p align="left">Итак, предметные ограничения. Они были заимствованы цивилистами из разработок общей теории права. Считается, что эти границы обусловлены предметом субъективного права. Они позволяют обратить внимание на то, что субъективное право на совершение одних действий не может распространяться на другие действия. Тем самым очерчивается круг поведенческой активности управомоченного лица, то, что в гражданском праве справедливо называют "общим типом поведения".

В.В. Лазарев, поясняя суть предметных ограничений осуществления субъективных прав, обращал внимание на то, что наличное субъективное право предполагает заранее известный круг деяний, допустимых для лица на его основе, и соответственно невозможность совершения любых иных действий в рамках того же права. Так, покупатель, имея право требовать замены недоброкачественного товара в установленные сроки, не может требовать замены в эти же сроки вещей, соответствующих нормальным качественным характеристикам.

Насколько можно судить, предмет, таким образом, приравнивается к объему содержания субъективного права и воздействует на процесс осуществления только в той мере, в какой осуществление зависит от содержания права. Учитывая, что осуществить можно только то, что попадает в границы правомочий, связь между содержанием (предметом права) и его использованием очевидна. Но суть этой связи не позволяет сделать вывод о том, что содержание права может одновременно служить пределом его осуществления.

Значение несоблюдения предметных границ заключается в том, что лицо действует не в статусе управомоченного, а без права. Поведение субъекта, вышедшего за границы предмета своих возможностей, не может рассматриваться как злоупотребление своим правом. Такое поведение не способно вызывать юридического эффекта, тождественного осуществлению наличного субъективного права. Пользуясь ранее приведенным примером, можно пояснить, что лицо, желающее вернуть вещь надлежащего качества, не совершает ничего предосудительного, но его намерение не основывается на субъективном праве и отсутствуют основания для удовлетворения подобного требования.

Таким образом, предметные границы целиком поглощаются содержанием субъективного гражданского права, и если и влияют на его использование, то опосредованно. Они не могут выступать пределом осуществления и влечь последствия, предусмотренные для несоблюдения пределов, главным из которых является совершение лицом гражданского правонарушения (злоупотребления правом).

Перейдем к анализу так называемых субъектных факторов, которые, по мнению некоторых ученых, также способны воздействовать на осуществление субъективного гражданского права. Речь идет о характеристиках правового статуса лица, обладающего правом, которые в той или иной мере влияют на использование правомочий.

Трудно отрицать тот факт, что гражданское право реализуется определенными лицами, каждое из которых обладает своеобразным набором статутных характеристик, позволяющих ему действовать в гражданском обороте, такими как: объем дееспособности, возраст, образование, гражданство, профессия, статус индивидуального предпринимателя и т.п. Нередко наличие у субъекта какого-либо гражданского права еще не означает возможность его самостоятельного осуществления.

Использование прав может зависеть от объема дееспособности лица, в ряде случаев права осуществляются при условии принадлежности к российскому гражданству и т.п. Более того, у субъекта в обладании может оказаться право на объект, извлечение полезных свойств которого и распоряжение которым связано с определенным уровнем образования либо профессиональной принадлежностью и получением соответствующего разрешения (лицензии). В таких ситуациях принадлежащее лицу право им непосредственно осуществляться не может.

Ответить однозначно на вопрос, являются ли элементы правового статуса субъектными ограничителями осуществления права, сложно. При определенных обстоятельствах характеристики субъекта могут обладать правопрекращающим свойством, в частности, если лицо приобретает право на имущество, которое в силу закона не может ему принадлежать (ст. 238 ГК РФ). Это изъятие из правового статуса лица является поводом не к квалификации его действий по осуществлению права в качестве ненадлежащего поведения, правонарушения, а к невозможности осуществлять право с момента его приобретения. Единственный вариант поведения, который действительно существует у лица в этой ситуации, продиктован обязанностью совершить отчуждение этого имущества в течение одного года с момента возникновения права собственности.

Аналогичная ситуация складывается у субъекта, если отсутствует лицензия на занятие определенной деятельностью. Следовательно, при определенных условиях субъектные границы влияют на само существование субъективного гражданского права, но они не служат при этом пределами его использования, в их непосредственном понимании. Более правильно рассматривать элементы правового статуса управомоченного лица в качестве предпосылок правообладания и правореализации.

Если осуществляется право при отсутствии надлежащего объема дееспособности, то сделки, связанные с таким осуществлением, либо ничтожны, т.е. наступают последствия, соответствующие действию без права, и отсутствует какой-либо правовой эффект от поведения лица (ст. ст. 171 - 174 ГК РФ), либо могут быть признаны недействительными по заявлению заинтересованных лиц (ст. ст. 175 - 177 ГК РФ). Нужно обратить внимание на тот факт, что и в первом, и во втором случае осуществление права с пороком субъекта может быть сочтено надлежащим (например, ч. 2 ст. 171, ч. 2 ст. 172 ГК РФ).

Все сказанное позволяет заключить, что нет причин относить этот вид границ к пределам осуществления в том их смысле, какой мы определили исходя из толкования легального закрепления обсуждаемой категории и правовых последствий, связанных с их превышением.

Выделяя среди пределов осуществления субъективных гражданских прав временные границы, мы снова оказываемся в сложной ситуации. Трудно утверждать, что осуществление права никак не связано со сроками. Фактор времени имеет большое значение как "мера оценки социальных процессов и явлений и как средство целенаправленного регулирования человеческой деятельности".

Существование прав и обязанностей во времени есть одно из средств юридического воздействия на поведение участников гражданских отношений. Воздействие, понимаемое в качестве ограничения активности управомоченного лица, выражается, по общему мнению, в пресекательных по своей природе сроках. Затруднение вызывает осознание правовых последствий истечения различного вида сроков в зависимости от их назначения (порождающих права, установленных для осуществления прав и исполнения обязанностей, сроков для защиты). Еще более интересную систематику сроков предлагают ученые, которые выделяют два больших блока - сроки осуществления прав и сроки для исполнения обязанностей. При этом сроки осуществления, в свою очередь, подразделяются на время существования права, преклюзивные (пресекательные), претензионные, гарантийные и т.д.

Таким образом, классификация пределов осуществления прав не должна содержать тех границ, которые по своей природе являются свойствами содержания права, либо хотя и относятся к характеристикам процесса осуществления, но не в состоянии приводить в случае их несоблюдения к злоупотреблению правом как единственному юридическому последствию, с которым следует связывать категорию пределов осуществления. Критерий соотнесения пределов осуществления с предусмотренным в случае их несоблюдения правонарушением, на наш взгляд, есть самый понятный ориентир для систематизации пределов.

Думается, что как с практической, так и с теоретической точек зрения необходимо объединить все возможные варианты пределов осуществления изначально в два класса: универсальные и специальные.

Универсальные - это те, которые применимы к любым субъектам права, в рамках всяких гражданских правоотношений безотносительно к типу осуществляемого гражданского права. Они не имеют исключений, распространяются в безусловной форме на процесс использования всех правомочий, т.е. обладают в этом смысле качеством всеобщности (универсальности), не заставляют делать выбора. К универсальным пределам, на наш взгляд, следует относить: права третьих лиц, интересы третьих лиц, средства защиты принадлежащего лицу права.

Специальные пределы, напротив, находятся в тесной обусловленности с видом правоотношения, в котором реализуется право, зависят от содержания самого субъективного гражданского права. Нередко для их применения в качестве критерия осуществления имеют значение статусные характеристики управомоченного лица, а также дополнительные обстоятельства конкретной жизненной ситуации. Специальными пределами можно признать добросовестность и разумность при осуществлении прав (исходя из их настоящего легального закрепления); назначение права; средства и способы осуществления.

Предложенная классификация призвана облегчить квалификацию злоупотребления правом в зависимости от вида предела, который был нарушен. Разграничение основывается на том обстоятельстве, что пределы, относящиеся к первому классу, распространяются на все без исключения субъективные гражданские права, а пределы второго класса предусматриваются законодателем относительно конкретного вида гражданских прав.

Таким образом, свобода в осуществлении гражданских прав имеет свои ограничения, и эти ограничения в силу ст. 55 Конституции РФ допускаются только законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Законом, ограничивающим пределы осуществления гражданских прав, является прежде всего Гражданский кодекс РФ. Такая норма ограничения гражданских прав содержится в п. 1 ст. 10 ГК РФ. Пределы осуществления гражданских прав ограничены требованиями о соблюдении основ правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ), а также о запрете заниматься деятельностью, создающей опасность причинения вреда другим лицам (ст. 1065 ГК).

Преобладающей точкой зрения в цивилистике является положение, согласно которому злоупотребление правом есть тип гражданского правонарушения.

Таким образом, государству (в лице законодателя) с целью не допустить противоправного поведения максимально (насколько это возможно) необходимо разработать четкие правовые основы осуществления права, определив границы возможного поведения. Пределы осуществления гражданских прав должны включать оценку законности реализуемого субъектом права интереса во взаимосвязи с оценкой законности чужих интересов. Преодоление интересов различных лиц должно быть основано на приоритете права, имеющего наибольшую социальную ценность.

ГЛАВА 3. ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ ПРИ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ
3.1 Понятие и сущность злоупотребления субъективным гражданским правом
Исследование проблем злоупотребления правом непосредственно связано с анализом правовых норм, регулирующих данный правовой институт. В соответствии с п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Данная норма не определяет понятие злоупотребления правом, а также не раскрывает признаки, при наличии которых можно квалифицировать "иные формы" злоупотребления правом, что создает серьезные трудности в ходе ее применения на практике. Поэтому следует рассмотреть ряд возникающих в связи с этим вопросов для выявления сущности злоупотребления субъективными гражданскими правами.
В научной литературе обращалось внимание на то, что лексическое толкование слова "злоупотребление" указывает на возникновение некоего "зла" в результате осуществления права способами, запрещенными ст. 10 ГК РФ.

В связи с этим нуждается в обсуждении вопрос о связи права и зла и о возможных формах проявления зла в праве.

Синтезировав эти подходы, можно дать следующее определение права - признанная и защищенная государством свобода в осуществлении интереса.

Прежде всего необходимо обратить внимание на то, в какой жесткой императивной форме сформулировано правило п. 2 ст. 1 ГК РФ: "Граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе". Поэтому заслуживает внимания позиция тех ученых, которые раскрывают сущность злоупотребления правом, основываясь на категории интереса безотносительно к наступлению каких-либо последствий для других лиц. Исходят они при этом из того, что лицо, обладая субъективными правами, должно иметь интерес в их осуществлении. Два эти элемента (субъективное право и интерес в его осуществлении) существуют неразрывно друг от друга. Осуществление права при отсутствии интереса противоречит принципу, установленному п. 2 ст. 1 ГК РФ. Значит, такое действие выходит за пределы осуществления гражданских прав, очерченные законом, и должно квалифицироваться как злоупотребление правом.

По вопросу о том, являются ли действия по осуществлению права при отсутствии у субъекта права интереса в их осуществлении правонарушением, необходимо отметить следующее.

Противоправным является действие по осуществлению права, совершенное субъектом либо до возникновения у него этого права, либо после его прекращения.

Отсутствие интереса в осуществлении права не является обстоятельством, препятствующим возникновению права, то есть при наличии предусмотренных законом юридических фактов право возникает у субъекта вне зависимости от того, имеется ли у него в настоящее время интерес в получении тех выгод, которые ему даст осуществление данного права.

Отсутствие интереса в осуществлении права не является основанием прекращения права, то есть если субъект утратил по каким-то причинам интерес в получении тех выгод, которые ему может дать осуществление права, то данное обстоятельство не предусмотрено законом в качестве юридического факта, влекущего прекращение субъективного гражданского права.

Иными словами, обстоятельства, дающие основания для квалификации действий лица в качестве злоупотребления правом, не тождественны обстоятельствам, являющимся препятствием для возникновения права, и не тождественны обстоятельствам, являющимся основанием для прекращения права.

Следовательно, действия управомоченного субъекта по осуществлению принадлежащего ему права при отсутствии в этом интереса по своей правовой природе не являются правонарушением. Противоправными они станут только в том случае, если будут до конца осуществлены, то есть будет достигнут результат осуществления права. Такой результат будет противоправен, как противоречащий ст. 10 ГК РФ. Задача суда не допустить этого. Отказывая лицу в принудительном осуществлении права, суд препятствует превращению действий по реализации данного права в противоправные. Если суд это не сделает, то мы получим ситуацию, когда право осуществлено при отсутствии интереса в таком осуществлении. Границей между правомерностью и противоправностью является решение суда.

Следовательно, злоупотребление правом имеет место в том случае, когда нет разумно и добросовестно понимаемого интереса в его осуществлении. В этом случае любое осуществление права будет сопряжено с необходимостью для обязанного лица исполнять корреспондирующую осуществляемому праву обязанность без какой-либо пользы для управомоченного. Анализ судебной практики Верховного Суда, Высшего Арбитражного Суда России, федеральных арбитражных судов округов за период с 1995 по 2005 гг. позволяет сделать вывод о чрезвычайно редком появлении случаев осуществления права при отсутствии у управомоченного лица в этом интереса.

Реакция государства на подобные действия носит превентивный характер. Цель государственного вмешательства - предотвратить наступление отрицательных последствий. Основанием для вмешательства является квалификация действий лица в качестве злоупотребления правом. Следовательно, действия лица квалифицируются в качестве злоупотребления правом до наступления отрицательных последствий. Таким образом, наступление отрицательных последствий не имеет значения для квалификации действий в качестве злоупотребления.

Статья 10 ГК РФ в качестве основания для квалификации злоупотребления правом называет исключительность намерения причинить вред другому лицу (шикана). Между тем значительное число ученых посчитали нужным указать на крайнюю сложность доказывания исключительности умысла на причинение вреда и, как следствие, невозможность точного применения этого критерия на практике. Кроме того, в науке гражданского права уже высказывались серьезные сомнения в обоснованности отнесения шиканы к злоупотреблению правом, так как запрещение шиканы есть проведение границы гражданских прав законом, а не отсылка к судейскому усмотрению (то есть не отсылка к иным критериям, которые должен принять во внимание суд, в том числе интерес управомоченного лица), в связи с чем ошибочно подводить шикану под злоупотребление правом.

С другой стороны, если бы действия по злоупотреблению правом не приводили к каким-либо отрицательным последствиям, то у государства не было бы необходимости им препятствовать. Разрешение этого вопроса видится только в одном: последствия злоупотребления правом должны определяться не по их влиянию на третьих лиц, а по их влиянию на управомоченное лицо. При решении вопроса о квалификации каких-либо действий в качестве злоупотребления правом необходимо обращать внимание не на зло, которое управомоченный причиняет третьим лицам (запрет злоупотребления правом для этого не предназначен по своей природе), а на то, какие последствия будет иметь беспрепятственное осуществление права для управомоченного лица.

Если в результате такого осуществления права произойдет нарушение прав или охраняемых законом интересов третьих лиц, включая государство, то данные лица вправе прибегнуть к их защите способами, указанными в ст. 12 ГК, в зависимости от характера нарушения.

В связи с этим возникает другой вопрос: не повлечет ли подобное понимание злоупотребления правом необходимость для управомоченного лица при осуществлении права судебным порядком всякий раз доказывать наличие своего интереса в осуществлении принадлежащих ему субъективных гражданских прав. На необоснованность таких мнений указывал еще Р. Иеринг: "Каждый, кто потребует... исполнения, должен быть готов к тому, что его обяжут представить доказательство собственного интереса в договоре. Или, ставя дело правильнее, мы должны признать, что если истец лично не имеет никакого интереса относительно исполнения договора, то следует поэтому отвести предъявленный им иск. Здесь только неприкрытый эгоизм получил бы право на пощаду, а всякое действие для другого подверглось бы гонению со стороны права... В действительности подобное введение вопроса о предназначении договоров в круг судебного исследования совершенно чуждо праву... одного заключения договора уже достаточно, как доказательства интереса".

По одному из дел суд кассационной инстанции указал на то, что для злоупотребления правом характерно отсутствие охраняемого законом интереса правообладателя в совершении соответствующих действий. Поскольку заявленный по делу иск основан на условиях договора, заключенного истцом для извлечения прибыли, что является охраняемой законом целью осуществления предпринимательской деятельности, то вывод о злоупотреблении истцом правом не может быть признан правомерным.

На основании изложенного заслуживает поддержки идея о том, что поскольку законодатель наделил участников гражданского оборота субъективными правами, то интерес в их осуществлении должен предполагаться с тем, чтобы не возлагать на заинтересованных лиц в каждом случае обязанность по доказыванию наличия у них интереса в осуществлении права.

Таким образом, при обращении в суд за защитой права на истце не лежит бремя доказывания наличия интереса в его осуществлении, так как п. 3 ст. 10 ГК РФ закрепляет презумпцию осуществления права в своем интересе. Напротив, если ответчик полагает, что истец осуществляет право при отсутствии какой-либо выгоды для себя, то на него возлагается бремя доказывания этого обстоятельства. Если ответчик этого не сделал, то суд не может входить в исследование вопроса о злоупотреблении правом.

В качестве примера из судебной практики можно привести известный казус, получивший значительный общественный резонанс как "дело о ликвидации телеканала ТВ-6". Некоммерческая организация "Негосударственный пенсионный фонд "Лукойл-Гарант" обратилась с иском о ликвидации ЗАО "Московская независимая вещательная корпорация" (далее - ЗАО) на основании первоначальной редакции п. 6 ст. 35 ФЗ "Об акционерных обществах" от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ. Данная норма предусматривала право акционеров требовать ликвидации общества, если размер чистых активов общества становился меньше предусмотренного законом минимального размера уставного капитала.

Дело дошло до Высшего Арбитражного Суда РФ, который данный иск признал подлежащим удовлетворению. Установив, что по состоянию на 1 января 1999 г., 1 января 2000 г., 1 января 2001 г. ЗАО имело отрицательные показатели своей деятельности и не располагало чистыми активами, необходимыми для обеспечения минимального размера уставного капитала, предусмотренного ст. 26 ФЗ "Об акционерных обществах", Суд сделал вывод о том, что ЗАО в нарушение требований законодательства не приняло решения о своей ликвидации, в связи с чем истец, как акционер ЗАО, имеет право требовать ликвидации ЗАО в судебном порядке.

При анализе данного дела заслуживают внимания следующие обстоятельства. По отношению к акционерному обществу у акционера имеется ряд прав, основными в числе которых являются два: участие в распределении прибыли (получение дивидендов) и участие в управлении делами общества (общее собрание акционеров, выдвижение кандидатур в органы управления обществом). Осуществление данных прав, безусловно, предполагает наличие самого акционерного общества, в отношении которого данные права могут осуществляться. Добившись в судебном порядке ликвидации общества, акционер, во-первых, утратит эти права, во-вторых, лишится удостоверяющих эти права ценных бумаг, как ликвидного оборотного актива. Возникает вопрос: какую выгоду может получить акционер, осуществляя право требования ликвидации общества, даже с учетом того, что в рассматриваемом деле при ликвидации ЗАО, с учетом имевшихся у ЗАО долгов, он получил намного меньше, чем в случае если бы просто продал свои акции. Ответ на этот вопрос может быть только один: осуществив право требования ликвидации ЗАО, истец не получит для себя никаких выгод. Как следствие, совершая данные действия, истец осуществляет свое право при отсутствии у него в этом какого-либо разумного интереса, и его действия, тем самым, представляют злоупотребление субъективным гражданским правом. Из обстоятельств дела очевидно, что действия истца по осуществлению своего права, будучи доведенными до логического конца, повлекли определенные последствия для ЗАО (его ликвидацию). Вместе с тем, данное обстоятельство лежит за пределами круга юридически значимых фактов, дающих основание квалифицировать действие истца в качестве злоупотребления правом. Но отказывать по данному делу в иске на основании ст. 10 ГК РФ судебные инстанции имели бы право только в одном случае: если бы ответчик тщательно обосновал эту позицию в судебном заседании, подкрепив ее соответствующими доказательствами, чего, как следует из анализа вынесенных по данному делу Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ и Постановления ФАС Московского округа от 29 декабря 2001 г. № КГ-А40/7984-01, ответчик не сделал. Поэтому суд был обязан применить презумпцию действий истца в своем интересе и удовлетворить иск о ликвидации, что фактически и было сделано Высшим Арбитражным Судом РФ.

По другому делу открытое акционерное общество "ЦентрТелеком" в лице Верхневолжского филиала (далее Общество) обратилось в Арбитражный суд Костромской области с иском, уточненным в соответствии со статьей 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, к Федеральному агентству по управлению федеральным имуществом в лице Территориального управления по Костромской области (далее - Теруправление) о признании права собственности на помещение N 1 (комнаты N 3 и 4) под АТС, литера А1, общей площадью 15,3 квадратного метра, расположенное в здании Узла связи по адресу: Костромская область, Антроповский район, деревня Чебаново.

Исковые требования мотивированы незаконностью отнесения к федеральной собственности спорного помещения, вошедшего в уставный капитал открытого акционерного общества "Электросвязь" (правопредшественника истца) в процессе приватизации.

Как установил суд и видно из документов, предметом спора выступило нежилое помещение (комнаты N 3 - кабинет и N 4 - аппаратная), общей площадью 15,3 квадратного метра в здании Узла связи деревни Чебаново Антроповского района Костромской области, совместными пользователями которого являются ГУ УФПС и Общество.

Согласно части 2 статьи 218 Гражданского кодекса Российской Федерации переход права собственности на вещь, имеющую собственника, возможен в результате приобретения вещи на основании сделки по отчуждению имущества. Право собственности может быть приобретено в порядке, предусмотренном законом о приватизации (статья 217 Кодекса).

Согласно выписке из реестра федерального имущества от 18.09.2001 производственное здание отделение связи Чебаново Антроповского РУПС (реестровый номер 0440102) отнесено к собственности Российской Федерации и закреплено за ГУ УФПС на праве оперативного управления, что подтверждается свидетельством о государственной регистрации права от 26.12.2002 серии 44 АА N 094341.

Таким образом, спорное нежилое помещение, занимаемое отделением связи, относится исключительно к федеральной собственности как имущество учреждения с целевым назначением и не подлежало приватизации в силу прямого указания закона.

Согласно статье 12 Гражданского кодекса Российской Федерации защита гражданских прав осуществляется различными способами, в том числе путем восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения.

В данном случае безосновательное занятие помещения со стороны Общества нарушает права и охраняемые законом интересы собственника, имеющего право использовать юрисдикционную форму защиты в виде восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и требовать прекращения любых действий, посягающих на него.

В соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. В случае несоблюдения названных требований арбитражный суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права.

В пункте 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 6/8 от 01.07.1996 указано, что при разрешении споров отказ на основании статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам.

Злоупотребление гражданским правом заключается в превышении пределов дозволенного гражданским правом осуществления своих правомочий путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами, нарушая при этом права и законные интересы других лиц.

Обращение Теруправления продиктовано намерением защитить права и законные интересы собственника - Российской Федерации и оснований считать, что оно с умыслом или в иной форме злоупотребляет своим правом на судебную защиту, по смыслу статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, не имеется.

Проблема злоупотребления правом уходит своими корнями в область соотношения публичного и частного права. Злоупотребление правом - это своеобразный механизм самосохранения общества, когда оно ограничивает своих членов в возможности совершения правомерных действий при отсутствии в них потребности для себя. Данный правовой институт позволяет исключить из экономической жизни ряд негативных явлений, которые невозможно устранить без него.

Таким образом, природа злоупотребления субъективным гражданским правом состоит в осуществлении принадлежащего управомоченному лицу права при отсутствии у данного лица интереса в его осуществлении.

3.2 Гражданско-правовая санкция за нарушение запрета злоупотребления правом

Как известно, в самом общем виде злоупотребление гражданским правом является умышленным правонарушением, сопряженным с выходом лица за внутренние пределы имеющегося в его распоряжении того или иного гражданского права (правомочия). Нарушение специального запрета на недобросовестное правоосуществление влечет, исходя из внутренней логики любой правовой нормы, определенные гражданско-правовые последствия. Не является исключением в этом плане и ст. 10 ГК РФ, п. 2 которой в качестве такого последствия предусматривает возможность для суда "отказать лицу в защите принадлежащего ему права".

Как видно, это неординарная санкция не указывает напрямую на способы защиты гражданских прав, перечисленные в ст. 12 ГК РФ. Однако она может быть классифицирована и субъективно отнесена, например, к признанию отсутствия права. С такой постановкой вопроса согласны не все цивилисты.

М.И. Брагинский полагает, что отказ в защите права нельзя отождествлять с требованием о признании отсутствия или наличия права. Так, например, при признании оспоримой сделки недействительной, - пишет ученый, - имеет место иск о преобразовании: существующее между сторонами договорное правоотношение в силу решения суда становится недействительным со всеми вытекающими отсюда последствиями. При ничтожности сделки речь идет об иске о признании наличия факта, с которым закон связывает ничтожность сделки. Отказ в защите, - делает автор вывод, - укладывается в рамки первого выделяемого в ст. 12 ГК способа защиты: "признания прав", что по самой своей природе означает в равной мере признание наличия или отсутствия права.

С равным успехом анализируемая санкция ст. 10 ГК РФ может быть отнесена к пресечению действий, нарушающих право, либо к прекращению правоотношения. Было бы логичным вообще не включать исследуемую санкцию ни в один из вышеперечисленных в ст. 12 ГК РФ способов и оставить, поскольку перечень незакрытый, в "иных" способах защиты права.

При этом отказ в защите права следует отличать от лишения охраны права, что может проявляться, например, при заявлении о пропуске срока исковой давности по защищаемому праву. М.М. Агарков справедливо писал, что лишение гражданского права охраны может иметь двоякое значение. Оно, во-первых, может означать, что данное право охраняться больше не будет, т.е. право прекращается. Например, если собственник осуществлял свое право собственности на жилой дом в противоречии с его социально-хозяйственным назначением, то он утрачивал это право. Во-вторых, лишение права охраны может означать, что конкретное осуществление права рассматривается как противоправное действие. В данном случае, если имело место требование, обращенное к другому лицу, то суд отказывает в удовлетворении этого требования. Если пользованием права был причинен вред другому лицу, то такое правопользование, по мнению ученого, служит основанием для наступления гражданско-правовой ответственности. Таким образом, лишение права охраны могло означать, по мнению М.М. Агаркова, либо утрату этого права, либо лишение защиты данного конкретного проявления права с сохранением самого субъективного права. При этом ученый не отрицал возможности применения к лицу, нарушившему обязанность осуществлять права в соответствии с их социально-хозяйственным назначением, мер гражданско-правовой ответственности.

В.П. Грибанов считал, что отказ в защите права отвечает признакам гражданско-правовых санкций, но имеет относительно-определенный характер, и вывел в связи с этим формы отказа в защите права, которыми могут быть: а) отказ в принудительном осуществлении права; б) отказ в конкретном способе защиты права; в) лишение правомочий на результат, достигнутый путем недозволенного осуществления права; г) лишение субъективного права в целом и др..

М.И. Цукерман предлагал для применения в качестве юридических последствий нарушения пределов осуществления субъективных гражданских прав дополнительно следующие меры: а) возмездное прекращение субъективного гражданского права; б) принудительную передачу имущества во временное возмездное пользование государственных или общественных организаций - временное ограничение отдельных правомочий собственника; в) признание сделки недействительной с возвращением сторон в первоначальное положение и возмещением причиненных убытков виновной стороной. С.Н. Братусь максимально расширил санкцию за использование своего права не по назначению, заметив, что "по отношению к лицу, осуществляющему свое право не в соответствии с его назначением, могут быть приняты те меры защиты, которые применяются против лица, нарушающего требования закона". В.А. Тархов по обсуждаемому поводу писал: "Не умаляя значения специальных норм о последствиях недействительности сделок, о прекращении права собственности и др., думается, что при отсутствии их лишение субъективных прав может иметь место на основании статьи 10 ГК РФ".

Таким образом, по мнению ряда ученых-цивилистов, отказ в защите должен носить активный характер и не ограничиваться пассивным поражением лишь заявленного требования.

Нетрудно заметить, что санкция за злоупотребление правом не входит в нормы ни деликатной, ни кондиционной ответственности, ни ответственности по обязательствам. Она своеобразна. Это своеобразие обусловило возникновение ряда вопросов непосредственно к юридической конструкции санкции ст. 10 ГК РФ как возможности суда ее применить.

Не внесли ясности в этот вопрос и Пленумы Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, которые в Постановлении от 1 июля 1996 г. № 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" указали, что при разрешении споров отказ на основании ст. 10 ГК РФ в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам. При этом в Постановлении подчеркивается необходимость указания в мотивировочной части соответствующего судебного решения на основания квалификации действий одной из сторон как злоупотребление правом.

Стоит вспомнить, на наш взгляд, что огромное внимание ученых в середине 70-х гг. XX в. привлекла к себе проблема соотношения таких правовых категорий, как "гражданско-правовые санкции" и "гражданско-правовая ответственность". О.А. Красавчиков считал, что в литературе сложилось три подхода к ее решению. Первый: ответственность и санкция являются равнозначными понятиями. Второй: гражданско-правовая ответственность включает в себя гражданско-правовые санкции. Третий: гражданско-правовые санкции включают в себя гражданско-правовую ответственность.

Положив в основу первый подход (санкции тождественны гражданско-правовой ответственности), Е.В. Бриных убедительно доказал, что организационно-правовые меры являются санкциями, а следовательно, и мерами ответственности. В.П. Грибанов же не менее убедительно доказал на примере отдельных мер, что организационно-правовые меры не являются мерами ответственности, а согласно взятой за основу посылке, указанной в первом подходе, и гражданско-правовыми санкциями.

В.А. Хохлов - сторонник второго подхода - считает, что гражданско-правовая ответственность - "это урегулированное нормами права (в том числе из договора) особое правовое состояние, возникающее в результате нарушения прав участников гражданских правоотношений и характеризующееся юридической возможностью обеспечить восстановление этих прав с помощью специальных санкций - мер ответственности".

Большинству цивилистов более верным видится третий подход к определению соотношения гражданско-правовых санкций и гражданско-правовой ответственности, который предполагает, что ответственность является разновидностью гражданско-правовых санкций.

Большинство авторов, характеризуя ответственность исключительно в рамках правоотношений, выделяют ответственность как охранительную гражданскую обязанность, которая должна: а) лежать на правонарушителе; б) обременять его лишениями имущественных благ; в) опираться на потенцию государственного принуждения к исполнению.

Через гражданско-правовую ответственность большинство исследователей понимают и санкцию: "Под гражданско-правовой ответственностью следует понимать лишь такие санкции, которые связаны с дополнительными обременениями для правонарушителя, т.е. являются для него определенным наказанием за совершенное правонарушение".

Нам ближе позиция цивилистов, определяющих понятие гражданско-правовых санкций гораздо шире понятия гражданско-правовой ответственности, поскольку первое предполагает возможность применения санкций вне зависимости от субъективной стороны правонарушения (вины, добросовестности нарушителя) и от признания тех или иных актов в качестве правонарушений. Ответственность предполагает возложение на нарушителя дополнительных неблагоприятных последствий. Санкции же могут ограничиваться, например, возложением обязанности, например, устранить недостатки той или иной продукции.

Гражданско-правовые санкции и меры защиты вместе с гражданско-правовой ответственностью следует соотнести как целое и его часть, так как меры защиты, как и меры ответственности, всегда являются санкциями, но санкции не всегда могут быть отнесены к гражданско-правовым мерам защиты, поскольку к ним, кроме всего, относятся такие охранительные гражданско-правовые меры, как меры оперативного реагирования, или такие восстановительные меры, как формы распределения убытков, либо такие последствия, которые предусмотрены в качестве специальных санкций по недействительным сделкам и т.д. Кроме того, в юридико-техническом плане санкции иногда вообще выносятся за пределы статьи, а и иногда даже за пределы того закона, в котором устанавливаются соответствующие диспозиции. (Большинство статей Гражданского кодекса РФ не содержит указаний на последствия нарушения содержащихся в них правил. Однако санкции этих норм могут быть легко обнаружены в тех статьях Кодекса, в которых закреплены основные виды гражданско-правовой ответственности.)

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что гражданско-правовые санкции включают в себя меры защиты, оперативные меры и меры гражданско-правовой ответственности. Неоспоримо, на наш взгляд, что санкция ст. 10 ГК РФ является своеобразной правоохранительной мерой от недобросовестных действий субъекта, связанных со злоупотреблением правом. Но является ли она мерой (способом) защиты, мерой ответственности либо оперативной мерой реагирования, - остается спорным.

Согласно сложившимся в науке и законодательстве воззрениям под защитой гражданских прав понимают предусмотренные законом юридические средства, которые используются субъектами в случае нарушения или угрозы нарушения их гражданских прав. При этом защита гражданских прав является одной из мер охраны гражданских прав, поскольку последняя охватывает собой совокупность всех мер, обеспечивающих нормальный ход реализации права. Следовательно, меры защиты по своему определению не могут включать отказ в защите, предусмотренный ст. 10 ГК РФ, поскольку они являются одноуровневыми категориями и работают по правилу: либо защита гражданских прав, либо отказ в их защите.

Отказ в защите права в совокупности с указанием на субъект, который реализует эту санкцию, - суд - свидетельствует о том, что управомоченное лицо находится в состоянии защиты. Причем, это не может быть самозащита или какой-то вид оперативного реагирования, поскольку по факту это есть реализация обычно "дремлющего" элемента любого субъективного гражданского права - права на защиту. В гражданском праве субъективные права, следуя принципу равенства и состязательности, защищаются в арбитражно-процессуальном либо гражданско-процессуальном производстве (международные и третейские суды для удобства во внимание принимать не будем). Поскольку в суд за защитой нарушенного права обращается активная сторона - истец, то на первый взгляд речь в санкции ст. 10 ГК РФ идет о защите прав, принадлежащих в судебном процессе истцу, т.е. требующей стороне. Однако это, на наш взгляд, упрощенное понимание анализируемой нормы ст. 10 ГК РФ.

В большинстве случаев ответчик в судебном разбирательстве против требований истца всегда приводит те или иные возражения (признание иска не в счет). И в этих возражениях ответчик: а) обосновывает невозможность исполнения требований истца со ссылкой на ту или иную правовую норму, добиваясь поражения его права; б) обосновывает свою позицию ссылкой на нормы объективного права, которые стали источником возникновения его (ответчика) субъективных прав.

Суд, в свою очередь, оценивая доводы и доказательства сторон, взвешивает применительно к обстоятельствам дела как гражданские права и юридические обязанности истца, так и ответчика. Отдавая приоритет действию гражданских прав у одной из сторон, суд тем самым отвергает, т.е. не признает их за другой стороной. Даже когда суд не становится на позицию одной из сторон, а имеет собственный взгляд и юридическое обоснование имеющихся правоотношений, в конечном итоге он решает спор по существу, удовлетворяя либо отвергая иск. Делая такой выбор, суд неизбежно чьи-то права защищает, а чьим-то правам отказывает в защите.

Отсюда мы приходим к следующим логическим заключениям относительно санкции ст. 10 ГК РФ:

1. Отказ в защите - это материально-процессуальный акт (решение) суда как органа государственной власти. По своей сути отказ в защите - это юридическое системное средство лица на охрану своего того или иного субъективного гражданского права от посягательств на него с помощью формализма норм самого гражданского права.

2. Управомоченным лицом в смысле ст. 10 ГК, которому суд отказывает в защите его прав на стадии судебного разбирательства, может быть равно как истец, так и ответчик.

3. Отказ в защите права означает отрицание, непризнание судом того субъективного гражданского права (а равно обязанности), на которое в своих доводах опирается управомоченное лицо (истец либо ответчик).

Право на защиту, как известно, является важным элементом в содержании любого субъективного гражданского права. При нестандартном, ненормальном, нежелательном развитии правоотношений по воле одной из сторон в действие вступает охранное правомочие - "право на иск", выраженное в конкретных способах защиты (ст. 12 ГК РФ). В материальном иске, а конкретно в обосновании требований истца, всегда задействованы те или иные правовые средства, в основном перечисленные в ст. 12 ГК РФ. Отсюда следующие выводы:

а) поскольку предметом искового заявления будет одно (или несколько) из требований, перечисленных в качестве способов защиты в ст. 12 ГК РФ, то объектом отказа в защите в смысле ст. 10 ГК РФ может быть любое материальное требование, сформулированное в ст. 12 ГК РФ, или даже иное не предусмотренное ст. 12 ГК РФ, поскольку приведенный в ней перечень способов защиты не закрыт;

б) поскольку это же материальное требование, поименованное (либо "иное" непоименованное) в ст. 12 ГК РФ, будет отрицаться ответчиком, то удовлетворение судом иска персонально для ответчика будет всегда означать, по сути, отказ в защите его прав, и наоборот - отказ в иске требующей стороне для ответчика всегда будет означать одновременно подтверждение легитимности его (ответчика) субъективных прав, и осуществлена тем самым их защита.

Отказ в защите права является системной охранной мерой (санкцией) гражданского права, т.е. своеобразной защитой от злоупотреблений средствами самого гражданского права.

Заметим, что в общем плане под правонарушением понимают юридическое действие, недозволенное и причинившее вред лицу или нарушившее его законные права и интересы. Однако гражданско-правовая защита предоставляется не только "по факту", но и "по намерению", поскольку гражданско-правовая доктрина под причинением вреда и нарушением прав понимает равно и реальную угрозу свершения подобных действий. Последняя черта - намерение - более всего отвечает специфике "злоупотребительного" правонарушения, поскольку в большинстве случаев происходит не прямое нарушение гражданских прав, а угроза их нарушения с помощью норм права, а также "блокировка" прав, воспрепятствование их нормальному осуществлению под видом своего "законного" правопользования.

Соответственно указанной специфике гражданско-правовые последствия "злоупотребительных" действий не есть возмещение причиненного вреда или взыскание неустойки, а лишь "поражение" права самого нарушителя - отказ в его защите. Все иные меры защиты применяются в основном из самого факта причинения вреда, например, факта неосновательного обогащения (кондикция), нарушения исполнения обязательства и т.п.

Представляется, что такая опасность действительно есть, но только в том случае, если мы расширяем границы "отказа в защите" до границ "нападения", т.е. по существу придавая этой санкции признаки юридического "вершителя судеб" вплоть до лишения субъективного гражданского права. На наш взгляд, это недопустимое свойство анализируемой правоохранительной меры. Отказ в защите права означает только отказ в защите того конкретного требования, которое заявило управомоченное лицо в судебном процессе в качестве своего основания, довода, аргумента. За злоупотребление правом собственности, к примеру, лишать владельца субъективного права собственности - это означает создать юридическую норму, которая подвергнет испытанию на прочность всю систему гражданского права в целом; за "злоупотребительные" условия в договоре лишать лицо "правомочий на результат" означает функционально подменять последствия недействительности сделок; за злоупотребление правом на защиту (в частности, способами защиты, предусмотренными в ст. 12 ГК РФ) лишать охраны "навечно" субъективное право означает оставить субъекта лишь с "голым" правом.

Отказ в защите лишь ограничивает право субъекта злоупотребления до границы прав и законных интересов других равных ему правовых лиц. Санкция ст. 10 ГК РФ призвана не только отсекать "злоупотребительные" явления в гражданско-правовых отношениях, но и сама своим формализмом не создавать возможность для злоупотреблений. "Право на право" должно быть под двойным контролем.

Само по себе злоупотребление правом, а тем более "злоупотребительное" применение ст. 10 ГК РФ - это всегда удел профессиональных юристов, имеющих определенные представления о категориях добросовестности и разумности в гражданском праве и о различных способах реализации прав. Намеренно "поражая" посредством ст. 10 ГК РФ чужое субъективное право, лицо рискует своим субъективизмом в гораздо большей степени, нежели обычное "злоупотребительное" использование конкретных норм права, поскольку ему необходимо будет для "нарушителя" отыскать и обосновать скрытую цель "злого" использования той или иной нормы закона и указать в чем конкретно проявились признаки "злоупотребительного" поведения. В обычных гражданских правонарушениях вина нарушителя презюмируется, т.е. не доказывается, в "злоупотребительном" акте - намерение - это один из ключевых квалифицирующих признаков правонарушения. Поэтому сделать саму статью 10 ГК РФ вследствие ее "эластичности" средством злоупотребления все же гораздо сложнее, чем любую другую норму закона, потому что субъективные категории добросовестности и разумности в праве могут сыграть с лицом, злоупотребляющим статьей 10 ГК РФ, очень злую шутку: он рискует натолкнуться на крайний субъективизм и в отношении себя, поскольку эти "сверхправовые" категории, находящиеся над правовой надстройкой и нерегулируемые с этой точки зрения самим правом, являются все же вещью из ноуменального мира, т.е. "вещью в себе".

Возвращаясь к ранее затронутой проблеме о судейской возможности отказа в защите права, утверждаем, что суд не "должен", не "обязан", а именно "может" отказать лицу в защите права, поскольку в этом диспозитивном правиле реализуется принцип разумности и самосохранения гражданско-правовой системы. Трудно представить себе судебное решение, в котором бы суд, установив признаки злоупотребления правом у одной из сторон, отказался бы применить санкцию статьи 10 ГК РФ на том основании, что это право, а не обязанность суда. И, наоборот, наличие обязанности в применении санкции за злоупотребление правом означает свести на нет всю эластичность нормы статьи 10 ГК РФ и создать почву, по сути, для неограниченного судебного произвола, поскольку подобная "обязанность" превратиться в отличное средство для создания "злоупотребительных" ситуаций в своем высшем проявлении - при злоупотреблении "правом на право".

Отсюда следует, что установление в ст. 10 ГК РФ права суда применить отказ в защите обусловлено не возможностью суда произвольно пользоваться своим правом, а необходимостью расширить инициативу суда по пресечению и предупреждению "злоупотребительных" актов, как со стороны истца, так и со стороны ответчика и независимо от официального процессуального оформления требования о защите.

Суд защищает любое субъективное гражданское право от любых посягательств - как со стороны его носителя, так и со стороны обязанного лица. Недобросовестная эксплуатация норм права и условий договора недопустима ни для кого.

Резюмируя все вышесказанное, синтезируем собственное определение санкции ст. 10 ГК РФ: отказ в защите права - это системное защитное средство гражданского права, содержащее в себе возможность суда ограничить охранную составляющую субъективного гражданского права с целью пресечения злоупотребительного (недобросовестного) правоосуществления.

Думается, под злоупотреблением правом понимаются действия, направленные на осуществление незаконных интересов, интересов, противоречащих закону, влекущие нарушение права, - это первый признак злоупотребления правом. Злоупотребление гражданским правом принято рассматривать как "превышение пределов дозволенного гражданским правом осуществления своих правомочий путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами, нарушающее при этом права и законные интересы других лиц" - это второй критерий злоупотребления правом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Осуществление (реализация) гражданских прав - это совершение участниками имущественного оборота тех действий, которые предусмотрены нормами законодательства и условиями связывающих их договорных и иных обязательств. Посредством осуществления гражданских прав достигается практическая реализация тех хозяйственных, бытовых и иных целей, к достижению которых стремятся участники имущественного оборота: собственник использует в различных формах принадлежащее ему имущество, продавец реализует товары, автор вознаграждается за свое произведение и т.д. Осуществление права включает и средства его защиты в случае нарушения; наличие защиты - необходимый элемент любого гражданского права.
Гражданские права могут осуществляться их носителями как самостоятельно, так и с привлечением других лиц. Собственник реализует принадлежащие ему правомочия по владению, пользованию и распоряжению имуществом, как правило, самостоятельно. Таким же образом реализуют свои правомочия и носители патентных и авторских прав. Они сами определяют формы, место и сроки осуществления принадлежащих им правомочий, учитывая, конечно, состояние рынка.
Исходным является правило ГК, согласно которому граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют гражданские права своей волей и в своем интересе (п. 2 ст. 1 ГК). В другой общей норме ГК это положение сформулировано в иной редакции: граждане и юридические лица осуществляют принадлежащие им гражданские права по своему усмотрению (п. 1 ст. 9 ГК).

Самостоятельность субъектов гражданского права в осуществлении принадлежащих им правомочий и диспозитивность норм гражданского законодательства не означают, что обладатель права никак и ничем не ограничен в его осуществлении. Такое решение ослабляло бы регулирующую роль права и надежность имущественного оборота.

1. Несмотря на то, что ст.9 ГК РФ называется « Осуществление гражданских прав», понятия самого содержания осуществления она не содержит. Следовало бы, на наш взгляд, ст. 9 Гражданского кодекса РФ дополнить пунктом третьим: "Право гражданина или юридического лица считается осуществленным с момента не только юридической (официальной), но и фактической (действительной) реализации тех правовых и социально-экономических возможностей, которые предоставляются правом".

2. В связи с тем что осуществление права связано с исполнением гражданских обязанностей, целесообразно включить в главу вторую ГК РФ отдельную статью с названием "Исполнение гражданских обязанностей". В данной статье необходимо предусмотреть определение и основополагающие принципы исполнения гражданско-правовых обязанностей, в частности общий принцип гражданского права, по которому исполнение субъективной гражданской обязанности считается осуществленным, т.е. достигшим своей правовой цели, с момента формального и фактического должного, требуемого поведения.

3. Из текста Гражданского кодекса РФ однозначно не следует когда восстановлено нарушенное субъективное гражданское право, с этой целью предлагается дополнить ст. 10 ГК РФ часть четвертой следующего содержания: «Нарушенные гражданские права считаются восстановленными с момента реализации юридической и фактической их защиты. Не охранительный правоприменительный акт завершает действие механизма защиты прав, а стадия реального, фактического устранения нарушений права, восстановления (признания) субъективного гражданского права и (или) компенсация потерь, вызванных нарушением права».

4. Поэтому кроме перечисленных факторов существенной основой гарантированности является и адекватное толкование права, от чего напрямую зависят качество работы суда, а также эффективные механизмы защиты субъективных гражданских прав. Таким образом, принцип гарантированного осуществления представляет собой требование к изысканию мер, направленных на достижение экономических, юридических, материальных, организационных гарантий осуществления прав и исполнения обязанностей, в том числе и на устранение всевозможных препятствий. Наиболее существенным правовым фактором создания гарантий является формирование благоприятной правовой среды. С этой целью необходимо зафиксировать наряду с другими писаными принципами гражданского права принцип гарантированного осуществления прав и исполнения обязанностей, включив его в ст. 1 ГК РФ.

5. Проблемой гражданского законодательства является отсутствие четких требований к осуществлению субъективного права. В качестве таких требований рассматриваются: недопустимость нарушения прав других субъектов; соблюдение установленных пределов осуществления прав; разумность и добросовестность; соблюдение основ нравственности и других принятых в обществе норм; недопустимость занятия деятельностью, создающей угрозу причинения вреда другим лицам и др. Отмечается, что эти и другие общие требования к гражданскому обороту рассредоточены в различных статьях Общей и Особенной частей Гражданского кодекса Российской Федерации (ст. 6, 10, 157, 169, 220, 234, 241, 1065 ГК РФ и др.), что вряд ли можно считать оправданным. В этой связи предлагается закрепить эти требования в статье 10 кодекса, озаглавив ее «Требования к осуществлению гражданских прав».

7. В целях совершенствования законодательства предлагается, доказанное превышение пределов осуществления прав следует понимать как совершение лицом правонарушения в виде злоупотребления правом. Для облегчения квалификации состава этого правонарушения необходимо ввести в ст. 10 ГК РФ легальную классификацию пределов осуществления гражданских прав.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Конституция Российской Федерации [Текст]: офиц. текст. от 12.12.1993 г. // Российская газета. - 1993. - № 237.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) [Текст]: [Федеральный закон № 51-ФЗ, принят 30.11.1994 г., по состоянию на 09.02.2009] // Собрание законодательства РФ. - 1994. - № 32. - Ст. 3301.

3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) [Текст]: [Федеральный закон № 14-ФЗ, принят 26.01.1996 г., по состоянию на 30.12.2008] // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 5. - Ст. 410.

4. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) [Текст]: [Федеральный закон № 146-ФЗ, принят 26.11.2001 г., по состоянию на 30.06.2008] // Собрание законодательства РФ. - 2001. - № 49. - Ст. 4552.

5. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) [Текст]: [Федеральный закон № 203-ФЗ, принят 18.12.2006 г., по состоянию на 08.11.2008] // Собрание законодательства РФ.- 2006.- № 52 (1 ч.).- ст. 5496.

6. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 138-ФЗ, принят 14.11.2002 г., по состоянию на 27.02.2009] // Собрание законодательства РФ. - 2002. - № 46. - Ст. 4532.

7. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 95-ФЗ, принят 24.07.2002 г., по состоянию на 03.12.2008] // Собрание законодательства РФ. - 2002. - № 30. - Ст. 3012.

8. Воздушный кодекс Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 60-ФЗ, принят 19.03.1997 г., по состоянию на 23.03.2008] // Собрание законодательства РФ. - 1997. - № 12. - Ст. 1383.

9. Кодекс внутреннего водного транспорта Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 24-ФЗ, принят 07.03.2001 г., по состоянию на 01.01.2009] // Собрание законодательства РФ. - 2001. - № 11. - Ст. 1001.

10. Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 81-ФЗ, принят 30.04.1999 г., по состоянию на 01.01.2009] // Собрание законодательства РФ. - 1999. - № 18. - Ст. 2207.

11. Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 18-ФЗ, принят 10.01.2003 г., по состоянию на 23.07.2008] // Собрание законодательства РФ. - 2003. - № 2. - Ст. 170.

12. О почтовой связи [Текст]: [Федеральный закон № 176-ФЗ, принят 17.07.1999 г., по состоянию на 23.07.2008] // Собрание законодательства РФ. - 1999. - № 29. - Ст. 3697.

13. Об обществах с ограниченной ответственностью [Текст]: [Федеральный закон № 14-ФЗ, принят 08.02.1998 г., по состоянию на 22.12.2008] // Собрание законодательства РФ. - 1998. - № 7. - Ст. 785.

14. О защите прав потребителей [Текст]: [Закон РФ № 2300-1, принят 07.02.1992 г., по состоянию на 23.07.2008] // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 3. - Ст. 140.

15. Агарков М.М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве [Текст] // Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. 2. - М., Центр ЮрИнфоР. 2002. - 678 с.

16. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка: Практический справочник: Ок. 11000 синоним. рядов. [Текст] - М., Русский язык. 2007. - 834 с.

17. Алексеев С.С. Общая теория социалистического права. [Текст] - М., Статут. 2005. - 864 с.

18. Аникин А.С. Правомочие обладания как элемент субъективного исключительного права [Текст] // Юрист. - 2007. - № 4. - С. 27.

19. Аникин А.С. Содержание и осуществление субъективного гражданского права [Текст] // Юрист. - 2008. - № 3. - С. 36.

20. Белов В.А. Гражданское право: Общая часть: Учебник. [Текст] - М., Юрайт. 2007. - 782 с.

21. Бессарабов В.Г., Кашаев К.А. Защита российской прокуратурой прав и свобод человека и гражданина [Текст] - М., Городец. 2008. - 462 с.

22. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. [Текст] - М., Статут. 2003. - 712 с.

23. Братусь С.Н. О пределах осуществления гражданских прав [Текст] // Правоведение. - 1967. - № 3. - С. 53.

24. Бриных Е.В. Оперативные санкции - форма гражданско-правовой ответственности [Текст] // Сов. государство и право. - 1969. - № 6. - С. 66.

25. Вавилин Е.В. Осуществление и защита гражданских прав при дарении и наследовании [Текст] // Гражданское право. - 2006. - № 2. - С. 32.

26. Вавилин Е.В. Понятие и механизм осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей [Текст] // Журнал российского права. - 2008. - № 5. - С. 36.

27. Вавилин Е.В. Способы осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей [Текст] // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы Всероссийской III научной конференции молодых ученых. Самара, 25 - 26 апреля 2003 г. - Самара., Изд-во ун-та. 2003. - С. 152-154.

28. Васильев А.М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права. [Текст] - М., Статут. 2006. - 704 с.

29. Васильев Ю.С. Взаимодействие права и морали [Текст] // Советское государство и право. - 1966. - № 11. - С. 20.

30. Власова А.В. Структура субъективного гражданского права [Текст] - СПб., Питер. 2008. - 498 с.

31. Волков А.В. "Иные формы" злоупотреблений гражданскими правами по статье 10 ГК РФ [Текст] // Исполнительное право. - 2008. - № 2. - С. 27.

32. Волков А.В. Санкция за формальный "оборот" прав по статье 10 ГК РФ [Текст] // Российский судья. - 2008. - № 9. - С. 27.

33. Волков А.В. Теория концепции: "Злоупотребление гражданскими правами" [Текст] - М., Волтерс Клувер. 2008. - 478 с.

34. Гаджиев Г.А. Конституционные принципы добросовестности и недопустимости злоупотребления субъективными правами [Текст] // Государство и право. - 2008. - № 7. - С. 60.

35. Гражданское право России. Часть первая: Учебник [Текст] / Под ред. Цыбуленко З.И. - М., Юристъ. 2006. - 786 с.

36. Гражданское право. Том 1. Учебник [Текст] / Под ред. Сергеева А.П., Толстого Ю.К. - М., Проспект. 2008. - 834 с.

37. Гражданское право: В 2 т. Том 1: Учебник [Текст] / Отв. ред. Суханов Е.А. - М., Волтерс Клувер. 2008. - 846 с.

38. Гражданское право: Учебник для вузов. Часть первая [Текст] / Под общ. ред. Илларионовой Т.И., Гонгало Б.М. - М., Юристъ. 2007. - 812 с.

39. Гредескул Н.А. К учению об осуществлении права. Интеллектуальный процесс, требующийся для осуществления права. [Текст] - М., Статут. 2003. - 672 с.

40. Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. [Текст] - М., Статут. 2004. - 604 с.

41. Дмитрик Н.Л. Осуществление субъективных гражданских прав с использованием сети Интернет. [Текст] - М., Волтерс Клувер. 2006. - 376 с.

42. Емельянов В.И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами. [Текст] - М., Лекс-Книга. 2002. - 478 с.

43. Зайцева С.Г. "Злоупотребление правом" как правовая категория и как компонент нормативной системы законодательства Российской Федерации. [Текст] - М., Юнити. 2008. - 498 с.

44. Захаров Ю.Ю. Интерес в осуществлении гражданских прав [Текст] // Арбитражная практика. - 2003. - № 7. - С. 17-19.

45. Иоффе О.С., Грибанов В.П. Пределы осуществления субъективных гражданских прав [Текст] // Сов. государство и право. - 1964. - № 7. - С. 80 - 85.

46. Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). [Текст] - М., Юнити. 2008. - 672 с.

47. Колесников О.П. Пределы субъективных гражданских прав [Текст] // Журнал российского права. - 2007. - № 12. - С. 28.

48. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) [Текст] / Под ред. Абовой Т.Е., Кабалкина А.Ю. - М., Юрайт-Издат. 2008. - 886 с.

49. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части первой (постатейный) [Текст] / Отв. ред. Садиков О.Н. - М., Инфра-М. 2008. - 864 с.

50. Копейчиков В.В. Реализация субъективных прав граждан [Текст] // Советское государство и право. - 1984. - № 3. - С. 13.

51. Коршакова К.В. Проблемность злоупотребления правом (шиканы) как основания недействительности сделок. [Текст] - М., Аванта-Плюс. 2008. - 498 с.

52. Коршунов Н.М. Исключительные права как объект взыскания: отдельные проблемы исполнительного производства [Текст] // Законы России: опыт, анализ, практика. - 2008. - № 7. - С. 26.

53. Красавчиков О.А. Ответственность, меры защиты и санкции в советском гражданском праве [Текст] // Проблемы гражданско-правовой ответственности и защиты гражданских прав. - М., Статут. 2003. - 706 с.

54. Крусс В.И. Актуальные аспекты проблемы злоупотребления правами и свободами человека [Текст] // Государство и право. - 2007. - № 7. - С. 47.

55. Кузнецова Л.В. Сделки, совершенные под условием [Текст] // Сделки: проблемы теории и практики: Сборник статей / Отв. ред. Рожкова М.А. - М., Статут. 2008. - 678 с.

56. Максименко С.Т. Осуществление гражданских прав и исполнение обязанностей: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. [Текст] - Саратов., 1970. - 44 с.

57. Малиновский А.А. Пределы субъективного права [Текст] // Журнал российского права. - 2005. - № 11. - С. 25.

58. Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве. [Текст] - М., Юристъ. 2003. - 478 с.

59. Малько А.В. Субъективное право и законный интерес [Текст] // Правоведение. - 1998. - № 4. - С. 63 - 64.

60. Матузов Н.И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. [Текст] - Саратов., СЮИ. 1972. - 560 с.

61. Мурзина Н.Ю. К вопросу о понятии субъективного права собственности [Текст] // Цивилистические записки: Межвузовский сборник научных трудов. - М., Статут. 2001. - 846 с.

62. Общая теория права и государства: Учебник [Текст] / Под ред. Лазарева В.В. - М., Норма. 2008. - 872 с.

63. Ожегов С.И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов [Текст] / Под ред. Шведовой Н.Ю. - М., Русский язык. 1987. - 1124 с.

64. Петрухина Т.Г. Сроки в гражданском праве [Текст] // Право и экономика. - 2006. - № 5. - С. 28.

65. Поротикова О.А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом [Текст] - М., Волтерс Клувер. 2007. - 538 с.

66. Радченко С.Д. Понятие и сущность злоупотребления субъективным гражданским правом [Текст] // Журнал российского права. - 2005. - № 11. - С. 32.

67. Райдла Ю.Э. Вопросы гражданско-правовой ответственности в условиях перестройки [Текст] // Юридич. ответственность: Проблемы и перспективы. Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. - Тарту., 1989. - С. 52 - 53.

68. Рыбаков В.А., Тархов В.А. Собственность и право собственности: Монография. [Текст] - М., Статут. 2007. - 632 с.

69. Скловский К. О применении норм о злоупотреблении правом в судебной практике [Текст] // Вестник ВАС РФ. - 2001. - № 2. - С. 24.

70. Советское гражданское право: В 2-х т. Т. 1. [Текст] / Под ред. Красавчикова О.А. - М., Высшая школа. 1985. - 762 с.

71. Степура И. Эвтаназия по-уссурийски [Текст] // Российская газета. - 2001. - 24 июля. - С. 8.

72. Тархов В.А. Советское гражданское право. [Текст] - Саратов., СЮИ. 1978. - 762 с.

73. Хессе К. Основы конституционного права ФРГ. [Текст] - М., Юрлитиздат. 1981. - 802 с.

74. Хмелева Т.И. Злоупотребление гражданскими правами [Текст] // Гражданское право. - 2008. - № 3. - С. 27.

75. Хохлов В.А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора [Текст] // Российская юстиция. - 2003. - № 7. - С. 23.

76. Цукерман М.И. Осуществление гражданами субъективных прав по советскому гражданскому праву. [Текст] - Л., ЛГУ. 1967. - 512 с.

77. Чеговадзе Л.А., Кондратьева Е.А. Недействительные сделки в механизме гражданско-правового регулирования [Текст] // Вестник Нижегородского коммерческого института. Серия "Право". Вып. 6. - Н. Новгород., НКИ. 2004. - С. 47.

78. Шундиков К.В. Цели и средства в праве (общетеоретический аспект): Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. [Текст] - Саратов., 1999. - 38 с.

79. Яценко Т.С. Категория шиканы в гражданском праве: история и современность. [Текст] - М., Статут. 2003. - 536 с.

80. По делу о проверке конституционности положений статьи 35 Федерального закона "Об акционерных обществах", статей 61 и 99 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 31 Налогового кодекса Российской Федерации и статьи 14 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами гражданина А.Б. Борисова, ЗАО "Медиа-мост" и ЗАО "Московская независимая вещательная корпорация" [Текст]: [Постановлением Конституционного Суда РФ № 14-П, от 18 июля 2003 г.] // Собрание законодательства РФ. - 2003. - № 30. - Ст. 3102.

81. О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации [Текст]: [Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ № 6/8, от 01.07.1996 г.] // Вестник ВАС РФ. - 1996. - № 9. - С. 43.

82. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ № 32/02 от 11 января 2002 г. // Вестник ВАС РФ. - 2002. - № 5. - С. 65-66.

83. Постановление ФАС Поволжского округа от 8 апреля 2008 г. № А55-2195/07 // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 8. - С. 78.

84. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 21.12.2007 по делу № А31-436/2007-12// Вестник ВАС РФ.- 2008.-№ 2.-С.12.

85. Постановление ФАС Северо-Западного округа от 02.11.2007 по делу № А56-11558/2006// Вестник ВАС РФ.- 2008. -№ 2.- С.23.

Страницы: 1, 2, 3