Внутреннее судебное убеждение в оценке доказательств по уголовным делам: проблемы его формирования и реализации

1) установление вида доказательства и извлечение из опыта субъекта идеальной модели способа его получения: субъект получения доказательства, способы, которыми оно может быть получено, порядок получения доказательства, его источник и процессуальное оформление;

2) с применением методов анализа, синтеза, аналогии судья производит:

установление правомочности должностного лица, оформившего данное доказательство;

выявление источника доказательств (откуда получено данное доказательство);

установление способа получения доказательства (наличие

такого способа в законе);

установление соответствия процедуры получения доказательства требованиям УПК РФ (соответствие следственного или иного процессуального действия требованиям, предъявляемым к его проведению);

установление надлежащего процессуального оформления доказательства (нет ли нарушений при его процессуальном оформлении).

Установление правомочности лица, производившего процессуально значимое действие, как правило, не вызывает сложностей ни в теории, ни в правоприменительной практике. Так, оценивая с этих позиций допустимость собранных следствием доказательств, судье необходимо убедиться в отсутствии родственных связей лица, осуществляющего доказывание в досудебных стадиях, с кем-либо из участников.

Для выявления источника доказательств необходимо произвести его анализ, установив, из каких именно предметов и явлений объективного мира он черпает свое начало. Для решения вопроса о допустимости доказательства с точки зрения его источника необходимо оценить:

— определенность носителя информации (такая проблема возникла при оценке доказательства - поддельной справки о размере среднего заработка: ни следствие, ни суд точно не выяснили, кем именно и когда она была изготовлена; тем не менее, справка была положена в основу обвинительного приговора; по причине неопределенности сведений о носителе информации дело направлено на новое рассмотрение);

— указанный в уголовно-процессуальном законе особый правовой статус лица-носителя определенной законом информации (так, судом признан недопустимым допрос в качестве свидетеля адвоката об обстоятельствах дела, ставших ему известными в связи с выполнением обязанностей защитника Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 30 мая 2007 г. «Адвокат обвиняемого, допрошенный по делу в качестве свидетеля, обоснованно отстранен от участия в деле» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2007. - № 9. - С. 11.);

— социальный статус лица, выражающийся в близких родственных отношениях с подозреваемым, обвиняемым (судья постановил исключить из разбирательства дела в суде присяжных показания В. на том основании, что ей не разъяснялось право не свидетельствовать против мужа, более того, она была предупреждена об уголовной ответственности по ст. ст. 307-308 УК РФ Летопись суда присяжных (прецеденты и факты) // Российская юстиция. - 2005. - №2. - С. 6.).

Установление способа получения доказательства и соответствия этого способа закону производится путем извлечения существенных характеристик процесса получения доказательства и сопоставления ему существующих в сознании судьи существенных характеристик одного из названных в законе способов. На практике этот процесс вызывает определенные сложности, связанные, прежде всего, с редакцией ст. 75 УПК. До сих пор нет единого мнения, можно ли признавать недопустимыми доказательства, полученные в результате осуществления ОРД. Так, сотрудник УБОП проводил опрос подозреваемого X. с применением аудиозаписи на основании ст. 6 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». В ходе беседы X. подробно изложил, какие именно эпизоды были совершены, кто какую роль выполнял при их совершении. Аудиокассета выемкой получена у оперативного сотрудника, признана вещественным доказательством и приобщена к материалам дела, положена в основу обвинительного приговора Архив Пролетарского районного суда г. Ростова-на-Дону. Дело № 1-55-2004..

Позиция Верховного Суда по этому вопросу выражена в ряде постановлений и определений по конкретным делам и сводится к утверждению, что при оценке материалов, полученных при проведении оперативно-следственных мероприятий, суду надлежит руководствоваться не только УПК, но и положениями ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» Определение Судебной коллегии по уголовном делам Верховного Суда РФ от 3 сентября 2004 г. № 47-004-75 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2005. - № 5. - С. 23 - 24; Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 10 сентября 2003 г № 411п 2003 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2004. - № 2. - С. 20 - 21; Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ «Совершение лицом мошенничества с использованием своего служебного положения обоснованно квалифицировано по п. «в» ч. 2 ст. 159 УК РФ» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2003. - № 10. - С. 18 - 19.. Таким образом, при оценке доказательства как допустимого или недопустимого судье необходимо обращаться не только к УПК РФ, но и к Закону «Об оперативно-розыскной деятельности», поскольку они содержат качественно разные требования, то, что допустимо с точки зрения Закона об ОРД, может противоречить УПК Борзое В. Результатам оперативно-розыскной деятельности статус доказательств в уголовном процессе // Российская юстиция. - 2007. - № 4. - С. 46 - 48; Зажицкий В. Оперативно-розыскная деятельность и уголовное судопроизводство // Российская юстиция. - 2006. - № 3. - С. 45 - 47; Эемскова А. Документирование результатов оперативно-розыскных мероприятий // Российская юстиция. - 2008. - № 7. - С. 62 - 64.. Факт необходимости обращения к иным законам, а не только к УПК, должен быть отражен в тексте ст. 75 УПК РФ.

Для оценки изложенных выше трех составляющих свойства допустимости доказательств закон действительно оставляет немного простора для внутреннего судейского убеждения, поскольку содержит достаточно четкие ориентиры законности либо незаконности деятельности и ее результата. Иначе происходит оценка в двух последних случаях.

Установление соответствия процедуры получения доказательства требованиям закона производится путем сопоставления основанной на законе и опыте судьи идеальной модели проведения того или иного следственного действия с идеализированной моделью реально проведенного. Установление надлежащего процессуального оформления доказательства осуществляется путем сопоставления основных реквизитов процессуальных актов, вводящих доказательство в уголовный процесс, с требуемыми законом.

Если полученное доказательство не соответствует одному из трех первых критериев, можно говорить, что процессуальной формы сведений просто не существует, а потому они не являются доказательствами. Если же нарушено одно из двух последних требований (порядок проведения следственного действий и процедура оформления доказательства), то процессуальная форма в принципе существует, хотя и с определенными нарушениями.

В тексте УПК ничего не сказано о характере нарушений закона при оценке недопустимости доказательств, и этот вопрос продолжает волновать многих практических работников. В. Зажицкому, например, «весьма продуктивным» представляется «мнение о правомерности учитывать характер допущенного нарушения формальных требований закона и оценивать его объективное влияние на достоверность доказательства» Зажицкий В. Новые нормы доказательственного права и практика их применения // Российская юстиция. - 2008. - № 7. - С, 45 - 47..

Такой подход в теории уголовного процесса не является новым. Еще Я.О. Мотовиловкер, М.Л. Якуб и др. считали, что недопустимыми необходимо признавать только те доказательства, которые получены с существенным нарушением закона Якуб М.Л. Проблема оценки доказательств в советском уголовном процессе // Вестник МГУ. Серия 11. Право. - 1974. - № 6. - С. 20..

Возражая сторонникам дифференцированного подхода к допустимости, В.М. Савицкий писал, что путь «классификации всех возможных нарушений на существенные и не очень… может косвенно благословить на так называемые незначительные нарушения закона, создать беспрецедентную иерархию обязательности процессуальных норм» Савицкий В.М. Уголовный процесс России на новом витке демократизации // Государство и право. - 2004. - № 6. - С. 106.. Ни Конституция РФ, ни УПК не содержат термина «существенные нарушения», что дает возможность сделать вывод о недопустимости доказательств, полученных с любыми нарушениями.

Однако Верховный Суд в Постановлении Пленума от 5 марта 2004 г. обратил внимание нижестоящих судов на необходимость при решении вопроса о недопустимости доказательства «выяснить, в чем конкретно выразилось допущенное нарушение» Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2004. - № 5. - С. 2., не допуская исключения доказательств по формальным основаниям.

Так, на заседании Пленума, принявшего указанное Постановление, приводился пример, когда в ходе предварительного слушания по делу было установлено, что протокол следственного действия отвечал требованиям ст. 166 УПК РФ, однако отсутствовала подпись одного из понятых. Было высказано мнение, что если отсутствие подписи понятого объясняется причинами, не связанными с проведением данного следственного действия и это лицо подтвердит в судебном заседании свое участие в следственном действии, правильность изложенных в протоколе сведений, то доказательство допустимо Меркушов А.Е. Некоторые вопросы практики применения судами уголовно-процессуальных норм при осуществлении правосудия. - М. 2007. - С. 27..

Видимо, следует согласиться с Н.М. Кипнисом Кипнис Я.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. - М.: Юристь, 2005. - С. 78 - 80. в том, что институт недопустимости введен в целях обеспечения достоверности собранных доказательств и соблюдения прав личности. В связи с отсутствием процессуальной формы при несоответствии доказательства первым трем критериям допустимости (субъект получения, источник получения и способ получения), законодатель признает неустранимо недостоверными и полученными с нарушением прав личности. В случае несоответствия доказательства двум последним требованиям (нарушение процедуры и процессуального оформления) - за исключением ч. 2 ст. 75 УПК РФ ввиду важности нарушенных прав - судье необходимо установить, как сказались эти нарушения на достоверности и правах участников.

Данный подход воспринят практикой. Согласно правовой позиции Конституционного Суда «в случае выявления допущенных органами дознания или предварительного следствия процессуальных нарушений суд вправе, самостоятельно и независимо осуществляя правосудие, принимать в соответствии с уголовно-процессуальным законом меры по их устранению с целью восстановления нарушенных прав участников уголовного судопроизводства и создания условий для всестороннего и объективного рассмотрения дела по существу.

То есть, сегодня речь фактически идет не о делении нарушений на существенные и несущественные, а восполнимости или невосполнимое в судебном заседании допущенных при получении доказательства нарушений с соблюдением прав участников. В случае если допущенные нарушения устранены в ходе судебного заседания, УПК позволяет восстановить доказательства, ранее признанные не имеющими юридической силы (ч. 7 ст. 235 УПК РФ). Это позволяет указать на то, что в оценке допустимости доказательств определенную роль играет внутреннее убеждение - когда возникает необходимость оценить возможность устранения в ходе судебного заседания допущенных ранее нарушений при собирании и представлении доказательств.

Таким образом, оценка по внутреннему убеждению входит в решение вопроса о допустимости в той части, в которой нарушения процедуры получения доказательства исследуются и оцениваются с точки зрения их воздействия на права и законные интересы лиц; внутреннее убеждение здесь также необходимо рассматривать как убежденность (уверенность) судьи в возможности восполнения недопустимого доказательства.

Интерес к вопросу достоверности доказательств стал проявляться в России в связи с Судебной реформой 1864 года, законодательно закрепившей свободную оценку доказательств по внутреннему убеждению. Так, Л.Е. Владимиров понимает под достоверностью «такое стечение вероятностей, вытекающих из представленных на суде доказательств, которое способно привести судью к внутреннему убеждению в том, что прошлое событие, составляющее предмет исследования, имело место в действительности». На аналогичных позициях стоял А.Ф. Кони, утверждавший, что «достоверность вырабатывается из правдоподобности» Кони А.Ф. Нравственные начала в уголовном процессе (Общие черты судебной этики) // Кони А.Ф. Избранные труды и речи / Сост. И.В. Потапчук. - Тула: Автограф, 2006. - С. 84.. В то время определение достоверности через вероятность было весьма распространено.

Вместе с тем, достоверность - не более высокая степень вероятности, а строго однозначная категория, не допускающая степеней, «разница между вероятностью и достоверностью не количественная, а качественная». Вероятность представляет собой характеристику обоснованного, но не доказанного знания, в то время как достоверность подразумевает еще и доказанность. В советской и российской научной литературе существует несколько подходов к определению понятия «достоверность» Карнеева Л.М. Доказательства в уголовном процессе. - Волгоград, 2008. - С. 47..

В целом, можно согласиться с пониманием достоверности как обоснованного знания, не вызывающего сомнений (достойного веры) и не противоречащего объективной реальности. Вместе с тем необходимо отграничить достоверность как свойство доказательства и достоверность как характеристику выводов по уголовному делу. Достоверность как свойство доказательства - это способность содержания доказательства соответствовать установленным фактическим обстоятельствам дела. Достоверность вывода - выводное знание о факте (преступлении), которое содержит в себе достаточность доказательств (совокупность доказательств, а именно определенную совокупность допустимых, относимых, достоверных сведений об обстоятельствах дела).

Механизм оценки достоверности доказательства судьей представляет собой ряд мыслительных операций, нередко сопровождаемых процессуальными действиями, и может быть представлен следующим образом.

1. Производится идеализация доказательства, его анализ с целью установления источника, из которого получены сведения. Механизм здесь точно такой же, как и при установлении источника для оценки допустимости доказательства. Недостатки доказательства, связанные с его источником, влекут признание доказательства недопустимым.

2. Изучается содержание сведений: внутренняя последовательность и непротиворечивость, наличие неточностей, пробелов и т.д.; на основании анализа доказательства выделяются существенные элементы, образующие его содержание. Для оценки содержания сведений важнейшую роль играет требование непосредственности и устности (ст. 240 УПК). Судья, имеющий возможность непосредственно воспринимать показания, может прийти к выводу об их достоверности или недостоверности на основании поведения свидетеля, потерпевшего, подсудимого и др., на основании сведений о личности, ее профессионализме, условиях, в которых формировалось то или иное доказательство. Например, для оценки заключения эксперта необходим учет его квалификации, а также сведений о том, какие именно материалы и объекты исследования ему предоставлены, достаточно ли их то для составления заключения Орлов Ю.К. Заключение эксперта и его оценка (по уголовным делам). - М., 2006. - С.16..

Формирование внутреннего судейского убеждения относительно достоверности того или иного доказательства основывается на жизненном и профессиональном опыте судьи, его здравом смысле, определенных общеупотребимых предположениях Федотов А.В. Использование оценочных презумпций в процессе доказывания // Журнал российского права. - 2006, - № 5. - С. 87 - 96.. Так, в одном из судебных заседаний свидетель показала, что в день совершения преступления все время находилась вместе с подсудимым. Усомнившись в способности свидетельницы вспомнить с такой достоверностью самый обычный день, имевший место полгода назад, судья уточнил у свидетеля, что она делала в день, предшествующий преступлению, встречалась ли с подсудимым; сколько раз она встречалась с ним после дня совершения преступления. На эти вопросы свидетель ответить не смогла, и суд обоснованно подверг ее показания сомнению. Вместе с тем, свойство достоверности для доказательства не является необходимым: утрата сведениями свойства достоверности не означает утраты ими доказательственного значения. Недопустимые, равно как и неотносимые доказательства не подлежат более оценке, не могут быть положены в основу приговора; недостоверные доказательства в приговоре все равно указываются - вместе с причинами, по которым суд не счел возможным им доверять.

3. Судья сопоставляет полученную информацию с информацией, полученной из других доказательств, или, говоря словами П.А. Лупинской, «вывод о достоверности или недостоверности конкретного доказательства достигается путем сопоставления его с другими доказательствами по делу» Лупинская П.А. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе // Российская юстиция. - 2007. - № 7. - С. 7..

В научной литературе справедливо отмечается, что «в судебном доказывании, как известно, всякое знание обычно выступает на первых порах как вероятное, проблематичное» Орлов Ю.К. Заключение эксперта как источник выводного знания в судебном доказывании. - М., 2007. - С. 61.. Накопление доказательств продолжается до тех пор, пока вероятность не повышается до высокой степени. Однако, как верно отмечает И.Я. Фойницкий, простое «нарастание догадок и предположений ничего не прибавляет, и вместо убеждения остается лишь догадка» Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. В 2 т. - СПб.: Альфа, 2003. Т. 1. - С. 243..

Вероятность переходит в достоверность благодаря накоплению не просто доказательств, а доказательств взаимосвязанных, подтверждающих, по возможности, разные проявления исследуемого факта. И в определенный момент эта «несчитанная» вероятность, которая не подвергается формализации, для судьи становится убедительной, достойной веры, достоверной.

Говорить о достоверности доказательства можно только тогда, когда его содержание позволяет присоединять все новые и новые доказательства и суждения, причем наша уверенность в достоверности доказываемого тезиса с каждой ступенью все более и более крепнет, первоначальная его проблематичность переходит в высокую степень вероятности, и, наконец, в Достоверность - содержательную, а не формальную, как в двузначной логике.

Так, обвиняемый в нарушении правил дорожного движения, повлекшем по неосторожности причинение смерти двум лицам, Гурьев ни на предварительном следствии, ни в суде виновным себя не признал. Существенные элементы его показаний: 1) управляемый им «Урал» двигался по главной дороге, следовательно, пропускать на перекрестке выезжающих со второстепенной он по Правилам дорожного движения не обязан; 2) предотвратить столкновение путем торможения было невозможно, поскольку мотороллер потерпевшего врезался в среднюю часть «Урала».

Оценивая достоверность таких показаний Гурьева, необходимо обратиться к протоколу осмотра места происшествия. Из него видно, что ДТП произошло на перекрестке асфальтированной и грунтовой дорог, при отсутствии других знаков это говорит о приоритете автомобилей, двигающихся по асфальтированной дороге.

Иных знаков не было, автомобиль Гурьева двигался по асфальтированной дороге. Как видно из протокола осмотра автомобиля, на среднем колесе автокрана имеется краска оранжевого цвета от мотороллера. Свидетель К. - следователь, выезжавший на место происшествия, также показал, что в данной ситуации водитель мотороллера И. должен был уступить дорогу автокрану «Урал», управляемому Гурьевым по главной дороге. При таких обстоятельствах показания Гурьева можно считать достоверными. То, что эти доказательства не были надлежащим образом оценены судом первой инстанции при постановлении приговора, повлекло его отмену.

Итак, по внутреннему убеждению с точки зрения достоверности оцениваются источники сведений, их свойства (заинтересованность или незаинтересованность свидетеля, состояние его слуха или зрения, квалификация эксперта и т.п.); оцениваются способ и обстоятельства получения источником этой информации. Вывод о достоверности или недостоверности конкретного доказательства достигается путем сопоставления его с другими доказательствами по делу, поэтому только оценка доказательств в их совокупности может привести к правильному выводу.

Закон не раскрывает понятия достаточности, хотя во многих случаях требует от судьи, прокурора, следователя, дознавателя установления достаточных доказательств, достаточных данных или достаточных оснований (ст. ст. 11, 88, 97, 115, НО, 154, 171, 182, 184-186, 215, 348 УПК РФ). Достаточность доказательств определяется двумя показателями: во-первых, тем, дают ли они в своей совокупности возможность установить те фактические обстоятельства дела, которые для данного решения необходимы, составляют его фактическое основание; во-вторых, тем, дают ли они возможность для вывода об этих фактических основаниях на том уровне знания о них, который предусмотрен законом.

УПК различает достаточность совокупности доказательств или сведений в зависимости от вида принимаемого решения и стадии, на которой оно принимается. Так, применительно к решению вопроса об избрании меры пресечения в виде залога, заключения под стражу или домашнего ареста судья оценивает достаточность сведений для предположения о том, что подозреваемый (обвиняемый) совершит одно или несколько действий, предусмотренных ст. 97 УПК. Достаточность доказательств для итогового решения по уголовному делу, таким образом, оценивается в зависимости от того: а) приводят ли они к убеждению в доказанности фактических обстоятельств на уровне достоверного знания, т.е. это соответствие собранных доказательств пределам доказывания, т.е. такой совокупности собранных доказательств, которая приводит к убеждению в реальном существовании фактов и обстоятельств, образующих предмет доказывания; б) способна ли их совокупность опровергнуть презумпцию невиновности обвиняемого (подсудимого). Гносеологическая природа знаний, получаемых на основании достаточных доказательств в зависимости от содержания принимаемого решения, подробно раскрыта в работе П.А. Лупинской Лупинская П.А. Решения в уголовном судопроизводстве: теория, законодательство и практика. - М.: Юрист, 2006. - С. 132 - 136..

Ситуации, когда закон прямо предписывает, какой именно минимум доказательств необходим для установления тех или иных фактов (например, для установления причин смерти - ст. 196 УПК) - скорее, исключение, чем правило. А. Пиюк верно отмечает, что «проверка и оценка… доказательств - субъективная деятельность. Тех доказательств, что вполне достаточно для одного состава суда, может оказаться мало для другого…» Пиюк А. «Истина» или «доказанная достоверность» // Российская юстиция. - 2005. - №5. - С. 43.. В литературе предлагались жесткие критерии достаточности, в том числе и количественные, не приемлемые в практической деятельности. В каждом случае оценки доказательств субъекты имеют дело не с массой однородных явлений, а с уникальным, неповторимым в своем роде событием, конкретные признаки которого, отразившись в доказательствах, также образуют индивидуальный комплекс, уникальный для каждого дела и для каждого суда.

Вопрос определения достаточности совокупности собранных доказательств вызывает в практике наибольшие затруднения. За 2007 - первую половину 2008 года отдельно взятым судом - Ростовской областным судом Ростовской области - более 8% всех пересмотренных в кассационном порядке приговоров отменено в связи с тем, что судом первой инстанции не учтены обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда, или не установлены обстоятельства, входящие в предмет доказывания, иначе говоря, совокупность обосновывающих приговор доказательств не обладала свойством достаточности.

Эти цифры не могут служить основанием для глобальных выводов, однако позволяют говорить о существовании определенных общих закономерностей, критериев, условий достаточности совокупности доказательств. Как показывает анализ практики, к числу таких условий можно отнести нижеследующие.

Во-первых, необходимая для данного состава конкретизация обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Так, отменен приговор Иркутского областного суда в отношении Кузьминых, осужденного за изнасилование малолетних Б. и К. В приговоре суд первой инстанции признал Кузьминых виновным в изнасиловании Б. летом 2005 года во время отдыха на берегу озера Байкал. Однако такого рода формулировка не позволяет сделать вывод, изнасилована ли она в период до достижения 14 лет, поскольку ее день рождения приходится на летний период Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2005 г. // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2006. - №11. - С. 18..

Во-вторых, оценка всех доказательств, отражающих обстоятельства, входящие в предмет доказывания. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда отменила оправдательный приговор по делу П., Ш., Л и Пр. в связи с тем, что приговор суда первой инстанции «не содержит никаких выводов относительного того, вправе ли члены бригады хирургов МК ЦОД проводить какие-либо манипуляции с потенциальным донором до констатации биологической смерти, а если вправе, то, в каком объеме и на основании какого нормативного акта» Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 29 марта 2006 г. № 5-006-11 // [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справочно-правовой системы «Консультант Плюс». Раздел «Законодательство». (Дата обращения 05.05.2010)..

Наконец, в-третьих, невозможность иного вывода из совокупности имеющихся доказательств. Так, судом установлено, что смерть потерпевшего наступила не позднее 5 час. 20 мин. В подтверждение выводов о виновности Кидярова суд сослался на заключение судебно-медицинского эксперта А., согласно которому телесные повреждения образовались в период не более 1 часа до наступления смерти. Однако данный вывод противоречит другому доказательству - заключению судебно-медицинского эксперта З. о том, что давность причинения повреждений находится в пределах 3 - 4 часов до момента наступления смерти. Из такой совокупности не следует однозначного вывода о причинении повреждений Кидяровым, избившим потерпевшего за два часа до наступления смерти. Указанные телесные повреждения могли быть причинены потерпевшему в другой временной промежуток и, возможно, другим лицом Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15 декабря 2007 г. «Приговор суда отменен в связи с неполнотой судебного разбирательства» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2008. - № 6. - С. 11 - 13..

Таким образом, как в процессе доказывания вырабатывается собственный взгляд судьи на свойства доказательств, т.е. по законам общелогического и рационального познания формируется его внутреннее убеждение. Оценка по внутреннему убеждению относимое доказательства предполагает исследование двух взаимосвязанных моментов: входил ли факт, для установления которого используется данное доказательство, в предмет доказывания; способно ли доказательство этот факт установить.

Допустимость доказательств отражает их формальную сторону, что дает некоторым авторам (Г.М. Резник, Е.А. Доля) основание утверждать, что допустимость не оценивается по внутреннему убеждению. Это, однако, не совсем так. Получение доказательства уполномоченным на то законом лицом и предусмотренным законом способом действительно оцениваются судом на основании знания закона и убежденности в следовании ему. Однако в той части, в которой нарушения процедуры получения доказательства исследуются с точки зрения их воздействия на права и законные интересы лиц и возможности восполнения нарушения, значима роль внутреннего судейского убеждения.

С точки зрения достоверности по внутреннему убеждению оцениваются: источники сведений и свойства этих источников; способ и обстоятельства получения источником этой информации; наличие противоречий с другими доказательствами. Для оценки по своему внутреннему убеждению достаточности доказательств судья изначально должен четко установить конкретность предмета доказывания, удостовериться в том, что все входящие в предмет доказывания обстоятельства подтверждаются собранными доказательствами, из собранных доказательств возможен только один достоверный вывод.

В ходе оценки доказательств и установления фактических обстоятельств дела на внутреннее убеждение судьи может воздействовать целый комплекс явлений, облегчающий или затрудняющий его работу, способствующий верному или искаженному отражению фактов в его сознании.

Внутреннее убеждение не формируется только путем последовательного применения методов формально-логического и диалектического познания: как и на любую мыслительную деятельность, на него существенное влияние оказывает целый ряд факторов, как внутренних (субъективных), так и внешних (объективных). Рассмотрим некоторые из них более подробно.

1. Уголовно-процессуальное законодательство. Правовое регулирование в формировании внутреннего судейского убеждения достигается, в частности, установлением структуры и полномочий суда, указанием принципов, целей и назначения всей его деятельности. Знание судьями нормативных предписаний и убеждение в следовании им воздействуют на формирование внутреннего судейского убеждения. В целом, можно сказать, что установки государства, выраженные в нормативных предписаниях, определяют цель, основу, пределы формирования внутреннего убеждения в уголовном процессе и формы его выражения в решениях.

Вопрос о цели уголовно-процессуального доказывания лежит за пределами данного исследования и достаточно глубоко изучен в научной литературе. В рамках настоящего исследования необходимо уделить внимание некоторым аспектам проблемы цели доказывания, ибо, как подчеркивал М.А. Чельцов-Бебутов, «от решения этого вопроса зависят не только формы судопроизводства, но и организация судов, а также способы собирания и рассмотрения доказательств» Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. - СПб.: Равена, Альфа, 2007. - С. 750. И хотя, как верно отмечает Ю.К. Орлов, «уголовный процесс не сводится целиком к доказыванию» Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. - М. 2006. - С. 5, цель доказывания неразрывно связана с назначением всего уголовного судопроизводства; от нее зависит и организация суда, и разделение процессуальных функций, и правила оценки доказательств.

Как показывает проведенное исследование, у судей нет единого мнения по поводу того, для чего они оценивают доказательства, что именно выражает их убеждение, какая цель считается достигнутой, если их убеждение сформировалось в результате соблюдения установленных законом правил. Голоса судей разделились: 48,5% опрошенных считают целью доказывания установление истины, 47,6% - установление доказанной достоверности (остальные 3,9% дали свой вариант ответа: установление виновности лица и события преступления или установление обстоятельств, входящих в предмет доказывания - по 1,0%).

Четкой корреляции стажу опрошенных не выявлено, однако среди судей с максимальным стажем работы (более 20 лет) втрое больше опрошенных считают целью доказывания истину (75% против 25%). Это во многом объясняется тем, что значительная часть судейского корпуса сформировалась в период действия УПК РСФСР, содержавшего указание на обязательное установление истины по каждому уголовному делу. И.Б. Михайловская рассматривает две основных концепции уголовного судопроизводства. В основе УПК РСФСР лежала концепция, обозначаемая как «контроль над преступностью» и усматривающая цель всего уголовного процесса в привлечении к ответственности каждого, кто совершил преступление, для чего требовалось установление истины.

В основу УПК РФ положена другая концепция уголовного судопроизводства - концепция «должной правовой процедуры», подразумевающая соблюдение формы, прав и законных интересов участников процесса; вопрос об истине отходит на второй план. В УПК РФ на пути познания суд встречает многочисленные специально созданные препятствия: принцип состязательности; отсутствие принципа полноты, всесторонности и объективности; право обвиняемого на молчание (п. 3 ч. 4 ст. 47), право не свидетельствовать против себя и родственников и др. Означает ли это, что истина в принципе не познаваема, к ней не надо стремиться?

В науке под истиной, как правило, понимается соответствие знаний действительности. Однако легче указать на необходимость установления истины по уголовным делам, чем объяснить, должна ли истина в уголовном процессе отражать все факты, имеющие место в объективной действительности, или она содержит только те сведения, которые облечены в процессуальную форму? На этой основе в советской литературе возникло два основных подхода - о формальном (юридическом) и материальном характере истины.

Как подчеркивал еще Н.Н. Розин, стремление суда к истине встречает преграды, а потому необходимо заменить принцип истины, «приближаясь к характеру состязательного процесса, принципом доказанности обвинения». Полагаем, что суд, равно как и другие оценивающие доказательства субъекты, должен стремиться к установлению истины, - иначе любую судебную ошибку можно оправдать - учитывая при этом требования закона, нравственности, справедливости, уважая права человека, т.е. полностью в соответствии с концепцией «должной правовой процедуры». Стремление к установлению истины не означает установления ее любой ценой. Назначение уголовного судопроизводства достигается при достоверном установлении необходимых для принятия решения обстоятельств; при этом достоверность нами рассматривается как знание о факте (преступлении), которое содержит в себе достаточность доказательств (совокупность доказательств, а именно определенную совокупность допустимых, относимых, достоверных сведений о фактах). Такую совокупность доказательств в науке и называют формальной (юридической) истиной.

Анализ деятельности судейского корпуса показывает ориентированность судей на установление истины и помимо процессуальной формы, что сказывается на внутреннем убеждении судей. В частности, столкнувшись с ситуацией, когда в материалах дела имеются доказательства, свидетельствующие о виновности подсудимого, но полученные с нарушением уголовно-процессуального закона, судьи далеко не всегда признают их недопустимыми и не исключают эти доказательства из оснований формирования своего внутреннего убеждения. Так, 9,7% опрошенных нами судей честно признали, что их убеждение в виновности лица при условии недостаточности доказательств формировалось и на недопустимых доказательствах, а еще 8,7% судей приходили к такому убеждению на основании процессуально не закрепленной информации. При этом 93,3% всех судей, давших такие ответы, указали, что никогда не принимали решение, не соответствующее их внутреннему убеждению, т.е. признают, что их убеждение основывалось и на недопустимых доказательствах, т.е. формировалось вопреки требованиям закона.

Чем объяснить такое убеждение судей? Видимо, осознанием себя в качестве государственного органа, склонного верить другому государственному органу - прокуратуре; неспособностью фактически исходить из презумпции невиновности. Преодолеть эти негативные явления способны наука и образование, закладывающие основы истинных знаний и умений, которые, по меткому выражению П.А. Лупинской, «обеспечивают путь к законным, обоснованным, справедливым решениям» Лупинская П.А. Решения в уголовном судопроизводстве: теория, законодательство и практика. - М.: Юрист, 2006. - С. 201 - 206..

На формировании внутреннего судейского убеждения при судебном рассмотрении дела сказывается и тот факт, что по УПК РФ на суд возложены достаточно обширные полномочия в досудебном производстве. Только на основании судебного решения в досудебном производстве возможно избрание отдельных мер пресечения: залога, заключения под стражу, домашнего ареста и продление срока их применения (ст. 29 УПК РФ). Пленум Верховного Суда подчеркивает недопустимость обсуждения в ходе оценки достаточных оснований избрания меры пресечения в виде заключения под стражу вопроса о виновности лица в инкриминируемом ему деянии Пункт 4 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2004. - № 5. - С. 9.; иное означало бы нарушение принципа презумпции невиновности. При проведении анкетирования мы умышленно сформулировали вопрос так, чтобы он не напоминал судьям ни о правовой позиции Конституционного Суда РФ о недопустимости в досудебных стадиях предрешать вопросы, которые станут впоследствии предметом судебного разбирательства Постановление Конституционного Суда РФ от 23 марта 1999 г. № 5-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 133, части первой статьи 218 и статьи 220 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан В.К, Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырецкого, Д.И. Фуфлыгина и общества с ограниченной ответственностью «Моноком» // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1999. - № 14. Ст. 1749., ни об указаниях Пленума Верховного Суда РФ по этому вопросу.

Мы спрашивали судей, имеет ли значение презумпция невиновности при решении в досудебных стадиях вопроса о разрешении производства отдельных следственных действий или избрании меры пресечения в виде заключения под стражу (домашнего ареста). В случае, если суд действительно не входит в обсуждение вопроса о доказанности виновности, ответ на поставленный нами вопрос должен быть отрицательным. 43,7% опрошенных ответили положительно, давая при этом комментарии: «недопустимо заключать под стражу непричастных лиц», «прокурор должен доказать и участие лица в совершении преступления, иначе все эти меры применяются незаконно», «этот вопрос бесспорен применительно к мерам пресечения, но неоднозначен при разрешении производства следственных действий» и др.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5