Обоснование и формулировка морально-нравственного идеала в истории культуры

Обоснование и формулировка морально-нравственного идеала в истории культуры

Университет Российских Академий Образования

Психолого-педагогический ф-т

Заочное отделение осенний набор III курс.

Николаева А.С.

Реферат по Этике на тему:

ОБОСНОВАНИЕ И ФОРМУЛИРОВКА

МОРАЛЬНО-НРАВСТВЕННОГО

ИДЕАЛА

В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ.

ПЛАН РЕФЕРАТА:

1. Вступление

2. Архаическая нравственность.

3. Древние своды законов и моральных обязанностей.

4. Античная эпоха

. Мораль полисного индивида

. Римское право и нравственность

. Паулизм

5. Монашеский идеал.

6. Рыцарский нравственный идеал.

7. Феодальное право и нравоучения русского

средневековья.

8. Мещанство.

9. Принципы этики прав человека.

. Принцип суверенного равенства людей

. Принцип самоопределения личности

. Принцип ненасилия и мирного разрешения споров

. Принцип добросовестного выполнения принятых на себя

обязательств

10. Обоснование морали.

11. Заключение.

12. Список используемой литературы.

I. ВСТУПЛЕНИЕ.

Понятие морали есть философская абстракция, подразумевающая и

охватывающая все богатое содержание реальной нравственности, выявляющая

идеально-всеобщее в действительных и многообразных нравственных отношениях.

Философские размышления о морали вырастают из конфликта ценностей,

они начались с констатации того, что установления культуры (нравы, обычаи,

законы) субъективны, изменчивы, что они расходятся между собой до опасных

пределов, становясь источником раздоров в обществе. Целью этих размышлений

было найти общезначимую обнову, позволяющую преодолеть хаос нравов, обычаев

и связанных с ними конфликтов.

Своеобразие морали и ее особая роль в культуре связаны с

потенциально неисчерпаемой многозначностью ее содержания. Без этого она не

была бы тем, чем она на самом деле является – синонимом гуманности,

последней и высшей апелляционной инстанцией в человеческих делах.

Этика есть способ, каким мораль оправдывается перед разумом.

Мораль, начиная с определенного этапа, должна получать у разума разрешение

на то, чтобы считаться моралью.

Этика существенным образом связана с метафизикой. В этом прежде

всего выражается ее философский характер. Мораль претендует на

абсолютность, на то, чтобы быть последней ценностной опорой человеческого

существования. Поэтому учение о морали всегда и неизбежно взаимоувязано с

учением о бытии. В философских системах мораль или выводится из метафизики,

или подменяет ее, сама возвышаясь до метафизических высот.

Метафизика как форма философского теоретизирования и абстрактного

мышления зародилась на почве античной Греции, в учениях досократиков. В

познании сущего метафизическая философия имеет сильнейшего соперника и

противника в лице естественных и точных наук.

Метафизические гипотезы оседают в познании социокультурных

интересов, отражения реальности с позиции норм, идеалов и ценностей, в

аспекте должного.

Метафизическая традиция имеет большое влияние на этику. Более того,

кажется, что это единственная область социального знания, где метафизика не

просто уцелела, но и взяла под свою юрисдикцию так называемые

«метафизические проблемы», т.е. в отличие от поведенческих, проблемы

морального сознания и мировоззрения, высших целей в жизни человека.

Метафизика переосмысливает недостаточные или отсутствующие условия

для той или иной деятельности, воплощения идей. Так появляется метафизика

бессмертия, свободы, солидарности, творчества. Поэтому метафизика может

рассматриваться как философия утопического сознания. Метафизические

аргументы, как правило, призваны защитить идеалистическую позицию и

ценностный абсолютизм. Это философия первоначал, доктрина идей, образец

унитарного и тотализирующего мышления, доктрина всеобщего единства, или

упорядоченного многообразия, а также мистическое мышление о бытии, которое

использует трансцендентные гарантии.

Метафизическая философия, как правило, превозносит мораль,

изображает ее в виде чисто духовного отношения к миру. Последняя есть

продукт метафизического мышления. Действительность предстает как сфера

господства идей, а человек – как сознание и носитель идеи. Тем самым

мысленно преодолеваются горизонты индивидуального существования. Наиболее

существенные противоречия жизни разрешаются в сфере морали. Другими

словами, социальные противоречия и конфликты сводятся к моральным

коллизиям, борьбе идей, столкновению антагонистичных моральных принципов,

которые стоят над схваткой действительных интересов и действительных

борющихся сил. Последнее слово остается, таким образом, за идеологией.

Опыт духовности, свойственный традиционному обществу, соответствует

человеку моральному, или Homo humanis (moralis). Ему и его отношению к миру

отдается предпочтение. Традиционного индивида сменяет «случайный индивид»,

монофункциональная ролевая личность. Моральность и духовный опыт не

являются для нее важнейшим видом деятельности. Это узкая и второстепенная

сфера деятельности, отношения, которые не реализуются, нормы, которые не

исполняются, идеалы, которые не осуществляются. Мораль становится простым

субстратом.

Программа этического универсализма в этих условиях моралистична

вплоть до полной утопии, чревата анархистскими последствиями, может

парализовать институциональную жизнь и социальные нормы. Совершенно не

очевидно, что она позитивно влияет на развитие кооперации и

благожелательности. В такой же мере она может способствовать подъему

ханжества и ригоризма.

Нормативность этики состоит в том, что она не только объясняет

мораль, но и является в то же время ее составной частью. Этика не

ограничивается производством знаний о морали, она соучаствует также в

производстве моральных добродетелей, норм, идеалов. Призванная преодолеть

ценностную разорванность общественного сознания, этика может сделать это в

том только случае, если предложит новую, единую для всех моральную

перспективу, т.е. если поднимет на более высокую ступень саму мораль. Одна

из важнейших задач этики – разрешение моральных ситуаций, требующих нового

понимания морали.

Основной механизм практической действенности морали состоит в том,

что она возводит в абсолют некие относительные нормы. Такое единство

абсолютного и относительного является органичным, естественным до тех пор,

пока эти нормы имеют первостепенную важность для той человеческой общности,

в которой они приняты. Однако со временем они теряют в своем значении,

превращаются в тормоз общественного развития. Становится очевидным, что их

абсолютизация была иллюзорной. Встает задача их релятивирования. Основная

нормативная функция этики состоит в том, чтобы снять «заклятие» с одних

норм и «заколдовать» другие, чтобы расширить моральные горизонты общества

и, на место мнимо абсолютных норм, предложить якобы действительно

абсолютные.

Процесс таких преобразований теснейшим образом связан с социальной

ситуацией, историей человеческих отношений. Поэтому будет уместно

рассмотреть этику и мораль с точки зрения исторического подхода.

Историзм как метод научного познания общественных явлений, в том

числе и морали, возникает в эпоху Возрождения и увлечения гуманистическими

идеями. Исторический подход сблизил философию и естествознание, уменьшил

пропасть между позитивной наукой, имеющей дело с фактами и эмпирической

действительностью, и «наукой о духе», имеющей дело с явлениями,

открывающимися только в мышлении, сознании, с такими явлениями, которые

принято считать невидимыми, скрытыми под эмпирической наружностью.

Историческое чувство в философии влились в идею прогресса, которая

оказала огромное воздействие на все сферы общественной жизни и вызвала или

санкционировала значительные преобразования, изменила лицо мира.

Исторический подход послужил обоснованием единства мира и поставил

задачу познания объективных законов общественного развития, а также

предвидения социального будущего. Тем самым упразднился чудовищный разрыв

между идеалами, ценностями, должным, с одной стороны, и собственно

человеческими историческими, необходимыми и при определенных условиях

осуществимыми целями.

Историческое исследование вопросов морали дает право выдвигать

новые ценности, альтернативную нравственность. Этого пава не дает личная

мораль, убеждения личности как итог ее собственного и единичного жизненного

опыта. Исторические вопросы к морали еще нужно учиться ставить. Моральные

принципы и теории не самоочевидны. К ним ведут крутые ступени обобщений.

Этика, как никакая другая наука, имеет дело с необозримым числом

многоразличных фактов. Она должна поэтому использовать промежуточные

обобщения и классификацию явлений, полученные другими науками –

историографией, этнографией, психологией, социологией, логикой,

правоведением, политологией, языкознанием и т.д. Философской этике

требуется более широкий исторический контекст.

Появление историзма как мировоззрения и метода в философии конца

XXI – начала XX в. обусловлено историческим изменением ценностей, кризисом

романтических ценностей, связанных с религиозной и просветительской

идеологиями, настоятельным требованием радикальной переоценки ценностей.

Потребовалось генетическое объяснение ценностей, осмысление движения

ценностей в историческом измерении, совсем иные, чем прежде, гарантии

объективности истин относительно социально-культурных ценностей.

Следовательно, историзм есть требование практического мировоззрения и

методологии социальных наук. Социология морали и теория нравов невозможны

без принципа историзма.

Исторический подход в этике сужает поле морализирования и

субъективизма. Без истории нравов невозможна теория нравов. Исторические

факты нередко опровергают «истины» морального сознания. Так, например,

абстрактный долг становится важнейшим моральным понятием в результате

победы государственного и буржуазного права над феодальной системой

привилегий. Понятию абстрактного добра предшествуют понятия блага,

блаженства, благодати.

Многое из того, что принято считать аксиоматикой морали, на самом

деле является историческим продуктом. Имманентное морали, как бы

подсказанное ее собственной логикой суть ее самые зрелые формы, сквозь

призму которых мы приучились смотреть на прошлое морали и историю этики.

Морально-правовые, нравственно-религиозные, иные кодексы поведения

представляют собой обобщения, системные состояния фактов. Отталкиваясь от

этих реальных кодексов, нормативных образцов и шаблонов, над которыми уже

поработала человеческая мысль, мы попробуем проиллюстрировать историю

морально-нравственного идеала.

II. АРХАИЧЕСКАЯ НРАВСТВЕННОСТЬ.

Нравственность как историческое явление уходит своими корнями в

эпоху родового общественного строя. В сопоставлении первобытно-родовое

общества с классовым обществом и цивилизацией доклассовая стихийная

социальность нередко предстает как «эпоха дикости и варварства», аморальная

и отягощенная примитивными животными инстинктами. Первобытное общество,

действительно, еще находится во власти природы, чувственного опыта, не

знает государственности и письменности, свободно от «логического ига» и

понятийного мышления, осмысливает действительность самым фантастическим

образом. Характерны такие особенности, как антропоморфизм, анимистические

воззрения, различные виды магии, тотемизм, фетишизм, система запретов и

ограничений, ритуалы и обряды, мифология. Общепризнанно, что

организационным и нормативным принципом первобытного, доклассового общества

выступают кровнородственные отношения. Структура общества совпадает, в

целом, с системой родства. Род состоит из «всех своих», сродствеников. Вне

его находятся «чужие» и «враги». Оппозиция «свои – чужие» играет

первостепенную роль.

Человеческие способности и умысел проецируются на природу. Все

природные явления предстают как преднамеренные, мотивированные, причиненные

чьей-то волей и действием. Поэтому практически-целесообразные и магические

действия не различаются. Можно предположить, что первобытное сознание еще

не может судить о реальности и знать ее вне актуального коллективного

чувственного опыта, а только рассказывает о ней в форме мифа, какой-либо

сочиненной истории.

Общинные нормы поведения воспитывали коллективизм и солидарность.

Доказательством из правильности служил сам факт их древнего происхождения и

продолжительного применения. Не было необходимости в их особом этическом

обосновании. Ни этическая рефлексия, ни религиозные верования равным

образом не имеют отношения к происхождению и оправданию этих общинных норм.

Первобытный человек всегда страшился разомкнутого, неосвоенного

пространства и где бы ни находился, стремился устроить ограждения,

изолироваться или изолировать источник опасности. Через отверстия и проемы

мог войти зловредный дух. И все-таки в первобытном обществе не было ни

этического бога, ни религиозной морали. Сакрализация нравственных норм и

даже их закрепление в государственном праве относятся к периоду

патриархата, к апогею и финалу родового строя.

В.Ф.Зыбковец утверждает, что в матриархальном родовом обществе уже

сложились некоторые нравственные отношения, определенные нормы поведения:

«Самоотверженное отношение к труду и к боевой защите рода и сородичей.

Безропотность и скромность. Взаимные приветствия сородичей и соплеменников

при встречах. Инициальные курсарии и обряды, имеющие целью обучение и

нравственное воспитание подрастающего поколения. Табуации (запреты),

имеющие целью охрану жизненно важных обычаев и правил. Предпочтительность

женской инициативы при установлении брачного союза. Отвращение к

кровосмесительным бракам. Кровная месть. Гостеприимство. Сорорат. Левират.

Кувада. Авункулат. Строго регламентированная погребальная обрядность».

Отделилась от труда и быта нравственно-воспитательная деятельность.

Наиболее ранними нормами автор считает добросовестный труд, подчинение

старшим, охрану детей и захоронение покойников.

Д.Ж Валеев считает, что именно в эпоху матриархата складываются

примитивные нормы нравственности, например запрет каннибализма, запрет

кровосмешения, повиновение старшим, нормы коллективной трудовой

деятельности.

Если в дородовом обществе, как считает Валеев, идеологическую роль

выполняли тотемистические воззрения, а в эпоху матриархата и патриархата –

культ предков, то уже на стадии патриархальных отношений, по мнению

исследователя, возникает этическое самосознание и нормативные конфликты.

Моральные требования родового общества обеспечивались не только

общественным мнением, а также индивидуальным сознанием, но и в немалой

степени деятельностью учреждений родов и племен (советы рода, племенное

собрание, советы старейшин и т.д.).

В патриархальном обществе возникают и новые нравственные нормы,

например, укреплявшие авторитете мужчины, главы патриархальной семьи,

левират, верность жены, запрет на ложь, кровная месть, обычаи человеческих

жертвоприношений. Возрастает роль принуждения и строгих наказаний за

нарушение нормы.

Миф не морализирует, не навязывает моральной идеологии, не содержит

абстрактных требований. Еще не существует нравственности ради

нравственности.

Итак, моральная норма первоначально тождественна обычной норме, не

выделяется в синкретичной регуляции поведения, не подвергается абстрактному

анализу.

Архаическая нравственность отвечает характеру трудовой

деятельности, достаточной лишь для самосохранения, выживания и

приспособления рода к природным условиям.

Контекстом, из которого впоследствии выделяется и от которого

избавляется нравственная норма, выступает ритуал. Это также универсальная

черта традиционных обществ, общественная форма поведения, дополняющая или

подменяющая целесообразность действий.

Теории дарения (дара) выводят нравственность из взаимоотношений,

связанных с обменом материальными ценностями, когда постепенно идеальная

ценность взаимности отделяется от непосредственной ощутимой выгоды обмена

вещами, услугами.

Теории мифа, объясняющие архаическую нравственность как применение

мифологемы, сценическую форму мифа, придерживаются феноменологического

понятия морали, отождествляют нравственность с ментальным продуктом,

пытаются через миф и идеальные представления понять систему норм и

действия архаического человека.

Теория мифа искажает картину антропогенеза и придает примитивной

нравственности несвойственные ей рассудочные и идеалистические черты. На

самом деле идеальное, абстракции и самодостаточные ментальные формы не

являются специальным продуктом деятельности первобытного общества и не

положены в его основании. Аналогичным образом вещное богатство,

производство не являются главной целью архаического общества.

Имеются многочисленные данные об анимистических, фетишистских,

тотемических воззрениях архаического человека.

Теории табу фиксируют феномен первобытного коллективного сознания,

выражающий самоограничение, сказанное «нельзя». Табуирование вещей, имен,

действий, контактов показывает, что в обществе выделен ряд явлений к

которым надо относиться опосредованно, как к неестественному, чтить в

порядке исключения, приспосабливаться. От этого зависит коллективное

благополучие.

Табу – есть архетип религиозного запрета, социального ограничения,

состояние сакральной выделенности объектов, личностей, жизненных ситуаций.

Посредством табу осуществляется контроль за распределением, потреблением и

человеческим взаимодействием. Табу является императивом культуры в

начальной стадии развития общества и эквивалентом примитивной религии в

совокупности с тотемизмом и анимизмом.

Табу – это принцип классификации объектов и правило поведения в

примитивном обществе.

Теория ритуала выдвигает свое решение проблемы происхождения

социально-нравсвенных норм. Можно думать, что ритуал был основной, наиболее

яркой формой общественного бытия человека и главным воплощением

человеческой способности к деятельности, потребности в ней. Ритуал – это

сложное символическое поведение, отражающее жизненные абсолюты. Посредством

ритуала преподносятся образцы и правила организации жизни, определяется

иерархия ценностей, устанавливаются и воспроизводятся различные связи,

имеющие, в конечном итоге, жизненно важное значение.

Центральной и обязательной частью ритуала являются

жертвоприношения. Человеческие жертвоприношения (ритуальные убийства) –

один из главных мотивов религиозной истории, самый старый и универсальный

опыт благочестия.

В семантике ритуала идея деяния, делания и творения переплетается с

идеей жертвоприношения, делания жертвы так, что ритуал, жертвоприношение и

дело отождествляются. Жертвенная идея, воплощенная в совокупности

жертвоприношений, описанных историками и этнологами, связана с чувством

благодарности, доброжелательности, почтения и уважения, с праздничными

переживаниями, с серьезной ответственностью, пониманием ценностного смысла

жертвы.

Институт дарения очень важен для понимания традиционных обществ.

Обмениваться подношениями, почитать дарами – самый распространенный вид

древней общественной связи. Постоянное получение дара свыше – высокий идеал

архаики.

Нравственные представления первобытного человека являются во многом

делом коллективного воображения, внушений, описываются на языке

практических отношений. В роли морали выступает целый набор инструментов,

организующих жизнь сообщества.

III. ДРЕВНИЕ СВОДЫ ЗАКОНОВ И МОРАЛЬНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ.

Древнейшие своды законов являются в своей основе обобщением и

итоговой записью обычного права доклассового общества. Это документы,

которые письменно и в этом смысле объективно фиксируют юридические,

религиозные и этические нормы, регулирующие имущественные, семейные,

культовые и классовые отношения эпохи рабовладельческих деспотий. В форму

анонсированных требований и предписаний заключены и наиболее популярные

общинные идеалы, и нормы, а также политические идеи, укрепляющие позиции

классового строя.

Древнейшее законодательство опирается на этические представления

родовой эпохи.

Тогда же формируется раннемонархическая идеология: обожествление

царя, соединение идеи царизма с идеей вечности, портрет идеального царя

(защитника обездоленных, справедливого правителя и судьи). Восхваления царя

обязательны, гиперболизированы, включены в его титулатуру. Правда-

справедливость, как ее понимали, неотделима от принуждения и угнетения,

деспотизма и насилия. Насилие и военное могущество – едва ли не главные

условия существования ранних государств и империй. Демонстрация силы,

могущества вызывает подъем и гордость в формирующемся этическом сознании.

Господство и величие признавались самоценностью. Право власти на насилие

считалось самоочевидным.

Законы возникают на пике зрелости общинно-племенных отношения и

открывают эпоху строительства классового государства.

Благодаря древнейшему законодательству получают свободу развития

государственные институты, стоящие вне и над общиной. Это судопроизводство,

фискальная и казначейская служба, царское войско, отличное от народного

ополчения, царский двор и город как автономная территория, царские рабы и

царские земли. От общины отчуждается ее священная собственность, сакральные

центры, средоточие культовых действий, религиозные ценности. Целые группы

людей, формально не исключенные из общины, уже не связаны с ней, ширится

практика порабощения соплеменников. С точки зрения правителей-царей,

вельмож и их окружения, исполнение начертанных неизменных законов

обусловливает социальную стабильность, отвращает смуту и мятежи, отвечает

династическим интересам, упрочивает власть социальной элиты. Древнейшее

законодательство отвечает интересам наследственной монархии.

Рассмотрим некоторые, наиболее известные, памятники древнейшего

законодательства.

Законы Ману сборник древнеиндийских нравственных и правовых

предписаний (I в. до н.э.) Надписи Ашоки, правителя Маурьев (III в.до н.э.)

Основным понятием Законов Ману и Надписей Ашоки является понятие

«дхарма». Санскритское слово «дхарма» не имеет аналогов в европейских

языках и философской терминологии. Дхарма – это универсальный порядок,

природный закон, единая корма, доктрина, религия, истина, знание, мораль,

долг, добродетель, справедливость, идеал, совокупность правовых, моральных,

этических и других норм, определяющих добродетельность человека в

зависимости от его общественного положения, а также правило, польза,

обычай.

Ашока (268-231 до н.э.) в годы своего правления признал «жгучую

потребность в дхарме», подразумевая под этим общегосударственную норму

нравственного поведения, социальную добродетель, ограничительные

предписания и внутренние убеждения человека. В содержательном смысле дхарма

суть подобающее отношение, благочестивая заслуга, самообладание,

благожелательность, чистота помыслов, сочувствие, щедрость, правдивость,

мягкость, покорность родителям.

Исполняющий благочестивые установления дхармы достигает счастья в

этой или будущей жизни. Речь идет о том, как подобает человеку вести себя в

государстве.

В Законах Ману дхармическое поведение рассматривается как

аскетический религиозный подвиг брахмана и как извечные специфические

правила сословного поведения у каждой из четырех варн своя дхарма, т.е.

сои обязанности и добродетель. Внесословный индивид не имеет дхармы и

воплощает аморальный тип личности. Он нечист по происхождению, у него

испорченная кровь.

Самым высоким и ценным в дхармическом поведении является аскетизм.

Бродячий аскет превращается в нравственный идеал, даже царь не вправе

поднять на него меч. Аскетизм очищает, снимает, сжигает грех. И боги

признают великое значение аскетизма.

Дхартхашайстра (учение о дхарме) является религиозным учением, а

также учением об обязанностях, должном и запретном. В нем осуждаются

алчность, ложь, адюльтер, присвоение чужого, дурные помыслы, убийство, в

особенности священной коровы, земледельца и брахмана. Убийство брахмана

суть самое тяжелое преступление. Следствием преступления считается грех,

нечистота, которые можно устранить только религиозным покаянием. Светское

право растворяется в религиозно-этических предписаниях.

Законы Моисея, или Учение (Тора), содержатся в текстах Ветхого

Завета, так называемом Пятикнижии (Бытие, Исход, Левит, Числа,

Второзаконие). Пятикнижие является сборником законов, которые якобы

получены от Бога (Яхве) и истолкованы с его слов Моисеем, царем,

законодателем, проповедником Израиля. Моисей признается основателем

иудаизма, духовным лидером, «божьим человеком» и посланцем Бога – в

иудейской традиции, «святым человеком» и великим культурным героем,

согласно эллинистической традиции.

Пятикнижие является манифестом монотеизма, идеологией этнического

эгоизма, обоснованием иерократии, этической функции жречества и

экспансионистских устремлений союза племен (колен Израилевых). Тираническая

мораль гневного бога Яхве имеет черты хтонического божества –

раздражительного, гневного, мстительного, ревнивого, требующего

беспрекословного повиновения и религиозного фанатизма. Это хранитель

сакральных императивов и космической правды – справедливости. Яхве

олицетворяет все надежды народа-скитальца, превращаясь в

трансцендентального милитаристского вождя и вдохновителя. Его никак нельзя

назвать любящим и гуманным божеством: предполагалось, что с его помощью и с

его согласия, следует уничтожать народы, населяющие земли, обещанные народу

Израиля. Мораль Пятикнижия не отрицает корысти и грабежа, а напротив -

радуется богатой добыче, присвоенной в результате военной победы. Эта

герметичная мораль, которая рекомендует культурный изоляционизм, нетерпима

в отношении чуждых ценностей, фактически не развивает нормы внешнего

общения. Учение Моисея разъясняет гарантии добра, лил блага, понимаемого в

обычном и , возможно, тривиальном смысле. Благо включает в себя богатство,

долголетие, здоровье, продолжение рода. И все это рассматривается как божье

благословение за религиозно-нравственные заслуги. Эта догма прижизненного

воздаяния от Бога за благочестие – каждому по «путям его» – оказалась

несостоятельной в послепленный период и в результате утраты Израилем

государственной независимости.

В этой связи К.Юнг пишет: «Иисус появляется на сцене прежде всего в

качестве иудейского реформатора и пророка какого-то исключительно доброго

Бога. Тем самым он спасает грозящую разрушиться религиозную связь с Богом».

В то время как Пятикнижие акцентировало идею коллективной ответственности и

прижизненного воздаяния за праведность и благочестие в виде реальных благ,

авторы богословских сочинений и пророчеств II-I вв. до н.э. указывают на

неизбежность индивидуального воздаяния после смерти. Складывается идея о

загробном воздаянии.

Самой лаконичной и обобщенной записью Законов является Декалог, или

Десять заповедей, которые в Пятикнижии излагаются дважды. Эти записи

появляются не ранее VII в. до н.э. Заповеди имеют запретительный характер –

да не будет у тебя других богов перед лицем Моим (1), не делай себе кумира

и никакого изображения, не поклоняйся и не служи им (2), не произноси имя

Господа Бога твоего напрасно (3)…

Первая и вторая заповеди утверждают культ трансцендентного, не

антропоморфного единого Бога, осуждают языческое идолопоклонство и

распространенные местные религиозные культы, исключают веротерпимость и

выдвигают религиозный элемент на центральное место в мировоззрении.

В древних кодексах этический элемент оказался подчиненным

религиозному законодательству, гражданскому праву, отчетливо

ориентированному на регулирование имущественных отношений. Тот факт, что

этические нормы были вписаны в чуждую им форму закона, является большой

победой простых людей с общинной психологией, так как моральные требования

провозглашаются теперь как бы устами ненарушимого закона и обязательны для

всех. Когда Христос, большой знаток Учения и Закона, говорил, что он пришел

не нарушит Законы, но их исполнить, то из всего, что он делал, нарушал и

пропагандировал, отчетливо видно – не об имущественном праве и

государственной религии он думал больше всего, а о законах нравственности,

моральных чувствах, нравственной справедливости, милосердии и т.п.

Древнейшие кодексы содержат основные культурообразующие нормы (не убий, не

кради и др.). С ними обращаются, как с некоторой сверхъестественной

данностью, а не с человеческим изобретением. В лучшем случае необычайно

одаренные индивиды, как правило цари, толкуют эти правила и настаивают на

их исполнении, убеждая и угрожая. Эти нормы рисуют нам авторитарную и

деспотическую мораль, опирающуюся на вполне осязаемые санкции и связанную с

идеей неотвратимо возмездия системой жестоких наказаний.

Требование жить по правде и Божьему велению отражает борьбу

народную за осуществление идеалов социальной справедливости. Это не

абстрактно-всеобщие истины в конечной инстанции, но высшее достижение

стремления к этическому универсализму и нравственной критики

действительности, доступное в ту эпоху.

IV. ГРАЖДАНСКАЯ МОРАЛЬ И НОРМЫ ПРАВА В

АНТИЧНУЮ ЭПОХУ.

МОРАЛЬ ПОЛИСНОГО ИНДИВИДА.

Античность (древнегреческое и древнеримское классовое общество VII

в. до н.э.- V в. н.э.) – это родник современной цивилизации, основных

политических и этических идей. Античная мысль обращена главным образом к

проблемам этики, политики и хозяйства. Античное общество эволюционировало

от патриархальных отношений к республиканскому строю и к монархии. В

политическом отношении это общество было неустойчиво. Политические режимы

представляли собой пеструю картину. Институт рабства служил основой

античной цивилизации, ее материального производства, а также нравственного

и интеллектуального развития свободных граждан. Аристотель отождествлял

человека с государственным мужем. Высшим принципом, согласно Платону и

Аристотелю, является благо государства. Ценность государства еще и в том,

что ого задает цель, для которой вообще стоит жить и заниматься конкретной

деятельностью.

Платон был идеологом реставрации изживших себя государственных форм

на базе рабовладельческих отношений, хотя в его утопии реально

существовавшие общественно-политические формы и подверглись своеобразной и

сложной трансформации.

Формирование древнегреческой рабовладельческой морали и полисного

сознания связано в Конституциями Ликурга и Солона. У Гомера еще нет понятия

закона (nomos). Закон Немезиды (мести, возмездия), старый закон религиозной

и политической морали, уступает место цивилизованному понятию

справедливости (Дике). Дике одерживает верх над Немезидой. Она восседает

теперь рядом с Зевсом, верховным божеством греческого пантеона, как его

помощница и мудрый советник. Классовая рабовладельческая мораль

(гражданская мораль) опирается на идеи права. Общими идеями морали и права

являются идеи справедливости и общественного блага. Отмечается единство

правосознания и стремления к нравственному совершенствованию.

В каждом древнегреческом городе-полисе был свой законодатель либо

легендарный основатель, создавший те или иные общественные институты. В

Афинах было даже два таких законодателя – Драконт и Солон, а в Спарте –

Ликург.

Законы Солона – это законы против бедности. Они откликаются на ост

социального и имущественного неравенства. Бедностью очень часто гордились

(например, Сократ и Диоген), богатство было принято презирать. Разумный и

добродетельный муж не должен стремиться к богатству. Согласно полисной

морали, добродетелями являются знание, здоровье, красота, рассудительность,

мужество, справедливость, стыд, доблесть, гордость, патриотизм. По

Аристотелю, богатство не есть самоцель. Нормой материальной обеспеченности

в Афинах считался умеренный достаток, а в Спарте имитировали бедность и

гордились низким качеством жизни, которое компенсировалось моральными

ценностями.

Законы Драконта относятся к VII в. до н.э. В Афинах в 621 г.до н.э.

впервые была произведена запись действовавших законов – норм обычного

права, каким оно выглядело в IX – VII вв. до н.э. деспотизм и дисциплина

закона противопоставлены исключительным правам аристократии. Чрезмерная

жестокость этих законов делала их чисто номинальными, неисполнимыми на

практике. Они должны были внушать страх перед наказаниями.

Законы Драконта против убийства так и не пересматривались и спустя

много лет были включены без изменений в состав афинского права 409-498 гг.

до н.э. Они ограничивают право кровной мести (талион)_ идеологию и обычай

более раннего времени и вводят судебное разбирательство подобных

обстоятельств.

Выдающимся афинским политическим деятелем и законодателем VII –VI

вв. до н.э. был Солон (640/635 – 559 до н.э.). Его причисляют к Семи

мудрецам.

В 594 г. до н.э. Солон осуществил в Афинах важные экономические и

политические реформы, создал идеологию полисной жизни и морали, положил

начало беспрецедентной и авторитетной традиции, установившей систему

всеобщей социальной справедливости. Законы Солона способствовали

формированию патриотизма и гражданского самосознания. Солон угрожал

Страницы: 1, 2