Предусмотрительное поведение: явления и механизмы

овладевания приманкой - путем приближения ее к себе (опыты Г.З.

Рогинского).

В пятом, особенно сложном типе задач от обезьяны требовалось при

решении не только восприятие контактной связи между двумя (или тремя)

предметами, но и прочное скрепление предметов для пользования составным

удлиненным предметом, как орудием доставания приманки (опыты Э.Г.Вацуро).

Все эти пять типов задач решались обезьянами при участии зрительных,

осязательных и кинестезических ощущений, путем восприятия связей между

двумя – тремя (а иногда и более) непосредственно воспринимаемыми

предметами.

Шестой тип задач требовал отыскивания посредствующего предмета –

орудия, находящегося в экспериментальной ситуации, но либо вне поля зрения

обезьяны, либо включенного в сложные комплексы (опыты Н. Ю.Войтониса, Н.Н.

Ладыгиной-Котс, Г.З. Рогинского).

В седьмом типе задач была необходима предварительная «подработка»

недостаточно пригодного для доставания приманки предмета, предложенного

обезьяне в качестве орудия (опыты Н.Н. Ладыгиной-Котс).

Восьмой тип задач включал необходимость улавливания тождества между

предметами, выбираемыми обезьяной в соответствии с показанным ей образцом

(опыты Н.Н. Ладыгиной-Котс).

В девятом типе опытов от обезьяны требовалось уловить связи между

выделенными ею признаками предметов, неодинаковых по форме и величине, то

есть произвести выбор не тождественного, а лишь сходного по тем или другим

признакам предмета (опыты Н.Н. Ладыгиной-Котс)». /29/. По результатам

собственных экспериментов, а также сравнительного анализа результатов

экспериментов, проведенных другими исследователями, Н.Н. Ладыгина-Котс

делает следующие выводы: «Обнаруживается, что специфика мышления животных

состоит в ситуационной связанности их представлений, в большой трудности

выделения зрительных образов и в неспособности животных к мысленному

связыванию этих образов, к мысленному оперированию ими. Вследствие этого

все сложные ассоциативные связи, осуществляемые даже высшими животными,

носят характер пространственно - временных связей, которые воспроизводятся

только в том виде, в котором они были закреплены, оказываясь бессмысленными

при воспроизведении их в измененной ситуации. Эти пространственно –

временные связи принципиально отличаются от причинно – следственных,

смысловых связей, которые являются основой подлинного понимания соотношения

вещей, связанного со способностью к мысленному оперированию

представлениями, понятиями и к видоизменению поведения в новой ситуации на

основе этих операций. М.П. Штодин на основании проведенных опытов делает

вывод, что в решении новых задач обезьяна использует ранее выработанные

навыки вне зависимости от смыслового содержания ситуации, то есть при

изменении условий опытов, обезьяна использует привычный путь решения,

вопреки его бессмысленности.

Огромное преимущество человека над животными заключается в возможности

иметь общие понятия, которые образовались при помощи слова (понятие о

времени, о пространстве)… Понятие о причинности повело дальше, дало

возможность устанавливать связь между событиями». /29/. Необходимо

отметить, что в период после 1960 года и до наших дней так же рядом ученых

/С.Л.Новоселовой, Г.Ф.Хрустовым и др./ были проведены опыты, подтверждающие

исследования Н.Н.Ладыгиной-Котс. Как пишет Г.Ф.Хрустов, по результатам

проведенных исследований /60гг/: «Ситуация орудийности никакую орудийность

деятельности шимпанзе не порождала; ситуация орудийности в деятельности

шимпанзе порождает только проявление активного нейролимитирования». /63/.

Исследования поведения и психики антропоидов, помимо специального

значения, имеют исключительный интерес в связи с эволюционным изучением

феномена предусмотрительности и механизмов его развития от животного к

человеку.

Как уже упоминалось выше, существуют две точки зрения. Одни, примыкая

к Келеру и Иерксу, утверждают, что шимпанзе приближается к человеку и по

развитию психики. «Некоторые последователи Иеркса (Коулз, Вольф) настолько

очеловечивают шимпанзе, что приписывают им такие сложные формы

интеллектуального и социального поведения, как взаимопомощь, труд и

т.д.»./48/. Другие исследователи расценивают поведение обезьян с точки

зрения теории «проб и ошибок» и утверждают, что интеллектуальные действия

шимпанзе сводятся к навыкам, а навыки формируются после многих неправильных

проб, при которых случайные правильные действия подкрепляются

положительными для животных стимулами. Г.З. Рогинский поставил задачей

своего исследования изучение навыков и интеллектуальных действий шимпанзе.

Автор пишет: «Наши опыты и наблюдения над обезьянами доказывают, что их

действия совершенно не зависят от оптических структур. Шимпанзе решают

более сложные задачи, чем в опытах Келера и Иеркса, но все же их

интеллектуальные способности вовсе не такого же рода, как человеческие

способности. Шимпанзе быстро решают сложные задачи, требующие действий,

обычных для обезьян в их природной обстановке. Вместе с этим они вовсе не

справляются, или справляются после многих «проб и ошибок» с легкими

задачами, но не адекватными их природным условиям. Например, шимпанзе сразу

пользуются палками для овладения приманками, обходят препятствия к цели,

выбирают один правильный путь, ведущий к приманке, из ряда ложных путей и

т.п… Такие действия они производят и в условиях свободной жизни в природе.

Открывание же простейших запоров, подтягивание близкой приманки сразу за

два конца тесемки, составление пирамиды из ящиков и другие несложные

задачи, не встречающиеся в природной обстановке, оказываются для шимпанзе

труднейшими и зачастую неисполнимыми задачами. Манипулируя палками, метлой,

тряпкой и другими предметами, обезьяны производят действия, сходные с

трудовыми процессами. Подавляющее большинство авторов, наблюдавших обезьян,

описывают такие действия, как пользование орудиями. Наши опыты показывают,

что подобные манипуляции обезьян только внешне сходны с человеческими

действиями. В действительности, шимпанзе не пользуются орудиями, и к

трудовой деятельности они не способны. Вместе с этим выявляется, что

сложные манипуляции обезьян оказываются предпосылками к возникновению и

развитию интеллекта». /48/. Выявляя сходства и различия в поведении между

шимпанзе, низшими обезьянами и другими животными, Г.З.Рогинский приходит к

выводу, что между психикой шимпанзе и низших обезьян нет того разрыва,

который отмечен Келером, и что вместе с этим шимпанзе возвышаются над всеми

животными. Психика шимпанзе отличается от человеческой психики, так как

человек и шимпанзе прошли длительный путь эволюции в разных условиях.

Интеллектуальные действия обезьян лимитированы биологическими факторами.

Обезьяны легко справляются с трудными задачами, но соответствующими их

натуральным условиям, и не справляются с легкими задачами, не свойственными

их природной обстановке. Огромное значение в поведении обезьян имеет

индивидуальный опыт. Г.З.Рогинский говорит: «мы отвергаем антропоморфизм

первой теории и механицизм второй. Наше исследование выявляет качественные

особенности психики шимпанзе по сравнению с другими животными и

одновременно показывает, что биологически обусловленная психика обезьян по

своей сущности отличается от психики человека, происхождение и развитие

которого обусловлено трудовой деятельностью, недоступной для обезьян. В

трудовой деятельности развилась социальная жизнь людей, возникла речь и

сознание – высшая форма психики, свойственная только человеку и открывшая

ему безграничные возможности интеллектуального совершенствования

творческого воздействия на мир. Изучение психики шимпанзе дает только

некоторый материал к пониманию и анализу предистории человеческого

сознания». /48/.

Но чтобы проникнуть в эволюционный процесс развития такой особенности

психики как предусмотрительность нам приходится пользоваться этим немногим

материалом, который имеется. Ведь только благодаря этому мы можем

попробовать выявить истоки и проследить эволюционный путь феномена

предусмотрительности. Оба направления изучения психики животных имеют право

на свое существование пока не доказано противоположное, и они и существуют

до сих пор так как каждая из них успешно доказывает свою правоту, но при

этом и не опровергает другое направление. Нам же важно то, что мы можем

использовать результаты опытов обоих направлений для исследования нашей

проблемы. Как Ф. Кликс: «Если сопоставлять знание о направлении

естественного отбора с данными о функции процессов научения на пороге

перехода от животных к человеку, то возможно, это позволит выделить

условия, которые лежали в основе эволюционного развития когнитивных

способностей». /23/.

Описанные в литературе экспериментальные данные и наблюдения за

животными позволяют нам сделать вывод, что становление феномена

предусмотрительности происходит в деятельности, следовательно, чем сложнее

деятельность, тем вероятнее проявление предусмотрительности. Таким образом,

если рассматривать эволюцию самой деятельности, можно проследить и

эволюционное развитие феномена предусмотрительности, то есть, чем проще

деятельность животного, тем меньше вероятности проявления

предусмотрительности даже в самой элементарной форме.

Однако филогенез – это один из путей исследования феномена

предусмотрительности, одна из стадий развития данного феномена. Другая же,

в соответствии с нашим подходом исследования проблемы, - это линия

антропогенеза, где эволюционное развитие феномена предусмотрительности

можно рассмотреть в процессе эволюционного становления трудовой

деятельности человечества.

Основываясь на рассмотренных исследованиях, мы можем выделить разные

уровни предусмотрительности.

Экстрополяционный уровень, инстинктивный. Способность к экстраполяции

является врожденной и, чем выше уровень филогенетического развития, тем

большей способностью к экстраполяции обладает животное.

Уровень наглядно-действенного мышления. Наглядно-действенное мышление

проявляется в решении задач, требующих преодаления препятствий,

обследования и употребления предметов природы с учетом их физических

свойств. Опыты Н.Н.Ладыгиной-Котс, Г.Ф.Хрустова, С.Л.Новоселовой и др.

показывают, что животные, находящиеся на высшей ступени филогенетического

развития, способны к наглядно-действенному мышлению, что является

подосновой для развития предусмотрительного мышления.

Уровень предусмотрительного мышления. В сложной орудийной деятельности

антропоидов можно усматреть отражение причинно-следственных связей в

элементарной форме. «Анализ конструктивной деятельности шимпанзе привел

Н.Н.Ладыгину-Котс к выводу, что уже в психике антрапоидов возникает

способность мысленно оперировать образами»./20/.

Конечно, такое мышление антрапоидов нельзя назвать в полной мере

предусмотрительным мышлением, однако, можно рассматривать это, как

тенденции к развитию предусмотрительного мышление, что нашло свою

реализацию у человека.

1.2 Данные, позволяющие реконструировать развитие явления

предусмотрительности в антропогенезе.

Современная антропология выявила близкое родство человека и

антропоидов. Это обосновано сотнями доказательств из сравнительной

анатомии, эмбриологии, генетики, палеонтологии и др. наук. Установлено, что

все люди, живущие и жившие в разные времена и в различных местах земного

шара, имеют общее происхождение с современными антропоидами от ископаемых

обезьян типа дриопитеков (гипотеза). Наиболее близкий и достоверный

предшествиник гоминид, то есть формирующихся людей является австралопитек

(по данным Дарта). Большинство исследователей сходятся во мнении, что

наиболее близкими к человеку из ныне живущих антропоидов являются горилла и

шимпанзе. Многочисленные классификации исходят из положения о связи

гориллы, шимпанзе и человека общей филогенией. Учение об антропогенезе

установило множество морфологических признаков родства человека и обезьян.

Еще Э.Геккель перечислил 613 признаков, общих высшим обезьянам и человеку.

В дальнейшем Видерсгейм сделал сводки всех анатомических данных,

определяющих отношение человека к животным. Он насчитывал 150 таких черт

организации, которые общи человеку и высшим млекопитающим и 15 –

свойственные только человеку /48/.

Прежде чем рассматривать развитие феномена предусмотрительности в

онтогенезе человека в соответствии с избранным нами методом исследования,

необходимо рассматреть эволюционное развитие человека и соответствующее

эволюционное развитие предусмотрительности. Так палеоневрология пытается

найти грань и приемственность между животным и человеком, сравнивая

строение мозга и изменение его строения в процессе эволюции. По отношению к

мозгу это рассматривается в целях изучения морфологически нового качества

мозга человек, связанного с общественно - трудовой деятельностью и

понятийным мышлением.

В.И.Кочеткова в книге «Палеоневрология» /1973/ отмечает, что в связи

с реконструкцией предмета и средств труда представляется возможной попытка

увязать особенности материала, над которыми трудились древние люди, с

формированием у них таких функций, как познание свойств предметов путем

зрения, осязания, исследование объема, формы, рельефа предмета, его

тяжести, консистенции, температура, а также некоторых новых функций,

связанных с трудовыми процессами. Эти процессы связаны с освоением новых

механических приемов действия, усложнением цепи действий, появлением

сложной координации движений в пространстве, сложной временной

последовательности и причинной взаимообусловленности при выполнении

трудовых операций. Многостороннее раскрытие строения и функции специфически

человеческих структур коры головного мозга создает благоприятную почву для

попыток проникновения в тайны эволюционного преобразования мозга древних

гоминид в связи с появлением нового фактора его развития – трудовой

деятельности.

Формируясь по принципу опережающего отражения действительности,

центральная нервная система уже в самой своей структуре как бы учитывает не

только те воздействия, которые были в прошлом или продолжаются в настоящем;

условный рефлекс высших животных есть одновременно и приспособление к

будущим, но еще не наступившим событиям (Анохин). «Это положение может быть

очень плодотворным для раскрытия физиологических процессов при трудовых

актах, которые, как правило, представляют действия, рассчитанные на будущее

время, на то, что должно получиться с момента начала изготовления какой-

либо вещи до ее применения». /24/. Факты развития в процессе эволюции

способности к предвосхищению будущего результата действия, проявление этой

способности на каждой ступени эволюции, позволят приблизиться к пониманию

того, что же является основой формирования предусмотрительности, как важной

основополагающей человеческого качества психики.

«При работе человека с каменными или деревянными предметами рецепторы

руки, а также и дистантные рецепторы получали поток информации о свойствах

этих предметов, который многообразно преобразовывался в коре головного

мозга, подвергаясь сначала первичному анализу в ядерных зонах анализаторов.

Затем поток информации, уже прошедший определенный анализ и синтез,

поступал в зону рассеянных элементов коры (по терминологии И.П.Павлова) или

периферических отделов ядерных зон. Здесь информация получала более

сложную, совместную переработку, которая приводила к созданию нового потока

импульсов, более сложной характеристики, включавшей комплексное

представление, в какой-то мере абстрагированное от некоторых конкретных

деталей и организованное в пространственно временных соотношениях. Можно

предположить, что у древних людей, как и у современных, конечным звеном в

анализе и синтезе информации был третий этап переработки, осуществляющийся

в филогенетически новых образованиях коры, сильно развившихся вместе с

формированием этой ступени в работе головного мозга. У современных людей

интеграция уже обобщенных сигналов приводит к выработке абстракций, к

установлению логических причинно-следственных связей, к отвлеченному

мышлению». /24/. Орудия раннего палеолита имели вполне определенную

закрепленную форму (ручное рубило), можно предположить, что они были

сделаны на основании абстрактных понятий о форме и элементарных

представлений о причине и следствии. Попробуем рассмотреть этот процесс на

разных ступенях антропогенеза.

Виллафранские прегоминиды. Эпоха, по отношению к которой можно ставить

вопрос об истоках труда – эоплейстоцен или виллафранское время

четвертичного периода. Вещественные доказательства особо сложной

деятельности, которой владели жившие тогда прегоминиды, заключаются в

наличии предметов, искусственно измененных. Галька с намеренно нанесенными

сколами – наиболее типичное явление, сопровождающее скелетные остатки

различных прегоминид.

Шелльские и ашельские архантропы. Шелльская культура имеет явные следы

ее создания человеком, поскольку в ней можно различить основные моменты

труда. Главным материалом могут служить находки на Яве. По форме простейших

шелльских рубил Европы и также грубых рубящих орудий (чопперсов) Азии и

Африки уже можно судить о предмете труда, приемах его обработки и методах

использования орудий. По тем следам, которые остались на камне, приемы

изготовления ручного рубила реконструированы С.А.Семеновым. Его

эксперименты показывают, что уже при самых первых простых формах труда

человеческой руке принадлежала громадная роль не только как органа труда,

но и как органа познания свойств предметов. А это означает тесную связь

трудовых процессов с теми отделами головного мозга, где располагаются

корковые концы анализаторов руки.

Нижняя теменная подобласть современного человека, будучи специфически

человеческой частью коры, интегрирует слуховые, зрительные и тактильные

рецепции. На основании этого осуществляется стереогноз, устанавливаются

причинно-следственные взаимосвязи явлений; происходит понимание чужой и

собственной речи, осуществляется графическое письмо и счет. У современных

человекообразных обезьян вокруг конца сильвиевой щели тоже располагаются

аналогичные поля, осуществляется синтез чувственных восприятий зрительной,

слуховой и тактильной зон коры мозга (однако их площадь значительно меньше

и дифференцированность на подполя выражена слабее).

Наличие в культуре древнейших людей орудий определенной, закрепленной

формы свидетельствует о выработке абстрактного представления как высшего

этапа нервно-психических процессов (например, ручное рубило у людей

шелльской поры). Если первичный поток информации от предмета труда до его

обработки обусловлен в основном тактильной чувствительностью, то с началом

обработки добавляются двигательные импульсы, связанные с пространственно-

временными соотношениями, с расчетом последовательности ударов их

целенаправленности и размерности силовой нагрузки. Наконец выполнение

орудий определенной формы связано с заранее поставленной целью, с образным

представлением об этой форме. Совершенно новыми для древнейших людей были

процессы, связанные с абстрактным представлением о форме будущего орудия.

Оно могло возникнуть на основе обобщения их опыта по использованию отщепов

или камней наиболее пригодной формы. Наличие в шелльской культуре ручных

рубил свидетельствует о прогрессе нейропсихических процессов древнейших

людей, о поднятии их на более высокую ступень, связанную с развитием

абстрактных представлений о форме и освоением причинной зависимости

явлений.

Создание ашельских рубил путем более точных соразмерных и

многочисленных ударов сопровождалось, по-видимому, следующими нервно-

психическими процессами. Прежде всего, усиливалось внимание на предмет

труда, что было существенным преобразованием в психике древнейших людей. Об

этом можно судить на основании экспериментов с современными приматами.

Опытами К.Э.Фабри (1958г.) с узконосыми обезьянами показано, что при

манипулировании предметами, не имеющими пищевого значения для обезьян, их

внимание было обращено главным образом на предмет находившийся у них в

руках, а не на тот, на который они воздействовали.

Очень часто и человекообразные обезьяны поступают так же.

Следовательно можно допустить, что при переходе к намеренному изготовлению

орудий в характере высшей нервной деятельности древнейших людей произошли

существенные сдвиги в порядке перераспределения внимания и сосредоточения

его на предмете труда (сосредоточенность, необходимая для любого трудового

процесса при изготовлении ашельского орудия длилась дольше, чем при

создании шелльских рубил).

Возвращаясь к технике, применявшейся в ходе изготовления ашельского

рубила, можно реконструировать еще два важнейших момента в нейропсихических

процессах древнейших людей: 1) как процесс изготовления рубила, так и

конечный его результат – само орудие – требовали, безусловно, постоянно

зрительного контроля за исполнением; 2) проявление свойства опережающего

отражения действительности.

Мустьерские палеонтропы. Жизненные потребности древних людей в

получении более приспособленных к трудовым операциям орудий вытекали не

только из условий самого «производства», но и из готовности всего организма

и его нервных процессов практически осуществлять этот переход. И здесь

большую роль играло универсальное свойство, условно рефлекторного принципа

деятельности организма, свойство опережающего отражения действительности.

Это время характеризуется колоссальными сдвигами – речевые зоны, появление

разнофункциональных орудий.

Позднепалеолитические неоантропы. Главным техническим достижением

людей позднего палеолита было овладение приемом работы с посредником.

Позднепалеолитический человек должен был производить многократные попытки,

проявляя упорство в достижении цели и незаурядное мастерство (здесь был

необходим правильно построенный расчет движений, глазомер,

скоординированность действий корпуса, рук и ног). Функциональная сложность

этого приема очень высока. Здесь конечная абстрактная цель достигается не

через непосредственное сличение замысла с конкретно получающейся вещью, а

более сложным путем, когда в эту цепь нервных механизмов включается еще

одно звено, также построенное на абстрактно задуманном плане (получение

средств труда) и его практическом выполнении (конкретная форма орудия).

Этому предшествовал длительный путь морфо-функционального развития.

Так у австралопитековых новая кора мозга, по-видимому, состояла из

полей ядерных и рассеянных зон анализаторов, позволяющих осуществление

мыслительных процессов двух высших этапов корковой переработки импульсов:

уровня чувствительных образов и уровня простых представлений. Такое

мышление не вышло еще за пределы элементарных конкретно чувственных форм.

Оно не в состоянии отразить причинную связь предметов, т.к. «действительное

познание причины есть углубление познания от внешности явлений к

субстанции» (Ленин). Не проявляя нового качества - познания сущности

явлений, эти австралопитековые вполне могли обогатить свое мышление в

рамках чувственных образов и представлений за счет особой деятельности,

вызванной систематическим использованием различных предметов. Эта

деятельность требовала сложного анализа ситуации, особенно в

пространственно-временных соотношениях. По-видимому, выживаемость

австралопитековых в большей мере, чем у современных обезьян, зависела от

опыта и умения вычленять полезные свойства из множества окружающих

предметов и выбирать наиболее целесообразные. Для такого уровня мышления

необходима интеграция чувственных образов, переработка соответствующих

импульсов в ассоциативных зонах и воспроизведение по памяти в нужной

ситуации этих представлений.

Труд древнейших людей осуществлялся на более высоком уровне, на уровне

понятийного мышления, а «потолком» мышления австралопитековых была,

вероятно, способность к формированию общих представлений (хотя по данным

Н.Н.Ладыгиной-Котс, генерализированные представления есть ушимпанзе).

Первые проблески человеческого сознания фиксируются по наличию в

плейстоценовых культурах орудий закрепленной формы, что означает

способность создать и неоднократно повторить в вещах форму,

абстрагированную из многих конкретных предметов, несущую суммарно все

необходимые полезные качества и выполненную по задуманному образцу (это

четко проявляется в шелльскую эпоху). Начиная с шелля деятельность,

связанную с созданием орудия, можно назвать трудом, поскольку здесь можно

отметить все три основных момента: предмет труда, средство труда и

целесообразность, целеполагание в деятельности. Как разделение орудий по

трудовым операциям, так и элемент конструктивности в культуре палеоантропов

отражают наличие у них способности устанавливать мысленные связи с

объектами и явлениями, что характерно лишь для абстрактного понятийного

мышления, а наличие разных комплексов орудий можно трактовать и как

развитие мышления самого высокого уровня, способного осуществлять переход

от абстрактного к конкретному. Для людей позднего палеолита можно

реконструировать заметное превалирование действий отражающих овладение все

более сложными временными и причинно-следственными взаимоотношениями в

трудовых процессах и все большей ролью новых понятий. /24/. Г.Ф.Хрустов

критерий человека определяет, как способность к применению орудий для

изготовления орудий. В этом случае труд возникает в эпоху изготовления

«чопперсов» – оббитой о субстрат гальки.

В ходе антропогенеза и истории человек и его психика развиваются не

путем надстройки высших человеческих потребностей и чувств над низшими,

животными инстинктами, а путем перестройки последних и вовлечение всей

психики в процесс совместной деятельности, вообще в процесс исторического

развития. «Любое прогрессивное развитие есть преобразование низшего по мере

возникновения высшего, а не надстраивание второго над первым». /44/.

Деятельность, труд и сознание, психика очень тесно взаимосвязаны, что дает

нам возможность как бы проникнуть в сознание человека через анализ его

деятельности, в которой сознание формируется и проявляется. Практическое

действие – исключительно мощное средство формирование мышления (наглядного,

теоретического и т.д.). Центральное звено проблемы осмысленного, разумного

действия человека – это именно переход от связи действия с практическим

мышлением к связи его с мышлением теоретическим, т.е. в итоге неизбежная

перестройка и мышления и действия». /там же/.

А.Р. Лурия отмечает, что лобные доли мозга играют специфическую и

существенную роль в обеспечении сложных форм регуляции поведения. /49/.

Роль лобных долей в регуляции состояний активности (которая выражается в

ряде компонентов ориентировочного рефлекса), регуляции простых движений и

действий, сложных программ деятельности и в протекании сложных

интеллектуальных процессов. Лобные доли имеют большое значение и для

контроля над эмоциональной жизнью и ее развитием, для возникновения

графических и тотемических символов.

Искусство впервые появляется с неоантропом и известно ныне по многим

сотням памятников графики, «скульптуры» и наскальных многоцветных

изображений, датируемых ранним ориньяком и последующими периодами позднего

палеолита. В памятниках позднепалеолитического периода были обнаружены

(правдо, неизмеримо реже) и музыкальные инструменты. Можно считать строго

доказанным, что произведения искусства люди создавали не для того чтобы

радоваться своему творчеству, а преследуя жизненно-важные цели, главным

образом успешную охоту.

Целесообразная деятельность непременно включает в себя три рода

отношений человека к окружающим его предметам. Первый, при котором предмет

имеет значение как цель, второй – как средство и третий – как препятствие.

Очевидно, что всякий, стремящийся к цели, желает, чтобы предмет, избранный

как цель, имел не только материальное бытие, но имел также как можно более

мощное отражение этого бытия в его сознании. В своих рисунках сделанных по

памяти, уже ранний неоантроп как бы овладевал своим прошлым в инструментах,

которые он изготавливал для выработки других инструментов, которые в сою

очередь предназначались для выработки орудий, человек делался хозяином

ближайшего будущего. В своих составных орудиях, в изготовлении жилищ, во

всех более сложных конструкциях, которые он создавал в отличие от

палеоантопа, он охватывал связь между частью и целым.

«Палеолит – древнейшая эпоха камня в истории человечества – подарил

миру расцвет сразу же с появлением современного человека: с ним,

первобытным человеком разумным, пришло на нашу планету искусство, появилась

новая форма живых существ – прирученных и одомашненных животных, сам вид и

назначение каменных орудий сделались разнообразны чрезвычайно». /1/.

Необходимо также отметить, что именно эпоха палеолита связана с

началом использования огня. Раскопки синантропов доставили бесспорное

доказательство, использования синантропами огня – слой золы в пещере

достигает нескольких метров. Конечно, добывание огня еще не было доступным,

однако факт отсутствия страха перед огнем (что есть у животных) и умение

поддерживать его годами, говорит об эволюционном скачке. Также необходимо

рассмотреть археологический материал, связанный с фактом захоронений.

Существуют разные точки зрения на причины появления на определенном этапе

эволюции захоронений: это и страх перед мертвыми, и почитание предков и

т.д… Здесь же можно предположить, что это связано с зачатками религии, а,

следовательно, и формирование мифологического мышления, где необходимо

проявляется связь прошлого, настоящего и будущего (установление причинно-

следственных связей, хотя и несколько специфических). Первые костные

останки, дошедшие до нас в не потревоженном состоянии, датируются ашельским

и мустьерским временем и принадлежат неандертальцам. Изучение таких находок

позволяет с уверенностью говорить о том, что это были преднамеренные

захоронения. Уже давно обратил на себя внимание тот факт, что костяки

захороненных, как правило, ориентированны по линии восток – запад, т.е. их

положение увязано (как-то) с движением солнца. А.П.Окладников, раскопавший

остатки мальчика – неандертальца, выдвинул предположение, что здесь мы уже

имеем дело с зачатками солнечного культа. Многие ученые считают, что в

поздних неандертальских захоронениях отразилось зарождение примитивных

религиозных представлений, в частности погребального культа. /39/.

Я.Я.Рогинский описывает захоронение молодого мужчины под грудой васильков.

Что это кроме любви к нему? Возможно зарождение мифологических

представлений.

К. Бюлер пишет: «Я убежден, что история первобытного человечества есть

не что иное, как история духовного развития наших детей»./9/. Это не верно,

но содержит момент наивного историзма.

Рассмотренные материалы исследований по антропогенезу человека,

позволяют нам сделать предположение о том, что развитие феномена

предусмотрительности прошло долгий и сложный путь, как и развитие самого

человечества. Так же можно сделать вывод, что становление

предусмотрительного поведения происходит в трудовой деятельности. Как

отмечает А.Н. Леонтьев: «только человеческое познание, первоначально

совершающееся в процессе трудовой орудийной деятельности, способно в

отличие от инстинктивной интеллектуальной деятельности животных переходить

в подлинное мышление». /31/. Следовательно, и предусмотрительное поведение,

в той форме какое оно имеется у человека на данный момент, – это долгий

путь его становления в процессе трудовой орудийной деятельности в истории

человечества. Приведенные в данной работе материалы говорят об усложнении

орудий и способов их производства с течением времени. И в связи с тем, что

происходит усовершенствование орудий, можно предположить, что орудие

производится сначала в образном плане, где оно принимает форму в

соответствии с потребностями тех, кто его будет использовать и уже после

реализуется в материальном плане, т.е. человек производящий орудия

учитывает не только прошлое и настоящее, но и будущее. Трудно предположить,

что отсутствует предусмотрительное поведение там, где учитываются причинно-

следственные связи, связи прошлого, настоящего и будущего.

Но наряду с этим нельзя обойти проблему мышления, неверно трактующего

связи следствий с причинами, то есть мышления мифологического /30/.

Так же как и в предыдущем параграфе мы можем выделить уровни

предусмотрительности.

Уровень наглядно-действенного мышления. На ранних ступенях

антропогенетического развития характерно наглядно-действенного мышление, то

есть неразрывная связь мыслительных процессов с практическими действиями.

Уровень наглядно-образного мышления. Возможность оперировать

перцептивными образами, без участия практических действий (например,

оперирование образами идеального орудия и того, которое есть на данный

момент).

Уровень причинно-следственного мышления. Учет причинно-следственных

связей, учет прошлого настоящего и будущего, можно наблюдать на примерах

изготовления орудий (усложнение спсобов) и их усовершенствовании

(усложнение самих орудий).

1.3 Формирование и развитие феномена предусмотрительности в онтогенезе

человека.

«Когда человек решает мыслительную задачу, он тем самым хотя бы в

минимальной степени предвосхищает (прогнозирует) искомое будущее решение,

которое в начале является (почти) совсем неизвестным». /8/. Без

планирования, предвосхищения своих поступков жизнь индивида как бы

исключается из социума. Социум с необходимостью ставит перед человеком

условие учета жизни окружающих, так как он (индивид) является членом этого

сообщества. А учет жизни окружающих предполагает планирование своих

действий, предвосхищение возможных последствий совершаемых поступков, как

для себя, так и для других, т.е. учет причинно-следственных связей и

обязательная ориентация на будущее. Как отмечает А.З. Гафаров: «необходимым

моментом всякой целенаправленной деятельности человека является «взгляд в

будущее», без которого не возможно ее планирование»./18/. Т. е. психическая

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6