Диплом: Соучастие в преступлении

лиц в совершении преступления».[13] Это

определение впоследствии нашло свое отражение и в Уголовном кодексе 1960 г.

Всякого рода организованная деятельность по подготовке к совершению

преступления представляет собой, по точному смыслу ст. 15 Основ,

приготовление к преступлению. В то же время, совершение преступления

организованной группой предусматривалось, согласно ст. 34 Основ, одним из

отягчающих обстоятельств.

Однако, одно и то же деяние соучастников в зависимости от направленности их

умысла и характера связи друг с другом являлось основанием, в одном случае,

для признания наличия шайки, а в другом случае, то же деяние давало

возможность квалифицировать деяние одного лица по соответствующим статьям

Указов 1947 г. Одновременно при этом другие соучастники привлекались к

уголовной ответственности со ссылкой на ст. 17 Основ 1958 г.

Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (1958 г.),

внесли принципиальные изменения в институт соучастия. Впервые в российском

законодательстве были определены общее понятие соучастия (как умышленного

совместного участия, двух и более лиц в совершении преступления) и понятие

организатора и руководителя преступления.

Дальнейшее развитие уголовной ответственности за совершение преступления в

соучастии позволило более детально конкретизировать понятие соучастия и форм

преступной деятельности. Такая форма совместной преступной деятельности, как

организованная группа, законодательно была сформулирована в ст. 20 Основ

уголовного законодательства РФ принятых 2 июля 1991 г.

Однако предшествующий ныне действующему кодексу, Уголовный кодекс РСФСР

принятый в 1960 году, имел всего лишь одну статью, регламентирующую и

отражающую преступное поведение подпадающее под понятие соучастие.

За весь период действия УК РСФСР 1960 г. в него неоднократно вносились

изменения и дополнения. Но, несмотря на это, Уголовный кодекс не мог

удовлетворить требования, выдвигаемые сегодня, в связи с чем появилась

необходимость издания нового Уголовного кодекса. В УК РФ, принятом 24 мая

1996 г., институт соучастия выделен в главу VII, в которой пять статей (ст.

32-36 УК РФ) определяют: общее понятие соучастия, его формы, виды

соучастников, а также основание для их ответственности.

1.2 Понятие соучастия по действующему законодательству России.[14]

Согласно ст. 32 УК РФ соучастием признается умышленное совместное участие

двух или более лиц в совершении умышленного преступления. ¹

Соучастие в преступлениях следует отличать от случаев совершения преступлений

вследствие случайного стечения действий нескольких лиц, направленных на один и

тот же объект посягательства, но действующих отдельно друг от друга и не

объединенных единым умыслом. Известный русский ученый Н.С. Таганцев следующим

образом выразил существо соучастия: « К соучастию относятся лишь те совершенно

своеобразные случаи стечения преступников, в коих является солидарная

ответственность всех за каждого и каждого за всех; в силу этого условия учение

о соучастии и получает значение самостоятельного института».

[15]

В учении о преступлении институт соучастия является одним из наиболее сложных

и дискуссионных. Анализ статистических данных за последнее десятилетие

свидетельствует о постоянном росте преступлений, совершаемых в соучастии.

Сложным и неоднозначным решаемым в теории уголовного права является вопрос о

юридической природе соучастия. Согласно одной теории соучастие имеет в основе

акцессорную природу (от латинского слова accessorium – «дополнительный»,

«несамостоятельный»). Существо акцессорной природы соучастия выражается в

том, что центральной фигурой соучастия признается исполнитель, деятельность

же остальных соучастников является вспомогательной, лишенной самостоятельного

значения. Оценка действий соучастников и их ответственность полностью зависят

от характера действий исполнителя и его ответственности: наказуемы действия

исполнителя – наказуемы и действия соучастников, если же исполнитель не

привлекается к ответственности, то не может наступать ответственность и

соучастников. Кроме того, наказуемость

соучастников должна наступать по той статье, которая предусматривает действия

исполнителя. Активный сторонник логической акцессорности М.И. Ковалев

считает, что состав преступления выполняется непосредственным исполнителем,

остальными же соучастниками «сам состав преступления не выполняется», а в

действиях подстрекателей и пособников есть некий «общий состав преступления»,

который и определяет их ответственность. С некоторыми оговорками акцессорную

теорию как лежащую в основе ответственности по российскому уголовному праву

поддерживает и А.В. Наумов. Вместе с тем, он признает, что ответственность

соучастников , будучи в основном зависимой от ответственности исполнителя,

все же в определенной мере носит самостоятельный характер.

Сторонники другой теории, такие как Гришаев П.И., Кригер Г.А., Бурчак Ф.Г.,

рассматривают соучастие как самостоятельную форму преступной деятельности и

поэтому критически оценивают акцессорную теорию.

Итак, в теории уголовного права сложились две устоявшиеся конструкции

соучастия. Одна из них исходит из признания акцессорного (несамостоятельного,

придаточного) характера соучастия, другая – рассматривает соучастие как

самостоятельную форму преступной деятельности. В пределах каждой из этих

конструкций существует целый ряд оттенков и течений. Основополагающим

принципом отечественного уголовного права является индивидуальная

ответственность лица за совершенное деяние, содержащее состав преступления.

Применительно к институту соучастия это означает, что основания

ответственности каждого соучастника лежат не в действиях исполнителя, а в

действиях совершенных им лично. Устанавливая в Общей части УК РФ наказуемость

действий организаторов, подстрекателей и пособников, законодатель тем самым,

при наличии определенных объективных и субъективных условий, приравнивает эти

действия к действиям исполнителей. Таким образом, российское уголовное право

стоит на позициях самостоятельной ответственности соучастников. Акцессорная

теория признавалась советскими учеными, по политическим мотивам, буржуазной.

Считается также, что эта теория не исключает ответственности за чужую вину,

так как не придает деятельности всех соучастников, кроме исполнителя,

самостоятельного значения.

Однако, как уже говорилось ранее, рассматриваемые теории имеют множество

оттенков. Так, М.И. Ковалев, уделивший большое внимание исследованию вопроса

об акцессорной природе соучастия, пишет: «Собственно говоря, то, что мы

называем акцессорной природой соучастия, не составляет чего-то органически

целого. Буржуазной науке известны многие виды акцессорности.

а) строгая акцессорность, когда все – и наказание и освобождение от

наказания – подчинено исполнителю преступления;

б) логическая акцессорность – предполагает, что наказание за соучастие должно

быть определено лишь в пределах санкции, установленное за главное деяние;

в) акцессорность по наказанию, то есть требование, чтобы степень наказуемости

соучастников определялась по степени наказуемости исполнителя;

г) акцессорность по степени завершенности деяния;

д) лимитированная акцессорность, сущность которой сводится к тому, что

наказуемость соучастия должна быть связана с совершением противоправного десния

не более, чем при помощи какой-либо формы вины».

[16]

Основными выводами принципа акцессорности соучастия является то, что

соучастник может нести ответственность за свои действия лишь при наличии

наказуемого действия исполнителя, и то, что наказуемость соучастника

определяется той статьей УК РФ, которая предусматривает действия исполнителя.

Первое по сути дела означает, что акцессорная теория в ее крайнем выражении

оставляет за пределами наказуемости ряд действий организаторов,

подстрекателей и пособников. Поэтому, чтобы в какой-то мере смягчить это

положение, впоследствии она была дополнена учением о посредственном

исполнении преступления.

Ф.Г. Бурчак считает, что можно говорить об акцессорности соучастия, если под

ней понимать зависимость организатора, подстрекателя и пособника от степени

осуществления исполнителем преступного намерения. Подстрекателя нельзя

привлечь за подстрекательство к законченному убийству, если исполнитель не

пошел дальше приготовления к нему. В этом плане и организатор, и

подстрекатель, и пособник зависят от фактически выполненного исполнителем в

объеме вменения. Так, если понимать под акцессорностью положение о том, что

действия соучастников находят свое выражение в преступном деянии,

предусмотренном нормой Особенной части УК , лишь через волевое деяние

исполнителя, то это положение не должно вызывать никаких возражений и вряд ли

может быть оспорено. А.А. Пионтковский отмечал, что при соучастии с

распределении ролей отдельные соучастники, как правило, хотя и не всегда,

привлекаются к уголовной ответственности по той же статье Особенной части УК,

по которой привлекается и исполнитель, поэтому, в этом смысле можно говорить

о зависимости ответственности соучастников от преступления, совершенного

исполнителем, об акцессорном характере института соучастия.

Но акцессорная теория неизбежно приводит к ряду исключений противоречащих

принципам уголовного права. Принцип самостоятельной ответственности

соучастников дает надлежащее обоснование ответственности соучастников при

добровольном отказе исполнителя; при не привлечении исполнителя к

ответственности в силу тех или иных обстоятельств (умер, пользуется

дипломатическим иммунитетом и т.д.).Кроме того, например, при наличии

расхождений между содержанием умысла соучастников, с одной стороны, и

содержанием умысла исполнителя – с другой, возможна их ответственность за

разные составы одного и того же преступления. Различная квалификация может

иметь место и тогда, когда исполнитель преступления обладает определенными

личными свойствами, влияющими на ответственность, если эти свойства не

известны его соучастникам. И, наконец, этот принцип объясняет уголовную

ответственность подстрекателя и пособника при безуспешности их деятельности.

В теории уголовного права роль института соучастия трактуется по-разному.

Различно истолковывается соотношение ст. 32 УК РФ с нормами Особенной части

УК РФ. Этот вопрос принципиальное значение для решения проблемы объема

понятия соучастия данного в норме Общей части УК РФ.

Здесь имеется две точки зрения. С одной стороны термином «соучастие»

обозначают все случаи совместного участия нескольких лиц в совершении одного

преступления, а с другой – под ним понимают лишь ограниченный круг такой

совместной деятельности, когда между соучастниками проведено распределение

ролей. Применительно к этому второму, ограниченному понятию соучастия,

говорят о соучастии «в тесном», «узком» смысле слова или наоборот о «сложном»

соучастии. По существу, соучастие в узком смысле является частным случаем

более широкого понятия соучастия. Общим для этих двух определений соучастия

является то, что в обоих случаях в совершении одного преступления принимает

участие два и большее число лиц. Отличительным же признаком соучастия в

тесном смысле слова является распределение функций между соучастниками,

неоднородность их деятельности. Именно применительно к этим случаям

законодатель использует специальный юридико-технический прием: выделяет общую

по своей природе для различных преступлений деятельность организаторов,

подстрекателей, и пособников и вопрос об их ответственности регулирует в

Общей части уголовного кодекса. Отсюда некоторыми учеными, в частности М.Д.

Шаргородским, делается вывод о том, что в тех случаях, когда в действиях

каждого из лиц, совершивших совместно преступление, имеется состав,

предусмотренный статьей Особенной части, для квалификации их деяний в

институте соучастия нет надобности.

В отличие от этой точки зрения П.Ф. Тельнов считает, что подобное понимание

института соучастия не отвечает понятию соучастия как специфической формы

преступного деяния. Соучастие по его мнению нельзя считать каким-то новым

преступлением, неизвестным Особенной части уголовного законодательства. Любой

соучастник, будь то организатор или исполнитель, подстрекатель или пособник,

принимающий участие в убийстве или краже, совершает только одно из этих

преступлений, но совершает его в своеобразной форме, приобретающей важное

значение для определения порядка и пределов ответственности совместно

действующих лиц. Критикуя мнение М.Д. Шаргородского о том, что преступное

деяние группы лиц, означает не соучастие, а просто совершение при

определенных условиях преступления несколькими лицами, П.Ф. Тельнов ссылается

на то, что Общая часть УК распространяется на все деяния, предусмотренные

Особенной частью и поэтому общее определение соучастия должно

распространяться на все случаи умышленной совместной преступной

деятельности.

Таким образом, при определении соучастия необходимо прежде всего уточнить, о

чем идет речь: о соучастии как родовом понятии, охватывающем все случаи

совместного умышленного совершения двумя или более лицами одного

преступления, или о соучастии как видовом понятии, т. е. о соучастии с

распределением ролей, собственно и предполагающем наличие специальных

законодательных постановлений, регулирующих ответственность лиц, которые хотя

и не принимали участия в совершении действий, образующих объективную сторону

состава преступления, предусмотренного Особенной частью, но своей

противоправной деятельностью обусловивших совершение преступления

исполнителем.

Понятие соучастия, представленное в Общей части УКРФ, носит универсальный

характер и поэтому распространяется на все случаи совершения одного

преступления несколькими лицами, в том числе и предусмотренными конкретными

статьями Особенной части УКРФ. Отдельные авторы ограничивают сферу действия

понятия соучастия только Общей частью УКРФ. Так, по мнению Ю.А. Красикова,

статьи УКРФ о соучастии и условиях уголовной ответственности за соучастие в

преступлении не могут распространяться на статьи Особенной части УКРФ, в

которых содержатся признаки преступления, совершенного группой лиц,

организованной группой и т.д. Он считает, что в этих случаях законодательство

ограничивает сферу всеобщности, универсальности норм (Общая часть. Ст. 32 –

36 УКРФ). Если в действиях каждого соучастника имеются признаки того или

иного вида преступления, описанного в статье Особенной части, то содеянное

виновным надлежит квалифицировать лишь по данной статье Особенной части УК.

Нормы Общей части (ст. 32 – 36 УКРФ) на эти случаи не распространяются.

Но, по мнению профессора А.И. Рарога, нормы Общей части УКРФ потому и

являются общими, что они относятся ко всем без исключения формам преступной

деятельности. Одновременно признаки соучастия являются необходимыми для любой

разновидности совместной преступной деятельности для любого группового

образования, предусмотренного в качестве конструктивного или квалифицирующего

признака состава преступления.

Соучастие в преступлении является особой формой преступной деятельности, в

которой находит свое отражение объединение усилий нескольких лиц в целях

достижения единого для соучастников преступного результата. Соучастие создает

у преступников ощущение психологического превосходства. Ведь человек идет на

объединение с другим человеком только тогда, когда это ему нужно или

необходимо для того, чтобы успешно решать задачи, стоящие перед ним. Ведь еще

в древности люди объединялись в общины, понимая, что в одиночку им не выжить.

Совместная деятельность возбуждает у соучастников «производительную» энергию.

В данном случае речь идет о том, что общественный контакт при производстве

работ вызывает соревнование и своеобразное возбуждение жизненной энергии,

увеличивающее индивидуальную производительность отдельных лиц. При этом

комбинируются не просто силы но и их качественные способности. Так, пятеро

людей, занятых поисками потерянной вещи, найдут ее с большей вероятностью,

чем один человек, которому дано на это и в пять раз больше времени.

Совместная преступная деятельность характеризуется и более высокой степенью

психологического давления на жертву и работников правоохранительных органов.

Данная форма деятельности при прочих равных условиях является более опасной

по сравнению с индивидуальными действиями отдельных лиц. Причем уровень

опасности совершенного преступления всегда будет выше, нежели общественная

опасность деяния, выполненного индивидуально действующим лицом уже в силу

того непреложного факта, что любое объединение людей является более

производительным и эффективным, чем усилия одного человека. Поэтому в числе

обстоятельств, отягчающих наказание (п. «в» ст. 63 УК РФ), законодатель

указывает и на совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по

предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества

(преступной организации). Однако в соответствии с принципами уголовного права

социальная оценка содеянного, а следовательно, и назначаемая мера наказания

дается не абстрактной группе лиц в целом, но действиям конкретно определенных

и персонифицированных лиц. При этом на меру назначаемого конкретному

виновному лицу наказания оказывает влияние и такие факторы, например, как

степень участия лица в совершенном преступлении, личностные качества

виновного, отягчающие и смягчающие обстоятельства и т.д. Представляется, что

с учетом данного обстоятельства Пленум Верховного Суда Российской Федерации в

п. 2 Постановления от 11 июня 1999 г. № 40 «О практике назначения судами

уголовного наказания» и сформулировал положение: «С учетом характера и

степени общественной опасности преступления и данных личности суду надлежит

обсуждать вопрос о назначении предусмотренного законом более строгого

наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления группой лиц,

группой лиц по предварительному сговору, организованной группой, преступным

сообществом (преступной организацией), тяжких и особо тяжких преступлений,

при рецидиве, если эти обстоятельства не являются квалифицирующим признаком

преступления и не установлено обстоятельств, которые по закону влекут

смягчение наказания.

Одним из основополагающих принципов является индивидуальная ответственность

лица за совершение преступления. Согласно ст. 8 УК РФ лицо может быть

подвергнуто мерам уголовно-правового характера только тогда, когда оно

совершит деяние, содержащее все признаки состава преступления,

предусмотренного Уголовным кодексом. Однако это не означает равную

ответственность соучастников. Принцип равенства граждан перед законом (ст. 4

УК РФ) следует понимать в смысле равных оснований привлечения к уголовной

ответственности. Индивидуализация ответственности применяется лишь в

отношении лица, совершившего преступление, и преследует цель оптимального

выбора меры уголовно-правового воздействия. В частности, согласно ч. 1 ст. 34

УК РФ «ответственность соучастников преступления определяется характером и

степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления».

Поэтому основания и пределы ответственности соучастников лежат не в действиях

исполнителя, а в действиях, совершенных лично каждым соучастником. Примером

может служить эксцесс исполнителя, при котором остальные соучастники отвечают

не за фактически содеянное исполнителем, а в пределах, ранее обусловленных

ими. При смерти исполнителя, его невменяемости или недостижении им возраста

уголовной ответственности либо освобождении от уголовной ответственности на

основании ст. 75, 76 УК РФ соучастники тем не менее привлекаются к уголовной

ответственности на общих основаниях за виновное совершение ими общественно

опасного деяния. Признаки, характеризующие исключительно личность

исполнителя, не могут вменяться иным соучастникам. Данная позиция нашла свое

отражение в законодательстве и судебной практике. Так, согласно п. 18

Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 «О

судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе»:

«Квалифицирующие признаки, характеризующие повышенную общественную опасность

взяточничества или коммерческого подкупа (вымогательство, совершение

преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной

группой и др.), следует учитывать при юридической оценке действий

соучастников получения взятки или незаконного вознаграждения при коммерческом

подкупе, если эти обстоятельства охватывались их умыслом. Вместе с тем при

квалификации действий соучастников преступления не должны приниматься во

внимание такие обстоятельства, которые характеризуют личность других

участников деяния (например, неоднократность получения или дачи взятки,

коммерческого подкупа)». Аналогичное мнение было высказано и по делам об

умышленных убийствах. Следует также отметить, что добровольный отказ

исполнителя от совершения преступления отнюдь не означает исключение

ответственности других соучастников. О зависимости ответственности

соучастников от ответственности исполнителя можно говорить лишь в том смысле,

что исполнитель реализует преступные намерения соучастников и, если ему не

удается осуществить это намерение, достичь преступного результата, то

ответственность остальных соучастников, так же как и для исполнителя,

наступает за приготовление или покушение на преступление.

Что же касается самого понятия соучастия и его института, то здесь можно

сказать, что жизнь не стоит на месте, она вносит свои коррективы и в

уголовное законодательство тоже, так как развивающееся общество требует

этого. Теперь Уголовный Кодекс Российской Федерации содержит целую главу,

которая раскрывает нам понятие соучастия, виды соучастников, их

ответственность и т.д. Соответственно теперь появилось больше возможности

правильно квалифицировать преступление и не упустить из виду всех к нему

причастных, а главное сделать это на основании законности и справедливости. И

хотя мнения ученых по поводу юридической природы соучастия расходятся, я

больше склоняюсь на сторону акцессорной теории. Я думаю, что если

ответственность человека напрямую зависит от действий другого, а быть

полностью уверенным в действии других очень сложно, поскольку зачастую не

всегда можешь ручаться даже за свои действия, то в такой ситуации возникает

очень большой риск иного, худшего результата. Следовательно, возможно человек

не захочет полностью отдавать свою судьбу в руки другого, возможно лишний раз

подумает прежде чем идти на преступление в соучастии.

Глава 2. Объективные признаки соучастия.

Соучастие в преступлении обладает рядом признаков, как самостоятельный

институт уголовного пава. Эти признаки помогают охарактеризовать соучастие и

отделить его от схожих институтов уголовного права. Соучастие обладает

объективными и субъективными признаками как и другие институты уголовного

права. Необходимо отметить, что разделение признаков соучастия на объективные

и субъективные, как и при характеристике иных уголовно-правовых явлений, не

означает механического их отрыва друг от друга, а неизменно предполагает

органическую взаимосвязь между ними, как между двумя сторонами одного и того

же явления.

Первую группу составляют объективные признаки соучастия. В последнее время в

литературе выделяют два объективных признака соучастия это: участие в

преступлении двух или более лиц – количественный (множественность субъектов)

и совместность их деятельности – качественный признак.

2.1 Количественный признак соучастия в преступлении.

Множественность субъектов означает, что в совершении преступления должно

участвовать два и более лица, каждое из которых является вменяемым (ст. 21 УК

РФ) и достигшим установленного уголовным законом возраста, с которого

возможна уголовная ответственность (ст. 20 УК РФ), вне зависимости от того

какую роль он выполнял в соучастии.

В статье 32 УК РФ, так же как и в выше перечисленных статьях, законодатель

употребляет термин «лицо», вкладывая в него совершенно конкретное содержание.

Для констатации соучастия таких лиц должно быть как минимум двое.

Превратившись в юридическое понятие термин «лицо» несет конкретную смысловую

нагрузку, которая позволяет интерпретировать его в правоприменительной

практике строго определенным образом и, напротив, не допускает

расширительного толкования, законодательный термин «лицо» не является

оценочным признаком, содержание которого устанавливает правоприменитель, но

представляет собой понятие со строго фиксированным содержанием.

В Уголовном Кодексе РФ четко зафиксированы основания и условия уголовной

ответственности. Согласно ст. 8 УК РФ основанием уголовной ответственности

является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления,

предусмотренного УК. Следовательно для констатации преступления закон

требует обязательного наличия помимо других элементов состава – субъекта

преступления, то есть лица, подлежащего уголовной ответственности.

Наличие субъекта преступления, помимо одного из оснований уголовной

ответственности, является одновременно и обязательным условием ее

наступления. Об этом идет речь в статье 19 УК РФ:

«Уголовной ответственности только вменяемое физическое лицо, достигшее

возраста, установленного настоящим законом». Необходимо отметить, что в

статье 19 УК РФ также употребляется понятие «лицо», которое в данном случае

сопрягается с понятием субъекта преступления. В статье 19 УК говорится о лице

именно как о субъекте преступления. Таким образом понятие «лицо», будучи

законодательно приравненным к понятию субъекта преступления, обладает и всеми

его характеристиками, то есть лицо – это человек, достигший возраста

уголовной ответственности и являющийся вменяемым или, по меньшей мере,

находящийся в состоянии психического расстройства, не исключающего

вменяемости (ст. 22 УК РФ). Из этого заключения следует, что употребляемое в

ст. 32 Уголовного кодекса понятие «лицо есть ничто иное как субъект

преступления». Имея в виду такое понимание, можно прочесть формулу статьи 32

таким образом: соучастием в преступлении признается умышленное совместное

участие двух или более субъектов преступления в совершении умышленного

преступления.

Я далеко не случайно включила в свою работу столь подробный анализ

законодательного понятия «лицо», ибо его иная интерпретация приводит на

практике к выводам, противоречащим понятию соучастия в уголовном праве,

которое является основополагающим и принципиальным понятием для всех случаев

совместной преступной деятельности без исключения.

Так, в пункте 9 постановления № 4 Пленума Верховного суда Российской

Федерации «О судебной практике по делам об изнасиловании» от 22 апреля 1992

г. (в редакции постановления пленума № 11 от 21 декабря 1993 г.) установлено:

«Действия участника группового изнасилования подлежат квалификации по ч. 3

ст. 117 УК РСФСР (изнасилование, совершенное группой лиц – в редакции ранее

действовавшего УК), независимо от того, что остальные участники преступления

не были привлечены к уголовной ответственности ввиду их невменяемости, либо в

силу требований ст. 10 УК РСФСР (возраст уголовной ответственности – в

редакции ранее действовавшего УК), или по другим, предусмотренным законом

основаниям». В приведенном постановлении содержится императив, согласно

которому субъект при совершении преступления совместно с невменяемыми или с

лицами, не достигшими возраста уголовной ответственности, должен считаться

соучастникам такого преступления, поскольку группа лиц есть разновидность

соучастия. Например, если в изнасиловании участвуют три лица, один из которых

вменяемый, достигший возраста уголовной ответственности, другой невменяемый,

а третий не достиг возраста уголовной ответственности, деяние предлагается

высшей судебной инстанцией государства рассматривать как совершенное в

соучастии. Но тогда логика требует признать, что соучастниками могут быть и

невменяемые, и не достигшие необходимого для уголовной ответственности

возраста.

Мнение о возможности признания соучастием случаев совершения преступления с

ненадлежащим субъектом и соответствующей этому последующей квалификацией было

высказано и Р.Р. Галиакбаровым. Впоследствии, правда, он пришел к другому

выводу, но вместе с тем настаивает на квалификации рассматриваемых случаев по

п. «б» ч. 2 ст. 131 и п. «а» ч. 2 ст. 161 и 162 УК РФ.

[17]

Если субъект совершает преступление совместно с лицами, по тем или иным

причинам не подлежащим уголовной ответственности, его деяние может быть

рассмотрено только с позиций покушения (или приготовления, в зависимости от

того, на какой стадии развития преступной деятельности его действия были

прерваны) на преступление, совершаемое в соучастии. Если в преступной группе

лишь один ее член является субъектом преступления, а другие таковыми не

являются, то деяние не может быть признано совершенным в соучастии.

Итак, из выше сказанного вытекает название первого объективного признака –

множественность субъектов. Не образуют соучастия совершения преступления

совместно двумя лицами, одно из которых невменяемо или не достигло возраста

уголовной ответственности, поскольку последние не могут быть субъектами

преступления. Такой же точки зрения придерживался профессор Н.С. Таганцев, он

писал следующее: «если мы предположим, что преступное деяние было последствием

действия (или бездействия) двух лиц, из коих одно или было невменяемым или

действовало вне условий вменения, то другое лицо, коего деятельность находится

в причинном соотношении с учиненным деянием, очевидно, будет единым виновником,

все равно, было ли оно последнедействовавшим исполнителем посягательства или

наоборот, к его деятельности примкнула деятельность невменяемая, не

разрушившая, однако, причинной связи первоначального деяния с последствием.

Подговоривший ребенка поджечь дом, давший умалишенному нож, которым тот учинил

убийство, являются с точки зрения уголовного права единственным виновником

поджога или убийства, поэтому при этих условиях нет соучастия, а существует

одновиновничество данного лица, совершавшего преступное деяние посредством

невменяемого, как своего орудия. Поэтому, например, посредственным виновником

убийства, учиненного посредством задушения, может быть лицо, неспособное к

физической деятельности, виновником подлога – неграмотный, изнасилования –

женщина и т. д.»[18] Хотя последний

пример, приведенный Таганцевым на мой взгляд не совсем точен, так как женщина

хоть и не способна проявить себя в качестве прямого исполнителя изнасилования,

но она вполне может выступать в качестве соисполнителя путем применения к

жертве физических усилий для ее удержания, применения морально подавляющих

факторов (угроз, запугивания) и т.д., а также женщина может выступать в

соучастии в изнасиловании в качестве подстрекателя, пособника или организатора.

Если виновный прибегнул к помощи заведомо невменяемого или малолетнего, то,

несмотря на внешнее наличие группы лиц, нельзя говорить о квалифицирующем виде

преступления ввиду реального отсутствия черт, характеризующих группу лиц,

определяющих ее уголовно-правовой статус. Так, в п. 9 Постановления Пленума

Верховного Суда РФ № 7 от 14.02.2000 г. «О судебной практике по делам о

преступлениях несовершеннолетних», говорится о том, что преступление,

совершенное с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в

силу возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает

соучастие. Вместе с тем, лицо, вовлекшее несовершеннолетнего в совершение этого

преступления, в силу ч. 2 ст. 33 УК РФ, несет ответственность за содеянное как

исполнитель путем посредственного исполнения.

[19]

Законодательное разрешение этого вопроса представлено следующим образом.

Согласно ч. 2 ст. 33 Ук РФ речь идет о так называемом посредственном

причинении, т.е. умышленном использовании других лиц в качестве своеобразных

орудий при совершении преступлений, при этом посредственный причинитель

именуется исполнителем.

Недостатком ч. 2 ст. 33 УК РФ является то, что законодатель упустил из поля

зрения ситуации, когда посредственное причинение вреда выражается в

использовании лиц, способных нести уголовную ответственность. Например: лицо,

имея умысел на совершение убийства, передает коробку, в которой находится

взрывное устройство, соседям потерпевшего с просьбой, ввиду отсутствия

потерпевшего дома, передать по возвращению указанную коробку.

Учитывая вышесказанное, следует согласиться с мнением С.Ф. Милюкова, который

считает, что необходимо дополнить редакцию ст. 32 Ук РФ частью второй

следующего содержания: «Не является соучастием сопричинение, то есть

непосредственное совершение опасного деяния двумя или более лицами, из которых

лишь одно способно нести уголовную ответственность. На это лицо

распространяется положение части седьмой статьи 35 настоящего Кодекса».

[20]

Однако соучастие не исключается, если кто-либо из соучастников по каким-либо

основаниям будет в дальнейшем освобожден от уголовной ответственности ,

например по основаниям предусмотренным статьями УК РФ: 75 – освобождение от

уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, 76 – в связи с

примирением с потерпевшим, 77 – в связи с изменением обстановки, 90 –

применение принудительных мер воспитательного характера.

Положения Общей части, относящиеся к институту соучастия, носят универсальный

характер и поэтому должны применяться во всех случаях, когда речь идет о

групповом преступлении, в том числе и в Особенной части УК РФ. Совершение

преступления группой лиц – это не просто отягчающее (квалифицирующее)

обстоятельство, но это еще и определенная форма соучастия, прямо выделяемая в

статьях Общей части УК и описываемая с помощью определенных признаков.

Следовательно, если при фактическом совершении преступления какой-либо

признак, как в данном случае множественность субъектов, будет отсутствовать,

то нельзя и говорить о соучастии. Как говорит профессор А.И. Рарог: «Иного

решения в рамках закона быть не может.» Пленум Верховного Суда РФ в п. 9

Постановления от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о

преступлениях несовершеннолетних» прямо указал, что совершение преступления с

использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу

возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает

соучастия. Надо обратить внимание на то, что касается возраста уголовной

ответственности. Согласно ст. 20 УК РФ устанавливаются два возрастных

критерия привлечения к уголовной ответственности: общий – по достижении 16

лет и исключительный в отношении ограниченного круга деяний – по достижении

14 лет. Поэтому быть соучастником в преступлениях, ответственность за которые

установлена с 16 лет, могут лишь 16-летние, если же ответственность может

наступать с 14 лет, то и иные соучастники могут привлекаться к

ответственности по достижении этого возраста. Что же касается случаев

выделения в Особенной части УК РФ по возрастному критерию специального

субъекта, например, военнослужащий – с 18 лет, то поскольку в Общей части

данный возраст не выделяется, постольку соучастниками в воинских

преступлениях могут быть лица, достигшие общего возраста уголовной

ответственности, т.е. 16 лет.

2.2 Качественный признак соучастия в преступлении.

Другой объективный признак - совместность деятельности соучастников

выражается в следующем: во-первых, преступление совершается взаимосвязанными

и взаимообусловленными действиями (бездействиями) участников; во-вторых, они

влекут единый для всех участников преступный результат; в-третьих , между

действиями каждого соучастника с одной стороны, и общим преступным

результатом с другой, имеется причинная связь.

Этот признак отнесен в теории уголовного права к числу объективных признаков

соучастия на том основании, что совместность относится к деянию, а последнее

рассматривается в рамках объективной стороны преступления. Хотя ряд авторов,

например профессор Н.И. Ветров считает, что совместность, так же как и деяние,

неразрывно связана с субъективной стороной преступления, наличие признаков

которой предполагается при констатации совместной деятельности. Бурчак Ф.Г.:

Страницы: 1, 2, 3