Курсовая: Коммерческие банки дореволюционной России
Курсовая: Коммерческие банки дореволюционной России
Содержание:
Введение. 3
I. История становления банковского дела в России. 5
1.1 Зарождение денежного обращения на Руси. 5
1.2 Становление банковского дела в России. 11
II. Развитие банковской системы России в XIX веке. 16
2.1 Денежная финансовая система России XIX века. 16
2.2 Денежная реформа Канкрина. 20
2.3 Реформирование финансовой системы Бунге и Вышнеградским. 25
III. Реформа в конце XIX века. 33
3.1 Денежная реформа Витте. 33
3.2 Возникновение коммерческих банков. 39
3.3 Второе поколение коммерческих банков в России. 44
Заключение. 60
Список литературы: 63
Банки составляют неотъемлемую черту современного денежного хозяйства, их
деятельность тесно связана с потребностями воспроизводства. Находясь в центре
экономической жизни, обслуживая интересы производителей, банки опосредуют
связи между промышленностью и торговлей, сельским хозяйством и населением.
Банки - это атрибут не отдельно взятого экономического региона или какой-либо
одной страны, сфера их деятельности не имеет не географических, ни
национальных границ, это планетарное явление, обладающее колоссальной
финансовой мощью, значительным денежным капиталом. Во всем мире, имея
огромную власть, банки в России, однако, потеряли свою изначально высокую
роль.
Отечественным банкам, как и всей нашей экономике, не повезло во многих
отношениях. К сожалению, на протяжении довольно длительного времени
административное, зачастую непрофессиональное мышление подменяло
экономический подход, в результате подлинные экономические функции кредитных
учреждений из главных превращались во второстепенные. За всю нашу историю
банки так часто игнорировали, до такой степени снизили их экономическое
назначение, что даже сейчас, организуя переход к рынку, мы не уделяем им
такого внимания, которого они заслуживают. Иными словами, в нашем сознании
так долго и настойчиво внедрялся командный стиль управления народным
хозяйством, а банки настолько были загнаны в угол, потеряли свой авторитет и
назначение, что в настоящее время необходимость восстановления их подлинной
рои не звучит с должной убедительностью.
Можно сказать, что в нашем обществе еще нет завершенного понимания того
места, которое должны занимать банки в экономической системе управления
экономикой. Вся наша теория банков - это фактический пересказ того, какие в
стране существуют банки, какие операции они при этом выполняют. Обществу
нужны обстоятельные, более глубокие представления о сути банка, необходима
его концепция, выяснение его общественного назначения. Все это непростые
вопросы, их корни заложены в истории развития банковского дела.
Вопрос о том, что такое банк, не вялятся таким простым, как это кажется на
первый взгляд. В обиходе банки - это хранилища денег. Вместе с тем данное и
подобное ему житейское толкование банка не только не раскрывает его сути, но
и скрывает его подлинное назначение в народном хозяйстве. Еще более
запутывает дело само терминологическое значение слова банк ("банко" - скамья,
на которой совершались денежные и кредитные операции) а также такие
современные выражения, как банк данных, банк растений, книжный банк, которые
к банку, как таковому, не имеют никакого отношения.
Деятельность банковских учреждений так многообразна, что их действительная
сущность оказывается неопределенной. В современном обществе банки занимаются
самыми разнообразными видами операций. Они не только организуют денежный
оборот и кредитные отношения; через них осуществляется финансирование
народного хозяйства, страховые операции, купля-продажа ценных бумаг, а в
некоторых случаях посреднические сделки и управление имуществом. Кредитные
учреждения выступают в качестве консультантов, участвуют в обсуждении
народнохозяйственных программ, ведут статистику, имеют свои подсобные
предприятия.
В своей работе я попробую проследить развитие банковского дела в России с
самого его зарождения и до настоящего времени.
I. История становления банковского дела в России.
Регулярные и относительно устойчивые товарно-денежные отношения в Киевской
Руси впервые сформировались в сфере внешней торговли с Византией.
Первые деньги появились здесь на несколько веков раньше, чем Киевское
государство. Закономерно, что это были иностранные монеты. Так, в V-VII вв.
при крупных торговых сделках с другими народностями славянские племена
использовали римские денарии, персидские драхмы, арабские дирхемы, другие
денежные знаки соседей. При расчетах они принимались на вес, как серебро,
независимо от номинальной стоимости. Поскольку серебряные монеты обладали
большой покупательной способностью, чтобы рассчитаться при покупке дешевого
товара, их приходилось делить (рубить) на две или четыре части. Такие
половинки и четвертинки часто находят в кладах, спрятанных в Х-ХI вв.
Возможно, в те времена и стали употреблять слово рубль в значении: часть
монеты, без указания количества серебра, содержавшегося в ней.
Древнейшие русские золотые и серебряные монеты были выпущены в обращение
великими князьями Владимиром, Святославом, Ярославом в IХ-Х вв. По форме и
весу они напоминали византийские. Однако широкого распространения первые
русские деньги не получили, так как из-за отсутствия внутреннего емкого рынка
большой потребности в них не было.
На местных торжках наиболее ходовыми товарами выступали: рожь, овес, домашняя
птица, яйца, рыба, мясо свежее и солонина, дичь, мед, летом и осенью вои,
ягоды, орехи и другие продукты, а также кустарные изделия из металла, дерева,
кожи, тканей, глины. Чаще всего происходил прямой продуктообмен. Однако
возможны были и акты купли-продажи за шкурки куницы, белки, других зверей, а
также за половинку или четверть дирхемы или драхмы, поскольку сумма сделки на
торжках как правило была ниже стоимости целой серебряной монеты. Шкурки
куницы, белки, других зверей принимались также при сборе налогов.
Пережив в ХI в. пик своего расцвета, Киевская Русь под непомерной тяжестью
постоянных войн и междоусобиц удельных князей стала медленно увядать. В
хозяйственной сфере это выражалось в сокращении торговых связей с соседними
государствами и объемов внутреннего товарооборота. Соответственно уменьшился
приток иностранных монет. При реализации крупных торговых сделок их стали
заменять слитками серебра, получивших название в исторической литературе
“больших гривен”. По весу они достигали одного фунта, или 96 золотников, т.е.
более 400 г.
В период ордынского ига развитие рыночных отношений, хотя и медленно, но
продолжалось. На территории северо-восточных славянских земель стали
обращаться татарские монеты: дирхемы, тенги. В качестве “своих” денег
оставались серебряные слитки – гривны. Характерно, что в ХIII в. татары
собирали дань на завоеванных славянских землях чаще всего в размере
полугривны с сохи, а “в сохе числиша два мужи работники”. Видимо, такой
слиток, представлявший собой кусок серебра, равный половине разрубленной на
две части “большой гривны”, получил в торговой практике название рулевой
(рубленой) гривны или просто “рубль”, что равнялось старой гривне серебра.
Слово “куны” в значении денег начинает сменяться употребительным татарским
словом “деньги”. Логично, что рублевая гривна вдвое потеряла в весе по
сравнению с большой и не всегда походил на двоих названных сестер, поскольку
их отливали в разных городах: Новгороде, Киеве, Чернигове и др. Постепенно
наибольшее распространение получила новгородская гривна – рубль, весившая
сначала 48 золотников, или чуть больше 200 г. На ее основе и произошло
соединение покупательной способности металлических и меховых денег. В
рыночной практике гривна счетно разделилась на определенные доли, получившие
названия: ногата, куна, резана, векша. Профессор А. Мануилов считал, что эти
названия первоначально обозначали шкурки различных зверей, представлявшие
различные ценности. Но затем прямое значение этих слов отпало и они стали
обозначать известные доли основной счетной единицы, т.е. гривны.
Количественные соотношения отдельных денежных единиц примерно таково: 1
гривна=20 ногат=25 кун=50 резан=150 векш. Однако в литературе можно встретить
и иные пропорции. Дело в том, что российская денежная система являла собой
особый продукт стихийного становления рыночного механизма. Сначала она никем
не была закреплена нормативно и не отличалась ни устойчивостью, ни большим
единообразием во времени и пространстве.
Проверив свои силы в Куликовской битве, Дмитрий Донской первым возобновил
самостоятельную чеканку серебряной деньги (от татарского слова тенга). Его
примеру последовали многие русские князья. Выпуском денег практически
занимались специальные ремесленники – “серебряники” или “ливцы” (от слова
лить). Для них князь устанавливал определенные правила (по общему весу и
содержанию серебра), которые нередко нарушались. Так, первоначально из слитка
весом 48 золотников чеканили 216 деньги. Спустя некоторое время в Москве их
число возросло до 260, затем до 300, 400 и даже 500. В 1420 г. в Москве
открыли специальный монетный двор, однако злоупотреблений с чеканкой
серебряных монет заметно не убавилось.
Более умеренные аппетиты отмечены в Новгороде. Там только в начале ХV в. на
внутреннем рынке перешли от меховых к серебряным деньгам. Во внешней торговле
использовались иностранные монеты. Порча денег не успела так
распространиться, как в Москве. Среди новгородцев удельный вес людей,
торговые интересы которых опирались на устойчивость денежной системы, был
значительно выше. В 1447 г. они взбунтовались и потребовали навести порядок:
остановить обесценивание монет. Главный их ливец был казнен. Учрежден
центральный монетный двор, куда на службу пригласили пятерых серебряников.
Чеканка денег была поставлена под контроль. После присоединения Новгорода к
Москве было официально утверждено, что московская деньга в 2 раза легче
новгородской.
Незадолго до смерти Василия III усилились гонения на фальшивомонетчиков. В
сентябре 1533 г. в Москву из разных городов привезли серебряников, уличенных
в порче денег, и публично их казнили: “лили олово в рот и руки секли”. А еще
через два года Елена Глинская, правившая страной от имени малолетнего Ивана
IV, провела денежную реформу. Старые серебряные монетки-деньги были изъяты из
обращения со ссылкой, что среди них много поддельных и резаных. Новые
чеканили из расчета 48 золотников серебра на 300 денег новгородских –
новгородка стала легче прежней. Таким образом, повышение номинальной ценности
денежной единицы и эмиссия денег и использовались как один из источников
государственных доходов. Прежде великий князь изображался на деньге с мечом в
руке, теперь - с копьем. Поэтому новые деньги стали называть копейными и
копейками. Рублевых монет в то время не чеканили: в оптовой торговле
использовались серебряные слитки или крупные иностранные монеты. В одном
счетном рубле стало сто копеек. Московку приравняли к полкопейке.
Облегчение мелкой монеты означало также, что денежная система в большей
степени стала ориентироваться на условия местной торговли, с учетом того, что
цены на основную массу товаров выражались в деньгах или копейках. Например,
во второй половине ХVI в. на рынках Московского княжества курица в среднем
стоила 1,5 копейки, фунт коровьего масла – 0,5 сотня яиц – 5, пуд меда – 41,
корова – 100, рабочая лошадь – 150, пуд растительного масла – 20, сотня
огурцов – 0,8, сотня качанов капусты – 12 копеек и т.д.
Наемный труд также оценивался в копейках. По данным В. Ключевского,
Комельский монастырь в 70-х гг. ХVI в. платил сапожному мастеру, при его
платье, - 90 коп. за год, швецу – 105, плотнику – 110. Разнорабочие получали
столько же, сколько мастера.
В первые два года рынок соблюдал установленные правила игры. Но терпения
хватило не надолго. С осени 1658 г. рыночная цена медных денег быстро
покатилась вниз. Через пять лет за один серебряный рубль требовали 12 медных.
Наступила небывалая дороговизна. Никто не обращал внимания на указы царя,
запрещавшие повышение цен на предметы первой необходимости.
Среди причин, вызвавших такой поворот дела, С. Соловьев особо выделяет
появление множества воровских (фальшивых) медных денег: “Стали присматривать
за денежными мастерами, серебряниками и увидали, что люди эти, жившие прежде
небогато, при медных деньгах поставили себе дворы каменные и деревянные,
платье себе и женам поделали по боярскому обычаю, в рядах всякие товары,
сосуды серебряные, съестные припасы начали покупать дорогою ценою, не жалея
денег. Причины такого быстрого обогащения объяснились, когда у них стали
вынимать воровские деньги и чеканы. Преступников казнили смертью, отсекали у
них руки и прибивали у денежных дворов на стенах. Дома, имения брали в казну.
Но жестокости не помогали при неодолимой прелести быстрого обогащения. Воры
продолжали свое дело, тем более, что богатые из них откупались от беды, давая
большие взятки.”. Характерно, что среди тех, кто брал такие взятки, были
тесть царя и его тетка по матери, думные дворяне, а на местах – воеводы и
люди приказные.
В 1662 г. вспыхнул “медный” бунт, который был жестоко подавлен, зачинщики –
казнены. Однако крестьяне отказывались продавать свои продукты за медные
копейки. Офицеры и солдаты также требовали серебро. Вскоре был издан указ,
отменяющий полностью обесценившиеся деньги.
Дефицит государственных финансов постоянно ощущался в российском государстве.
Но в начале ХVIII в. драматизм острой нехватки денег превзошел все пределы.
Если в 1680 г. общие расходы государственной казны составляли 1,2 млн. руб.,
из них военные – 0,7 млн., то в конце царствования Петра они достигли 8,5
млн. руб., в том числе на армию и флот – 6,2 млн.
Проблемы увеличения источников финансирования долголетней войны со Швецией и
общей программы преобразования страны были предметом особой и постоянной
заботы царя-реформатора. Он максимально использовал возможности эмиссии
обесцененных денег. Вся чеканка Петра 1 оставила 43,4 млн. руб., в том числе
медных монет – 4,4 млн. серебряных – 38, 4 золотых – 0,7 млн. При этом он
упорядочил и значительно расширил набор денежных знаков разного достоинства и
веса. Значительную часть монет из меди составляли: полполушки, полушка
(полкопейки), деньга, копейка, грош (две копейки), 5 копеек. Из серебра:
копейка, алтын (6 деньги, или 3 копейки), 5 копеек, десять деньги, гривна,
гривенник, полуполтина, полтинник, рубль, 2 рубля. Из золота: крестный рубль,
2 рубля, червонец, 2 червонца.
Петр практически решил вопрос о широкомасштабном внедрении медных монет в
денежное обращение в России. По номинальной ценности они составляли одну
десятую всех наличных денег и предназначались в основном для местных рынков
торжков.
Массовая чеканка неполновесных медных и серебряных монет на несколько
миллионов рублей увеличила доходы казны, вызывая в тоже время довольно
быстрый рост цен. Так, рыночная цена пуда меди колебалась между 5-8 рублями.
Из него чеканили медных монет сначала на 12 руб., затем – на 20 и даже 40
руб. Что касается серебряных монет, то их порча осуществлялась тремя
способами: снижением веса при сохранении номинальной ценности; снижением
качества серебра, из которого чеканили монеты, путем подмешивания к нему меди
и других добавок. Так, рубли, полтинники, гривенники чеканили из серебра 70-й
пробы, червонцы – из золота 75-й пробы. Третий способ – замена ранее
выпускавшихся серебряных монет медными.
В середине ХVIII в. дочь Петра, Елизавета, одобрила предложение графа П.И.
Шувалова о проведении необычной денежной реформы: сначала номинальная
стоимость медного пятака была официально снижена до двух копеек, затем эти
монеты были выкуплены у населения и переплавлены в новые, стопа которых
составляла 8 руб. из пуда меди. В результате внутренняя ценность медных денег
стала соответствовать их номиналу.
Так, относительно благополучно закончился начальный этап формирования
национального рынка и становления денежной системы в России.
Российские ученые отмечают своеобразие и характерное отличие зарождения и
развития банковского дела. “Банковская политика России издавна существенно
отличается от таковой же политики в Западной Европе. Там банки с самого
начала находились в частных руках, будучи созданы частной инициативой и на
частные капиталы”. Там, отмечает в своих лекциях проф. С.-Петербургского
политехнического института императора Петра Великого В.Р. Идельсон, развитие
банковского дела совершалось по общей для всех стран схеме: появлялись менялы
и ростовщики, превращавшиеся с течением времени в частных банкиров.. на смену
которым в XIX в. пришли акционерные банки, правительства же брали в свои руки
один из банков и предоставляли ему монополию эмиссионного дела. Эта схема,
утверждает В.Р. Идельсон, к России не приложима: история ее банковского дела
своеобразна и глубоко отлична от истории западноевропейской.
Проф. Л.Н. Яснопольский в первом томе “Банковской энциклопедии”,
вышедшей перед первой мировой войной в Киеве, пишет: “Первым и самым
характерным отличием в истории наших банковских учреждений вообще и
коммерческих в частности является то, что зародились они и в течении более
столетия, сохранились в форме казенных учреждений: частный капитал и частный
почин не могли создать банковской формы кредитного посредничества вплоть до
падения крепостного права, и если существовали зародыши банкирской профессии,
то они недалеки были от простого ростовщичиства”. Ростовщическая высота
ссудного процента, по его мнению, была следствием неразвитости кредитного
оборота, недостатком капиталов и большей степенью риска.
Первый известный нам законодательный документ, связанный с появлением в
России банковского дела, это Указ императрицы Анны Иоановны от 28 февраля
1733 г. об организации, выдачи ссуд из Монетной канцелярии всем без различия
состояния людям под залог драгоценных металлов (золота и серебра) из расчета
8% в год. Проф. Яснословский подчеркивает, что это был не банк, а не более
как казенный ломбард, предшественник сохранявшихся до XX столетия “Ссудных
Касс” в С.-Петербурге и Москве.
Только четверть века спустя в царствование Елизаветы Петровны учреждаются
правительством первые российские банки. Медленные темпы становления
банковского дела в России объясняются неподготовленностью страны для широкого
развития кредита: сельское хозяйство велось экстенсивным методом с помощью
дарового труда, крайне слабо были развиты торговля и промышленность. В 1754
г. учреждается два банка: сословный для дворянства “Дворянский” и для
купечества (также сословный) “коммерческий”.
“Дворянский банк” (с капиталом 750 тыс. руб.) производил выдачу ссуд дворянам
из расчета 6% годовых под залог населенных имений. Ссуды выдавались сроком на
один год, причем рассрочка платежа не могла быть продолжена более чем на три
года “после чего имение неисправного должника,- предписывалось в Указе от
1754 г. о создании банка,- должно продавать аукционным обыкновением”. Для тех
дворян, которые были не в состоянии представить в залог населенное имение,
ссуда давалась за поручительством “знатных и зажиточных лиц”: “для
осторожнейшего возвращения выданных денег, ссуд производить не только под
верный залог, но и требовать поручителей из надежнейших лиц”. С течением
времени капитал “Дворянского банка” был увеличен до 6 млн. руб. Хотя банк и
выдавал ссуды под населенные имения, но давались они самое большее на три
года. Именно поэтому, подчеркивает Идельсон, банк не был в сущности ипотечным
учреждением, т.е. банком долгосрочного кредита. Между тем землевладельцы
нуждались именно в кредите долгосрочном. Незначительные средства банка были
скоро истощены, ибо возврат ссуд был исключительно редким явлением.
Целью “Коммерческого банка” (капитал 500 тыс. руб.) была выдача торговавшему
в петербургском порту купечеству краткосрочных ссуд под 6% годовых под залог
товаров, золота и серебра, а также под свидетельства или аттестаты магистров,
выполнявших функцию поручительства, а в последствии и под векселя. Запасы
“Коммерческого банка” также были быстро истощены, поскольку кредит именитому
купечеству оказывался даже без наведения справок о его кредитоспособности.
Отсрочки превращали краткосрочные ссуды в долгосрочные и ссуды оставались по
большей части в руках первых заемщиков.
В 1762 г. Указом Петра III оба банка были закрыты: “Учрежденные для
дворянства и купечества здесь в Москве банки имели служить для вспоможения
всему обществу:; но Нам известно, что следствие весьма мало способствовало
намерению, и банковские деньги оставались по большей частью в одних руках, в
кои розданы с самого начала: сего ради повелеваем: в розданных в заем деньгах
больше отсрочек не делать и все оныя неотложно собрать”.
Наряду с созданием земельного и коммерческого банков правительство России
стремилось изыскать путь облегчения оборота медных денег. Для этой цели были
приняты (Указом от 1757 г.) так называемые “меры вексельного производства”.
Они состояли во введении вексельнопереводной операции между С.-Петербургом и
50 городами и учетной операции (крайне ограниченной и доступной лишь для
купцов, имевших торговые дела в С.-Петербурге). Векселепереводная операция
проводилась через Соляную контору в С.-Петербурге и городские магистры.
Операции оказались настолько успешными, что уже в 1758 г. были учреждены в
С.-Петербурге и Москве “Банковские конторы вексельного производства для
обращения медных денег”, которые получили название “Медного банка”.
Исследователи истории российских банков полагают, что уже в этих институтах
зародились операции трансферта и текущих счетов.
Через два года после прекращения деятельности двух первых российских банков в
соответствии с Указом Екатерины от 21 июня 1764 г. были созданы два “портовых
коммерческих банка” - в С.-Петербурге и Астрахани. Банки создавались для
содействия развитию российской внешней торговли как со странами Европы
(Столичный банк), так и азиатскими (астраханский банк). Уроки десятилетней
деятельности первых российских банков были причиной появления в указе 1764 г.
ряда ограничений. Несмотря на традиционное покровительство власти дворянскому
сословию, Указ предписывал “дворян в поруку по купцам ни под каким видом не
брать”. По кредитным письмам от магистров давать деньги предписывалось “с
осторожностью”, а “отсрочек в платеже денег никаких не давать”.
Астраханский банк находился в ведении губернатора, который “сам выбирал из
надежных офицеров достойного директора с потребным числом служителей”. Но и
этим двум банкам не суждена была долгая жизнь. Банк в Петербурге в 1770 г.
“за истощением ресурсов” прекратил выдачу ссуд, а в 1782 г. был закрыт.
Астраханский же банк после большого пожара 1767 г. превратился в
благотворительное учреждение, утратившее всякую связь с коммерцией кроме
слова “коммерческий” в своем названии.
В 1762 г. на правительственном уровне было принято решение о создании в
России эмиссионного банка с правом выпуска билетов на 5 млн. руб. Учреждение
банка, однако, затянулось. Лишь в 1768 г. было основано два Ассигнационных
банка.: в Петербурге и Москве. В то время Россия еще не прибегала к внешним
займам и для удовлетворения потребности в финансировании расходов на армию,
на содержание двора и правительственных учреждений и т.п. правительство
прибегало к выпуску ассигнаций, и уже через несколько лет было выпущено на
сумму 100 млн. руб.
В 1786 г. петербургский и московский ассигнационные банки были объединены в
один Государственный ассигнационный банк, получивший право выпускать
ассигнации на 100 млн. рублей.
Ассигнационному банку было разрешено производить на свои билеты учет
векселей, выписывать из зарубежных стран золото и серебро, закупать внутри
страны медь с целью экспорта, завести в Петербурге Монетный двор и чеканить
там монеты, а также открыть свои отделения в других городах Империи.
Екатерина II, как считает проф. Идельсон, решила бороться с ростовщичеством
не только карательными мерами, но и организацией кредита. В ее Манифесте от
23 июня 1786 г. говорилось: “для того, чтобы ни казна, ни кто-либо из частных
лиц при ссуде денег не взимал больше 5% со ста, и всяк корыстолюбец,
изобличенный в гнусной лихве, да накажется лишением всего своего капитала, в
лихвенный заем отданного, в пользу приказа общественного призрения”. Этим же
Манифестом учреждался Государственный заемный банк, который выдавал дворянам
ссуды под залог имений из расчета 8% годовых с погашением в течении 20 лет,
города же получали ссуды под залог домов и заводов на срок 22 года из расчета
7%. Заемный банк получил вместе с тем право принимать вклады.
Следует упомянуть о появлении в царствование Екатерины II первого частного
банка: в 1788 г. в Вологде был учрежден городской банк.
При Павле I правительство, подчеркивает В.Р. Идельсон, проводит в банковском
деле политику покравительствования интересам дворянства. В 1797 г.
учреждается банк для оказания помощи дворянству “Вспомогательный банк для
дворянства”, получивший название “двадцатипятилетняя энциклопедия”. (Ссуды
выдавались на 25 лет под залог населенных имений.)только за два года своей
деятельности было выдано банком ссуд на 60 млн. руб. Через несколько лет этот
банк был присоединен к Заемному банку.
Для нужд купечества в том же 1797 г. при Государственном ассигнационном банке
были открыты учетные конторы: по векселям, товарам и страховая – для принятых
под залог товаров.
II. Развитие банковской системы России
в XIX веке.
В царствование Александра I система кредитных учреждений подверглась
значительным изменениям. Потребность в краткосрочном кредите была
удовлетворена путем ликвидации учетных контор и учреждением в 1818 г.
Государственного коммерческого банка, просуществовавшего вплоть до замены его
в 1860 г. Государственным банком. Учреждение государственного коммерческого
банка было, как считает проф. Яснопольский, одним из актов в ряду мероприятий
министра финансов александровских времен – Гурьева, направленных к
оздоровлению кредитных учреждений России, подорванных чрезмерным выпуском
ассигнаций, выдачами долгосрочных ссуд за счет бессрочных вкладов из Заемного
банка и секретными заимствованиями из их средств на нужды правительства.
Интересна разработанная в 1815 г. Гурьевым программа оздоровления банковского
дела, два коренных положения которой не соответствовали духу времени. Во-
первых, вновь издаваемому Государственному коммерческому банку предполагалось
предать акционерную форму “оставив под высочайшим покровительством из
Компании акционеров капитал в 40 млн. руб., который должен составиться из
акций по 1000 руб. каждая”.
Во-вторых, планировалось все кредитные учреждения изъять из под власти
министра финансов, сосредоточив надзор за ними в независимом от финансового
ведомства учреждении, отчеты которого должны стать гласными. Эти идеи
финансового плана Гурьева были заимствованы последним у него незадолго до
того низвергнутого противника – Сперанского. В возможности их реализации в то
время сомневается большинство исследователей банковского дела в России. Как
известно, Коммерческий банк в 1818 г. был создан в форме государственного,
“половина директоров которого избиралась из купцов, имеющих достаточные
сведения о положении и оборотах торговли”.
Что касается независимости кредитных учреждений от министра финансов, то эта
идея была реализована в образовании “Совета государственных кредитных
установлений”, который контролировал деятельность всех казенных кредитных
учреждений. Совет состоял из министра финансов, Председателя Государственного
совета, государственного контролера и по шесть избираемых дворянством и
купечеством представителей. Не заинтересованные в материальных делах банков и
недостаточно сведущие в банковском деле эти сословные представители не могли
внести весомого вклада в дело банковского контроля, да и гласность
публикуемых банковских отчетов оказывалась на деле одной лишь видимостью.
Капитал Государственного коммерческого бака вместо предполагавшихся 50 млн.
руб. составил при его открытии всего 17 млн. руб. Банку было предоставлено
право: “1) принимать вклады на хранение в слитках серебра и золота, взимая ?%
за хранение в течении 6-ти месяцев; 2) принимать трансферты денежных вкладов
по примеру Гамбургского и Амстердамского жиро-банков; 3) совершать операцию
приема вкладов до восстребования;4) производить учет под векселя и 5) под
товары”.
Существенным дополнением к образованию Банка было открытие его филиалов на
местах: в период с 1818 по 1821 гг. были созданы его конторы в Москве,
Архангельске, Одессе, Риге, Астрахани и (временная) в Нижнем Новгороде; 1838
по 1852 гг. были открыты конторы в Киеве, Харькове, Екатеринбурге и ряд
временных – в Рыбинске, Ирбите и Полтаве.
Основной пассивной операцией Коммерческого банка был прием вкладов, по
которым уплачивалось 5% годовых. Процент этот до 1830 г. не изменился, не
сообразовался и со сроком, на который принимались вклады. Вклады принимались
независимо от того, можно ли им было находить какое-либо помещение. При
отсутствии у Банка значительного количества отделений, накоплявшиеся в
огромном количестве вклады некуда было помещать, а проценты по ним ложились
бы тяжелым бременем на государственное казначейство, если бы последнее не
проводило ежегодные “негласные позаимствования” на нужды своих расстроенных
финансов. На залатывание хронического бюджетного дефицита ушло более половины
того миллиарда рублей вкладов, который числился на счетах Коммерческого банка
к концу 50-х годов.
По подсчетам проф. П.П. Мигулина дефицит государственного бюджета в 1832-1843
гг. составил 123,7 млн. руб. (серебром) и к 1844 г. казной было
“позаимствовано” из Земельного банка (в основном за счет средств,
передававшихся в Заемный банк из Коммерческого) 131,9 млн. руб.; в 1852-1857
гг. дефицит составил 772,5 млн. руб. и к 1858 г. позаимствовано 521,4 млн.
руб.
Проф. Л.Н. Яснопольский так охарактеризовал подобную практику: вместо
правильной организации внутреннего государственного кредита – выпуска
долгосрочных государственных займов, государство систематически прибегало к
этой юридически совершенно незаконной, политически явно предосудительной
системе негласных займов из вкладов. Целость и неприкосновенность коих в свое
время гарантирована была в манифесте об учреждении Коммерческого банка
Имперским словом.
Что же касается активных операций (учет векселей, выдача ссуд под товары), то
их развитие наталкивалось на всевозможные затруднения. В.Т. Судейкин относит
к ним прежде всего централизацию банковской деятельности в немногих крупных
центрах; формализм и отсутствие активности со стороны администрации как
самого Коммерческого банка, так и высшей государственной финансовой
администрации, не стремившейся к развитию и облегчению вексельной и ссудной
операции в стране, а напротив, стеснявшей их. Так, размер ссуд был ограничен
для купцов 1-й гильдии – 60 тыс. руб., 2-й – 30 тыс. руб., 3-й – 7 тыс. руб.;
банковское управления ставило всевозможные препятствия для учета иностранных
векселей; ссуды разрешались только под товары российского производства.
Профессионализм администрации Государственного коммерческого банка оставлял
желать лучшего. И наконец, дороговизна учета отталкивала от Банка лучших
клиентов. За трансферты брали высокую плату ?%, а выдача происходила лишь на
другой день. Причем для перевода принимались лишь крупные суммы не менее 5
тыс. руб. (во избежании убытков для почтового ведомства), а когда московское
купечество ходатайствовало о понижении этой суммы до 300 руб., то они
получили решительный отказ: “банк и конторы учреждены для пособия высшему так
сказать купечеству, а не мелким торгашам”. Все эти вышеприведенные факты, по
мнению российских ученых, ярко рисуют тяжеловесный бюрократический характер
ведения дел в казенном банке.
Российские исследователи по-разному оценивают дореформенные банки страны.
Мнение большинства ученых четко изложено И.И. Кауфменом: “.закрепощен был в
пользу казны и помещиков не только труд, но и капитал. Система Екатерининских
банков, особенно в том виде, как она была усовершенствована Канкриным, только
то значение и имела, что она была превосходно приспособлена к особенностям
русского государственного и народного хозяйства: казенные банки были
искусственными органами для закрепощения капитала, для принуждения его
служить главнейшим образом даже почти исключительно, нуждам казны и
помещиков. Это свое назначение они исполняли очень хорошо, пока под ними была
прочная почва: пока крепостное право стояло незыблемо. Но раз это основание
начало расшатываться – банки неминуемо должны были рухнуть”.
Это отрицательное мнение о российских дореформенных кредитных учреждениях
стало господствующим в литературе по этому вопросу еще с 60-х гг. XIX в., со
времени “комиссии по устройству земских (т.е. земельных) банков”, на которую
возложена была разработка новой системы кредитных учреждений России. Лишь
очень немногие исследователи положительно оценивали деятельность
дореформенных банков. К ним относится проф. П.П.Мигулин, который утверждал,
что их ликвидация была большой ошибкой. По его мнению, дореформенные банки
“следовало децентрализировать и развить в них на широких началах коммерческие
операции”.
Становление банковского дела в России происходило в условиях натурального
хозяйства, при крепостном праве, крах которого открыл новую и страницу в
истории российских банков, связанную с мощным развитием частной инициативы во
всех областях народного хозяйства. В России появляются акционерные банки.
Первым таким банком стал “С.-Петербургский частный коммерческий банк”,
учрежденный в 1864 г. Печать оригинальности в развитии банковского дела,
когда по словам проф. М.И. Боголепова, “банковский кредит разнообразных форм
часто в невозможных соединениях, был всецело представлен государственными
банками разных наименований. Не в одной России государство должно было
выступить пионером в банковском деле, как и во многих других областях
хозяйственной жизни, например, в области фабрично-заводской промышленности.
Поэтому не в этом лежит печать оригинальности в развитии российского
банковского дела. Оригинально здесь то, что с 1733 г., когда в России впервые
правительство открывает банковские операции, и до 1864 г., то есть на
пространстве 130 лет частная инициатива совершено была чужда банковскому
делу”.
В 1839 году установившийся к тому времени курс в 3 руб. 60 коп. ассигнациями
за серебряный рубль был объявлен постоянным, с принятием серебряного рубля
единственной монетной единицей. Решено было заменить ассигнации, по
означенному курсу, кредитными знаками, безостановочно разменными на
полноценную монету. В виде предварительной меры, в 1840 г., была открыта при
коммерческом банки депозитная касса для приема золотой и серебряной монеты и
для выдачи вместо ее "депозитных билетов". Это было сделано, с одной стороны,
с целью накопления металлического фонда в банке, с другой - чтобы приучить
население к кредитным знакам, ходившим наравне с золотом и серебром. Наконец,
по манифесту 1843 г. было поступлено к обмену всех ассигнаций и депозитных
билетов на кредитные (вместо 596 млн. руб. ассигнациями выдано было
владельцам их 170 млн. руб. кредитными билетами или серебром). Для
обеспечения размена был образован достаточный металлический фонд в 701/2,
Страницы: 1, 2, 3
|
Главная