Определение основных понятий

над изучаемыми переменными. Еще более важно то обстоятельство, что

включение в этот процесс группы как социально-психологической целостности

влечет за собой необходимость учета ряда качественно новых переменных,

имманентных группе как таковой и отсутствующих в диадном контакте.

Дополнительные трудности обусловлены тем, что групповая психотерапия

является в первую очередь процессом лечебным, следовательно, оценка его

конечных результатов имеет всегда индивидуализированный характер. Она

неразрывно связана с клинической оценкой изменений, происходящих в

человеке, и вследствие этого требует анализа трех аспектов — клинического,

индивидуально-психологического и социально-психологического.

Признание этой неразрывной связи ставит под сомнение обоснованность и

целесообразность принятого разделения работ в этой области на исследования

процесса и эффективности психотерапии. Анализ литературы последних лет,

посвященной изучению групповой психотерапии, показывает, что в большинстве

случаев результаты, полученные исследователями, несопоставимы между собой.

Причиной этого являются не только различия в теоретических подходах авторов

к пониманию ими целей, задач и механизмов терапевтического процесса, но и,

в первую очередь, недостаточно четкое определение критериев эффективности,

а следовательно, недостаточно обоснованный выбор изучаемых переменных. Этот

разрыв между процессуальной и результативной сторонами групповой

психотерапии ведет к тому, что исследованию подвергаются либо параметры,

произвольно установленные авторами в соответствии с их теоретической

ориентацией, либо феномены, являющиеся объектом традиционного анализа в

социальной психологии, терапевтическая значимость которых, однако,

специально не изучается. В качестве простейшего примера можно указать на

проблему численности и состава психотерапевтической группы. Принято считать

(в соответствии с данными социальной психологии малых групп), что

оптимальным количеством является 10—12 человек и что группа должна быть

гетерогенной во всех отношениях, кроме нозологического состава. Однако в

литературе отсутствуют указания, для всякого ли пациента такие условия

являются оптимальными. То же самое можно сказать о тематике групповых

дискуссий, типе активности, характере интеракции и др.

Не подлежит сомнению, что выбор критериев эффективности психотерапии

самым непосредственным образом определяется ее целями, в свою очередь

вытекающими из принятой теоретической концепции. В большей степени это

относится к оценке эффективности личностно-ориентированных систем

психотерапии.

По убеждению подавляющего большинства специалистов, один лишь критерий

симптоматического улучшения не является надежным при определении

непосредственной эффективности и устойчивости психотерапии, хотя

субъективно переживаемое больным (и по мере возможности объективно

регистрируемое) клиническое симптоматическое улучшение является,

несомненно, важным критерием оценки эффективности психотерапии. Клинический

опыт с применением широких катамнестических данных убедительно

свидетельствует о необходимости привлечения для оценки эффективности

психотерапии определенных социально-психологических критериев. К ним

относятся: степень понимания пациентом психологических механизмов болезни и

собственной роли в возникновении конфликтных и травмирующих ситуаций, в том

числе в развитии своих неадаптивных реакций; изменения в отношениях и

установках; улучшение социального функционирования и др.

Критерии эффективности психотерапии должны удовлетворять следующим

условиям. Во-первых, достаточно полно характеризовать наступившие изменения

в клинической картине и адаптации пациента с учетом трех плоскостей

рассмотрения терапевтической динамики: 1) соматической, 2) психологической

и 3) социальной. Во-вторых, они должны не только позволять производить

оценку с точки зрения объективного наблюдения, но и включать субъективную

оценку с позиций самого пациента. И, в-третьих, эти критерии должны быть

достаточно независимы друг от друга.

Для оценки эффективности личностно-ориентированной (реконструктивной)

психотерапии при неврозах используются несколько критериев, которые до

некоторой степени рассматриваются и как показатели глубины лечения. При

проведении психотерапии на первом этапе достигается определенная степень

понимания больным связи между имеющейся симптоматикой и невротическим

конфликтом, между симптоматикой и собственными проблемами. Ожидаемая

степень понимания больным психологических механизмов его заболевания

принята в качестве первого из дополнительных социально-психологических

критериев оценки эффективности лечения. На следующем этапе психотерапии

перестраиваются отношения больного, вследствие чего он приобретает большую

способность к восприятию нового реального опыта и более адекватных способов

реагирования. Обычно эта перестройка захватывает сферу не только

межличностных отношений, но и отношение больного к самому себе, приводя к

уменьшению разрыва между идеальными и реальными представлениями о себе.

Объективно регистрируемые (наблюдаемые

окружением) параметры, характеризующие степень восстановления нарушенных

отношений личности, то есть изменения в поведении, в контактах с людьми,

жизненных планах, целях, рассматриваются в качестве второго критерия. На

последнем этапе психотерапии происходит реализация больным нового опыта,

новых стерео типов поведения, перестроенных отношений. Это приводит к

нормализации социального функционирования больного на работе, в обществе, в

семье. В качестве третьего критерия используется субъективно и объективно

(в том числе катамнестически) определяемая степень нормализации социального

функционирования в различных сферах деятельности.

Возрастает интерес к разработке критериев и методов оценки эффективности

психотерапии при ряде других заболеваний. Так, Гузиков предлагает оценивать

эффективность психотерапии (в частности, в групповой форме) при алкоголизме

с помощью следующих четырех критериев: степень преодоления пациентом

анозогнозии: это и неспособность признать себя больным алкоголизмом, и

нежелание лечиться, и т. д.; степень объективности оценки больным своих

личностных особенностей, способность к восстановлению самоуважения и др.;

степень социально-психологической реадаптации, которая определяется

характером восстановления нарушенных семейных, производственных и иных

отношений пациента; длительность ремиссии. Автором подчеркивается большая

надежность оценки эффективности психотерапии при алкоголизме с учетом

использования всех указанных критериев.

В исследованиях Воловика, Вида анализируются вопросы эффективности

психотерапии в системе лечебно-реабилитационных воздействий у больных с

малопрогредиентными формами шизофрении. В дополнение к клиническому здесь

также выступают психологический и социальный критерии, содержательные

аспекты которых, естественно, определяются целями проводимой индивидуальной

и групповой психотерапии. Основными направлениями психотерапевтического

вмешательства здесь являются: 1) субъективная оценка болезни и отношение к

лечению; 2) наличие трудностей и конфликтов в иных значимых сферах

отношений личности и степень их осознания; 3) искажение социальной

перцепции, самооценки и уровня притязаний; 4) недостаток индивидуального

опыта и наличие вторично усвоенных форм поведения, дезадаптирующих

больного.

Значительно усложнилось понятие эффективности психотерапии при

соматических заболеваниях. Среди критериев психотерапии и реабилитации этих

больных выделяются: медицинский (включающий в себя физический),

психологический, профессиональный и социально-экономический.

Для оценки изменений в состоянии больных неврозами и другими

заболеваниями по критериям симптоматического улучшения, психологическим и

социально-психологическим критериям может применяться широкий спектр

методик, специально разработанных с учетом данного заболевания, его природы

и механизмов, — клинические шкалы, психологические, социально-

психологические, психофизиологические, физиологические методики и т. д.

Необходимо лишь подчеркнуть, что обнаружение динамики в состоянии

больного с помощью психологических методов требует применения при повторных

исследованиях сходных методик, по содержанию и форме предъявления

отличающихся, однако, от первоначальных, чтобы уменьшить (если не

исключить) искажения, вызванные приобретением навыков в выполнении заданий.

В случаях применения экспериментально-психологических методик для оценки

эффективности психотерапии исходят из обычного для психодиагностики

принципа отличия выборки больных от нормальной выборки, а также из того,

что но мере улучшения состояния пациентов психологические показатели их

приближаются к норме. Поэтому основное внимание акцентируется на разности

средних показателей психологических методик, полученных в начале, в

процессе и в конце лечения. При продолжительной (в течение месяцев, а

иногда и лет) терапии динамически изучаются с помощью тех же

психологических методик и контрольные группы больных, не подвергавшиеся

лечебному воздействию.

При оценке эффективности психотерапии больных неврозами, психическими и

другими заболеваниями могут использоваться относительно более объективные

психофизиологические методы. Установлено, что улучшению состояния больного

сопутствует нормализация (или тенденция к ней) психофизиологической

реактивности, обусловленная перестройкой его отношения к прежде патогенным

условиям и воздействиям. Для определения эффективности преимущественно

симптоматических психотерапевтических методов регистрируются изменения

вегетативно-соматических, физиологических и психических функций.

Очевидно, что необходимость учета отмеченных выше предпосылок, критериев,

результатов исследований с помощью адекватных этим критериям методов (а в

конечном счете — множества самых разнообразных переменных) для оценки

эффективности психотерапии создает почти непреодолимые трудности при

решении этой проблемы. Определенный выход многие авторы видят в

возможностях, открывающихся при использовании все более сложных программ

многомерной статистики с применением современной компьютерной техники. В то

же время не прекращаются попытки тщательного анализа отдельных наблюдений,

в том числе в процессе групповой психотерапии, разработки специальной

методологии такого анализа, также с использованием сложных статистических

методов.

При всей трудности оценки эффективности психотерапии дальнейшая

разработка теоретических и практических аспектов этой проблемы всегда будет

требовать учета своеобразия природы, клиники и механизмов развития болезни,

используемых методов лечения и тех целей, которые стремятся реализовать с

их помощью.

Семейная психотерапия

Семейная психотерапия представляет собой особый вид психотерапии,

направленный на коррекцию межличностных отношений и имеющий целью

устранение эмоциональных расстройств в семье, наиболее выраженных у

больного члена семьи (Мягер, Мишина). Иными словами, это психотерапия

пациента в семье и при помощи семьи. Сатир под семейной психотерапией

понимала все вмешательства, изменяющие семейную систему.

В настоящее время границы между различными методами семейной психотерапии

стираются. Оставаясь в своей основе системной, за годы своего развития

семейная психотерапия вобрала позитивные моменты структурной,

стратегической и когнитивно-поведенческой психотерапии. Например, в

структурной терапии, как и в поведенческой, отправным пунктом для

психотерапевтического вмешательства служит наблюдение за поведением членов

семьи. В стратегической семейной терапии постановка гипотез и задач

психотерапевтом сближает его позицию с директивностью поведенческого

подхода. Объектом терапии является не только дисгармоничная семья, но и

семья, находящаяся в кризисе. Важно найти ресурсы семьи, способности и

мотивацию к изменениям, и акцентировать внимание на решении актуальных

проблем.

Общие цели разных моделей семейной психотерапии можно представить

следующим образом; изменение в семье ряда представлений (установок,

предположений) о предъявляемой проблеме; трансформация взглядов членов

семьи на их проблему от индивидуально-личностного к системному подходу;

модификация

проницаемости каналов и границ между подсистемами; создание альтернативных

моделей разрешения проблем через прямое или косвенное вмешательство;

уменьшение эмоциональной вовлеченности членов семьи в симптоматическое

поведение одного из ее членов; коррекция различных форм иерархического

несоответствия;

прерывание дисфункциональных стереотипов поведения, взятых из родительской

семьи, вынесение на поверхность важных «незаконченных дел», открытие

семейных секретов, улучшение коммуникативного стиля отношений между членами

семьи.

Основные положения системного подхода

Семья — открытая, развивающаяся система, в которой равновесие

поддерживается благодаря постоянному переходу от гомеостаза к изменениям.

Наша жизнь протекает в широкой иерархии взаимодействующих систем (от

молекулярного уровня до систем космоса). Семейная система представляет

собой открытую систему, где члены семьи взаимодействуют друг с другом и с

окружающими системами (школа, производство). Семья — постоянно

развивающаяся система вследствие взаимодействия («обратных связей») с

внешними системами (биологическими и социальными). Внешние силы могут

оказывать положительное или отрицательное влияние на семью, в свою очередь

последняя воздействует аналогичным образом на другие системы. Таким

образом, семейная система стремится, с одной стороны, к сохранению

сложившихся связей, с другой стороны — к развитию и переходу на более

высокий уровень функционирования.

Эта система имеет следующие характеристики: 1) система как целое больше,

чем сумма ее частей; 2) что-либо затрагивающее систему в целом влияет на

каждую) отдельную единицу внутри системы; 3) расстройство или изменение в

состоянии одной части системы отражается в изменении других частей и,

системы в целом.

Живая система характеризуется изменчивостью от хаоса энтропия до

ригидности по отношению к большому комплексу устойчивых, повторяющихся

картин взаимодействия. Здоровые и дисфункциональные члены семьи имеют шанс

проявить множество способов, реагирования на «обратную связь» из среды.

Обратная связь, следовательно, может быть обозначена как системный ответ на

требуемые изменения для адаптации. Она может проявляться отказами от

изменений, поддерживая гомеостаз (например, оставить вещи такими, какие они

есть). Члены гармоничной семьи быстро и адекватно реагируют на изменение

внешней и внутренней ситуации. Реакцией на «обратную связь» является

позитивное изменение в семье, рост и креативность ее членов. В таких семьях

при возможности притяжение между родителями, супружеская и детская

подсистемы имеют четкие границы. Здоровая семья основывается не на

доминировании родителей над детьми, а на том, что сила первых обеспечивает

безопасность для вторых. Семейные правила здесь открыты и служат

позитивными ориентирами для роста каждого члена семьи.

Отдельные признаки гармоничной семьи. 1. Все члены общаются между собой,

умеют слушать друг друга. В спорах учитывается мнение каждого члена семьи.

Здоровая семья — это место проявления близости, любви, так же как и

отрицательных эмоций. 2. Разделяется ответственность и обязанности между

всеми ее членами. 3. Ее члены поддерживают друг друга, умеют распределить и

выполнять обязанности другого члена в случае изменения ситуации

(командировка, болезнь).

4. Каждый ее член верит в себя, имеет адекватную самооценку, доверяет

другим.

5. Учат уважать других людей, их различия во вкусах; уважают вкусы, выбор

друзей,

времяпровождение подростка. 6. Ее члены обладают общей системой ценностей,

знают

свои права. 7. Существуют семейные традиции, дети знают своих предков, свои

корни. 8. Коалиции между ее членами динамичны и изменчивы. Допускается

смена одних внутрисемейных треугольников другими без возникновения при этом

у членов семьи чувства ревности или ненадежности, что жизненно необходимо

для установления личностно-социальных границ. 9. Ценится чувство юмора,

воспитывается позитивное отношение к жизни. 10. Уделяется внимание духовной

жизни. 11. Уделяется время развлечениям. 12. Поощряется совместный прием

пищи. 13. Поощряется альтруизм (сделать что-либо безвозмездно для другого

человека, школы). 14. Ее члены создают условия для своего личностного

роста. 15. Ее члены не стесняются обращаться за помощью и поддержкой к

специалистам в случае кризиса или появления проблем.

Дисфункциональная семья — семья, которая не обеспечивает личностного

роста каждого из своих членов.

Дисгармоничные (дисфункциональные) семьи — ригидные семейные системы,

которые пытаются сохранить привычные стереотипы взаимодействия между

элементами своих подсистем и другими системами вне зависимости от изменения

внешних условий. В результате этого блокируются актуальные потребности

самого «слабого» члена семьи (чаще — ребенка), и у него возникает какое-

либо заболевание (нервно-психическое расстройство). Он становится

«носителем симптома», который позволяет удерживать старые сложившиеся

взаимоотношения между членами семьи. Симптоматическое поведение появляется

в результате стереотипных «застывших» ролевых взаимодействий между членами

семьи, служит «коммуникативной метафорой» (шифром потребностей семейной

системы), отражая некоторые закрытые темы прямое обсуждение которых

нарушило бы семейные правила. Если семья рассматривается как

саморегулирующая система, а симптом как механизм регуляции, то в случае

ликвидации симптома вся система окажется временно нерегулируемой. С

системной точки зрения изменение является не единственным решением

единственной проблемы, а дилеммой, требующей разрешения. Принципиальный

вопрос семейной психотерапии заключается не в том, как избавиться от

симптома, а в том, что произойдет, если он исчезнет; дискуссия переносится

с обсуждения проблемы, кто является носителем симптома, что его вызывает и

как от него избавиться, на проблему, как без него будет функционировать

семья и какую цену ей придется заплатить за его исчезновение.

Концепция гомеостаза должна учитываться при любом вмешательстве в семью.

Полезно знать, до какой степени аспекты семейной жизни изменились и какие

картины предыдущих семейных взаимоотношений поддерживаются, что влияет на

развитие личности ребенка и что может возникнуть в результате последующей

семейной реорганизации. Дисфункциональные семьи часто пытаются сохранять

статус-кво, несмотря на попытки психотерапевта стимулировать изменения.

Системные нарушения могут проявляться в нескольких формах. «Нормативные

временные сдвиги» или «горизонтальные (нормативные) стрессоры» отражают

движение между стадиями жизненного цикла семьи. Они включают начало

семейной жизни, рождение ребенка, смену профессии, уход детей из дома и др.

Симптоматическое поведение возникает при «застревании», препятствиях или не

адекватной адаптации при прохождении какого-либо этапа жизненного цикла

семьи.

«Системные сдвиги» включают менее выраженные изменения во внутреннем

балансе взаимоотношений внутри системы. Они могут провоцироваться

травзиторными стадиями или возникать независимо. Транзиторную стадию

иллюстрирует факт решения домохозяйки вернуться на работу, когда дети

выросли. Этот поступок может нарушить стабильность в супружеской

подсистеме, приводя семью к кризису. Независимый сдвиг возможен и в случае

смерти матери мужа, контролировавшей его, тогда супруг начнет эмоционально

«выпадать» из брака, находя интересы во внебрачной среде.

«Системная травма» — непредсказуемые жизненные события, такие как смерть

одного из членов семьи, физическая болезнь или внезапное завершение

карьеры. Эффект подобных событий может быть разрушительным для семьи,

несмотря на ее попытки к ним приспособиться.

Накопление генетических и дисфункциональных стереотипов взаимодействия

из поколения в поколение (патологизирующее семейное наследование) относится

к вертикальным стрессорам. -

В отечественной литературе в семейной психотерапии выделяют 4 этапа

(Эйдемиллер, Юстицкий): 1) диагностический (семейный диагноз); 2)

ликвидация семейного конфликта; 3) реконструктивный; 4) поддерживающий.

Важно помнить, что этапность в проведении семейной психотерапии

определяется конкретным дисфункциональным семейным контекстом и

направлением психотерапии.

Семейный диагноз, представляя собой клиническую основу семейной

психотерапии, требует от клинициста знания системного подхода и умения

собрать анамнестические сведения. Постановку семейного диагноза может

облегчить приведенная ниже схема. Специалисту рекомендуется задать членам

семьи и самому себе вопросы и получить информацию о следующих картинах

взаимодействия (поведения) в семье.

1. Какие события произошли недавно в семье, ухудшившие ее функционирование?

2. Чем отличались отношения в семье перед возникновением проблемы, после

ее появления и перед началом обращения к специалисту?

1. Почему семья обратилась сейчас?

3. Носила ли дисфункция семьи острую (кризисную) ситуацию или хронический

характер? Получение информации о семейной истории помогает «приоткрыть»

семейную систему и получить доступ к семейным мифам и секретам. Кроме того,

работа с семейной историей дает большие возможности для смены взглядов

членов семьи на собственные проблемы и симптомы.

4. Как член семьи, договорившийся о встрече с психотерапевтом, «отражал»

семейную систему? (Инициатор обращения, ответственный член семьи или самый

виноватый в проблеме).

5. Связана ли предъявляемая проблема или симптоматическое поведение с

нарушениями внутри семейной системы?

Идентифицированный пациент-член семьи, отклоняющееся поведение и

психологические проблемы которого являются непосредственным поводом

обращения семьи к психотерапевту. «Идентифицированный пациент» или

«носитель симптома» может возникнуть в семье как при попытке сохранения

гомеостаза во время прохождения какой-либо стадии жизненного цикла, так и

при разрешении конфликта неадекватным способом. Ряд семей пытаются в ответ

на системные стрессоры, сдвиги или травмы реагировать усилением ригидных

картин взаимодействия («инконгруэнтная адаптация»). Сохранение или усиление

негибких способов реагирования почти универсально в ситуациях страха,

возникающего в результате болезни, миграции, расовой дискриминации и других

факторов, связанных с потерей, но при длительном использовании этого

механизма защиты нарушается естественный обмен энергетики в семье.

Симптом и система связаны между собой и служат для каких-то целей семьи.

Чаще всего «носитель симптома» в дисгармоничных семьях появляется в

результате следующих обстоятельств:

* члены семьи игнорируют проблему на системном уровне, отказываются

разделять ответственность за симптом; закрытые внешние границы

дисгармоничных семей ограничивают взаимодействие членов семьи с другими

системами не позволяют получить ресурс извне для решения проблем и тем

самым блокируют рост и развитие самой семейной системы. Диффузные границы

между подсистемами стимулируют процесс «хронической беспомощности» у всех

членов семьи, но особенно у «идентифицированного пациента»;

* блокирование отрицательно эмоций между членами семьи в дисгармоничных

семьях создает ситуацию перенапряжения, .«носитель симптома» непроизвольно

«оттягивает» энергию на себя;

* «идентифицированный пациент» помогает сохранять семейный гомеостаз,

ребенок — «носитель симптома» подкрепляет родительскую потребность в

контроле (позитивная трактовка симптома).

Позитивная трактовка симптома (переопределение) — поиск позитивного

значения симптома или поведения для семейной системы. В тех случаях, когда

совершаются насилие, самоубийство, инцест или криминальные действия,

положительно определяется мотивация, стоящая за такими поступками, а не

сами поступки.

— нередко кризис, создаваемый подростком — единственный способ испытать

эмоции в семье.

7. Выявить нарушения семейной коммуникации (внутри семьи и с внешним

миром): взаимные нападки, критика, отвержение, клевета, неумение

выслушивать друг

друга, эмоциональное и физическое пренебрежение друг другом; отсутствие или

избыток дисциплинарных техник.

При исследовании коммуникаций в семье мы рекомендуем сосредоточить свое

внимание на наблюдении за картинами отделения № связи по рассадке членов

семьи на первом сеансе. Часто их способ взаимного размещения отражает и

стиль коммуникации.

Так в случае семьи Андрея X., 16 лет, обратившейся по поводу употребления

психоактивных веществ подростком («идентифицированный пациент»), двое

разведенных родителей сели на одной линии за два рядом стоящих стола, отчим

и мачеха впереди столов, а Андрей между двумя столами. Возникла гипотеза об

отсутствии четких границ в семейных подсистемах. Кроме того, семейная

ситуация соответствовала русской пословице: «Семь нянек, и дитя без глаза».

В ходе интервью выяснилось, что как только мать, с которой чаще проживал

Андрей, не справлялась с какой-либо сложной ситуацией, она звонила

разведенному супругу, а тот порой отправлял подростка к своей матери. В

ходе второго занятая у юноши возникла идея — пожить в общежитии колледжа.

Подхватив его мысль, психотерапевт предложил Андрею и отцу, проживавшему в

общежитии, подписать контракт на месячное совместное проживание с

соблюдением всех правил общежития (общение «Взрослый — Взрослый»).

8. Диагностировать искажения эмоциональных связей и интеракций между

родителями, отсутствие или искажение родительской модели поведения, с

которой ребенок (сознательно или бессознательно) идентифицируется.

9. Определить наличие дисфункциональных стилей совладания со стрессом

(например, неадекватная агрессия или уход в болезнь), выделить наиболее

часто используемые психологические защиты, стратегии совладания с

трудностями (копинг-стратегии), когнитивные искажения (правила, установки).

Обратить внимание на отсутствие необходимых социальных навыков (когнитивный

дефицит): совместный прием пищи, выражение положительных эмоций, ведение

разговора, соблюдение правил проживания.

Получить информацию, объединяющую людей и события вместе. Кто первым

заметил? Кто больше всех беспокоился о проблеме? Какое из событий произвело

наибольший эффект на семью? Получение информации о текущем поведении

«идентифицированного пациента» помогает определить повторяющиеся картины

возникновения проблем (циркулярная последовательность), выяснить попытки

борьбы с проблемами и принятые решения, помогает поместить симптом в

определенный контекст и сформулировать первичные гипотезы.

12. Выяснить нарушения границ между подсистемами (размытые, жесткие).

Границы — воображаемые вехи внутри и между системами, через которые

информация переводится из модальности одной системы в другую, используют в

описании взаимоотношений между семьей и микросоциальным окружением, а также

различными подсистемами внутри семьи. Семейные границы могут быть выражены

через правила, которые определяют, кто принадлежит данной системе или

подсистеме и каким образом он ей принадлежит. Границы могут быть ясными,

ригидными и диффузными. Ясные границы рассматриваются как здоровые и

функциональные. При ригидных границах информация между семейными

подсистемами проходит с трудом. Это ведет к эмоциональной отдаленности

каждого члена семьи друг от друга (например, отец проводит все время на

работе, дети на «молодежных тусовках», мать занимается дачей). Диффузные

границы допускают лег' кое проникновение информации между подсистемами,

которое ведет к «запутанному» клубку во внутрисемейных отношениях.

Понятие «подсистема» может быть использовано для описания отдельных

элементов системы, например, членов семьи. Семейные подсистемы определяются

такими факторами как поколение, пол, интересы. Очень часто подсистема

охватывает подгруппу семьи: родительская подсистема, супружеская, детская

или женская или мужская подсистемы в семье. Каждый индивид может

принадлежать ко многим семейным подсистемам.

Взаимодействия между подсистемами управляются определенными семейными

правилами. Природа отношений подсистем — центральный пункт сбора анамнеза

для детских психиатров, работающих с семьями — кто кого слушает, кто кого

игнорирует и кто меняется в результате получения информации от другого.

Границы могут быть значительно нарушены, например, излишнее слияние между

членами семьи, инфантилизация родителей или присвоение родительских функций

детьми («перевернутая иерархия»). Специалисту также важно определять

границы между семьей и супрасистемой (физической, экономической,

интерперсональной и экологической), где семья является составной частью.

Структурная теория утверждает, что дисфункцию системы создают крайние

варианты. Если внешние границы слишком жесткие, то происходит мало обменов

между семьей и окружением, наступает застой в системе. Если границы слишком

слабые, то у членов семьи много связей с внешней средой и мало между собой.

Внимание к центростремительным или центробежным импульсам помогает

адекватно в сборе анамнеза. Центростремительная картина вытекает из

«ригидной системы» Минухина, где «идентифицированный пациент» связан

жесткими семейными границами. Положительное подкрепление чаще возникает

внутри системы, чем снаружи, а личностный рост и отделение члена семьи

воспринимается с высокой степенью амбивалентности. При центробежных

картинах пациент (часто ребенок) рано и настойчиво изгоняется из семьи.

Система имеет недостаток внутреннего сплочения и члены семьи находят

положительное подкрепление вне семьи. Очень важно выявить такие картины

рано, так как это будет способствовать предупреждению болезней.

13. Исследовать семейный треугольник. Вовлеченность в треугольники и

взаимные пересечения могут передаваться из поколения в поколение,

14. Исследовать семейные секреты. Когда мы исследуем сильные стрессовые

события в семье, необходимо определить, нет ли избытка неотреагированных

потерь и дисстрессов, а также — семейных секретов (табу).

Секрет — это информация, скрываемая от других людей. Многие семьи имеют

секреты, касающиеся добрачной беременности, суицида родственника,

криминальной деятельности деда и других событий. Клиническое значение

секрета состоит в тайной власти его над каким-либо членом семьи.

Определенные секреты могут усилить уязвимость одного члена, смущение

другого, спровоцировать на неблаговидный поступок из-за нежелания огласки.

Роль секрета — стабилизировать или защищать семейную систему. Это не

простая вещь — хранить информацию и не раскрывать ее. Значительное

количество энергии идет на ограничение и поддержание секрета. Секреты чаще

всего представлены на сознательном уровне, но могут быть и неосознанными.

Хотя все члены семьи знают о секрете, сам секрет редко упоминается внутри

системы.

Обнаружение семейных секретов требует от психотерапевта обладания

определенными качествами: внимательным слушанием и улавливанием деталей,

выявлением болезненных тем у семьи и «вытаскиванием» их путем вопросов;

способностью внедриться в конфликтный разговор, делать логические скачки,

менять стиль поведения (то быть серьезным, то использовать юмор) и

применять другие приемы, которые могут «расшатать» правила семьи. Важно

заподозрить секрет и найти безопасные пути для его обнаружения.

В семье Ивана К., 19 лет, существовал секрет о смерти матери, умершей от

интоксикации алкоголем, когда мальчику было 6 лет. Ему не дали проститься с

матерью, о ее смерти сообщили через месяц в грубой форме. Лечение опийной

наркомании, проведенной в стационаре, а также индивидуальная психотерапия

не дали эффекта. Проработка этой проблемы в рамках семейной психотерапии с

отцом и сыном, последующее включение юноши в групповую психотерапию, где

психотравмирующая ситуация детства воспроизведена в психодраме, дала

позитивные результаты в катамнезе.

Появление «носителя симптома» может быть инконгруэнтной попыткой в

необычной форме воздействовать на ригидную систему без нарушения ее

законов, системы правил семьи.

15. Доступна ли семья, включая «носителя симптома», к изменениям? После

того как психотерапевт сформулировал гипотезу, следующим шагом ему

необходимо составить терапевтический контракт с семьей путем задания

условий курса терапии. Это осуществляется путем определения связи между

симптомом и системой и постановки дилеммы изменений. Если симптом

используется как секретное оружие в тайной борьбе или закрепляется в

постоянно повторяющемся цикле взаимодействия, всякие попытки облегчить его,

скорее всего, будут заранее обречены на не удачу. Психотерапевт в таком

случае окажется в парадоксальном положении, когда семья будет просить его

ликвидировать симптом у «идентифицированного пациента», но сопротивляться

изменениям.

16. Определить, какие члены семьи смогут сотрудничать с психотерапевтом, а

кто будет сопротивляться изменениям.

17. Выяснить влияние на семью других систем (школы, работы, ровесников,

семей родственников).

18. Убедиться в способностях и возможностях (физических, психологических)

психотерапевта для работы с этой семьей. Обратите внимание на ваш

собственный эмоциональный ответ на внедрение в семейную систему. Есть ли

ощущение закрытости, защищенности, диффузности или отсутствия границ. Эти

реакции обычно дают

ключи о внешних системных границах и предполагаемых стратегиях для

дальнейшего вхождения в систему. Проверьте систему на ее относительную

толерантность к отделении! Например, можно вовлечь пациента в диалог о

будущем или о женитьбе, используя свой собственный стиль, возможно, в

игровой манере, а затем наблюдать за резонансом системы на подобное

вмешательство.

Реконструкция семейных отношений. Хотя трудно отделить диагностическую и

терапевтическую части при проведении семейной психотерапии, в системной

семейной психотерапии условно выделяют следующие ее этапы: объединение

психотерапевта с семьей, присоединение его к предъявляемой ею структуре

ролей; формулирование терапевтического запроса; реконструкция семейных

отношений.

Присоединение заключается в способности психотерапевта установить контакт

с каждым членом семьи для дальнейшего успешного лечения. Существует 3 типа

присоединения по Минухину: поддержка, следование, отражение.

Поддержка заключается в сохранении семейной структуры и уважении

семейных правил. Принято начинать опрос с главы семьи или инициатора

обращения. Вовлекать первым в интервью пациента не всегда рекомендуется,

Страницы: 1, 2, 3, 4