История психологии

доминировать над научными концепциями и стал возвращаться сакральный подход

к знаниям, которые рассматривались не с точки зрения их доказательности, а

с точки зрения веры или неверия. Наступал период Средневековья.

Психологические теории Средневековья и эпохи Возрождения

Эпоха Средневековья, длившаяся почти десять веков, не имеет в истории

достаточно четкой периодизации. Началом этой эпохи считают падение Римской

империи, т. е. V век. В то же время все ученые отмечают, что элементы

средневековой идеологии, так же как и средневековой науки, появились

значительно раньше, уже в III в. Это естественно, так как появление таких

значительных изменений в культуре, в мироощущении людей не может возникнуть

внезапно, при появлении какого-то внешнего критерия. В то же время и в

истории, и в науковедении такой критерий необходим, и выбор века

обусловливается еще и тем, что в этот период новая мировая христианская

религия окончательно утвердилась в Европе. Окончание средневекового периода

связывают, как правило, с XV веком, со временем возрождения искусства,

светской науки, открытием Америки. В то же время первые признаки новой

идеологии появились уже к концу XIV в., а говорить об окончательном уходе

средневекового мировоззрения можно только к концу

XVI - началу XVII в., после Реформации. Однако даже в Новое время

ученым приходилось доказывать возможность и необходимость отделения науки,

особенно науки о душе - психологии, от богословия. Постепенное развитие и

угасание характерных особенностей средневекового мировоззрения в психологии

наглядно отражаются в концепциях Августина Аврелия и Фрэнсиса Бэкона,

которые несколько условно обрамляют этот период.

Одной из важнейших характеристик средневековой науки, в частности

психологии, была ее тесная связь с религией. Точнее говоря, небогословской,

внецерковной науки в то время в Европе не существовало. Ее важной

особенностью в этот период было появление сакральности, от которой

психология избавлялась при переходе от мифологии к научному знанию в VII-VI

вв. до н.э зависимость от религии снова поставила вопрос о связи и

взаимовлиянии знания и веры, который и стал важнейшим для ученых на

протяжении всего этого периода.

Одним из характерных стереотипов при анализе Средневековья стало

представление об однозначно негативном характере развития науки и общества

в целом в этот период. Однако такое представление не может быть верным хотя

бы потому, что на протяжении почти десяти веков социальная ситуация

изменялась, изменились само общество, его идеология и структура. Говоря о

взаимоотношении между религией и наукой, нельзя игнорировать эти изменения,

обойти как-то положительное, что пришло в психологию с богословием, так и

отрицательное влияние церковного диктата. Тесный контакт и зависимость от

богословия дают основания использовать в качестве временных границ при

анализе развития психологии этапы развития религиозной мысли, в которой

выделяют этап апологетики, исторически предшествующий Средневековью (II-IV

вв.), этап патристики (IV-VIII вв.) и этап схоластики (XI-XIV вв.).

Начало нового этапа в развитии психологии было связано с фактическим

изменением ее предмета, так как официальной наукой о душе стало богословие.

Поэтому психология должна была либо полностью уступить богословию

исследование психики, либо найти себе некоторую нишу для исследования.

Именно в связи с поисками возможности для изучения единого предмета в

разных его аспектах происходили основные изменения во взаимоотношениях

богословия и психологии.

При появлении христианства ему было необходимо доказать свою

уникальность и оттеснить другие религии, не совместимые с ним. С этим

связана и нетерпимость к греческой мифологии, так же как и к

психологическим и философским концепциям, которые были тесно связаны с

языческой религией и мифами. Поэтому большинство известных психологических

школ (Ликей, Академия, Сад Эпикура и др.) были закрыты к VI в., а ученые,

хранившие знания об античной науке, переехали в Малую Азию, открыв там в

греческих колониях новые школы. Ислам, распространенный на Востоке, не был

столь нетерпим к инаковерию, как христианство в III-VI вв., а потому

психологические школы там свободно развивались. Позднее, к IX-Х вв., когда

гонение на античную науку, особенно на теории Платона и Аристотеля,

закончилось, многие концепции вернулись в Европу, некоторые уже в обратном

переводе с арабского.

На этапе апологетики еще одной причиной антагонизма между психологией и

богословием была несовместимость знания и веры, которая не терпела никакого

инакомыслия, никакого сомнения в своих догматах. Церковь в то время сурово

осуждала не только УСОМНИВШИХСЯ в ее истинах, но даже тех, кто пытался их

доказать, считая, что стремление к доказательству идет от недостатка веры.

Недаром именно в это время появилось высказывание известного богослова

Тертуллиана: «Верую, ибо это нелепо».

Однако после упрочения господства христианской церкви появилась

необходимость внести дополнения, разъяснения или трансформировать некоторые

положения христиане. Нужно было и канонизировать постулаты, вытекающие из

реалий, для того чтобы предотвратить распространение ереси, несущей церкви

раскол. Так возник новый этап - патристика, учение отцов церкви, в котором

богословие начинает обращаться к знаниям, накопленным в античности.

С этого времени и почти до XII-XIII вв. взаимоотношения церкви и науки

снова изменяются, причем церковь становится одним из главных хранителей и

распространителей знаний.

Для понимания роли церкви в этот период необходимо помнить и

историческое положение в Европе того времени. Постоянные войны делали

невозможным создание государств в собственном смысле этого слова, не было

еще и сильной светской власти вообще. К концу VI в. исчезли остатки римской

цивилизации, при которой все состоятельные члены общества умели читать и

писать, существовали светские учебные заведения, а ученые обращались ко

всем членам общины. Последним мыслителем этой эпохи был Боэций (VI в.), на

работы которого огромное влияние оказало учение Платона.

Последующие три века (примерно до X в.) историки часто и справедливо

называют годами мрака, подразумевая, что отсутствие стабильности,

государственной власти, постоянные набеги, эпидемии делали жизнь людей, как

королей и рыцарей, так и простых поселян и воинов, тяжелой, полной невзгод

и опасностей. Фактически единственным очагом стабильности, культуры,

надежды на лучшее будущее в то время была церковь, она же объединяла в

единое целое разрозненные и враждующие между собой племена. В этот период и

зародилось противостояние церковной и светской власти, которое было

характерно для Средневековья.

Монастыри становились оплотом науки, в них хранили книги и обучали

грамоте. Вообще единственными грамотными людьми, как правило, были монахи,

а светские люди, феодалы, даже высшая знать, часто не умели писать и

считать. В монастырях хранились не только церковные, но и светские книги, в

том числе списки с книг античных психологов. Эти работы изучались и

развивались в трудах церковных ученых, обычно работавших при монастырях.

Важным было и то, что в это суровое время монастыри давали защиту, охраняли

от голода и многих болезней, от военных грабежей. Несмотря на

противодействие императоров, власть пап оставалась достаточно крепкой,

чтобы противодействовать любым попыткам пошатнуть авторитет церкви. Этому

способствовало и то, что, несмотря на остатки языческих верований,

большинство светских властителей также были глубоко верующими людьми.

Такое положение просуществовало несколько веков, однако уже к XII-XIII

вв. оно начало изменяться. С укреплением государств, развитием городов и

ремесел мрак начал рассеиваться, у людей появилась надежда на достойную

жизнь в настоящем, а не только потустороннем мире. Однако для

взаимоотношений науки и религии этот поворот оказался не столь

благоприятным, так как духовенство перестало быть единственным оплотом

культуры. В это время стали появляться первые светские университеты, начала

в Болонье, а затем в Париже. Открывались и светские школы - т.е. грамотными

уже были не только монахи, но и аристократия купцы и ремесленники. Усиление

городов с их самоуправлением, для которого необходимо высокое мастерство и

выполнение цеховых правил, требовало и новой культуры, нового самосознания

человека. Появилась и сильная светская власть, которая подчинила себе

церковную.

Именно в это время и зародилась схоластика, которая в этот момент была

достаточно прогрессивным явлением, так как предполагала не только пассивное

усвоение старого, но и активное разъяснение и модификацию готового знания,

развивала умение логически мыслить, приводить систему доказательств и

строить свою речь. Тот факт, что это знание уже готовое, т.е. схоластика

связана с использованием репродуктивного, а не творческого мышления, тогда

мало настораживал, так как даже репродуктивное мышление направлено на

получение и доказательство знания. Однако со временем схоластика начала

тормозить развитие новых знаний, приобрела догматический характер и

превратилась в набор силлогизмов, которые не позволяли опровергнуть старые,

неправильные или неверные в новой ситуации положения. Точно так же и

церковь, бывшая в VI-Х вв. во многом хранительницей знаний, становилась

тормозом на пути развития науки. В стремлении сохранить за собой

приоритетные позиции церковь препятствовала развитию новых концепций,

которые противоречили ее многочисленным догмам, причем со временем этих

противоречий становилось все больше, а неприятие возрастало. Именно в

позднем Средневековье приобретала все большее значение инквизиция, которая

пыталась отстоять прежние позиции церкви во власти и науке.

После начального этапа развития психология начала стремиться к тому,

чтобы найти свое место в исследовании души, определить тот круг вопросов,

который может быть ей отдан богословием. Естественно, что это привело

частично к пересмотру предмета психологии - в содержании души была выделена

особая категория, подлежащая научному исследованию. Необходимость

выделиться из богословия привела к появлению теории двух истин, которая

утверждала, что истина знания и истина веры не совпадают между собой и не

противоречат друг другу, как две параллельные прямые, эта теория была

сформулирована в IX-Х вв. арабским ученым Ибн Синой и вскоре получила

широкое распространение в Европе. Несколько позже, в XII-XIII вв., в

психологии возникло направление, получившее название деизм, которое

утверждало, что существуют две души - духовная (ее изучает богословие) и

телесная, которую изучает психология. Таким образом, появился предмет для

научного изучения.

Расширение прав науки привело к тому, что к XIII в. теория двух истин,

несколько перефразированная в томизме - теории, разработанной известным

богословом Фомой Аквинским, - была призвана уже защитить веру от научных

доказательств. Стараясь примирить науку и веру, Фома Аквинский писал о том,

что они имеют действительно, две разные истины, но в том случае, если

истина науки противоречит истине веры, наука должна ей уступить.

Все большее влияние на психологию Средневековья начинали оказывать и

работы Платона и Аристотеля, концепции которых постепенно приобретали все

более ортодоксальный характер. Многие крупные ученые того времени (Ибн

Рушд, Ф. Аквинский) были последователями Аристотеля, доказывая, что именно

их толкование этой теории единственно верное.

Если в VI-VII вв. ученым еще ставили в вину ссылки на античных

мыслителей (как, например, Боэцию), то к XIV-XVI вв., наоборот, критика или

непочтительный отзыв об этих теориях мог привести к крупному штрафу или

отлучению от кафедры. Таким штрафам, например, подвергался Д. Бруно,

критиковавший некоторые положения Аристотеля.

К кругу традиционных психологических проблем, исследуемых в

средневековой науке, относится, прежде всего, изучение процесса мышления и

его взаимосвязи с речью. Анализируя становление понятийного мышления,

ученые ставили вопрос о происхождении общих понятий (универсалии). Наряду с

вопросом о взаимосвязи знания и веры он становится одним из центральных в

период схоластики. При этом реалисты (Эриугена, Гильом, Ансельм

Кентерберийский) доказывали, что общие понятия реально существуют еще до

вещей, в уме у Бога. Такой подход перекликался с позицией Платона,

утверждавшего, что общие понятия существуют в мировой душе, являясь

образцом для реальных предметов. Номиналисты (Росцелини, позднее Д. Скот,

У. Оккам), напротив, считали, что общие понятия не существуют в реальности,

есть лишь «дуновение голоса», т. е. слово, которым для удобства общения

фиксируют группу сходных предметов. Основатель концептуализма (направления,

примыкавшего к номинализму) П. Абеляр доказывал, что общие понятия

существуют и вне вещей, в уме человека, т. е. слово - это не только звук,

но и значение, которое, оставаясь в названиях, передается людям. При этом

он одним из первых (наряду с Эриугеной) отстаивал верховенство разума над

верой, говоря о том, что надо понимать, чтобы верить. Так к XI-XII вв. в

науке начал возрождаться рационализм, который стал ведущим направлением в

психологии и философии Нового времени.

На изучение вопросов познания в поздней схоластике и в период

Возрождения существенный отпечаток наложили работы не только античных

ученых, но и арабских психологов, которые стали проникать в Европу в XII-

XIII вв., получая все большее рас-Лространение.

В то же время наряду с продолжением исследования традиционных для

античной науки вопросов психология Средневековья занимается и новыми

проблемами. Прежде всего к ним относится изучение взаимосвязи психических и

соматических болезней, проводившееся известным арабским психологом и врачом

Ибн Синой. Эти работы заложили основы современной психофизиологии, впервые

вскрыли природу стрессов и их влияние на состояние психики.

В церковной психологии также проводились важные исследования,

направленные на изучение способов манипуляции большой массой людей, приемов

снижения психического напряжения. Для того чтобы лучше понять смысл этих

исследований, необходимо попытаться осознать особенности сознания

средневекового человека, которое существенно отличалось от современного.

Высокая степень укорененности в группе делала самосознание

средневекового человека почти тождественным сознанию, т. е. каждый считал

себя членом определенной социальной группы, имеющим те же стереотипы, те же

права и обязанности, что и другие. Жесткая иерархия, которая не давала

людям возможности изменить свой социальный статус, получить свободу от

ограничений, наложенных на них обществом, давала и некоторые

психологические преимущества, повышая уверенность людей в себе и в правоте

своей позиции, разделяемой группой.

Уверенность в незыблемости существующих правил повышал и тот факт, что

люди не имели достаточных знаний о том, что находится за границами их

географического мира. Поэтому представления о нормах и правилах поведения,

о ценностных ориентациях, существующих в определенной области, считались

абсолютными и обязательными для всех. Уверенность в универсальности и

однотипности пути развития личности делала данные нормы чрезвычайно

жесткими. Это сужало вариативность поведения, фрустирируя любые попытки

преодолеть стереотипы, свойственные наиболее активным и творческим

личностям. Жесткая фиксация единственного социально одобряемого типа

развития существенно сужала адаптационные возможности тех людей, которые

вследствие индивидуальных особенностей (импульсивности, решительности,

стремления к анализу, а не к принятию на веру информации) отличались от

общепринятых, модельных типов личности.

В то же время отсутствие альтернативных способов социальной адаптации

облегчало этот процесс для большинства людей. Облегчало адаптацию и

сознание безграничности жизни человека, так как уверенность в бессмертии

души, возможности повторения, пусть и не полного, жизненного пути давала

надежду на исправление ошибок, освобождение от трудностей, бедности,

болезней выпавших в земной жизни на долю человека. Это помогало менее

эффективно воспринимать трудности, опасности, смерти близких повышало

психологическую устойчивость многих людей.

Однако в трудные для человека моменты, во время социальных катаклизмов

(войн, эпидемий и т.д.), случавшихся достаточно часто, особенно на

протяжении VI-Х вв., этих естественных регуляторов психологической

стабильности оказывалось недостаточно. Поэтому было необходимо разработать

способы эмоциональной разрядки, очищения от страха и чувства вины. Такие

способы были найдены в самой церковной культуре. Это были, прежде всего,

обряды исповеди и покаяния; они давали людям уверенность в возможности

очищения, снятия вины за свои поступки, за нарушения правил, неизбежные в

реальной жизни, в возможности прощения и искупления тех ошибок, которые

были ими сделаны. Таким образом, недовольство собой не накапливалось,

снималась напряженность от осознания своих грехов, что способствовало

укорененности и с собой, и с другими, предотвращало снижение самооценки.

Терапевтический эффект этих обрядов был тесно связан с глубокой верой,

надеждой на загробное воздаяние, которые служили в этом случае основой для

катарсиса.

На вере основывались и способы лечения некоторых психосоматических

заболеваний (например, истерии), которые использовались многими

священнослужителями в средние века. Уверенность людей в том, что данный

священник действительно может им помочь, приводила к тому, что наложение

рук, прикосновение к одежде и т. п. становились мощным стрессовым фактором,

излечивавшим больного. Технология внушения, помогающая при подобных

заболеваниях, впоследствии была использована и в психоанализе.

В этот период продолжалось и развитие ораторского искусства,

направленного на управление чувствами слушателей, заражение их определенным

эмоциональным состоянием. Если в античности эти приемы основывались главным

образом на речи, то в Средневековье использовались и невербальные средства

(жесты, паузы, интонации и т.д.), что было серьезным приобретением

психологии того времени.

Необходимо упомянуть еще об одном способе управления поведением людей,

снижения их эмоциональной напряженности - это проведение карнавалов,

развитие элементов того, что М. Бахтин назвал «карнавальной культурой». Эти

праздники давали возможность выйти за пределы жестких норм, хоть на время

изменить свой статус, забыть о жестких, регламентированных обязанностях и

нормах поведения, открывали простор для катарсического очищения в

карнавальной деятельности. Важно, что нарушение запретов на карнавале

происходило в роли, под маской, т. е. в личине другого человека.

Развитие психологии в новое время

Появление новых подходов к построению науки в XV-XVI вв., связанных со

стремлением к рациональности и доказательности теоретических положений,

ознаменовало наступление нового этапа в процессе становления психологии.

Развитие этих подходов стало ведущим мотивом ученых, разрабатывавших

психологические концепции в Новое время.

Психология в этот период, так же как и на первых этапах развития

античной науки, укрепила свою связь с философией. Это объяснялось тем, что,

оставаясь в рамках науки о душе (своего собственного предмета), психологии

сложнее было избавиться от схоластических догм, отделиться от богословия.

Однако ориентация на философию в то время сужала предмет психологии,

которая рассматривала в основном общие закономерности развития психики

человека, а не живого мира в целом. Развитие же естествознания в то время

еще не давало возможности выстроить полноценную концепцию психического

(особенно психики человека) на его основе.

Однако тесная связь с философией не означала, что психология в это

время не искала собственного предмета исследования, конкретного определения

области своей деятельности. Эта область понималась, прежде всего, как

исследование путей становления у человека картины окружающего мира и самого

себя. Причем эта картина, как представлялось, должна была быть осознанной.

В осознанности души, в разуме, вслед за психологами Средневековья, ученым

виделось отличие человека от других живых существ. Так уточнялся предмет

психологии, которая становилась наукой о сознании. При этом из нескольких

вопросов, исследовавшихся психологией античности, - о познании, о движущих

силах и закономерностях психики, о механизмах регуляции поведения - на

первый план выходили именно проблемы познания.

Это было связано с несколькими причинами. Первая, о которой говорилось

выше, - стремление доказать возможности человека в постижении истины на

основе знания, а не веры. В связи рассматривалось психологами античности

как одна из составляющих душевной жизни. Таким образом, из исследования на

некоторое время выпадали проблемы движущих сил и регуляции внешней

деятельности. В то же время вопросы о содержании и пункциях сознания

подвели ученых к изучению его роли в человеческой жизни, следовательно, и в

поведении человека. Так вновь перед психологией вставала необходимость

проанализировать разницу между разумным и неразумным (аффективным)

поведением, границы свободы человека.

Таким образом, анализ становления предмета психологии в этот период

дает противоречивую картину. С одной стороны, методологически психология

ограничивалась вопросами сознания и путей его формирования, этапов развития

образа мира и себя. С другой стороны, изучение содержания и функций

сознания приводило к фактическому включению поведения, движущих сил и

регуляции не только внутренней, но и внешней активности в круг исследования

ведущих психологов того времени.

При этом если в конце XVI в. на первый план выходили проблемы предмета

психологии, объективности методов исследования психики, анализа полученных

данных, которые были центральными для теории Ф. Бэкона, то, начиная с

Р.Декарта, не менее значимыми становятся проблемы функций души, ее роли в

познании и поведении.

Тот факт, что это время - время расцвета механики, появления физики И.

Ньютона, не мог не наложить отпечаток и на психологию. Отличительная черта

этого периода заключается в том, что подчас не наука определяла развитие

производства, а, наоборот, успехи в производственной деятельности, особенно

в области механики, обусловливали появление новых научных воззрений. Так, в

XVII в. утвердился новый взгляд на Вселенную, природу в целом как

гигантский механизм. Аналогичный подход развивался и в Учениях о

человеческом теле, которое виделось своеобразной машиной-автоматом,

функционирующей по принципу любого механизма по строгим законам физики.

Этот новый объяснительный принцип, получивший название механистический

детерминизм, именно в этот период господствует в психологии. В исследовании

процессов познания психологи, работавшие в новое время, исходили из разных

положений. Одни считали, что основой всех наших знаний являются ощущения,

другие отдавали приоритет мышлению. Как уже говорилось, эти направления

называются соответственно сенсуализм и рационализм.

При этом сенсуалисты рассматривают процесс познания как единый, выделяя

в нем несколько ступеней - от ощущения к мышлению, т. е. это процесс

постепенного восхождения от частного к общему, постепенного обобщения

отдельных предметов в классу и понятия на основе логики.

Психологи-рационалисты выделяли в процессе познания два этапа. Первый

этап, состоящий из нескольких ступеней, заключался, как и в сенсуализме, в

восхождении от частного к общему при переходе от восприятия к логическому

мышлению. Важным отличием было то, что понятие, которое формировалось таким

образом, рационалисты не считали окончательным и, главное, объективным,

передающим существенные свойства окружающего мира. Для постижения общего

недостаточно чувственного опыта, считали они, выделяя еще один этап

познания - интуитивное мышление, которое черпает знания из разума,

мгновенно актуализируя в нем понятия, осознавая всеобщие законы и свойства

предметов.

В начале Нового времени, несмотря на усилия Ф. Бэкона, более

распространенным был рационалистический подход, который разрабатывался

такими известными учеными, как Р.Декарт, Г.В.Лейбниц. Во многом это было

связано с необходимостью для психологии и философии преодолеть последствия

схоластики. Однако уже к середине века бурное развитие наук, промышленности

сделало очевидной необходимость учитывать в психологии и новые требования,

а потому все большее распространение стал получать сенсуализм,

представленный в то время в концепциях Д. Локка и Т. Гоббса.

Появление строго объективных методов исследования и изменение предмета

психологии сказались и на понимании новым поколением психологов понятия

«душа». Так как в объяснении фактов психической жизни она уже не играла

прежней роли, то, согласно принципу Оккама, психология в то время и не

испытывала нужды в использовании этого понятия в своих исследованиях.

Однако в этом случае необходимо было найти другой подход для объяснения

активности тела, выявить новый источник энергии для внутренней и внешней

активности. Этому и помогли законы механики, открытые современной для того

времени физикой, законы И. Ньютона. Именно они и были использованы Декартом

для обоснования первой в истории психологии теории рефлекса, которая со

временем получала все большее обоснование в открытиях в смежных с

психологией областях науки и стала одним из постулатов современной

психологии.

Принцип активности, использованный Лейбницем для объяснения процессов

познания, позволил по-новому представить себе соотношение между

субъективностью и истинностью, адекватностью предмету в наших

представлениях о внешнем мире. Его взгляды впервые показали порочность

прежних идей о познании как независимом от эмоций и мотивов человека

процессе, продемонстрировав единство всех сфер психического.

Не менее важной для психологии (особенно для немецкой психологии) была

и концепция Лейбница души-монады, в которой он доказывал, что в психике

есть не только область сознания, но и область бессознательного. Хотя в то

время это представление и не было полностью принято психологией, которая

оставалась еще почти два века наукой о сознательных процессах, эти идеи

Лейбница легли в основу последующих работ Гартли, Гербарта и, наконец,

Фрейда, сделавшего бессознательное предметом своей глубинной психологии.

Появление новых социальных групп и нарождение нового общества требовали

пересмотра не только научных истин, но и нравственных ценностей уходящей

эпохи, а, следовательно, и разработки новой этики. Анализ подхода к

проблеме эмоций и свободы человека в теориях психологов Нового времени

показывает, что в решении этих вопросов они во многом склонялись к позиции

ученых античности, которые считали, что эмоции отражают внешнюю ситуацию (а

часто и вызываются ею). Поэтому они также связывали свободу с возможностью

преодоления аффекта и разумной регуляцией деятельности.

В начале XIX века стали складываться новые подходы к психике. Отныне не

механика, а физиология стимулировала рост психологического знания. Имея

своим предметом особое природное тело, физиология превратила его в объект

экспериментального изучения. На первых порах руководящим принципом

физиологии было «анатомическое начало». Функции (в том числе психические)

исследовались под углом зрения их зависимости от строения органа, его

анатомии. Умозрительные, порой фантастические воззрения прежней эпохи

физиология переводила на язык опыта.

Так, фантастическая по своей эмпирической фактуре рефлекторная схема

Декарта оказалась правдоподобной благодаря обнаружению различий между

чувствительными (сенсорными и двигательными (моторными) нервными путями,

ведущими в спинной мозг. Открытие принадлежало врачам и натуралистам чеху

И. Прахазке, французу Ф. Мажанди и англичанину Ч. Беллу, оно позволило

объяснить механизм связи нервов через так называемую рефлекторную дугу,

возбуждение одного плеча которой закономерно и неотвратимо приводит в

действие другое плечо, порождая мышечную реакцию. Наряду с научным (для

физиологии) и практическим (для медицины) это открытие имело важное

методологическое значение. Оно опытным путем доказывало зависимость функций

организма, касающихся его поведения во внешней среде, от телесного

субстрата, а не сознания (или души) как особой бестелесной сущности.

Второе открытие, которое подрывало версию о существовании этой

сущности, было сделано при изучении органов чувств, их нервных окончании.

Оказалось, что какими бы стимулами на эти нервы ни воздействовать,

результатом будет один и тот же специфический для каждого из них эффект,

например, любое раздражение зрительного нерва вызывает у субъекта ощущение

вспышек света. На этом основании немецкий физиолог Иоганнес Мюллер

(1801—1858) сформулировал «закон специфической энергии органов чувств»:

никакой иной энергией, кроме известной физике, нервная ткань, не обладает.

Выводы Мюллера укрепляли научное воззрение на психику, показывая

причинную зависимость ее чувственных элементов (ощущений) от объективных

материальных факторов: внешнего раздражителя и свойства нервного субстрата.

Наконец, еще одно открытие подтвердило зависимость психики от анатомии

центральной нервной системы и легло в основу приобретшей огромную

популярность френологии. Его автор - австрийский анатом Франц Галль (1758-

1828) - предложил «карту головного мозга», согласно которой различные

способности «размещены» в определенных участках, мозга. Это, по мнению

Галля, влияет на форму черепа и позволяет, ощупывая его, определять по

«шишкам», насколько развиты у данного индивида ум, память и другие функции.

Френология, при всей ее фантастичности, побудила к экспериментальному

изучению размещения (локализации) - психических функций в головном мозге.

В своей лабораторной экспериментальной работе физиологи - люди

естественнонаучного склада ума - вторгались в область, которая издавна

считалась заповедной для философов как «специалистов по душе». В итоге

психические процессы перемещались в тот же ряд, что и видимая под

микроскопом и, препарируемая скальпелем нервная ткань, их порождающая.

Оставалось, правда, неясным, каким образом совершается чудо порождения

психических продуктов, которые человек не может увидеть, собрать в пробирку

и т. д. Тем не менее, выяснялось, что эти продукты даны в пространстве.

Подрывался постулат, считавшийся со времен Декарта самоочевидным: душевные

явления отличаются от всех остальных своей непространственностью.

К новым открытиям пришел другой - исследователь органов чувств,

физиолог Эрнст Вебер (1795 - 1878). Он задался вопросом: насколько следует

изменять силу раздражения, чтобы субъект уловил едва заметное различие в

ощущении. Таким образом, акцент сместился: предшественников Вебера занимала

зависимость ощущении от нервного субстрата, его самого - зависимость между

континуумом ощущений и континуумом вызывающих их физических стимулов.

Обнаружилось, что между первоначальным раздражителем и последующими

существует вполне определенное (разное для различных органов чувств)

отношение, при котором субъект начинает замечать, что ощущение стало уже

другим. Для слуховой чувствительности, например, это отношение составляет

1/160, для ощущений веса - 1/30 и т. д.

Опыты и математические выкладки стали истоком течения, влившегося в

современную науку под именем психофизики. Ее основоположником выступил

немецкий ученый Густав Фехнер (1801 - 1887). Развитие психофизики

начиналось с представлений о, казалось бы, локальных психических феноменах,

которые имели огромный методологический и методический резонанс во всем

корпусе психологического знания. В, него внедрялись эксперимент, число,

мера. Таблица логарифмов оказалась приложимой к явлениям душевной жизни, к

поведению субъекта, когда ему приходится определять едва заметные различия

между внешними (объективными) явлениями.

Прорыв от психофизиологии к психофизике был знаменателен и в том

отношении, что разделил принципы причинности и закономерности. Ведь

психофизиология была сильна выяснением причинной зависимости субъективного

факта (ощущения) от строения органа (нервных волокон), как этого требовало

«анатомическое начало». Психофизика же доказала, что в психологии и при

отсутствии знаний о телесном субстрате, строго эмпирически, могут быть

открыты законы, которым подвластны ее явления.

Старая психофизиология с ее анатомическим началом расшатывалась самими

физиологами еще с одной стороны. Голландский физиолог Франц Дондерс

(1818 - 1889) занялся экспериментами по изучению скорости протекания

психических процессов. Несколько раньше Г. Гельмгольц открыл скорость

прохождения импульса по нерву; это открытие относилось к процессу в

организме. Дондерс же обратился к измерению скорости реакции субъекта на

воспринимаемые им объекты. Испытуемый выполнял задания, требовавшие от него

возможно более быстрой реакции на один из нескольких раздражителей, выбора

различных ответов на разные раздражители и т. д. Эти опыты разрушали веру в

мгновенно действующую душу, доказывали, что психический процесс, подобно

физиологическому, можно измерить. При этом считалось само собой

разумеющимся, что психические процессы совершаются именно в нервной

системе.

Позже Сеченов, ссылаясь на изучение времени реакции как процесса,

требующего целостности головного мозга, подчеркивал: «Психическая

деятельность как всякое земное явление происходит во времени и

пространстве».

Центральной фигурой в создании основ психологии как науки, имеющей

собственный предмет, был Герман Людвиг Гельмгольц (1821—1894). Его

разносторонний гений преобразовал многие науки о природе, в том числе науку

о природе психического. Гельмгольц открыл закон сохранения энергии. «Мы все

дети Солнца,— говорил он,— ибо живой организм, с позиций физики, это

система, в которой нет ничего кроме преобразований различных видов

энергии». Тем самым из науки изгонялось представление об особых витальных

силах, отличающих поведение в органических и неорганических телах.

Занимаясь изучением органов чувств, Гельмгольц принял за объяснительный

принцип не энергическое (молекулярное), а анатомическое начало. Именно на

последнее он опирался в своей концепции цветного зрения. Гельмгольц исходил

из гипотезы о том, что имеется три нервных волокна, возбуждение которых

волнами различной длины создает ощущения основных цветов: красного,

зеленого и фиолетового.

Такой способ объяснения оказался непригодным, когда Гельмгольц от

ощущений перешел к анализу восприятия целостных объектов в окружающем

пространстве. Это побудило его ввести два новых фактора: а) движения

глазных мышц; б) подчиненность этих движений особым правилам, подобным тем,

по которым строятся логические умозаключения. Поскольку эти правила

действуют независимо от сознания, Гельмгольц назвал их «бессознательными

умозаключениями». Таким образом, экспериментальная работа столкнула

Гельмгольца с необходимостью ввести новые причинные факторы. До того он

относил к ним либо превращения физической энергии, либо зависимость

ощущения от устройства органа. Теперь к этим двум причинным «сеткам»,

которыми наука улавливает жизненные процессы, присоединялась третья.

Последующее исследования стали основой психологии, развившейся и достигшей

расцвета уже в двадцатом веке.

Семейная психотерапия

Семейной психотерапией называется особый вид психотерапии, направленный

на коррекцию межличностных отношений и имеющий целью устранение

эмоциональных расстройств в семье, наиболее выраженных у больного члена

семьи.

В ходе семейной терапии, продолжительность которой может колебаться от

нескольких недель до даже нескольких лет, выделяют ряд этапов. Её

длительность обусловливается тяжестью психических расстройств у «носителя

симптома», выраженностью межличностных конфликтов в семье, мотивацией

членов семьи к достижению терапевтических изменений. Вначале семейная

терапия проводится с частотой 1-2 сеанса в неделю, а затем встречи

происходят 1 раз в 2 недели, а далее – 1 раз в 3 недели.

Часто в семейной терапии выделяют 4 этапа (Эйдемиллер, Юстицкис):

1) семейный диагноз, диагностический этап;

2) ликвидация семейного конфликта;

3) реконструктивный;

4) поддерживающий.

Под семейным диагнозом понимается типизация нарушенных семейных

отношений с учётом индивидуально-личностных свойств членов семьи.

Диагностика семейных отношений осуществляется в процессе присоединения к

семейной группе психотерапевта, выдвигающего и проверяющего проблемные

диагностические гипотезы. Особенность процедуры семейной диагностики

заключается в том, что она сопровождает семейную терапию на всех этапах и

предопределяет выбор психотерапевтических техник. Её другая особенность

состоит в необходимости соотнесения полученной от одних членов семьи

информации о происходящем с информацией от других членов семьи и

собственного впечатления психотерапевта, которое сложилось на основании

расспроса и наблюдения за поведением участников процесса психотерапии

(«семья глазами ребёнка», «семья глазами психотерапевта», «какие мы на

самом деле»).

На втором этапе в ходе односторонних встреч психотерапевта с клиентом и

членами его семьи происходит выявление и прояснение истоков семейного

конфликта и ликвидация его посредством эмоционального отреагирования

каждого члена семьи, вовлечённого в конфликт, в результате установления

адекватного контакта с психотерапевтом. Психотерапевт помогает участникам

конфликта научиться говорить на языке, который понятен всем. Кроме того, он

берёт на себя роль посредника и передаёт в согласованном объёме информацию

о конфликте от одного члена семьи к другому. Невербальный компонент этой

информации может быть передан психотерапевтом на сеансе семейной

психотерапии, для чего используется приём «робот-манипулятор», когда

психотерапевт переводит противоречивое сообщение участника сеанса на язык

жеста, сообразуя выразительность жеста с чувствительностью и толерантностью

участников. Итак, на этом этапе семейной терапии ведущими

психотерапевтическими методами являются: недирективная психотерапия,

нацеленная на вербализацию неосознаваемых отношений личности, а также

специально разработанные методы воздействия членов семьи друг на друга.

На этапе реконструкции семейных отношений осуществляется групповое

обсуждение актуальных семейных проблем либо в отдельно взятой семье, либо в

параллельных группах клиентов со сходными проблемами и их родственников. В

этих же группах проводится ролевой поведенческий тренинг и обучение

правилам конструктивного спора.

Поддерживающий этап семейной терапии состоит в закреплении

приобретённых на предыдущих этапах навыков эмпатического общения и

расширенного диапазона ролевого поведения в естественных семейных условиях.

Также проводятся консультирование и коррекция приобретённых навыков общения

применительно к реальной жизни.

Выделение этапов позволяет структурировать процесс семейной терапии,

обосновывает последовательность применения различных психотерапевтических

методов в зависимости от целей и объёма диагностических сведений.

Развитие семейной психотерапии

В последней четверти XIX века возникло учение о «семейной диагностике»

и «семейном лечении» различных психических расстройств. Подлинным

основоположником семейной терапии в России и одним из первых в мире

считается И.В. Маляревский, который в 1882 году в Санкт-Петербурге основал

врачебно-воспитательное заведение для психически больных детей и

подростков, персонал которого уделял большое внимание диагностике

взаимоотношений в семьях психически больных, роли дисгармоничного

воспитания в формировании тех или иных проявлений душевных болезней. С

родственниками больных детей проводилось так называемое «семейное

воспитание», являвшееся прообразом современной семейной терапии.

Потребность в семейной терапии возрастала, особенно начиная с 40-ых

годов ХХ века, после завершения 2-ой мировой войны. В настоящее время

выделяют несколько основных направлений в семейной терапии:

психодинамическое, системное и стратегическое, а также эклектическое.

Исторически первым стало психодинамическое направление, выросшее из анализа

Фрейда случая “маленького Ганса”. Тогда были сформулированы основные черты

психодинамического подхода, а именно анализ исторического прошлого членов

семьи, их неосознанных желаний, психологических проблем и взаимных

проекций. Задачей психотерапии являлось достижений инсайта – то есть

осознания того, как нерешённые в прошлом проблемы влияют на взаимоотношения

в семье в данный момент и как из этого нарушенного контекста отношений

возникают невротические симптомы и неконструктивные способы адаптации к

жизни у некоторых её членов. В настоящее время такой подход, требующий

больших усилий, как со стороны психотерапевта, так и со стороны членов

семьи, считается экономически менее целесообразным, хотя и

высокоэффективным.

В настоящее время более половины семейных психотерапевтов работают в

русле системной семейной терапии, четверть представляют психодинамическое

направление. Сторонники эклектического направления соединяют в

психотерапевтической работе различные по лечебным механизмам методы:

гипноз, аутогенную тренировку, медитацию, домашние задания по модификации

поведения, анализ и интерпретацию взаимоотношений, групповые дискуссии и

другие.

Направления в семейной психотерапии

Кратко расскажу о направлениях и школах зарубежной семейной

психотерапии.

Школа Пало Алто

Джей Хейли, представитель школы Пало Алто, стал автором метода

“проблеморешающей терапии”. Многие методики им были позаимствованы у

Милтона Эриксона. Хейли считал, что отношения в семье определяются исходом

борьбы супругов за контроль над другими членами семьи. Симптом – один из

способов контролировать поведение окружающих. По мнению Джея Хейли, задача

психотерапии состоит в предоставлении людям других способов воздействия.

Лечебный эффект семейной терапии значительно возрастает, если на

терапевтической сессии собираются все члены семьи. Вкладом Хейли в семейную

психотерапию стали различные директивы (задания) членам семьи. Выполнение

заданий обеспечивало равенство, каждый член семьи имел право высказать своё

мнение или что-то сделать. Психотерапевт даёт задания, как во время сеанса,

так и на дом. Цель этих заданий:

. изменить поведение членов семьи;

. найти дополнительный стимул для построения отношений психотерапевта

с членами семьи;

. изучить реакции членов семьи при выполнении ими заданий;

. осуществить поддержку членов семьи, т.к. во время выполнения заданий

психотерапевт как бы незримо присутствует.

Хейли также применял метафорические и парадоксальные задания. Первые

строились на поисках аналогий между событиями и поступками, которые на

первый взгляд совсем разные; вторые представляют собой такие инструкции,

которым члены семьи сопротивляются и тем самым меняют своё поведение в

нужном направлении.

Другой крупной фигурой в школе Пало Алто был Мюррей Боуэн, которого

считают одним из основоположников семейной терапии в США. К середине 60-ых

годов 20-го века им был разработан метод семейной психотерапии, состоящий

из 4-х принципов:

1. Определение и прояснение отношений.

2. «Невовлечение в треугольник» (Боуэн рекомендовал психотерапевтам

не вовлекаться эмоционально в конфликты, а сосредоточивать своё

внимание на процессе отношений);

3. Обучение супругов эффективному эмоциональному общению;

4. Занятие «Я-позиции».

Семейная психоаналитическая терапия

Целью психоаналитической семейной терапии является изменение личности

участников психотерапии таким образом, чтобы они были в состоянии

взаимодействовать как целостные здоровые личности на базе нынешней

реальности, а не на базе неосознаваемых отношений прошлого.

Психоаналитически-ориентированные терапевты также менее директивны, чем

представители других школ.

Следующие техники используются в этом терапевтическом направлении:

конфронтация, кларификация, интерпретация и переработка опыта, техники

улучшения коммуникативных способностей, техника «свободных ассоциаций».

Психоаналитики предпочитают наблюдать и слушать, резко останавливая пустое

обсуждение вопросами.

Семейная системная психотерапия

Крупнейшие представители этого направления – Мара Сельвини-Палаццоли,

Клу Маданес, Сальвадор Минухин и др. В настоящее время системное

направление считается одним из наиболее широко представленных,

перспективных, экономически целесообразных и терапевтически эффективных

направлений семейной терапии. Значительное влияние на развитие этого

направления оказали положения общей теории систем Ильи Пригожина.

В системной семейной психотерапии семья рассматривается как целостная

система, которая стремится к сохранению и эволюции сложившихся связей. На

всём протяжении своего существования семьи проходят через закономерные

кризисы развития (вступление в брак, отделение от родительских семей,

беременность, рождение ребёнка, поступление ребёнка в дошкольные/школьные

учреждения, окончание им школы и выбор своего жизненного пути, разрыв с

родителями, уход родителей на пенсию и т.д.) Именно на этих отрезках

своего существования семьи оказываются неспособными разрешать новые

проблемы прежними способами и поэтому встают перед необходимостью усложнять

свои приспособительные реакции.

Основные шаги семейной системной психотерапии выглядят следующим

образом:

1. Объединение психотерапевта с семьёй, присоединение его к

предъявляемой семьей структуре ролей.

2. Формулирование психотерапевтического запроса.

3. Реконструкция семейных отношений.

4. Завершение психотерапии и отсоединение.

Мара Сельвини-Палаццоли ввела такой принцип работы, когда бригада

терапевтов разного пола работают с семьёй, а другие наблюдают за их

работой, находясь за односторонне-прозрачным зеркалом. Единицей

психотерапии является участие на всех сессиях всех ленов семьи, живущих под

одной крышей. Частота встреч была 1 в месяц, всего до 10 сессий. Её метод

был краток и внезапен, она использовала метод парадоксальных предписаний,

стремилась вызывать изменения в семье внезапным решающим движением.

Парадоксальное задание (иначе «инвариантное предписание») разрабатывалось

очень тщательно и вовлекало всех членов семьи в серию действий,

противоречащих сложившимся в семье ригидным правилам и мифам.

Стратегическая семейная психотерапия

Этот метод семейной терапии также называется «проблеморешающая»,

«короткая», так как он ориентирован на решение проблем. Наиболее известные

фигуры этого направления – Джей Хейли, Карл Уитекер, Клу Маданес. В своей

работе психотерапевты этого направления не концентрируются на особенностях

личности членов семьи. Данный подход характеризуется чрезвычайным вниманием

к деталям симптома и меньшим интересом к семье. Широкую популярность это

направление приобрело к 1970 г. Многие идеи представители этого метода

почерпнули из опыта работы Милтона Эриксона. Для его практики характерны

два подхода: использование косвенных методов воздействия и принятие всего,

что предлагает клиент.

Сутью стратегического подхода является разработка стратегии для решения

проблем, так как изменения в семье важнее, нежели понимание причин

нарушений. Стратегические терапевты исследуют факторы, обеспечивающие

устойчивость проблемы, которая поддерживается существующим взаимодействием

в семье, и поэтому стремятся выявить то поведение, которое подкрепляет

проблему. Многие стратегические психотерапевты полагают, что нормально

функционирующая семья – это та, которая избегает симптомов и способна

функционировать в соответствии с требованиями меняющихся обстоятельств.

Семейная поведенческая психотерапия

Семейная поведенческая терапия как свой основной принцип видит

подкрепление поведения последствием, из чего следует, что паттерн поведения

сопротивляется изменениям во всех случаях, кроме тех, когда возникнут более

благоприятные последствия. Представителей этого направления интересует

анализ последовательности поступков. За основу берётся положения, что

удовлетворённость в браке в значительно большей степени обусловлена

отсутствием взаимных фрустраций, нежели объёмом доставляемых друг другу

удовольствий.

Одной из наиболее часто применяемых техник является поведенческий

тренинг родителей. Процесс психотерапии начинается с того, что терапевт

переформулирует представления клиента о сущности проблемы и возможных путях

её решения. Поведенческие психотерапевты одними из немногих не приглашают

всю семью на лечение, а лишь ребёнка и кого-нибудь из родителей.

Поведенческий тренинг родителей преследует цель повышения их компетентности

в вопросах воспитания детей, распознавания и модификации паттернов

эмоционально-поведенческого реагирования.

Семейная поведенческая психотерапия – это один из самых популярных

методов ввиду своей простоты и экономности, хотя часто терапевтические

изменения оказываются однобокими или кратковременными.

Другие направления

Семейная коммуникативная терапия выделилась из направления Пало Алто.

Ведущими представителями её являются П. Вацлавик, Д. Джексон и другие.

Целью семейной коммуникативной терапии являются изменение способов

коммуникации, или “сознательные действия с целью изменить плохо

функционирующие образцы интеракций”. Сначала представители этого

направления, например, Вирджиния Сатир, ставили целью просто улучшение

коммуникации в семье, затем эта идея сузилась до изменения именно тех

способов коммуникации, которые поддерживают симптом. Основными группами

техник семейной коммуникативной терапии являются: обучение членов семьи

правилам ясной коммуникации; анализ и интерпретация способов коммуникации в

семье; манипуляция коммуникацией в семье с помощью разных приёмов и правил.

Этот вид семейной психотерапии не смог утвердиться как высокоэффективной

метод.

Из представителей направления семейной психотерапии, основанной на

опыте, наиболее известны Карл Уитейкер (Carl Whitaker) и Огаст Напир

(August Napier). Этот метод основан «на опыте и здравом смысле»

(Эйдемиллер, Юстицкис, «Психология и психотерапия семьи», 1999).

Литература:

1. Маданес К.. Системная семейная психотерапия. М, 1999

2. Марцинковская Т .Д. История психологии: Учеб. пособие для студ.

высш. учеб. заведений.- М.: Издательский центр "Академия", 2001

3. Петровский А.В. Вопросы истории и теории психологии. 1998

4. Петровский А.В. Ярошевский М.Г. История и теория психологии в 2-

х томах. Т-1 1996

5. Шульц Д.П.,Шульц С.Э., История современной психологии. С-

Петербург, 1998

6. Эйдемиллер Э., Юстицкис В.. Психология и психотерапия семьи. С-

Пб, 1999

Страницы: 1, 2