Диплом: Нематериальные блага и их защита, моральный вред

неприличной форме. Прежде всего необходимо остановиться на различиях между

распространением ложных, порочащих другое лицо сведений и оскорблением. Если

в первом случае умаление чести и достоинства происходит в результате того,

что само содержание распространяемых сведений, их смысл носят порочащий

характер, то во втором случае отрицательное воздействие на честь и

достоинство лица оказывает неприличная форма, в которой дается оценка лица.

Под неприличной формой выражения судебная практика понимает циничную форму

отрицательной оценки личности потерпевшего, резко противоречащую принятым в

обществе правилам поведения (например, использование нецензурных выражений).

Возможен случай, когда порочащие честь и достоинство ложные све­дения

выражены в неприличной форме. В этом случае потерпевший впра­ве требовать

опровержения этих сведений в порядке ст. 152 ГК РФ и воз­мещения морального

вреда, причиненного распространением таких све­дений в оскорбительной форме.

Оскорбительная форма может существен­но повысить коэффициент заслуживающих

внимания обстоятельств «с». В другом случае распространенные сведения могут

соответствовать дей­ствительности, что влечет невозможность требовать их

опровержения в порядке ст. 152 ГК РФ, однако оскорбительная форма

преподнесения све­дений порождает право требовать компенсации морального

вреда в по­рядке ст. 151 ГК РФ. В обоих случаях в состав оснований

ответственнос­ти не будет входить вина причинителя вреда, так как ч. 4 ст.

1100 ГК РФ применима к распространению сведений, порочащих честь и

достоинство личности, независимо оттого, содержание или оскорбительная форма

их умаляет эти неимущественные блага. Безусловно, для определения разме­ра

компенсации заслуживающими внимания обстоятельствами должны являться

распространение оскорбительных сведений и степень неприли­чия формы их

выражения.

Наконец, оскорбление может быть нанесено при отсутствии рас­пространения

каких-либо сведений о потерпевшем третьим лицам, «один на один» (например,

плевок, непристойный жест, оскорбитель­ное письмо потерпевшему, содержащее

нецензурные выражения). Та­кие действия умаляют достоинство человека,

подрывая ею уважение к самому себе, и порождают право на компенсацию

морального вреда. В этом случае должен применяться общий состав оснований

ответствен­ности за причинение морального вреда (включая вину причинителя

вреда), так как отсутствие факта распространения сведении не позво­ляет

применять ст. 1100 ГК РФ. Размер компенсации морального вре­да может быть

уменьшен путем применения коэффициента индивиду­альных особенностей

потерпевшего, если причинителю вреда удастся доказать, что такая форма

общения являлась общепринятой нормой среди знакомых потерпевшего и

применялась им самим в общении с другими лицами. Оскорбление потерпевшим

других лиц дает основа­ния предполагать их приемлемость для него самого и

может также рас­сматриваться как грубая неосторожность с его стороны,

спровоциро­вавшая неправомерное действие правонарушителя.

Возвращаясь к вопросу о возмещении морального вреда, причинен­ного опорочением

чести и достоинства, остановимся на случае, затро­нутом в вышеприведенном

примере, когда суд взыскал компенсацию морального чреда за распространение

сведений о причастности лица к краже, изложенных в направленном в прокуратуру

письме. Интересен вопрос — является ли письмо в прокуратуру с сообщением о

действи­ях конкретного лица, содержащих признаки состава преступления,

распространением порочащих сведении согласно ст. 152 ГК РФ, порож­дающим

право на компенсацию морального вреда. Важность его реше­ния несомненна, так

как законопослушный гражданин, добросовестно предполагая, что известное ему

лицо совершило преступление, и же­лая сообщить об этом в правоохранительные

органы, по-видимому, воздержится от такого сообщения, если не будет уверен в

том, что ему не придется компенсировать этому лицу моральный вред, когда эти

сведения не подтвердятся. Заведомо ложное сообщение подобных све­дений образует

состав заведомо ложного доноса (ст. 306 УК РФ). Но нас интересует случай

«добросовестного доноса» — воздержание от них вряд ли будет способствовать

искоренению преступности в нашем об­ществе, поэтому именно такой случаи

является предметом нашего рас­смотрения.

Обращение (письменное или устное) гражданина к должностному лицу,

управомоченному принимать сообщения о совершенных или го­товящихся

преступлениях и принимать по ним решения о возбуждении уголовного дела,

является обращением к государственному служащему, деятельность которого

регулируется Федеральным Законом «Об осно­вах государственной службы Российской

Федерации»[18]. Статья 10 это­го Закон;)

предусматривает: государственный служащий, среди проче­го, обязан обеспечивать

соблюдение и защиту прав и законных инте­ресов граждан и не разглашать ставшие

ему известными в связи с ис­полнением должностных обязанностей сведения,

затрагивающие част­ную жизнь, честь и достоинство граждан. Статья 109 УПК РФ

управомочивает прокурора, следователя, орган дознания и судью до принятия

решения по заявлению провести проверочные действия, заключающи­еся в

истребовании материалов и получении объяснений. Предоставлять третьим лицам (в

том числе и лицу, о котором идет речь в заявлении) информацию, содержащуюся в

заявлении гражданина, эти должност­ные лица не управомочены, поэтому, если они

такое распространение совершают или допускают его совершение до подтверждения

истинно­сти содержащейся в заявлении информации, они и должны (точнее,

го­сударство в порядке ст. 1070 ГК РФ) нести соответствующую ответ­ственность,

в том числе компенсировать причиненный потерпевшему моральный вред. Является ли

сообщение сведений самому должност­ному лицу распространением информации?

Поскольку в данном слу­чае в компетенцию должностного лица входит проверка

соответствия действительности сообщенных сведений, а презумпция невиновности

(ст. 49 Конституции РФ) обязывает не доверять сообщаемой информа­ции до тех

пор, пока она не будет подкреплена соответствующими до­казательствами, умаления

чести гражданина в глазах должностного лица изначально произойти не может, а

если сведения не подтвердят­ся, это не произойдет и впоследствии.

Следовательно, улица, о кото­ром сообщается в заявлении, не может возникнуть

право требовать от его подателя компенсации морального вреда.

В последнее время все большую актуальность приобретает вопрос: подпадают ли

под действие ст. 152 ГК РФ сведения, содержащие выраже­ние мнения какого-либо

лица о событиях и явлениях окружающей дей­ствительности. Этот вопрос

безусловно заслуживает внимания, так как он тесно связан с такими

конституционными правами и свободами челове­ка и гражданина, как свобода

иметь и распространять собственные убеж­дения и действовать в соответствии с

ними, свобода мысли и слова, сво­бодная передача и распространение информации

любым законным спо­собом, а также со свободой массовой информации (ст. 28, 29

Конститу­ции РФ); и от его решения зависят пределы осуществления гражданами

этих прав и свобод. Как мы помним. Постановление, определяя содержа­ние

порочащих сведений, упоминает лишь утверждения о фактах ненад­лежащего

поведения лица.

Приведем определения некоторых терминов, используя Словарь рус­ского языка

С.И. Ожегова:

сведения — известия, сообщения;

факт — действительное, вполне реальное событие, явление;

мнение — суждение, выражающее оценку чего-нибудь, отношение к кому-нибудь

или чему-нибудь, взгляд на что-нибудь;

порочить — навлекать позор на кого- или что-нибудь, бесчестить;

честь — 1) достойные уважения и гордости моральные качества чело­века; 2)

хорошая, незапятнанная репутация, доброе имя: 3) целомудрие, непорочность; 4)

почет, уважение;

достоинство — совокупность высоких моральных качеств, а также ува­жение

этих качеств в самом себе.

Взаимосвязь чести и достоинства так же неразрывна, как взаимосвязь личности и

общества, в конечном счете самооценка личности основыва­ется на ее

общественной оценке. Поэтому опорочение чести, т. е. умале­ние положительных

качеств человека в глазах окружающих может отри­цательно сказаться на его

чувстве уважения к себе. Пункт 1 ст. 152 ГК РФ устанавливает способ защиты

чести, достоинства и деловой репутации гражданина в случае, если вред этим

неимущественным благам причинен путем распространения не соответствующих

действительности порочащих сведений. Анализ этой нормы показывает, что она

может быть примене­на лишь для случая, когда содержанием сведений являются

сообщения о фактах, но не мнение, выражающее их оценку. Только сообщение о

фак­те может соответствовать либо полностью или частично не соответство­вать

действительности: факт, о котором сделано сообщение, либо на­ступил в том

виде, в каком он указан в сообщении, или не вполне соответствует сообщению о

нем, либо такой факт не наступал вообще. выражением мнения — результата

психической деятельности субъекта. Если исходить из предположения о

применении ГК РФ в отношении мнения, то под несоответствием в этом случае

следовало бы понимать несовпадения с действительным мнением, т. е. с мыслями

субъекта по определенному вопросу — так же, как могут не совпадать

действительная воля и волеизъявление субъекта при совершении сдел­ки. Но если

несовпадение воли и волеизъявления может повлечь не­действительность сделки,

поскольку их совпадение является в силу за­кона необходимым условием ее

действительности, то в отношении вы­ражения мнения по какому бы то ни было

вопросу имеет место иная ситуация: нормы гражданского права не связывают с

подобным несов­падением наступление каких-либо правовых последствий. Более

того, в силу п. 3 ст. 29 Конституции РФ никто не может быть принужден к

выражению своих мнений и убеждений или отказу от них, в том числе и путем

опровержения.

Представляется, что в большинстве случаев «спокойное», выраженное в

цивилизованной форме мнение (например, об ошибочной позиции или взглядах

лица) не может умалить честь и достоинство гражданина в гла­зах

здравомыслящих членов общества. Humanum errare est — человеку свойственно

ошибаться, говорили древние римляне. Тем не менее выра­женное мнение может в

ряде случаев нанести вред чести, достоинству или деловой репутации лица или

затронуть иные охраняемые законом его пра­ва и интересы. Это прежде всего

может иметь место в случаях, когда вы­раженное мнение содержит в себе

утверждение о порочащих фактах или позволяет сделать прямой вывод о наличии

таких фактов.

Таким образом, как выражение мнения, так и утверждение о факте могут умалять

честь, достоинство и деловую репутацию либо ущемлять другие права или

охраняемые законом интересы граждан либо деловую репутацию юридических лиц,

однако способы гражданско-правовой защиты нарушенных прав и интересов будут

существенно различными в зависимости от способа нарушения. Если

распространенные сведе­ния содержат утверждения о порочащих фактах в открытом

или завуа­лированном виде, потерпевший вправе требовать опровержения

сведе­ний, возмещения убытков и компенсации морального вреда, причи­ненных их

распространением. Если же права или охраняемые законом интересы гражданина

ущемлены путем выражения мнения, он вправе требовать опубликования отпета в

том же средстве массовой информа­ции и показать несостоятельность выраженного

мнения или иным спо­собом защитить свои интересы и в определенных случаях

(при оскор­бительной форме выражения мнения) требовать компенсации

мораль­ного вреда.

Понятно, что установление действительного характера распростра­ненных сведений

может быть осуществлено лишь судом в результате исследования всех обстоятельств

дела. Во многих случаях отграничение выраженного субъективного мнения от

утверждения о фактах может оказаться весьма затруднительным, а от решения этого

вопроса зави­сит правильное определение предмета и пределов доказывания по

делу. Поэтому нельзя поддержать мнение С. Полякова

[19] о делах этой катего­рии, которые в определенных случаях не должны

подлежать рассмот­рению в суде, — это являлось бы нарушением права граждан на

судеб­ную защиту хотя бы потому, что существенные для дела обстоятельства

(имело место выражение мнения или утверждение о факте) устанавли­вались бы пне

рамок гражданского судопроизводства.

Рассмотрим, каким ограничениям подвержена свобода распространения мнений и

убеждений. Некоторые ограничения установлены в п. 2 ст. 29 Конституции РФ,

где запрещается распространение убеждении, возбуж­дающих чувства социальной,

расовой, национальной или религиозной ненависти, вражды или превосходства.

Означает ли это, что за указанны­ми пределами свобода выражения мнений и

убеждений, в том числе и в средствах массовой информации ничем не ограничены?

Общий принцип ограничения в осуществлении прав и свобод установлен в п. 3 ст.

17 Конституции РФ: «...осуществление прав и свобод человека и гражданина не

должно нарушать права и свободы дру­гих лиц». Поэтому абсолютны лишь

установленные Конституцией РФ запреты — например, запрет на принуждение

гражданина к выражению своих мнений или отказу от них, а дозволения

ограничены пределами, установленными в п. 3 ст. 17, обеспечивающей

необходимый баланс меж­ду интересами личности и общества. Поэтому, в

частности, пределы сво­боды выражения мнения закрепляет п. 1 ст. 21

Конституции РФ: «...дос­тоинство личности охраняется государством. Ничто не

может быть основанием для его умаления».

Любое выраженное мнение имеет определенную форму и содержание. Содержанием

является умозаключение лица, и его выражение не подвержено никаким

ограничениям, кроме установленных в п. 2 ст. 29 Конституции РФ. Иначе обстоит

дело с формой выражения мнения. Во-первых, эта форма не должна унижать честь

и достоинство личности. Во-вторых, поскольку целью выражения мнения является

восприятие его третьими лицами, форма выра­жения мнения должна исключать

возможность заблуждения здравомыслящих третьих лиц по поводу того, является

ли сообщение выражением субъективного мнения или утверждением о факте. Если

эти требования не выполняются, вы­разитель мнения должен нести связанные с их

невыполнением возможные отрицательные последствия. С учетом изложенного, при

рассмотрении со­ответствующих дел суд должен определить, чем является

содержание сооб­щения: утверждением о факте или выражением мнения. Если в

сообщении это не указано явно, суд должен оценить, в каком качестве оно могло

быть воспринято здравомыслящим членом общества. Признав равновероятной

возможность обоих вариантов восприятия сведений, суд должен сделать вы­вод,

что имело место сообщение о факте. Дальнейшее исследование зависит от вывода

суда по этому вопросу. Если он придет к выводу, что имело место утверждение о

факте, и исследует, является ли этот факт порочащим честь, достоинство или

деловую репутацию истца (это обстоятельство суд опреде­ляет сам) и

соответствовали ли распространенные сведения действительно­сти (это

обстоятельство должен доказать ответчик). Если же суд придет к вы­воду, что

имело место выражение ответчиком собственного мнения, а истец предъявляет

требование об опровержении сведений, суду целесообразно предложить истцу

изменить предмет иска, заменив первоначальное требова­ние требованием

опубликовать ответ. В случае несогласия истца на измене­ние предмета иска суд

отказывает в удовлетворении требования об опровер­жении сведений. Если истец

требует опубликования ответа на выраженное мнение, суд устанавливает,

затрагивает ли содержание мнения права и охра­няемые законом интересы и, в

случае положительного ответа на этот вопрос, удовлетворяет иск. При

предъявлении истцом в связи с распространением мнения в средстве массовой

информации требования о компенсации мо­рального вреда суд устанавливает,

являлась ли унижающей честь и достоин­ство истца форма выражения мнения.

Содержание мнения в этом случае вообще не входит в предмет судебного

исследования. Следовательно, оно может быть предметом судебного рассмотрения

(после того, как суд при­дет к выводу, что имело место именно выражение

мнения) в отношении его способности затронуть права и охраняемые законом

интересы истца и только при предъявлении требования об опубликовании ответа в

поряд­ке п. 3 ст. 152 ГК РФ.

В случае признания судом утверждения о фактах, завуалированных под выражение

мнения, опровержение факта может быть сделано ответчиком путем сообщения о

ранее сделанном сообщении, не являющемся утвержде­нием о соответствующем

факте, а представляющем собой его собственное умозаключение по поводу тех или

иных явлений или событий. Он может по своей инициативе указать, что по-

прежнему убежден в правильности этого умозаключения или мнения. Если ответчик

делает опровержение таким спо­собом, это становится новым выражением мнения,

и истец приобретает пра­во на опубликование ответа в том же средстве массовой

информации.

Если выражаемое негативное мнение не подкрепляется какими-либо доводами, то у

здравомыслящего человека оно способно вызвать негатив­ное впечатление скорее

о его выразителе, чем об авторе публикации. Если же были приведены доводы, то

наилучшее и надлежащее средство право­вого реагирования — опубликование

ответа, в котором может быть пока­зана несостоятельность выраженного мнения.

Умаление деловой репутации гражданина не имеет каких-либо прин­ципиальных

особенностей с точки зрения определения размера возмеще­ния морального вреда.

Можно сказать, что это умаление его чести как уча­стника делового оборота в

глазах его участников. Таким образом, это предполагает принятие в качестве

заслуживающих внимания обстоя­тельств, связанных с участием лица в

предпринимательской и иной, на­правленной на получение дохода деятельности

(выполнение договорных обязательств, соблюдение обычаев делового оборота и т.

п.).

Нарушение права на жизнь и здоровье. В соответствии со ст. 20 Конституции

РФ право каждого человека на жизнь является главенствующим среди основных прав

и свобод человека и гражданина, неотчуждаемых и принадлежащих каждому от

рождения. Это не означает, что право на жизнь является более значимым в ряду

дру­гих основных прав и свобод, а скорее подчеркивает неразрывный харак­тер

понятий «рождение» и «жизнь».

Хотя понятия рождения и жизни присутствуют в российском законо­дательстве, их

законодательное определение до настоящего времени от­сутствует. Такая ситуация

характерна не только для российского, но и для зарубежного законодательства,

что предопределяет наличие разнообраз­ных концепций по этому вопросу.

Практическую ценность представляет собой определение момента начала жизни

человека и момента ее прекра­щения, так как именно они определяют начало и

прекращение действия соответствующих правовых норм применительно к конкретному

челове­ку. Преобладающим в российской правовой доктрине является подход,

согласно которому под моментом рождения человека понимается физи­ческое

отделение плода от организма матери и переход его к автономному

физиологическому функционированию, которое начинается с момента первого вздоха

ребенка, обуславливающего возможность самостоятельно­го кислородного обмена в

его организме. Определение момента смерти упоминается в ст. 46 Основ

законодательства РФ об охране здоровья граж­дан

[20], она имеет отсылочный характер; а также в ст. 9 Закона РФ «О

трансплантации органов и (или) тканей человека»

[21], из ее содержания следует, что состояние смерти человека возникает с

момента необратимой гибе­ли всего головного мозга (смерть мозга), это

устанавливается в соответ­ствии с процедурой, утверждаемой Министерством

здравоохранения РФ.

Другие взгляды на этот вопрос заключаются в понимании момента на­чала жизни

как момента зарождения эмбриона, при этом содержание по­нятия «рождение»

понимается, как правило, в вышеуказанном смысле, что приводит к выводу о

возможности возникновения права на жизнь и ряда других субъективных правде

момента рождения. Несомненно, даль­нейшее развитие науки и техники, в

особенности достижения в области медицины, поставят перед правоведами новые

проблемы в этой области.

Российское законодательство, в соответствии с преобладающей докт­риной,

связывает возникновение и прекращение гражданской правоспо­собности, т. е.

способности гражданина иметь гражданские права и нести обязанности, с

моментами, соответственно, его рождения и смерти (ст. 17 ГК РФ). Нормами в

российском гражданском законодательстве, направ­ленными на охрану нрав

неродившегося ребенка, являются ст. 530 ГК РСФСР 1964 г., указывающая в круге

наследников по закону ребенка наследодателя, зачатого при его жизни и

родившегося после его смерти, а в круге наследников но завещанию — любое

лицо, зачатое при жизни наследодателя и родившееся после его смерти, и ст.

1088 ГК РФ, указыва­ющая в круге имеющих право на возмещение в случае потерн

кормильца вреда его ребенка, родившегося после его смерти. Однако эти нормы

предполагают возникновение соответствующих субъективных прав только у

родившихся живыми детей.

Хотя в нормах Конституции РФ прямо не упоминается право челове­ка на

здоровье, это право по своему содержанию также несомненно яв­ляется одним из

неотчуждаемых и принадлежащих каждому от рождения прав. Такая позиция

подтверждается как ст. 41 Конституции РФ, устанав­ливающей право каждого на

охрану здоровья и гарантирующей, таким образом, право каждого на здоровье,

так и п. 1 ст. 150 ГК РФ, где жизнь и здоровье входят в перечень

принадлежащих гражданину от рождения нематериальных благ. Право человека на

охрану здоровья является по сво­ему содержанию самостоятельным личным

неимущественным нравом, тесно связанным с правом на здоровье. Реализация

права на здоровье обеспечивается различными отраслями права.

В российском законодательстве до настоящего времени отсутствует определение

жизни и здоровья, доктринальные воззрения по этому вопросу достаточно

противоречивы и неопределенны. Всемирная организа­ция здравоохранения,

например, определяет здоровье как «состояние пол­ного социального,

психического и физического благополучия» Ст.1 Ос­нов законодательства РФ об

охране здоровья граждан определяет охрану здоровья граждан как совокупность

мер политического, экономического, правового, социального, культурного,

научного, медицинского, санитарно-гигиенического и противоэпидемического

характера, направленных на сохранение и укрепление физического и психического

здоровья каж­дого человека, поддержание его долголетней активной жизни,

предостав­ление ему медицинской помощи в случае утраты здоровья. Из этого

оп­ределения вытекает следующее определение понятия здоровья человека

применительно к российскому законодательству: «здоровье человека — это

состояние его полного физического и психического благополучия».

Соответственно, повреждением здоровья должно признаваться действие или

бездействие, влекущее утрату человеком полного физического или психического

благополучия. Право человека на здоровье конструируется как его личное

поимущественное право находиться в состоянии полного физического и

психического благополучия. Оно имеет абсолютный харак­тер, так как ему

соответствует обязанность всех остальных членов обще­ства воздерживаться от

действий, нарушающих это право.

Среди нарушений права лица на здоровье причинение тяжкого вреда здоровью

является одним из наиболее опасных.

Согласно ст. 111 УК РФ, под тяжким вредом здоровью понимается вред здоровые,

опасный для жизни человека или повлекший за собой по­терю зрения, речи, слуха

или какого-либо органа либо утрату органом его функций, душевную болезнь или

иное расстройство здоровья, соединен­ное со стойкой утратой трудоспособности не

менее чем на одну треть или повлекшее прерывание беременности либо выразившееся

в неизгладимом обезображении лица. Степень тяжести вреда здоровью определяется

в ходе судебно-медицинской экспертизы согласно Правилам судебно-медицинского

определения степени тяжести телесных повреждений

[22]. Для целей компенсации морального вреда совершенно необязательно, чтобы

причинение тяжких телесных повреждений было преступным, достаточ­но, чтобы оно

было противоправным и виновным (кроме случаев, когда вина не входит в состав

оснований ответственности за причинение мо­рального вреда).

Как видно из перечня видов тяжкого вреда здоровью, они достаточно разнородны

и могут сопровождаться разными обстоятельствами. Напри­мер, в некоторых,

достаточно редких случаях может быть установлено, что у человека более низкий

или более высокий по сравнению с нормальным уровень болевых реакций.

В случае смерти потерпевшего у третьих лиц может возникнуть право на

возмещение морального вреда, причиненного смертью потерпевшего. Очевидно, что

круг лиц, имеющих право па возмещение такого вреда, не может быть

необоснованно широким. Он должен быть ограничен род­ственниками первой и

второй степени и членами семьи потерпевшего. Необходимо отметить, что в

данном случае не имеет место какое-либо правопреемство в отношении права на

возмещение морального вреда. В соответствии со ст. 151 ГК РФ, моральный вред,

причиненный граждани­ну, компенсируется, если он причинен действиями,

нарушающими его (гражданина) неимущественные права либо посягающими на

принадле­жащие ему (гражданину) другие нематериальные блага. Поэтому

необхо­димо определить, какие права родственников и членов семьи нарушают­ся

при смерти потерпевшего. Поскольку здоровье понимается нами как состояние

полного социального, психического и физического благополу­чия, то несомненно,

что по крайней мере психическое благополучие род­ственника или члена семьи

нарушается, а также его право на здоровье, неимущественное право на обладание

родственными и семейными свя­зями. Нарушение этих видов прав и порождает

право на компенсацию морального вреда. Под членом семьи понимается лицо,

которое совмест­но проживало и вело общее хозяйство с потерпевшим.

Презюмируемый моральный вред в этом случае равен презюмируемому моральному

вреду при причинении менее тяжких телесных повреждении. На размер компенсации

влияют такие обстоятельства, как степень родства, длительность совместного

про­живания— для членов семьи, способность к созданию в последующем

аналогичных родственных или семейных связей. Важно подчеркнуть, что каждый из

указанных лиц будет иметь самостоятельное право на компен­сацию морального

вреда.

Нарушения права на свободу и личную неприкосновенность, неприкосновенность

жилища. В соответствии со ст. 22 Конституции РФ:

«1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.

2. Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допуска­ются только

по судебному решению. До судебного решения лицо не мо­жет быть подвергнуто

задержанию на срок более 48 часов».

Статья 25 Конституции РФ устанавливает:

«Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли

проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом

или на основании судебного решения».

Нарушение права на свободу и личную неприкосновенность может проявляться в

незаконном лишении свободы лицом, не управомоченным ни при каких условиях на

ограничение свободы других лиц; а также управомоченным на это лицом при

соблюдении установленных законом усло­вий, которые оно не выполняет. Лишение

свободы всегда причиняет мо­ральный вред, если человек осознает, что он лишен

свободы. Но только в случае незаконного лишения свободы причиняемый моральный

пред подлежит возмещению. На пресечение незаконных действий направлены

соответствующие нормы УК РФ.

В случае незаконного лишения свободы, то есть являю­щегося результатом

незаконных действий органов дознания, предвари­тельного следствия,

прокуратуры и суда, во внимание должны принимать­ся несколько иные

обстоятельства. В первую очередь это может касаться индивидуальных

особенностей потерпевшего. Если в такую ситуацию по­падает лицо, до этого

неоднократно отбывавшее законно назначенное наказание в виде лишения свободы,

логично предположить, что нрав­ственные страдания, связанные с обстановкой

заключения (в том числе с неизбежным контактом с соответствующим

контингентом), будут мень­ше, чем для лица, впервые подвергшегося лишению

свободы. С позиции учета фактических обстоятельств во внимание могут быть

при­няты особенности пребывания в заключении: несоблюдение установлен­ной

нормы площади камеры в расчете на одного заключенного; наличие издевательств

со стороны других заключенных; иные нарушения поряд­ка содержания под

стражей; негативные последствия на работе. вызванные информацией о применении

данной меры пресечения.

К числу посягательств на свободу могут быть отнесены посягательства на

половую свободу лица. Эти посягательства могут проявляться в фор­ме

изнасилования женщины, понуждения женщины ко вступлению в по­ловую связь,

насильственного мужеложства, лесбиянства и иных действий сексуального

характера.

К числу заслуживающих внимания обстоятельств, подлежащих учету как повышающих

размер компенсации морального вреда, относятся: при­чинение в процессе

изнасилования телесных повреждении, не относя­щихся к тяжким; заражение

венерической болезнью; беременность в ре­зультате изнасилования; совершение

изнасилования на глазах детей, суп­руга или иного лица, чьим отношением

женщина дорожит: наступившее ухудшение семейной обстановки или распад семьи:

изнасилование в из­вращенной форме.

К числу обстоятельств, понижающих размер компенсации морально­го вреда,

относятся следующие обстоятельства: неспособность женщины сознавать характер

производимых с нею действий ввиду слабоумия или алкогольного или

наркотического опьянения; провоцирование женщиной изнасилования, т. е.

проявление ею грубой неосторожности, что может повлечь снижение размера

компенсации морального вреда или отказ в таковой.

Рассматривая вопрос о размере компенсации за нарушение неприкос­новенности

жилища, следует заметить, что, согласно судебному толкова­нию, «жилище — это

предназначенное для постоянного или временного проживания людей помещение, в

котором находится имеющееся у них имущество или часть его»

[23]. Действиями, нарушающими неприкосновен­ность жилища, могут быть

незаконный обыск, незаконное выселение, вторжение в жилище против воли

проживающих в нем лиц. вхождение в жилое помещение в отсутствие владельца. Из

приведенного перечня сле­дует, что эти действия неравноценны с точки зрения

причиняемого мо­рального вреда. Видимо, моральный вред будет наибольшим в

случае не­законного выселения из жилого помещения. В качестве заслуживающих

внимания обстоятельств учету под­лежат: наличие у потерпевшего иного жилья;

возникновение вреда имуще­ству или здоровью вследствие выселения, наличие в

семье несовершеннолет­них детей или престарелых, которые не могут о себе

заботиться, продолжи­тельность восстановления нарушенных жилищных прав.

Необходимо учиты­вать, что право на неприкосновенность неразрывно связано с

имуществен­ным правом на само жилище, и рассматриваемый способ нарушения

непри­косновенности жилища нарушает оба права.

В случае вторжения в жилище следует учитывать интенсивность втор­жения,

наличие в момент вторжения в жилище малолетних детей, пове­дение вторгшихся

после вторжения. При незаконном обыске в большин­стве случаев реальный

моральный вред следует принимать равным презюмируемому моральному вреду, если

в ходе судебного разбирательства не будет установлено каких-либо

специфических обстоятельств, относя­щихся к личности потерпевшего или

сопутствующих обыску. Обстоятель­ством, определяющим необходимость

установления большего размера компенсации, могут служить имевшие место ранее

незаконные действия правоохранительных органов в отношении потерпевшего,

например, реп­рессии и иного рода незаконные преследования.

Нарушения права на личную и семейную тайну. Согласно п. 1 ст. 23

Конституции РФ, каждый имеет право на личную и семейную тайну. Они относятся к

личным неимущественным правам гражданина и охраняются различными отраслями

права. Предметом лич­ной и семейной тайны является информация о лице,

определенная зако­ном закрытой для общего сведения. В настоящее время

законодательство предусматривает право лица на тайну переписки, телефонных

перегово­ров и телеграфных сообщении, тайну усыновления, тайну искусственно­го

оплодотворения и имплантации эмбриона, адвокатскую, врачебную, нотариальную

тайну. Так, право на адвокатскую тайну установлено ст. 16 Положения об

адвокатуре РСФСР[24], запрещающей

адвокату разглашать сведения, сообщенные ему доверителем в связи с оказанием

юридичес­кой помощи; банки, в соответствии со ст. 25 Закона о банках и

банков­ской деятельности, должны сохранять тайну в отношении счетов и вкла­дов

клиентов; в соответствии со ст. 14 Закона РФ о трансплантации ор­ганов и тканей

врачам и иным сотрудникам учреждения здравоохранения запрещается разглашать

информацию о доноре и реципиенте[25];

согласно ст. 30, 35, 61 Основ законодательства Российской Федерации об охране

здоровья граждан[26] не подлежит

разглашению информация о факте обра­щения за медицинской помощью, о состоянии

здоровья, диагнозе и иных сведениях, полученных при лечении и обследовании

пациента, сведения о произведенном оплодотворении и имплантации эмбриона, а

также о личности донора; ст. 16 Основ законодательства РФ о нотариате

[27] обязы­вает нотариуса хранить в тайне сведения, которые стали ему

известны в связи с осуществлением его профессиональной деятельности.

В предмет настоящего исследования не входит подробное исследова­ние

достаточно сложных проблем, касающихся осуществления и защиты прав граждан на

личную и семейную тайну. Следует отметить, что ком­пенсация морального вреда

является одним из гражданско-правовых ме­тодов защиты права на личную и

семейную тайну. С позиций определе­ния размера компенсации причиненного

морального вреда необходимо обратить внимание, что уголовное законодательство

предусматривает сравнительно мягкие виды наказания за такое преступление, как

разгла­шение тайны усыновления. По нашему мнению, презюмируемый мораль­ный

вред за такое правонарушение, как и за разглашение тайны искусст­венного

оплодотворения, должен быть принят рапным моральному вре­ду за причинение

менее тяжких телесных повреждений. Эти правонару­шения создают последствия,

имеющие необратимый характер и ставят семейные связи под угрозу на

неопределенно долгое время.

При разглашении тайны любого рода существенным обстоятельством, подлежащим

учету, является характер разглашенных сведений. Так, при разглашении

банковской тайны размер компенсации морального вреда должен быть различен в

зависимости от того, разглашены ли сведения о самом факте наличия вклада или

также о размере вклада. R случае разгла­шения адвокатской тайны существенны

характер дела и ставшие извест­ными сведения. При рассмотрении дел,

свя­занных с нарушением врачебной тайны, большое значение приобретает

характер заболевания пациента и вызванные разглашением последствия (распад

семьи, увольнение с работы, необходимость перемены места жи­тельства). Во

всех случаях, связанных с нарушением права на личную и семенную тайну,

существенное значение имеет широта круга лиц. став­ших или могущих стать

осведомленными о сведениях, составляющих лич­ную или семейную тайну.

Нарушение права на идентификацию национальной принадлежности. Среди

гарантированных Конституцией РФ прав и свобод человека и граж­данина отдельное

место занимает право на идентификацию националь­ной принадлежности. Это право

установлено в п. 1 ст. 26 Конституции РФ и сформулировано в ней следующим

образом: «...каждый вправе опреде­лять и указывать свою национальную

принадлежность. Никто не может быть принужден к определению и указанию своей

национальной принад­лежности». Как следует из конструкции этой нормы, ее первая

часть адресована любому человеку и носит управомочиваюший характер, наделяя

каждого правом по своему усмотрению определять и указывать свою национальную

принадлежность; а вторая часть предписывает всем остальным воздерживаться от

Страницы: 1, 2, 3