Авестийская география как исторический источник

2. Дахи тоже жили в древней дельте Сырдарьи к западу от ариаков [Вайнберг, Левина, 1993] Связанные с ними археологические памятники дают основание определять и время расселения дахов на этой территории в пределах VII - начала II в. до н.э. Переселение части их на юг к границам Парфии началось в III в. до н.э. в связи с усыханием русел, на которых они жили, и завершилось ко II в. до н.э., после прекращения обводнения этой части дельтовых протоков. К области оседлых поселений ариаков н лахов примыкала обширная территория их сезонных кочевий, располагавшаяся традиционно, как и в последующие эпохи у кочевников дельтовой области Сырдарьи, в Восточном и Северном Приаралье.

3. Туры - о территории их расселения по данным Авесты, это среднее течение Сырдарьи и район гор к востоку от нее. Исходя из материалов более позднего времени, можно сделать заключение о том, что здесь была территория оседлых и полуоседлых поселений туров, а их сезонные кочевья могли простираться вплоть до Центрального Казахстана. Археологические памятники на всей этой территории известны, к сожалению, большей частью по разведкам, раскапывались в основном довольно поздние памятники [Археологическая карта Казахстана, 1964]. Ранние памятники, характерные для кочевников Центрального Казахстана, -- так называемые курганы с «усами» (грядками), во время маршрута 1966 г. были обнаружены нами и у западных склонов гор Каратау к северу от города Туркестана. Есть на Каратау и группы огромных курганов, резко выделяющиеся среди рядовых памятников.

4. Сайрима - Sairima (sarima) - Й. Маркварт и практически все исследователи вслед за ним без дополнительной аргументации отождествляют этот народ с сарматами. Но это отождествление не бесспорно, так как в одном регионе по соседству с названными выше племенами, в Семиречье и на Тянь-Шане до начала II в. до н.э., судя по китайским известиям, жило племя сэ (сай) [Бичурин, II, 190-191, III, указатель], которое современные исследователи называют «саками». Вполне допустимо в sairima- видеть sairi(a)ma-, что сопоставимо с древнеперсидским *агуа--a-ram-- «обладающий мирными арийцами», или *arya-ra-man--«приносящий арийцам мир (покой)», последнее -- имя одного из предков Дария I [ОИЯ, 1979, с. II]. Племенное название «савроматы», позднее «сарматы», В. И. Абаев возводит к syava «черный», объясняя его как «черно-рукие» или «смуглорукие» (ОИЯ, 1979, с 304-305), но на тех же основаниях можно вилеть в sairiman племя sai-ri(a)ma; тем более что иранские языки допускают чередование sai/sya (ОИЯ, 1979 с. 152). А в sai-rima можно видеть племенное имя с объяснением, близким к «мирные саи». Может быть, с этой формой племенного названия связаны и два сохранившихся много позднее топонима -- город Сайра, в Отрарском оазисе на средней Сырдарье и озеро Сайрам у истоков реки Или на восточной окраине Семиречья. Оба топонима происходят с территории, где жили саи (сэ).

Если принять изложенные выше доводы ученных то следует признать, что в «Фарвардин-яште» вместо живших в отдалении от Восточного Приаралья и средней Сырдарьи (место расселения ариаков, дахов и туров) сарматов скорее всего упомянуты жившие по соседству с перечисленными народами саи-сайрима (сайрама). Как уже говорилось, во II в. до н.э. последние были в основном вытеснены с этой территории юечжами и усунями.

Исторические и археологические данные позволяют высказать ряд соображений по поводу возможной хронологии разбираемого фрагмента «Фарвардин-яшта». Судя по археологическим материалам, новые этнические группы стали складываться здесь на рубеже поздней бронзы и раннего железного века (в конце VIII -- начале VII в. до н.э.), поэтому логично предположить, что названия племен этого региона не могли появиться ранее этого времени. В ахеменидское время (во всяком случае, в V-IV вв. до н.э.) в Восточном Приаралье существовала ахеменидская сатрапия дахов («саки, которые за Согдом»). Вряд ли все перечисленные выше племена входили в нее. Более или менее определенно это можно предположить в отношении ариаков, проживавших, как и дахи, в древней дельте Сырдарьи.

После падения Ахеменидской империи дахи активно сотрудничают с греками и участвуют в их походах вплоть до Индии. Затем в связи с усыханием дельтовых протоков на их территории постепенно переселяются к северным границам Парфии, куда, возможно, их поселили Селевкиды для защиты территории своего государства от воинственных массагетов Восточного Прикаспия (см. ниже раздел о дахах). Во II в. до н.э. поселения дахов в дельте Сырдарьи были уже полностью заброшены. Уходят на юг из Семиречья в это время и саи, что определяет верхнюю хронологическую границу рассматриваемого текста из «Фарвардин-яшта». Реально подобный перечень племен мог относиться к доахеменидскому времени (VII-VI вв. до н.э.) или к короткому промежутку от разгрома Ахеменидов до конца III--начала II в. до н.э. Последний период нам представляется даже предпочтительнее, так как в объединении в одном перечне племен Восточного Приаралья, средней Сырдарьи и Семиречья. Можно видеть создававшееся в это время или уже созданное на этой территории «владение Кангюй», о котором мы узнаем как о могущественном объединение народов из китайских источников II в до н э. Вместе с тем стоит вспомнить, что в Авесте есть данные о предводителе туров Франграсьяне (Афрасиаб «Шах-наме»), который упорно борется за фарн (хварно) «царей арийских стран» (Яшт V и XIX). Согласно эпосу, он даже на некоторое время захватывает «арийские страны».

Афрасиаб по «Шахнаме» - внук легендарного Тура, эпонима племени туров, имя которых в эпической традиции перекрывало имя всех остальных кочевых племен. Может быть, к раннему железному веку, эпохе «легендарной истории» (см. [Вайнберг, Ставиский, 1994, гл. II]), относится образование на северо-востоке Средней Азии первого объединения кочевых племен во главе с турами и в «Фарвардин-яште» содержится перечень племен, вошедших в это объединение? Несомненно, ахеменидское завоевание дельтового района Сырдарьи разрушило сложившееся ранее объединение племен, но вместе с тем в составе Ахеменидского государства население дельтовой области освоило ирригацию, сырцовую архитектуру, изготовление гончарной посуды и многое другое, что создало базу для поздней Кангюйского государства с центрами в Восточном Приаралье, у северных предгорий Каратау и на средней сырдарье. Именно при такой ситуации в существовавшем в практически до раннего средневековья (в конце III в до н э по китайским хроникам еще было посольство из Кангюя) государстве и могла сохраняться традиция возведения правящей «династии» к легендарному Афрасиабу, которая доживает до XI - XII вв. в районе средней Сырдарьи (Вайнберг, 1973).

Есть в «Яштах» еще один этноним - «хьяона». В «гимне Аши» упоминается хьяонский злодей Арэджатаена (Яшт XVII, 50) а в «шимне Ардвисуре» и его два брата (Яшт V, 113 и 116), все они - поклоники дэвов и враги Кави Виштаспы (Яшт V, 117).

Довольно близкое знакомство исследователей текстовс несколькими представлениями одного народа и его вражда с Кави Виштаспой дают основание предположить, что они жили на соседних или близких территориях, Э. Херцфельд считал хьяона среднеазиатскими хионитами, но исследователи не исключают, что имя хионитов - хьона заменило в сасанидское время какое - то другое (Дьяконов И. 1971, с 144).

Заманчиво было бы предположить, что первоначально здесь могли быть названы собственно «саки» - восточные соседи Бактрии, которые в ахеменидское время играли активную роль в жизни империи. Подобное допущение представляется возможным и в связи с тем, что эти «саки», в ахеменидскую эпоху называвшиеся в царских надписях «саки хаумаварга» - «чтящие хаому», совсем не упомянуты в Авесте. А может статься, что «хьяона» - это какая-то часть «саков», живших ближе всего к Бактрии.

Глава 2

Античная география о народах Средней Азии

Издавна на территории Средней Азии формировались высокоразвитые государства. Сведения о них проникли в античную литературу и китайские источники еще за долго до нашей эры.

В Средней Азии в античный период процветали богатейшие государства, они вели между собой оживленную торговлю, вывозили товары далеко за пределы своих стран - на Ближний Восток, в Центральную Азию и в Индию. В бассейне Заравшан располагалась Согдиана, или Согд, по Мургабу в его дельте простирались земли Маргианы, по средней Амударье - Бактрия, или Бактрианы, а в дельте и низовьях этой великой реки - Хорезм, или Кангюй.

Население этих государств занималось земледелием, широко применяло орошение, и опыт мастеров ирригации отсюда распространялся во многие страны Востока. Бактрийцы, согдийцы, хорезмийцы и маргеанцы были ирано-язычными народами, они во многом отличались от современного населения, в материальной культуре и языке которого все же можно видеть следы древних цивилизаций.

Нужно особо подчеркнуть важное условие положение территории Средней Азии, лежащей на перепутье дорог, связывающих такие древние очаги культуры, как Месопотамия, Египет, Средиземноморье, с одной стороны, и Китай с Индией с другой.

Сведения о Средней Азии появляются в античной литературе (Античная география, 1953; Дитмар, 1973; Дитмар 1980; Ельницкий, 1961)начиная с Гекатея Милетского, современника ахеменидского царя Дария I. Исследователи считают, что часть сведений Гекатея восходит к Скилаку (Куклина, 1985, с 86, 103). Предполагается, что знакомство греков с обширными пределами Персидского (Ахеменидского) царства было предпосылкой для сопоставления карты мира Анаксимандром (около 550 г. д н э). В ней дошедшим до нас «Описание земли» Гекатея Милетского много места было уделено этнографическим сведениям. Геродот был последователем Гекатея и критически использовал его данные. Он много путешествовал, и его труд содержит обширные сведения географического, этнографического и исторического характера о разных областях Ахеменидской империи, куда входили многие области Средней Азии. Сведения эти неоднократно изучались и интересовались (Доватур и др., 1982).

В эпоху Геродота и несколько позже в античной географии появляются элементы природной зональности. Сосуществуют представления о Земле как о диске и шаре. С именами Парменида и Эвдоксана Книдского связано научное доказательство шарообразности Земли, последний произвел и некоторые измерения земного шара. В связи с идеей о шарообразности Земли обсуждались проблема мирового океана.

Неоценимое значение для развития всех направлений географических воззрений, наметившихся в античной натурфилософии, оказал энциклопедист древности Аристотель. Как известно, трудами Аристотеля завершается натурфилософия, и в то же время ими начинается опытное познание, что не могло не отразиться на его географических работах.

В «Метеорологике» Аристотеля мы находим первую попытку аналитического изучения Земли по ее наиболее крупным частям. Так, он пытается выделить как единое целое атмосферу, к которой относит воздушную и водную оболочки, так как, по его мнению, в пределах этой сферы осуществляется круговорот влаги.

Аристотель отдельно рассматривает явления, происходящие в морях, изменение земной поверхности, подземные явления -- вулканизм, землетрясения, развивает учение о зонах Земли. У него мы также находим зачатки идеи о взаимопроникновении земных оболочек. Все это позволяет с полным основанием считать Аристотеля основоположником физической географии, особенно ее компонентного, аналитического направления.

Трудно переоценить значение Аристотеля для развития научных основ географии, так как именно им и его последователями была доказана шарообразность Земли. Эта идея сыграла значительную роль в становлении географии как определенной системы знаний и явилась той необходимой основой, опираясь на которую можно было привести в единую систему разрозненные представления о Земле. Она дала возможность, хотя и с известной долей абстрактности, зафиксировать главнейшие естественно-географические закономерности.

Анализируя античную географию, А.Г. Исаченко пишет, что уже «в рамках нерасчлененной ионийской науки содержались элементы физико-географической концепции, и мы имеем основание говорить о зарождении того направления в географии, которое много позже стало известно как общеземлеведческое» (Исаченко А.Г., 1971, с. 26--27). Ученные полагали что общее землеведение берет начало опять-таки от Аристотеля, так как именно у него оно основано на достоверных опытных данных. До тех пор пока то или иное научное направление не достигло определенной степени развития, трудно констатировать его возникновение. Поэтому нельзя согласиться с только что приведенным мнением А.Г. Исаченко, хотя, конечно, воззрения представителей ионийской школы, вне всякого сомнения, послужили необходимой предпосылкой, подготовившей возникновение общего землеведения.

Поскольку общее землеведение включает в себя данные не только географии, но и геодезии, астрономии, геологии и других наук, постольку мы склонны считать, что оно не принадлежит собственно географии и, выходя за ее пределы, относится к тому направлению в познании Земли, которое целесообразнее называть общенаучным. Однако его роль в становлении географии огромна, так как без общеземлеведческого направления не могло начаться географическое познание Земли. Поэтому это направление долгое время развивалось в лоне географии.

Таким образом, уже в аристотелевский период древнегреческими мыслителями была подготовлена почва для выделения из перечисленной натурфилософии новой самостоятельной отрасли научного знания - географии.

В эпоху Аристотеля вопросы физической географии включают в «метрологию», определяются некоторыми меридианы, рассчитывается высота гор.

Большой новый объем географических знаний связан с эпохой завоеваний Александра Македонского. Для Средней Азии это особенно существенно, так - как расширилось представление о горных системах на юге региона, о реках и их истоках и устьях, но вместе с тем эта эпоха породила ряд заблуждений, которые стали традиционными в античной научной литературе и позднее (прежде всего отождествление Яксарта-Сырдарьи с Танаисом и представления о впадение его в каспийское море).

Начало собственно научной географии положил Эратосфен (III в. до н. э.), обобщивший накопленные знания. Он считал, что разработка карт - главная задача географии.

Для ее обоснования необходимо было систематизировать довольно расплывчатые представления. Разработать исходные основы географии как определенной системы знаний. И это было осуществлено Эратосфеном. Он так много сделал для развития географии, что с полным на то основанием его называют «отцом географии». Он впервые ввел в научный обиход и термин «география» вместо ранее употреблявшихся терминов «перипл», «периогез», «период». Работа Эратосфена «Географические записки», состоящая из трех книг, к сожалению, до нас не дошла, но основное ее содержание довольно полно представлено у Страбона.

Судя по тем сведениям, которые мы можем почерпнуть у Страбона, в первой книге Эратосфен рассматривал историю географических воззрений своих предшественников. Интересен принцип, которым руководствовался при этом Эратосфен. Он не произвольно перечислял воззрения своих предшественников, а критически анализировал их, пытаясь вычленить, вывести географические воззрения как итог из истории их развития. В основе такого анализа лежало понимание географии как научного познания Земли, включающего общеземлеведческое и страноведческое ее описание.

Во второй книге Эратосфен переходит к рассмотрению шарообразности Земли, правильно понимая, что только научное доказательство истинной формы Земли может стать необходимым фундаментом географии. Однако для определения наиболее существенных пространственных характеристик Земли, вытекающих из ее шарообразности, географические воззрения далеко не достаточны, и поэтому он вводит в географию методы математики и астрономии, считая, что именно они позволят ей обосновать свои исходные положения. В результате Эратосфен заложил, как пишет А.Г. Исаченко, «начало той отрасли науки, которая в Новое время получила наименование математической географии. В ее сферу входило определение размеров земного шара, географических координат и разработка методов изображения земной поверхности на плоскости (т. е. теория картографических проекций)» (Исаченко, 1971, с. 46.)

В третьей книге «Географических записок» Эратосфен дает страноведческое описание известной ойкумены, характеризует страны, их природные условия, быт, государственный строй, культуру народов и прилагает карту, исправленную им по данным математики и астрономии.

Развивая основные положения Эратосфена, другой крупнейший географ древности -- Страбон облек в определенную форму стремление своего предшественника сделать географию самостоятельной наукой. По мнению Страбона, география для обоснования своих исходных положений должна принять только те положения астрономии, математики и физики, без которых ей нельзя обойтись и отмежеваться от всего негеографического знания, так как чрезмерное расползание географии и вторжение ее в область других наук ничего не дает ни ей, ни этим наукам. Исходя из этого, он критикует увлечение Эратосфена астрономией и математикой. Страбон так характеризует взаимодействие этих наук. «Подобно тому, как измеряющий землю принимает от астронома основные начала, а астроном от физика, подобно этому географ должен принять за истину то, что сообщает измеривший всю землю...» (Боднарскии М.С. Античная география М., 1953, с. 136).

Географ, по мнению Страбона, в основном должен изучать известную часть земли -- ойкумену, которую он может охватить взором, а также на основании собственных наблюдений и новейших научных открытий описывать страны, их климат, географическое положение, величину, границы, народонаселение, государственный и общественный строй, основные виды продукции, т. е., по его мнению, география должна быть сугубо практической наукой и служить руководством избранному кругу образованных читателей, в особенности полководцам и государственным деятелям.

Страбон в отличие от Аристотеля, по представлениям которого география -- внутренне расчлененная, дифференцированная наука, делает шаг назад и возвращает географию к нерасчлененному страноведению, что имело свои глубокие корни.

Практическая направленность географии Страбона объясняется насущными запросами его времени.

Как известно, в тот период Римская империя в результате многочисленных завоевательных походов разрослась до невероятных размеров и перед ее учеными стояла задача всесторонне исследовать захваченные территории. Деятельность не только Страбона, но и всех других географов -- его современников была ответом на эту настоятельную потребность эпохи. Именно этим и объясняется преимущественное развитие в тот период страноведения.

Несмотря на то, что география Страбона -- наука в значительной степени страноведческая, в его учении определенное развитие получило и общеземлеведческое направление, которое он пытался выделить как особый раздел географии. Однако эта попытка у него была спорадической. Из-за умозрительности, присущей античной натурфилософии, географические знания носили преимущественно описательный характер. Однако мы не должны забывать, что такое положение было обусловлено закономерностями развития знания. На ранних этапах познание направлено на феноменологическое выявление качества, на основе которого и возможно первичное выделение, разграничение объектов исследования.

Каким же образом можно выделить качественные различия множества явлений окружающей действительности в условиях первоначального становления науки? Конечно, лишь на основе эмпирического описания их отличительных, бросающихся в глаза особенностей, что наиболее ярко проявлялось в страноведении. Однако уже в античности становится ясно, что для получения более достоверного знания необходимо перейти от эмпирического описания качественного своеобразия объектов, выделяемого по признаку их сходства и различия, к исследованию их количественной определенности. выражаемой значительно более точным математическим языком.

Стремление к количественной строгости наиболее четко проявилось в научной деятельности Птолемея. В его работах географическое знание, которое он разделял на хорографию и географию, получило дальнейшее, правда, как мы увидим, своеобразное, развитие. «Хорография, -- писал Птолемей, -- занимается преимущественно качеством, а не количеством, -- она всегда заботится о сходстве, а вовсе не о соразмерности положений. География же занята скорее количеством, так как она всегда заботится о соответствии расстояний, а о сходстве только тогда, когда изображает большие части и общие очертания... Она (география) изображает положение и очертания с помощью одних только линий и условных знаков. Вследствие этого хорография нисколько не нуждается в математическом методе, а в географии это самая главная часть» (Боднарскии М.С. Античная география, с. 286--2S7). Если сравнить птолемеевский взгляд на географическое знание со взглядами его предшественников, то его хореография, как это было отмечено А.Г. Исаченко (см. Развитие географических идей, с. 66--67), действительно представляет собой описательное страноведение.

Однако о своем стремлении к познанию количественных соотношений Птолемей абсолютизирует их и, хочет он того или нет, выдает за единственный предмет географии. В его интерпретации география представляет собой линейное изображение Земли со всем тем, что на ней.

Литературная география с большой долей этнографии получила развитие в трудах Полибия, Посидония и Страбона. Позже к этому направлению принадлежали Тацит, Аммиан Марцелин, Прокопий Кесаринский. Труды Эратосфена по определения географических координат на основе астриномических измерений продолжил Гиппарх (II в. до н э). Большую роль сыграла карта Агриппы (I в до н э), располагавшего данными Эратосфена. Плиний Старший (I в до н э) использовал сведения из римских итинерариев не только для территории Европы, но и в связи со Средней Азией (несомненно, водный путь по Оксу от Индии в Каспийское море). В его труде «Естественная история» есть оригинальные новые сведения, например, о районах Восточного Прикаспия.

Научному направлению географии были привержены Марин Тирский и Клавдий Птолемей, труды которого были высшим этапом в развитии античной географии, позднее она пришла в упадок. А наследие Птолемея было сохранено в Византии и стало основой в развитии арабской географии, где его влияние ощущается очень явственно. Если греки четко знали, что горный пояс пересекает Азию от Кавказа до Индии в широтном направлении (Димарт, 1980), то представления о Каспийском море менялись.

Л.А. Ельницикй (Ельнинки;1961, с 206), высказал предположение, что они развивались от Гекатея, Геродота и Аристотеля, считавших на основании умозрительных заключений, что это замкнутый бассейн, к мнению, распространившему в эпоху эллинизма и основанному на неправильных выводах Патрокла о том, что Каспий--залив «Северного Океана». Начиная с Птолемея (География, V, 97) ученые вновь вернулись к представлению об этом море как о замкнутом водоеме (Дитмар 1989, с. 37).

Аральское море, находившееся в стороне от торговых путей и трасс военных походов, осталось неизвестным античным авторам. Дж. Томсон (Томсон. 1953, с. 191) считает, что до византийского посла Земарха ни один западный путешественник не описал этого водоема. Высказывалось мнение, что впервые об Арале писал Ион Русте (начало Х в.) (Берг, 1908, с. 580) или что сведения Аммиана Марцеллина (IV в. н.э.) об Оксийском озере, куда впадают Араксарт (Яксарт) и Димас, относятся, возможно, к Аральскому морю (История, XX, 6,59).

Если есть основания считать, что Гекатей и историки похода Александра находились в зависимости от древних ионийских карт, составленных по информации о восточных походах Дария, то уже у Эратосфена и Страбона могли быть по сравнению с ними новые данные, так как в связи с обводнением Узбоя открылся водный путь из Бактрии в Каспий и появились первые сведения о берегах Окса.

Внимание греков привлекали, конечно, и две крупнейшие реки Средней Азии -- Амударья и Сырдарья. Амударья у Геродота названа Араксом, при этом он смешал данные об этой реке и Араксе кавказском. К тому же есть упоминание и об Араксе (Волге) в связи с историей скифов. И. В. Пьянков детально анализировал все эти сведения (Пьянков, 1975, Доватур и др, 1982, с, 183-185). В дополнение можно отметить, что даже Узбой в древности впадал в Каспийское море в отдельные периоды двумя рукавами (Аджаиб и Актам), между которыми находился большой остров, действительно напоминавший, согласно Геродоту, Лесбос размерами и очертаниями (Геродот I, 202). Это современный полуостров Дарджа. Вблизи дельты Узбоя водятся тюлени, здесь даже есть остров Тюлений. Еще в XIX в. они водились и в Аральском море [Эверсман, 1850, ч. II, с. 71], поэтому тюлени не могyт быть аргументом в споре о локализации Араксов, Геродота. Нудно отметить что довольно убедительными доводы И.В. Пьянкова в связи с определением маршрута похода Кира II о том, что Араке массагетов --это Узбой, обводнявшийся периодически уже в VI в. до н. э., а стабильно с V в. до н.э., когда в конце этого века на его берегах появляется постоянное население. Поселения на берегах Келькора в дельте Узбоя, как мы отмечали, датируются тоже с V в. до н.э. Предложенная Я. Харматтой реконструкция текста пятого столбца Бехистунской надписи, в которой появляется название реки, через которую вблизи моря перешел Дарий, -- Арахша, т.е. Араке, делает сопоставление Аракса массагетов с Узбоем не вызывающим сомнений.

Аристотель (Meteor., I, 13, 15-16) сообщал, что с горы Парнас текут крупнейшие реки Азии--Бактр, Хоасп, Араке, Танаис, впадающий в Меотийское озеро, и Инд. Это представление не очень точно совпадает с реальной географией. Аристотель считал, что от Аракса (вероятно, Окса) отделяется в виде рукава Танаис, текущий в Меотийское озеро. Перекликаются с этим сведения Ктесия (конец V--IV в. до н.э.) о том, что Араке течет с Парнаса. Один из рукавов Аракса впадает в Каспийское море, а другой обходит Каспий с севера и превращается в Танаис, текущий в Меотиду (Томсен, 1953, с. 131), (о географических воззрениях Ктесия см. [Пьянков, 1975, с. 19 и сл.]). Истоки географических воззрений Аристотеля анализируются И.В. Пьянковым [Пьянков, 1994, с. 201; Пьянков, 1997].

О Меотийском озере (болотах) постоянно встречаются представления, перенесенные из Европы [Куклина, 1985, с. 133 и ел.], но вряд ли их можно относить к Аральскому морю. Только сообщение Страбона о происхождении даев из района Меотиды может быть связано с Аралом.

Сырдарья была известна в античной литературе под названиями Яксарт, Танаис и Силис; Кляшторный, 1953; Кляшторный, 1964, с 74-76,. По мнению И.В. Пьянкова, отождествление Сырдарьи--Яксарта с Доном--Танаисом относится к географическим воззрениям эпохи, предшествующей походам Александра Македонского и восходит к Аристотелю и возможно ещё к Ктесию (Пьянков, 1975; Пьянков, 1994; Пьянков 1997). Аристотель считал Танаис рукавом Аракса (Амударьи).

В более поздней географической литературе это представление не получило отражения. Eгo вытесняет устойчивое мнение о впадении Яксарта, как и Окса (Амударьи), в Каспийское море (или Скифский залив его). Традиция эта, согласно свидетельствам Арриана, Страбона и Плиния, восходит к данным Аристобула, Патрокла и Эратосфена (Арриан III, 30, 7; Страбон XI, 11, 5 и XI, 6, 1; Плиний VI, 36).

Исследование новых материалов показали, что сведения античных источников о впадении Окса в Каспий отражают реальную картину, когда часть вод реки по Узбою впадала в это море. В античной литературе вплоть до Аммиана Марцеллина сохраняется представление о впадении Амударьи в Каспий (Вайнберг, 2000 с, 143).

Заслуживает ли доверия и на чем основано представление античной географии о впадении Яксарта в Каспийское (Гирканское) море? Ответ на этот вопрос, может дать анализ сведений Патрокла и Эратосфена, приведенных у Страбона и Плиния.

Страбон сообщает: «Согласно Эратосфену, известный грекам путь вокруг этого (Каспийского - Б.В) моря вдоль берегов албанцев и кадусиев составляет 5400 стадий, а вдоль берегов анариаков, мардов и гирканов вплоть до устья реки Окса--4800 стадий, а оттуда до Иаксарта -- 2400. Впрочем, сообщения об этой части Азии и о столь отдаленных странах не следует понимать слишком точно, особенно когда речь идет о расстояниях» (Страбон XI, 6, 1). Несмотря на последнее замечание Страбона ученные предлагают эти сведения.

У Плиния (VI, 36) приводятся со ссылкой тоже на Эратосфена несколько отличные данные: «с юго-востока по берегу Кадусии и Албании 5300 стадиев; оттуда через земли ариаков, амардов и гирканов до устья реки Зона -- 4900 стадиев, отсюда до устья Яксарта -- 2400». Разница в расстоянии «по берегу Кадусии и Албании» в 100 стадий (меньше у Плиния) компенсируется увеличением на те же 100 стадий (4900 вместо 4800 у Страбона) до устья реки, именуемой у Плиния Зона вместо Окса. Принципиальных различий сведения Страбона и Плиния не содержат и дают довольно ясное представление о сведениях первоисточника--текста Эратосфена (в дальнейшем мы исходим из данных Страбона).

Исследователи попытаются определить, откуда начинал отсчет расстояний Эратосфен. Об Албании в «Географии» Страбона приведены подробные сведения в книге XI. Северная граница ее определяется по Кавказским горам (Страбон XI, 4, 1); вместе с тем отмечается, что к области албанцев принадлежит и область Каспиана (Страбон XI, 4, 5). Страбон приводит, кроме того, расстояния между рядом пунктов Юго-Западного, Южного и Юго-Восточного Прикаспия, почерпнутые им у того же Эратосфена. Среди них для нас в данном случае представляет интерес расстояние «от горы Каспий до реки Кира около 1800 стадий» (Страбон XI, 8,9). Как известно, река Кира - это Кура, в горе Каспия можно видеть тот начальный пункт - северную границу Албании, в которую входила Каспиана,. откуда вел отсчеты по побережью моря Эратбсфён. Если исходить в расчетах из олимпийского стадия (около 192 м), то гора Каспия расположена в 345-350 км к северу от устья Куры и совпадает по местоположению с Дербентскими воротами. Получив начальную точку отсчета, рассмотрим остальные расстояния.

Согласно Эратосфену, 5400 стадий - около 1040-1050 км - отделяют северную границу Албании от земель анариаков, за которыми следуют марды и гирканы. На таком расстоянии от Дербентских ворот, если следовать по берегу моря, окажется современный Горган - древняя Гиркания. Несомненно, здесь у Эратосфена вкралась ошибка, тем более что между горой Каспия (Дербентом) и рекой Кира (Курой) расстояние на этом же пути указано им точно. Если считать от устья Окса в обратную сторону, то вдоль берегов гирканов, мардов и анариаков будет 4800 стадий, или 920-930 км, что соответствует расстоянию от Красноводского залива, куда впадает Актам -- северное устье Узбоя, до юго-западной части побережья Каспия в районе Ардебиля. Отсюда до устья Куры менее 150 км --расстояние, соответствующее приблизительно 600 стадиям, а никак не 3600, которые получаются, если взять разницу между расстояниями от северной границы Албании до земель анариакоз и оттуда же до устья Куры. Таким образом, ошибка Эратосфена как будто подтверждается.

Теперь обратимся к последнему отрезку побережья--между устьями Окса и Яксарта. У Страбона и Плиния указано расстояние в 2400 стадии, соответственно - 460-470 км. Вместе с тем тот же Страбон пишет ниже: «Иаксарт, однако, с начала и до конца отличен от Окса и впадает в то же море; устья этих рек, по словам Патрокла, все же отстоят друг от друга приблизительно на 80 парсангов; персидский парсанг одни определяют в 60, а другие в 30 или 40 стадий» (Страбон XI, 11, 5). Возможно, что в тексте Патрокла заключена полемика с Аристотелем, считавшим, что Яксарт впадает в Оке. Если следовать Патроклу, то расстояние в 2400 стадий может получиться только при маловероятном минимальном размере парсанга, максимальный же размер удвоит эту цифру. Во всяком случае, полного совпадения с данными Эратосфена для этого участка побережья мы как будто бы не имеем. Вместе с тем трудно предположить, что при весьма тщательном и детальном описании побережья Каспийского моря у Эратосфена устье Яксарта было им вымышлено.

Поскольку Сырдарья никогда не впадала в Каспий -- а все измерения Эрастофена идут только по берегу моря, постольку исключаются любые изменения от устья Узбоя к Сырдарье, и можно высказывать лишь два предположения. Первое - расстояние между устьями Окса и Яксарта относятся к побережью Аральского моря лишь смешены на Каспий (точка зрения С. П. Толстова). Это подтверждается как будто бы расстояниями между современными дельтами рек. Но у найдет ученных нет никаких сведений о существовании протоков- современных дельт в античности. Работы Хорезмской экспедиции в низовьях Сырдарьи определенно указывают, что в древности современного русла этой реки в нижнем течении еще не было.

Второе -- античные географы совмещали неизвестное им устье Яксарта - Сырдарьи, вероятно, с какой-то рекой, впадающей в Каспий, или заливом последнего.

На расстоянии 460-470 км к северу от устья Узбоя на восточном побережье Каспия нет ни одной, даже маленькой речки. Ближайшей рекой является Эмба. Если считать по прямой, то от Красноводского залива до устья Эмбы--700 км, если же идти по берегу моря, огибая Кара-Богаз-гол с востока и следуя вдоль побережья Мангышлака и полуострова Бузачи, то получится немногим более 1000км. Если вспомнить, что при описании юго-западного побережья Каспия Эратосфен ошибся на 3000 стадии, то нет ничего удивительного, что до устья следующей за Оксом (Узбоем) реки, которую он, как мы допускаем, принимал за Яксарт, он также указал ошибочное расстояние, на сей раз ошибка совпала (но в обратную сторону) -- приблизительно на 3000 стадий меньше. В связи с этим можно предположить, что в тексте Эратосфена произошла перестановка двух расстояний вдоль Каспийского побережья.

Если исходить из реальной, четко локализуемой географии юго-западного побережья моря, путь вдоль берегов албанцев и кадусиев должен был равняться 2400 стадиям, указанным для расстояния между устьями Окса и Яксарта. а расстояние между устьями среднеазиатских рек должно было измениться, составив 5400 стадий, отмеченных для первого участка пути. При такой перестановке цифр все расстояния будут отвечать реальной географии побережья от Дербента до устья Узбоя, а устье Яксарта Эратосфена совпадает с Эмбой. Данные Патрокла как будто бы этому не противоречат, так как при исчислении парсанга в 60 стадий расстояние между Оксом и Яксартом по Патроклу должно составлять 4800 стадий. Разница с данными Эратосфена получается немногим более 100км. Для столь отдаленных земель это вполне объяснимое расхождение (нужно отметить еще, что в тексте расстояние указано «приблизительно»).

Совмещение Эмбы с Яксартом в свете всех представлений античной географии о восточных, северо-восточных и северных районах, Средней Азии, населенных кочевыми племенами, вполне объяснимо. Для Страбона Яксарт - «самая северная из всех этих (Ох, Окс) рек, (Страбон XI, 7,4), она отделяет саков от согдийцев (Страбон XI 8,8), Плиний отмечает, что за Яксартом (Силисом, Танаисом) живут скифские народы, которым персы дали название саков по ближайшему народу (Плиний VI, 49, 50). Именно в связи с приведеними им сведениям о кочевниках Срёднёй Азии, Плинии замечает: «...в отношении других областей кроме перечисленных им, между писателями большое несогласие, думаю, по той причине, что племена, их населяющие, неисчислимы и ведут кочевую жизнь» (Плиний VI, 50). Описывая Каспийское море, Арриан отмечает: «...пройдя через землю скифов, впадает в это море Яксарт» (Арриан VII, 16,3).

Район Эмбы традиционно был местом расселения (судя по данным этнографии, чаще всего - местом летовок) кочевых среднеазиатских племен. К югу помещались, согласно тому же Страбону, массагеты (Страбон XI, 8, 6, 8).

На протяжении около 150 км от устья русло Эмбы идет в широтном направлении, что, вероятно, не противоречило представлению греков о течении Яксарта в низовьях.

В связи с предполагаемыми отождествлениеми низовьев Яксарта с Эмбой интересны географические координаты каспийских устьев Окса и Яксарта у Птолемея. На птолемеевской карте ,Азии устья Амударьи (Окса) и Сырдарьи (Яксарта) по широте соответствует Узбоя и Эмбы. Соотношение между ними соблюдено.

Совмещение низовьев Яксарта-Танаиса с Эмбой з ближало его к Европе и несомненно способствовало распространению в античной литературе ложного представления о тождестве Яксарта, Танаиса и Дона-Танаиса, отделявшего, по мнению древних, Европу от Азии.

Воссозданная палеогеографическая картина обводнения областей Амударьи и Сырдарьи, получившая надежную датировку по археологическим материалам, позволяет признать, что письменные источники античной поры довольно точно отражают реальную географию Окса-Амударьи, что же касается Яксарта - Танаиса - Сырдарьи, то искаженная картина о дельтовой области этой реки связана не только с переносом на Яксарт представлений о европейском Танаисе, а может быть объяснена тем, что как в ахеменидскую эпоху, так и позже этот район с очень изменчивым и сложным режимом обводнения не был доступен практически для путешествий «иностранцев». Более или менее реальные сведения о нем могли поступать, начиная с эпохи Александра, когда в его войске появились дахи из дельтовой области этой реки. Но дахи не были тогда еще детально знакомы с Каспийским морем и Узбоем, и их информация о впадении Окса и Яксарта в одно и то же море (Арал) и параллельности течения этих рек могла породить заблуждение о впадение Яксарта, как и Окса, в Каспий. Следует подчеркнуть что часть вод Амударьи в античности изливалась в Аральское море по руслам северной Акчадарьинской (до III-II вв. до н.э.) и Приаральской дельт (с V в. до н.э. бесспорно). Этот район был соседним с территорией дахов в дельте Сырдарьи, и конечно, обводнение его для них 6ыло аксиомой.

Сведения о реке Ох и ее соотношении с Оксом в античных источниках довольно противоречивы. Это осознавал и Страбон, отметивший, что через Гирканию протекают реки Ох и Окс «до впадения в море. Из этих рек Ох течет также через Несею, но и словам некоторых, Ох впадает в Око) (Страбон VII, 3; XI, 11, 5);он же отмечает, что Ох и Оке текут с индийских гор (Страбон XI, 7, 4). Отождествление реки Ох с Араксом, предложенное А. Херманом, исходит из сообщения в источниках о двух устьях рек. Совмещение же Оха и Окса (в его нижнем течении (Узбой)) опирался на описание масляных источников у Оха (Страбон XI, 11, 5), которые сопоставляются, как правило, с челекенскими нефтяными и масляными выходами вблизи Красноводского залива [Берг, 1956, с. 69] (этот вывод повторяется и многими другими исследователями). Coгласно же Арриану (IV, 15, 7), когда Александр стоял лагерем возле Окса. то неподалеку от его палатки забили источники воды и масляный. Эти сведения территориально не связаны с восточным побережьем Каспия. Эти же сведения повторяет и Квинт Курций Руф (VII, 10, 15). По описанию маршрута похода у него за стоянкой на этом месте следуют переправы через реки Ох и Оке.

Исходя из маршрута похода Александра, можно привести некоторые сведения о природных данных района возможных «масляных» источников.

Согласно современной экономической карте Афганистана [Справочная карта Афганистана, 1978], на его территории есть только одно месторождение нефти в районе Сари-Пуль к востоку от г. Шибепган. Горючие газы добывают на северо-восток от района Шибергана. Это долина реки Дарьяйи-Сафед (Белая река), примерно в 100 км о: современного русла Амударьи. Современная дорога от Сари-Пуля к Амударье (Оксу) идет через Шиберган, Акчу к переправе у Каука (к западу от Кугитанга). Следовательно, стоянка Александра с бьющими источниками может быть довольно точно локализована.

Согласно Плинию (XXXI, 7(74-75)), в Бактрии два озера осаждают соль, одно обращено к скифом. Другое -- к ариям. Кроме того, есть указание, что реки Ох и Оке несут с горы куски соли. Согласно той же экономической карте Афганистана, добыча поваренной соли ведется только на севере страны: в районе Андхоя у реки Ширинтагао. где находится соленое озеро [Бартольд, 1971, с. 58], в районе Талукана (в сторону Кундуза) и в округе Саманган, к северо-западу от г. Айбака и к юго-востоку от Балха. Все эти данные как будто ба опять «привязывают» реку Ох письменных источников к районам Северного Афганистана в его северо-западной части.

В связи с данными Страбона о том, что Ох и Оке протекают через Гирканию, что неверно из-за упоминания в этом контексте Окса, следует обратить внимание на то, что у тогоже Страбона в другом месте" (Страбон XI, 8, 1) за перечислением народов с запада на восток после парфян, маргианцев и ариев говорится, что «далее простирается пустыня, отделенная от Гиркании рекой Сарнием (если идти на восток к реке Oxy). После этого отмечается гора, которая простирается до этого места. Явно здесь не мог подразумеваться Атрек. В этом сообщении под Охом могла скрываться лишь река бассейна Амударьи в ее левобережье. Совмещение приведенных выше и здесь данных заставляет предположить, что реально Ох в античных источниках должен был соответствовать, вероятно, одной из двух рек, протекавших через Андхой или Шиберган, но скорее всего не Балхабу, расположенному еще восточное (ср. точку зрения Дж.Р.Гардинер-Гардена и И.В.Пьянкова--см. [Пьянков, 1994, с. 204]). Исследования Советско-Афганской экспедиции в районе Шибергана-Акчи показали, что древние дельты этих рек уходят далеко в пустыню, изобилующую археологическими памятниками разных эпох. Только изучение палеогеографии этого района поможет окончательно решить вопрос о впадении их в Амударью в античности, возможно, это происходило в период паводков. Скорее всего, это предположение можно отнести к Дарьяйи-Сафед, так как Ширинтагао должна была изливаться в русло Келифского Узбоя. Река Дарьяйи-Сафед берет начало в горах Банди-Туркестан системы Паропамиза. Два ее истока - реки Сари-Пуль и Кацан сливаются близ г. Сари-Пуль и почти сразу же разделяются на два рукава, между которыми в современной дельтовой области расположен г. Шиберган. От него дорога расходится в разные стороны -- на северо-запад к Андхою и потом на юг к Меймен -Баламургабу и Герату и на северо-восток к Акче и переправе через Амударью.

Карта Птолемея подтверждает приведенную нами локализацию Оха (см.: Птолемей VI, 9, 10 и ел., VI, 11, 2 - координаты рек и населенных пунктов).

Появление названия Ох в других районах юга Средней Азии может быть, как показал И. М. Стеблин-Каменский [Стеблин-Каменский, 1978, с. 72-74], объяснено тем, что Ox-vahvi означает «добрая, благодарная»--название, приложимое к довольно многим рекам региона. В этой связи, может быть, не случайно название Ох или Ог сохранилось в топонимике в районе древней дельты Узбоя Окса на северном берегу Красноводского залива ([Берг, 1956, с. 69 и ел.], там приведена и подборка описаний этих мест моряками -- с. 76, 84, 90, 94, 111).

Весьма вероятно, что название реки Дарьяйи-Сафед (Белая река) отражает античное название Ох. На основание отожествления названий Ох (иранское) и Окс (греческое) модно воспринимать сведения Плиния (VI, 48) о том, что Бактрию с севера ограничивает Ох.

Не только в древности, но и в средние века о притоках больших рек довольно часто пишется как о впадающих в море (о притоках Сырдарьи Чирчике, шаше - как впадающих в море см (Агаджанов, 1969,с 65-66)), так же могли появиться сведения об Охе и Оксе, впадающих в море.

Заключение

Изучение всего комплексов материалов показало, что на протяжении практически всего периода древности здесь существовали три устойчивые историко-культурные области. Если для низовья Амударьи, где находился Хорезм, это было и ранее бесспорным фактом, то для соседних областей Восточного Прикаспия и дельтовой области Сырдарьи - выявляется впервые. И в том и в другом это была не скотоводческая периферия земледельческого Хорезма, а самостоятельные историко-культурные области, развитие которых шло своим путем. В самом общем виде картина расселения народов на север Средней Азии в эпоху до VIII в. н. э. Была следующей: в низовьях Амударьи жили хорасмии. Как свидетельствует археология, это обобщенное название населения оазиса, где проживало несколько разных по происхождению этнических групп (собственно хорасмии и их потомки, пришедшие с юга, население правобережья реки - потомки иранских племен, пришедших сюда из степей; с рубежа IV-III вв. до н э - юэчжи и какие-то иные группы пришедшие с севера). Соседями их на западе были массагеты в конце V в. до н э уже занявшие земли по обводненному Узбою. Известно два племени этого объединения - апасиаки вблизи Каспия, в Прибалханье, и дербики вдоль большей части русла Узбоя. К северу от Хорезма, на Устюрте тоже жили массагеты и одна группа их, проживала у Айбугира, находилась в тесном культурном контакте с древне хорезмской цивилизацией, что особенно ярко отразилось на развитии уже в IV в до н э обряда погребения, близкого к оссуарному Устюрт, по свидетельству археологических материалов, в то время, как и много позже, был тем путем, по которому кочевники мигрировали из степей в низовья Амударьи (юэчжи, например).

Восточные соседи Хорезма в эту эпоху - дахи, возглавлявшие в низовьях Сырдарьи сатрапию «саков », которые за Согдом. В нее, вероятно, помимо дахской группы племен входили и арии (ариаки Поломея), расселявшиеся в восточном Приаралье. Если принять наше истолкование текста из «Фарвардин-яшта» (Яшт XIII, 143-144) Авесты, где приведен перечень областей, как «список» племенных объединений на северо-востоке Средней Азии, тогда две из упомянутых там «областей» сказаны с дахами и ариями низовьев Сырдарьи. Туры находились восточнее и юго-восточнее их. Вопреки мнению В.И. Абаева (Абаев 1956) ни письменные материалы, ни археологические не дают оснований отождествлять саков с турами. Даже в перечне областей Яшта XIII туры не «перекрывают» остальные области кочевников, а называются вместе с ними. Особая роль, отводимая турам Авестой и легендарной традицией, зафиксированной Фирдоуси в ее «Шахнаме», может быть объяснена тем, что на заре иранской истории, в ее «легендарный период» туры возглавляли объединение кочевых племен раннежелезного века, возникшие к северо-востоку от собственно иранских земледельческих областей. Интересно отметить, что замеченное Геродотом отличие массагетов от саков получает подтверждение в археологических материалах. Массагеты не входят и в отмеченный перечень племен - областей в Яште XIII. Саки - понятие собирательное, предлагаемое в источниках ко всем группам кочевников вообще и к кочевникам - соседям Бактрии особо. Не только в Средней Азии «кочевник» передается обозначением какого - то конкретного племени, которое со времен получает расширительное толкование (Кленгель, 1967, с 67). Название по образу жизни (саки) или по территории (хорасмии, хорезмийцы) в письменных источниках было более предпочтительным, чем этническая принадлежность. Нужно отдать должное наиболее осведомленным античным авторам, они часто избегали обобщенного наименования «саки», а указывали конкретные имена известных им племен скотоводов.

Античная географическая традиция, донесшая до наших дней сведения о Бактриане и соседних странах, восходит в конечном счете к наблюдениям очевидцев. Эти наблюдения могли быть записаны и самими путешественниками, и другими лицами, собиравшими сведения путем устных расспросов. Основной литературной формой, в которой накапливались все эти наблюдения, били итинерарий. Итинерарий обычно и служил первичным фоном географических данных, используемых античными ученными для своих теоретических построений. Интерарий мог представлять собой отдельное сочинение, но мог и быть составной частью любого другого сочинения на географическую или историческую тему. В античных представлениях об ойкумене, и в частности в её северо-восточных окраинах, намечается ряд этапов. Каждый из них характеризуется своими особенностями, на каждом этапе географических кругозор античного мира расширялся, границы ойкумены как бы раздвигались. Оригинальные географические сведения о Бактрии и соседних странах восходят в основном к следующим источникам: в эпоху Персидского царства - сочинениям Скулака, Геродота и Ктесия, в эпоху походов Александра Македонского - к письмам самого Александра и к сочинениям Клисфена и Поликлита, Клитарха, Птолемея и Аристобула, в эпоху приемников Александра Македонского - к сочинениям Мегасфена и Деймаха, Демодама и Патрокла, в эпоху Парфянского царства - к сочинениям Апполодора, Мая, Дамиса и к одному из римских итинерариев. Сведения авторов этих сочинений преимущественно и использовались в античных географических теориях и картах, касающихся северо-востока ойкумены.

Наиболее общие темы античной географической традиции связанны с представлением об ойкумене. Ойкумены в целом касаются представления о секторах и поясах обитаемой Земли и о климатах: в них находят свое место и данные о северо-востоке ойкумены, о Бактриане и её соседях. С очень раннего времени, возможно, начиная с Анаксимена, античные ученные делили ойкумену на секторы с помощью «розы ветров». Засвидетельствовано два способа такого деления; если говорить о схемах, в которых более или менее подробно отражены данные о северо-востоке ойкумены, то к одному из указанных способов нужно будет отнести схему Гонория, к другому - схемы Тимосфена и Равенната. Достаточно рано наметилась в античной науке и деление ойкумены на пояса. Но настоящим создателем учения о поясах был Посейдон, активно использовавший и материалы о северо-восточной ойкумене. Учение о климатах тоже возникло не сразу. Большой вклад в его разработку внес Эратосфен, но в основном создание этого учения в его окончательном виде, скорее всего, было заслугой Гиппарха. Данные названных ученных, обычно контаминированные с иными материалами, сохранились у Страбона, Плиния и Птолемея донесших до нас и сведения о северо-востоке ойкумены, связанные с учением о климатах. В античности разрабатывалось и специальные схемы деления ойкумены на части: исследователей интересовала пржде всего, как выглядел в этих схемах северо-восток ойкумены. Ранняя схема деления ойкумены на части засвидетельствована системой актов, представленной у Гекатея, поздняя схема - системой сфрагид, созданной Эратосфеном. Система сфрагид была предметом обсуждения у более поздних античных ученных, вносивших в неё различные изменения. Вариант этой системы, видимо предложил уже Гиппарх. На основе схемы Гиппарха созданы более варианты Посидония и Агриппы. Схема Агриппы, в свою очередь, послужило основой для ещё более поздних вариантов, в частности для схемы Оросия. Свою схему деления ойкумены на части создал и Птолемей.

Использование в настоящей работе материалов, касающихся античных представлений о Средней Азии не является исчерпывающим. Это особенно относится к учениям о поясах и климатах.

Специальные темы античной географической традиции посвящены картографическим схемам горных хребтов и текущих с них рек, размещению вокруг этих гор и рек различных народов и стран - схемам, которые, мы называем орогидрографическим. В работе рассмотрены орогидрографические схемы, имеющие прямое отношения к Бактрии и ее соседям. Первые намеки на такие схемы вырисовываются по данным древних ионийских карт и традиции Гекатея. Вполне оформившаяся схема представлена у Аристотеля,а следы той же схемы - у Гекателя Абдерского. Свою орогидрографическую схему в соответствующую часть карты дал Птолемей, механически совместив в ней данные Эратосфена, Гиппарха и Посидония.

Информация, которая содержится в античных орогидрографических схемах северо-востока ойкумены, имеет ценность двоякого рода. Во-первых, она позволяет проследить историю географических представлений о Средней Азии. И это касается представлений, бытовавших не только в античном мире, но и среди древнего местного населения Средней Азии. Очень перспективным в этом отношение представляется сопоставление античных данных с других письменных источников и некоторыми этнографическими рудиментами. Во-вторых, та же информация дает возможность сделать интересные историка-географические выводы. С её помощью, например, можно проследить изменения в этнографии Средней Азии. Более того, при её посредстве устанавливаются важные факты из истории физической географии Средней Азии. Приведем отдельные примеры. Сведения об устье Окса в Каспийском моря, о водопаде на Оксе и Араксе имеют отношение к проблеме Узбоя как древнего русла Амударьи (об этой проблеме: Бартольд, 1965, с 15-14; Толстов. 1948 с 52-54; 1948а, с 296316; Юсупов. 1976, с 38-47 и другие). Сведения об Оксийском озере и его связи с Оксом и Яксартом могут внести свой вклад в решение проблемы формирования аральских дельт Амударьи и Сырдарьи, колебание уровня Аральского моря и времени обводнения Сарыкамышской впадины (об этой проблеме: Берг, Ш., 1960, с 167-250; проблема Аральского моря, 1969; Колебание увлажненности Аралокаспийского региона в голоцене, 1980 и др.).

Список использованной литературы

Абаев В.И. Скифский быт и реформа Зороастра. - Archiv Orientalnf, Praha, 1956.

Авеста. Избранные гимны. Из Видевдата. Пер. с авестинского И. Стеблин-Каменского М., 1993.

Агаджанов С.Г. Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии IX-XIII вв. Аш., 1969.

Античная география, 1953. - Античная география. Сост. М. С. Бондарский. М., 1953.

Ариан. Поход Александра. Пер. с древне греч. М.Е. Сергеенко. М-Л., 1962.

Археологическая карта Казахстана. А.-А., 1964.

Бартольд В.В. История культурной жизни Туркестана. - Сочинения. Т. II, ч. 1. М., 1963.

Бартольд В.В. Сведения об Аральском море и низовья Амударьи с древнейших времен до XVII в. - Сочинения. Т.III. М., 1965.

Берг, 1956. - Берг Л.С. Избранные труды. Т.1. М., 1956.

Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собранные сведения о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Т.1.-III. М.-Л., 1950-1953.

Бондарский М.С. Античная география М., 1953

Брагинский, 1956. - Брагинский И.С. Из истории таджикской народной поэзии. М., 1956.

Вайнберг, 1992а. Вайнберг Б.И. Древнехорезмийский керамические рельефы из культурного центра Калалы-Гыр 2 (IV-II вв. до н.э.) и их интерпретация. - Культура Востока: проблема и памятники. Тезисы докладов конференции. СПб., 1992.

Вайнберг Б.И. Этнография Турана в древности. VII в до н.э. - VIII в до н.э. М., 1999.

Вайнберг, Ставиский, 1994 - Вайнберг Б.И., Ставиский Б.Я. История и культура Средней Азии в древности. М., 1994.

Гекатей Милетский. Землеописание (фрагменты). Пер. с древне греч. В.В. латыщева. - ВДИ, 1947, №1.

Геродот История в девяти книгах. Пре. Г.А. Строгановского. Л., -1972.

Гажанов. Древние авторы о Средней Азии VI в до н.э.

Гумбальт А., Центральная Азия М., 1915.

Дьяконов И., 1956 Дьяконов И.М. История Мидии. М. -Л., 1956

Дьяконов И., 1971 Дьяконов И.М. Восточный Иран до Кира. - История Иранского государства и культуры. М., 1971

Дьяконов И., 1961 Дьяконов И.М. Очерк древнего Ирана. М., 1961

Ельницкий. - 1961 Ельницкий Л.А. Знание древних о северных странах. М., 1961.

Иностранцев, 1911. - Иностранцев К.А. О домусульманской культуре Хивинского оазиса. - ЖМНП. 1911, №2.

Исаченко А.Г., Развитие географической идеи. М., 1971

История таджикского народа. Т.1. М., 1963

История Узбекистана в источниках. Сост. Б.В. Лунин. Таш., 1984.

Казахстан. М., 1970 (сер. «Советский союз» в 22-х томах).

Калинина, 1988, - КАЛИНИНА г.м. Сведения о ранних ученных Арабского халифата. Тексты, перевод комментарий. - М., 19888 (сер «древнейшие источники по истории народов СССР»).

Квинт Курций Руф. История Александра Македонского. Сохранившиеся книги. Под. ред. В.С. Соколова. М., 1963.

Кленгель, 1967. - Кленгель Х. Экономические основы кочевничества в древней Месопотамии (в особенности во II тыс. до н.э.), ВДИ. 1967,№4.

Колебание увлажненности, 1980 - Колебание увлажненности Арало-Каспийского региона в голоцене. М., 1980.

Кузищин В.И. Хрестоматия по истории древнего Востока М., 1979.

Куклина, 1985, - Куклина И.В. Этнография Скифии по античным источникам. Л., 1985.

Левина, 1996, - Левина Л.М. Этнокультура истории Восточного Приаралья: I тыс. до н.э. - I тыс. н.э. М., 1996.

Левина, Чижова, 1995, - Левина Л.М., Чижова Л.В. О некоторых зооморфных и антропоморфных изображениях в джейтунской культуре. - Низовья Сырдарьи в древности. Вып. V: Джетыасарская культура. Ч.5. М., 1995.

Лелеков, 1982, - Лелеков Л.А. Термин «ария» в древнеиндийской и древнеиранской традициях. - Древняя Индия: Историко-культурные связи. М., 1982.

Литвинский, 1960, Литвинский Б.А. «Саки, которые за Согдом». - Труды АН ТаджССР. Сталинабад, 1960, СХХ.

Литвинский, Седов, 1984, - Литвинский Б.А., Седов А.В. Культы и ритуалы кушанской Бактрии: погребальный обряд. М., 1984.

Мурзиев Э. Средняя Азия М., 1957.

Народы Средней Азии и Казахстана. Т.1. М., 1962.

ОИЯ, 1979. - Основы Иранского языкознания: Древнеиранские языки. М., 1979.

ОИЯ, 1981, - Основы Иранского языкознания: Среднеиранские языки. М., 1981.

Плиний Секунд, Naturalis Histiria. Пер. В.В. Латышева. - ВДИ - 1949, №2

Птицын, 1947. - Птицын Г.В. К вопросу о географии Шахнаме. - Труды отдела Востока Гос. Эрмитажа. Т.IV. Л., 1947.

Пьянков. 1975а. - Пьянков И.В.Средняя Азия в известиях античного историка Ктесия. Текст, перевод, примечания. Душ., 1975.

Пьянков, 1994 - Пьянков И.В. Античные авторы о Средней Азии и Скифии (Критический обзор работ Дж.Р.. Гардинер-Гардена). - ВДИ. 1994, №4.

Рапопорт, 1977, - Рапопорт Ю.А. Комогонический сюжет на хорезмийских сосудах. - Средней Азии. Душ., 1987.

Страбон. География в 17 книгах. Пре. Г.А. Страновского. М., 1964.

Толстов, 1948. - Толстов С.П. Древний Хорезм. М., 1948.

Толстов, 1948а - Толстов С.П. По следам древнехорезмийских цивилизации. М., 1948.

Толстов, 1962 - Толстов С.П. По древним дельтам Окса и Яксарта. М., 1962.

Томсон, 1953, - Томсон Дж. История древней географии. М., 1953.

Членова, 1989, - Членова Н.Л. Волга и южный Урал в представлениях древних иранцев и финно-угуров во II - начале I тыс. до н.э. - СА. 1989, №2.

Шаниязов,1974, - Шаниязов К.Ш. К этнической истории узбекского народа (Историко-этнографические исследования на материалах кипчакского компонента). Таш., 1974.

Эверсман. 1850. - Эверсман Э. Естественная история Оренбургского края. Ч.II.. Казань 1850.

Юсупов, 1975 - Юсупов Х. Приузбойские туркменские племена XIV-XV вв Аш,. 1975.

Страницы: 1, 2