Введение
Актуальность темы исследования. Сущность закрепленного в ст. 3 УК РФ принципа законности состоит в неуклонном соблюдении каждой уголовно-правовой нормы в точном соответствии с ее буквой и духом. Это возможно при обязательном соблюдении следующих условий: во-первых, должны быть правильно поняты цель принятия, смысл и буква данной нормы с учетом ее места в системе уголовного права; во-вторых, должно быть бесспорно установлено наличие всех необходимых предпосылок применения этой нормы, с тем чтобы конкретный случай полностью соответствовал его нормативной характеристике.

Поведение человека, в том числе и противоправное, представляет органическое единство внешней (физической) и внутренней (психологической) сторон. Поэтому и правонарушение характеризуется с помощью признаков, относящихся не только к внешней, но и к внутренней стороне. Каждый из этих признаков, включая признаки субъективной стороны, должен быть исчерпывающе исследован в случаях применения правовой нормы компетентным органом, чтобы юридическая характеристика конкретного правонарушения полностью совпадала с законодательным его описанием. Это требование приобретает особую важность для уголовного закона, поскольку малейшее отступление от принципа законности при применении норм уголовного права может повлечь особенно тяжкий, а подчас и неустранимый вред, серьезно подорвать престиж права и породить недоверие к нему. Между тем в практике еще встречаются случаи осуждения за причинение вредных последствий без вины, нередки факты неправильной квалификации деяния из-за ошибочного вывода о форме вины либо неверной оценки мотивов и целей преступления, а также назначения наказания, не соответствующего степени вины правонарушителя. Удельный вес подобных ошибок достигает 40--50% в общей массе судебных ошибок. Они могут быть обусловлены различными причинами.

Во-первых, процесс установления и доказывания признаков субъективной стороны преступления, как правило, более сложен, чем установление объективных обстоятельств совершения преступления. К тому же лицо, совершившее общественно опасное деяние, чаще всего считает себя невиновным, или заявляет о своей невиновности, или стремится представить свои действия как неумышленные, тем самым затрудняя процесс познания субъективного содержания преступления.

Во-вторых, законодательное описание многих преступлений не содержит четкой юридической характеристики субъективной стороны, что не способствует однозначному и единообразному пониманию психологического содержания данного вида преступлений работниками судебных и следственных органов.

В-третьих, некоторые работники правоприменительных органов недооценивают значение субъективных признаков, поэтому поверхностно исследуют либо вообще оставляют в тени вопросы о форме и содержании вины, о мотивах и целях преступления, особенно в случаях, когда эти признаки не влияют на квалификацию деяния.

В-четвертых, в практике "нередко видно вольное толкование таких, например, институтов уголовного права, как субъективная сторона преступления, вина, цели, мотивы и т. д.".

Перечисленные и некоторые другие причины судебных ошибок, связанных с неверной оценкой признаков субъективной стороны преступления, существенно затрудняют единообразное применение уголовного закона и подрывают уважительное отношение к судебному приговору.

Степень научной разработанности. Огромная практическая важность и теоретическая сложность проблемы субъективной стороны преступления побудили многих ученых обратиться к научному исследованию многих ее аспектов. Но несмотря на большой объем литературы, посвященной субъективной стороне преступления (работы Б.С. Волкова, Е.В. Ворошилина, М.С. Гринберга, П.С. Дагеля, Ю.А. Демидова, Г.А. Злобина, В.Е Квашиса, Г. А. Кригера, В. Г. Макашвили, Р. И. Михеева, В.А. Нерсесяна, Б.С. Никифорова, Б.Я. Петелина, Ш.С. Рашковской, К.Ф. Тихонова, Б.В. Харазишвили и др.), эта проблема еще до конца не изучена. На современном уровне развития уголовно-правовой науки можно выделить два основных направления в научной разработке субъективной стороны преступления. С одной стороны, необходимо продолжать фундаментальные научные исследования в сфере общего учения о субъективной стороне преступления и отдельных ее признаках, а с другой -- потребностями практики диктуется углубленное изучение прикладных аспектов субъективной стороны преступления: влияния отдельных ее признаков на квалификацию преступлений, назначение наказания, а также особенности содержания субъективной стороны при соучастии в преступлении, при неоконченном преступлении и т.д. Эти основные направления и положены в основу настоящей работы.

Объект исследования определяется, исходя из существующих пробелов в теоретическом осмыслении избранной нами научной проблемы. Согласно этому, в качестве объекта исследования выступает уголовно-правовая регламентация понятия вины и её основных количественных и качественных характеристик в действующем российском уголовном законодательстве, мотивы и цели преступления.

Предмет исследования образует совокупность уголовно-правовых норм действующего российского законодательства, посвященных регулированию института вины (в частности ст. 25-28 УК РФ), а также нормы, затрагивавшие вопросы вины, существовавшие в истории отечественного уголовного права и существующие в зарубежном уголовном законодательстве.

Целями исследования являются теоретическое обоснование комплексного подхода в понимании юридической природы вины и её основных категорий; выделение общих признаков, присущих всем без исключения категориям, характеризующим вину; формулирование предложений по совершенствованию уголовного законодательства России в части, касающейся понятия и степени вины, определения понятия мотива и цели.

Достижение указанных целей реализовалось посредством решения следующих задач:

- изучение понятия субъективной стороны и ее значения;

- определение понятия, признаков, структуры и значения содержания вины, как центральной категории, характеризующей вину в российском уголовном праве; характеристика психологической, социальной и предметной сторон в содержании вины;

- определение понятия, признаков, количества и значения форм вины в уголовном праве России; установление основного критерия, отграничивающего формы вины друг от друга; выработка основных уголовно-правовых и криминологических признаков умысла и неосторожности;

- установление характера и признаков сущности мотива и цели;

- предложения путей совершенствования отечественного законодательства.

Методологическая основа исследования. В соответствии с общенаучными подходами к проведению теоретических исследований методологическую основу работы составили базовые положения диалектического метода познания. В качестве основных частнонаучных методов, использованных в работе, выступают: логико-правовой, сравнительно-правовой, историко-правовой, системно-структурный, социологический (анкетирование). В процессе написания применялись достижения следующих наук: уголовного права, уголовного процесса, философии, криминологии, социологии, психологии.

Научная новизна работы заключается в том, что данное исследование является комплексным исследований, посвященных понятию вины и основным её количественным и качественным характеристикам, а также мотива и цели преступного поведения.

Комплексная разработка данной темы осуществлена путем использования многоуровневого подхода при изучении проблемы понятия вины, а также учета последних достижений философской и уголовно-правовой наук при изучении основных категорий её характеризующих.

Теоретическое и практическое значение исследования состоит в том, что его положения и выводы могут быть использованы для совершенствования уголовного законодательства Российской Федерации в части, касающейся проблемы понятия вины и основных категорий, её характеризующих.

Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.

Глава 1. Основы общего учения о субъективной стороне преступления
§1. Понятие субъективной стороны преступления
Под субъективной стороной преступления в науке уголовного права понимается психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления. Образуя психологическое содержание общественно опасного деяния, субъективная сторона преступления является его внутренней (по отношению к объективной) стороной. Вопрос о содержании субъективной стороны преступления, точнее -- о ее соотношении с виной, до сих пор является дискуссионным в отечественной юридической науке. По этому вопросу высказаны три основные точки зрения.

Некоторые ученые отстаивают тезис, что вина и субъективная сторона преступления -- это понятия тождественные, поскольку интеллектуально-волевая деятельность человека неразрывно связана с мотивационной и эмоциональной деятельностью. По мнению П.С. Дагеля, "вина представляет собой внутреннюю, субъективную сторону преступления, психическое отношение субъекта к своему общественно опасному деянию и его последствию, выраженное в преступлении". Обосновывая это положение, он писал: "Точка зрения, согласно которой субъективная сторона преступления не исчерпывается виной, а включает в себя наряду с виной мотив и цель преступления, основана... на смешении субъективной стороны преступления (вины) и признаков состава преступления, характеризующих эту субъективную сторону (умысел, неосторожность, мотив, цель, аффект, заведомость и др.), а также на смешении понятий содержания и формы вины". Изложенная позиция недостаточно убедительна в теоретическом отношении и неприемлема -- в практическом.

Во-первых, отождествление вины с субъективной стороной преступления не соответствует законодательной характеристике вины. Согласно ч. 1 ст. 24 УК, виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности. Значит, закон рассматривает вину как родовое понятие умысла и неосторожности и иных психологических моментов в понятие вины не включает. Попутно можно заметить, что именно такое понимание вины встречается и в законодательстве некоторых государств (ч. 1 ст. 21 УК Республики Беларусь). Законодатель относит к содержанию вины, т.е. умысла и неосторожности, лишь сознание и волю, не оставляя места для мотива, цели и иных признаков, характеризующих психическую активность субъекта в связи с совершением преступления. Во-вторых, в трактовке П.С. Дагеля вина представляет собой недостаточно конкретное понятие как в плане ее психологического содержания, так и с точки зрения ее юридической характеристики. Включение в вину мотива, цели, эмоций, заведомости и других психологических признаков, круг которых точно не определен, вносит путаницу в решение вопроса о форме вины и лишает эти признаки самостоятельного значения как признаков субъективной стороны, хотя в законе такое значение им нередко придается. В-третьих, рассматриваемая концепция логически непоследовательна. Перечисляя признаки состава, характеризующие вину, П.С. Дагель ставил мотив и цель на один уровень с умыслом и неосторожностью. Но при анализе содержания умысла и неосторожности он ставил мотив и цель в один ряд уже не с умыслом и неосторожностью, а с сознанием и волей. Получается, что в одном случае мотив и цель рассматриваются как признаки, характеризующие вину наряду с умыслом и неосторожностью, а в другом "являются элементами самого психического отношения субъекта, элементами самого умысла".

В-четвертых, в философском плане неприемлема позиция автора, по мнению которого форма вины определяется соотношением лишь сознания и воли, а "остальные психологические элементы. На форму вины не влияют, хотя и входят в содержание вины". И далее автор продолжает: "Форма вины, следовательно, эже, чем ее содержание". Вряд ли можно признать правильным, что, с одной стороны, форма не вмещает всего содержания, слишком узка для него, а с другой -- признается существование "бесформенного" содержания, его наличие где-то вне формы.

Таким образом, отождествление вины с субъективной стороной преступления с теоретических позиций представляется неосновательным, а с практической точки зрения -- неприемлемым.

Некоторыми учеными вина рассматривается как понятие более широкое, чем субъективная сторона преступления. Так, по мнению Ю.А. Демидова, вина "не может сводиться к какому-либо элементу преступления, хотя бы к умыслу и неосторожности, или к деянию, взятому с его объективной стороны. Она равно выражается как в объективной, так и в субъективной стороне преступления". Он утверждал, что "содержание вины необходимо видеть в совершении преступления конкретным лицом, в единстве объективных и субъективных обстоятельств, в которых выразилась вина -- отрицательное отношение лица к ценностям социалистического общества".

Эту же точку зрения разделяет Г.А. Злобин: "Вина, составляющая субъективную сторону преступного деяния, одновременно выступает как целостная характеристика преступления во всех его существенных для ответственности отношениях... Эти свойства вины и делают ее необходимым и достаточным основанием уголовной ответственности, в равной мере противоположным как объективному, так и абстрактно-субъективному вменению". Из приведенного высказывания явно просматривается стремление автора выделить два качества вины: как субъективной стороны преступления и как основания уголовной ответственности. Во втором случае вина рассматривается как "целостная характеристика преступления".

Судя по приведенным высказываниям, их авторы не считают вину одним из элементов субъективной стороны преступления, а наоборот, полагают, что вина включает в себя и объективную, и субъективную стороны преступного деяния, а также все другие "существенные для ответственности" свойства совершенного преступления, в которых выражается отрицательное отношение субъекта к важнейшим ценностям общества. Такая трактовка вины по существу возрождает концепцию "двух вин" Б.С. Утевского, которая в середине 50-х гг. была отвергнута отечественной правовой наукой и судебной практикой.

Позиция Б.С. Утевского, поддержанная, по существу, Ю.А. Демидовым, Г.А. Злобиным и некоторыми другими учеными, обусловлена тем, что в судебно-следственной практике термин "вина" употребляется в двух значениях. Если в науке уголовного права понятие вины означает не что иное, как наличие в совершенном деянии умысла или неосторожности, то на практике нередко говорят о вине как о доказанности самого факта совершения преступления данным конкретным лицом. Отождествление вины с фактом совершения преступления означает объективирование вины, лишение ее конкретной определенности как юридического признака состава преступления.

§2. Содержание и значение субъективной стороны преступления
В отечественной науке уголовного права преобладает мнение, что психологическое содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких юридических признаков, как вина, мотив и цель, характеризующих различные формы психической активности человека. Они органически связаны между собой и зависимы друг от друга, но тем не менее представляют самостоятельные психологические явления, ни одно из которых не может включать в себя других в качестве составной части. Каждый из названных признаков имеет различное значение.
Вина -- определенная форма психического отношения лица к совершаемому им общественно опасному деянию -- составляет ядро субъективной стороны преступления, но не исчерпывает полностью ее содержания. Она является обязательным признаком любого преступления, следовательно, при отсутствии вины нет и состава преступления. Однако вина не содержит в себе ответа на вопросы, почему и для чего виновный совершил преступление. Это устанавливается с помощью таких признаков субъективной стороны преступления, как мотив и цель.

Мотив преступления -- это обусловленное определенными потребностями внутреннее побуждение, которым виновный руководствовался при совершении преступления.

Цель представляет собой субъективный образ желаемого результата действия или деятельности, т.е. идеальную мысленную модель будущего конечного результата, к достижению которого стремится субъект преступления. Ни мотив, ни цель не входят в содержание психического отношения лица к совершаемому им общественно опасному деянию и его последствиям, они лежат вне сферы интеллекта и воли как элементов вины. Мотивы и цели составляют базу, психологическую основу, на которой рождается вина. Как компоненты психической деятельности лица в связи с совершением преступления, т.е. как мотивы и цели преступления, они трансформируются из непреступных мотивов и целей поведения, безразличного для уголовного права, и в этом смысле имеют допреступное происхождение. Этого нельзя сказать о вине, которая не существует до и вне преступления. Как уголовно-правовое явление (как психическое отношение к совершаемому общественно опасному деянию) вина возникает и проявляется лишь в момент совершения преступления. Рождаясь на основе уже существующих мотивов и целей, она не включает их в себя в качестве составных элементов. Мотивы и цели преступления, не входя в содержание вины, формируют такое психическое отношение лица к деянию и его последствиям, в котором проявляется сущность вины.

В литературе высказывалось суждение о том, что субъективная сторона преступления включает и такие признаки, как эмоции, аффект и заведомость. Однако это суждение вряд ли правильно.

Эмоции не являются элементом психического отношения лица к общественно опасному деянию, а означают психические переживания, которые могут испытываться до, во время или после совершения преступления. Чаще всего они не имеют юридического значения, особенно эмоции, переживаемые после совершения преступления. Но и в тех случаях, когда они имеют значение для оценки психологического содержания преступления, эмоции не являются самостоятельным признаком субъективной стороны преступления. "Эмоции, вызывающие желания, страсти, являются энергетическим компонентом мотива". В отдельных случаях, учитывая большое мотивообразующее значение эмоций, законодатель придает им значение фактора, смягчающего ответственность. Например, сильный испуг может признаваться обстоятельством, смягчающим ответственность (совершение преступления под влиянием угрозы). Но и в этом случае эмоции в большей мере выражают социальную, нежели юридическую характеристику, и относятся скорее к субъекту преступления (подчеркивают особенности его психического состояния), чем к самому общественно опасному деянию. С учетом высказанных соображений эмоции следует признать не юридическим признаком субъективной стороны преступления, а социальным признаком, характеризующим личность виновного.

Аффект тоже не является элементом психического отношения к общественно опасному деянию. Он представляет определенное психическое состояние, вызванное неблагоприятными внешними обстоятельствами, и имеет весьма ограниченное юридическое значение (при убийстве и умышленном причинении тяжкого или средней тяжести вреда здоровью). Хотя аффект и накладывает определенную окраску на интеллектуальные и волевые процессы, протекающие в психике виновного, но элементом этих процессов, образующих вину, не является.

Включение заведомости в число признаков субъективной стороны преступления также не является обоснованным. Заведомость -- это не самостоятельный элемент психической деятельности человека, а особый технический прием, применяемый для характеристики субъективной стороны преступления. Он означает способ указания в законе на то, что субъект при совершении деяния достоверно знал о наличии тех или иных обстоятельств, имеющих существенное значение для квалификации преступления или для назначения наказания.

Таким образом, содержание субъективной стороны преступления исчерпывается тремя признаками: виной, мотивом и целью, которые органически связаны между собой, взаимозависимы и взаимообусловлены. Между виной и прочими элементами субъективной стороны преступления существует тесная связь, не исключающая, правда, самостоятельного юридического значения каждого отдельного признака. В отличие от вины, являющейся необходимым признаком любого состава преступления, мотив и цель характеризуют составы лишь некоторых преступлений, входя в них в качестве обязательных или квалифицирующих признаков либо обстоятельств, смягчающих или отягчающих ответственность.

Субъективная сторона преступления имеет важное юридическое значение.

Во-первых, являясь элементом состава преступления, она представляет собой часть основания уголовной ответственности и, следовательно, отграничивает преступное поведение от непреступного. Так, не может быть признано преступлением причинение каких бы то ни было вредных последствий без вины, либо неосторожное совершение деяния, которое по закону является наказуемым только при умышленном совершении, а также совершение деяния без указанной в законе цели либо по иным, чем указано в законе, мотивам. Например, отсутствие цели подрыва экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации исключает диверсию, а при отсутствии корыстной или иной личной заинтересованности отсутствует состав злоупотребления должностными полномочиями.

Во-вторых, по субъективной стороне отграничиваются друг от друга составы преступлений, сходные по объективным признакам. Так, по формам вины различаются убийство и причинение смерти по неосторожности; по наличию или отсутствию цели нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти терроризм отличается от посягательств на личность или на собственность; по содержанию мотивов -- умышленное причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью -- от хулиганства.

В-третьих, содержанием субъективной стороны в значительной мере определяется степень общественной опасности как совершенного деяния, так и субъекта преступления, а значит -- характер ответственности и размер наказания. Поэтому Пленум Верховного Суда РФ в постановлениях "О судебном приговоре", "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)", "О практике назначения судами уголовного наказания" и др. подчеркивал необходимость тщательно исследовать содержание и направленность умысла, мотивы и цели преступления, проводить необходимое различие между преступлениями, совершенными умышленно и по неосторожности.

Выводы по 1 главе

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что больше всего ошибок, нарушений или произвола в различной форме допускается как раз при квалификации субъективной стороны преступления. О действительной сложности при установлении названного элемента состава преступления говорят и многочисленные точки зрения в теории по различным аспектам внутренней стороны преступного деяния. Более того, есть основания утверждать, что различные направления уголовного права возникали, развивались или утрачивали свое влияние в зависимости от отношения к признакам субъективной стороны как неким проявлениям интегрированного знания о поведении субъекта и их места в структуре вменяемого поведения. В основном это отношение определялось совокупностью знаний в исторический период о криминальном поведении человека.

К признакам субъективной стороны преступного посягательства традиционно относятся вина, мотив и цель. В уголовном законодательстве до настоящего времени не дается понятие вины, несмотря на то что существует законодательный запрет объективного вменения, предусмотренный ч. 2 ст. 5 Уголовного кодекса РФ.

Глава 2. Вина как основной признак субъективной стороны
§1. Вина и ее основные характеристики
Уголовное право нашей страны всегда основывалось на принципе субъективного вменения, который в действующем УК приобрел статус законодательного. Его сущность заключается в том, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина и что запрещается объективное вменение, т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда (ст. 5 УК).

Вина является основным юридическим признаком, характеризующим психологическое содержание любого правонарушения. Поэтому она имеет общетеоретическое значение и подвергалась исследованию представителями различных отраслей юридической науки. Как верно было отмечено еще в прошлом столетии, "учение о виновности и его большая или меньшая глубина есть как бы барометр уголовного права. Оно -- лучший показатель его культурного уровня".

Вина -- это психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию, предусмотренному уголовным законом, и к его общественно опасным последствиям. Основными категориями, характеризующими вину, являются содержание, форма, сущность, степень и объем. Центральное место среди них занимает содержание вины.

Под содержанием философия понимает единство всех составных элементов объекта, его свойств, внутренних процессов, связей, противоречий и тенденций, которое представляет определяющую сторону явлений или объектов. Вина как уголовно-правовое понятие -- это психическое отношение, проявленное в конкретном преступлении. Его составными элементами являются сознание и воля. Различные комбинации сознательного и волевого элементов образуют разные модификации вины. Поэтому интеллект и воля -- это элементы, совокупность которых образует содержание вины.

Вина -- понятие юридическое, поэтому не следует чрезмерно психологизировать ее, стремясь во что бы то ни стало наполнить термины, с помощью которых закон определяет умысел и неосторожность, тем смыслом, который вкладывает в них психология, а тем более -- дополнить характеристику форм вины психологическими терминами, не используемыми законодателем.

Вопреки устоявшимся в науке представлениям о содержании вины некоторые ученые предпринимают неосновательные попытки сузить психологическое содержание вины за счет исключения из него одного из двух элементов. Так, Н.Г. Иванов не видит в желании как элементе умысла самостоятельного значения и предлагает определить умысел только с помощью признака осознания общественно опасного и противоправного характера совершаемого деяния. С подобными попытками нельзя согласиться, поскольку они не только не соответствуют закону, но и не учитывают положений психологической науки, в соответствии с которыми "уголовно-правовое понятие вины не сводится к характеристике мыслительных процессов -- оно включает и волевой компонент, это умышленный или неосторожный поступок, запрещенный законом".

Предметное содержание обоих элементов вины, т.е. совокупность фактических обстоятельств, имеющих юридическое значение, определяется конструкцией состава конкретного преступления.

При совершении преступлений сознанием лица охватываются самые разнообразные обстоятельства. Так, грабитель осознает, в какое время суток совершается преступление, предвидит затруднения с реализацией награбленного, понимает вероятность его разоблачения и привлечения к уголовной ответственности и т.д. Однако все эти обстоятельства не характеризуют юридическую сущность грабежа, поэтому их осознание не входит в содержание вины. Предметом сознания как элемента вины в уголовном праве являются только те объективные факторы, которые определяют юридическую характеристику данного вида преступлений, т.е. входят в число признаков состава этого преступления. Применительно к грабежу такими обстоятельствами являются, во-первых, то обстоятельство, что похищаемое имущество является для виновного чужим, во-вторых, открытый способ похищения имущества, в-третьих, имущественный ущерб, причиняемый собственнику. Если же говорить о разбое, то третье из названных обстоятельств находится за пределами состава этого преступления, поэтому и интеллектуальное отношение к нему не входит в содержание вины при разбое.

Итак, содержание интеллектуального элемента вины зависит от способа законодательного описания преступления. В него входит осознание характера объекта, фактического содержания и социального значения совершаемого действия или бездействия. При совершении преступлений с материальным составом в интеллектуальный элемент вины входит также и предвидение (либо возможность предвидения) общественно опасных последствий. Если законодатель вводит в число признаков состава преступления какой-либо дополнительный признак, характеризующий место, время, способ, обстановку и т.п., то осознание этих дополнительных признаков общественно опасного деяния также входит в содержание интеллектуального элемента вины.

Волевая сторона психического отношения лица к совершаемому им общественно опасному деянию образует волевой элемент вины, предметное содержание которого также определяется конструкцией состава преступления. Предметом волевого отношения субъекта является практически тот же круг фактических обстоятельств, которые составляют предмет интеллектуального отношения, т.е. обстоятельства, определяющие юридическую сущность деяния и в своей совокупности образующие состав данного преступления. Однако при этом необходимо выделить волевое отношение к главному объективному признаку состава преступления, в котором воплощается общественная опасность данного деяния. Отношение к этому признаку служит определяющим критерием при установлении формы вины.

Форма есть внутренняя структура устойчивых связей и взаимодействия элементов, свойств и процессов, образующих предмет или явление, а также способ существования и выражения содержания. Форма вины определяется закрепленным в законе соотношением психических элементов (сознание и воля), образующих содержание вины, т.е. различиями в интенсивности и определенности интеллектуальных и волевых процессов, протекающих в психике субъекта преступления. Она указывает на способ интеллектуального и волевого взаимодействия субъекта с объективными обстоятельствами, составляющими юридическую характеристику данного вида преступлений.

В уголовном законодательстве содержится описание двух форм вины: умысла и неосторожности. Каждая из названных форм вины делится на виды, умысел -- на прямой и косвенный, а неосторожность -- на легкомыслие и небрежность. Этим модификациям вины свойственно определенное сочетание интеллектуальных и волевых процессов, т.е. каждая разновидность вины имеет специфическое содержание. Вместе с тем прямой и косвенный умысел не имеют значения самостоятельных форм вины, а являются видами одной и той же формы. Общим для них (как для видов умышленной формы вины) с интеллектуальной стороны является осознание общественно опасного характера совершаемого деяния и предвидение общественно опасных последствий. В отличие от умысла оба вида неосторожности характеризуются отсутствием осознания реальной опасности деяния и предвидения общественно опасных последствий в конкретном случае. Волевой элемент обоих видов умысла заключается в положительном (в форме желания или сознательного допущения либо безразличия) отношении к общественно опасным последствиям, а волевой элемент обоих видов неосторожности состоит в отрицательном отношении к общественно опасным последствиям, наступления которых виновный старается избежать либо вообще не предвидит.

Форма вины имеет многообразное юридическое значение.

Во-первых, она является субъективной границей, отличающей преступное поведение от непреступного. Это касается прежде все го неосторожного совершения деяний, наказуемых лишь при умышленном их совершении.

Во-вторых, форма вины определяет квалификацию преступлений, если законодатель дифференцирует уголовную ответственность за совершение общественно опасных деяний, сходных по объективным признакам, но различающихся по форме вины. Так, форма вины служит разграничительным критерием между убийством (ст. 105 УК) и причинением смерти по неосторожности (ст. 109 УК), между умышленным (ст. 111 и 112 УК) и неосторожным причинением тяжкого или средней тяжести (ст. 118 УК) вреда здоровью, между умышленным (ст. 167 УК) и неосторожным (ст. 168 УК) уничтожением ил повреждением имущества.

В-третьих, форма вины в сочетании со степенью общественной опасности лежит в основе законодательной классификации преступлений: в соответствии со ст. 15 УК к категориям тяжких и особо тяжких преступлений относятся только умышленные преступления.

В-четвертых, форма вины предопределяет условия отбывания наказания в виде лишения свободы. Согласно ст. 58 УК лица, осужденные к этому наказанию за преступления, совершенные по неосторожности, а также осужденные на срок не свыше пяти лет за умышленные преступления небольшой или средней тяжести, по общему правилу, направляются для отбывания наказания в колонию-поселение, а лица, осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления, отбывают наказание в исправительных колониях общего, строгого или особого режима либо в тюрьме.

В-пятых, некоторые институты уголовного права (приготовление, покушение, соучастие, рецидив) связаны только с умышленной формой вины.

В-шестых, наличие умышленной формы вины обосновывает, а неосторожной формы исключает постановку вопроса о преступных мотивах и целях.

С содержанием и формой тесно связана категория объема вины.

Определяя умысел и неосторожность, законодатель исходит из психического отношения только к деянию (действию или бездействию) и его последствиям. Казалось бы, виной не охватывается отношение к таким признакам, как место, время, способ, обстановка совершения преступления и т.п. Однако такой вывод был бы ошибочным, поскольку он основан на чрезмерно узком толковании термина "деяние", понимаемого только как родовое понятие действия или бездействия. Между тем деяние -- это не просто активная либо пассивная форма поведения, а поступок, совершаемый определенным способом в конкретных условиях, времени и т.п. Причем нередко именно эти обстоятельства придают деянию общественно опасный характер. Так, занятие охотой в виде промысла либо в качестве "хобби" превращается в уголовно наказуемое браконьерство, если совершается вне установленных мест, недозволенными способами или в запрещенное время. В таких случаях осознание общественно опасного характера совершаемого деяния означает непременное понимание не только фактической стороны совершаемых действий (выслеживание и добыча зверя или птицы), но и того, что они совершаются незаконными способами либо в запрещенных местах или в запретные сроки.

Иное положение складывается, если названные объективные признаки не являются имманентным свойством самого деяния, а служат квалифицирующими признаками либо обстоятельствами, смягчающими или отягчающими ответственность. В этих случаях психическое отношение к действию (бездействию) и к прочим объективным признакам преступления может быть неоднородным, например, действие -- желаемым, а квалифицирующее последствие -- непредвиденным, причиняемым по небрежности. Из совокупности разнородных психических отношений следует выделить отношение к признаку, определяющему в концентрированном виде общественную опасность деяния, т.е. в формальных составах -- к действию (бездействию), а в материальных -- к последствию. Оно и определяет форму вины. Отношение же к остальным объективным признакам деяния, входя в содержание вины, на ее форму не влияет. Совокупность психических отношений виновного ко всем объективным признакам, инкриминируемым субъекту, составляет объем вины. Он устанавливает границы круга фактических обстоятельств, выражающих юридическую сущность совершаемого деяния, виновное отношение к которым обосновывает возможность их вменения субъекту преступления. Иными словами, объем вины устанавливает конкретные пределы ее содержания. Как уголовно-правовое явление вина существует только в преступлении, которое представляет собой социальный феномен. Поэтому и вина есть социальное явление. Именно социальная сущность вины позволяет обосновать осуждение, порицание общественно опасного поведения субъекта.

Вопрос о социальной сущности вины затрагивался русскими криминалистами еще в прошлом столетии. Так, Н.С. Таганцев и Э.Я. Немировский определяли социальную сущность вины как психологическую настроенность правонарушителя против существующего правопорядка. В советском праве выяснение социальной сущности вины составляет важную теоретическую проблему, так как в советском обществе преступление посягает на интересы народа и осуждается от имени государства.

Некоторые советские ученые, касаясь вопроса о социальной сущности вины, отмечали, что само психическое отношение лица к деянию (вина) является предметом отрицательной оценки и порицается от имени государства и общества. На это следовало весьма веское возражение, что неверно было бы распространять момент государственного осуждения только на вину, так как "моральной, политической, юридической, короче говоря, классовой оценке подлежит все деяние в целом, ибо только все деяние в целом способно причинить тот или иной с точки зрения его общественного значения результат". К этому добавляется убедительный аргумент, что "момент порицания, осуждения есть момент вторичный, есть следствие социально-политической сущности вины" Действительно, вина оценивается отрицательно не только как формально-юридическая категория, а как психическое отношение к деянию, в котором проявляются определенные антисоциальные черты, свойства и привычки самого правонарушителя.

До последнего времени наиболее распространенным был взгляд на социальную сущность вины как на отрицательное отношение лица к важнейшим интересам общества, выраженное в общественно опасном деянии. Благодаря вине деяние является не просто объективно противоправным, но и свидетельствует об определенном отрицательном отношении правонарушителя к интересам общества либо к правам и законным интересам отдельных граждан. По мере того, как аксиологические (ценностные) аспекты права были исследованы достаточно глубоко, некоторые ученые стали приходить к выводу, что категория "интерес" является слишком узкой и входит в более широкое понятие "ценности". Кроме того, определение социальной сущности вины через категорию ценностей стало необходимым еще и потому, что вина служит обоснованию отрицательной оценки, осуждения преступника, следовательно, определение вины должно нести этическую нагрузку, которая интерес, в отличие от ценности, не несет. Поэтому более точным будет определение социальной сущности вины как неправильного отношения к наиболее важным ценностям социалистического общества, выраженного в общественно опасном деянии.

В приведенных определениях вызывает сомнение правомерность характеристики, отношения к социальным ценностям во всех случаях как отрицательного. В литературе уже обращалось внимание на неприменимость такой характеристики к большинству неосторожных преступлений. Качественное различие в психологическом содержании умысла и неосторожности обусловлено различием в ценностных ориентациях субъектов умышленного и неосторожного преступлений. Конечно, иногда в неосторожных преступлениях может проявиться именно отрицательное отношение к основным ценностям общества. О нем могут свидетельствовать сознательное грубое нарушение профессиональной предосторожности либо злостное или систематическое пренебрежение нормами социального поведения. Одним из показателей отрицательных ценностных ориентации неосторожного преступника является предшествующее привлечение его к дисциплинарной, административной или иной юридической ответственности за нарушение норм социального поведения. Но и у таких лиц уровень деформации ценностных ориентации значительно ниже, чем у лиц, совершающих умышленные преступления. В большинстве случаев ценностные ориентации субъектов неосторожных преступлений гораздо ближе к направленности благополучных в криминальном отношении граждан, чем к ориентациям лиц, совершающих преступления умышленно. Поэтому вряд ли правильно одним и тем же термином характеризовать искаженное отношение к социальным ценностям лиц, совершающих преступления с умыслом, и лиц, виновных в совершении преступлений по неосторожности. Отношение последних к признанным социальным ценностям общества точнее определять не как отрицательное, а как недостаточно бережное и внимательное. Оно может иметь различные оттенки: пренебрежение, беспечность, невнимание, недостаточное внимание. Но при этом общественно опасный результат всегда является для виновного нежелательным и неожиданным.

Страницы: 1, 2, 3