p align="left">В противовес этим доктринам Кельзен делил государства на демократические и недемократические. Согласно его учению, демократия не сводится к утверждению законов большинством голосов и формально-юридическим способам разрешения социальных конфликтов. По своей сути демократия есть поиск компромисса: она предполагает уважение к чужим взглядам и требует защиты интересов меньшинства. “Движущим принципом всякой демократии в действительности служит не экономическая свобода либерализма, как иногда утверждали (ибо демократия может быть как либеральной, так и социалистической), а, скорее, духовная свобода - свобода высказывать свое мнение, свобода совести и убеждений, принцип терпимости и, особенно, свобода науки”. В признании Кельзеном идеи социалистической демократии сказалась его близость к теоретикам австромарксизма.

В своих работах по международному праву Кельзен выдвинул проект установления мирового правопорядка на основе добровольного подчинения суверенных государств органам международной юрисдикции. Он различал предписания международного права и его основную норму, обосновывал мысль о том, что основные нормы и конституции государств необходимо привести в соответствие с демократическими принципами (основной нормой) международного правопорядка.

Учение Кельзена оказало глубокое воздействие на теоретические представления и юридическую практику в странах Запада. Под влиянием нормативизма правоведы стали больше уделять внимания противоречиям в праве, формированию стройной системы законодательства. С концепциями нормативизма связано также широкое распространение в современном мире идей верховенства международного права над законодательством государств, учреждение институтов конституционного контроля (создание специального органа конституционной юстиции впервые было предусмотрено в Конституции Австрии 1920 г., которую отредактировал Кельзен).

Нормативизм шел навстречу запросам современной юридической науки, отвечал потребности в формализации права, вызванной развитием автоматизированных способов обработки нормативного материала.

83.Социологическая юриспруденция. Представление о государстве и праве

Формирование социологического направления в современной теории права и государства началось на исходе XIX в., когда социология выделилась в самостоятельную отрасль знаний и ее методы получили широкое распространение в общественных дисциплинах.

Значительную роль в развитии социологического правоведения в XX в. сыграл американский юрист Роско Паунд (1870-1964 гг.). Он преподавал в крупнейших университетах США и на протяжении многих лет был деканом Гарвардской школы права. В 1950-1956 гг. Паунд - президент Международной академии сравнительного правоведения. Свои теоретические взгляды он изложил в ряде небольших монографий, содержание которых впоследствии обобщил в пятитомной “Юриспруденции”.

Мировоззренческой основой учения Паунда послужили идеи прагматизма - ведущего направления в философии США начала XX в. Краеугольный постулат философии прагматизма гласит: любые теоретические построения необходимо оценивать с точки зрения их практического значения, или пользы (отсюда и название доктрины). Следуя этому принципу, Паунд призывал юристов не ограничиваться изучением “права в книгах” (т.е. права в законе, в нормативных актах) и обратиться к анализу “права в действии”. Юридическая наука, считал он, призвана показать, как право реально функционирует и влияет на поведение людей. Противопоставление “права в книгах” и “права в действии” со временем стало лозунгом всей прагматистской юриспруденции в США.

Социологическая направленность концепции Паунда наиболее ярко проявилась в трактовке права как формы социального контроля. Согласно взглядам ученого, право является одним из способов контроля за поведением людей наряду с религией, моралью, обычаями, домашним воспитанием и др. Такой подход ориентировал юридическую науку на изучение права в контексте социальных отношений, требовал учитывать взаимодействие правовых норм с иными регуляторами общественной жизни.

Первоначально, в древности, механизмы социального контроля находились в нерасчлененном состоянии и право не отделялось от религии и морали. Значение правовых способов воздействия на поведение индивидов, по мнению Паунда, возрастает вместе с развитием государства начиная с XVI в. В современную эпоху, когда государство берет на себя бремя разрешения конфликтов индустриального общества, право становится важнейшим средством осуществления социального контроля. “Все остальные виды социального контроля сегодня действуют под надзором и в соответствии с требованиями права”.

Паунд выделяет в современном праве три аспекта. Во-первых, право - это правовой порядок или режим регулирования социальных отношений посредством систематического и упорядоченного применения силы органами государства. Во-вторых, правом называют официальные источники, которые служат руководством при вынесении судебных и административных решений (в этом смысле говорят, например, о праве штата Индиана). В-третьих, право есть судебный и административный процесс. Если свести эти определения воедино, то, по словам Паунда, мы придем к пониманию права как “высоко специализированной формы социального контроля, осуществляемого на основе властных предписаний в рамках судебного и административного процесса”.

В этих рассуждениях американского теоретика следует обратить внимание на ряд моментов. Прежде всего отметим, что приведенные формулировки не содержат определения сущности права. Сторонники прагматистской юриспруденции в своих концепциях стремились раскрыть не сущность права, а совокупность его значений, которые приняты среди юристов, в особенности среди юристов-практиков. Именно поэтому трехчленное определение было построено Паундом как сумма (синтез) социологических, нормативных и практико-процессуальных представлений о праве. Взгляды Паунда развивались в русле идей, получивших название многоаспектного подхода к исследованию права.

Согласовать различные определения в концепции предлагалось с помощью понятия цели. В одной из своих ранних работ Паунд противопоставил это понятие категории сущности, заявив, что “дискуссии о природе права сегодня уступают место рассмотрению его цели или назначения”. Принцип целесообразности права является средоточием его доктрины. Вслед за Иерингом он считал, что обоснование цели правопорядка должно быть обеспечено концептуально-понятийным единством юридической доктрины, поскольку позволяет не только согласовать различные определения права, но и связать общезначимые социальные идеалы с интересами и субъективными устремлениями участников общественных отношений. Рассматривая право как средство (инструмент) реализации социально значимых целей, Паунд придал своим теоретическим построениям инструменталистский характер. Среди американских юристов Паунд пользуется репутацией одного из зачинателей современного инструментализма.

Цель права, согласно его концепции, состоит в улаживании социальных конфликтов и достижении цивилизованных отношений между людьми. Паунд не уставал повторять, что право должно служить не разъединению членов общества, а, наоборот, укреплению согласия и кооперации между ними (подобного рода воззрения называют интегративной моделью права; в противовес ей выделяют конфликтные модели, к числу которых относят марксистское понимание права как средства подавления классовых противников). В настоящее время, писал он, “наметилась тенденция к тому, чтобы осознанно направить правовые и политические институты на утверждение общечеловеческих целей”. Деятельность по установлению рационального порядка в обществе представлялась ему “социальной инженерией”. “О работе инженера судят по ее соответствию поставленным целям, а не по тому, соответствует ли она идеальной форме определенного традиционного плана. В отличие от прошлого мы так же подходим к деятельности юристов, судей, законодателей. Мы хотим изучать правопорядок, вместо того чтобы вести споры о природе права”, - разъяснял свою позицию Паунд.

Вместе с тем Паунд специально подчеркивал, что социальная инженерия посредством права исключает активное вмешательство государства в сферу частных интересов. Его учение было направлено одновременно как против социалистических идеалов плановой экономики, так и против неолиберализма. Достаточно сказать, что он не поддержал “Новый курс”, проводимый администрацией президента Ф. Рузвельта. Сторонник республиканской партии, Паунд выступал с умеренно-консервативных позиций, предполагавших достижение социального равновесия путем поиска компромиссов и политически сбалансированных государственных решений. Ключевая роль в этом процессе отводилась судам.

Паунд создал наиболее последовательный вариант прагматистской теории права. Несмотря на то, что прагматизм за последние годы потеснен другими доктринами, концепция Паунда продолжает оказывать весьма существенное влияние на развитие политико-правовой мысли в США.

84.Психологическая теория права

Возникновение психологических концепций права было связано с процессом становления психологии как самостоятельной отрасли знаний. Интерес обществоведов к проблемам психологической науки заметно возрос на рубеже XIX - XX вв., когда в ней возобладали экспериментальные методы исследований и начали складываться крупные научные школы, разошедшиеся в трактовке психики человека (рефлексология, бихевиоризм, фрейдизм и др.). Воспринятые социологами и юристами, идеи этих школ положили начало формированию новых направлений в общественно-политической мысли.

Оригинальную психологическую теорию права выдвинул Лев Иосифович Петражицкий (1867 - 1931 гг.) - профессор юридического факультета Петербургского университета, депутат I Государственной думы от партии кадетов. Его взгляды наиболее полно изложены в книге “Теория права и государства в связи с теорией нравственности” (1907 г.). После Октябрьской революции он переехал в Польшу и возглавил кафедру социологии Варшавского университета.

Петражицкий исходил из того, что право коренится в психике индивида. Юрист поступит ошибочно, утверждал он, если станет отыскивать правовой феномен “где-то в пространстве над или между людьми, в “социальной среде” и т.п., между тем как этот феномен происходит у него самого, в голове, в его же психике, и только там”. Интерпретация права с позиции психологии индивида, считал Петражицкий, позволяет поставить юридическую науку на почву достоверных знаний, полученных путем самонаблюдения (методом интроспекции) либо наблюдений за поступками других лиц.

Источником права, по убеждению теоретика, выступают эмоции человека. Свою концепцию Петражицкий называл “эмоциональной теорией” и противопоставлял ее иным психологическим трактовкам права, исходившим из таких понятий, как воля или коллективные переживания в сознании индивидов.

Эмоции служат главным побудительным (“моторным”) элементом психики. Именно они заставляют людей совершать поступки. Петражицкий различал два вида эмоций, определяющих отношения между людьми: моральные и правовые. Моральные эмоции являются односторонними и связанными с осознанием человеком своей обязанности, или долга. Нормы морали - это внутренние императивы. Если мы подаем из чувства долга милостыню, приводил пример Петражицкий, то у нас не возникает представлений, что нищий вправе требовать какие-то деньги. Совершенно иное дело - правовые эмоции. Чувство долга (обязанности) сопровождается в них представлением о правомочиях других лиц, и наоборот. “Наше право есть не что иное, как закрепленный за нами, принадлежащий нам - как наше добро - долг другого лица”. Правовые эмоции являются двусторонними, а возникающие из них правовые нормы носят атрибутивно-императивный (предоставительно-обязывающий) характер.

Теория Петражицкого безгранично расширяла понятие права. Он считал правовыми любые эмоциональные переживания, связанные с представлениями о взаимных правах и обязанностях. Петражицкий относил к правовым нормам правила различных игр, в том числе детских, правила вежливости, этикета и т.п. В его сочинениях специально оговаривалось, что правовые нормы создаются не путем согласования эмоций участников общественных отношений, а каждым индивидом в отдельности: “Переживания, которые имеются в психике лишь одного индивида и не встречают признания со стороны других, не перестают быть правом”. На этом основании Петражицкий допускал существование правовых отношений с неодушевленными предметами, животными и нереальными субъектами, такими, как бог или дьявол.

Приведенные высказывания вызвали резкую критику в отечественной литературе. Юристы нередко обращали внимание на абсурдность отдельных положений Петражицкого, не замечая, что за ними стоит теоретическая проблема. Петражицкий стремился найти универсальную формулу права, которая охватывала бы различные типы правопонимания, известные истории (включая договоры с богом и дьяволом в правовых системах прошлого). Его концепция явилась одной из первых попыток, теоретически во многом незрелой, проследить формирование юридических норм в правосознании.

Многочисленные правовые нормы, создаваемые индивидами, неизбежно вступают в противоречия друг с другом, указывал Петражицкий. На ранних этапах истории способом их обеспечения выступало самоуправство, т.е. защита нарушенного права самим индивидом или группой близких ему лиц. С развитием культуры правовая защита и репрессия упорядочиваются: возникает система фиксированных юридических норм в форме обычаев и законов, появляются учреждения общественной власти (суд, органы исполнения наказаний и т.п.). Монополизируя функции принуждения, государственная власть способствует “определенности права”.

Развитие обычаев и законодательства вместе с тем не вытесняет полностью индивидуальные правовые переживания, утверждал Петражицкий. В современных государствах наряду с официально признанным правом существует, по его мнению, множество систем интуитивного права, как, например, право зажиточных слоев, мещанское право, крестьянское, пролетарское, право преступных организаций. Психологическая теория в этом отношении приближалась к идеям правового плюрализма, однако право социальных классов и групп в ней было истолковано индивидуалистически. “Интуитивных прав столько, сколько индивидов”, - подчеркивал Петражицкий.

Соотношение интуитивного и официального права, по теории Петражицкого, в каждой стране зависит от уровня развития культуры, состояния народной психики. Россия является “царством интуитивного права по преимуществу”. В ее состав входят народы, стоящие на разных ступенях развития, с множеством национальных правовых систем и религий. К тому же, полагал ученый, российское законодательство находится в неудовлетворительном состоянии, а его применение сплошь и рядом подменяется официальным действием интуитивно-правовых убеждений. Петражицкий ратовал за проведение в стране унификации позитивного права, создание полного свода российских законов. Передовое законодательство, по его словам, ускоряет развитие менее культурных слоев общества.

Одновременно Петражицкий подчеркивал недопустимость возведения интуитивного права даже наиболее образованных социальных классов в масштаб для оценки действующих законов. Реформы законодательства, как полагал он, необходимо проводить на основе научных знаний. В связи с этим им выдвигался проект создания особой научной дисциплины - политики права. С точки зрения Петражицкого, философия права распадается на две самостоятельные науки: теорию права и политику права. Теория права должна стать позитивной наукой, без каких-либо элементов идеализма и метафизики. Политика права как прикладная дисциплина призвана соединить позитивные знания о праве с общественным идеалом, т.е. представить научное решение проблемы, составлявшей содержание прежних естественно-правовых учений.

Петражицкий не оставил подробных рекомендаций относительно практического осуществления политики права. Свою задачу он видел в том, чтобы наметить отправные принципы новой юридической науки, обосновать ее необходимость. Вполне ясно ему было одно: главенствующее положение в правовой политике государства должны занимать не принудительные меры, а механизмы воспитательного и мотивационного воздействия на поведение людей. Лишь с помощью таких механизмов официальное право способно направить развитие народной психики к общему благу.

Общественно-политические идеалы Петражицкого были близки к этическому социализму, получившему распространение в России на рубеже XIX-XX вв. Для современной эпохи, отмечал он, характерны процессы “социализации производства”, замены “деспотического режима системой государственного и общинного самоуправления”. В будущем право изживет себя и уступит место нормам нравственного поведения. “Вообще право существует из-за невоспитанности, дефектности человеческой психики, и его задача состоит в том, чтобы сделать себя лишним и быть упраздненным”.

Учение Петражицкого пользовалось большой популярностью среди сторонников партии кадетов. Под влиянием его идей происходило формирование взглядов многих представителей немарксистского социализма в России того времени (Г.Д. Гурвич, П.А. Сорокин и др.). Сближению психологической концепции права с марксизмом способствовал М.А. Рейснер, один из первых советских правоведов. Восприятие марксистами учения Петражицкого о воспитательной роли права облегчалось тем, что в документах российской социал-демократии и в Конституции РСФСР 1918 г. социализм определялся как безгосударственный строй (с утверждением сталинизма и теории советского социалистического государства последователи Рейснера были подвергнуты идеологическому шельмованию за пропаганду надклассовой этики).

Правовая доктрина Петражицкого привлекла внимание социологов к проблемам нормативной природы и структуры правосознания, стимулировала исследования в области юридической психологии.

85.Теория «плюралистической демократии

Общей посылкой в концепциях плюралистической демократии выступает положение о том, что государство является демократическим лишь при наличии множества организаций либо автономных групп, участвующих в осуществлении власти. Возникновение идей политического плюрализма было связано с усложнением социальной структуры зрелого капиталистического общества, ^формированием многопартийных систем в промышлен,но развитых странах.

I Начало плюралистическим воззрениям на политику доложили идеологи реформистского социализма. Многообразие социальных объединений рассматривалось ими как средство, призванное выражать и защищать интересы непривилегированных слоев общества, и прежде всего рабочих, которые в условиях парламентской демократии лишены возможности реально воздействовать на политику высших органов государства и добиваются защиты своих интересов с помощью альтернативных (негосударственных) организаций - профсоюзов, гильдий, потребительских кооперативов и пр.

С развернутым обоснованием идеала плюралистической демократии выступил Гарольд Ласки (1893- 1950 гг.) - видный деятель и теоретик лейбористской партии Великобритании. Он сформулировал такие понятия, как плюралистическая теория государства и политический плюрализм, которые были восприняты последующими сторонниками концепции и употребляются ныне в качестве ее наименований.

По учению Ласки, современный тип государства зародился в эпоху Реформации, когда светские правители, одержав победу над церковью, сосредоточили в своих руках всю полноту власти. В дальнейшем, по мере утверждения капитализма, государственная власть подверглась бюрократизации и превратилась в централизованную иерархическую систему управления, обслуживающую интересы частных собственников. Ласки называл такое государство монистическим. Представительные учреждения (парламент и органы местного самоуправления) принципиально дела не меняют, поскольку они включены в единую систему институтов, защищающих обладателей собственности. В странах парламентской демократии, писал Ласки, избирательные права рабочих имеют декларативный, формальный характер. “Граждане бессильны перед лицом эффективно действующей централизованной власти”. Отсюда был сделан общий вывод: “Капитализм несовместим со свободой”.

Утверждение свободы теоретик связывал с установлением нового общественного строя - промышленной демократии. Описывая будущее общество, Ласки исходил из того, что частная собственность в нем сохранится, но функции управления производством будут переданы коллективам трудящихся. На смену централизованной организации власти придет “плюралистическое государство”, в котором систему учреждений, построенных по территориальному принципу, дополнят органы представительства профессиональных интересов - производственные ассоциации (например, корпорация железных дорог), профсоюзы, объединения деятелей культуры и образования, независимые церкви. Тем самым произойдет дисперсия (рассеяние) государственного суверенитета: политическая власть рассредоточится по многочисленным объединениям, представляющим различные социальные интересы. Увеличение числа центров власти отразит федеративную природуобщества, его дифференцированную социальную структуру.

Аргументируя эти положения, Ласки подверг критике предшествующие учения о государственном суверенитете (Ж. Боден, Т. Гоббс), общей воле государства (Ж.-Ж. Руссо) и праве как выражении воли суверена (Дж. Остин). Названные доктрины с его точки зрения непомерно возвеличивают государство и противоречат федеративной природе общества. В действительности, “любая ассоциация, отдавая приказы своим членам, создает для них право, которое отличается от законов государства скорее уровнем, чем типом. Точно так же трудно провести различие между властью государства и властью иных ассоциаций, помимо различия их уровней”.

Не согласился Ласки и с концепциями правового государства. Для того чтобы стать правовым, современному государству необходимо признать и обеспечить своим гражданам такие естественные права человека, как право на прожиточный минимум и достаточный досуг, право объединяться для совместных социальных действий.

Ранние сочинения Ласки содержат программу мирного перехода к промышленной демократии. С середины 30-х гг. его взгляды претерпели существенную эволюцию под влиянием изменений, происшедших в расстановке социально-политических сил. Он отказался в этот период от пропаганды идеалов плюралистической демократии и занимался главным образом разработкой тактики Лейбористской партии на ближайшую перспективу. В годы второй мировой войны Ласки пришел к убеждению, что господство буржуазии, опирающееся на военную машину, может быть ниспровергнуто лишь путем насильственной революции.

Иную трактовку идеи политического плюрализма получили в неолиберальных доктринах (самые ранние концепции: институционализм М. Ориу во Франции, теория групп давления А. Бентли в США). Призывая государство к проведению активной экономической политики, неолибералы в то же время предвидели, что она способна обернуться режимом “наибольшего благоприятствования” для отдельных предпринимателей и корпораций. С учетом этого идеологи неолиберализма изыскивали дополнительные средства, которые препятствовали бы государственному вмешательству перерасти отведенные ему рамки гаранта стабильного развития экономики. Решающая роль среди таких средств принадлежала политическому обеспечению частных интересов, нейтрализации государственной власти автономными социальными институтами.

Морис Ориу (1856-1929 гг.), основоположник теории институционализма, был профессором и деканом факультета права Тулузского университета. Его труды оставили заметный след в истории социологии и юридической науки.

Французский юрист рассматривал общество как совокупность огромного числа институтов. Социальные механизмы, писал он, “представляют собой организации, или институты, включающие в себя людей, а также идею, идеал, принцип, которые служат своего рода горнилом, извлекающим энергию этих индивидов”. Если первоначально тот или иной круг лиц, объединившись для совместных действий, образует организацию, то с момента, когда входящие в нее индивиды проникаются сознанием своего единства, она предстает уже институтом. Отличительным признаком института Ориу считал именно направляющую идею.

По определению Ориу, институт - это идея дела или предприятия, осуществляемая правовыми средствами. Например, коммерческое предприятие построено на идее прибыльной спекуляции, госпиталь - на идее сострадания. Государство, подчеркивал Ориу, реализует идеи покровительства гражданского общества нации, защиты частной собственности как сферы свободы индивидов. С течением времени институты приобретают устойчивый характер и обычно живут значительно дольше, чем создавшие их лица.

Ориу выделял два типа институтов: корпоративные (торговые общества, ассоциации, государство, профсоюзы, церковь) и вещные (правовые нормы). Оба вида были охарактеризованы им как своеобразные идеальные модели социальных отношений. Различие между ними усматривалось в том, что первые инкорпорированы в социальные коллективы, тогда как вторые не имеют собственной организации и могут применяться в рамках любых объединений.

Основное внимание в теории Ориу было уделено корпоративным институтам. Как автономные образования они обладают общими чертами, а именно: определенной направляющей идеей, организацией власти и совокупностью норм, регулирующих внутренний распорядок. “Управление группами людей, осуществляемое посредством создания права и порядка, требует, чтобы те, кто управляет, сами могли творить право”, - указывал Ориу. Понятия власти, управления, права в его доктрине были распространены на все корпоративные институты. Социальные формирования тем самым были приравнены друг к другу; изображались явлениями одного порядка.

В отличие от Ласки, наполнившего концепцию плюрализма идеями социализации управления и рабочего контроля над производством, Ориу рассматривал корпоративные институты как инструменты упрочения капиталистического строя. Теория институтов отводила социальным группам роль механизмов, поддерживающих рыночную экономику в состоянии устойчивого равновесия. Для либерального режима важно, писал Ориу, чтобы “предпринимательство индивидов в экономическом производстве оставалось на первом месте, а предпринимательство социальных групп, в том числе и государства, было отодвинуто на задний план... В динамической концепции социальной жизни это означает, что усилия индивидов являются действием, тогда как усилия групп - противодействием, призванным уравновесить действия индивидов”.

Необходимость подобного рода противовесов Ориу объяснял тем, что частные предприниматели стремятся к накоплению капиталов и концентрации в своих руках экономической власти. Свобода предпринимательской деятельности, полагал он, приводит к нарушению равновесия в обществе. Как и другие идеологи неолиберализма, Ориу доказывал необходимость “признать государственное вмешательство, которое явится политическим вмешательством в целях поддержания порядка и не будет претендовать на то, чтобы превратить государство в экономическую общность” (имеются в виду коммунистические проекты огосударствления экономики). В свою очередь осуществление этой политики потребует дополнительных противовесов по отношению к правительственной власти.

Государство, согласно концепции Ориу, должно стать публичной службой либерального порядка. Его задача - направлять и контролировать экономическую жизнь общества, оставаясь в то же время общенациональным институтом, т.е. нейтральной посреднической силой. “Государство - это юридическая персонификация нации, приведенной к упорядоченному и уравновешенному режиму”. Сколь бы различны и даже противоположны ни были устремления социальных коллективов, общество оказывалось, по смыслу этой концепции, интегрированным в единую систему экономического и политического равновесия.

Вопрос о соотношении государства и других социальных институтов Ориу решал по формуле “первый среди равных”. Настало время, писал он, “рассмотреть государство не как суверенитет, но как институт институтов”.

Идеи политического плюрализма в теории Ориу еще не отличались четкостью формулировок. Предложенный им институционный подход к исследованию общества и государства тем не менее послужил основой, на которой сложились концепции плюралистической демократии Ж. Бюрдо, М. Дюверже и многих других французских политологов. Теория институтов способствовала утверждению в либеральной идеологии представлений о политике как сложном процессе с множеством участников и преодолению взглядов классического либерализма, сводивших анализ политики к взаимоотношениям между индивидом и государственной властью. К середине столетия институционалистические концепции заняли господствующее положение во французской политологии (это отразилось и на учебных планах университетов, где вместо традиционных курсов по государственному праву ввели курс конституционного права и политических институтов).

В послевоенный период идейное содержание теории политического плюрализма значительно расширилось. Большое место в ней было отведено критике тоталитарных (фашистских и коммунистических) режимов. Идеологи либеральной демократии в связи с этим подчеркивали преимущества многопартийной политической системы, усилили аргументацию в защиту идейного и мировоззренческого плюрализма, принципов терпимости по отношению к сторонникам иных политических взглядов, права граждан на оппозицию.

Дальнейшее развитие теории плюралистической демократии было связано с уточнением места и роли различных социальных формирований в политической системе общества. Политологи вплоть до настоящего времени активно обсуждают проблемы классификации партий, их особенностей по сравнению с массовыми движениями, группами давления и объединениями общественной поддержки.

В последние десятилетия XX в. западные политологи начинают распространять принципы плюрализма на исполнительную ветвь власти. Как отмечается в ряде работ, опубликованных в 80-е гг., плюрализм требует организации на многопартийной основе не только представительных органов государства, но и правительственных учреждений. Сторонники этой точки зрения убеждены, что последовательная плюралистическая демократия предполагает создание коалиционного правительства с участием представителей от различных политических партий, в том числе и таких, которые находятся в оппозиции по отношению друг к другу.

86.Политическая идеология фашизма

Фашизм (от итальянского fascio -- фаши -- пучок, связка, объединение) -- это идеология и практика, утверждающие превосходство и исключительность определенной нации или расы, отрицание демократии, установление культа вождя; применение насилия и террора для подавления политических противников и любых форм инакомыслия; оправдание войны как средства решения межгосударственных проблем

Применительно к фашизму не срабатывают традиционные социологические критерии, поскольку фашизм определяется в первую очередь через идейно-психологические и организационные параметры, а не социальные.
Фашистами могут быть представители любого класса, любой социальной подструктуры. Не существует класса или социального слоя фашистов: они рассеяны в различных пропорциях по всей социальной структуре общества.

Фашисты могут паразитировать на любой идеологии, на любом социальном, политическом или религиозном движении, могут приходить к власти под вывеской любых лозунгов.
Фашизация общества может быть следствием отчаянной попытки правящего эксплуататорского класса удержать власть в борьбе с угнетенным классом - в этом случае идеологическим прикрытием фашизма выступает формальная идеология правящего класса, преподносимая как ценность, олицетворяющая собой "законность", "порядок" и т. п.
Фашизм может распространять свою власть на общество, стать господствующей в нем политической системой вследствие действий политиков, якобы искренне защищающих интересы господствующего класса и под этим предлогом устанавливающих свою личную диктатуру; в этом случае идеологическим прикрытием фашизма служит все та же формальная идеология правящего эксплуататорского класса, за которой скрывается уже не диктатура класса, а диктатура котерии или личности.
Фашизм может быть следствием действий маньяков, пользующихся неустойчивым равновесием сил между классами или другими особенностями социально-политической ситуации и устанавливающих фашистский режим под прикрытием лозунгов надклассового характера - как власть, якобы одинаково заботливо учитывающую и защищающую интересы всех классов и слоев.
Фашисты могут приходить к власти вместе с революционным движением угнетенных классов, подчинить их себе и установить фашистский режим под прикрытием "революционной" идеологии.
Наконец, фашисты в своих действиях, направленных на захват власти, могут сочетать, комбинировать все вышеперечисленные варианты идеологических прикрытий в зависимости от конкретных политических ситуаций, в которых они действуют. В идеологии фашизма особое место занимают нация и государство (“кровь и почва”). Нация рассматривается как высшая и вечная реальность, основанная на общности крови. Отсюда задача сохранения чистоты крови и расы. В фашистском обществе высшие нации господствуют над низшими.

Фашизм возвеличивает и мистифицирует роль государства, несущего ответственность за индивидуальные судьбы в физическом и духовном смысле, беспощадно пресекающего какое-либо посягательство на единство нации. “Для фашиста все в государстве, и ничто человеческое и духовное не имеет ценности вне государства. В этом смысле фашизм -- тоталитарен, и фашистское государство, синтезируя и объединяя все ценности, интерпретирует их, развивает и придает силы всей жизни народа” (Б. Муссолини).

87.Исторические условия возникновения фашизма

Первые фашистские организации -- “фаши ди комбаттименто” (отсюда название всего течения) -- появились в Италии в марте 1919 года. В октябре 1922 года итальянские фашисты пришли к власти, их лидер (“дуче”) Б. Муссолини занял пост премьер-министра. Оформление фашистской диктатуры в Италии завершилось в 1926 году.

В начале 1919 года возникла фашистская партия в Германии. С февраля 1920 года было принято название -- национал-социалистская (нацистская) немецкая рабочая партия. Отсюда название германской разновидности фашизма -- нацизм.

В январе 1933 года нацисты пришли к власти в Германии. С их приходом были свернуты все демократические институты, распущены политические партии, включая традиционные буржуазные, а коммунистическая партия Германии была запрещена.

Были распущены профсоюзы и все массовые общественные организации, упразднены установленные Веймарской конституцией институты, в частности, права рейхстага (парламента), автономии земель, местное самоуправление. Были полностью ликвидированы основные права и свободы, завоеванные немецкими трудящимися в течение предшествующего столетия.

Для реализации политики массовых репрессий в Германии были созданы концентрационные лагеря, куда без судебного разбирательства и указания срока заключения бросали граждан, подозреваемых в действиях против фашистской диктатуры. К началу второй мировой войны в гитлеровской Германии было около ста концлагерей, а общее число заключенных в них людей составляло около миллиона человек.

Фашизм превратил страну в государство, в котором все стороны жизни, вплоть до мелочей, контролируются из единого центра. Это позволило проводить идеологическую обработку населения и выявлять инакомыслящих для беспощадного уничтожения.

В начале может показаться странным, как могло случиться, что в Германии, одной из самых культурных и просвещенных стран Европы, возник фашизм и овладел умами и душами людей.

Но опыт Италии и Германии наглядно раскрываются предпосылки, которые благоприпятствуют его появлению и установлению соответствующего политического режима, теоритическая основа этих предпосылок уже была описанна выше, но на примере Германии и Италии это следующее:

общенациональный кризис, затрагивающий в той или иной мере все общественные слои и группы и обостряющий до предела социальные, в том числе межэтнические, противоречия;

oлабление реальной власти либерально-демократического государства, его неспособность предложить и реализовать эффективные меры вывода общества из кризиса;

oслабление международных позиций страны, вплоть до ее национального унижения, как это имело место в случае с Германией, вынужденной подписать Версальский мирный договор, травмировавший национальное сознание немцев;

наличие влиятельных левых партий (коммунистической, социал-демократической), устрашающих революционной перспективой не только крупный капитал, но и средние слои общества;

наличие фашистского движения во главе с искусным лидером-демагогом, умело играющим на общественных противоречиях, манипулирующим массой и обещающим вывести страну из кризиса посредством быстрых и решительных действий;

наконец, поддержка фашистов различными социальными и политическими слоями, в том числе крупной буржуазией, рассчитывающими использовать фашистские организации в качестве удобного временного орудия в борьбе с соперниками и врагами; кризис общественного сознания, разочарование масс в либеральных и демократических ценностях; нестабильность, питающая националистические, милитаристические и завоевательные настроения.

Одновременное наличие всех этих факторов позволило фашизму приобрести такой размах в Европе в 20-30-х годах, вовлечь большинство стран мира в самую масштабную и кровопролитную войну.Тек же следует обратить внимание на сложность международной ситуации в этот период. Она характеризовалась недооценкой ведущими державами мира фашистской угрозы, попустительством агрессору, противоречиями. Франция была заинтересована в сохранении Версальской системы и стремилась для этой цели создать блок европейских государств. Англия и США склонялись к восстановлению германского военно-экономического потенциала, рассчитывая не допустить французскую гегемонию на континенте и, главное, направить агрессивные устремления германского фашизма на восток с перспективой войны между Германией и СССР.

88.Исторические условия возникновения ницшеанства

89.Теория элит (Парето, Моска, Михельс)

Социологическая система В.Парето строилась на теории нелогического действия. Согласно Парето, большинство тех человеческих действий, из которых слагается история, принадлежат к числу нелогических действий. Индивид поступает определенным образом, потому что обладает психологическими предиспозициями (установками) и испытывает определенного рода чувства. Эти чувства маскируются при помощи псевдоаргументов, составляющих содержание всех без исключения общественных теорий.

Политическая экономия по Парето не могла объяснить действительность, а лишь конструировала модель крипто-нормативных рациональных экономических действий. Но большая часть действий человека является иррациональной, нелогичной даже в области экономики. Социология как логическое понимание нелогических действий должна была дополнить экономическую теорию и превратить политическую экономию в эмпирическую науку. Однако эта социология должна быть логически-экспериментальной наукой, ибо нелогические действия она должна понять логически.

Логическими действиями Парето считал такие, при которых: субъективные соотношения цели и средства совпадают с объективной данностью, установленной логически и экспериментально. При нелогических действиях отсутствует согласование субъективной и объективной реальности. Оно отсутствует, потому что между ними вклиниваются чувства мировоззрения, вера и т.п. Парето называет это "осадком". Однако люди неохотно признают, что действуют иррационально, а часто они этого просто не понимают. Поэтому они придумывают рациональное объяснение, словесные оправдания своих действий, которые должны придать им логичный вид.

Их Парето просто назвал "производными" (деривациями). Осадки, деривация и их отношение к поведению людей представляют собой основные факты и объект изучения социологии. За этим скрывается точка зрения, что не идеи руководят действиями - они лишь иллюзии, - а чувства, и что в случае та называемых идей речь очень часто идет о деривациях, которые служат определенной цели. Например, тому, чтобы убедить народ в необходимости, пользе существующего порядка (старая элита) или перемен (новая элита).

Итак, почти столетие назад Парето сформулировал теорию кругооборота элит (циркуляция), объясняющую, по его мнению, социальную динамику. Неизбежность деления общества на управляющую элиту и управляемые массы он выводил из неравенства индивидуальных способностей людей. Социологическая система стремится к равновесию и при выводе ее из такого состояния с течением времени возвращается к нему. Процесс этот образует социологический цикл, течение которого зависит, прежде всего, от циркуляции элит. Они возникают в низших слоях общества и в ходе борьбы поднимаются в высшие, там расцветают и в конце концов вырождаются и исчезают… Этот кругооборот элит является универсальным законом истории". Качества, обеспечивающие элите господство, меняются в ходе цикла социального развития, поэтому меняются и сами типы элит. История оказывается "кладбищем аристократии".

Элиты являются подлинными инициаторами дериваций, особенно господствующие элиты, но также и тех, которые хотят отнять у них власть. Однако элиты олицетворяют также основополагающие "осадки", особенно осадки комбинации, стойкости, соединения. Их можно охарактеризовать как различные типы людей: люди типа "осадков" комбинации являются прогрессивными, хитрыми и не слишком подвержены угрызениям совести. Они избегают явных конфликтов и скорее прибегнут к хитрости, обману, подкупу. Они - "лисы". Им противостоят "львы", которые хотят придерживаться привычного, но не боятся конфликта и силы.

Стабильная политическая система характеризуется преобладанием элиты "львов". Напротив, неустойчивая политсистема требует элиты прагматически мыслящих энергичный деятелей, новаторов, комбинаторов. Постоянная смена одной элиты другой - результат того, что каждый тип элит обладает определенными преимуществами, которые, однако, с течением времени перестают соответствовать потребностям руководства обществом. Поэтому сохранение равновесия социальной системы требует постоянного процесса замены одной элиты другой, по мере того как перед элитами возникают повторяющиеся социальные ситуации.

Общество, в котором преобладает элита "львов - ретроградов", застойно. Напротив "элита" "лис" динамична. Механизм социального равновесия функционирует нормально, когда обеспечен пропорциональный приток в элиту людей первой и второй ориентаций. Прекращение циркуляции приводит к вырождению правящей элиты, к революционной ломке системы, к выделению новой элиты с преобладанием в ней "лис", которые со временем перерождаются во "львов"; сторонников жесткого подавления и деспотизма. Моска, развивая идеи Парето, полагал, что циркуляция элиты - залог здоровья общества, добавляя, впрочем, что все это - при условии преобладания стабилизационной консервативной тенденции, сохранения преемственного обновления элиты за счет лучших выходцев из масс.

Общество элиты - это система уравнений, служащая для того, чтобы найти оптимум, т.е. то состояние равновесия, при котором ни один индивид не сможет получить больше благ, не причинив одновременно вреда другим. В этом смысле Парето говорил о "социальной системе", а его теория общества должна быть, собственного говоря, крипто-нормативной теорией, подобно экономической теории. Вопрос Дюркгейма, как возможен порядок, прозвучал бы у него иначе: "Как возможно управлять обществом?". Элементами социальной системы являются осадки, интересы, деривация, социальная неоднородность и циркуляция социальных классов. В этой связи Парето говорил о "социальной физиологии" задачей которой является, прежде всего, установление распределения богатства и власти в обществе.

Парето подразделил элиту на правящую и не правящую (контрэлиту). Революция, с его точки зрения, - это всего лишь борьба и смена правящей элиты потенциальной элитой, которая, правда, маскируется тем, что говорит якобы от имени народа, вводя в заблуждение непосвященных (вскоре Б.Шоу напишет, что революция никогда не помогает скинуть бревно тирании, максимум, что они могут - это переложить его с одного плеча на другое). Итак, революция - не более, чем смена элит: старая элита, стоящая у власти, одряхлела, не способна к эффективному управлению, в обществе возникает новая потенциальная элита, но чтобы утвердить в качестве правящей элиты, ей необходима поддержка масс, недовольных старым общественно-политическим строем. Она использует их как стадо баранов. И с их помощью пробивает дыру в ветхом заборе, ограждающем прежние порядки. Причем массы обычно остаются в дураках - новая элита "загоняет их в стойло" и порой экономический и политический гнет становится еще более жестоким и изощренным. Именно в таком плане многие элитаристы интерпретируют октябрьскую революцию.

Однако эти фактические условия и движения перерываются деривациями, которые в зависимости от обстоятельств интерпретируют ситуацию иначе. Народ придерживаются определенных жизненных правил с квазирелигиознам упорством, старая элита считает себя стражем порядка и благополучия народа, а в новом элита утверждает, что борется за народ, а даже сама в это верит. Большое количество рабочих, а тем самым и их политическое значение в условиях современной массовой демократии, придает импульс деривациям, они постоянно используются для воздействия на народ и превращается в демагогию.

Нельзя не видеть и слабые и стороны классиков элитизма. Если принять их схему (и тем более абсолютизировать ее), теряет всякий смысл понятие прогресса, невозможно объяснить один из самых глубоких законов общественного развития - возрастания роли масс в истории. Критики отмечают и более частные их недостатки. Известный английский социолог Т.Боттомор справедливо считает, что из работ Парето не ясно, относится ли "циркуляция элит" к процессу динамики неэлит в элиты или же к замене одной элиты другой. Действительно, обе интерпретации присутствуют у Парето, он часто пишет о том, что наиболее способные индивидуумы рекрутируются из низшей страты в высшую, а отдельные элементы элит деградируют, отпускаясь на дно общества. Вместе с тем несомненная заслуга Парето и Моски в том, что они выявили особую роль элиты в политическом процессе сделали ее объектом специального исследования.

90.Ценностная и функциональная теория элит (О. Конт, П. Барк, О. Штаммер)

91. Теория массового общества

Автор теории -Хосе Ортега-и-Гассет - выдающийся мыслитель, философ, литератор ХХ века. Его идеи о социо-культурном развитии общества, соотношении личности и массы, о роли искусства в современном ему обществе, о духовности и техническом прогрессе, не оставляли равнодушными ни его современников, ни потомков.

С точки зрения автора, человечество разделено не на общественные классы, а на два типа людей: элиту (духовную аристократию) и массу. Последняя лишена способности к самооценке и в результате нетребовательна к себе. Масса не желает терпеть рядом с собой тех, кто к ней не принадлежит. Она питает смертельную ненависть ко всему иному.

Восстание масс может предвещать переход к новой, еще невозможной организации человечества; может и привести к катастрофе. Массы знают, что, когда им что-либо не понравится или чего-нибудь сильно захочется, они могут достигнуть без усилий и сомнений, без борьбы и риска; им достаточно нажать кнопку, и чудодейственная машина государства точно сделает, что нужно. Эта легкая возможность всегда представляет для масс сильное искушение. Масса говорит себе: "Государство - это я" - но это полное заблуждение. Государство тождественно с массой только в том смысле, в каком два человека равны между собой, если они оба - не Петры. Сегодняшнее государство и массы совпадают только в том, что оба они безымянны. Но человек массы действительно верит, что он - государство, и все больше стремится под всякими предлогами пустить государственную машину в ход, чтобы подавлять творческое меньшинство, которое мешает ему всюду, во всех областях жизни - в политике, в науке, в индустрии. Творческие стремления общества будут все больше подавляться вмешательством государства; новые семена не смогут приносить плодов. Общество будет принуждено жить для государства, человек - для правительственной машины. И так как само государство в конце концов только машина, существование и поддержание которой зависит от машиниста, то, высосав все соки из общества, обескровленное, оно само умрет смертью ржавой машины, более отвратительной, чем смерть живого существа.

92.Коллективистские теории и их сущность (общий анализ)

93.Либеральные теории и их сущность (общий анализ)

94. Теория групп (А. Бентли, Г. Уоллес, и др.)

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12