p align="left">Федеральный арбитражный суд Поволжского округа постановлением от 12.02.02 оставил решение и постановление апелляционной инстанции без изменения.

В протесте заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации предлагается указанные судебные акты в части прекращения производства по делу отменить, дело в части требования об обращении взыскания на предмет залога направить на новое рассмотрение; в остальной части судебные акты оставить без изменения.

Президиум считает, что протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, истец и ООО "Фармател" 25.12.2000 заключили кредитный договор N 466, в соответствии с которым банком заемщику выдан кредит в сумме 8000000 рублей на покупку векселей на срок до 22.06.01.

В качестве обеспечения выполнения обязательств по кредитному договору между банком и ОАО "Саратовхимтяжстрой" заключен договор ипотеки.

Заемщик обязательства по кредитному договору не исполнил.

Суд удовлетворил иск за счет заемщика; в отношении ОАО "Саратовхимтяжстрой" производство по делу прекратил, поскольку определением суда от 27.11.2000 в отношении последнего введена процедура внешнего управления и в соответствии со статьей 57 Федерального закона от 08.01.98 N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" имущественные требования к нему могут быть предъявлены только с соблюдением порядка требований к должнику.

Данный вывод суда является ошибочным. Требование к залогодателю об обращении взыскания на предмет залога не может рассматриваться в деле о банкротстве, и статья 57 Закона о банкротстве на эти требования не распространяется.

При таких обстоятельствах суд необоснованно прекратил производство по делу в отношении ОАО "Саратовхимтяжстрой".

Следовательно, судебные акты в части прекращения производства по делу подлежат отмене, а дело в части требования об обращении взыскания на предмет залога - рассмотрению по существу, в остальной части судебные акты подлежат оставлению без изменения.

Учитывая изложенное и руководствуясь статьями 187-189 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации постановил:

решение от 03.10.01, постановление апелляционной инстанции от 30.11.01 Арбитражного суда Саратовской области по делу N А57-9090/01-31 и постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 12.02.02 по тому же делу в части прекращения производства по делу отменить.

Дело в части требования об обращении взыскания на имущество открытого акционерного общества "Саратовхимтяжстрой" как предмет залога направить на новое рассмотрение в первую инстанцию Арбитражного суда Саратовской области.

В остальной части судебные акты оставить без изменения», постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 сентября 2002 г. N 2860/0211 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 сентября 2002 г. N 2860/02 Требование к залогодателю об обращении взыскания на предмет залога подлежит рассмотрению в обычном порядке, а не в рамках процесса о банкротстве // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации", 2003 г., N 1 (в извлечении)

Что же касается безналичных денег, то возможность их залога в юридической литературе также не получила однозначного разрешения.

Таким образом, учение о залоге, несмотря на достаточную разработанность, тем не менее не содержит однозначного ответа на вопрос о возможности участия наличных и безналичных денег в качестве предмета залоговых отношений. На наш взгляд, отражение в законодательстве альтернативного права участников залоговых отношений на выбор способа реализации предмета залога (с учетом его особенностей), несомненно, будет служить целям совершенствования действующего законодательства и обеспечит динамичное развитие одного из древнейших способов обеспечения обязательств в современных условиях.

3.3. Исполнение обязательств, вытекающих из банковской гарантии

В силу банковской гарантии банк, иное кредитное учреждение или страховая организация (гарант) дают по просьбе другого лица (принципала) письменное обязательство уплатить кредитору принципала (бенефициару) в соответствии с условиями даваемого гарантом обязательства денежную сумму по представлении бенефициаром письменного требования о ее уплате (ст. 368 ГК).

В литературе имеют место иные оценки банковской гарантии. По мнению одних авторов, банковская гарантия является модификацией гарантии, предусматривавшейся в ст. 210 ГК РСФСР 1964 г. и п. 6 ст. 68 Основ гражданского законодательства 1991 г.11 Еремычева И.И. Банковская гарантия как способ обеспечения исполнения обязательств // Право и экономика. - 2003. - № 10, октябрь. - С.12 По мнению второй группы авторов, с учетом того, что основанием к привлечению гаранта к уплате бенефициару денежной суммы является так называемый гарантийный случай, имеют место черты сходства между банковской гарантией и договором страхования22 Гражданское право России. Конспект лекций в схемах. Часть 1. /Под ред. Д.И.Платонов. - М.: ПРИОР. 2001. С. 92. По мнению третьей группы авторов, "отнесение банковской гарантии к способам обеспечения исполнения обязательств имеет не больше оснований, чем, например, страхование риска невозврата заемных средств"33 Новоселова Л.А. Поручительство и банковская гарантия как способы обеспечения исполнения обязательства // Гражданин и право, 2001. -№ 10, октябрь. - с. 31

Однако следует исходить из того, что банковская гарантия и в международном коммерческом обороте, и в действующем российском гражданском законодательстве отнесена к способам обеспечения исполнения обязательств.

Субъектами отношений по банковской гарантии являются гарант, принципал и бенефициар. Гарант - это лицо, выдавшее письменный документ, содержащий обязательство выплатить денежную сумму в случае представления бенефициаром письменного требования об оплате, составленного в соответствии с условиями банковской гарантии. Принципал - лицо, являющееся должником по обязательству, исполнение которого обеспечивается банковской гарантией, выданной гарантом по его просьбе. Бенефициар - лицо, в пользу которого, как кредитора принципала, выдается банковская гарантия. По действующему законодательству в качестве гарантов могут выступать банки, иные кредитные учреждения и страховые организации, т.е. организации, обладающие специальной правосубъектностью. Исчерпывающий перечень лиц, обладающих возможностью выдачи банковской гарантии, объясняется тем, что в российском законодательстве речь идет именно о банковской гарантии, а не просто о гарантиях по первому требованию, предусмотренных Унифицированными правилами 1992 г., по которым гарантами могут быть любые юридические и физические лица. В качестве принципалов и бенефициаров могут выступать как юридические, так и физические лица.

Выдача банковской гарантии - это односторонняя сделка, поскольку, во-первых, для ее совершения требуется волеизъявление одной стороны - гаранта; во-вторых, выдача банковской гарантии юридически связывает гаранта возможностью предъявления бенефициаром требования исполнения обязательства, вытекающего из нее. Юридическая связанность гаранта возникает по общему правилу с момента выдачи банковской гарантии, ибо она вступает в силу со дня ее выдачи, если в ней не предусмотрено иное (ст. 373 ГК). В качестве иного может быть указано, что банковская гарантия вступает в силу либо с определенной даты, либо с момента выдачи бенефициаром кредита принципалу, либо с момента получения письменного согласия бенефициара на принятие гарантии и т.д.

Под выдачей банковской гарантии следует понимать передачу гарантом тем или иным способом (почтой, телетайпом, непосредственно на руки и т.д.) надлежащим образом оформленной гарантии принципалу или бенефициару. Именно выдача гарантии является юридическим фактом, порождающим гарантийное обязательство между бенефициаром и гарантом. Для возникновения гарантийного обязательства не требуется извещения гаранта о принятии бенефициаром гарантии, если иное прямо не предусмотрено в тексте самой гарантии.

Главный юридический признак банковской гарантии как обеспечительной сделки состоит в независимости банковской гарантии от основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана. В соответствии со ст. 370 ГК предусмотренное банковской гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит в отношениях между ними от того основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана, даже если в гарантии содержится ссылка на это обязательство. Отсутствие у банковской гарантии признаков акцессорности по отношению к основному обеспечиваемому обязательству означает, что она11 Саутпаева А.С. Банковская гарантия. // Внешнеэкономическая деятельность, 2001. - № 9. С. 7

1) не прекращается с прекращением основного обязательства и не изменяется с его изменением;

2) не является недействительной при признании недействительным основного обеспечиваемого обязательства;

3) не дает гаранту права ссылаться при предъявлении к нему требований бенефициаром на возражения, которые связаны с обеспечиваемым обязательством;

4) не ставит действительность обязательства гаранта перед бенефициаром в зависимость от каких-либо требований или возражений принципала, основанных на отношениях принципала с гарантом или бенефициаром;

5) устанавливает, что обязательство гаранта оплатить денежную сумму должно быть исполнено при повторном требовании бенефициара даже в случаях, когда обязательство, обеспеченное банковской гарантией, полностью или в части уже исполнено, прекратилось по иным основаниям либо недействительно (п. 2 ст. 376 ГК).

Выдача банковской гарантии является результатом удовлетворения гарантом просьбы принципала о выдаче банковской гарантии (ст. 368 ГК). Таким образом, основанием выдачи банковской гарантии является именно просьба принципала.

Содержание соглашения принципала и гаранта о выдаче банковской гарантии определяется по их взаимному согласию. Главное в указанном соглашении составляют условия об обязательствах по выдаче гарантии в интересах принципала, о порядке удовлетворения письменного требования бенефициара, о вознаграждении, причитающемся гаранту, об условиях и объеме регрессной ответственности принципала.

Из определения банковской гарантии, данного в ст. 368 ГК, следует, что обязательства гаранта должны быть оформлены письменно. В отличие от норм, регулирующих отношения по поручительству, неустойке, залогу и указывающих, что несоблюдение письменной формы сделок о применении этих способов обеспечения влечет их недействительность, для банковской гарантии действующим законодательством такие последствия несоблюдения письменной формы прямо не предусмотрены. Сама сущность банковской гарантии состоит в том, что это есть письменно оформленное обязательство, в силу которого кредитор принципала - бенефициар приобретает право требовать получения денег (ст. 368 ГК). Поэтому банковская гарантия - это всегда документ, совершенный в письменной форме (включая электронную документацию, телеграммы, телексы, телефаксы).

Исполнение обязательств, вытекающих из банковской гарантии, начинается с момента предъявления бенефициаром гаранту требования об уплате денежной суммы по банковской гарантии. Требование должно быть представлено гаранту в письменной форме с приложением указанных в гарантии документов. В требовании или в приложении к нему бенефициар должен указать, в чем состоит нарушение принципалом основного обязательства, в обеспечение которого выдана гарантия (п. 1 ст. 374 ГК).

При получении требования гарант обязан немедленно уведомить принципала о получении требования бенефициара и передать принципалу копию требования со всеми относящимися к ней документами. Данная обязанность играет весьма важную роль в отношениях гаранта и принципала. Ведь ее исполнение учитывается при предъявлении гарантом регрессных требований к принципалу. Только исполнение гарантом своих обязательств в соответствии с условиями его соглашения с принципалом о выдаче гарантии является бесспорным основанием для удовлетворения регрессных требований гаранта к принципалу.

Гарант должен рассмотреть требование бенефициара с приложенными к нему документами в разумный срок и проявить разумную заботливость, чтобы установить, соответствует ли это требование и приложенные к нему документы условиям гарантии (п. 2 ст. 375 ГК). Под разумным сроком, в течение которого гарант обязан осуществить проверку документов и дать ответ об их принятии или отказе, должен пониматься срок, сложившийся в виде обычая. Установка законодателя на разумность срока осуществления проверки документов не препятствует его конкретному определению в гарантии.

При рассмотрении документов, представленных бенефициаром, гарант не обязан осуществлять проверку соответствия документов фактическим обстоятельствам, но обязан проверить их на предмет соответствия условиям гарантии. Согласно п. 1 ст. 376 ГК, если требование бенефициара либо приложенные к нему документы не соответствуют условиям гарантии либо представлены гаранту по окончании определенного в гарантии срока, гарант отказывает бенефициару в удовлетворении его требования. Гарант отказывает в выплате, если из представленных бенефициаром документов следует, что нарушение принципалом основного обязательства не является тем нарушением, которое в соответствии с условиями гарантии дает право потребовать платежа от гаранта11 Сафонов М. Н. Исполнение обязательств и способы обеспечения их исполнения // Журнал российского права, 2003. - № 7. - с.17

Гарант обязан немедленно уведомить бенефициара об отказе удовлетворить его требование (п. 1 ст. 376 ГК).

Окончание срока, на который выдана банковская гарантия, является основанием прекращения гарантийного обязательства в целом, в связи с чем он не может быть восстановлен.

Таким образом, банковская гарантия действующим законодательством отнесена к способам обеспечения исполнения обязательств. Вследствие этого исполнение гарантом своих обязательств по выплате денежных средств бенефициару, являющемуся кредитором в обязательстве с принципалом, погашает в соответствующей части право требования бенефициара к принципалу. Таким образом, если гарантом исполнено требование бенефициара об оплате денежной суммы, предусмотренной банковской гарантией, то обязательство между бенефициаром и принципалом должно считаться исполненным в соответствующей части.

3.4. Удержание как способ обеспечения гражданско-правовых обязательств

Удержание - один из способов обеспечения обязательств, прямо поименованных в ГК РФ, что подразумевает наличие норм законодательства, регулирующих этот гражданско - правовой институт. На этом основании считается, что удержание непосредственно возникает из закона, но ст. 359 и 360 ГК описывают только основание и сам принцип удержания (по сути эти статьи содержат законодательный минимум для описания данного вида обеспечения обязательств). Поэтому возникает ощущение, что этих норм явно недостаточно для качественного регулирования правоотношений сторон по поводу удержания.

Довольно узкая законодательная формулировка удержания как способа обеспечения исполнения обязательств (всего две статьи в ГК РФ) и отсутствие четкого доктринального толкования создают теоретический "вакуум" для правоприменения.

Институт удержания не является абсолютно новым для нашего права: он имел место в некоторых формах в дореволюционном праве, являлся объектом ряда исследований известных российских цивилистов. Поэтому большое значение имеет современный анализ на основе взаимосвязи с историей происхождения института.

Практика судебного рассмотрения дел, в которых применяются нормы об удержании, на сегодняшний день незначительна. Нет однозначного подхода, на первый взгляд, к несложным ситуациям. Рассмотрение судами подобных дел имеет особенности, анализ которых позволяет выявить основные направления совершенствования действующего законодательства, а также определить истинную природу и назначение удержания.

В деятельности правоохранительных органов часто возникает проблема применения удержания в той или иной ситуации, то есть с введением в ГК РФ норм об удержании (ст. ст. 359, 360) появилась проблема квалификации самостоятельных действий кредитора в отношении имущества, принадлежащего должнику. Довольно интересные ситуации возникают в практике правоохранительных органов относительно захвата имущества. Имеется в виду разграничение: в каких ситуациях возникает право удержания, регулируемое гражданским законодательством, а в каких действия лиц, удерживающих вещь, подпадают под некоторые составы уголовных преступлений, порождая, таким образом, уголовные правоотношения. Захват имущества используется для того, чтобы побудить должника к выплате долга, или реализуется с обращением денежных средств в счет погашения долга. Возникает проблемная ситуация: попытки органов предварительного расследования квалифицировать эти действия как хищение (грабеж или разбойное нападение) в зависимости от способа захвата имущества часто не имеют успеха, поскольку хищение - это изъятие чужого имущества, а здесь имущество является спорным. Таким образом, введенные в ГК РФ нормы об удержании вещи (ст. ст. 359, 360 ГК РФ) вызывают много противоречий в связи с недостаточной теоретической проработкой11 Сафонов М. Н. Исполнение обязательств и способы обеспечения их исполнения // Журнал российского права, 2003. - № 7. - с. 14

Необходимо разграничение понятий удержания как института частного права, самозащиты, которая имеет весьма пограничный характер с самоуправством - преступлением по УК РФ или другими составами преступлений в зависимости от ситуации, а также в анализе характера владения при удержании.

Происхождение и развитие удержания обусловлены как римским правом, влиянием права западных стран, где оно ранее эффективно применялось, так и нашим обычным правом. Удержание существовало для понуждения должника к исполнению обязательства, причем как крайняя мера в случае невозможности получения своевременной помощи. Оно применялось в силу закона, но являлось временной мерой, используемой для того, чтобы потом создать законный "режим", подав иск и наложив в судебном порядке арест на имущество.

Данная мера считалась чрезвычайной, так как по общему правилу владение, обеспечивающее управомоченного субъекта, возникало согласно воле обязанного субъекта.

В римском праве право удержания (jus retentionis) выделялось в качестве отдельной меры обеспечения. В дореволюционном праве обеспечительные меры рассматривались как меры обоюдного согласия, причем удержание явно не вписывалось в круг обеспечительных средств по обоюдному согласию. Такие меры рассматривались как произвольные, которые обеспечивают надлежащее исполнение договоров и используются по усмотрению сторон, лишь бы они не противоречили основному законодательству.

Удержание рассматривалось российскими цивилистами не только как мера обеспечения договоров, но и как мера так называемой самозащиты. Скорее всего, в силу этого обстоятельства в совокупности с другими это заблуждение существует и по сей день, поскольку самозащита и удержание - разные правовые институты. Поэтому зачастую об удержании в дореволюционном праве упоминалось именно в разделах, где говорится об осуществлении прав, о так называемых внесудебных средствах: самоуправстве и самообороне11 Сарбаш С.В. Удержание как способ обеспечения исполнения обязательств. /Юрист. 2001. № 5-6. с. 19

По римскому праву кредитору предоставлялось право самовольно отнять предмет своего требования. В нашем праве имелась возможность задержания вещи обязанного лица для понуждения к исполнению обязательства, также его задержания для установления "самоличности". Таким образом, по римскому праву разрешалась более серьезная мера к должнику, тогда как по нашему праву была лишь возможность задержания вещей в силу существующего обязательства между лицами и была необходимость уже наличия вещей во владении контрагента.

Самозащита и самоуправство разделялись в своем значении, имеется в виду в гражданско-правовом смысле. Самоуправство запрещалось, но как крайняя мера допускалась самозащита. Самоуправство определялось как запрещенное внесудебное средство осуществления гражданских прав, оно характеризовалось как самовольное нападение на личность или имущество с целью осуществления своих прав. Таким образом, по нашему праву не являлись самоуправством такие ситуации, когда собственник был обязан передать вещь в силу договора; временный владелец (держатель) в силу договора, например, комиссии, хранения не исполнял обязательства и удерживал вещь; лицо-совладелец не допускало к владению совладельца. Во всех этих ситуациях нет главного признака самоуправства - изъятия имущества из чужого владения, а есть только "самовольное" удержание имущества, находящегося уже во владении.

В дореволюционных источниках часто обращалось внимание на "самовольность" действия. Это было связано с отсутствием четких и прямых норм общего характера об удержании. В цивилистике не было определенных позиций в отношении института удержания. Ситуация была вызвана тем, что отсутствовал в большинстве случаев отдельный раздел об обеспечении обязательств, а в отношении указанного права не было общих норм, а были лишь частные постановления по отдельным вопросам. Также сказалось влияние западных источников, например, Саксонского уложения, которое разрешало более решительные меры самозащиты прав, а точнее, "самоуправные меры".

Исходя из исторического анализа института удержания и соотношения с современным правом следует вывод, что во внедоговорных обязательствах невозможно его применение. Здесь можно говорить о самозащите, когда предстоит выяснить соразмерность вреда, причиненного при защите, вреду, предотвращенному в соответствии со ст. 14 ГК РФ.

Необходимо оценить современное определение законодателем предмета удержания как "вещи".

В ситуации, когда предмет удержания закрепляется только как "вещь", весьма проблематично говорить о возможности широкого его использования. Однако, если учесть, что большинство всех расчетов осуществляется в безналичной форме, применять удержание, например, денежных средств, находящихся на счете в кредитном учреждении, было бы весьма эффективно. Поэтому необходимо расширить предмет удержания на законодательном уровне. Удержание должно быть максимально эффективным средством, активно используемым на практике. Определение законодателем предмета удержания только как "вещи" сужает область применения данного способа обеспечения исполнения обязательств до упрощенного гражданского оборота, когда передаются по обязательству только материальные предметы (например, ящики с товаром по договору хранения, автомобиль для выполнения технических услуг). Так выходит, что удержание - это простейшее средство защиты своих прав в рамках большей части "элементарных" договорных обязательств. Существует явная потребность расширения предмета удержания как способа обеспечения исполнения обязательств до категории "имущество".

Применим ли институт удержания в отношении бездокументарных ценных бумаг? Различие правового режима имущественных прав, закрепленных в документарной и бездокументарной ценной бумаге, заключается в различии правовых средств, которые необходимо использовать для их осуществления и передачи. Самое главное, что документ, который находится у реестродержателя, не является оборотоспособным. Поэтому удержать такой документ, даже если усмотреть в нем какие-либо вещные признаки, весьма проблематично. Другое дело, когда в залог может быть передано право, что нельзя сделать при удержании (при современном законодательном определении его предмета). Режим вещных прав на бездокументарные ценные бумаги проблематичен, и, стало быть, нужно искать какой-то выход. Если права получают в современном гражданском обороте такую ценность и в некоторых ситуациях несут гораздо более полезную функцию, чем телесные объекты, то, значит, и гражданское законодательство должно "вписываться" в эти рамки. В результате, удержание только "вещи" со временем станет менее актуальным11 Шичанин А.В., Гривков О.Д. Соглашение об удержании как способ обеспечения гражданско-правовых обязательств // "Адвокат", 2002. - № 9. - с. 11-15

В настоящее время удержание ценных бумаг возможно только в отношении документарных ценных бумаг, бездокументарные ценные бумаги не могут быть предметом удержания. Удержание возможно в отношении недвижимости. Только любое удержание недвижимости должно происходить по какому-либо договору, например, аренды, подряда и только чужой вещи. Основной договор, в силу которого происходит акцессорное удержание, является основой для обращения взыскания на предмет удержания (ст. 349 ГК РФ). Если "завладение" недвижимостью происходит вне всякого договора, но при наличии судебного решения, это будет самозащита. Примером может являться ситуация, когда собственник ограничен в пользовании, например, жилым помещением, проживанием лиц, "выписанных" по судебному решению. Таким образом, применение удержания к недвижимости возможно в силу существующего законодательства и государственной регистрации такой сделки не требуется. Считаем в полной мере возможным применение удержания как к движимым вещам, так и к недвижимым, и никаких законодательных поправок в этом аспекте не нужно, напротив, законодательная поправка в ст. 359 ГК РФ удержания только движимого имущества создала бы массу противоречий.

В отношении вопроса о предмете удержания в целом предлагается внести изменение в ст. 359 ГК РФ "Основания удержания" и представить ее в следующей редакции:

1. "Кредитор, у которого находится имущество, подлежащее передаче должнику либо лицу, указанному должником, вправе в случае неисполнения должником в срок обязательства по оплате этого имущества или возмещению кредитору связанных с ним издержек и других убытков удерживать его до тех пор, пока соответствующее обязательство не будет исполнено. Удержанием имущества могут обеспечиваться также требования, хотя и не связанные с его оплатой или возмещением издержек на него и других убытков, но возникшие из обязательства, стороны которого действуют как предприниматели.

2. Кредитор может удержать имущество, несмотря на то, что после того, как это имущество поступило во владение кредитора, права на него приобретены третьими лицами, если договором не предусмотрено иное".

В ст. 360 ГК соответственно:

"Требования кредитора, удерживающего имущество, удовлетворяются из его стоимости в объеме и порядке, предусмотренных для удовлетворения требований, обеспеченных залогом".

Предлагается ввести отдельную статью 360 ГК РФ "Предмет удержания":

"Предметом удержания может быть всякое имущество, в том числе вещи и имущественные права (требования), за исключением имущества, изъятого из оборота".

Представляется, что указанная поправка выведет из предмета дискуссии многие обоснованные вопросы, что будет способствовать совершенствованию гражданского законодательства.

Удержание - институт обязательственного права, и область его применения - договорные отношения.

Объектом воздействия обеспечительных средств является воля. Таким образом, суть обеспечительных средств, в том числе и удержания, это воздействие на волю должника с целью понуждения его к исполнению обязательства. Удержание представляет собой институт обязательственного права и носит акцессорный характер к основному обязательству. О принадлежности института к обязательственному праву свидетельствует ряд признаков. Удержание не пользуется защитой, если вещь вышла из непосредственного обладания кредитором, который обеспечивал ею свое обязательство, в отличие от залога, который обладает "правом следования", то есть у залогодержателя есть возможность истребовать вещь из чужого незаконного владения, в том числе из владения залогодателя. В п. 2 ст. 359 ГК РФ дается право удержания кредитору, несмотря на то, что после того, как эта вещь поступила во владение кредитора, права на нее приобретены третьим лицом, однако это не подчеркивает "вещный" признак, поскольку при выбытии вещи из непосредственного держания кредитора право удержания прекращается.

Можно отметить еще один важный признак, который подчеркивает принадлежность института удержания к обязательственному праву. В случае, если контрагентом ретентора стал не собственник вещи, а другой ее законный владелец, то удержание в данном правоотношении не пользуется защитой, точнее сказать, ретентор не сможет обеспечить свои требования, поскольку невозможно наложить взыскание на это имущество. Об этом объективно свидетельствует судебная практика. Такая слабость несвойственна законному владению и характеризует, скорее, обязательственное право. Кроме того, об обязательственно-правовом характере удержания свидетельствует также структурное расположение норм об удержании в Гражданском кодексе Российской Федерации: правила об удержании помещены в параграфе 4 "Удержание" гл. 23 "Обеспечение исполнения обязательств" подраздела 1 "Общие положения об обязательствах" раздела III "Общая часть обязательственного права".

Владение при удержании представляет собой фактическое беститульное владение. Однако говорить о владении при удержании не совсем уместно (в его классическом понимании), поскольку нет animus (волевого аспекта владения), и если все же можно назвать обладание удерживаемой вещью как владение, то оно, скорее, такое же, как при залоге, и понятно, почему не пользуется защитой, у последнего есть правовое основание - договор с собственником. Удержание "рождается" из титульного владения, если мы говорим о конкретных обязательствах, таких как поручительство, подряд, комиссия, агентский договор и т.д., поскольку во всех этих ситуациях лицо владеет вещью в силу права, переданного от собственника. Заметим, что удержание в этих случаях "рождается" лишь волей кредитора, когда у него появляется желание на такие действия, после фактических, необходимых условий, главным образом, ненадлежащего исполнения обязательства должником.

Удержание во внедоговорном обязательстве незаконно, поскольку "рождается" самовольно, не из титульного владения, как в конкретных обязательствах. Это еще раз дает основание утверждать, что сегодня применять удержание во внедоговорных обязательствах невозможно, поскольку ситуация будет усугубляться, главным образом, конфликтом с публично-правовыми отношениями. Подобные действия можно охарактеризовать как самозащиту, когда еще предстоит выяснить соразмерность ее способа нарушению.

Сложным является вопрос защиты владения удерживаемой вещью. Вопрос был бы снят при наличии владельческой (посессорной) защиты. Кроме того, одним из выходов является скорейшее начало законной процедуры, то есть судебное разбирательство.

Для придания "силы" институту удержания, видимо, необходимо внесение законодательной поправки в ст. 359 ГК. Отдельным пунктом 2 следует закрепить:

"Удержание возможно в отношении имущества, не только принадлежащего должнику на праве собственности, но и находившегося в любом ином законном владении". Соответственно необходима законодательная поправка в ст. 237 ГК (обращение взыскания по обязательствам не только собственника, но и иного законного владельца имущества).

Из анализа характера владения предметом удержания следует, что оно должно сохраняться при применении механизма реституции, несмотря на то, что реституция имеет значительные публично-правовые признаки в этом механизме. Лицо имеет право требования к контрагенту, тем более что обязательственные отношения могли существовать на постоянной основе, где трудно различить, из какой именно сделки одно лицо имеет долг перед другим, как, например, в договоре комиссии, когда трудно определить конкретную комиссионную сделку.

Проблемный характер носит соотношение удержания и самозащиты. Удержание и самозащита - разные правовые институты. Самозащиту следует понимать в узком и широком смысле. В широком смысле удержание относится к самозащите, в узком - нет. Самозащита, закрепленная в ч. 2 ст. 14 ГК РФ, - есть ее узкое понимание. Самозащита чаще необходима именно во внедоговорных отношениях, в договорных же отношениях будут уже не меры самозащиты, а другие конкретные средства воздействия на недобросовестного контрагента, как, например, удержание.

Разграничение этих институтов по отдельным признакам подчеркивает их несовместимость. Главный признак, по которому они разделяются, заключается в том, что кредитор, применяя право удержания, не должен оценивать, соответствует ли оно в данном случае нарушению (его способу и характеру) и не причинит ли он должнику больший вред, чем размер его требований. При самозащите признак соразмерности является важным. При применении самозащиты предстоит выяснить вопрос о соразмерности защиты нарушению и выхода за пределы действий, необходимых для его пресечения. Главное звено, по которому происходит определение соразмерности, - это вред.

Удержание - исключительно правовое средство, оно возможно в конкретном обязательстве, когда имущество передано лицу по договору. В ситуациях, когда лицо каким-то другим способом самостоятельно защищает свое право, следует говорить о самозащите. В этом случае вопрос должен решаться в рамках ст. 14 ГК РФ, где указывается, что способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения. Поскольку эти обстоятельства являются квалифицирующими, то, видимо, они и отделяют самозащиту от самоуправства в коллизионных моментах, когда решается вопрос о соразмерности действий по пресечению нарушения.

Самозащита имеет пограничный характер и признак самоуправства - самовольный характер действий, что в совокупности с другими признаками в некоторых ситуациях может "породить" преступление, предусмотренное ст. 330 УК РФ, то есть самовольное, вопреки установленному законом или иным нормативным правовым актам порядку совершение каких-либо действий, правомерность которых оспаривается организацией или гражданином. Поэтому в каждом случае самозащита будет граничить с самоуправством. Поскольку в любой ситуации совмещает в себе один или несколько его признаков. Достаточно сказать о "самовольном" характере действий или об оспаривании правомерности действий со стороны третьих лиц, "в отношении которых они совершены" (наличие этого признака может быть в любой ситуации).

Итак, видимо, не стоит расширять самостоятельные институты в качестве какого-то общего правового института, поскольку тогда он теряет необходимый функциональный смысл. Иначе выходит, что самозащита, смысл которой заключается в самом выборе средств, не закрепленных законом, а посредством воли и неординарности поведения, становится некоторым средством объединения других гражданско-правовых институтов, с чем стоит не согласиться, и, главным образом, в отношении удержания.

Анализ арбитражной практики применения удержания как способа обеспечения исполнения обязательств позволяет сделать определенные теоретические выводы. Часто удержание осуществляется при отсутствии долга, во всяком случае, наличие долга не доказывается надлежащим образом сторонами. При нынешнем законодательном закреплении общих правил об удержании (ст. ст. 359, 360 ГК РФ) невозможно его применение в отношении имущества, которое принадлежит должнику не на праве собственности, а находится у него в ином законном владении. В частности, арендатор не смог удержать товар, который находился у должника-комиссионера по договору комиссии. Судоремонтная организация не смогла обеспечить удержанием требования, поскольку судно отдавалось в ремонт не собственником, а его законным владельцем - иностранной компанией. Препятствием явилась ст. 237 ГК, в которой говорится об обращении взыскания на имущество по обязательствам собственника. В нормах об удержании не содержится правил, в которых бы закреплялась возможность удержания имущества, находящегося у должника не только на праве собственности, но и находившегося в ином законном владении, что подчеркивает малую эффективность обеспечительного средства и необходимость предания "силы" посредством законодательной поправки11 Каганцов Я.М. Права поручителя, исполнившего обязательство // Законодательство, 2002. -№ 8, август. - с. 5-9

Говорить об удержании, что оно является "видом" ответственности, вряд ли возможно, поскольку под гражданско-правовой ответственностью следует понимать лишь такие санкции, которые связаны с дополнительными обременениями для правонарушителя, то есть являются для него определенным наказанием за совершенное правонарушение. Дело в том, что удержание как обеспечительное средство "само" обеспечивает эти санкции, которые связаны с дополнительными обременениями для правонарушителя.

Удержание является эффективным способом обеспечения исполнения обязательств, однако, в случае необоснованного его применения оно играет обратную роль, способно значительно дестабилизировать экономический оборот, поэтому в каждом случае действия по удержанию должны быть надлежащим образом обоснованы. Главное, что стоит усвоить участникам гражданского оборота, - применять удержание следует только при наличии четких на то оснований. Удержание возможно только чужой вещи, поэтому в некоторых ситуациях, когда вещь не передается, точнее, задерживается, часто происходит неправильная квалификация подобных действий, например, может быть приостановление исполнения обязательства (ст. 328 ГК РФ).

Прослеживается тенденция "исковой активности" лица, против которого применено удержание, то есть должника. Лицо, которое считает, что обязательство не исполнено, не проявляет активности в отношении обеспечения своих требований за счет удерживаемого имущества. Скорее всего, такая ситуация вызвана тем, что удерживаемое имущество значительно превышает по своей стоимости долговые требования. К тому же оно обеспечивает возмещение пеней и процентов, о чем объективно свидетельствует Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 30 сентября 1999 г. дело N А42-2486/99-9: "Утверждение суда о том, что применение истцом к ответчику ответственности в виде взыскания пеней при наличии у истца признаков удержания имущества не может быть признано правомерным, поскольку неустойка и удержание относятся к различным гражданско-правовым институтам".

Полагаем, что разрабатывать отдельный процессуальный механизм удовлетворения требований кредитора при удержании вряд ли является необходимым. Скорее, он будет развиваться вместе с залогом и его процессуальной практикой.

Таким образом, удержание является эффективным и "нужным" способом обеспечения исполнения обязательств, его введение в ГК РФ (как отдельного обеспечительного средства) расширило возможности кредитора в выборе средств обеспечения договора. Однако этот институт требует некоторого предполагаемого реформирования и значительного внимания со стороны ученых-цивилистов, поскольку большинство вопросов продолжает носить дискуссионный характер.

Страницы: 1, 2, 3, 4