик, не являвшийся в суд до трех раз, проигрывал дело. Истцу выдавалась судебным органом бессудная грамота, по которой он без судебного разбирательства имел право требовать с ответчика или его поручителя возмещение иска.

До начала судебного процесса стороны имели право договориться об иске. Ответчик мог признать цену иска и удовлетворить его, и дело на этом заканчивалось. Соборное Уложение предоставляло право отвода сторонами судьи или подьячего, то есть секретаря суда, если имелись на то основания. Стороны были обязаны до конца участвовать в судебном разбирательстве, после окончания которого подписывали протокол заседания. Первым видом доказательства по искам и маловажным уголовным делам являлось крестное целование.

Вторым видом доказательств были показания свидетелей. Существовал и такой вид доказательства, как общая ссылка или общая правда, когда обе стороны ссылались на одного и того же свидетеля или группу одних и тех те свидетелей, условливаясь, что их показания для дела будут решающими. Лицо или лица, на которых ссылались стороны, должны были быть очевидцами фактов, о которых они свидетельствовали.

В состязательном процессе большое значение имели такие доказательства, как ссылка из виноватых и общая ссылка. При ссылке из виноватых стороны ссылались на группу свидетелей, указывая при этом, что если хоть один из свидетелей даст показание, противоречащее утверждениям

сторон, или укажет на свою неосведомленность в этом вопросе, то данная сторона автоматически проигрывает дело. При общей ссылке обе стороны ссылались на одного свидетеля, условливаясь, что его показания будут решающими для дела.

Обыск как вид доказательства заключался в вопросе окольных людей о спорных обстоятельствах дела. Стороны не должны были присутствовать при обыске, чтобы тем самым не влиять на опрашиваемых людей. Опрос проводился лицом, называемым сыщиком. Показания окольных людей, дававшиеся под присягой, записывались и скреплялись их подписью. Кроме обычного применялся и повальный обыск, то есть массовый опрос населения, иногда свыше ста человек. По делу опрашивались все взрослые люди, кто знает, кто видел, кто слышал, кто предполагает что-либо и т.д.

Результаты повального обыска подсчитывались, и та сторона, которая получала больше ответов в ее пользу, выигрывала дело.

Весьма существенным видом доказательств являлись письменные доказательства, узаконенные Соборным Уложением 1649 года.

В судебных исках размером менее рубля применялся такой вид доказательства, как жребий.

После исчерпания сторонами всех видов доказательств составлялся судебный список, то есть протокол судебного разбирательства, и дело переходило в дальнейшую процессуальную стадию, которая завершалась приговором, или вершением.

Кроме обычного судебного процесса, главным образом по гражданским искам, Уложение знает другую форму процесса -- розыск или сыск, основанный на следственных началах. Этому виду процесса в основном посвящена глава XXI Уложения «О разбойных и татиных делах». В ней подробно регламентируется борьба с грабежом, разбоем и кражей, к которым применялись особые методы следствия -- сыск. Сыск применялся также и по политическим делам, направленным против основ царского строя.

Дела по политическим и имущественным преступлениям возбуждала не только потерпевшая сторона, но и сами судебно-административные органы.

К основным видам розыска, кроме показаний свидетелей, относился еще и повальный обыск. Его обычно проводили служивые люди губных и воеводских изб. Они допрашивали людей всей волости или губы, воеводства. При этом собирались показания не только тех, кто сам видел, но и тех, кто слышал, кто предполагал что-либо по делу розыска.

Собранные сведения, в случае их единогласия, давали основания квалифицировать человека как обвиняемого, или «облихованного». Такого человека ставили затем на пытку, во время которой он или признавал свою вину или отрицал ее. Последнее не влияло на вынесение решения о мере наказания, которая уже определялась результатом повального обыска. Как правило, виновные приговаривались к смертной казни или же тюремному заключению с применением разного рода телесных наказаний11 Беляев И Д. История русского законодательства. Спб., 2002. С. 57. .

2. ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО В ЭПОХУ ПЕТРА I

Процессуальное, как и все остальное, законодательство Петра Первого отличалось непоследовательностью и противоречивостью. Вместе с тем следует отметить, что процессуальное право в этот период сделало большой шаг вперед. Достаточно сказать, что впервые в истории русского права был создан процессуальный кодекс, хотя и с несколько ограниченной сферой применения. «Краткое изображение процесов или судебных тяжеб» и Артикул воинский были вообще первыми кодификационными актами в российском законодательстве.

При всей новизне петровского законодательства оно явилось логическим развитием тех процессов которые происходили в русском праве

до Петра.

Тенденция к замене суда розыском определяется обострением классовой борьбы, неизбежно вытекающим из общего развития феодализма. Переход к высшей и последней стадии феодализма--абсолютизму, обусловленный в России в первую очередь громадным размахом крестьянских восстаний, сопровождается стремлением господствующего класса к наиболее беспощадным, террористическим формам подавления сопротивления трудящихся масс. В этом деле не последнюю роль играет и судебная репрессия.

Суд был призван стать быстрым и решительным орудием в руках государства для пресечения всякого рода попыток нарушить установленный порядок. От судебных органов требовалось, чтобы они стремились не столько к уяснению истины, сколько к устрашению. В этом плане для государства более важно было покарать иногда и невиновного, чем вообще никого не покарать, ибо главная цель--общее предупреждение(«чтоб другим не повадно было так воровать»). Этим задачам и отвечало процессуальное законодательство эпохи Петра I.

В начале своего царствования Петр совершает решительный поворот в сторону розыска. Он решил упразднить состязательный процесс, свести на нет активность сторон в процессе с тем, чтобы главную роль в нем играли судьи. Именным указом 21 февраля 1697года «Об отмене в судных делах

очных ставок, о бытии вместо оных распросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах» полностью отменяется состязательный процесс с заменой его по всем делам процессом следственным, инквизиционным. Сам по себе указ 21 февраля 1697 года не создает принципиально новых форм процесса. Он использует уже известные, сложившиеся на протяжении веков.

Закон очень краток, в нем записаны лишь основные принципиальные положения. Следовательно, он не заменял предыдущее законодательство о

розыске, а наоборот предполагал его использование в нужных пределах. Указ 21 февраля прежде всего провозглашает отмену судов и очных ставок ( статья 1: «А в место судов и очных ставок по челобитью всяких чинов людей в обидах и в разорениях чинить розыск...»). Под судом здесь понимается форма процесса, носящая состязательный характер. Понятие очная ставка имеет смысл, отличный от современного. Это не вид доказательства, а особая форма процесса, промежуточная между судом и розыском. Первоначально очные ставки были разновидностью суда, его упрощенной формой. Стороны ставились лицом друг к другу и доказывали перед судьей свою правоту. Но со временем судья перестает быть пассивным арбитром и свободный спор сторон превращается в их допрос. Таким образом, Указ 21 февраля 1697 года отменяет не только состязательную, но и полусостязательную форму процесса. Поскольку законодательство XVII века еще не знает деления на уголовный и гражданский процесс, следует отметить, что отмена состязательности относится не только к уголовным, но и гражданским делам.

Слово «розыск» ( и его синоним «сыск») в XVII веке имело двоякий смысл. С одной стороны, оно означало установление истины, расследование обстоятельств. Отсюда формулировки в законах: «сыщется до пряма (будет установлено доподлинно), «по сыску»(по расследовании дела), «сыскивти всякими сыски накрепко» (расследовать дело всеми способами) и т.п. С другой стороны, под розыском, или сыском, понималась особая форма судопроизводства, следственный процесс.

В Указе от 21 февраля 1697 года имеется в виду второе значение слова «розыск». Розыскной процесс вводится для всех дел, как уголовных, так и гражданских. В соответствии с юридической традицией XVII века в законе сначала дается примерный список правонарушений, разбираемых розыском, а потом обобщение, распространяющее действие нормы на все дела.

Закон предусматривал не публичный способ возбуждения дела, свойственный следственному процессу, а частный -- по челобитной (статья 1: «по челобитью всяких чинов людей...»).

Отменяя в целом суд, закон не мог отказаться все же и здесь от отдельных типичных институтов этой формы процесса. В Указе говориться, по существу, о так называемой общей ссылке, известной Соборному Уложению (ст. ст. 168-172 гл. X) и применявшейся в состязательном процессе. Если обе стороны ссылаются на одних и тех же свидетелей, показания признаются решающими для дела.(статья 2: «Кто истец на свидетелей пошлется всяких чинов людей на одного человека или на двух или больше, а ответчик на тех людей пошлется же на всех безотводно или из них пошлется на одного ж человека: и тех свидетелей против ссылок допрашивать в приказех перед судьями вправду.... и вершить те дела по свидетелевой сказке»). Впрочем, появление общей ссылки в суде было выражение формализации процесса, тенденции к формальной оценке доказательств, свойственной и суду, и розыску, но достигающей своего расцвета именно в следственном процессе.

Указ вводит новые формальные признаки для оценки доказательств, допуская отвод свидетелей. Поводом для отвода признаются враждебные отношения между свидетелем и ответчиком. Суд обязан проверить наличие этой вражды. Лучшим доказательством этого закон считает судебную тяжбу между свидетелем и ответчиком, имеющую место в каком-либо приказе (статья 3: «... и челобитье его ответчиково на него свидетеля в котором приказе...»).

Указ от 21 февраля 1697 года предусматривает отвод свидетелей только ответчиком. Отсюда видно, что закон не предполагает никакой возможности выставления свидетелей ответчиком, иначе возник вопрос об их отводе истцом. Таким образом, права истца и ответчика неравны.

При отсутствии свидетелей приходиться прибегать к столь сомнительному доказательству, как церковная присяга -- приведение к вере.

В силу специфики этого вида доказательства необходимо было личное участие сторон в принесении присяги («у веры быть»). Указ говорил, что крест должен целовать только сам ответчик, а «не детем и не свойственником и не людем их».

Присяга приноситься не в суде, а в церкви. Приводит к ней не судья, а священник. Священник при этом обязан наставить присягающих, предупредить о большом грехе, который берет на свою душу клятвопреступник.

Указ вводит смертную казнь за лжесвидетельство. (статья 10: «А буде же кто свидетель скажет во свидетельстве лживо, и про то сыщется ж: и за то его ложное свидетельство казнить смертью ж»).

Указ впервые вводит термин «свидетель», пришедший на смену прежнему термину «послух» и еще более раннему -- «видок».

Отменяя очные ставки, государство увеличивало доходы казны (при громадных затратах на проведение реформ это было очень кстати), ибо за них раньше не брались судебные пошлины. Поскольку все дела разбираются розыском, то и пошлины взимаются со всех, вернее, со всех лиц, проигравших дело.

Указ устанавливал пределы действия закона во времени. Обратной силы он, как и всякий процессуальный закон, не имел, что специально оговаривается, но применялся к незаконченным делам, в том числе пересматриваемым в силу обжалования ( статья 14: «А которыя судныя дела и очныя ставки до сего Государева указу в приказех и в городех вершены, а после того вершенья на те дела спору по се число не было: и тем быть так, как они вершены; а о не невершенных и на которыя вершенныя дела челобитье принесено до сего государева указу, и по тем делам великаго государя указ чинить по сему ж своему великаго государя указу розыском»). К решенным делам применялся принцип, установленный в русском праве еще X главой Соборного Уложенья, -- res judicata pro veriata habetur. Введение новой формы процесса не являлось основанием для пересмотра решенных дел.

Указ 21 февраля 1697 года был дополнен и развит «Кратким изображением процессов или судебных тяжб». «Краткое изображение процессов...», основываясь на принципах указа 1697 года, развивает их применительно к военной юстиции, военному судопроизводству, являясь, таким образом, специальным законом по отношению к общему закону.

В своей процессуальной части этот документ представляет собой специальный закон по отношению к Указу от 21 февраля 1697 г. Указ устанавливал общие принципы розыскного процесса.

Он вносит существенно новые формы и институты в процессуальное право России. Эти нововведения в определенной мере проистекают из западных источников, которыми пользовались составители русских воинских законов, но они отражают и уровень общественно-политического и правового развития России, достигнутый ею к началу XVIII века, дальнейшее развитие абсолютизма.

Однако, поскольку « Краткое изображение...» имело ограниченную сферу применения и поскольку оно было именно кратким, нельзя сказать, что Соборное Уложение в части, касающейся розыскного процесса, полностью потеряло силу.

«Краткое изображение...» посвящено почти целиком вопросам судоустройства и процесса. Изредка встречаются статьи, содержащие нормы материального уголовного права. Отделение процессуального права от материального большое достижение русской законодательной техники начала XVIII века, неизвестное еще Соборному Уложению.

Вместе с тем еще не разграничиваются уголовный и гражданский процесс, хотя некоторые особенности уже намечаются (например, в порядке

обнародования приговоров). Общий ход процесса, названия процессуальных документов и действий, в принципе, одинаковы и для уголовных, и для гражданских дел.

В отличие от Соборного Уложения «Краткое изображение ...» построено весьма четко. Вначале идут две главы, носящие как бы вводный характер. В них даются основная схема судоустройства и некоторые общие

положения процесса. Затем идет последовательное изложение хода процесса, своеобразно разделенное на три основные части.

Закон закрепляет стройную систему судебных органов, не известную до Петра I, довольно четко регламентирует вопросы подсудности. Для осуществления правосудия создаются специальные органы. Однако они все еще не до конца отделены от администрации. Судьями в военных судах являются строевые командиры, в качестве второй инстанции выступает соответствующий начальник, приговоры судов в ряде случаев утверждаются вышестоящим начальством. Нет пока деления на органы предварительного следствия и судебные органы.

В соответствии с этим в процессе отсутствует деление на предварительное производство и производство дел непосредственно в суде.

Собственное признание по-прежнему считалось доказательством. Оно являлось «лучшим свидетельством всего света».

Вторым видом доказательства были свидетельские показания. Законодатель различал силу свидетельских показаний в зависимости от моральных качеств свидетеля, его пола, общественного положения и отношения их к сторонам. В первом случае к свидетельству не допускаются

«преступники, явные прелюбодеи, люди, не бывшие у исповеди»; во втором случае сила свидетельских показаний больше если свидетель мужчина (а не женщина), знатный человек (а не простолюдин), духовный (а не светский), и ученый. В третьем случае свидетельство родственников не допускалось. Число свидетелей определяется со стороны минимума: показания одного не являются доказательством.

В петровском процессе уцелел «один из видов суда Божьего, именно Очистительная присяга, к которой допускается обвиняемый в том случае, когда против него не было других достаточно весомых улик; впрочем законодатель неодобрительно смотрит на присягу, предпочитая лучше

оставить человека в подозрении». С принятием присяги подозреваемый считался оправданным. В случае отказа от присяги, он признавался виновным, но наказывался значительно слабее, чем при установлении его виновности другими, более верными доказательствами.

Наконец, в числе лучших доказательств считались письменные доказательства (например, торговые книги). Оценка относительной силы доказательств выражается в законе терминами «совершенное» доказательство или «несовершенное». Всякое доказательство принимается за свершенное только при известных обстоятельствах: так, собственное признание («лучшее свидетельство всего мира») должно быть проверено; свидетельские показания оцениваются судом по лицам свидетелей и обстоятельствам; даже присяга (остаток прежних безусловных средств процесса) подозревается в допущении возможности клятвопреступления.

После рассмотрения доказательств, по большинству голосов судей (суд был коллегиальным) выносился приговор, который облекался в письменную форму, подписывался судьями и скреплялся аудитором.

Определенным диссонансом Указу от 21 февраля 1697 года и «Краткому изображению процесов или судебных тяжеб» звучит именной указ от 5 ноября 1723 года «О форме суда». Указ отменял розыск и делал суд единственной формой процесса.

Однако розыск не был новостью для Руси, и Петр I, вводя его, должен был знать его недостатки еще в 1697 году и тем более в момент издания «Краткого изображения...». Историческая обстановка в 1697 и 1723 годах не различалась столь принципиально, чтобы потребовать коренной ломки процессуального права. Представляется возможность искать ответ на этот вопрос каким-то другим путем.

«Суд по форме» должен был иметь применение во всех невоенных судах, в том числе уголовных: «все суды и розыски имеют по сей форме отправлятца». Некоторые главные постановления суда по форме не применяются, однако, к делам об измене, «злодействе», оскорблении величества и бунте (статья 5: «кроме сих дел: измены, злодейства или слов противных на императорское величество и его семью и бунт»). «Уже при самом Петре I (в 1724 году) действие процессов и «формы суда» было распределено по отношению ко всем судам империи так: последняя должна действовать при решении гражданских дел («партикулярных»), первые в делах уголовных («доносительных и фискальных»). В 1725 г. мая 3 сенат истолковал, что под названием «злодейства» разумеются преступления против веры, убийство, разбой, татьба. Итак, общее значение суда по форме исчезло: к этому привели практика и последующие узаконения: с одной стороны, воинские «процессы» были рецепированы для невоенных

судов, с другой -- найдено было невозможным руководствоваться в уголовных судах «судом по форме». Однако, такая двойственность форм процесса (гражданского и уголовного) не удержалась: как узаконения, так и практика решительно наклонялись в сторону инквизиционного процесса»11 Владимирский - Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д., 1995. С. 67..

3. СОСТЯЗАТЕЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС ПО ИМЕННОМУ УКАЗУ ОТ
5 НОЯБРЯ 1723 года «О ФОРМЕ СУДА»

Указ от 5 ноября 1723 года «О форме суда» изменяет судопроизводство Воинского устава к восстановлению прежнего порядка состязательного процесса с некоторыми изменениями.

Указу о форме суда была предпослана вводная часть. В ней даны обоснование закона, его отношение к предыдущему законодательству и основные направления изменений, вносимых этим актом в процессуальное

право. Главное нововведение здесь -- отмена розыскной формы процесса. Однако практика не пошла по линии полной линии полной отмены розыска.

Процесс начинался с подачи письменного прошения истцом -- челобитной. Указ уделяет особое внимание на связанность изложения прошения. Требования краткости и четкости челобитной выдвигались еще в

«Кратком изображении...» (ст. 3 гл. «О челобитчике»). Определенные требования к челобитной предъявлялись и Соборным Уложением (ст. 102 и др. гл. Х), в частности требование точно указывать цену иска. В Указе «О форме суда» было предписано прошение располагать пунктами, пункт за пунктом и так, чтобы то, что написано в одном пункте не повторять и несмешивать с изложенным в другом (статья 1: «Как челобитныя, так и доношении писать пунктами, так чисто, дабы что писано в одном пункте, в другом бы того не было»).

Закон различает два вида челобитчиков: истец -- в гражданском процессе и доноситель -- в уголовном. Однако противная сторона носит прежнее общее для тех и других дел название -- ответчик.

Закон предъявляет определенные формальные требования к протоколу, ранее отсутствовавшие в законодательстве (статья 2: « А когда время придет суда, тогда изготовить две тетради прошивные шнуром, и оной запечатать, и закрепить секретарю по листам, из которых на одной писать ответчиков ответ, на другой истцовы или доносителевы улики.»).

Регламентируется порядок судебного следствия. В отличие от «Краткого изображения...» (ст.2 гл. «О ответчике») теперь запрещается давать ответ на челобитную в письменном виде. Тем более уже не может быть речи об одном обмене процессуальными бумагами.

Запрещается возбуждать встречный иск или встречное обвинение до окончания следствия по основному делу. Возможна передача встречной жалобы в другой суд, если она не подсудна данному суду.

Судебное следствие ведется по отдельным пунктам челобитной, прошение истца читалось по пунктам, на которые ответчик должен был давать последовательные ответы. Он не мог касаться следующего пункта, пока не давал исчерпывающего ответа на предыдущий вопрос (статья 3: «А когда первой пункт со всем очистит... тогда спросить истца, имеет ли он еще доказательства, и потом ответчика, что он имеет ли более к оправданию... велеть руки приложить к каждому своему пункту»). Ответчик теперь имеет право в любой момент судебного следствия ходатайствовать о приобщении к делу новых документов. Для этого дается время -- поверстный срок (статья 3: «... буде же ответчик станет просить времяни для справок, то давать, ежели какие письма имеет, с поверстным сроком...»).

Конкретные нормы поверстного срока не указаны.

В этой статье довольно ярко выступает состязательность процесса. Стороны спорят, доказывая свою правоту, по каждому вопросу. Принцип состязательности проводится и в стадии до судебной подготовки с некоторыми изъятиями для серьезных преступлений (измена, бунт, оскорбление императорской фамилии). Ответчику не позже чем за неделю дается копия («список») челобитной, чтобы он мог подготовиться к защите (статья 5: «Надлежит прежде суда... дать список ответчику с пунктами, поданных от челобитчиков... призвав ответчика пред суд, и ему самому отдать оной список, на котором пометить всем судящим число на которое стать к суду, дабы неделя полная та копия в ответчиковых руках была»). Вводятся определенные канцелярские формальности для обеспечения явки ответчика в срок на суд: пометка о дате судебного разбирательства, расписка в получении «списка» -- реверс (ст.5 «...и взять с него реверс, что он копию получил, и должен на положенной срок к суду стать без всякой отговорки»). Эти формальности дополняются более существенными мерами: возможностью наложения ареста на имущество (прямо не предусмотренной, но подразумевающейся в законе), поручительством, арестом ответчика (ст.5 «А ежели усмотрено будет, что у того ответчика на толикое число, сколко в челоибитье истцове показано иску, движимого и недвижимого имения не будет, то собрать по нем поруки, которым в том иску можно верить, что ему до вершения того дела не съехать, и в зборе тех порук сроку более недели не давать; а буде порук по ком не будет, то держать ево под арестом»).

Указ возвращается к довольно широкому применению поручительства, почти забытого в «Кратком изображении...». Судебное представительство существенно расширяется. Если раньше оно допускалось главным образом при болезни стороны, то теперь не ставиться никаких ограничивающих условий.

Вводится институт доверенности («письма верющие»). При этом права поверенного предполагаются равными по объему правам доверителя ( статья 7: «Челобитчиком же и ответчиком дается воля посылать в суд, кого хотят, только с письмами верющими, что оной учинит, он прекословить не будет»).

Что касается ареста, то по указам от 12 декабря 1720 года и от 6 апреля 1722 года арестованные ответчики содержались за счет истца. Поэтому для истца эта мера пресечения была довольно обременительной.

Челобитчик сам обязан собрать все необходимые доказательства (один из характерных принципов состязательного процесса) до начала судебного разбирательства. Лишь если ответчик выдвигает неожиданные возражения, истцу дается возможность представить новые материалы. Впрочем, здесь идет речь о документах, а не о всяких доказательствах ( ст. 5 «... он (истец) должен стать на положенной срок в суде со всеми к тому иску принадлежащими писмянными документами или доказателствы ...... ежели ответчик такие отговорки в оправдание себе принесет, о которых истец и чаять не мог, но принужден будет оное писмянным свидетелством опровергнуть, то в таком случае истцу для положения такова при нем необретающагося документу судье давать поверстный срок...»).

Лицо по разным делам могло быть подсудно разным органам. Указ перечисляет случаи уважительной неявки суд: «1) Ежели от неприятеля какое помешательство имел. 2) Без ума стал. 3) От водяного и пожарного случая и воровских людей какое несчастие имел. 4) Ежели родители или жена и дети умрут.».

Отсутствие на судебном разбирательстве без уважительных причин, как это было и в предшествующем законодательстве, влечет за собой проигрыш дела. Взыскание по судебному решению обращается на имущество проигравшей стороны и ее поручителей.

Закон требует, чтобы приговор выносился по отдельным пунктам обвинения, а не общий для всего дела, как это было раньше.

Впервые требуется, чтобы приговор основывался на соответствующих («приличных») статьях материального закона. За применение ненадлежащего закона (решение дела «по неприличным пунктам») судья подвергался наказанию (статья 8: «... тогда приговоры подписывать на каждом пункте для решения по государственным правам, приводя самые приличные пункты к тому решению; а ежели по неприличным пунктам решение учинено будет, то судящия нижеписанным штрафом наказаны будут»). Однако об отмене приговора в этом случае ничего не говориться.

Указ «О форме суда», подобно предыдущим процессуальным законам, не предусматривает еще таких этапов процесса, как прения сторон и заключительное слово подсудимого.

В заключении подчеркивается распространение настоящего указа на все виды судов и запрещается под страхом наказания применять другую форму процесса («Все суды и розыски имеют по сей форме отправлятца, не толкуя, что сия форма суда к тому служит, а к другому не служит. А ежели кто будет иным образом судить и розыскивать, или челобитные принимать, то яко нарушитель государственных прав наказан будет»). Однако совершенно очевидно, что данный Указ не мог полностью заменить «Краткое изображение...» и даже Соборное Уложение в области регламентации судопроизводства, ибо он намного беднее этих законов с точки зрения полноты освещения процесса. Поэтому отмену Указом предыдущего законодательства, как это говориться во вводной части закона, следует понимать не как отмену противоречащих ему отдельных норм, заключенных в этих законах11 Ключевский В.И. Курс русской истории. Т. III. М., 1987. С. 111-119..

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Постановления Указа «О форме суда» не только не улучшили, а, напротив, усугубили недостатки судопроизводства. Указ до крайности стеснил действия сторон в процессе, расширил произвол судей, не установил определенных сроков для вынесения приговора и тем самым создал почву для процветания порядков, которые шли в разрез с элементарными требованиями правосудия. «Поэтому неудивительно, что большинство наказов, поданных в законодательную комиссию 1767 года, вооружаются против состязательного процесса, как он установлен в «форме суда», так как от него осталась, действительно, только форма, которая лишь усложняла и удлиняла процесс, между тем, как сами дела решались по инквизиционному усмотрению судей»11 Титов Ю. П. Материалы по истории процессуального права России конца 17 - начала 18 в. М., 1963. .

Из всего выше сказанного можно сделать вывод, что в первой половине XVIII-го века существовали две формы процесса: следственный, игравший господствующую роль, и состязательный, не имевший большого значения.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Беляев И. Д. История русского законодательства. Спб., 2002. 511 с.

2. Владимирский - Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д., 1995. 271 с.

3. Ключевский В.И. Курс русской истории. Т. III. М., 1987. 321 с.

4. Титов Ю. П. Материалы по истории процессуального права России конца 17 - начала 18 в. М., 1963. 342 с.