Правовое регулирование договора внешнеторговой купли-продажи

Что касается корпораций (юридических лиц), то первоначально их правоспособность в Англии определялась на основании права, избранного сторонами. Однако последние тенденции в развитии права Англии и стран британского содружества свидетельствуют, что правоспособность корпораций определяется правом места инкорпорации (т.е. учреждения). В частности, согласно Закону Великобритании об иностранных корпорациях 1991 г. правоспособность корпорации определяется правом места инкорпорации.

Как показывает практика, вопрос о правоспособности иностранной организации, с которой российское лицо вступает в договорные отношения, имеет важное значение для признания контракта действительным. В частности, российская сторона должна знать о том, кто вправе вести переговоры и подписывать контракт от имени иностранной организации, какова возможная ответственность компании и (или) ее учредителей. Ответы на указанные вопросы можно найти в уставе организации, а также в законодательстве соответствующего государства о юридических лицах.

На основе изложенного можно сделать вывод, что международный характер торговым операциям лиц, не являющихся резидентами одного государства, придает факт нахождения их предприятий (имущественных комплексов, предназначенных для предпринимательской деятельности) в разных государствах, или, другими словами, факт осуществления ими предпринимательской деятельности на территории разных государств.

Глава 2. Правовое регулирование внешнеэкономических сделок

§ 1. Применение норм международного права к договорам внешнеторговой купли-продажи товаров

Выбор сторонами сделки или судом в качестве применимого какого-либо национального права не означает, что указанное применимое право будет регулировать все вопросы, касающиеся данной сделки. При этом под применимым понимается не вообще право, а гражданское право, хотя на практике имеют место соглашения о подчинении контракта публичным нормам государства контрагента или третьего государства. Например, в контракт купли-продажи может быть включена оговорка об обязанности покупателя соблюдать экспортные ограничения, установленные государством страны продавца, в частности, не перепродавать товар в третью страну, в отношении которой законодательством страны продавца введены такие ограничения. Такие соглашения в соответствующей части, по общему правилу, не находят поддержки в судах и арбитражах. В то же время некоторые публично-правовые нормы будут действовать независимо от избранного права.

Если применимым правом к сделке будет избрано право России, то у судьи не возникнет проблем с установлением его содержания: к сделке будет применяться гражданское законодательство России, прежде всего ГК РФ. Если в качестве применимого избирается иностранное право, то судья должен установить его содержание, т.е. определиться, какие источники применяются в соответствующем иностранном государстве, как они соотносятся между собой, какое значение имеет судебная практика и т.д.

Наиболее часто иностранное право применяется в практике международных коммерческих арбитражей. Так, в ряде решений в соответствии с коллизионной нормой МКАС применял индийское, египетское, киприотское право. При установлении содержания иностранного права составами арбитража использовались как имеющаяся у них информация, так и представленные сторонами заключения иностранных юридических фирм. Допуская применение иностранных правовых норм, «право одной страны наделяет их таким же юридическим значением, которое они имеют в рамках их собственной правовой системы».

«Источники иностранного права, применимые к международным (внешнеэкономическим) сделкам, представляют собой, прежде всего, положения обязательственного и договорного права» Жильцов А.Н. Проблема применения императивных норм третьих стран в европейском международном частном праве // СПС «Консультант Плюс». С.3. В странах континентального права гражданское, в том числе договорное, право кодифицировано. Основным источником выступает Гражданский Кодекс. В некоторых странах континентальной Европы наряду с гражданскими приняты также торговые кодексы (Россия от такого подхода отказалась). В некоторых странах договоры вынесены за рамки гражданских кодексов и регулируются отдельными законами, например, в Швейцарии действует Обязательственный закон 1881 г. (иное название - Кодекс обязательственного права). В целом страны континентального права строят свое законодательство либо на основе принципов, заложенных в ГГУ 1900 г. (германская правовая семья), либо на основе ФГК 1804 г. (романская правовая семья).

Особую сложность для российских судов представляют правовые системы стран англо-американского права (Англия, Уэльс в Великобритании, США (исключая Луизиану), Канада (исключая провинцию Квебек), Австралия, Новая Зеландия и Ирландия, бывшие английские колонии Азии, Африки и Карибского бассейна), основным источником договорного права, в которых выступает судебный прецедент. При этом в таких странах принимаются также законы, так что правовая система носит смешанный характер.

При применении права следует учитывать и федеративный характер страны. Например, в США доктрина судебного прецедента, или stare decisis, действует лишь в пределах конкретного штата. Хотя суды часто ссылаются на решения судов других штатов, данные решения рассматриваются как дополняющие аргументацию (persuasive), но не являются обязательными (binding) для суда. По отдельным аспектам контрактного права на уровне штатов также принимаются законы, которые «являются обязательными для судов и имеют большую силу, чем судебные прецеденты». Особое значение в правовой системе США играет ЕТК США, разработанный специальной Комиссией совместно с Американским Институтом права, с тем чтобы заменить ранее принятые в США единообразные законы. ЕТК - модельный нормативный акт, на основании которого отдельные штаты принимают свои внутренние законы. Таким образом, даже наличие единого ЕТК не приводит к полной унификации договорно-правовых норм, поскольку нормы ЕТК толкуются в штатах сообразно сложившейся судебной практике. При этом, как отмечает А.С. Комаров, «суды отдельных штатов США: нередко продолжают отдавать предпочтение нормам действующего в этих штатах прецедентного права, а не положениям, сформулированным ЕТК, полагая, что его нормы не всегда адекватны действующему в данном штате праву...» Комаров А.С. Указ. соч. С.12.

В тех областях контрактного права, в которых все еще доминирует прецедентное право, единообразие поддерживается влиянием Свода договорного права (Restatement of the law of Contracts), принятым Американским институтом права. «Свод не применяется в США как источник права, однако его иногда цитируют в решениях, но не как основание для принятия решения, а в качестве дополнительной аргументации». Кроме того, вместе с ЕТК Свод договорного права вносит единообразие в договорное право США, которое остается преимущественно правом штатов.

Материально-правовое регулирование международной купли-продажи характеризуется в настоящее время единообразием, поскольку с 1 января 1988 г. вступила в силу Венская конвенция 1980 г. Конвенция дает определение договора международной купли-продажи товаров, содержит положения о форме договоров и порядке их заключения, регулирует содержание прав и обязанностей продавца и покупателя, а также вопросы ответственности сторон за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей по договору. Кроме того, Конвенция содержит положения о переходе риска с продавца на покупателя и положения об обязанностях сторон по сохранению товара.

Принятию Венской конвенции 1980 г. предшествовала разработка и принятие в 1964 г. двух Гаагских конвенций о купле-продаже - Конвенции о Единообразном законе, о международной купле-продаже товаров и Конвенции о Единообразном законе, о заключении договоров международной купли-продажи. Конвенции не нашли широкого применения вследствие того, что учитывали «главным образом правовые традиции и экономические реалии континентальных стран Западной Европы, то есть региона, принимавшего наиболее активное участие в их подготовке». Для того чтобы максимально расширить круг участников Венской конвенции 1980 г., сделать ее универсальным документом, авторы конвенции старались учесть интересы существующих национальных правовых систем, прежде всего, континентальной и англо-американской. В результате в Конвенции нашли отражение особенности, свойственные этим двум правовым системам. Благодаря этому обстоятельству число участников Конвенции превысило 70 государств и имеет тенденцию к росту.

Конвенция подлежит применению в двух случаях.

1. Когда коммерческие предприятия сторон договора международной купли-продажи товаров находятся в разных государствах, участвующих в конвенции (п. 1 «a» ст. 1).

2. Когда в силу коллизионной нормы в качестве применимого к договору национального права признается право государства - участника Конвенции, даже если коммерческое предприятие одной из сторон договора или обеих сторон не находится в государствах - участниках конвенции (п. 1 «b» ст. 1). Причем это правило действует также в случае, когда стороны выбрали право государства - участника конвенции в силу автономии воли сторон. Иными словами, применение к контракту права государства - участника конвенции автоматически влечет применение Конвенции. Хотя Конвенция не является обязательной для не участвующих в ней государств, имеются примеры ее применения судами таких государств в случае, когда коллизионные нормы ведут к применению права государства - участника Конвенции.

Термин "коммерческое предприятие стороны" характеризует не субъект права, а место основной деятельности стороны, постоянное место осуществления деловых операций (place of business). Таким образом, национальность (государственная принадлежность) стороны не имеет значения для решения вопроса о применимости конвенции. При этом в Комментарии к Венской конвенции 1980 г. И.С. Зыкин со ссылкой на зарубежные издания отмечает, что «коммерческим предприятием может являться место нахождения главной конторы юридического лица, а также его представительства, филиала. Если место деятельности агента, представительства, филиала продавца или покупателя тесно связано с договором купли-продажи и его исполнением, именно их следует рассматривать как коммерческое предприятие для целей п. 1 ст. 1 Конвенции». Нельзя не отметить некоторую ущербность такого подхода. Филиал или представительство являются структурными подразделениями юридического лица, а следовательно, от своего имени сделки заключать не могут, и все заключенные ими договоры считаются заключенными самим юридическим лицом.

Национальность (государственная принадлежность) стороны не имеет значения для решения вопроса о применимости конвенции (п. 3 ст. 1). Таким образом, если коммерческие предприятия сторон находятся в одном государстве, то конвенция не применяется, хотя бы стороны и имели различную национальность. Примечательно, что в некоторых случаях нормы конвенции применялись в качестве обычно-правовых.

В соответствии со ст. 6 Конвенции стороны могут исключить применение конвенции, однако это надо сделать прямо и недвусмысленно, например, записать в контракте, что к нему не применяются положения Венской конвенции 1980 г. В своем обзоре по применению Конвенции ЮНСИТРАЛ отмечает, что существует неопределенность по поводу того, могут ли стороны подразумеваемо (косвенно) исключить применение конвенции. Ряд судов и арбитражей считают, что исключить применение конвенции таким способом нельзя, поскольку конвенция не предусматривает прямо такой возможности.

«Другие, наоборот, признают "подразумеваемое" исключение сторонами Конвенции, например в случае, когда стороны (коммерческие предприятия которых находятся в государствах-участниках) избирают право государства - не участника конвенции» Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров. Комментарий. М., 1994.С.100. В отечественной литературе такой позиции придерживается Г.К. Дмитриева, с точки зрения которой, если стороны, чьи коммерческие предприятия находятся в государствах - участниках Конвенции, избирают право государства - не участника Конвенции, должно применяться именно избранное сторонами национальное право, конвенция же - лишь в субсидиарном порядке для восполнения пробелов в национальном праве. По нашему мнению, данное утверждение неверно: в результате такого чрезмерно вольного толкования ст. 6 Конвенции игнорируется (прямо нарушается) п. 1 «а» ст. 1 Конвенции.

По всем вопросам, которых Конвенция не касается, или когда в Конвенции имеется пробел, который нельзя восполнить на основе ее общих принципов, применяется национальное право, определенное в соответствии с нормами международного частного права. В целом вопросы, которые должны быть разрешены национальным правом, можно разделить на две группы. Первую группу образуют вопросы, которые Конвенция прямо исключает: действительность договора, право собственности на проданный товар, ответственность продавца за причиненные товаром повреждения здоровья или смерть какого-либо лица (ст. 5 и 6). Вторую группу составляют вопросы, которые Конвенция просто обходит молчанием (например, касающиеся правоспособности сторон, представительства и доверенности, исковой давности, конкретный размер процентов годовых при просрочке исполнения денежных обязательств, положения о неустойке и др.). Некоторые из указанных вопросов традиционно исключаются из предмета регулирования международных конвенций (правоспособность сторон, права собственности на товар), другие не попали в сферу действия конвенции, поскольку по ним не удалось достигнуть единообразного подхода. Ведь даже коллизионное регулирование данных отношений является отличным в праве различных государств.

Например, ответственность продавца за причиненные товаром повреждения здоровья или смерть какого-либо лица в одних странах является разновидностью договорной ответственности, в других - деликтной. «Исковая давность в странах общего права регулируется законом страны суда, в странах континентального права - обязательственным статутом» Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2003.С.120. Правоспособность в одних странах регулируется личным законом, в других (например, в Англии) - подчиняется обязательственному статуту. В отношении же принципа реального исполнения конвенция делает прямую отсылку к закону суда (ст. 28 Конвенции). В Обзоре ЮНСИТРАЛ по применению конвенции со ссылками на судебную и арбитражную практику перечисляются вопросы, которые прямо в конвенции не упомянуты, но исключались судами и арбитражами из сферы ее действия: действительность оговорки о выборе юрисдикции, положения о неустойке, соглашения об уступке полученного по договору, соглашения об урегулировании задолженности, зачета, исковой давности, признания долга и др.

Возникает неопределенность - являются ли эти проблемы коллизионными, и могут ли они решаться в контексте традиционного коллизионного права как права, разрешающего коллизии между разнонациональными правовыми системами? Думается, что ответ на первую часть вопроса должен быть положительным, а на вторую - отрицательным. Традиционные коллизионно-правовые проблемы не возникают в ситуации, когда договор купли-продажи регулируется Венской конвенцией 1980 г., поскольку вопросы, которые охватываются обязательственным статутом, урегулированы в конвенции. Те же вопросы обязательственного статута, которые в конвенции не урегулированы, надлежит решать с учетом ее международного характера. Это обстоятельство ориентирует суд или арбитраж на привлечение дополнительных материалов разработки самой конвенции, дополнительных документов, таких как Принципы УНИДРУА, а также иностранной судебной практики. Все это снимает с повестки дня коллизионный вопрос. И лишь в отношении тех ситуаций, которые относятся к обязательственному статуту, но не регулируются конвенцией и не могут быть разрешены с учетом ее международного характера на основе дополнительных материалов, включается традиционный механизм коллизионного регулирования. При этом отдельные отношения, например принуждение стороны к реальному исполнению, конвенция изымает из-под обязательственного статута и подчиняет закону страны суда (ст. 28) - единственной коллизионной привязке, прямо закрепленной в конвенции.

Важно отметить, что ст. 7 Конвенции представляет собой разновидность коллизионной нормы, а положение о применении национального права направлено на решение коллизионного вопроса. Причем это не вопрос о соотношении международного и национального права, который решается в контексте ст. 7 ГК РФ: это вопрос, который решается на основании коллизионной нормы международного соглашения - Венской конвенции 1980 г.

Проблема, которую необходимо в данном случае разрешить, заключается в следующем: является ли восполнение пробелов конвенции в соответствии с ее ст. 7 вопросом коллизионного права или относится к проблеме толкования конвенции, что исключает постановку коллизионного вопроса. Российская судебно-арбитражная практика склонна рассматривать восполнение пробелов лишь в качестве коллизионного вопроса. По крайней мере, в опубликованной практике по применению Венской конвенции 1980 г., как правило, не говорится о стремлении суда или арбитража к учету международного характера конвенции, применении дополнительных средств толкования. Российские судебные решения не содержат ссылок на судебную или арбитражную практику других стран.

Так, в соответствии со ст. 13 Конвенции под письменной формой контракта понимаются также сообщения по телеграфу и телетайпу. Таким образом, факсимильная связь в соответствии с буквальным толкованием конвенции не относится к письменной форме. Обычно в качестве аргумента против такой позиции выдвигается тезис о том, что во времена создания конвенции факсимильная связь еще не была столь распространена, как в настоящее время, и поэтому не была упомянута в ее ст. 13, хотя факсимильное сообщение полностью удовлетворяет требованиям письменного документа.

Помимо Венской конвенции 1980 г. контракты международной купли-продажи товаров регулируются рядом других международных соглашений. В частности, Конвенция об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г., измененная Протоколом 1980 г., установила единый четырехлетний срок исковой давности. Хотя Россия не участвует в данной конвенции, ее положения будут применяться к контрактам с участием российских контрагентов в случаях, когда применимым правом к договору окажется право государства - участника конвенции при условии, что это государство не сделало оговорки о том, что будет применять конвенцию только к отношениям сторон, имеющим свои коммерческие предприятия в ее государствах-участниках (п. «в» ст. 3).

В конвенции нашли свое отражение особенности, свойственные как англо-американскому праву, так и континентальным правовым системам. Например, ст. 71-73 конвенции происходят из общего права (ср. § 2-609 и 2-610 ЕТК США), в то время как ст. 47 и 63, предоставляющие возможность установления дополнительного срока для исполнения обязательства, берут начало из континентального права (англо-американскому праву такие положения не известны).

Основным средством правовой защиты против нарушения договора по конвенции является возмещение убытков См. Поздняков В.С., Садиков О.Н. Правовое регулирование отношений по внешней торговле. Ч. 1. М., 2005. С.63. Убытки понимаются как реальный ущерб и упущенная выгода (ст. 74). Однако их размер не должен быть более того ущерба, который могла и должна была предвидеть нарушившая договор сторона. Это последнее положение является отличительной чертой понятия убытков по конвенции, и происходит оно также из общего права, хотя схожие положения имеются и в законодательстве некоторых стран континентальной Европы. В отличие от российских судов и арбитражей зарубежные суды при взыскании убытков по ст. 74 конвенции специально исследуют вопрос о том, не превышает ли размер убытков той суммы, которую можно было предвидеть во время заключения контракта.

Положение конвенции о «предвидимости» размера убытков следует применять также в ситуациях, когда в суде или арбитраже ставится вопрос о возможности возложения на нарушившую договор сторону последствий, которые понесла другая сторона в связи с требованиями своего валютного, налогового, таможенного или иного административного законодательства. В качестве одной из форм оперативного воздействия на нарушителя договора конвенция предусматривает принуждение к исполнению договора в натуре. Однако согласно ст. 28 конвенции суд не обязан выносить решение об исполнении в натуре, кроме случаев, когда он сделал бы это на основании собственного закона в отношении аналогичных договоров купли-продажи, не регулируемых конвенцией.

К источникам правового регулирования договора внешнеторговой купли-продажи относятся Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА.

Принципы УНИДРУА представляют полностью новый универсальный подход к праву международной торговли, поскольку они не являются ни контрактом, согласовываемым коммерческими предприятиями, ни международной конвенцией, подлежащей ратификации подписавшими ее государствами. Причинами разработки данного документа явилось недостижении традиционными методами международно-правовой унификации ожидаемых результатов в виде единообразных правил, предлагающих универсальное регулирование и сводящих к минимуму необходимость обращения к национальному праву отдельных стран. При отсутствии единообразного регулирования на универсальном уровне вследствие различий, существующих правовых систем и невозможности формулирования самодостаточного контракта возникает проблема определения применимого права и разрешения на его основе спора.

Сфера применения Принципов определена как общие правила международных коммерческих договоров сходным с Венской конвенцией 1980 г. образом. Ограничение применения Принципов только к международным коммерческим сделкам отразило намерение составителей, с одной стороны, предложить набор наиболее важных предписаний во избежание обращения через коллизионные нормы к национальным правовым системам и исключения применения имеющих значительные отличия в разных странах внутринациональных правил о внутренних договорах, включая потребительские договоры, и, с другой стороны, ограничить сферу их применения профессиональным оборотом, в котором участвуют коммерческие организации. По сравнению с Венской конвенцией 1980 г. сфера действия Принципов шире: их положения применимы к любым коммерческим договорам. Однако это не препятствует сторонам использовать Принципы и во внутреннем обороте; особое значение этого применительно к российским участникам коммерческих договоров подчеркивалось А.С. Комаровым в Предисловии к русскому изданию. Данный документ носит самодостаточный характер и в отличие от Венской конвенции 1980 г. не предусматривает обращения к внутринациональному праву, сохраняя в ст. 1.6 отсылку к основополагающим общим принципам. Вместе с тем Принципы не ограничивают применение обязательных (императивных) положений национального, международного или наднационального происхождения, которые подлежат применению в силу соответствующих норм международного частного права (ст. 1.4). Сторонам предоставлено право исключить применение Принципов, отступать от них или изменять содержание любого из их положений, если иное не предусмотрено этими Принципами (ст. 1.5).

Положения Принципов УНИДРУА могут быть разделены на две части: к первой относятся основополагающие принципы, общие для всех правовых систем и отражающие фундаментальные основы структуры международных коммерческих отношений; ко второй части относятся правила о заключении и исполнении международных коммерческих договоров, а также последствия их неисполнения, сформулированные в виде предоставления потерпевшей стороне различных средств защиты.

В первой части данного документа зафиксированы следующие общие принципы.

1. Свобода договора, состоящая в праве деловых людей свободно решать вопрос вступления в договор и определять его содержание (ст. 1.1).

2. Открытость международным обычаям (ст. 1.8), что позволяет адаптировать Принципы к изменяющимся условиям международной торговли; формулировка ст. 1.8 совпадает с правилом всех четырех упомянутых Конвенций, что создает единообразный подход для толкования всех международных коммерческих контрактов.

3. Ограничение числа случаев, когда само существование или юридическая сила контракта могут быть оспорены или он может быть досрочно прекращен - favor contractus, что отражено в ряде статей (ст. ст. 2.1, 2.11 (п. 2), 2.12).

4. Соблюдение добросовестности в международной торговле как в процессе переговоров, так и в период исполнения контракта; при этом особый акцент делается на соблюдении не каких-либо национальных или профессиональных, а именно правил международного коммерческого оборота (ст. 1.7).

5. Обеспечение стабильности сделки в договоре с открытыми условиями (ст. 2.14), при возникновении "битвы проформ" (ст. 2.22), при наличии первоначальной невозможности исполнения (ст. 3.3), ограничение права стороны на отказ от договора только в случае существенного заблуждения (ст. 3.5).

6. Обеспечение защиты против недобросовестности, прежде всего в виде предусмотренной в ст. 3.10 возможности аннулирования контракта при наличии серьезного несоответствия прав и обязанностей одной стороны по сравнению с другой, если такое преимущество достигнуто за счет слабости или ущемления другой стороны. Во второй части данного документа зафиксированы основные правила заключения договора (ст. ст. 2.1 - 2.22). Наряду с совпадающим с Венской конвенцией 1980 г. определением оферты и акцепта, включая правило, идентичное ст. 19 указанной Конвенции, закреплением права сторон на отзыв оферты и акцепта в Принципах отражены важные для международного коммерческого оборота правила, отражающие особенности современного, четвертого, периода унификации права международных коммерческих контрактов. Новым по сравнению с международно-правовой унификацией (Венская конвенция 1980 г., Женевская конвенция 1983 г., Оттавские конвенции 1988 г.) является закрепление в Принципах основных начал исполнения международных коммерческих контрактов: ст. ст. 5.3, 5.4, 6.2.1, 7.3.1. Это обусловлено более широким характером документа, предназначенного для урегулирования вопросов международного договорного права. Правила о последствиях несоблюдения сторонами международных коммерческих контрактов своих обязанностей сформулированы в соответствии с современными тенденциями, первоначально получившими отражение в Гаагских конвенциях 1964 г., а затем закрепленных во всех четырех указанных Конвенциях, к которым относятся: признание достоверных и предвидимых убытков в качестве основного средства защиты потерпевшей стороны и деление нарушений на существенные и несущественные с предоставлением потерпевшей стороне различных по объему полномочий. Более подробными являются правила Принципов о порядке платежей и последствиях их несовершения: ст. ст. 6.1.7 - 6.1.13, 7.4.9 - 7.4.12. Новым по сравнению с указанными Конвенциями является правило ст. 7.4.13 о возможности согласования сторонами в договоре уплаты "установленной суммы потерпевшей стороне" - specified sum, certain somme", право на которую потерпевшая сторона имеет независимо от размера действительно понесенного ею ущерба, что согласно российскому праву представляет исключительную неустойку. Данное правило закреплено и в Принципах Европейского договорного права, а также в Типовом контракте МТП международной купли-продажи готовых изделий (см. далее).Значение Принципов УНИДРУА состоит в том, что они используются в качестве основы для национальных кодификаций (Модельный ГК стран СНГ, ГК РФ, Закон Эстонии о договорах, проекты ГК Литвы, Аргентины и Туниса, ГК Квебека и Нидерландов). Можно сделать вывод, что в некоторых источниках международного права, регулирующих отношения, касающиеся заключения внешнеторгового договора существуют пробелы, которые нельзя восполнить на основе общих принципов международного права. В таких случаях применяется национальное право страны одного из участников международного договора купли-продажи.

§ 2. Применение норм российского права к договорам внешнеторговой купли-продажи товаров

Исходной коллизионной привязкой для регулирования договорных отношений в российском праве выступает принцип автономии воли сторон, т.е. признание за сторонами договора возможности самим выбирать применимую к их отношениям национальную правовую систему. В соответствии с п. 1 ст. 1210 ГК РФ «стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору». Ранее действующие Основы 1991 г. также предусматривали возможность сторон сделки выбирать право, применимое к их правам и обязанностям по сделке (п. 2 ст. 165, п. 1 ст. 166).

При этом автономию воли как институт следует понимать в двух значениях: как институт материального права (ст. 1 ГК РФ) и как институт права коллизионного (ст. 1210 ГК РФ). В первом случае речь идет о: а) возможности для сторон свободно заключать любой договор; б) свободе сторон гражданско-правового договора самостоятельно регулировать свои права и обязанности по договору, определять его условия в пределах диспозитивных норм законодательства (эта возможность ограничена императивными нормами - ст. 421 ГК РФ). В этом смысле на международном уровне наиболее предметно принцип автономии воли сторон договора сформулирован в ст. 1.1 Принципов УНИДРУА («Свобода договора»): «Стороны свободны вступать в договор и определять его содержание».

Во втором случае речь идет о возможности сторон договора, осложненного иностранным элементом, выбирать применимое право к договору (ст. 1210 ГК РФ). Иногда материальное правовое и коллизионное понимание автономии воли тесно переплетаются, например, когда в одном положении контракта стороны выбирают применимое право, а в другом ограничивают его применение, делают изъятие для определенных положений с помощью ограничительной оговорки. В этом случае необходимо четкое понимание того, что ограничительная оговорка должна рассматриваться не в смысле коллизионного права, а в смысле материального права, уже избранного сторонами. Исходя из действующего законодательства, можно выделить следующие правила выбора применимого права к договорным обязательствам в силу автономии воли сторон:

1. Временные ограничения для выбора применимого права. Соглашение сторон о применимом праве может быть достигнуто при заключении договора или в последующем (п. 1 ст. 1210 ГК РФ). При этом последующее соглашение сторон может быть заключено, например, уже при разбирательстве спора в суде или арбитраже, но, во всяком случае, до момента вынесения судом решения по существу дела. Согласно п. 3 ст. 1210 ГК РФ выбор сторонами подлежащего применению права, сделанный после заключения договора, имеет обратную силу и считается действительным, без ущерба для прав третьих лиц, с момента заключения договора.

2. Способы выражения соглашения о выборе применимого права. Согласно п. 2 ст. 1210 ГК РФ «соглашение сторон о применимом праве должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела». Таким образом, соглашение сторон о применимом праве может быть выражено, в частности, путем:

указания в контракте на применимое право в качестве одного из условий контракта;

заключения самостоятельного соглашения о применимом праве;

ссылки на документ, содержащий условие о применимом праве.

Установившаяся между сторонами практика подчинения своих отношений определенной системе права также может рассматриваться как соглашение сторон о применимом праве, вытекающее из «совокупности обстоятельств дела». Так, «при отсутствии в очередном договоре указаний о выбранном праве, суд или арбитраж имеют серьезные основания для применения аналогии с предшествующими договорами». Другим распространенным способом соглашения о применимом праве является достижения согласия об этом в ходе арбитражного процесса, в том числе в ситуациях, когда это следует из поведения сторон: ссылки на право одного и того же государства в исковом заявлении, возражении против иска, встречном иске.

Так, в практике МКАС рассматривалось дело, когда контракт не содержал положений о применимом праве. Вместе с тем истец в исковом заявлении ссылался на нормы ГК РФ, а ответчик, в свою очередь, не высказался о применимом праве, но в своих возражениях на иск оспаривал обоснованность применения конкретной нормы ГК РФ. МКАС пришел к выводу, что применимым является российское гражданское право, согласие сторон, на применение которого вытекает из ссылок на нормы ГК РФ См. Решение МКАС по делу от 21 марта 1998 №200/98// СПС «Консультант Плюс».

При этом выбор сторонами договора места рассмотрения спора не может автоматически рассматриваться как выбор ими и соответствующего применимого права.

В одном из дел арбитражный суд пришел к выводу, что выбор сторонами в качестве места рассмотрения споров арбитражного суда РФ не означает автоматического подчинения отношений сторон российскому праву. В отсутствие соглашения сторон о применимом праве выбор права должен осуществить суд.

Иной подход можно встретить в зарубежной литературе, когда выбор места рассмотрения спора рассматривается как «молчаливый» выбор права: Молчаливый выбор права определяют обычно и по юрисдикции суда или арбитража (выражение «юрисдикция города Гамбурга» означает молчаливый выбор немецкого права, а выражение «любой спор подлежит рассмотрению арбитража в Лондоне» означает выбор английского права).

Согласно п. 2 ст. 1210 ГК РФ соглашение сторон о применимом праве может «определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела». В частности, договоренность о применимом праве вытекает из «условий договора» в случаях, когда об этом с очевидностью свидетельствует язык контракта, место рассмотрения споров, валюта расчетов, ссылки в контракте на положения отдельных правовых систем, использование стандартных форм договоров, которые регулируются определенной системой права (например, указание на страховой полис Ллойда может свидетельствовать о применимом английском праве). К «обстоятельствам дела» могут относиться, в частности, выбор права во взаимосвязанной сделке, заведенный порядок, принадлежность сторон к одному государству, природа и местонахождение предмета контракта в какой-либо одной стране и т.п.

Иногда стороны в контракте записывают, что применимым правом является «право истца» или иное право, которое должно определяться в будущем. В зарубежной литературе высказано мнение, что применимое право не может определяться на основании какого-то события, могущего наступить в будущем после заключения контракта. Равным образом недействительной признается оговорка контракта о применимом праве, посредством которой одной стороне дается право выбрать применимое право.

3. Толкование термина "право". Использованный законом термин "право, подлежащее применению к правам и обязанностям сторон" включает, очевидно, лишь объективное право. Это значит, что в качестве применимого можно выбрать лишь действующее право существующего государства, а также положения международных договоров. Соответственно ссылки сторон на недействующее законодательство или законодательство не существующего государства (например, законы царской России или Римское право), не вступившие в силу международные конвенции, типовые законы и пр. нельзя рассматривать как выбор права. Вместе с тем в своей практике МКАС сталкивается со ссылками на устаревшие акты. Например, для контрактов российских организаций с контрагентами из стран СНГ характерны ссылки на акты Союза ССР. Когда в заключаемых контрактах стороны делали ссылку на указанные акты, МКАС рассматривал их как контрактные условия.

Равным образом действующее право означает то, которое действует на момент рассмотрения спора. В соответствии с господствующей точкой зрения выбор права, ограничивающий его применение определенной точкой времени, не допускается. Другими словами, большинство авторов согласны, что стороны не могут исключить будущие изменения в избранном праве.

Стороны договора, к которому применяется право РФ, могут включить в свой контракт условие о применении отдельных норм права иного государства. В этом случае нормы права последнего считаются инкорпорированными в договор и рассматриваются в качестве его условий. Соответственно любые последующие изменения в законодательстве соответствующей страны не затрагивают инкорпорированный закон, поскольку он фактически перестает быть «законом», а рассматривается лишь в качестве договорного условия. Так, стороны договора, регулируемого правом России, могут включить в свой контракт условие о применении отдельных норм права конкретного государства, скажем, швейцарского Обязательственного закона. В этом случае положения швейцарского закона будут рассматриваться как контрактные условия, и применяться в части, не противоречащей императивным положениям российского гражданского законодательства (п. 4 ст. 421 ГК РФ). Аналогичная ситуация складывается с действующими международными договорами, стороной которых Россия не является.

Страницы: 1, 2, 3, 4