p align="left">Целесообразность допустима и при применении мер уголовно-процессуальной ответственности. Так, в случае неявки свидетеля без уважи-тельной причины следователь вправе подвергнуть его принудительному приводу (ч. 7 ст. 56 УПК РФ). Первоочередная цель данной санкции - восстанов-ление порядка посредством принудительного исполнения обязанности. Исходя из целесообразности, следователь, наряду с правовосстановительной санкцией, может (но не обязан) ставить вопрос перед судьей о применении к нарушителю штрафной санкции в виде денежного взыскания (ч. 3 ст. 118 УПК РФ). Та-кое решение будет вполне обоснованным, например, в случае совершения тем же лицом аналогичного нарушения в прошлом. В данной ситуации особенно отчетливо проявляется доля усмотрения должностного лица в пределах обяза-тельного и целесообразного. См.: Громов Н.А., Полунин С.А. Указ. соч. - С. 102.

В отдельных случаях, напротив, субъекту уголовного процесса могут быть предоставлены, с учетом обстоятельств дела, некоторые привилегии. Так, в практике Московского областного суда возник вопрос о праве отказаться от дачи показаний дочери подсудимого, которая, хотя и не была им усыновлена, но с раннего возраста проживала вместе с ним. Судья предоставил ей право отказаться от дачи свидетельских показаний против человека, который не яв-лялся, но фактически считался ею отцом. По мнению П.А. Лупинской, с кото-рым трудно не согласиться, такие действия должны быть признаны правиль-ными. См.: Лупинская П.А. Основания и порядок принятия решений о недопустимости до-казательств // Рос. юстиция. - 1994. - № 11. - С. 3.

Ю.М. Грошевой отмечает, что наряду с нормами права и фактическими обстоятельствами дела в качестве объективного источника формирования убеждения выступают нравственные нормы. Грошевой Ю.М. Указ. соч. - С. 49. В регулировании уголовно-процессуальных отношений существует тесная связь между нормами права и морали. Многие правовые предписания возникли на основе соответствующих моральных представлений и правил. К ним относятся: принцип презумпции невиновности; институт отводов; применение к подозреваемому и обвиняе-мому мер пресечения с учетом личности, рода занятий, возраста, состояния здоровья, семейного положения и других обстоятельств (ст. 99 УПК РФ); пра-вила о запрещении выполнения действий или принятия решений, унижающих достоинство граждан, приводящих к распространению сведений об обстоятельствах личной жизни (ст. 161 УПК РФ), ставящих под угрозу здоровье, не-обоснованно причиняющих им физические или нравственные страдания; за-конодательный запрет подвергать участников уголовного судопроизводства насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое досто-инство обращению (ст. 9 УПК РФ).

Нравственные нормы учтены и при регламентации правил допроса, лич-ного обыска, освидетельствования, следственного эксперимента (например, следственный эксперимент возможен лишь при условии, если его проведение не создает опасности для здоровья участвующих в нем лиц), при установле-нии обязанности принять меры попечения о детях и сохранности имущества заключенного под стражу (ст. 160 УПК РФ), уведомить о задержании или за-ключении под стражу родственников подозреваемого, обвиняемого (ст. 96 УПК РФ), а также в правовых нормах, охраняющих адвокатскую тайну (пп. 2, 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ) и др. Подробнее об этом см.: Марфицин П.Г. Общие условия производства предвари-тельного расследования. - Омск, 1996. - С. 52.

По меткому высказыванию Н.Г. Стойко, здесь имеет место использование закона как эталона, нормативно определенной «шкалы» ценностей и правил поведения, с помощью которой задают пространство действия права и его функциональное единство применительно к конкретным жизненным случаям. См.: Стойко Н.Г. Уголовная юстиция России в развитии. - Красноярск, 1997. - С. 21.

С точки зрения нравственно-психологических целей, каждое действие следователя должно осознаваться им как общественно значимое, т.е. выражать его личную позицию, быть поступком. В данном смысле судопроизводство - нравственный процесс, отражающий реальное самоопределение должностного лица (и, в частности, следователя), которое обусловлено его воспитанием. Об-ращенный к себе (в плане личной ответственности как осознание, переживание) этот процесс приобретает характер формирования внутреннего убеждения, перерастания сомнений в уверенность, выражения личной позиции. См.: Бохан В.Ф. Формирование убеждения суда. - Минск, 1973. - С. 25; Грошевой Ю.М. Указ. соч. - С. 33. Об-ращенный во вне - характер убеждения другого лица, склонения его к опреде-ленному мнению, к сознанию, переживанию им своих действий как социаль-но полезных в одном случае и (или) социально вредных - в другом. См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. - М., 1973. - С. 289.

Границы поведения следователя могут определяться не только правовыми предписаниями, содержащимися в УПК. Например, в ч. 3 ст. 161 УПК РФ со-держится относительно определенное предписание о том, что данные предва-рительного следствия могут быть преданы гласности лишь с разрешения сле-дователя или прокурора и в том объеме, в каком они признают это возмож-ным. Решение следователя о возможности предания гласности тех или иных сведений по делу зависит от ряда обстоятельств (степень доказанности участия обвиняемого в совершении преступления, наличие неустановленных соучаст-ников, необходимость оказать влияние на общественное мнение и др.). Вместе с тем следователь должен учитывать, что в материалах дела могут содержаться сведения, составляющие охраняемую законом тайну (государственную, слу-жебную тайну, конфиденциальную информацию и пр.), разглашение которой невозможно или возможно только в особых случаях. Порядок обращения с такими сведениями не регулируется УПК, а содержится в иных законах (на-пример, в законах РФ «О банках и банковской деятельности», «О психиатри-ческой помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», в «Основах зако-нодательства РФ об охране здоровья граждан» и др.). В случаях, когда следо-ватель принимает решение о предании таких сведений гласности, его выбор должен быть согласован с положениями соответствующих нормативных актов.

Напоминание об этом, на наш взгляд, было бы не лишним. Поэтому предлага-ем в ч. 3 ст. 161 УПК РФ после фразы «не противоречит» добавить слово: «за-кону» и далее по тексту.

Изложенное выше свидетельствует о том, что в конкретных жизненных ситуациях достаточно сложно выделить, что же конкретно сдерживало, огра-ничивало поведение следователя, выбор его решения. Это вполне объяснимо тем, что в качестве пределов усмотрения всегда выступает совокупность по-ложений закона, обстоятельств дела, иных факторов. Конечно, некоторые из них в отдельных случаях будут доминировать или «лежать на поверхности», другие проявляться менее ярко, но это не означает, что они отсутствуют. В ка-честве подтверждения тому используем еще один пример.

В рамках изучения вопроса о границах усмотрения следователя вызывает интерес точка зрения, сложившаяся в общей теории права, о стимулировании и торможении как атрибутах правового регулирования. Стимулирование вы-ражается в большей мере в развитии, а торможение - в охране, защите систе-мы общественных отношений. «Стимул в этой связи, - отмечает А.В. Малько, - можно определить как побуждение к действию, основывающееся на предос-тавлении ценностей, тормоз же - как сдерживание действий, базирующееся на лишении ценностей». Малько А.В. Стимулирование и торможение как атрибуты правового регулирова-ния // Вопросы теории государства и права: (Перестройка и актуальные проблемы теории социалистического государства и права). - Саратов, 1991. - Вып. 9. - С. 141. Поэтому в основе концепции правового стимулирова-ния и торможения лежит теория интересов, их многообразия, взаимозависи-мости и взаимоудовлетворенности.

Выделяют значительное разнообразие правовых стимулов и тормозов, в которых «спрятан» общественный интерес, выраженный в норме права. См., напр.: Лепет О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. - М., 1981.-С. 53-57. К числу таковых относят, в частности, и предоставление правоприменителю свободного выбора поведения. См.: Малько А.В. Указ. соч. - С. 144. Относительная определенность в праве, наличие оценочных понятий стимулируют деятельность правоприменителя. Вме-сте с тем категории «стимул» и «тормоз» лежат в несколько иной плоскости.

Рассматривать их надлежит как специальные модели побудительных элемен-тов позитивного и негативного порядка. Именно поэтому здесь возможны рассуждения о том, что «даже когда поведение предписано императивным правовым актом, устанавливающим один допустимый вариант поведения, у субъекта в большинстве случаев есть возможность выбора поведения, так как им может быть избран либо правомерный, либо противоправный вариант». Масевич М.Г., Покровский Б.В., Сулейманов М.К. Правовые вопросы материально-го стимулирования предприятий. - Алма-Ата, 1972. - С. 60, 61.

В уголовно-процессуальном праве (как впрочем, и в любой отрасли пра-ва) также возможно выделение своеобразных, специфических стимулов (например, возможность применения мер пресечения в случаях, когда обвиняемый препятствует расследованию; возбуждение уголовного дела для произ-водства следственных действий, применения мер принуждения) и тормозов, большинство из которых и определяет пределы усмотрения следователя.

Перечень ограничений усмотрения следователя этим не исчерпывается. В качестве таковых может быть выделено многое другое. Но их исследование нами не планировалось.

Подводя итог, отметим, что при определении границ усмотрения следователю необходимо учитывать: насколько его действия и решения соотносятся с обеспечением прав и законных интересов субъектов, вовлеченных в орбиту уголовно-процессуальных отношений по конкретному уголовному делу, в том числе степень допустимого ограничения этих прав и интересов; соответствуют ли его действия требованиям уголовно-процессуальной формы; являются ли эти действия и решения целесооб-разными. Вопрос о целесообразном применении права возникает, когда закон предоставляет усмотрению лица выбор решения, которое при уста-новленных обстоятельствах будет целесообразным с точки зрения по-ставленных задач, т.е. следователь обязан из всех возможных решений избрать такое, которое обеспечивает максимально полное и точное дос-тижение цели закона при конкретных условиях места и времени.

ГЛАВА 2. ФОРМИРОВАНИЕ УСМОТРЕНИЯ СЛЕДОВАТЕЛЯ В ХОДЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ

2.1. Понятие и значение усмотрения следователя

По СИ. Ожегову, «усмотреть» - значит установить, обнаружить, при-
знать. См.: Ожегов СИ. Словарь русского языка. - М., 1970. - С. 826. Вместе с тем сформулировать понятие «усмотрение следователя» - за-
дача отнюдь не простая, поскольку, как отмечал А. Барак, «в языке и науке термин «усмотрение» имеет более чем одно значение и, конечно, означает разные вещи в разных контекстах. Однако мы должны ответить на этот вопрос, потому что понятие усмотрения является центральным для понимания уголовного процесса». Барак А. Судейское усмотрение / Пер. с англ. - М.: Норма, 1999. - С. 12 - 13.

С точки зрения В.Н. Дубовицкого, следует различать широкую и узкую трактовку понятия «усмотрение». В широком, общесоциальном, понимании усмотрение - это решение, мнение, заключение вообще. При таком подходе, по мнению автора, получается, что право «связано» усмотрением. Усмотрение в узкой трактовке «связано» правом. См.: Дубовицкий В.Н. Законность и усмотрение в советском государственном управлении. - Минск, 1984. - С. 49. Б.М. Лазарев понимал усмотрение как волевую сторону соотношения целесообразности и законности. См.: Лазарев Б.М. Концепция органов управления. - М, 1972. - С. 92. В коллектив-ной монографии А.Е. Лунева, С.С. Студеникина и Ц.А. Ямпольской административное усмотрение определялось только в связи с законом. Авторы под-черкивали, что в рассматриваемой ими сфере применения закона выбор реше-ния должен быть связан и узами другого рода - целью, которая либо указыва-ется законодателем, либо вытекает из смысла закона. Поэтому усмотрение можно рассматривать как целесообразность в сфере применения закона. См.: Лунев А.Е., Студеникин С.С., Ямпольская Ц.А. Социалистическая законность в советском государственном управлении. - М., 1948. - С. 63. В литературе существует и такая трактовка усмотрения, при которой под ним подразумевается определенная рамками законодательства известная степень свободы органа в правовом разрешении индивидуального конкретного дела, предоставляемая в целях принятия оптимального решения по делу. См.: Коренев А.П. Нормы административного права и их применение. - М., 1978. -
С. 73, 74.

Термин «усмотрение» иногда в науке и законодателем может использо-ваться и в достаточно оригинальном, непривычном значении. Так, в Уставе уголовного судопроизводства среди «поводов к начатию следствия» сущест-вовало «возбуждение дела по непосредственному усмотрению следователя». Согласно ст. 313 Устава судебный следователь приступал к следствию по соб-ственному усмотрению лишь в том случае, когда застигал совершающееся или только что совершившееся преступное деяние. В данном случае исполь-зуемый термин «усмотрение» означает, что следователь воспринимает (в пер-вую очередь визуально) преступление как явление. Аналогичным образом «усмотрение следователя» толковалось и в первые годы существования совет-ского уголовного судопроизводства. Подробнее об этом см.: Жогин Н.В., Фаткуллин Ф.Н. Возбуждение уголовного де-ла. - М, 1961. - С. 112 - 118; Томин В.Т., Поляков МЛ., Попов А.П. Очерки теории эффективного уголовного процесса. - Пятигорск, 2000. - С. 68 - 82.. Таким образом, термин «усмотрение следователя» может толковаться и весьма узко.

В ходе проведенного анализа нами выделены следую-щие основные черты рассматриваемого явления:

«усмотрение следователя» - правовая категория;

усмотрение предполагает выбор следователем своего поведения из
ряда (двух и более) альтернатив;

возможность выбора может быть прямо предписана законодателем
или вытекать из смысла закона, либо возникать из-за недостаточной
конкретности или полноты нормативного закрепления;

каждая из рассматриваемых следователем в ходе формирования
усмотрения альтернатив должна быть законна;

осуществление выбора возможно только в рамках полномочий, ус-тановленных для следователя применительно к конкретному уголовно-
процессуальному производству;

усмотрение - явление достаточно распространенное в деятельно-сти следователя;

усмотрение осуществляется под воздействием как объективных,
так и субъективных факторов.

Таким образом, под усмотрением следователя мы понимаем выбран-ный следователем в пределах своих полномочий из ряда альтернатив (каждая из которых законна) вариант поведения (решения), отвечающий конкретным условиям дела.

По поводу возможности усмотрения в правоприменении в науке сущест-вуют диаметрально противоположные позиции. Так, ее противники считают, что усмотрение - следствие несовершенства законодательной техники, оно не соответствует исторической перспективе развития уголовной политики и принципу законности. См.: Сахаров А.Б. Планирование уголовной политики и перспективы уголовного законодательства // Планирование мер борьбы с преступностью. - М, 1982. - С. 9-10. Половинчатую позицию в этом вопросе занимает В.М. Манохин, который полагает, что «поскольку усмотрение существует и действует как юридическое явление и останется в качестве такого впредь, оно должно получить в законодательстве и в правоприменительной деятельности право гражданства. Его нельзя прятать каучуковыми формулировками: при необходимости, в исключительных случаях, при целесообразности и т.п.». Манохин В.М. Правовое государство и проблема управления по усмотрению // Сов. гос-во и право. - 1990. -№ 1. - С. 29. В этой связи следует согласиться с позицией тех ученых, которые подчеркива-ют, что «нередко происходит замена оценочных понятий исчерпывающим ре-гулированием в нормативных актах, но это только тенденция, так как полное устранение оценочных категорий невозможно, да и не всегда нужно». Фролов Е.А., Питецкий В.В. Гарантии законности и оценочные понятия в уголовном праве // Сов. гос-во и право. - 1979. -№ 6. - С. 87 - 91.

Напротив, сторонники усмотрения в процессе правоприменения обосно-вывают его необходимость и реальность. В этой связи В.В. Лазарев пишет, что закон всеобщ, а применение закона - творческая деятельность. Поэтому остаются относительно широкие возможности для привнесения направленно-сти субъектов правоприменения по делу и, в особенности, в процессе его рас-смотрения, в случаях конкретизации права, преодоления пробелов в праве, решения вопроса при значительном усмотрении правоприменителя. Соглаша-ясь с тем, что правовая регламентация означает строгое регулирование про-цессуальной деятельности и ею ограничивается свобода деятельности судебно-следственных работников, В.В. Лазарев подчеркивает: это не значит, что последние не свободны в своих волеизъявлениях, а также в выборе средств реализации собственной деятельности, ее более рациональной и эффективной организации. Такая свобода реальна. Она выражается в применении тактиче-ских приемов и комплексов, комбинаций и вместе с тем, по мнению автора, осуществляется в рамках требований закона, подчинена его принципам и не может простираться далее оперирования требованиями и порядком деятель-ности, уже сформулированными в законе. См.: Лазарев В.В. Социально-психологические аспекты применения права. - Ка-зань, 1982. - С. 49 - 50.

Подобной позиции придерживается и В.А. Дубривный: «Обязательное выполнение закона не лишает следователя свободы в выборе действий и ре-шений, однозначно в любом случае они должны согласовываться с целями расследования и не нарушать права и законные интересы участников предва-рительного следствия». Дубривный В.А. Деятельность следователя по расследованию преступлений. - Са-ратов, 1987.-С. 7. Прав А.Э. Жалинский, считая, что в действии права проявляется определенный разрыв между целями законодателя, его волей и их выражением в форме закона, в языковых средствах. Это сказывается на мето-дике и правилах толкования, хотя подобное нельзя рассматривать как случай-ность, как показатель недостаточной работы над текстом закона, ибо модель (а таковой является всякая норма) принципиально не может исчерпать всех свойств отражаемого объекта, причем этот разрыв особенно ощутим на уров-не перевода замысла, целей, стремления в определенную застывшую форму (текст). По его мнению, признание и необходимость оценочных признаков уголовно-правовой нормы неизбежно приводят к возможности нескольких ее толкований; если можно было бы добиться единодушия в решениях право-применителей, т.е. однозначной практики, то следовало бы формализовать оценочный критерий. Далее А.Э. Жалинский делает вывод о необходимости осознания правомерности усмотрения правоприменителя и введения его в со-ответствующие строго определенные рамки (ситуации, в которых такое усмотрение возможно, пределы усмотрения, юридические правила, которым оно должно подчиняться). См.: Жалинский А.Э. О соотношении функционального и догматического подходов к уголовному праву // Актуальные проблемы применения уголовного законодатель-ства в деятельности органов внутренних дел. - М., 1987. - С. 25 - 26.

В некотором смысле данный автор солидарен с В.М. Коганом, рассмат-ривающим процесс квалификации преступления как вероятностный. См.: Коган В.М. Социальный механизм уголовно-правового воздействия. - М., 1983.- С. 144. Это по-ложение не ново. Еще М.С. Строгович полагал, что правовая оценка фактов на основании уголовного закона, т.е. то, что называется квалификацией преступ-лений, не может рассматриваться как истина, поскольку она зависит от отно-шения судей к рассматриваемому деянию. См.: Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе.- М., 1955.- С. 64 - 65. Правда и здесь есть иная позиция. Так, В.Н. Кудрявцев в несколько эмоциональной форме пишет, что если бы понятие объективной истины не распространялось на квалификацию, каждый судья смог бы мерить на свой аршин и его выводы нельзя было бы ни прове-рить, ни исправить. См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. - М., 1972. - С. 55.

Еще более определенно свое отношение к проблеме усмотрения выража-ет ГТ.Е. Кондратьев. По его мнению, в законе в силу сложности реальных жиз-ненных ситуаций, вынужденной лаконичности формулировок, многообразия смысловых оттенков используемых терминов практически невозможно дать такое описание состава преступления, которое не допускало бы известного разночтения при использовании их различными субъектами правопримене-ния. Более того, закон из-за особенностей воздействия на поведение людей должен быть относительно стабилен во времени, а регулируемые отношения подвижны, изменчивы, как изменчива и оценка этих отношений со стороны государства и отдельных граждан. До предела же формализованные предписания в этих условиях могут приводить либо к нарушениям принципа спра-ведливости при определении ответственности, либо к изменению соответст-вующего нормативного акта. Следовательно, резюмирует ученый, усмотрение правоприменителя при принятии уголовно-правовых решений необходимо рассматривать не как отступление от принципа законности, а как социально оправданный элемент правоприменительной деятельности, поэтому требуется не отказ от него, а ввод регуляторов, не допускающих перерастания допусти-мого усмотрения в произвол. Решение этой задачи должно охватывать ряд на-правлений с учетом того, что проявление усмотрения связано не только с ис-пользованием оценочных категорий уголовного закона, но и с установлением и оценкой доказательств, применением норм права в отношении конкретных фактов и т.д. См.: Кондратьев П.Е. О пределах усмотрения правоприменителя в процессе при-нятия уголовно-правовых решений // Актуальные проблемы применения уголовного законодательства в деятельности органов внутренних дел. - М., 1987. - С. 28 - 29.

Действительно, принцип законности, строгая регламентация правового поведения должностных лиц не исключают усмотрения, в котором выражает-ся целесообразность того или иного решения, принимаемого на основе закона и в рамках компетенции должностного лица. Возможность действовать по ус-мотрению необходима потому, что в сфере уголовного судопроизводства складывается большое количество различных ситуаций, предусмотреть кото-рые в законе затруднительно.

В.Н. Кудрявцев и В.П. Казимирчук акцентируют внимание на том, что «исходным элементом правореализации служат два феномена: юридическая норма и социальная ситуация, к которой она непосредственно относится...». Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права. - М., 1995. - С. 85.Это два самостоятельных, но в то же время взаимообусловленных и взаимо-дополняющих друг друга элемента. Специфика такого деления и предполагает наличие как социальных ситуаций, к которым применяется юридическая нор-ма, так и относительно определенных правовых предписаний, позволяющих решать те или иные вопросы, возникающие в конкретной ситуации.

Обобщая суждения о необходимости существования усмотрения в праве, в том числе и усмотрения следователя, его значении, считаем не-обходимым высказать следующее.

Общественные отношения, регулируемые посредством уголовно-
процессуального права, весьма разнообразны и включают множество яв-лений. Закрепить в законе все формальные признаки, дать точное описа-ние всем явлениям правовой жизни невозможно. Поэтому законодатель в
ряде случаев вынужден ограничиваться лишь изложением общих при-
знаков, конкретизируемых в процессе правоприменения. Это позволяет
добиться полноты уголовно-процессуального закона и в то же время де-
лает его текст лаконичным, компактным, так как в противном случае
законодателю пришлось бы формулировать вместо одной нормы массу
казуистических.

По мере развития общества происходит и «движение» существую-щих в нем отношений. В ходе разработки и принятия нормативных актов
законодатель не в состоянии предвидеть все возможные изменения отно-шений, включенных в сферу действия данного нормативного акта. Зако-нодатель не может и не должен следовать за всеми изменениями действи-тельности, но в то же время не может и не учитывать их. В предоставле-нии возможности осуществлять усмотрение проявляется динамизм пра-ва, его приспособляемость к изменяющимся историческим условиям и
конкретным ситуациям.

Усмотрение не является безграничным. Закрепление в уголовно-
процессуальном законодательстве даже приблизительных критериев за-ставляет правоприменителя ориентироваться на них, что ограничивает свободу его усмотрения, ставит ее в определенные рамки. Относительно определенные правовые предписания, к числу которых относятся и оце-ночные понятия и термины, - своеобразный, особый способ выражения воли законодателем. В этом смысле они выступают рычагами, при по-мощи которых в результате деятельности соответствующих органов дос-тигается необходимая определенность правоотношений.

4. С одной стороны, использование усмотрения дает правопримени-телю возможность учесть все особенности конкретных ситуаций, а также ряд моментов, не нашедших отражения в законе. С другой - возможность усмотрения обладает и рядом негативных свойств. Пробелы в законе, недостаточная определенность и многозначность отдельных правовых норм, допускающих выбор поведения, а так же, как правило, отсутствие в законе указаний на то, как их следует понимать, существенно осложня-ет процесс реализации права. Правоприменяющему субъекту приходится не просто прилагать готовое общее положение к частному случаю, а, ис-следуя этот случай, решать вопрос о его содержании. Поэтому наличие усмотрения снижает стабильность и единообразие практики применения уголовно-процессуального законодательства, а нередко приводит и к судебно-следственным ошибкам. В связи с этим необходимы достаточно четкие границы в рамках которых следователь может осуществлять вы-бор поведения.

2.2. Механизм формирования усмотрения следователя

Анализ понятия «усмотрение» не может дать полное представление об этом явлении без выяснения места усмотрения в деятельности следователя, а также меха-низма его формирования.

Для деятельности следователя характерен определенный порядок. Он регламентируется соответствующими нормативными предписаниями. В тео-рии права принято считать, что нормативно установленные формы упорядо-чивания юридической деятельности образуют юридический процесс. См.: Зайцев КМ. Юридический процесс // Теория государства и права: Курс лек-ций. - М., 1997.- С. 399.

Поскольку юридический процесс - это всегда некая совокупность по-следовательно совершаемых действий и постановляемых актов, целесообраз-но разделить его на этапы, циклы, стадии. В уголовном судопроизводстве примерами такого деления служат дробление производства по делу на досу-дебное и судебное, существование (основных, факультативных, дополнитель-ных) стадий, Более сложную схему предлагает Ю.К. Якимович. Он отмечает, что по стадиям структура уголовного процесса «закрепляется по вертикали», а по горизонтали «ре-шетку» процесса образуют производства (См. его Еще раз о структуре уголовного процесса // Правовые проблемы укре ления российской государственности. - Томск, 2000. - С. 107. разграничение предварительного расследования на определен-ные этапы (выполнение первоначальных следственных действий, предъявле-ние обвинения и т.п.), наличие структуры судебного разбирательства (подго-товительная часть, судебное следствие, прения сторон и т.д.).

Теория права оперирует еще одним сходным с рассматриваемым выше понятием - «правоприменительный процесс». В нем также выделяют этапы, стадии. В отличие от юридического процесса, который, применительно к нашему вопросу, можно отождествлять со всем уголовным судопроизводством или отдельной его стадией, правоприменительный процесс осуществляется в рамках конкретных правовых отношений. Поэтому, на наш взгляд, допустимо говорить, что правоприменительный процесс - это ячейки, образующие юри-дический процесс.

В науке нет единства мнений о наименовании и количестве стадий пра-воприменения. В частности, С.С. Алексеев именует их стадиями производства по юридическому делу. См.: Алексеев С.С. Общая теория права: Курс в 2 т. - М., 1982.-Т. 2. - С. 328 -329. П.А. Лупинская, рассматривая механизм принятия решения в уголовном процессе (по сути - правоприменительный процесс), выделяет два этапа: 1) установление фактических обстоятельств и их юриди-ческая оценка, 2) принятие решения. См.: Лупинская П.А. Решения в уголовном судопроизводстве. Их виды, содержание и формы. - М., 1976. - С. 18. Г.М. Резник предлагает именовать пер-вый этап юридическим анализом фактов. См.: Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. - М. - 1977. - С. 29. А. Барак рассматриваемыми ста-диями считает: 1) выбор фактов, 2) применение данной нормы, 3) установле-ние самой нормы. См.: Барак А. Указ. соч. - С. 20. Наиболее распространенной является точка зрения о суще-ствовании трех основных стадий правоприменительного процесса: 1) установ-ление фактической основы дела, 2) установление юридической основы дела, 3) принятие решения по делу. Преломляя данный подход к сфере уголовного судопроизводства, отметим следующее. Для первой стадии характерно то, что здесь производятся действия по осуществлению процесса доказывания (соби-рание, проверка, оценка доказательств), получения иной информации о фак-тах, т.е. идет процесс юридического познания. Вторую стадию образуют дей-ствия с самими юридическими нормами - выбор соответствующей нормы права, проверка ее действия в пространстве, по кругу лиц, толкование нормы права, в необходимых случаях - действия, связанные с восполнением пробе-лов в праве. В третьей стадии на основе анализа фактов и юридических норм выносится решение в рамках производства по делу, которое облекается в оп-ределенную форму и проводится в жизнь. В своих дальнейших рассуждениях мы будем ориентироваться на данную концепцию.

Совокупность рассматриваемых стадий можно представлять как от-дельный фрагмент деятельности следователя, связанный с принятием реше-ния. Именно с этого фрагмента необходимо начинать анализ формирования механизма усмотрения. Здесь важно учитывать следующие обстоятельства. Во-первых, применение права - сложная, специфическая деятельность, кото-рая составляет единый взаимосвязанный процесс. Ее не всегда удается разде-лить на отдельные стадии. Так, чтобы выбрать и проанализировать норму права, подлежащую применению, следует опираться на конкретные факты. Круг же этих фактов может быть правильно установлен только тогда, когда уже известно, что они имеют юридическое значение. Поэтому вычленение рассматриваемых стадий производства по делу в определенной степени носит идеальный характер.

Установление юридической основы дела может потребовать уточнения фактических обстоятельств. В свою очередь, установление фактической осно-вы ориентировано на юридические предписания (например, связанные с оцен-кой доказательств). Так, осуществляя проверку сообщения о преступлении, предусмотренном главой 23 УК, следователь усматривает возможность отказа в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием заявления руководителя коммерческой организации (не являющейся государственным или муници-пальным предприятием). Но для окончательного вынесения такого решения необходимо установить наличие обстоятельств, указанных в ст. 23 УПК РФ: отсутствие вреда интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства. Подобное нарушение очередности стадий производства по делу, их взаимопереплетение достаточно типично для практики уголовного судопроизводства. Кроме того, весьма сложно определить, на ка-ком этапе в данный момент находится правоприменитель. Это, по нашему мнению, делает несколько неуместным именование указанных выше групп правоприменительных действий при производстве по делу стадиями. Стадий-ность предполагает последовательную смену одного этапа другим. Здесь для использования более удачным был бы термин «элементы правоприменитель-ного процесса».

Во-вторых, элементы правоприменительного процесса, как отмечалось ранее, своей совокупностью входят в юридический процесс. В этой связи они представляют цепочку, выстроенную из фрагментов познавательной, оценоч-ной, преобразовательной деятельности следователя.

Так, например, для принятия решения об избрании меры пресечения заключения под стражу необходимо выяснить и учесть три блока обстоятельств: 1) достаточно ли доказательств, уличающих лицо в совершении преступления и позволяющих, как правило, предъявить ему обвинение; 2) имеются ли данные, указывающие на наличие оснований (ч. 1 ст. 97 УПК РФ) для применения меры пресечения; 3) наличие сведений, подтверждающих вероятность ненадлежащего поведения обвиняемого ввиду тяжести обвине-ния, особенностей личности обвиняемого (подозреваемого), рода его занятий, состояния здоровья, семейного положения и др. (ст. 99 УПК РФ). См.: Михайлов В.А. Меры пресечения в российском уголовном процессе. - М., 1996. - С. 31 - 32; Сборник опорных конспектов по общей части уголовного процес-са / Под общ. Ред. В.В. Николюка. - Омск, 1999. - С. 21. Поэтому принятие такого решения находится на стыке трех направлений развития пра-воприменительного процесса.

Более того, предложенную схему, на наш взгляд, необходимо рассмат-ривать не в одной плоскости, а в виде спирали.

В качестве аргументов в пользу такого понимания выскажем следую-щие. На пути к окончательному разрешению дела следователь постоянно об-ращается к уже изученным и оцененным фактам, к тем, которые использова-лись при принятии каких-либо решений или в этом не участвовали. С учетом новых знаний он может дать им иную юридическую оценку или предпринять попытку повторного обращения к установлению фактической основы дела, может скорректировать принятые ранее решения. Но произойдет это уже на совершенно ином уровне, т.е. на новом витке спирали.

Далее. Связи между элементами правоприменительного процесса про-слеживаются не только по горизонтали. Итоговое решение по делу принима-ется не на основе только последнего, предшествующего ему правопримени-тельного акта, а на основе всей совокупности выясненных и оцененных в про-цессе расследования обстоятельств, в том числе уточненных, дополненных, переосмысленных. Поэтому между фрагментами рассматриваемого процесса, входящими в производство по уголовному делу, имеют место и вертикальные связи.

Какое же место в данной системе занимает усмотрение? С учетом роли субъективного фактора в деятельности следователя, необходимости избирательного подхода в процессе познания, оценки, приня-тия решения, считаем, что возможность выбора существует постоянно. Рас-смотрим это на примере отдельного отрезка деятельности следователя, в част-ности, в рамках правоприменительного процесса.

Как отмечалось ранее, познавательная деятельность следователя вклю-чает в себя общие элементы человеческого познания, но имеет и свою специ-фику. Мы говорили, что, получая сведения о преступлении, следователь дей-ствует избирательно. Так, его деятельность ограничена предметом познания (доказывания), формой получения фактических данных и т.д. Кроме того, в такую деятельность вторгается субъективное восприятие бытия. То же самое происходит и на этапе юридической оценки познанных фактов. В качестве доминирующих субъективных факторов здесь выступают правосознание, мировоззрение, опыт и др. Поскольку в первых двух элементах правопримени-тельного процесса - на этапах установления фактической и юридической ос-новы дела - есть возможность выбора, то, надо полагать, что последняя пре-допределена и на третьем этапе - принятие решения, завершающем первые два. Убежденность в наличии выбора при принятии решения усиливается еще и тем, что уголовно-процессуальный закон содержит достаточно большое число относительно определенных предписаний, регулирующих данный этап, т.е. законодатель сам предписывает следователю действовать «по усмотре-нию», «в случае необходимости» и т.д. или предлагает выбрать один из ука-занных вариантов поведения.

Таким образом, возможность выбора постоянно присутствует в деятель-ности следователя. Она всегда сопровождает все производство по делу. Здесь, может быть, уместно еще раз напомнить, что мы рассматриваем, в основном, уголовно-процессуальный аспект усмотрения следователя. Но это не значит, что наши рассуждения оторваны от других сфер его деятельности. Мнение о постоянно существующей возможности выбора становится еще более убеди-тельным, если учесть, например, избирательные возможности следователя при определении тактики производства отдельных следственных действий, мето-дики расследования данного вида преступления, установлении уголовно-правовой квалификации деяния и т.д.

Как же осуществляется этот выбор? Считаем необходимым отметить, что познать в полном объеме процесс формирования усмотрения следователя не представляется возможным. Причин тому несколько. Назовем наиболее веские из них.

Во-первых, механизм формирования усмотрения - явление в высшей степени скрытое, причем не только от посторонних глаз, но нередко и от са-мого правоприменителя. В этой связи А. Барак говорит следующее: «В дейст-вительности судья иногда не осознает, что он осуществляет судейское усмот-рение ... Судья должен разрешить спор, и осуществление судейского усмот-рения - это только побочный продукт его решения. Иногда судья предполагает определенную нормативную ситуацию и основывает на ней свое решение по делу, не понимая, что его предположение включает тип выбора одной из ряда возможностей». Барак А. - Указ. соч. - С. 177. И далее: «Иногда также трудно знать, сознавал судья, что осуществляет усмотрение, или нет. Судья не всегда записывает в решение то, что осознает. По этим причинам я приемлю вывод, что невозможно обу-словливать законность судейского постановления наличием осознания. Ста-бильность и надежность судебной системы могут требовать, чтобы даже если судейское усмотрение осуществлено без осознания этого или без возможности уяснить из решения, было ли такое осознание, это не наносило ущерба закон-ности самого решения». Там же. - С. 178-179.

Во-вторых, в формировании усмотрения участвует огромное количество факторов объективного и субъективного характера. Их влияние, воздействие друг на друга весьма сложное, многоаспектное. Составить полную четкую картину такого соотношения, взаимопроникновения не представляется воз-можным. В связи с этим наши рассуждения о механизме формирования ус-мотрения следователя будут направлены на создание общей картины с иллю-страциями отдельных фрагментов.

Выше обозначены плоскость процесса (механизма) выбора решения, где происходит соединение элементов тех факторов, которые обусловливают принятие последнего. Именно здесь рождается выбор варианта поведения следователя. Этот процесс не поддается не только описанию, но и достаточно четкому восприятию. Он относится к разряду неустойчивых систем, где ма-лейшее изменение одного из параметров может изменить все. Образно он мо-жет быть сравним с ядерными реакциями, происходящими, например, в не-драх Солнца, когда нашему обыденному восприятию доступны лишь резуль-таты: свет и тепло.

Далее идут разноуровневые факторы, формирующие усмотрение следо-вателя. Между ними мы обозначили соединительные линии, указывающие на наличие всевозможных связей.

Ближайшими к плоскости процесса выбора факторами являются моти-вы, убеждение, индивидуальное прогнозирование, целесообразность, степень выясненности обстоятельств дела, наличие в законе относительно определен-ных предписаний и др. Второй уровень может быть представлен правосозна-нием следователя, полнотой правового регулирования, сложившейся право-применительной практикой, ценностной ориентацией следователя и т.д. В третий уровень включаются социально-бытовые условия, в которых находит-ся следователь, общее состояние правовой системы, обстоятельства конкрет-ной жизненной ситуации и др. Не исключается существование факторов и бо-лее высоких уровней, влияющих (прямо или косвенно) на процесс формиро-вания усмотрения. Кроме того, мы не настаиваем на том, что такая градация бесспорна.

Страницы: 1, 2, 3, 4