В соответствии с установленной Уголовным кодексом РФ (ч. 1 ст. 2) иерархией объектов уголовно-правовой охраны, основанной на предписаниях ст. 2 Конституции России, одной из наиболее важных ценностей, охраняемых уголовным законом, является здоровье человека. На современном этапе развития российского государства и общества, ориентированных на построение экономики инновационного типа, экономики знаний, где основным ресурсом и конкурентным преимуществом является человеческий потенциал, значение всемерной охраны здоровья, в том числе и уголовно-правовыми средствами, многократно возрастает.

Среди преступлений, посягающих на здоровье человека, особое место занимает истязание (ст. 117 УК РФ), которое всегда нацелено на причинение физических или психических страданий потерпевшему, что не только влечет за собой причинение вреда его здоровью, но и грубо унижает его честь и достоинство, причем моральная травма может быть даже более серьезной, нежели физический вред.

Неотъемлемой составной частью проблемы противодействия истязаниям следует считать повышение эффективности уголовно-правовой нормы об ответственности за истязание, практика применения которой выявила немало просчетов, допущенных при ее конструировании, а также значительное число квалификационных проблем. В частности, ст. 117 УК РФ оставляет без уголовно-правовой оценки факты причинения физических и психических страданий потерпевшему путем бездействия; немало нареканий вызывают отдельные квалифицирующие признаки истязания, которые не согласованы с основным составом преступления; до настоящего времени не выработано общепринятое понимание отдельных признаков состава истязания.

1. Социально-криминологическая обусловленность уголовно-правового запрета истязания

Современное уголовное законодательство России признаёт истязанием деяние в виде причинения физических или психических страданий путём систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями, если это не повлекло последствий, указанных в статьях 111 и 112 УК РФ (ч. 1 ст. 117 УК РФ). С уверенностью можно утверждать, что уголовно-правовой запрет истязания является в РФ исторической традицией, поскольку нормы, его предусматривающие, появились несколько столетий назад. Такие нормы множество раз претерпевали изменения, соответствующие той или иной эпохе развития нашего общества.

Вместе с тем, по нашему мнению, столь длительный период существования какой-либо правовой нормы не должен ослаблять внимание законотворческих органов к вопросу о социально-правовой обусловленности нормы. Особенно это актуально для норм уголовного права, так как их нарушение влечёт наиболее жёсткую реакцию со стороны государства. В этой связи обоснованным видится изучение социально-криминологической обусловленности уголовно-правового запрета на истязание, что позволит ответить на вопрос о необходимости и целесообразности названного запрета на сегодняшний день.

Проблема криминализации общественно опасных деяний по праву считается одной из фундаментальных проблем теории уголовного права, разрешению которой было посвящено значительное количество работ, содержащих различные точки зрения о том, какие именно критерии должны быть положены в основу криминализации деяний2. Не имея возможности провести детальный анализ высказанных точек зрения, отметим, что при всей разнице подходов к критериям (основаниям, условиям, принципам) криминализации деяний, вполне возможно выделить те, которые признаются практически всеми исследователями. Так, большинство авторов солидарны в том, что для установления преступности деяния необходимо, чтобы оно было общественно опасным, достаточно распространенным, процессуально доказуемым. Необходимым условием криминализации признается невозможность эффективного противодействия общественно опасному деянию иными правовыми средствами. Кроме того, общепризнанным является тот факт, что криминализация деяния возможна лишь при условии ее непротиворечия Конституции РФ и международным договорам, имеющим силу для России, а также нормам нравственности. Исходя из этого, для того чтобы уяснить социальную обусловленность уголовно-правового запрета истязания, необходимо осуществить его экспертизу на предмет соответствия названным критериям криминализации деяний.

Как уже отмечалось, для криминализации какого-либо деяния необходимо, прежде всего, определить его общественную опасность, поскольку именно общественная опасность деяния считается в уголовно-правовой науке решающим, определяющим критерием для его криминализации'. Однако несмотря на то, что общественная опасность является базисной категорией уголовного права, в литературе не отражается единство мнений в понимании общественной опасности.

Так, Н.Ф. Кузнецова считает, что «общественная опасность, вредность деяния состоит в причинении или создании угрозы причинения ущерба охраняемым УК интересам»5. А.В. Наумов утверждает: «Общественная опасность - это способность предусмотренного уголовным законом деяния причинять существенный вред охраняемым уголовным законом объектам»6. А.И. Марцев определяет общественную опасность как «свойство каждого преступления в отдельности и всех преступлений, вместе взятых, производить в обществе существенные отрицательные социальные изменения: нарушение безопасности жизненно важных интересов человека, общества и государства». По мнению Ю.И. Ляпунова, «уголовно-правовая общественная опасность -- это определённое объективное антисоциальное состояние преступления, обусловленное всей совокупностью его отрицательных свойств и признаков и заключающее в себе реальную возможность причинения вреда (ущерба) социалистическим общественным отношениям, поставленным под охрану закона».

Анализ приведённых точек зрения о понимании общественной опасности в уголовном праве позволяет констатировать, что деяние следует признать общественно опасным, если оно причиняет или хотя бы создаёт угрозу причинения вреда («заключает в себе реальную возможность причинения вреда») общественным отношениям, интересам, охраняемым уголовным законом.

Традиционно общественная опасность рассматривается с двух сторон: качественной - характер общественной опасности и количественной -- степень общественной опасности. Названные два показателя общественной опасности являются взаимосвязанными. Для признания деяния в целом общественно опасным необходимо, чтобы оно обладало соответствующими качественными и количественными характеристиками.

Деяние может посягать на отношения, охраняемые уголовным законом, но если степень причинения вреда или создания угрозы вреда не достигает необходимого уровня, то такое деяние нельзя будет считать общественно опасным в уголовно-правовом смысле. В качестве примера, подтверждающего обозначенный тезис, можно привести ситуацию с хищением в форме кра-жи. Кража посягает на отношения собственности, которые, согласно ч. 1 ст. 2 УК РФ, охраняются УК РФ. Однако если стоимость предмета кражи не превышает тысячи рублей, и отсутствуют квалифицирующие признаки кражи, предусмотренные ч. ч. 2, 3, 4 ст. 158 УК РФ, то такое деяние в соответствии с примечанием к ст. 7.27 Кодекса РФ об административных правонарушениях является административным правонарушением. Получается, что вред, причиняемый (либо угроза вреда) общественным отношениям, интересам, поставленным под охрану уголовным законом, должен достигнуть определённой степени. Поэтому правы те авторы, которые, предлагая дефиницию общественной опасности, делают акцент на существенности причиняемого или возможного вреда (А.В. Наумов, А.И. Марцев).

Как отмечалось в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О практике назначения судами уголовного наказания» от 11 июня 1999 г. № 40 (которое в настоящее время утратило силу в связи с принятием нового постановления Пленума Верховного Суда РФ № 2 от 11 января 2007 г. «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания»), «характер общественной опасности преступления зависит от установленных судом объекта посягательства, формы вины и отнесения Уголовным кодексом преступного деяния к соответствующей категории преступлений (ст. 15 УК РФ), а степень общественной опасности преступления определяется обстоятельствами содеянного (например, степенью осуществления преступного намерения, способом совершения преступления, размером вреда или тяжестью наступивших последствий, ролью подсудимого при совершении преступления в соучастии»9. Вместе с тем такую формулировку сложно признать безупречной. В частности, в ней определяется, что «характер общественной опасности зависит от... отнесения Уголовным кодексом преступного деяния к соответствующей категории преступлений (ст. 15 УК РФ)». Обращаясь к ст. 15 УК РФ, регламентирующей категории преступлений, видим, что преступления в зависимости от характера и степени общественной опасности подразделяются на категории. То есть категория преступления зависит от его характера и степени общественной опасности, а не наоборот.

Законодатель причислил истязание, предусмотренное ч. 1 ст. 117 УК РФ, к категории преступлений средней тяжести (максимальное наказание в санкции составляет лишение свободы на срок до трёх лет), а истязание, предусмотренное ч. 2 ст. 117 УК РФ, - к категории тяжких преступлений (максимальное наказание в санкции составляет лишение свободы на срок до семи лет). Отсюда имеем, что основной состав истязания (ч. 1 ст. 117 УК РФ) приравнен по категории тяжести к таким преступлениям, как, например, привилегированные убийства (ст. ст. 106, 107, 108 УК РФ), квалифицированные виды причинения смерти по неосторожности (ч. ч. 2, 3 ст. 109 УК РФ), умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (ст. 112 УК РФ) и т. д. В свою очередь квалифицированные виды истязания эквивалентны по категории тяжести основному и квалифицированному составам умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (ч. ч. 1, 2 ст. 111 УК РФ). Примечательно, что в главе 16 «Преступления против жизни и здоровья» других тяжких преступлений нет. Возникает закономерный вопрос об обоснованности отнесения законодателем различных видов истязания к названным категориям.

Характер общественной опасности преступления определяется, как отмечено в вышеуказанном постановлении Пленума Верховного Суда РФ, объектом посягательства. Не вдаваясь в подробности юридического анализа объекта истязания в рамках изучения его социально-криминологической обусловленности, заметим, что истязание является преступлением против здоровья человека, которое по праву считается одним из наиболее ценных объектов уголовно-правовой охраны. Более важным объектом является только жизнь человека, а более общественно опасными деяниями по их характеру выступают посягательства на жизнь человека. Такое утверждение аргументируется нижеследующим.

В главе 2 Конституции РФ «Права и свободы человека и гражданина» после провозглашения права человека на равенство (ст. 19) декларировано право человека на жизнь (ст. 20), а следом право на достоинство и здоровье (ст. 21). Часть 2 ст. 21 Конституции РФ гласит, что «никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам».

Всемерная охрана здоровья человека, как следует из положений таких международных нормативно-правовых актов, как Устав (конституция) всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) (принят в г. Нью-Йорке 22.07.1946 г.), Всеобщая декларация прав человека (принята 10.12.1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН) и т. д. является одной из важнейших задач государства. Такая же задача закреплена и в ряде российский нормативно-правовых актах (например, Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан.

Истязание грубым образом попирает право человека на здоровье и неприкосновенность, унижает и оскорбляет человеческое достоинство. При этом жертвами истязаний нередко выступают беззащитные или слабозащищённые люди. Это женщины, дети, престарелые. Как известно, насилие и истязание в том числе широко распространены в сфере семейно-бытовых отношений. В таких случаях подобные деяния пагубно сказываются не только на физическом, но и на психическом здоровье как самих потерпевших от истязания, так и их родственников, что дополнительно подтверждает тезис об общественной опасности истязания.

Второй стороной общественной опасности деяния является её степень. Безусловно, самостоятельное рассмотрение количественной стороны общественной опасности допустимо лишь условно, поскольку в большинстве случаев характер и степень общественной опасности взаимосвязаны и взаимообусловлены. Тесная взаимосвязь характера и степени общественной опасности свойственна такому деянию, как истязание.

Степень общественной опасности истязания определяется «глубиной» поражения соответствующего объекта уголовно-правовой охраны. Многое в этом мире познаётся в сравнении, методом сравнения представляется возможным обрисовать и степень общественной опасности истязания.

Истязание наряду с умышленным причинением вреда здоровью (различной степени тяжести), побоями посягает на здоровье человека. При этом из текста диспозиции ч. 1 ст. 117 УК РФ следует, что состав данного преступления будет отсутствовать, если в результате истязания умышленно причинён тяжкий или средней тяжести вред здоровью. В то же время основной со став истязания (ч. 1 ст. 117 УК РФ) поставлен законодателем в одну категорию тяжести с умышленным причинением средней тяжести вреда здоровью (ст. 112 УК РФ), а квалифицированные составы истязания (ч. 2 ст. 117 УК РФ) сопоставлены в таком ракурсе с основным и квалифицированным составами умышленного причинения тяжкого вреда здоровью человека (ч. ч. 1, 2 ст. 111 УК РФ). Такое положение видится нам справедливым. Несмотря на то, что в ходе совершения деяния, квалифицируемого как истязание, и не причиняется тяжкий или средней тяжести вред здоровью, высокая степень общественной опасности истязания обусловлена, во-первых, тяжёлыми последствиями иного рода - физическими или психическими страданиями, а во-вторых, способом совершения деяния, в качестве которого выступают систематическое нанесение побоев или иные насильственные действия.

2. Объект истязания

Юридический анализ любого преступления базируется на изучении его состава. Под составом преступления в теории уголовного права принято понимать совокупность юридически значимых объективных и субъективных признаков общественно опасного деяния, характеризующих его как преступление50. Именно установление в деянии, совершённом лицом, всех признаков состава преступления, предусмотренного УК РФ, является основанием уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ).

Состав преступления складывается из четырёх элементов: объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны. При этом объект преступления выступает отправной точкой, основой уголовно-правовой характеристики конкретного преступления.

Однако прежде чем приступить к исследованию истязания, отметим, что современный этап развития отечественной уголовно-правовой науки характеризуется переосмыслением ставших чуть ли не аксиоматичными традиционных представлений об объекте преступления как таковом, сформировавшихся в советской доктрине уголовного права. Если в теории советского уголовного права под объектом преступления понимались охраняемые уголовным законом общественные отношения, которым причиняется вред в результате совершения преступления, то в современной уголовно-правовой науке такое понимание объекта преступления все чаще ставится под сомнение. Так, например, Г.П. Новоселов выступает за то, чтобы считать объектом преступления отдельных лиц или какое-то множество лиц, материальные или нематериальные ценности которых, будучи поставленными под уголовно-правовую охрану, подвергаются преступному воздействию, в результате чего этим лицам причиняется вред или создается угроза причинения вреда52. А по мнению О. Зателепина, в качестве объекта любого преступления выступает «охраняемая уголовным законом социальная безопасность, то есть состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства, подвергающаяся преступному посягательству, за которое предусмотрена уголовная ответственность»3. Несмотря на то, что высказанные точки зрения не получили сколько-нибудь существенного признания в теории российского уголовного права, они, безусловно, имеют право на существование и обогащают научные представления об объекте преступления.

Гораздо большее признание получила точка зрения, согласно которой объектом уголовно-правовой охраны могут быть не только общественные отношения в традиционном их понимании. Ее автор -- А.В. Наумов - весьма последовательно доказывает, что теория объекта преступления исключительно как общественного отношения «не срабатывает» в целом ряде случаев и на этом основании приходит к выводу, что объектом преступления являются не только общественные отношения, но также и определенные блага, интересы54. Примечательно, что такое понимание объекта преступления полностью согласуется с позицией законодателя, который непосредственно в тексте уголовного закона признает объектом отдельных видов преступных посягательств определенные интересы, в частности, «интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления» (глава 30 УК РФ). Исходя из этого предлагаемый А.В. Наумовым подход к пониманию объекта преступления видится нам наиболее обоснованным, вследствие чего под объектом преступления мы будем понимать охраняемые уголовным законом общественные отношения и интересы (блага), которым причиняется вред в результате совершения преступления.

Как известно, в уголовно-правовой науке признается существование определенной иерархии объектов уголовно-правовой охраны, построенной в зависимости от степени обобщенности общественных отношений, которые берутся под охрану уголовным законом (общий, родовой, видовой и непосредственный объекты). Соответственно для всестороннего исследования истязания необходимо уяснить содержание родового, видового и непосредственного объектов этого преступления.

Общий объект представлен в ч. 1 ст. 2 УК РФ, где определён круг интересов, по поводу которых возникают общественные отношения, охраняемые уголовным законом: права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный строй РФ, мир и безопасность человечества. Иными словами, общий объект -- это все общественные отношения, поставленные под охрану уголовным законом.

По признаку родового и видового объектов преступления сгруппированы законодателем в разделы и главы УК РФ. Преступление, предусмотренное ст. 117 УК РФ, помещено в главу 16 «Преступления против жизни и здоровья» раздела VII «Преступления против личности». В этой связи родовым объектом истязания являются общественные отношения, обеспечивающие интересы личности, а видовым - общественные отношения, обеспечивающие жизнь и здоровье человека.

Если вопрос о родовом и видовом объекте преступления, предусмотренного ст. 117 УК РФ, предопределен местоположением соответствующей статьи в системе УК РФ и, как правило, не вызывает серьезных разногласий, то по вопросу о непосредственном объекте истязания представлено несколько противоречивых мнений. Между тем правильное определение непосредственного объекта истязания представляет наибольший научно-практический интерес, поскольку именно он (непосредственный объект) претерпевает негативные изменения в результате совершения преступления.

Прежде всего, отметим, что под непосредственным объектом преступления в теории уголовного права понимаются общественные отношения и интересы, которым причиняется вред в результате совершения определенного преступления. Следовательно, для ответа на вопрос о непосредственном объекте истязания необходимо выяснить, каким именно общественным отношениям и интересам оно причиняет вред.

Обычно истязание рассматривается как преступление против здоровья человека, исходя из чего его непосредственным объектом принято считать общественные отношения, обеспечивающие здоровье человека56. Вместе с тем в юридической литературе встречаются и другие точки зрения. Так, В. Г. Вениаминов полагает, что основным непосредственным объектом истязания является честь и достоинство человека, дополнительным непосредственным объектом - неприкосновенность личности, факультативным непосредственным объектом - здоровье человека. Автор соглашается с тем, что здоровье является объектом истязания, но признаёт его лишь факультативным объектом, так как, по его мнению, вред здоровью причиняется в результате истязания далеко не во всех случаях. При этом он считает, что при совершении истязания всегда страдает честь и достоинство человека и в этом основная сущность рассматриваемого преступления. Параллельно и обязательно причиняется вред неприкосновенности личности.

С одной стороны, действительно, анализ текста диспозиции ч. 1 ст. 117 УК РФ показывает, что составом истязания охватывается фактическое причинение лёгкого вреда здоровью, однако такое последствие не является обязательным признаком преступления, предусмотренного ст. 117 УК РФ. То есть состав истязания будет иметь место и при отсутствии последствия в виде лёгкого вреда здоровью. Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью исключает квалификацию содеянного как истязание. С другой стороны, таким подходом В. Г. Вениаминов ставит знак равенства между объектом преступления и фактически причинённым вредом какому-либо общественному отношению. В то же время следует помнить, что объект преступления составляют не только общественные отношения, которым причинён вред, но и общественные отношение, поставленные под угрозу причинения вреда в результате совершения общественно опасного деяния. Как известно, истязание совершается путём систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями (ч. 1 ст. 117 УК РФ). Не вызывает сомнений реальная возможность наступления вреда здоровью в результате названных действий, отсюда и созданная угроза здоровью человека. Кроме того, согласно Уставу (Конституции) Всемирной организации здравоохранения, здоровье - это состояние полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие болезней и физических дефектов". Учитывая же, что обязательными признаками истязания по УК РФ выступают причинённые потерпевшему физические или психические страдания, следует признать, что такие страдания несовместимы с состоянием полного физического и душевного (психического) благополучия человека.

Обозначение В.Г. Вениаминовым в качестве дополнительного непосредственного объекта истязания неприкосновенности личности59 также вызывает определённые возражения. Как представляется, понятие неприкосновенности личности (телесной, физической) является чрезмерно широким, оно не отражает социально-юридическую сущность истязания. Неприкосновенность личности нарушается большим количеством преступлений, причём преступлений разного вида и даже рода: убийство, причинение различного по тяжести вреда здоровью, похищение человека, изнасилование, разбой и т. д. Следует согласиться с Р.Д. Шараповым в том, что «понятие "телесная (физическая) неприкосновенность" изначально принадлежит государственно-правовой (конституционной) теории,... толкуется неоднозначно, а чаще всего широко, как неприкосновенность разных личных благ человека».

Некоторые авторы обозначают в качестве основного непосредственного объекта истязания безопасность здоровья или общественные отношения, обеспечивающие безопасность здоровья62. Такое понимание объекта истязания несущественно отличается от традиционного, более того, оно практически синонимично. Безопасность здоровья - это состояние защищённости здоровья от каких-либо угроз, которое обеспечивается общественными отношениями, охраняемыми уголовным законом. Однако, по нашему мнению, предпочтительнее выглядит консервативный подход, сложившийся на протяжении многих десятилетий.

Таким образом, основным непосредственным объектом истязания следует признать здоровье человека как определённое его физическое и психическое состояние на момент, предшествующий посягательству6"'. Посягательство именно на этот интерес (здоровье человека) и составляет социально-юридическую сущность преступления, предусмотренного ст. 117 УК РФ; именно для защиты этого интереса и установлена соответствующая уголовно-правовая норма. Поэтому представляются недостаточно аргументированным предложение отдельных авторов переместить норму об уголовной ответственности за истязание в главу о преступлениях против чести и достоинства.

Применительно к многообъектным преступлениям, к числу которых относится и истязание, наряду с основным непосредственным объектом принято выделять дополнительный объект преступления, который, в свою очередь, может быть необходимым (обязательным) или факультативным. Необходимый (обязательный) дополнительный объект представляет собой общественные отношения и интересы, которым всегда причиняется вред от преступного посягательства, наряду с основным непосредственным объектом. Факультативный дополнительный объект - это общественные отношения и интересы, которым может причиняться вред в результате совершения преступного деяния, однако такой вред причиняется не всегда.

3. Уголовная ответственность за истязание по законодательству зарубежных стран

Исследование социально-криминологической обусловленности уголовно-правового запрета истязания показало необходимость такого запрета в России. Между тем весомое значение для комплексного исследования истязания как преступления по УК РФ имеет изучение опыта зарубежных государств в данной области. Сравнительно-правовой анализ позволяет объективно оценить характеристики нормы, предусмотренной ст. 117 УК РФ, выявить её положительные и отрицательные стороны, наметить пути совершенствования отечественного уголовного закона.

Ознакомление с зарубежным уголовным правом в интересуемом нас контексте представляется целесообразным начать с исследования УК тех государств, законодательство которых во многом близко отечественному ввиду исторических причин. Речь идет о республиках, ранее образовывавших единое государство СССР, некоторые из которых в настоящее время объединены в Содружество Независимых Государств.

Следует отметить, что уголовно-правовая норма об ответственности за истязание имеется во всех УК государств-участников СНГ. Причем в УК некоторых стран норма об ответственности за истязание практически дословно заимствована из ст. 117 УК РФ и аналогична ей по содержанию (УК Азербайджанской Республики, УК Республики Таджикистан), хотя при этом, безусловно, наблюдаются некоторые примечательные различия.

Так, в УК Азербайджанской Республики основной состав истязания (ч. 1 ст. 133) идентичен ч. 1 ст. 117 УК РФ. Некоторые различия усматриваются лишь в квалифицирующих истязание признаках: в ч. 2 ст. 133 УК Азербайджанской Республики отсутствуют квалифицирующие признаки «с применением пытки» (п. «д» ч. 2 ст. 117 УК РФ), «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» (п. «з» ч. 2 ст. 117 УК РФ). В то же время в ст. 133 УК Азербайджанской Республики содержится ч. 3, которой регламентируется ответственность за действия, указанные в ч. ч. 1,2 этой же статьи, совершённые «должностным лицом с использованием своего служебного положения или при его подстрекательстве в целях получения от лица информации или принуждения его к признанию, либо с целью наказания за деяние, совершённое или в совершении которого подозревается данное лицо»24. То есть данной уголовно-правовой нормой во исполнение Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. закреплена ответственность за применение пытки. Причём определение пытки в УК Азербайджанской Республики в большей степени соответствует ст. 1 названной Конвенции", чем определение пытки, предложенное в примечании к ст. 117 УК РФ.

Кроме того, в ч. 2 ст. 133 УК Азербайджанской Республики предусмотрен такой квалифицирующий признак истязания, как его совершение преступным сообществом (преступной организацией) (п. 3). Как известно, в УК РФ подобный квалифицирующий признак не предусмотрен ни в одной статье Особенной части, что является недостатком УК РФ в сравнении с УК Азербайджанской Республики.

УК Республики Таджикистан так же, как и УК РФ, регламентирует ответственность за истязание ст. 117. Основной состав истязания в данных УК идентичен, за исключением одного момента: в ч. 1 ст. 117 УК РФ предусматривается возможность совершения истязания путём «иных насильственных действий», а в ч. 1 ст. 117 УК Республики Таджикистан «иным насильственным способом». Последняя формулировка представляется нам более предпочтительной, так как охватывает случаи совершения истязания посредством бездействия (например, непредоставление пищи, воды и т. п.).

Квалифицирующие признаки истязания по УК Республики Таджикистан схожи с таковыми в УК РФ. Вместе с тем если в ч. 2 ст. 117 УК РФ предусмотрен квалифицирующий признак «с применением пытки» (п. «д»), то в ч. 2 ст. 117 УК Республики Таджикистан содержится квалифицирующий признак «путём пытки или k жестокостью» (п. «ж»). Вопрос о соотношении истязания с пыткой ввиду своей неоднозначности требует отдельного рассмотрения и будет раскрыт нами ниже. Однако каким образом жестокость отягчает ответственность за истязание, тоже не понятно. Ведь сам факт истязания как «причинение физических или психических страданий путём систематического нанесения побоев или иным насильственным способом» есть ни что иное, как проявление жестокости. По нашему мнению, наличие такого квалифицирующего признака в ч. 2 ст. 117 УК Республики Таджикистан следует признать законодательным излишеством, которое затрудняет правоприменительную деятельность.

В УК Республики Беларусь, УК Украины, УК Республики Молдова, УК Латвийской Республики представлен иной подход к криминализации истязания, в значительной мере отличающийся от российского.

Так, УК Республики Беларусь регламентирует ответственность за истязание ст. 153, имеющей одноимённое название. Текст диспозиции ч. 1 ст. 153 УК Республики Беларусь гласит: «умышленное причинение продолжительной боли или мучений способами, вызывающими особые физические и психические страдания потерпевшего, либо систематическое нанесение побоев, не повлекшие последствий, предусмотренных статьями 147 и 149 настоящего Кодекса (истязание)».

Сравнение этой нормы с нормой, закреплённой ч. 1 ст. 117 УК РФ, позволяет выделить такую их общую черту, как ненаступление последствий в виде тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения (ст. ст. 147 и 149 УК Республики Беларусь) и тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (ст. ст. 111 и 112 УК РФ) соответственно. В остальном наблюдаются различия. В белорусской норме об истязании указывается на умышленный характер таких действий, в российской такое указание отсутствует, но, безусловно, подразумевается, что истязание может быть совершено только умышленно. Если по УК РФ истязание выражается в таком деянии, как систематическое нанесение побоев либо в иных насильственных действиях, то по УК Республики Беларусь истязание выражается в совершении деяния способами, вызывающими особые физические и психические страдания потерпевшего, либо в систематическом нанесении побоев. По УК РФ физические или психические страдания выступают последствием истязания, а по УК Республики Беларусь физические и психические страдания, причём особые, являются свойством деяния. При этом по УК РФ необходимо наличие физических или психических страданий, а по УК Республики Беларусь между указанными признаками стоит соединительный союз «и». Последствием же истязания по УК Республики Беларусь является продолжительная боль или мучения. Однако, на наш взгляд, существенных различий между такими парами признаков, как «физические и психические страдания» и «продолжительная боль и мучения», не усматривается.

Число квалифицированных видов истязания по УК РФ намного больше числа таковых по УК Республики Беларусь. В ч. 2 ст. 154 УК Республики Беларусь содержаться только такие квалифицирующие признаки истязания, как «совершённое в отношении заведомо для виновного беременной женщины либо несовершеннолетнего, либо лица, находящегося в беспомощном состоянии или в зависимом положении». А в ч. 2 ст. 117 УК РФ перечень квалифицирующих признаков предусматривает названные (п. п. «в», «г») и содержит ещё ряд других (в отношении двух или более лиц; в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга и т. д.).

Статья 117 УК РФ снабжена примечанием, определяющим один из квалифицирующих признаков истязания - пытку. Статья 154 УК Республики Беларусь такого квалифицирующего признака не регламентирует и не имеет примечания.

Обобщая изложенное, можно сказать, что несмотря на столь существенное различие в формулировании уголовно-правового запрета истязания по УК РФ и по УК Республики Беларусь, их смысловая нагрузка практически тождественна. Однако при этом УК РФ устанавливает большее число квалифицирующих истязание обстоятельств, что, по нашему мнению, является преимуществом ст. 117 УК РФ перед ст. 154 УК Республики Беларусь.

По другому пути пошёл законодатель Украины, который регламентировал ответственность за побои и истязание одной уголовно-правовой нормой. Часть 1 ст. 126 УК Украины «Побои и истязание» предусматривает ответственность за «умышленное нанесение удара, побоев или совершение иных насильнических действий, причинивших физическую боль и не повлекших телесных повреждений». В ч. 2 этой же статьи закреплена ответственность за «те же деяния, носящие характер истязания, совершённые группой лиц, или в целях запугивания потерпевшего либо его близких».

Предложенные законодательные формулировки, как представляется, можно толковать двояко, по крайней мере, в части признака «носящие характер истязания». Во-первых, обозначенный признак может быть истолкован как обязательная характеристика любого преступления, квалифицируемого по ч. 2 ст. 126 УК Украины, то есть для вменения ч. 2 ст. 126 УК Украины необходимо, чтобы деяние, указанное в ч. 1 этой статьи, носило характер истязания и было совершено группой лиц или в целях запугивания потерпевшего либо его близких. Второй способ толкования ч. 2 ст. 126 УК Украины, который, по нашему мнению, более логичный, позволяет утверждать, что все признаки, закреплённые в названной норме, могут быть вменены самостоятельно. Отсюда получается, что истязание является одним из квалифицированных видов побоев и истязание по УК Украины - это умышленное нанесение удара, побоев или совершение иных насильнических действий, причинивших физическую боль и не повлекших телесных повреждений, носящие характер истязания.

При этом не вызывает сомнений тот факт, что удар не может носить характер истязания. Изложенное позволяет утверждать, что деяние при истязании по УК Украины выражается в побоях или в иных насильнических действиях. И если, согласно ст. 117 УК РФ, истязание может быть совершено посредством систематического нанесения побоев, то по УК Украины систематичности побоев для наличия состава истязания не требуется, как это вытекает из буквального толкования ст. 126 УК Украины. Множественное число (побоев) предполагает два или более поведенческих акта, а систематичность обычно подразумевает трёхкратное (или более) повторение какого-либо деяния.

Вместе с тем основным является вопрос о том, что имеется в виду под признаком «носящие характер истязания», который квалифицирует побои в истязание. УК Украины ответа на этот вопрос не содержит в отличие от УК РФ, где в ст. 117 истязание так или иначе определяется, причём не только с помощью указания на то, что это деяние совершается путём систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями, но и указанием на последствия таких действий в виде физических или психических страданий. Кроме того, состав истязания по УК Украины отличается от состава истязания по УК РФ и УК Республики Беларусь ещё и тем, что истязание не должно повлечь телесных повреждений (ч. 1 ст. 126 УК Украины). Ещё одним отличием выступает отсутствие в УК Украины признаков, квалифицирующих истязание, поскольку признаки «группой лиц» и «в целях запугивания потерпевшего либо его близких» помещены в одну часть с признаком, образующим состав истязания.

Следом за ст. 126 «Побои и истязание» УК Украины расположена ст. 127 «Пытки». Под пытками в этой статье понимается «умышленное причинение сильной физической боли либо физического или морального страдания путём нанесения побоев, мучений либо иных насильственных действий в целях понудить потерпевшего или другое лицо совершить действия, противоречащие их воле, в том числе получить от него или другого лица информацию, показания или признания, подвергнуть наказанию за его действия, которые он совершил, или в совершении которых подозревается, или запугивания его либо других целях»29. Как видно, криминализация законодателем Украины пытки основана на положениях Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г.

Заключение

Всестороннее исследование проблем установления, дифференциации и реализации уголовной ответственности за истязание позволяет сформулировать следующие основные положения, предложения и выводы.

1. Уголовно-правовой запрет истязания следует признать социально обусловленным и в целом соответствующим криминологическим реалиям.

Основаниями криминализации истязания выступают:

значительный характер и высокая степень общественной опасности, что предопределено, прежде всего, объектом посягательства, формой вины, тяжестью последствий и способом совершения деяния;

высокая степень распространённости истязаний;

невозможность противодействия таким деяниям иными правовыми средствами;

возможность борьбы с истязаниями уголовно-правовыми средствами с учётом потенциала системы уголовной юстиции;

непротиворечивость криминализации истязания нормам Конституции РФ, действующему праву, международным соглашениям;

согласованность уголовно-правового запрета истязания с нормами нравственности.

Несмотря на порой существенное несовпадение в подходах, ответственность за истязание известна уголовному законодательству подавляющего большинства иностранных государств.

В большинстве УК стран-участниц СНГ ответственность за истязание предусматривается отдельной уголовно-правовой нормой, имеющей определённые общие черты со ст. 117 УК РФ (физические, психические страдания, систематичность действий, образующих истязание).

Изучение уголовного законодательства государств дальнего зарубежья позволило выделить три основных подхода к регламентации уголовной ответственности за истязание и в зависимости от избранного подхода условно подразделить уголовные кодексы зарубежных стран на три группы:

УК, предусматривающие самостоятельные нормы об ответственности за истязание (УК Австрии, УК Дании, УК Таиланда, УК Испании, УК Франции);

УК, в которых истязание рассматривается в рамках таких преступлений, как причинение вреда здоровью (телесные повреждения и т. п.), а истязание, совершённое в отношении определённых потерпевших (несовершеннолетних, беспомощных и т. д.), квалифицируется по специальной норме (УК ФРГ, УК Швейцарии);

УК, в которых ответственность за истязание наступает по статьям о причинении вреда здоровью (УК Швеции, УК Японии, УК Турции, Закон об уголовном праве Израиля).

Список литературы

1. Всеобщая декларация прав человека (принята 10.12.1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН) / Справочная правовая система «Консультант Плюс».

2. Постановление Правительства РФ № 522 от 17 августа 2007 г. «Об утверждении правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» // Справочная правовая система «Консультант Плюс»

3. Борзенков, Г.Н. Квалификация преступлений против жизни и здоровья: учебно-практическое пособие / Г.Н. Борзенков. - М.: ИКД «Зер-цало-М», 2006.

4. Кадников, Н.Г. Категории преступлений и проблемы уголовной ответственности: учебное пособие / Н.Г. Кадников. - М.: Книжный мир, 2005.