убъективное гражданское право представляет социальную ценность лишь в случае, если оно может быть осуществлено. Представляющее по сути своей процесс воплощения правовой возможности в социальную действительность, осуществление субъективного права рассматривается как часть процесса реализации объективного права в форме его использования. Последнее же представляет собой одну из стадий правового регулирования. Явная связь и взаимообусловленность правореализации в объективном смысле и реализации (осуществления) субъективного права на уровне процесса правового регулирования стали причиной появления в цивилистике учения о механизме осуществления субъективного гражданского права, методологической базой для конструирования которого стал механизм правового регулирования.

Осуществление субъективного гражданского права определяют как "воплощение правовой возможности в действительности", "реализацию тех возможностей, которые предоставляются законом или договором обладателю субъективного права", "использование предусмотренных гражданско-правовой нормой возможностей конкретным правообладателем", "превращение в действительность конкретной возможности, составляющей содержание субъективного права". Данные определения характеризуют осуществление права в динамике правового регулирования как одну из его стадий (на что указывают термины "воплощение", "реализация", "использование", "превращение"). Удачным представляется определение Н.И. Клейн, в котором сделан акцент на социальном аспекте исследуемого явления: "под осуществлением права понимают поведение лица, соответствующее содержанию принадлежавшего ему права". Замечание вызывает, однако, отождествление в некоторых определениях субъекта права и субъекта осуществления права. Субъективное право, как и юридическая обязанность, в отдельных случаях осуществляется действиями третьих лиц, а не самого правообладателя (осуществление права представителем, к примеру). Поэтому осуществление субъективного гражданского права следует понимать как поведение правообладателя или иного уполномоченного лица, соответствующее содержанию принадлежащего правообладателю субъективного права.

Согласно ст. 9 ГК РФ граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права, при этом права должны осуществляться беспрепятственно (ст. 1 ГК РФ). Исходя из этих положений, можно сделать вывод, что осуществление гражданских прав имеет следующие особенности.

Во-первых, осуществление гражданских прав основано на свободе выбора управомоченным субъектом в принципе любого варианта поведения, обусловленного содержанием субъективного права. Если субъектом осуществления права является не управомоченный, а уполномоченное им лицо, последнее имеет свободу выбора вариантов поведения лишь в рамках, очерченных правообладателем.

Во-вторых, никто не вправе препятствовать субъекту осуществлять субъективное гражданское право (пределы осуществления, однако, могут быть установлены нормативно).

В-третьих, субъект по общему правилу своим усмотрением может как осуществлять право, так и отказаться от его осуществления. Из этого правила имеются исключения, когда закон обязывает осуществлять гражданские права (например, принудительное лицензирование в патентном праве) либо когда отказ от осуществления права признается злоупотреблением правом.

Так, гражданин, являющийся должником по договорам займа, получил по наследству жилой дом, однако он уклонялся от принятия наследства и регистрации права собственности на дом, хотя и подал заявление в нотариальную контору. Суд принял решение о понуждении должника к принятию наследства и регистрации права собственности на дом.

В целях исследования осуществления права это явление обычно рассматривают в соотношении с содержанием субъективного права для того, чтобы их разграничить. Эта проблема "представляет значительную трудность прежде всего потому, что как само содержание субъективного права, так и его осуществление предполагают определенное поведение управомоченного лица". В.П. Грибанов предложил разграничивать указанные явления, показывая соотношение содержания и осуществления права как:

- соотношение между возможностью и действительностью;

- соотношение между объективным и субъективным (содержание права объективно для управомоченного, а осуществление зависит от его воли);

- соотношение общего и конкретного (т.е. общего типа поведения и конкретных форм его проявления).

Говоря о соотношении содержания права и его осуществления как объективного и субъективного, В.П. Грибанов указывал на значительную условность и относительность такого разграничения, поскольку, "с одной стороны, воля управомоченного лица... все же участвует в определении содержания ряда приобретаемых им субъективных прав, а с другой стороны, процесс осуществления права в ряде случаев также регламентирован законом...". Соотношение содержания права и его осуществления как соотношение возможного и действительного, с чем можно согласиться, поддерживается, в частности, Е.В. Вавилиным.

Решение данного вопроса важно, поскольку только от него зависит вывод о том, что определяет конкретное поведение управомоченного - субъективное право или механизм его осуществления. Данная проблема проявляется в том, что одни исследователи именуют определенные варианты поведения управомоченного как его правомочия (правовые возможности), а другие то же самое именуют как способы осуществления права. Так, способы использования произведений литературы, науки и искусства, перечисленные в законе, обычно называют правомочиями субъекта исключительного права, но есть точка зрения, что воспроизведение, распространение, публичное исполнение и др. - это способы осуществления исключительного права.

Позицию профессора В.П. Грибанова, согласно которой субъективное право устанавливает общий тип поведения, а конкретные формы его проявления определяются в процессе осуществления права, разделяет О.А. Поротикова. При этом автор обращает внимание на то, что в науке имеется тенденция неоправданного смешения содержания гражданского права и деятельности по осуществлению прав, это "свидетельствует о стирании границ между тем, что возможно совершать лицу, и тем, как оно должно это делать", что, в свою очередь, "служит причиной искаженного понимания существа концепции злоупотребления". Таким образом, предлагается четко разграничивать правовые возможности (правомочия) как элементы содержания субъективного права и формы или способы реализации этих возможностей, которые, пользуясь терминологией сторонников инструментального подхода в цивилистике, являются элементами механизма осуществления права.

Показательно и то, что в науке не обоснована необходимость применения категории способа осуществления права. Предложения сформулировать понятие способа осуществления права достаточно редки, предложенные определения , как отмечает Е.В. Вавилин "грешат" заметной долей абстрактности, при этом делается вывод, что в определении понятия способа осуществления права нет особой необходимости. Предлагая выделять в механизме осуществления права способы осуществления в качестве отдельного элемента, Н.Л. Дмитрик одновременно утверждает, что "все возможные способы осуществления того или иного субъективного права... должны полностью охватывать содержание данного права... Субъективное право... является и мерой тех способов, в которых данное поведение может находить свою реализацию... Совокупность способов осуществления субъективного права образует одновременно и пределы права...". Как видно, у автора наблюдается тенденция к отождествлению правовых возможностей и способов осуществления права. Как указано в юридической литературе, когда говорят о фактических и юридических способах осуществления права, мы видим лишь осуществление соответствующих правомочий: правомочия на действия с объектом права и правомочия распоряжения правом. Как отмечается в одной из современных публикаций, "субъективное право... уже само по себе включает в себя и объем правомочий, и сугубо правовой способ их осуществления, который, в свою очередь, возможен лишь в пределах этого объема правомочий".

Очевидно также то, что в ряде случаев для осуществления права управомоченному необходимы действия других лиц (представительство, доверительное управление), а для осуществления отдельных правовых возможностей необходимо установить дополнительные правоотношения (чтобы распорядиться правом, нужно заключить, например, договор). Но и в этих случаях, как представляется, говорить о способах осуществления права излишне. В данном случае можно говорить о средствах осуществления права (правовых средствах), т.е. о юридических конструкциях представительства, договора и т.п., которые необходимы для надлежащего осуществления права и предоставлены управомоченному для этой цели правовым регулированием.

Таким образом, как представляется, выделение в цивилистике особой категории способа осуществления права не является необходимым. Осуществление субъективного права есть поведение, соответствующее содержанию принадлежащего правообладателю субъективного права. Осуществление и содержание субъективного гражданского права соотносятся как возможное и действительное.

Осуществление (реализация) гражданских прав - это совершение участниками имущественного оборота тех действий, которые предусмотрены нормами законодательства и условиями связывающих их договорных и иных обязательств. Посредством осуществления гражданских прав достигается практическая реализация тех хозяйственных, бытовых и иных целей, к достижению которых стремятся участники имущественного оборота: собственник использует в различных формах принадлежащее ему имущество, продавец реализует товары, автор вознаграждается за свое произведение и т.д. Осуществление права включает и средства его защиты в случае нарушения; наличие защиты - необходимый элемент любого гражданского права.

Выделяют две группы условий, необходимых для осуществления гражданских прав. Внешние (объективные) по отношению к носителю права условия - материальные и юридические гарантии. Внутренние (субъективные) условия относятся к поведению управомоченного и обязанного лиц. Законодательство закрепило презумпцию разумности и добросовестности осуществления гражданских прав и обязанностей: разумное и добросовестное поведение субъектов гражданских правоотношений предполагается, если иное не доказано.

Проведенный выше анализ категорий осуществления субъективных прав и исполнения обязанностей позволяет перейти к определению понятия осуществления субъективного права и исполнения субъективной обязанности.

Суммируя все приведенные выше определения, можно следующим образом выразить суть осуществления субъективных прав и исполнения субъективных обязанностей. Осуществление субъективного права - воплощение правовой возможности в действительности. Исполнение субъективной обязанности - воплощение в действительности правового предписания, должного поведения субъекта. Казалось бы, такие определения мало что дают для понимания категории осуществления субъективного права: если субъективное право есть некая правовая возможность, то осуществление субъективного права и не может быть не чем иным, как реализацией на практике этой возможности. Аналогично и обязанность: исполнение обязанности - это не что иное, как реализация правового предписания, составляющего ее содержание.

ГЛАВА 2. ПРЕДЕЛЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ПРАВ И ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРЕДЕЛОВ
2.1 Понятие пределов осуществления субъективных гражданских прав
Вопрос о пределах субъективного права является одним из самых сложных в юридической науке. Трудность его состоит в том, что пределы права так или иначе ограничивают свободу человека. Ответ на этот вопрос был впервые сформулирован в ст. 4 французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г., в которой указано: "Свобода состоит в возможности делать все, что не наносит вреда другому; таким образом, осуществление естественных прав каждого человека ограничено лишь теми пределами, которые обеспечивают другим членам общества пользование теми же правами. Пределы эти могут быть определены только законом".
В ГК РФ реализации гражданских прав посвящены ст. 9 "Осуществление гражданских прав" и ст. 10 "Пределы осуществления гражданских прав". В пункте 1 ст. 9 ГК РФ закреплен один из принципов осуществления гражданских прав - диспозитивность. Он означает, что лица, обладающие гражданскими правами, свободны в выборе форм и целей их реализации. Никто не вправе препятствовать субъекту осуществлять принадлежащие ему гражданские права или принуждать его к их реализации. О важности названного принципа говорит тот факт, что закрепляющая его норма помещена также в ст. 1 ГК РФ, в которой сформулированы основные начала гражданского законодательства. В пункте 2 ст. 1 предусмотрено, что граждане и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе.
Согласно пункту 2 ст. 9 ГК РФ отказ граждан и юридических лиц от осуществления принадлежащих им прав не влечет прекращения этих прав, за исключением случаев, предусмотренных законом. Из этой нормы следует, что лицо не только свободно в активном использовании прав, но и имеет возможность воздерживаться от их реализации, если по каким-либо причинам оно заинтересовано в этом. Данная норма обеспечивает полную диспозитивность субъектов гражданских прав, подчеркивая, что на них не возложена обязанность осуществлять принадлежащие им права. Это качество отличает гражданские права от субъективных прав иного рода, например, должностных полномочий - прав, которые должностные лица не только могут, но и обязаны осуществлять. Отказ от осуществления права, о котором говорится в п. 2 ст. 9 ГК РФ, - это отказ не от права, а от его реализации. Отказ лица действовать определенным образом в пределах субъективного права не влечет за собой прекращения или ограничения права. Совершение действий, от реализации которых отказывается лицо, остается дозволенным.
В указанном пункте закреплено также правило, что в предусмотренных законом случаях отказ от осуществления прав влечет за собой их прекращение, т.е. в этих случаях на лицо возлагается обязанность осуществлять принадлежащее ему право. Необходимость подобных исключений из общего правила обусловлена важностью некоторых объектов гражданских прав для других лиц или общества в целом. Таким случаем может быть, например, неиспользование собственником в течение установленного законом срока земельного участка, предназначенного для сельскохозяйственного производства либо жилищного или иного строительства.
Свобода осуществления гражданских прав, представленная субъектам управомочивающими правовыми нормами и правилом диспозитивности, не может быть безграничной, она ограничивается интересами других лиц - физических и юридических, а также интересами общества. Объем субъективных гражданских прав поэтому определяется не только границами, установленными управомочивающими нормами, но и совокупностью норм различных отраслей права, содержащих запреты и предписания, которые ограничивают субъективные права. Так, ч. 3 ст. 17 Конституции РФ устанавливает, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, а ст. 1064 ГК РФ закрепляет общее правило о том, что вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.
Несколько ограничений субъективных гражданских прав законодатель счел целесообразным поместить в общие положения ГК РФ (непосредственно за статьей, закрепляющей принцип диспозитивности) и назвал их пределами осуществления гражданских прав. Нормы, закрепляющие эти ограничения, объединены в ст. 10 ГК РФ. Пункт 1 этой статьи устанавливает, что при осуществлении любых гражданских прав запрещены: действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу (так называемая шикана); злоупотребление правом в иных формах; использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции; злоупотребление доминирующим положением на рынке.
Определения понятия "злоупотребление гражданскими правами" в законе не дано, в судебной практике оно пока также не сформулировано. На практике действия участников гражданских правоотношений довольно редко признаются злоупотреблением правом, однако такие случаи все же встречаются.
Пункт 3 ст. 10 ГК РФ устанавливает, что в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. В данной норме, таким образом, закреплена презумпция разумности и добросовестности лиц, осуществляющих субъективные гражданские права, в соответствии с которой неразумность и недобросовестность лица, допущенные при осуществлении прав, должен доказать тот, кто это утверждает, и пока им не будут представлены достаточные доказательства, суд должен считать субъекта права добросовестным, а его действия - разумными. Помещение нормы, говорящей о разумности и добросовестности, в статью, посвященную пределам осуществления гражданских прав, свидетельствует о том, что законодатель относит требования разумности и добросовестности к пределам осуществления гражданских прав. Эти требования отличаются от пределов, перечисленных в п. 1 ст. 10 ГК РФ, тем, что формируют границы не любых гражданских прав, а только некоторых, специально указанных в законе. Под разумностью и добросовестностью следует понимать интеллектуальные и нравственные качества личности, проявляемые при реализации гражданских прав и имеющие правовое значение в указанных законом случаях. Таким образом, в ст. 9 и 10 ГК РФ содержатся, во-первых, правовые нормы, закрепляющие гарантии свободы реализации субъективных гражданских прав, а во-вторых, - нормы, ограничивающие возможность ненадлежащего использования этой свободы.
Субъективное право - это свобода субъекта, ограниченная конкретными пределами. Беспредельная свобода представляет собой произвол, не имеющий ничего общего с правом. Правовое положение управомоченного субъекта, выходящее за рамки установленных пределов, в зависимости от конкретных обстоятельств может быть квалифицированно как правонарушение (превышение права) или злоупотребление правом.
Пределы, устанавливающие рамки конкретных субъективных прав, могут иметь как объективный, так и субъективный характер. Объективные пределы очерчиваются действующим законодательством (объективным правом), субъективные - определяются самим субъектом права. Понятие "пределы осуществления субъективного права" характеризует главным образом субъективные аспекты правореализации. Они определяются самим носителем субъективного права, который осуществляет его по своему усмотрению для достижения своего интереса.
Осуществление субъективного права есть реализация этих возможностей. Содержание субъективного права всегда предопределено законом, который либо прямо предписывает управомоченному лицу определенное поведение, либо санкционирует его.
Объективные пределы субъективного права определяются законодателем исходя из конкретно-исторических условий. При этом учитываются социально-экономическое развитие общества, его религиозные, культурные особенности, национальные традиции, международные стандарты прав человека и множество других факторов. Государство само решает, какие права и в каком объеме предоставить своим гражданам. В зависимости от правовой системы той или иной страны пределы конкретного субъективного права могут существенно отличаться. Таким образом, законодатель, предоставляя субъекту конкретное право, определяет и его пределы, устанавливая их в нормативно-правовых актах. Однако в законе должны быть четко указаны и пределы субъективного права, т.е. те условия, при наличии которых субъект наделяется соответствующим правом, и те рамки, в которых он по своему усмотрению будет его осуществлять.

Если пределы субъективного права не ограничены законодателем, то в большинстве случаев его осуществить невозможно. В таких случаях принято говорить о декларативности права и отсутствии механизма его реализации.

Так, общество с ограниченной ответственностью "Веста" (далее - Общество) обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с иском к Комитету по управлению городским имуществом Санкт-Петербурга (далее - КУГИ) о регистрации дополнительного соглашения от 24.08.05 N 2 к договору от 10.04.2000 N 04-ЗК00961 аренды земельного участка.

Как следует из материалов дела, в соответствии с решением городской комиссии по распоряжению объектами недвижимости от 10.02.2000 КУГИ вынес распоряжение от 07.03.2000 N 490-р о передаче Обществу в аренду земельного участка площадью 2719 кв.м, расположенного по адресу: Санкт-Петербург, пр. Просвещения, д. 87а, сроком на 9 лет для размещения комплекса мелкорозничной торговли. На основании данного распоряжения КУГИ (арендодатель) и ООО "Веста" (арендатор) 10.04.2000 заключили договор N 04-ЗК00961 аренды земельного участка общей площадью 244 кв.м, расположенного по указанному адресу, сроком действия с 01.04.2000 по 01.04.03.

Договор аренды зарегистрирован в установленном законом порядке.

В дальнейшем срок действия договора был продлен на неопределенный срок в соответствии со статьей 621 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ).

Пунктом 7.1 договора предусмотрено следующее: арендатор обязан за свой счет осуществить закрепление границ участка в натуре и представить арендодателю проект границ, утвержденный в установленном порядке, в 6-ти месячный срок после заключения договора, после чего арендодатель обязан оформить дополнительное соглашение к договору об увеличении срока его действия до 01.04.09 и перерасчете арендной платы в случае изменения площади участка.

После предоставления арендатором в КУГИ документов кадастрового учета названного участка и на основании пункта 7.1 договора стороны 24.08.05 подписали дополнительное соглашение N 2 к договору, в соответствии с которым внесли изменения в условия договора, уточнили его предмет, произвели перерасчет размера арендной платы, определили сумму увеличенного первого платежа и установили срок действия договора до 31.03.09. ООО "Веста" уплатило увеличенный платеж в размере, предусмотренном названным соглашением, и доплатило за аренду в размере, установленном в соглашении.

Учитывая, что соглашение об изменении договора аренды, подлежащего государственной регистрации, является его неотъемлемой частью, на него распространяется требование об обязательной государственной регистрации.

Ссылаясь на то, что КУГИ не исполнил возложенное на него пунктом 4.1.4 договора обязательство по государственной регистрации дополнительного соглашения к договору и отказался передать арендатору документы, необходимые для осуществления государственной регистрации соглашения, в том числе экземпляры кадастровых планов, квитанции об уплате арендатором государственной пошлины за регистрацию, Общество обратилось с настоящим иском.

В силу статьи 10 ГК РФ осуществление гражданских прав должно быть разумным и добросовестным.

Ограничение субъективного права - это изъятие некоторых правомочий из содержания данного права. Например, согласно ч. 4 ст. 29 Конституции РФ гражданин имеет право свободно искать, получать, передавать и распространять информацию. Пределы данного права установлены запретом на сбор, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия, а также на разглашение сведений, содержащих охраняемую законом тайну. Ограничение права, предоставленного ст. 29 Конституции РФ, может касаться таких правомочий, как свободный поиск информации в условиях военного или чрезвычайного положения, распространение информации о дислокации подразделений спецназа, готовящихся к штурму захваченных террористами объектов, и т.п.

А.А. Малиновский считает, что особенность правового поведения по мнению, связанного с осуществлением права, заключается в том, что субъект может в любой момент отказаться от осуществления субъективного права. А поэтому юридические запреты и обязанности вне контекста конкретного права не являются для него необходимостью. Данные запреты и обязанности производны от субъективных прав и не носят самостоятельного характера. Например, студент, осуществляя право на образование в институте, обязан учиться (посещать лекции и сдавать экзамены). Оставив институт, он автоматически утрачивает все связанные с учебой обязанности. При этом право получить высшее образование у него сохраняется. Отказаться же от такой обязанности, как, например, служба в армии, он не может, поскольку данная обязанность носит самостоятельный характер и не производна ни от какого субъективного права.

По мнению В.П. Грибанова, пределы осуществления гражданских прав устанавливаются в гражданском законодательстве субъектными границами (определяемыми рамками дееспособности), временными границами (определяемыми сроками осуществления права), требованием осуществлять субъективные гражданские права в соответствии с их назначением, регламентацией способов осуществления права (способы реализации имущества - продажа, дарение и т.д.), предоставленными лицу средствами принудительного осуществления или защиты принадлежащего ему субъективного права (необходимая оборона, подведомственность спора и т.д.).

В.С. Ем определяет пределы осуществления субъективных гражданских прав как "законодательно очерченные границы деятельности управомоченных лиц по реализации возможностей, составляющих содержание данных прав".

В.П. Грибанов, осознавая необходимость ответить на этот вопрос, пытался сделать это следующим образом. Во-первых, он справедливо указывал, что "субъективное право представляет собой определенную меру возможного поведения управомоченного лица", а осуществление субъективного права "есть реализация этих возможностей". "А из этого следует, - отмечал автор, - что различие между содержанием субъективного права и его осуществлением состоит прежде всего в том, что содержание субъективного права включает в себя лишь возможное поведение управомоченного лица, тогда как осуществление субъективного права есть совершение реальных, конкретных действий, связанных с превращением этой возможности в действительность". Соотношение между "поведением, составляющим содержание субъективного права, и поведением, составляющим содержание осуществления права", В.П. Грибанов видел как соотношение "между возможностью и действительностью", как "соотношение объективного и субъективного" и, наконец, как соотношение "общего и конкретного, как соотношение общего типа поведения и конкретных форм его проявления в условиях данного конкретного случая"

В итоге делается следующий вывод: "Если содержание субъективного гражданского права может быть охарактеризовано как общий тип возможного поведения управомоченного лица, санкционированный субъективным правом, то содержание процесса его осуществления сводится к совершению управомоченным лицом реальных, конкретных действий, в которых находят свое выражение как воля самого управомоченного лица, так и специфические особенности данного конкретного случая".

Анализ соотношения между поведением, составляющим содержание субъективного права, и поведением, составляющим содержание осуществления права, проведенный В.П. Грибановым, по мнению Л.В. Кузнецовой, ничего не дает для выявления соотношения между пределами права и пределами осуществления права. Ведь и пределы права, и пределы осуществления права, если они существуют, устанавливаются законом, а закон всегда абстрактен и объективен в том смысле, что не зависит от поведения и воли участников правоотношений. А значит, соотношение между пределами права и пределами осуществления права не может, подобно соотношению между поведением, составляющим содержание субъективного права, и поведением, составляющим содержание осуществления права, характеризоваться как соотношение объективного и субъективного, общего и конкретного, как соотношение между возможностью и действительностью. И пределы права, и пределы осуществления права, поскольку и те и другие устанавливаются законом, всегда являются объективными, общими и действительными.

Учитывая абстрактный характер предписаний закона, на наш взгляд правильнее будет считать, что данные предписания устанавливают содержание права, границы самого права, а не порядок и границы его осуществления, которое всегда выражается в конкретных действиях конкретного лица в конкретное время и в конкретном месте.

Как подчеркивает А.В. Малько, проблема правовых ограничений в самом общем плане является проблемой пределов свободы человека в обществе, поскольку "свобода каждого человека простирается лишь до той границы, от которой начинается свобода других людей. Стремясь установить эти границы, право содействует тому, чтобы в совместной жизни людей воцарился порядок, основанный на свободе".

На сложность решения вопроса о составе и понятии ясно определенных критериев (параметров) пределов осуществления прав и свобод (что в определенной степени связано еще и с проблемой злоупотребления правами, свободами) обращается внимание и зарубежными учеными. Так, немецкий правовед К. Хессе справедливо указывает на то, что основные права должны использоваться только в соответствии с их духом, но не вопреки их духу (например, в целях устранения основ конституционного строя и демократического порядка), когда будет иметь место злоупотребление правами и свободами (в частности, свободой выражения мнения, свободой преподавания, свободой переписки, собственностью и т.д.). С другой стороны, К. Хессе говорит о том, что "ограничение основных прав является определением границ их осуществления, так как оно устанавливает значение содержания каждого из прав свободы". Развивая свою мысль далее, он обращает внимание на то, что "любое из основных прав обретает свою границу прежде всего там, где объективно кончается круг его вопросов". Поэтому вопросы объема какого-либо основного права ставят перед необходимостью тщательного анализа "сферы действия его нормы", который не всегда является легким.

Федеральным конституционным законом и федеральным законом могут быть установлены пределы пользования основными правами и свободами в соответствии с принципом правового равенства, сформулированным в ч. 3 ст. 17 и конкретизированным в ряде иных статей Конституции РФ; федеральным конституционным законом и федеральным законом могут быть установлены гарантии против злоупотреблений правами и свободами, но только в той мере, в какой это необходимо для пресечения таких злоупотреблений.

Норма ст. 10 ГК РФ является отражением конституционного положения о необходимости безвредного осуществления прав. Ее в полной мере можно было бы считать нормой-принципом отраслевого масштаба. Приемы юридической техники, которые использовались при ее формулировании, соответствуют декларативной модели. Выражение недозволенности поведения не конкретизировано, объективная сторона запрещенного деяния обозначена в самом общем виде.

Выясняется, что пределы осуществления прав, как следует из названия статьи, тяготеют одновременно и к возведенным в принцип условиям осуществления гражданских прав, и к необходимости подкреплять воспрепятствование нарушения пределов неотвратимостью гражданско-правовой ответственности.

Императив, который составляет принципиальные правила, не должен и не может обеспечиваться напрямую мерами государственного принуждения. Содержание принципа вытекает не из нормы объективного права, а из природы социальных отношений. Поэтому только при условии осознанного подчинения своих поступков общим идеям права можно превратиться в субъекта правоотношений.

В этой связи пределы осуществления, содержащиеся в ГК РФ, не могут формулироваться в декларативной, принципиальной форме по аналогии с нормой Конституции.

В своем стремлении объединить в норме ст. 10 ГК РФ границы осуществления прав с последствиями их несоблюдения законодатель столкнулся с проблемой сочетания принципов права и конкретных обязанностей управомоченных лиц, а также необходимостью выразить состав деликта и меры ответственности. В результате была создана правовая норма, парадоксальным образом соединяющая общие положения гражданского права с правилами о правонарушении, где принципы и презумпции, по существу, характеризуют состав деликта.

Такое положение вещей не могло не сказаться на применении указанной нормы судебными инстанциями. Статья 10 ГК РФ с введения в действие ч. 1 ГК РФ и до 2002 г. была практически не востребована правоприменителями. Для квалификации злоупотребления правом она имеет слишком абстрактный характер, а собственно перечня пределов не содержит вовсе. При отсутствии законодательных корректировок или толкования указанной статьи пленумом высшей судебной инстанции она будет примером разумного, но практически не действующего правового начинания, из опасения нарушить принцип законности при вынесении судебного решения.

Однако начиная с 2002 г. указанную норму стали применять столь активно, что создался определенный "бум" злоупотребления правами в юридической доктрине и практике. Нужно констатировать, что интерес юристов-практиков не может быть объяснен осознанием природы злоупотребления правом, разрешением всех противоречий, связанных с этим феноменом или усовершенствованием законодательства. Пределы осуществления гражданских прав все так же трудно выводимы из ст. 10 ГК РФ и иных норм и по-прежнему имеют оценочный характер. "Спрос" на ст. 10 ГК РФ в сегодняшней действительности еще более пагубен, чем долгий период полнейшего игнорирования правоприменителями этой нормы, поскольку ее применяют как средство быстрого реагирования на те спорные ситуации, когда применение иных специальных норм потребовало бы длительного разбирательства и доказывания.

Кроме этих наиболее широких запретов, обеспечивающих взаимное ограничение гражданских прав, законодательство содержит большое количество норм, уменьшающих объем конкретных субъективных прав.

Несколько ограничений субъективных гражданских прав законодатель счел целесообразным поместить в общие положения ГК (непосредственно за статьей, закрепляющей принцип диспозитивности) и назвал их пределами осуществления гражданских прав. Нормы, закрепляющие эти ограничения, объединены в ст. 10 ГК.

При обстоятельствах, когда понятие "злоупотребление гражданскими правами" не раскрыто ни в законе, ни в разъяснениях высших судебных органов, на практике действия участников гражданских правоотношений довольно редко признаются злоупотреблением правом. Такой подход к использованию ст. 10 ГК представляется правильным, поскольку применение запрещающей правовой нормы, в которой не указаны признаки запрещенного деяния, может привести к нарушению принципа законности при вынесении судебных решений.

Исходя из сказанного выше, корректировка ст. 10 ГК РФ с учетом научных разработок и определения ее места в системе гражданского законодательства необходима.

Значение категории пределов осуществления прав для концепции злоупотребления правом велико. Злоупотребление правом не должно быть "правонарушением в зависимости от случая". Если же управомоченное лицо уже с момента приобретения субъективного гражданского права будет осведомлено о границах его деятельности по осуществлению правомочий, то есть будет одновременно и обязанным лицом, то для него не будет неожиданностью вывод судьи о злоупотреблении правом при несоблюдении субъектом какой-либо из границ осуществления.

В связи с изложенным, доказанное превышение пределов осуществления прав следует понимать как совершение лицом правонарушения в виде злоупотребления правом. Для облегчения квалификации состава этого правонарушения необходимо ввести в законодательство легальную классификацию пределов осуществления гражданских прав.

Проблема пределов ограничения прав и свобод граждан как наиболее важная теоретическая проблема прав человека в эпоху глобализации и усиления позиций международного терроризма нуждается в новом научном осмыслении (во взаимосвязи с проблемой определения критериев пределов осуществления прав и свобод граждан) в рамках специального исследования и законодательном закреплении в целях обеспечения баланса интересов личности, общества и государства на современном этапе развития Российской Федерации.

2.2 Виды пределов осуществления гражданских прав
Обращаясь к современному гражданскому законодательству РФ, попытаемся охарактеризовать возможные группы предусмотренных пределов осуществления субъективных гражданских прав. К сожалению, в ст. 10 ГК РФ, посвященной этому вопросу, пределы обозначены в наиболее общем виде, в связи с чем их приходится выводить из общих начал и смысла гражданского законодательства.
Следует сразу подчеркнуть, что любая классификация пределов осуществления прав возможна с большой долей условности. Значение разделения на группы заключается прежде всего в более ясном осознании масштабов последствий несоблюдения пределов, относящихся к тому или иному виду.
Традиционно с начала 70-х годов XX в. принято квалифицировать границы осуществления прав в цивилистике путем выделения каждого известного законодательству и правоприменительной практике предела в отдельную категорию. Начиная с единственной монографии В.П. Грибанова, посвященной этому аспекту, и до настоящего времени выделяют предметные, субъектные, временные границы, а также назначение права. Позднее, с 1991 г., обособляется предел, обычно называемый "права и интересы третьих лиц".
На наш взгляд, подобное разделение нельзя назвать правовой классификацией. По своей форме оно более похоже на обычное перечисление. С методологической стороны в нем отсутствуют четкие критерии, согласно которым обобщаются или разграничиваются те или иные границы осуществления, отсутствует закономерная связь между группой пределов и юридическими последствиями их несоблюдения, не устанавливается приоритетность значения одной группы пределов перед другими. Следовательно, можно сказать, что полной и адекватной классификации пределов на современном этапе в доктрине российского гражданского права не существует.
В этой связи коренные отличия законодательства советского периода от российского гражданского законодательства в этой области заставляют по-новому взглянуть на предмет и значение классификации пределов. Многие из ранее установленных ограничений в значительной степени утратили свою актуальность. Одним из примеров может служить назначение права, которое начиная с ГК 1922 г. было главным масштабом использования гражданских прав. В современных условиях существуют проблемы, связанные с пониманием назначения права и его ролью в процессе реализации прав, которые не позволяют однозначно относить указанный предел не только к главному ограничителю осуществления, но и к классу универсальных.
Прежде чем перейти непосредственно к предлагаемой модели классификации пределов, следует особо остановиться на некоторых из них, привычно выделяемых доктриной гражданского права. Речь идет о так называемых предметных, субъектных и временных границах. Объясняется это тем, что нет достаточных оснований рассматривать все перечисленное в качестве границ процесса осуществления, а не ограничений содержания субъективного права. К тому же законодатель не указывает их в норме ст. 10 ГК РФ и в других посвященных осуществлению правилах, из чего можно заключить, что только доктринальный анализ ГК РФ может позволить вести речь об указанных пределах использования гражданских прав. Научное же значение выделения этих пределов вызывает сомнения.

Страницы: 1, 2, 3