Уголовно-правовой анализ террористического акта

Специфической разновидностью конклюдентных действий Юридический энциклопедический словарь / Глав. ред. Сухарев А.Я. М.: Советская энциклопедия, 1984. С. 147., наглядно информирующих адресата террористического воздействия о решимости лица применить общеопасное насилие, выступают так называемые инвариантные угрозы, т.е. угрозы, «сопровождаемые демонстрацией оружия (в том числе предметов, используемых в качестве оружия) или имитацией его применения» Крашенинников А.А. Указ. соч. С. 29.. Устрашающим потенциалом, сопоставимым с реальным совершением действий, преследуемых в соответствии с ч. 1 ст. 205 УК РФ, обладают также и имитационное минирование промышленных объектов и административных зданий, засылка почтовых отправлений, имитирующих взрывные устройства Моторный И.Д., Луценко В.В. Антибомбинг - гражданские технологии противодействия бомбовому терроризму. М.: Юрайт-издат, 2010. С. 15..

Безотносительно от избранного способа доведения до потерпевшего намерения применить общеопасное насилие квалификация содеянного как акт терроризма, выполненный угрозой совершения взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного ущерба, возможна при соответствии угрозы определенным признакам.

Представляется, что, несмотря на отсутствие специального указания в самой норме уголовного закона на реальность угрозы как обязательное условие привлечения к уголовной ответственности, доказывание «наличия у потерпевшего реальных оснований опасаться осуществления» Комментарий к Уголовному кодексу РФ с постатейными материалами и судебной практикой / Под общ. ред. С.И. Никулина. М.: Изд-во «Менеджер» совместно с изд-вом «Юрайт», 2001. С. 341. таковой необходимо для вменения в вину угрозы, предусмотренной ч. 1 ст. 205 УК РФ. Именно «реальность намерения, выразившаяся в конкретных действиях, отличает угрозу от высказывания в форме обнаружения умысла и придает ей уголовно-правовой характер» Кириллов И.А. Уголовно-правовой анализ терроризма в России // Уголовное право и современность: Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 4. Красноярск: Сибирский юридический институт МВД России, 2000. С. 87..

Рассматривая критерии, определяющие реальность угрозы, необходимо отметить дуализм, сложившийся в отечественной правовой науке. Так, Л.В. Сердюк в своем диссертационном исследовании называет в качестве критериев реальности угрозы серьезность вызвавших ее причин; внешнюю активность проявления; наличие у виновного возможности осуществления угрозы и обстоятельства, характеризующие личность виновного Сердюк Л.В. Психическое насилие как предмет уголовно-правовой оценки: Дис. ... канд. юрид. наук. Сарато:, 1979. С. 151.. Отдавая предпочтение так называемому объективному подходу к пониманию реальности угрозы, автором игнорируется субъективное восприятие угрозы самим потерпевшим, к тому же совершенно необоснованно придается самостоятельное уголовно-правовое значение причинам, побуждающим виновного прибегнуть к неправомерному психическому воздействию.

На зависимости реальности угрозы исключительно от внешних факторов, характеризующих само преступное деяние, сопутствующих или предшествовавших ему обстоятельств, настаивает многочисленная группа правоведов Мазуков С.Х. Уголовно-правовая защита личности от угрозы убийством: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону: 1997. С. 48 - 61..

Представляется, что реальная осуществимость угрозы никоим образом не должна предопределять наступление уголовной ответственности и объективно невыполнимая угроза обладает тем же устрашающим потенциалом и эффективностью воздействия, что и угроза, высказанная в условиях, дающих возможность виновному ее реально осуществить.

Обзор точек зрения на рассматриваемую проблематику позволяет предположить, что оптимальный подход к определению реальности угрозы - разумное сочетание субъективного и объективного критериев, с одной стороны, отражающих способность угрожающего поведения воздействовать на психику потерпевшего вследствие восприятия им угрозы в качестве осуществимой, а с другой - опирающихся на фактические обстоятельства совершенного преступления.

Установление реальности угрозы затруднено вследствие сложности определения универсальных признаков, однозначно идентифицирующих угрозу как дающую основания опасаться приведения ее в исполнение.

Действительность - еще один критерий, позволяющий угрозе выполнять свое общественно опасное назначение, заключающийся в наличествовании ее в объективной реальности, вне зависимости от чьего-либо представления. Противоправна лишь наличная угроза Гаухман Л.Д. Указ. соч. С. 31; Мазуков С.Х. Указ. соч. С. 31., выраженная вовне и существующая как явление реального мира, а не мнимое предположение, опровергнутое фактическими данными.

Реализация на практике ст. 205 УК РФ в части уголовного преследования угрозы совершения действий, запрещенных диспозицией основного состава, затруднена не только ввиду отсутствия четкого законодательного определения угрозы как способа терроризирования, но и вследствие серьезных конструктивных недостатков, допущенных при формулировании объективной стороны рассматриваемого состава.

Определяя способы терроризирования, законодатель указывает на некие «иные действия, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий». Объективная невозможность предусмотреть в одной уголовно-правовой норме все возможные проявления терроризма как многообъектного преступного посягательства обусловливает поиск законодательной формулировки, позволяющей систематизировать и обобщить типические способы совершения акта терроризма.

Именно сложность формализации таковых объясняет обращение законодателя к апробированному многолетней практикой построения диспозиций статей уголовного закона способу - использованию так называемых оценочных понятий, обеспечивающих «правоприменительному органу возможность свободного усмотрения... создающих условия для сближения правосозидательной и правоприменительной практики» Бару М.И. Оценочные понятия в трудовом законодательстве // Советское государство и право. 1970. № 7. С. 104.. Но допущенные, на наш взгляд, при конструировании ст. 205 УК РФ дефекты законодательной техники обусловили возникновение усмотрения, которое «не способствует единообразному применению уголовно-правовых норм на практике, ведет к различным уголовно-правовым последствиям, а также к нарушению принципа равенства граждан перед законом» Рарог А.И., Грачева Ю.В. Законодательная техника как средство ограничения судейского усмотрения // Государство и право. 2002. № 11. С. 94..

Прежде всего препятствует непротиворечивому правоприменению определение терроризма как угрозы совершения «иных действий, создающих опасность... наступления иных общественно опасных последствий». Возможность наступления общественно опасных последствий презюмируется в каждом составе преступления, и «при совершении подавляющего большинства преступлений как раз и наступают иные, чем гибель людей и причинение значительного имущественного ущерба... последствия» Мальцев В.В. Терроризм: проблема уголовно-правового урегулирования // Государство и право. 1998. № 8. С. 105., следовательно, выделение таковых в качестве конститутивного признака объективной стороны конкретного деяния не несет никакой содержательной нагрузки. Не устраняет несовершенство диспозиции основного состава терроризма и применение так называемого ограничительного толкования, сужающего смысловое содержание формулировки «иные общественно опасные последствия» до последствий, сопоставимых по своей опасности с альтернативно закрепленными непосредственно в тексте закона.

Необходимость кардинального изменения формулировки оспариваемого признака основного состава наглядно демонстрируется указанием на тяжкие последствия в качестве квалифицирующего признака терроризма. На наш взгляд, использование в одной статье двух оценочных категорий, в равной мере нуждающихся в легальном толковании, необоснованно расширяет судейско-следственное усмотрение, и логичнее было бы закрепление в обеих частях ст. 205 УК РФ идентичного признака «тяжкие последствия», с опасностью наступления которых или реальным причинением связывалась бы юридическая оценка содеянного по соответствующим частям статьи Уголовного кодекса РФ.

Устранение правовой неопределенности видится на пути отказа от формулировки «иные общественно опасные последствия» с одновременной ее заменой в диспозиции основного состава ст. 205 УК РФ «иными тяжкими последствиями». Относительная разработанность теорией уголовного права словосочетания «тяжкие последствия» позволит установить достаточно четкие пределы усмотрения правоприменителя, согласующиеся со сложившимися потребностями правового обеспечения борьбы с терроризмом, учитывающие научные и практические рекомендации в этой сфере.

Совершенствование диспозиции ч. 1 ст. 205 УК РФ, на наш взгляд, должно включать в себя отказ от формулировки «значительный имущественный ущерб» с одновременным введением «усредненного количественного показателя... отражающего общую закономерность количественной оценки» ущерба, достаточного, исходя из сложившейся судебно-следственной практики, для удостоверения совершения именно акта терроризма при доказанности, разумеется, преследования виновным одной из альтернативно закрепленных специальных целей. Действительно, в отсутствие прямого указания, что следует понимать под "значительным имущественным ущербом", единственным ориентиром при толковании данного оценочного признака выступает признание идентичности содержания указанной формулировки словосочетанию, примененному в ст. 158 УК РФ, содержащей схожий оценочный признак, обозначенный как «значительный ущерб». Однако, во-первых, применение названной нормы наглядно продемонстрировало нестабильность и противоречивость судебно-следственной практики при квалификации хищений по указанному отягчающему ответственность обстоятельству, которые были лишь частично преодолены уточнением примечания к статье, в соответствии с которым ущерб стал признаваться значительным, если его стоимостное выражение превышает две тысячи пятьсот рублей. Во-вторых, значительность имущественного ущерба предлагается определять, исходя из «имущественного положения потерпевшего, стоимости... имущества и его значимости для потерпевшего, размера заработной платы, пенсии, наличия у потерпевшего иждивенцев, совокупного дохода членов семьи, с которыми он ведет совместное хозяйство» Пункт 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Российская газета. 2003. 18 января.. Множественность потенциальных объектов терроризирования, в том числе культовых и религиозных ценностей, делает названную рекомендацию практически неприменимой к ст. 205 УК РФ, предназначенной для уголовно-правовой защиты различных имущественных объектов вне зависимости от их принадлежности и титульного правообладания. В-третьих, определение терроризма как действий, создающих опасность причинения значительного имущественного ущерба, т.е. ущерба, соизмеримого по своему стоимостному выражению, например, с ценой недорогого телефонного аппарата, представляется не соответствующим социальной опасности террористических проявлений, его «социальному содержанию и тяжести» Мальцев В.В. Указ. соч. С. 105.. «Особенно малозначительным такой размер ущерба выглядит, если учесть, что в ст. 205 УК РФ говорится не о самом ущербе, а лишь о создании опасности» Овчинникова Г.В. Уголовно-правовые проблемы усиления ответственности за терроризм // Терроризм и безопасность на транспорте: Сборник материалов III Международной научно-практич. конференции, 3 - 4 марта 2004 г. / Под ред. В.Н. Лопатина. М.: НИИ ГП РФ, 2004. С. 118. его причинения.

С учетом изложенного видоизменение основного состава терроризма насущно необходимо и должно осуществляться путем введения оценочной категории «имущественный ущерб в крупном размере», с последующей формализацией границ усмотрения указанием в примечании к статье нижнего предела этого ущерба в стоимостном эквиваленте. Размер указанного ущерба может быть определен на основе средних показателей, определяемых путем анализа складывающейся судебной практики, строящихся на факторах, «носящих исключительно социальный характер, на потребностях и интересах общества, а также общественном правосознании... правовом обычае и правовой традиции».

Очевидно, что действующее уголовное законодательство нуждается в дальнейшем совершенствовании в целях эффективного противодействия терроризму, обеспечения национальной безопасности Российской Федерации.

Российская действительность неумолимо свидетельствует о том, что термин «терроризм», известный ранее как что-то далекое и неопределенное, прочно вошел в нашу жизнь. Многоликости терроризма и его жестокости противопоставляется реакция государства с применением наиболее радикальных средств уголовно-правового характера. При этом борьба с терроризмом не может обойтись без точной правовой оценки целей, лежащих в его основе.

В своем ежегодном послании Федеральному Собранию в 2005 г. Президент России Владимир Путин указал, что «укрепление правопорядка неотделимо от устранения источников террористической агрессии на территории России. За последние годы нами было сделано достаточно много серьезных шагов в борьбе с террором. Но иллюзий быть не должно - угроза еще очень сильна, мы еще пропускаем очень чувствительные удары, преступники совершают еще ужасные злодеяния, целью которых является устрашение общества. И нам нужно набраться мужества и продолжить работу по искоренению террора. Стоит только проявить слабость, мягкотелость - потерь будет неизмеримо больше и они могут обернуться общенациональной катастрофой» Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 25 апреля 2005 г. «Послание Президента России Владимира Путина Федеральному Собранию РФ» // Российская газета. 2005. 26 апреля..

Вопросы уголовно-правовых характеристик терроризма и его квалификации находятся в фокусе многих современных исследователей. При этом справедливо отмечается, что если признаки объективной стороны терроризма достаточно полно исследованы, то признаки субъективной стороны, в частности цель терроризма, все еще нуждаются в продолжении всесторонних исследований наукой уголовного права Дикаев С. Терроризм: некоторые проблемы квалификации // Российская юстиция. 2003. № 11. С. 15..

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. не содержал состава терроризма, а предусматривал уголовную ответственность лишь за террористический акт, под которым понималось:

1) убийство государственного или общественного деятеля либо представителя власти, совершенное по политическим мотивам (ст. 66 Уголовного кодекса РСФСР);

2) убийство представителя иностранного государства с целью провокации войны или международных осложнений (ст. 67 Уголовного кодекса РСФСР).

Уголовный кодекс РФ 1996 г. впервые не только указал понятие терроризма, но и определил его цели. Кроме этого, Федеральный закон РФ от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом» также впервые закрепил криминологическое понятие терроризма и его целей.

Статья 205 Уголовного кодекса РФ (в первоначальной редакции) в качестве целей терроризма называла нарушение общественной безопасности, устрашение населения либо оказание воздействия на принятие решений органами власти.

Федеральный закон РФ "О борьбе с терроризмом" (в первоначальной редакции) определял, что целями терроризма являются:

1) нарушение общественной безопасности;

2) устрашение населения;

3) оказание воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов;

4) прекращение государственной или иной политической деятельности государственного или общественного деятеля;

5) провокация войны или осложнение международных отношений.

Как видно, на момент принятия Уголовного кодекса РФ 1996 г. и Федерального закона РФ «О борьбе с терроризмом» 1998 г. законодатель не выработал единой концепции, связанной с пониманием целей терроризма.

Принятие Федерального закона РФ от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму», практически полностью отменившего положения Федерального закона РФ «О борьбе с терроризмом», повлекло за собой корректировку как самого понятия терроризма, так и его целей. Под целями терроризма стало пониматься противоправное воздействие на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями.

Окончательно вопрос о соотношении целей терроризма, содержащихся в Уголовном кодексе РФ и Федеральном законе о терроризме, был решен совсем недавно Федеральным законом РФ от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму».

Статья 205 Уголовного кодекса РФ стала именоваться «Террористический акт», а цели террористического акта (как проявления терроризма в конкретном общественно опасном преступном деянии) и в Уголовном кодексе РФ, и в Федеральном законе РФ «О противодействии терроризму» стали определяться единообразно, как воздействие на принятие решения органами власти или международными организациями.

Как видно, содержание целей терроризма, изложенное в первоначальной редакции норм Федерального закона «О борьбе с терроризмом», не соответствовало целям терроризма, закрепленным в Уголовном кодексе РФ, и выходило за их пределы. С позиций уголовного права цели терроризма по Федеральному закону «О борьбе с терроризмом» были изложены достаточно непоследовательно, поскольку смешивались с целями других составов преступлений, в частности с составом посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 Уголовного кодекса РФ). Однако в криминологии к терроризму относятся не только собственно террористические акты (ст. 205 Уголовного кодекса РФ) и посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 Уголовного кодекса РФ), но и такие преступления, как похищение человека, захват заложника и некоторые другие, суть которых состоит в устрашении Антонян Ю.М. Криминология. Избранные лекции. М.: Щит-М, 2004. С. 326..

По нашему мнению, цели терроризма, указанные в первоначальной редакции статьи 205 Уголовного кодекса РФ «Терроризм», были сформулированы и изложены непоследовательно с точки зрения методологии цели, что, возможно, и явилось одной из причин их корректировки Максимов С.В. Цель в уголовном праве: методологические аспекты. Ульяновск: УГУ,2002. С.13..

Цель представляет собой «идеально, деятельностью мышления положенный результат, ради достижения которого предпринимаются те или иные действия или деятельности; их идеальный, внутренне-побуждающий мотив». Средство в широком понимании - это «все, что служит к достижению цели, к какому-либо намеренному действию» Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4. М.: Язык, 1994. С. 479.. Диалектика различных видов целей, а также диалектика цели и средства заключается в том, что в процессе деятельности они меняются местами - то, что в одном отношении является целью, в другом может стать средством. В зависимости от степени готовности возможностей и средств цели бывают ближайшими (задачи) и перспективными, а также конечными и промежуточными.

Анализ первоначальной редакции ст. 205 Уголовного кодекса РФ «Терроризм» показывает, что такие цели, как нарушение общественной безопасности и устрашение населения, являются ближайшими (промежуточными) целями (задачами) терроризма, а оказание воздействия на принятие решений органами власти - его перспективной (конечной) целью.

Нарушение общественной безопасности и устрашение населения представляют собой средство для реализации основной цели террористов, на достижение которой направлены все их действия и бездействие, - заставить органы власти принять выгодное террористам решение.

Очевидно, что само по себе нарушение общественной безопасности либо устрашение населения не могут считаться целями терроризма. Совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий только в этих целях еще не позволяет квалифицировать содеянное как терроризм. Указанные ближайшие цели служат этапом в достижении основной цели террористов - оказании воздействия на принятие решений органами власти - и являются средством достижения данной цели Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. - 9-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2010. С. 544..

Особенность цели терроризма заключается в том, что она оправдывает исключительно общественно опасные средства своего достижения, в связи с чем деятельность лица становится преступной не только в силу объективных признаков общественно опасного деяния, но и благодаря ее общей целевой направленности. Уголовно-правовую оценку получать должны не цель, средство и результат изолированно друг от друга, а целенаправленная деятельность в целом.

В диспозиции первоначальной редакции статьи о терроризме законодатель необоснованно свел к одному знаменателю цели разного уровня, находящиеся друг с другом в отношениях зависимости и соподчинения. Так, цели нарушения общественной безопасности и устрашения населения имеют вспомогательное значение по отношению к цели оказания воздействия на принятие решений органами власти. Для правильной квалификации терроризма правовое значение приобретает установление его конечной, а не промежуточных целей.

Таким образом, несмотря на достаточно последовательное изложение законодателем новой редакции ст. 205 Уголовного кодекса РФ «Террористический акт», в порядке de lege ferenda можно предложить обоснованную с позиции методологии цели редакцию ч. 1 ст. 205 Уголовного кодекса РФ: «Совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, направленное на нарушение общественной безопасности и устрашение населения с целью оказания воздействия на принятие решений органами власти и (или) международными организациями, а также угроза совершения указанных действий с той же целью».

Исполнитель - важная фигура в террористической деятельности, совершенной в соучастии. Поведение исполнителя террористической деятельности влияет на юридическую оценку содеянного остальными соучастниками. Отсутствие исполнителя исключает соучастие в преступлении. По оконченности действий исполнителя определяется степень завершенности преступления. Исполнитель - это лицо, прежде всего выполняющее объективные и субъективные признаки состава преступления, предусмотренные законом.

Единой и завершенной теоретической и законодательной концепции понятия исполнителя преступления в российском уголовном праве до настоящего времени не выработано.

Исполнитель террористической деятельности - это лицо, непосредственно совершившее хотя бы одно из преступлений, предусмотренных ст. ст. 205, 205.1, 205.2, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ. Как исполнитель террористической деятельности может выступать одно лицо, которое полностью совершает деяния, охватываемые объективными признаками конкретных составов преступлений (как террористического характера, так и других преступлений). Однако не исключена ситуация, когда одно преступление совершается совместными усилиями нескольких исполнителей (соисполнителей). Например, при террористическом акте каждый принимает участие в установке взрывного устройства, вызвавшего в дальнейшем взрыв. Возможно и распределение ролей, когда каждый из соисполнителей выполняет объективную сторону деяния частично. Например, один субъект оказывает психологическое воздействие на жертв террористического акта, а второй в это время устанавливает взрывные устройства по периметру помещения, однако оба учиняют эти действия с целью устрашения населения и воздействия на органы власти, но и, конечно же, с целью совершения террористического акта. В составах преступления, где закон перечисляет различные, но юридически равнозначные общественно опасные деяния, исполнителем признается лицо, которое совершило хотя бы одно из упомянутых в законе посягательств. Так, исполнителем преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ, следует признать субъекта, который совершил взрыв, поджог или иные действия, устрашающие население.

Приготовительные действия к террористическому акту могут совершать организатор, подстрекатель и пособник, действия, образующие оконченный террористический акт, - только исполнитель. Отсюда непосредственное причинение вреда объектам посягательства также связано с действиями исполнителя Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова). - 6 - е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт - Издат, 2010. С.672..

Исполнителем террористического акта может быть признано всякое лицо, непосредственно совершившее взрыв в общественном месте, поджог зданий, как жилых, так и административных и т.п., разрушение дамб, затопление площадей, повреждения объектов жизнеобеспечения населения.

Исполнителями террористического акта должны быть признаны должностные лица, военнослужащие и работники правоохранительных органов, непосредственно принимающие участие в совершении террористического акта.

Зачастую исполнителями террористического акта являются члены различных преступных группировок, бандитских, экстремистских, националистических и религиозных. При совершении террористического акта членами банды, членами незаконного вооруженного формирования или иного преступного сообщества деяние должно квалифицироваться по совокупности ст. 205 и соответственно ст. ст. 208 - 210 УК РФ. Так, например А., находясь в гостях у родственников, проживающих в с. Октябрьское Чеченской Республики, познакомился с участником незаконного вооруженного формирования (НВФ) из движения»Джамаат» У., который являлся командиром боевой группы НВФ. По предложению У. А. согласился участвовать за деньги в диверсионно-террористических актах против федеральных войск и помогать боевой группе в перевозке и хранении оружия, взрывных устройств и боеприпасов, а также исламско-ваххабитской литературы у себя дома в г. Гудермесе, приняв тем самым участие в НВФ и разрешив командиру группы У. при необходимости проживать у себя дома для ведения разведки и совершения диверсионно-террористических актов. 14 марта 2001 г. А. в составе организованной группы из 3-х человек под руководством У. привлекли для совершения террористического акта Б. и, заехав к У. домой, вооружились. Около 19 часов группа скрытно прибыла на автомашине к блокпосту "Багира" на расстояние, позволяющее вести прицельный огонь, где Б. и А. заняли огневые позиции в пустующем доме, а У. с Е. проехали ближе к блокпосту, откуда У. произвел выстрел из гранатомета по блокпосту милиции. Для отвлечения на себя ответного огня милиционеров А. и Б. открыли огонь из автоматов по блокпосту, произведя более чем по 20 выстрелов. Участники боевой группы спрятали оружие и обсудили итоги нападения (ч. 2 ст. 208, ч. 3 ст. 205, ч. 3 ст. 222, ст. 317 УК РФ) Определение Верховного Суда РФ от 19.03.2003 № 19-кп002-98 // СПС КонсультантПлюс по состоянии на 16 мая 2010 года..

Совершение взрыва, поджога или иных действий исполнитель может совершить непосредственно сам, или с помощью другого лица, или путем посредственного причинения (использование малолетнего, не достигшего установленного законом возраста уголовной ответственности, невменяемого или других обстоятельств).

Террористические организации в лице руководителей, вдохновителей, наставников, «воспитателей» и «учителей» привлекают и используют для совершения террористической деятельности психически нездоровых (невменяемых) и малолетних лиц. Данные организации применяют к своим «ученикам» всевозможные инструменты физического и психологического насилия и воздействия (наказание избиением, жертвоприношение, зомбирование, «духовное воспитание» и т.д.). Исходя из этого, можно сделать вывод, что в террористической деятельности возможно и посредственное причинение.

Соучастником террористической деятельности может быть такое лицо, которое, действуя сознательно, предвидело общественную опасность не только своих действий, но и действий других лиц. В случае отсутствия этого субъективного признака лицо нельзя привлечь к ответственности за соучастие в террористической деятельности.

Посредственный исполнитель, как указывалось, для осуществления своих корыстных намерений может использовать в качестве непосредственного исполнителя преступления несовершеннолетнего или невменяемого, внушив ему решимость совершить какую-либо террористическую деятельность или содействуя осуществлению замысла, возникшего у несовершеннолетнего или невменяемого, с тем чтобы использовать результат этого замысла в своих корыстных целях.

Такое исполнительство внешне похоже на подстрекательство, ибо создается видимость совместности действий двух или более лиц. Но поскольку на деле здесь осуществляется замысел посредственного причинителя, такое участие рассматривается как посредственное исполнение террористической деятельности. В данном случае, по мнению М.И. Ковалева, «у невменяемого исполнителя отсутствуют предпосылки субъективной стороны состава преступления» Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Ч. 2. Виды соучастников и формы участия в преступной деятельности. Свердловск: СвГУ, 1962. С. 18.. Этот признак может отсутствовать и у несовершеннолетнего, если он не сознавал порочности, противоправности и общественной опасности своего поведения и характер действий посредственного причинителя.

Исполнитель может частично выполнить действия, охватывающие объективную сторону состава террористического преступления, предусмотренного в Особенной части Уголовного кодекса, и необязательно исполнение им, как указывают некоторые авторы, всех действий, определяющих состав конкретного преступления. Для исполнительства достаточно, чтобы соучастник непосредственно участвовал в совершении действий, содержащих признаки конкретного состава, описанного в законе. Однако нельзя согласиться и с расширенным толкованием исполнительства. Некоторые авторы рассматривают в качестве исполнителей лиц, не выполнивших самостоятельных действий, входящих в составы террористической деятельности, но фактически оказавших ту или иную помощь другим его участникам. Здесь исполнительство расширяется за счет действий, характерных для пособничества или заранее не обещанного укрывательства.

Анализируя действия соисполнителей террористической деятельности, следует исходить из того, что это всегда активные действия, которые, соединяясь с аналогичными действиями другого лица, обеспечивают совершение взрыва, поджога и иных террористических преступлений. Можно также признать соисполнителем лицо, которое вело себя пассивно или бездействовало, если по условиям соглашения это было необходимо.

Обязательность активных действий для исполнителя или соисполнителя в террористической деятельности вытекает из объективной стороны состава данного преступления. Бездействие при совершении террористической деятельности возможно в сочетании с активными действиями, но само по себе оно характерно для пособничества.

Если другие соучастники террористической деятельности - организатор, подстрекатель и пособник - после выполнения своих функций также принимают участие в непосредственном совершении взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели людей, а также непосредственно принимают участие в совершении иной террористической деятельности, предусмотренной ст. ст. 205.1, 205.2, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, они должны быть признаны исполнителями этой деятельности. Исполнительская деятельность такого соучастника с учетом его организаторской или подстрекательской деятельности представляет повышенную общественную опасность, что должно приниматься во внимание при определении степени его ответственности и назначении наказания.

Нельзя согласиться с мнением Ф.Г. Бурчака о поглощении исполнительской деятельностью всякой иной деятельности соучастника преступления Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. Киев,: 1969. С. 137., ибо пришлось бы распространить это положение и на организационную, подстрекательскую, пособническую деятельность. А П.Ф. Тельнов исходит из того, что деяния организатора, подстрекателя или пособника не входят в очерченные законом функции исполнителя преступления и не могут поглощаться ими. Если одно лицо исполняло функции соучастников двух видов, каждая его роль требует самостоятельной оценки Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М.: Юридическая литература, 1974. С. 68..

Мы разделяем мнение М.И. Ковалева о том, что исполнитель преступления занимает особое положение среди других соучастников в силу того, что местом совершения деяния считается место, где он выполнил задуманное преступление. Исчисление срока давности для остальных соучастников начинается с момента совершения преступления исполнителем, независимо от места и времени совершения соучастниками действий Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Екатеринбург, 1999. С. 121.. Такая зависимость соучастников может существовать и в тех случаях, когда исполнитель полностью претворил в жизнь совместно выработанный план преступления.

Если исполнитель террористического преступления по определенным обстоятельствам (смерть, невменяемость, добровольный отказ, деятельное раскаяние и т.п.) не подлежит уголовной ответственности или освобождается от нее, то ответственность остальных соучастников террористической деятельности не исключается. Соучастники могут привлекаться к уголовной ответственности за покушение на совершение террористического преступления, если исполнитель, скажем, на стадии неоконченного покушения, добровольно отказался от совершения преступления. Вместе с тем в ч. 5 ст. 34 УК РФ говорится об ответственности соучастников за приготовление к преступлению и покушение на него лишь в том случае, если исполнитель не довел преступление до конца по не зависящим от него обстоятельствам. О добровольном отказе исполнителя речи не идет. Поэтому неясно, каковы в этом случае пределы ответственности соучастников террористической деятельности. Бесспорно, что этот вопрос имеет принципиально немаловажное значение и требует законодательного разрешения. По нашему мнению, независимо от того, не довел ли исполнитель террористическое преступление до конца по не зависящим от него обстоятельствам либо вследствие добровольного отказа, остальные соучастники подлежат уголовной ответственности за фактически содеянное ими.

Выводы по 2 главе:

Террористический акт - многообъектное деяние, которое имеет основной непосредственный объект - общественные отношения, обеспечивающие общественную безопасность, и альтернативные дополнительные непосредственные объекты.

Таким образом, несмотря на достаточно последовательное изложение законодателем новой редакции ст. 205 Уголовного кодекса РФ «Террористический акт», в порядке de lege ferenda можно предложить обоснованную с позиции методологии цели редакцию ч. 1 ст. 205 Уголовного кодекса РФ: «Совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, направленное на нарушение общественной безопасности и устрашение населения с целью оказания воздействия на принятие решений органами власти и (или) международными организациями, а также угроза совершения указанных действий с той же целью».

С учетом изложенного видоизменение основного состава терроризма насущно необходимо и должно осуществляться путем введения оценочной категории «имущественный ущерб в крупном размере», с последующей формализацией границ усмотрения указанием в примечании к статье нижнего предела этого ущерба в стоимостном эквиваленте. Размер указанного ущерба может быть определен на основе средних показателей, определяемых путем анализа складывающейся судебной практики, строящихся на факторах, «носящих исключительно социальный характер, на потребностях и интересах общества, а также общественном правосознании... правовом обычае и правовой традиции».

Понятие «терроризм» следует рассматривать в трех аспектах: 1) международно-правовом, 2) социально-политическом (общеправовом) и 3) криминологическом (как вид преступности).

Международный терроризм - более широкое (собирательное) понятие, чем понятие «террористический акт» (ст. 205 УК), которое, по сути, является лишь одним из проявлений международного терроризма. Понятию международного терроризма в УК соответствует не только террористический акт (ст. 205), но и другие преступления, содействующие террористической деятельности (например, ст. 2051, 206, 208, 211, 277, 360), которые, однако, не сформулированы законодателем как международный терроризм. Это свидетельствует об определенном несоответствии в понимании терроризма в международном и национальном законодательстве и необходимости их сближения.

Террористический акт - многообъектное деяние, которое имеет основной непосредственный объект - общественные отношения, обеспечивающие общественную безопасность, и альтернативные дополнительные непосредственные объекты.

Исследование уголовного законодательства о терроризме в России в своей ретроспективе, сравнительно-правовой анализ норм об ответственности за деяния террористической направленности показывает, что антитеррористическое законодательство России на протяжении всей своей истории эволюционно модернизировалось. Вместе с тем оно не было лишено также отрицательных черт в силу двух причин: 1) объективного воздействия политической власти (господствующего класса) на формирование уголовного законодательства и ее стремления признать террористическими «выгодные» ей преступные деяния (в российской истории терроризм являлся орудием (методом) политической борьбы, а следовательно, и частью политической стратегии); 2) существующие нормы уголовного права не могли охватить всего многообразия проявлений террористической деятельности.

Исходя из сказанного, можно сформулировать следующие предложения по совершенствованию нормативного правового определения терроризма:

1.Признать терроризм особым видом преступления, представляющим исключительную опасность для государства, направленным против основ конституционного строя, посягающим на безопасность государства, общества и личности, выделив в УК все террористические составы преступлений в самостоятельный раздел VIII.1 «Преступления против безопасности личности, общества и государства», определив нормативно и закрепив для целей уголовного законодательства понятия «личная», «общественная» и «государственная» безопасность;

2. Признать деяния (финансирование заведомо террористической организации, вербовка, вооружение, обучение и использование террористов, организация незаконного вооруженного формирования для совершения террористической акции) специфическими формами приготовления, организации, подстрекательства и пособничества, внеся соответствующие дополнения в УК, предусмотрев ужесточение санкций за подобное содействие. При этом в качестве отягчающих вину обстоятельств рассматривать факт установленной организационной связи физического лица с террористической организацией;

3. Установить, что террористический акт образуют предусмотренные УК преступления, когда они преследуют террористические цели, а в число возможных объектов террористических посягательств, с учетом замечаний, сделанных выше, включить физическое лицо. Рассматривать при этом террористический акт как сложное преступление, имеющее два объекта преступных посягательств. Первичный объект - личные и (или) общественные отношения (объект воздействия - физическое лицо, их группа или организация, материальный объект). Вторичный - отношения в области обеспечения государственной безопасности (объект управления тот или те, кто могут принять решение и совершить действие либо бездействие, необходимое террористам);

4. Установить, что в случае доказательства в процессе судебного разбирательства террористических целей преступного посягательства физическое лицо признается террористом (когда речь идет о террористических актах) или организация признается террористической (когда речь идет о террористической деятельности или деятельности террористического характера), это будет являться отягчающими вину обстоятельствами. Или можно ввести общую норму, устанавливающую конкретные пределы ужесточения соответствующих мер пресечения.

5. Несмотря на достаточно последовательное изложение законодателем новой редакции ст. 205 Уголовного кодекса РФ «Террористический акт», в порядке de lege ferenda можно предложить обоснованную с позиции методологии цели редакцию ч. 1 ст. 205 Уголовного кодекса РФ: «Совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, направленное на нарушение общественной безопасности и устрашение населения с целью оказания воздействия на принятие решений органами власти и (или) международными организациями, а также угроза совершения указанных действий с той же целью».

6. Видоизменение основного состава терроризма насущно необходимо и должно осуществляться путем введения оценочной категории «имущественный ущерб в крупном размере», с последующей формализацией границ усмотрения указанием в примечании к статье нижнего предела этого ущерба в стоимостном эквиваленте. Размер указанного ущерба может быть определен на основе средних показателей, определяемых путем анализа складывающейся судебной практики, строящихся на факторах, «носящих исключительно социальный характер, на потребностях и интересах общества, а также общественном правосознании... правовом обычае и правовой традиции».

Нормативно-правовые акты

1. Конституция Российской Федерации. М.: Кодекс. 1995 - 44 с.

2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63 - ФЗ (ред. от 29.12.2009) // СПС Консультант Плюс по состоянию на 14 апреля 2010 года.

3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174 - ФЗ (ред. от 29.12.2009) // СПС Консультант Плюс по состоянию на 14 апреля 2010 года.

4. Федеральный закон от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму»// СЗ РФ. 2006. № 11. Ст. 1146.

5. Уголовный кодекс РСФСР // Ведомости ВС РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591.

Научная и специальная литература

6. Адельханян Р.А. Преступность деяния по международному уголовному праву. М.: МЗ-ПРЕСС, 2002. - 344 с.

7. Антонян Ю.М. Криминология. Избранные лекции. М.: Щит-М, 2004. -654 с.

8. Антонян Ю.М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М.: Щит-М, 2001. - 345 с.

9. Бавсун М.В., Николаев К.Д. Проблемы юридической оценки преступлений против общественной безопасности, сопряженных с убийством // Российская юстиция. 2010. № 1. - С.32.

10. Баймакова Н. Место добровольного отказа от преступления в УК РФ // Мировой судья. 2009. № 4. - С.23.

11. Бару М.И. Оценочные понятия в трудовом законодательстве // Советское государство и право. 1970. № 7. - С. 104.

12. Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. Киев,: 1969. - 199 с.

13. Векленко В., Зайцева Е. Спорные вопросы квалификации преступлений, совершенных с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия // Уголовное право. 2009. № 2. - С.37.

14. Горбунов Ю.С. Об определении понятий «террор» и «терроризм» // Журнал российского права. 2010. № 2. - С.32.

15. Гринько С.Д. Борьба с терроризмом и захватом заложника (уголовно-правовые и криминологические проблемы): Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону: 1998. - 190 с.

16. Гыскэ А.В. Борьба с преступностью в системе обеспечения внутренней безопасности российского общества. М.: Прогрессивные биомедицинские технологии, 2001. - 99 с.

17. Гыскэ А.В. Современная российская преступность и проблемы безопасности общества (политический анализ). М.: Норма, 2010. - 410с.

18. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4. М.: Язык, 1994. - 1202 с.

19. Дерюгина Ю.Н. Терроризм: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дис. ... канд. юрид. наук. М.: 2001. - 220 с.

20. Дикаев С. Терроризм: некоторые проблемы квалификации // Российская юстиция. 2003. № 11. - С. 15.

21. Дикаев С.У. Террор, терроризм и преступления террористического характера (криминологическое и уголовно-правовое исследование). СПб.: Юридический центр Пресс, 2006. - 521 с.

22. Долгова А.И. Терроризм и организованная преступность // Организованный терроризм и организованная преступность / Под ред. А.И. Долговой. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2002. -234 с.

23. Дурманов Н.Д. Понятие преступления. М.: АН СССР, 1948. - 198 с.

24. Дьяков С.В. Государственные преступления (против основ конституционного строя и безопасности государства) и государственная преступность. М.: Норма, 1999. - 192 с.

25. Дьяков С.В. Направления совершенствования уголовного законодательства о государственных преступлениях // Преступность и правовое регулирование борьбы с ней. М.: Норма, 2006. - 327 с.

26. Егоров В.С. Уголовная ответственность за преступления против общественной безопасности и общественного порядка. М.: Московский психолого-социальный институт, НПО «МОДЭК», 2010. - 291 с.

27. Емельянов В.П. Проблемы ответственности за международный терроризм // Государство и право. 2000. №1. - С. 71.

28. Емельянов В.П. Проблемы уголовно-правовой борьбы с терроризмом // Государство и право. 2000. № 3. - С. 86.

29. Емельянов В.П. Терроризм и преступления с признаками терроризирования: уголовно-правовое исследование. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. - 320 с.

30. Карницкий Д.А., Рогинский Г.К. Уголовный кодекс РСФСР. М.: Советское законодательство, 1935. - 190 с.

31. Картавый А.А. Совершенствование уголовного законодательства России о борьбе с терроризмом // Терроризм в России и проблемы системного реагирования / Под ред. А.И. Долговой. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2010. - С. 132.

32. Кириллов И.А. Уголовно-правовой анализ терроризма в России // Уголовное право и современность: Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 4. Красноярск: Сибирский юридический институт МВД России, 2000. - С. 87.

33. Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Екатеринбург, 1999. - 431 с.

34. Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Ч. 2. Виды соучастников и формы участия в преступной деятельности. Свердловск: СвГУ, 1962. - 422 с.

35. Колоколов Н.А. Терроризм не для присяжных // ЭЖ-Юрист. 2009. № 35. -С.3.

36. Коломыц Д.М. Терроризм и структура этнической преступности // Терроризм в России и проблемы системного реагирования / Под ред. А.И. Долговой. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2010. - С. 105.

37. Комиссаров В.С. Преступления, нарушающие общие правила безопасности (понятие, система, общая характеристика): Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М.: 1997. - 34 с.

38. Комиссаров В.С. Терроризм, бандитизм, захват заложника и другие тяжкие преступления против безопасности общества. По новому УК РФ. М.: Кросна-Лекс, 1997. - 102 с.

39. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.В. Наумов. М.: Юристъ, 2000. - 455 с.

40. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. - 9-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2010. - 782 с.

41. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева. М.: Норма, 2004. - 879 с.

42. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова). - 6 - е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт - Издат, 2010. - 892 с.

43. Комментарий к Уголовному кодексу РФ с постатейными материалами и судебной практикой / Под общ. ред. С.И. Никулина. М.: Изд-во «Менеджер» совместно с изд-вом «Юрайт», 2001. - 322 с.

44. Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. М.: Академия МВД СССР, 1980. - 56 с.

45. Крашенинников А.А. Угроза в уголовном праве России (проблемы теории и практики правового регулирования. Ульяновск: УлГУ, 2002. - 121 с.

46. Куликов А.С. Борьба с терроризмом: достигнуты ли цели, верен ли выбор средств? // Мировое сообщество против глобализации преступности и терроризма (документы и материалы III Международного форума) / Под общ. ред. А.С. Куликова. М.: Издание Государственной Думы, 2007. - С. 10.

47. Курбанмагомедов А.А. Терроризм на Северном Кавказе (уголовно-правовой и криминологический анализ): Дис. ... канд. юрид. наук. Саратов: 2005. - 232 с.

48. Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1 / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М.: Зерцало-М, 2002. -744 с.

49. Курс уголовного права: в 5 т. Т. 4. Особенная часть / Под ред. проф. Г.Н. Борзенкова и проф. В.С. Комиссарова. М.: Зерцало-М, 2002. - 785 с.

50. Луценко В.В., Моторный И.Д. Антибомбинг - гражданские технологии противодействия бомбовому терроризму. М.: Изд. Шумилова И.И., 2000. - 344 с.

51. Мазуков С.Х. Уголовно-правовая защита личности от угрозы убийством: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону: 1997. - 184 с.

52. Максимов С.В. Цель в уголовном праве: методологические аспекты. Ульяновск: УГУ,2002. - 233с.

53. Мальцев В. Ответственность за терроризм // Российская юстиция. 1997. № 11. - С. 35.

54. Мальцев В.В. Терроризм: проблема уголовно-правового урегулирования // Государство и право. 1998. № 8. - С. 105.

55. Мелешко Н.П. Понятие терроризма и отграничение его от преступлений с признаками терроризирования // Терроризм в России и проблемы системного реагирования / Под ред. А.И. Долговой. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2010. - С. 129.

56. Миньковский Г.М., Ревин В.П. Характеристика терроризма и некоторые направления повышения эффективности борьбы с ним // Государство и право. 2007. № 8. - С. 88.

57. Моджорян Л.А. Терроризм и национально-освободительные движения // Государство и право. 1998. № 3. - С. 84.

58. Моторный И.Д., Луценко В.В. Антибомбинг - гражданские технологии противодействия бомбовому терроризму. М.: Юрайт-издат, 2010. - 422 с.

59. Мусаелян М.Ф. Объект террористического акта // Военно-юридический журнал. 2009. № 11. - С.22.

60. Мусаелян М.Ф. Историко-правовое развитие уголовного законодательства об ответственности за терроризм в России в XX в. // История государства и права. 2009. № 14. - С.33.

61. Мусаелян М.Ф. Понятие «терроризм» и его соотношение с понятиями «террор» и «террористический акт» // Журнал российского права. 2009. № 1. - С.33.

62. Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 2 т. Т. 2. Особенная часть. М.: Юридическая литература, 2004. - 655с.

63. Некишев В.Л. Современные тенденции терроризма в России // Терроризм в России и проблемы системного реагирования / Под ред. А.И. Долговой. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2010. - С. 32.

64. Никифоров Б.С. Объект преступления по советскому уголовному праву. М.: Госюриздат, 1960. - 322 с.

65. Новоселов Г.П. Учение об объекте преступления. Методологические аспекты. М.: Норма, 2001. - 180 с.

66. Овчинникова Г.В. Уголовно-правовые проблемы усиления ответственности за терроризм // Терроризм и безопасность на транспорте: Сборник материалов III Международной научно-практич. конференции, 3 - 4 марта 2004 г. / Под ред. В.Н. Лопатина. М.: НИИ ГП РФ, 2004. - С. 118.

67. Петрищев В.Е. Защита объектов террористических посягательств и проблемы информационного противоборства // Организованный терроризм и организованная преступность / Под ред. А.И. Долговой. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2010. - С. 33 - 41.

68. Петрищев В.Е. Российское законодательство: профилактика терроризма // Современный терроризм: состояние и перспективы / Под ред. Е.И. Степанова. М.: Норма. 2000. - 234 с.

69. Петрова Г. Объект уголовно-правового отношения // Уголовное право. 2008. № 2. - С. 61.

70. Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 25 апреля 2005 г. «Послание Президента России Владимира Путина Федеральному Собранию РФ» // Российская газета. 2005. 26 апреля.

71. Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства: Комментарий к главе 29 УК РФ (с постатейным приложением нормативных актов и документов) / Автор-сост. А.Ю. Шумилов. М.: Изд. И.И. Шумилова, 2001. - 342 с.

72. Рарог А.И., Грачева Ю.В. Законодательная техника как средство ограничения судейского усмотрения // Государство и право. 2002. № 11. -С. 94.

73. Ревина В.В. Ретроспективный анализ уголовного законодательства, предусматривающего ответственность за преступления экстремистской направленности // Российский следователь. 2009. № 14. - С.14.

74. Рууд Ч., Степанов С.А. Фонтанка, 16: политический сыск при царях. М.: Бек, 1993. - 123 с.

75. Сборник действующих постановлений Пленума и директивных писем Верховного Суда СССР. 1924 - 1944 гг. / Под ред. И.Т. Голякова. М.: Госюриздат, 1946. - 322 с.

76. Сердюк Л.В. Психическое насилие как предмет уголовно-правовой оценки: Дис. ... канд. юрид. наук. Сарато:, 1979. - 224 с.

77. Сопов Д.В. Уголовная ответственность за терроризм: проблемы квалификации: Дис. ... канд. юрид. наук. М.: 2004. - 270 с.

78. Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М.: Юридическая литература, 1974. - 414 с.

79. Ткаченко В.И. Преступления против общественной безопасности. М.: ВЮЗИ, 1984. - 87 с.

80. Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. М.: Госюриздат, 1957. - 56 с.

81. Туранов М.Ю. Уголовно-правовая характеристика преступлений террористической направленности // Совершенствование оперативно-служебной деятельности органов безопасности и органов внутренних дел по противодействию финансированию терроризма и экстремизма и их взаимодействия. Материалы межведомственной научно-практической конференции (16 - 17 июня 2005 г.). М.: Норма, 2006. - С. 192 - 196.

82. Уголовное право России. Часть Особенная / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М.: Волтерс Клувер, 2004 (издание второе, переработанное и дополненное). - 956 с.

83. Уголовное право: Общая и Особенная части / Под ред. Л.Д. Гаухмана, А.А. Энгельгардта. М.: Центр ЮрИнфоР, 2002. - 672 с.

84. Устинов В.В. Международный опыт борьбы с терроризмом: стандарты и практика. М.: Юрлитинформ, 2002. - 99 с.

85. Фронин В. Граница. Как охраняются рубежи нашей Родины / Интервью с директором ФСБ России Николаем Патрушевым //Российская газета. 2007,28 мая.

86. Юридический энциклопедический словарь / Глав. ред. Сухарев А.Я. М.: Советская энциклопедия, 1984. - 567 с.

Материалы юридической практики

87. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Российская газета. 2003. 18 января.

88. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 12.11.2008 № 205-П08-ПР // СПС КонсультантПлюс по состоянию на 16 мая.2010 года

89. Определение Верховного Суда РФ от 19.03.2003 № 19-кп002-98 // СПС КонсультантПлюс по состоянии на 16 мая 2010 года.

Страницы: 1, 2, 3