Уголовная ответственность за бандитизм

Участник банды осознает, что он является членом организованной группы, которая имеет в своем распоряжении оружие и имеет намерение совершать нападения с применением либо угрозой применения этого оружия и желает вступить в банду и участвовать в её деятельности. Вступая в банду, он осознает, что входит в неё для совершения преступлений, и желает этого.

Изучение судебно-следственной практики показало, что в процессе формирования банды часть участников хорошо знали друг друга по месту жительства (более 40%), по совместному проведению досуга (примерно 23%). Некоторые из указанных лиц были знакомы с детского возраста: вместе учились в средней школе, училище, посещали занятия в спортивной школе. В ряде случаев члены банды работали на одном предприятии, отбывали наказание в одном и том же исправительном учреждении. Формальное согласие на участие в банде без намерения оказывать ей помощь, не образует состав бандитизма. Лицо не подлежит ответственности за бандитизм в этом случае.

Таким образом, интеллектуальные элементы умысла участников банды включают осознание общественной опасности как своего деяния, так и сознание общественно опасного характера деяния других соучастников и предвидение наступления совместного преступного результата. Волевой элемент умысла образует желание совместного достижения преступного результата. Умысел каждого из участников банды охватывает не только объективные процессы своего общественно опасного поведения, но и дополняется сознанием того, что в преступлении участвуют другие лица, и желанием действовать с ними совместно.

Сознанием организатора должно охватываться понимание того, что он объединяет усилия нескольких лиц для создания банды с целью совершения вооруженных нападений. В содержании умысла лица, не являющегося членом банды, но принявшего участие в нападении банды, входит сознание того, что его соучастники являются членами бандитского формирования.

Руководитель банды понимает, что он является участником вооруженной устойчивой группировки и осуществляет действия по руководству ею: планирует совершение новых преступлений, дает указания по подготовке новых объектов нападения, вовлекает новых членов сам или поручает это другим участникам банды и желает совершить эти действия.

Статья 209 УК РФ говорит о том, что устойчивая вооруженная группа создается с целью совершения нападений, поэтому это преступление совершается только с прямым умыслом. Косвенный умысел не может иметь место при совершении бандитизма. Так, лицо, организовавшее банду, осуществляя руководство ею, не может сознательно допускать или тем более безразлично относиться к этим действием. Оно всеми своими поступками доказывает, что желает наступления поставленных перед собой задач: организовывает, руководит, участвует в банде. Упоминание в диспозиции уголовно-правовой нормы цели, с которой совершаются все эти действия, также исключает возможность их совершения с косвенным умыслом.

Что же касается преступных деяний, предусмотренных в ч. 2 ст. 209 УК - участие в банде и совершаемых ею нападениях, то они также не могут совершаться с косвенным умыслом, поскольку косвенный умысел, говоря о допущении или безразличном отношении, имеет в виду последствия, которые наступают в результате совершения общественно опасного деяния. Состав преступления, предусмотренного ст. 209 УК сконструирован таким образом, что последствия в нем не указаны. Так, организация банды (ч. 1 ст. 209 УК РФ) представляет собой «усеченный» состав: еще на стадии приготовления, если подходить к этой деятельности, руководствуясь положениями о стадиях совершения преступления, общественно опасное деяние признается оконченным.

Руководство бандой (ч. 1 ст. 209 УК) и участие в ней и в совершаемых ею нападениях - формальные составы. Для наступления уголовной ответственности за них достаточно совершить указанные в норме противоправные действия, но нельзя говорить, что лицо к своим действиям относится бессознательно или допускает их совершение. Оно желает совершить указанное и понимает, что они являются общественно опасными и противоправными. Для «формальных» преступлений сознание общественной опасности и тем самым противоправности относится лишь к совершаемому действию или бездействию. Прямой умысел при совершении действий, перечисленных в ст. 209 УК, может быть только определенным, так как он направлен на достижение четкого и единственного результата: создать банду, руководить ею, принимать в ней участие или в совершаемых нападениях.

Ранее уже отмечалось, что бандитизм, хотя и связан с нападениями, осуществляется не только ради самого акта нападения, насильственного действия, сколько для достижения иных целей, которые не указаны в законе в силу их многообразия. Так, при бандитском нападении могут причиняться различные по степени тяжести повреждения или происходить лишение жизни человека, может изыматься чужое имущество. Именно с целью завладения имуществом чаще всего совершаются бандитские нападения. Отношения ко всем этим последствиям участников банды может характеризоваться следующим образом. К завладению имуществом можно относиться только с прямым умыслом. Лишение жизни или причинение телесных повреждений может совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. Например, целясь в свою жертву, преступник может сознательно допускать и желать наступления смерти, поскольку для него самое главное - выстрелом парализовать волю потерпевшего и возможность оказывать сопротивление. Действуя с прямым умыслом, лицо может желать наступления вполне определенного последствия: или смерти или телесного повреждения той или иной степени тяжести. В этом случае умысел будет простым определенным и отвечать лицо будет за конкретно наступившие желаемые последствия.

Особое значение имеет установление вида умысла при квалификации действия лиц, виновных в совершении бандитских нападений, если имел место прямой альтернативный умысел. Если преступник действовал с прямым альтернативным умыслом, то есть в равной степени допускал причинение как смерти, так и телесного повреждения, то в том случае, когда в результате выстрела было причинено тяжкое телесное повреждение и лицо равным образом допускало его наступление наряду со смертью, то его действия нельзя квалифицировать как покушение на убийство, потому что его умыслом охватывалось и причинение телесного повреждения.

Случаи причинения телесных повреждений при бандитизме охватываются понятием нападения и поэтому дополнительной квалификации кроме ст. 209 УК не требуют. Если лицо действовало с прямым простым определенным умыслом на лишение жизни потерпевшего, то его следует квалифицировать на убийство, предусмотренное соответствующим пунктом части второй ст. 105 УК. Уголовная ответственность членов банды за совершение преступлений, предусмотренных частями 1 и 2 ст. 209 УК с использованием служебного положения, предусмотрена в качестве квалифицированного состава в ч. 3 ст. 209 УК. При квалификации действий членов банды по этой части ст. 209 УК они сознают, что используют свое положение по службе для облегчения совершения преступления и желают этого. Так, организатор преступления, являясь должностным лицом государственной или негосударственной организации, в полномочия которого входит распоряжение и контроль за находящимся в его ведении оружием, использует предоставленные ему полномочия и снабжает членов банды этим оружием. Участник банды, работая сторожем в коммерческой организации, отключает сигнализацию и тем самым облегчает доступ в помещение для изъятия находящихся там ценностей.

Главное, чтобы лицо, совершая подобные или иные действия, сознавало, что именно его особые качества, связанные со служебными полномочиями, используются при совершении действий, перечисленных в ст. 209 УК и желало бы их использовать именно таким образом. Если лицо, являясь должностным, или обладающее какими-то возможностями по службе, не использовало предоставленные ему по службе возможности в целях совершения нападения, хотя и участвовало в банде, его деяния нельзя квалифицировать по ч. 3 ст. 209 УК. Может сложиться такая ситуация, когда служебные полномочия одного лица могут быть использованы другими лицами, сославшимися в своих действиях на распоряжение, якобы отданное первым лицом. В этом случае лицо, обладающее служебными полномочиями, которыми воспользовались преступники без его ведома, не может привлекаться к ответственности по ч. 3 ст. 209 УК, так как у него не было ни желания, ни возможности совершать какие бы то ни было действия с использованием своего служебного положения.

Уголовная ответственность членов банды за совершение преступлений, предусмотренных ст. 209 УК РФ, не коллективная, а индивидуальная. Поэтому член банды может отвечать только за те преступления, которые он совершил, т.е. его сознанием охватывалось, что он участвует в устойчивой вооруженной группе. Если лицо, действовавшее в группе, не сознавало, что перед ним именно вооруженная группа, то его действия надлежит квалифицировать как разбой, совершенный группой в случае применения оружия; как грабеж, если имело место открытое завладение имуществом без применения оружия, или как кражу с проникновением в зависимости от всех обстоятельств дела и от того, что охватывалось его умыслом.

Если лицо, вовлекаемое в преступную банду, не осознавало этого и ему не было сообщено о том, что является членом именно банды, а не иной группы, объединившейся для совершения преступления, то его нельзя в этом случае рассматривать как члена банды. Действия такого лица в зависимости от стадии развития преступной деятельности и иных обстоятельств следует квалифицировать как приготовление или покушение к убийству или разбойному нападению, а если нападение было совершено, то как оконченное убийство или разбой, или иное оконченное преступление.

Необходимо, чтобы каждый вовлекаемый в преступную группу участник вступил в неё добровольно, без подавления его воли, сознавая, что он добровольно вступает в банду для совершения нападений и желает этого, то есть поступает по своему выбору. Не исключено, что при вовлечении в банду может применяться и приказ, и угроза, и физическое насилие, но они должны выступать в качестве способа вовлечения до тех пор, пока не лишают человека свободы действий. Поступки человека носят осознанный, волевой характер. «Лицо подлежит уголовной ответственности и наказанию, если оно имело возможность осознавать смысл и объективную значимость совершаемых действий и было способно регулировать свое поведение, то есть если в совершаемых действиях нашли свое выражение сознание и воля». Обязательным свойством воли является свобода. Участие воли в совершаемом поступке предполагает не только его осуждение. Это прежде всего акт поведения, свободно избираемый человеком в пределах своего сознания и в конкретной обстановке.

Если человек в силу каких-то обстоятельств не свободен в выборе внешнего акта своего поведения, если при этом на него оказывают давление определенные силы, то такое несвободно избираемое поведение нельзя рассматривать как преступное, если оно даже подпадает под признаки конкретного состава преступления. Учитывая эти особенности поведения человека вообще и преступника в том числе, как волевого процесса, приводящего к достижению желаемой и поставленной цели, законодатель в числе обстоятельств, исключающих преступность деяния, в ч. 1 ст. 40 УК указал на физическое принуждение, вследствие которого лицо не могло руководить своими действиями.

К лицу, вовлекаемому в банду или в совершаемые ею нападения, возможно применение физического принуждения, которое может выразиться в побоях, истязаниях, в совершении таких действий, которые неминуемо должны привести к смерти, если их продолжать дальше, например, сжимание горла при попытке удушения. В таких ситуациях воля человека парализована, он лишен свободы выбора, хотя и понимает, что действия, которые его заставляют совершить, являются противоправными. Получение согласия лица на участие в банде при таких обстоятельствах не может рассматриваться как преступление, и лицо должно быть освобождено от уголовной ответственности. Если же физическое принуждение носило такой характер, что давало лицу возможность действовать по своему выбору, то есть был разрыв во времени между совершенным физическим принуждением и временем совершения требуемых от него действий (например, лицо должно было принять участие в нападении, которое планировалось на завтра, и оно могло сегодня обратиться в правоохранительные органы или иным образом избежать участия в нападении), - то в этом случае лицо должно привлекаться к уголовной ответственности в случае участия в нападении. Однако имевшееся в отношении него физическое принуждение может рассматриваться как смягчающее обстоятельство (п. «е» ч. 1 ст. 61 УК).

К лицу, вовлекаемому в банду может применяться и психическое принуждение. «Психическое принуждение по общему правилу не лишает принуждаемого способности осознавать свои действия и управлять ими». Видимо поэтому психическое принуждение не упоминается в ч. 1 ст. 40 УК как обстоятельство, исключающее возможность руководить своими действиями. Такая позиция законодателя связана с тем, что психическое принуждение заключает в себя лишь угрозу причинить какой бы то ни было вред в будущем, поэтому у человека, подвергнувшегося психическому принуждению, все-таки есть возможность свободного выбора. Психическое принуждение в этом случае рассматривается как смягчающее обстоятельство.

2. Ответственность за бандитизм: проблемы квалификации и развитие законодательства

2.1 Отграничения бандитизма от смежных составов преступлений

В силу некоторой внешней схожести действий, составляющих объективную сторону бандитизма, сопряженного с вооруженным нападением и применением насилия или угрозой его применения, возникает необходимость отграничить бандитизм от некоторых смежных составов, которые также посягают на неприкосновенность личности, её жизнь, здоровье и имущественные права. Разграничение бандитизма и вооруженного разбоя, совершенного организованной группой, - довольно старая проблема в теории уголовного права.

В настоящее время и среди ученых нет единства во взглядах на этот вопрос. В учебнике уголовного права, изданном Саратовским юридическим институтом МВД России совместно с Саратовской государственной академией права в 1999 году, авторы разных глав решают его неодинаково.

Так, автор главы о преступлениях против собственности Г. Верина считает, что грань между разбоем и бандитизмом практически стирается, если разбой совершает организованная группа (особо квалифицирующий признак), оснащенная оружием. Таким образом, автор признает, что разграничить бандитизм и разбой в этих случаях практически невозможно.

В главе этого же учебника о преступлениях против общественной безопасности и общественного порядка, написанной А. Красиковым, делается попытка разграничить рассматриваемые составы. Автор считает, что по действующему УК названные преступления все же возможно различить по ряду признаков: бандитизм - это всегда применение оружия, а разбой может быть совершен и без оружия; разбой может быть совершен одним лицом, а бандитизм - только вооруженной группой; при разбое, в отличие от бандитизма может применяться не только оружие, но и другие предметы, используемые в качестве такового; специальным признаком банды является создание вооруженной группы для совершения нападений; и в отличие от группы разбойников банда - это устойчивая группа.

Задавая вопрос можно ли в принципе отграничить бандитизм от вооруженного разбоя, совершенного организованной группой, В. Быков предлагает проанализировать сходство и различия указанных составов. Сходства, по его мнению, проявляются в следующем:

1) на значительном совпадении объективной стороны обоих преступлений. Как разбой, так и бандитизм - это нападение на граждан или организации, связанное с применением насилия или угрозой его применения;

2) группа разбойников и банда с точки зрения действующего уголовного закона (ч. 3 ст. 35 УК РФ) представляет собой организованную группу. Банда и вооруженная организованная группа, совершающая разбой, как организованные группы обладают устойчивостью личного состава и заранее объединились для совершения преступлений;

3) банды и организованной вооруженной группы, совершающей разбой, связано с их вооруженностью. Пункт «г» ч. 2 ст. 162 УК РФ указывает такой квалифицирующий признак разбоя, как совершение его с применением оружия, а ч. 1 ст. 209 УК определяет банду как устойчивую вооруженную группу. В указанных случаях законодатель понимает под оружием одно и то же - в том значении, как об этом говорится в Законе РФ «Об оружии». Теперь различия одна из таких попыток сделана в п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г., в котором указывается, что от иных организованных групп банда отличается своей вооруженностью и преступными целями - совершение нападений на граждан и организации. Данное разъяснение мало, чем помогает отличить банду от вооруженной организованной разбойной группы.

Анализируя сложившуюся ситуацию, В. Быков приходит к следующему выводу, что разграничить банду и вооруженную организованную группу, совершающие разбойные нападения, совершенно невозможно. Да в этом, на его взгляд, и нет необходимости. Просто следует признать, что разбой, совершенный организованной и вооруженной группой, - это и есть бандитизм, что полностью соответствует ст. 209 УК. Если разбой совершен при наличии таких квалифицирующих признаков, как применение оружия (п. «г» ч. 2 ст. 162 УК РФ) и совершение организованной группой (п. «а» ч. 3 ст. 162 УК РФ), то его следует квалифицировать как бандитизм. Предлагаемый подход позволит прекратить длительные дискуссии по этому вопросу и облегчит квалификацию указанных преступлений в следственной и судебной практике.

Давая весьма спорную рекомендацию практике и критикуя решения Верховного Суда РФ, В. Быков не учел, что по закону разбой и бандитизм - разные составы с четко различающимися юридическими признаками. Подменять один состав другим, не меняя уголовного законодательства, недопустимо. Вооруженный разбой организованной группой - это нападение с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

В бандитизме признаки состава иные: создание устойчивой вооруженной группы в целях нападения на граждан или организации, а также руководство ею или участие в такой группе. В вооруженном разбое, совершенном организованной группой, всегда устанавливается корыстная направленность - цель хищения чужого имущества.

В составе бандитизма цели деятельности шире: нападение на граждан или организации. Само такое нападение более опасно, так как представляет угрозу не только для собственности граждан, но и для их личной безопасности, нормального функционирования государства, коммерческих или иных организаций (п. 5 упомянутого постановления).

При разбое, совершенном организованной группой, есть группа, но всегда нет банды как более опасного формирования. Вооруженная организованная группа, совершившая разбой, и банда - вовсе не совпадающие понятия. Полагая, что это одно и то же, В. Быков ссылается на ч. 3 ст. 35 УК, упуская при этом содержание ч. 4 данной статьи, четко формулирующей признаки преступного сообщества. Банда относится не к организованной преступной группе, а именно к разновидности преступного сообщества. Вопреки утверждению В. Быкова конкуренции норм между вооруженным разбоем, совершенным организованной группой, и бандитизмом нет. Налицо разные составы.

Приведем несколько аргументов в защиту такого решения и сложившейся судебной практики.

Во-первых, оценивая ст. ст. 162 и 209 УК РФ, нельзя упускать из поля зрения содержание объектов посягательств. Разместив ст. 162 УК в главе «Преступления против собственности», законодатель четко ограничил рамки применения нормы. Статья 209 УК размещена в главе «Преступления против общественной безопасности». Объект бандитизма иной - общественная безопасность.

Во-вторых, то, что банда - разновидность сообщества, доказывается и размещением состава рядом со ст. 210 УК. Последняя является общим составом для состава бандитизма.

В-третьих, ч. 5 ст. 35 УК четко оговаривает, что лицо, создавшее организованную группу или сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК. Закон связывает наличие преступного сообщества именно со статьями Особенной части УК, а не только со ст. 210 УК, тем самым позволяя уточнить, что банда есть разновидность преступного сообщества, а не просто организованная группа.

В-четвертых, нельзя не согласиться с мнением О. Поповой, которая считает, что хотя у бандитизма и квалифицированного разбоя присутствует общий признак - вооруженность. Однако, несмотря на сходство двух составов в отношении оружия, между бандитизмом и вооруженным разбоем, совершенным организованной группой, имеется существенное различие.

Наличие оружия в банде - обязательный признак данного преступления. При этом имеется в виду оружие только в прямом смысле слова, т.е. предназначенное в соответствии с Законом РФ «Об оружии» для поражения живой или иной цели, подачи сигналов, а не любые предметы, используемые в качестве оружия. Состав разбоя может образовать и нападение с применением предметов, используемых в качестве оружия, если они предназначены или приспособлены членами группы для нападений на людей; имитации или негодного оружия.

Законодатель связывает состав вооруженного разбоя с обязательным применением оружия при нападении, тогда как наличие состава бандитизма связывается лишь с наличием оружия хотя бы у одного из членов банды даже без его применения, если об этом было известно остальным участникам банды, и они были готовы его применить.

Под применением оружия при совершении вооруженного разбоя следует понимать: причинение с его помощью легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью; использование его поражающих свойств, когда по причинам, не зависящим от воли виновного, реальный вред здоровью для потерпевшего не наступает; использование указанных предметов для психического насилия (демонстрация оружия). Если же имевшееся у преступников оружие не демонстрировалось вообще при совершении разбойного нападения, то состав, предусмотренный п. «г» ч. 2 ст. 162 УК РФ, отсутствует.

Различие в квалификации бандитизма и вооруженного разбоя заключается также в том, что поскольку бандитизм предполагает организацию вооруженной банды, то хранение и ношение оружия охватывается признаками состава, предусмотренного ст. 209 УК, и дополнительной квалификации по ст. 222 УК не требуется. Состав вооруженного разбоя включает в себя только применение оружия и не охватывает его незаконные приобретение, хранение, ношение, поэтому эти составы преступлений образуют реальную совокупность.

В-пятых, нападение при бандитизме может выражаться в разнообразных формах и совершаться по различным мотивам (месть, создание массовых беспорядков и т.д.), тогда как разбой совершается только с корыстным мотивом.

Различается и статус нападения: в разбое оно - необходимый элемент объективной стороны, в бандитизме представляет собой цель создания банды, т.е. является прежде всего элементом субъективной стороны или необходимым элементом объективной стороны (участие в нападениях).

В-шестых, разграничение между бандитизмом и разбоем, совершенным организованной группой с применением оружия, можно проводить и по субъекту преступления. Уголовной ответственности за бандитизм подлежат лица, которым на момент совершения преступления исполнилось 16 лет. Лица, не достигшие этого возраста, в случае участия в банде подлежат уголовной ответственности за фактически содеянное (ч. 2 ст. 20 УК). В ч. 3 ст. 209 УК установлена ответственность для лиц, являющихся организаторами, руководителями, участниками банды или участниками совершаемых ею нападений, если при этом имело место использование ими служебного положения. Иными словами, в ст. 209 УК появился и специальный субъект. Субъект разбоя - общий (с 14 лет).

В-седьмых, бандитизм в отличие от разбоя считается оконченным преступлением с момента организации вооруженной банды, независимо от того, совершила ли она хотя бы одно нападение или нет. А факт участия в организованной группе, созданной для совершения разбоя, но еще не исполнившей ни одного нападения, следует рассматривать как приготовление к совершению разбоя.

Нельзя не согласиться с мнением Р. Галиакбарова, что уголовный закон - сложный организм. При толковании применяемых норм следует учитывать не только содержание конкретных статей Особенной части, но и нормы общего характера, структуру Кодекса, место норм в его системе. Это становится отчетливо понятно, когда В. Быков вырывает из контекста отдельные понятия и толкует их произвольно, без учета буквы закона. Отсюда и субъективные выводы, способные при их внедрении серьезно дестабилизировать практику, привести к объективному вменению и необоснованному усилению уголовной ответственности. Некорректно подменять признак устойчивости другим криминологическим показателем, отсутствующим в УК, - устойчивостью личного состава. Некорректна и критика п. 3 названного постановления Пленума Верховного Суда РФ, который, давая данное разъяснение, строго исходил из содержания действующего уголовного закона.

Судебная практика показывает, что иногда возникают ситуации, в которых следует проводить разграничение между бандитизмом и вымогательством.

Такие случаи имеют место тогда, когда совершается вымогательство организованной группой, имеющей оружие, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья. Анализ понятия «организованная группа» применительно к вымогательству свидетельствует о том, что таким группам, так же как и при бандитизме, присущи признаки устойчивости, распределения ролей при совершении преступлений, неоднократность совершения преступных действий.

Представляется, что разграничение должно проходить по следующим направлениям.

Признак вооруженности присущ только бандитизму. Состав вымогательства такого признака не имеет. При бандитских нападениях завладение имуществом происходит сразу же после осуществления нападения и применения насилия, если последнее имело место. При вымогательстве передача имущества или иных ценностей происходит после выдвижения соответствующего требования, при этом имеется разрыв между двумя этими актами. Насилие со стороны требующего предполагается осуществить в случае, если потерпевший откажется выполнить выдвигаемые преступником требования имущественного характера. Угроза насилия переносится на будущее, и она может иметь место не только в отношении лица, к которому предъявляются незаконные требования передачи имущества, но и в отношении его близких, или оглашения о них позорящих сведений, или о самом потерпевшем.

При бандитизме, даже если преступники требуют выдать материальные ценности, хранящиеся или имеющиеся у потерпевшего, угроза применения насилия носит вполне реальный и определенный характер, что означает, что она будет исполнена в данный момент, и выдача имущества требуется незамедлительно. Нападение при бандитизме носит внезапный и насильственный характер. Для вымогательства этот признак не характерен, для него характерно обещание в будущем исполнить конкретную угрозу, если не последует передача имущества.

Некоторые общие признаки имеются у бандитизма с преступлением, предусмотренным ст. 208 УК РФ, в которой установлена уголовная ответственность за создание вооруженного формирования, не предусмотренного федеральным законом и за участие в таком формировании. Как видно из формулировки закона, и в случае бандитизма, и в случае совершения преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, речь идет о совместном участии нескольких лиц, имеющих в своем распоряжении оружие, в некоторой организации.

В ст. 208 УК РФ говорится о таком вооруженном формировании, которое не предусмотрено федеральным законом. В ст. 1 Федерального закона от 21 мая 1996 г. «Об обороне» сказано, что запрещается и преследуется по закону создание и существование формирований, имеющих военную организацию и военную технику, либо в которых предусматривается прохождение военной службы, положения которых не урегулировано федеральными законами.

Таким образом, отличительным признаком незаконного вооруженного формирования является, прежде всего, то, что оно представляет собой разновидность военного формирования и совершается с целью осуществления задач военного характера. Эти цели могут быть и общественно полезны в представлении какой-то определенной группы лиц, они могут создаваться с целью защиты населения от возможных боевых или иных провокационных проявлений экстремистки настроенных групп, но главная их противозаконность заключается в том, что они создаются вопреки положениям Закона «Об обороне».

Вооруженная банда всегда создается только с противоправной, для совершения нападений на организации и граждан. В основу разграничения двух анализируемых преступлений должна быть положена, прежде всего, цель их создания.

Неоднозначна проблема создания вооруженных формирований, не предусмотренных федеральными законами, в районах, граничащих с Чечней.

Так, в результате вооруженных столкновений федеральных войск в августе 1999 года с незаконными вооруженными формированиями «ваххабитов», проникшими с территории Чечни в Дагестан, в ряды ополченцев по всей Республике Дагестан вступило, по некоторым оценкам, около 3 тыс. человек. Госсовет Дагестана разрешил ношение оружия, которое должно было быть зарегистрировано в МВД Республики.

Проблему поддержания общественного порядка на административной границе Ставрополя с Чечней летом-осенью 1999 года министр внутренних дел В. Рушайло предлагал решить и путем привлечения казачества, их вооружения в определенной законом форме, а именно через вступление в охотничьи общества. Необходимость создания и функционирования таких вооруженных частей и отрядов в отсутствии надлежащей правовой базы (хотя фактически и в условиях крайней необходимости, необходимой обороны) вызывает большие сомнения и опасения.

Думается, следует исходить из аксиомы, что вопросы обеспечения обороны и безопасности, в том числе и в регионах с острой социальной и межэтнической напряженностью, путем создания там негосударственных вооруженных формирований (военизированных организаций различной организационной формы: отрядов самообороны, ополчения, дружин и т.д.) могут быть положительно разрешены только в рамках Конституции РФ и только на уровне федерального законодательства.

Участники незаконного вооруженного формирования, непредусмотренного федеральными законами, могут содержать отдельные насильственные действия в отношении граждан, выражающиеся в убийствах, поджогах, хищениях и прочих преступлениях против личности и её прав, но они являются как бы побочными последствиями деятельности отдельных членов такого незаконного формирования и не вытекают из тех задач, которые ставит перед собой вооруженное формирование.

Если преступные нападения на граждан с целью завладения их имуществом или совершения в отношении них преступных действий носят систематический характер, то правомерно ставить вопрос о совокупности ст. 208 УК и бандитизма.

2.2 Развитие законодательства по борьбе с современным бандитизмом

Исследуя эту проблему, мы исходим из общих теоретических обоснований борьбы с преступностью, что она определяется набором средств и способов комплексного воздействия на нее как социальное явление, мерами воздействия на криминально-криминогенный феномен, на причины и условия, порождающие преступления, влияющие на их развитие. Таким образом, борьба с преступностью понимается как одна из сфер социального управления в широком смысле слова. В контексте такого подхода к пониманию борьбы с преступностью, термин «борьба с современным бандитизмом» означает системно-структурную деятельность, имеющую цель добиться его предупреждения и снижения общественной опасности, устранить или нейтрализовать детерминанты этого деяния.

В системе борьбы с современным бандитизмом можно выделить следующие основные элементы:

1) субъекты, ведущие борьбу с организованными формированиями;

2) объекты, на которые направлена деятельность субъектов;

3) способы, средства и меры борьбы.

Субъекты - это правоохранительные и другие государственные органы, институты гражданского общества, различные юридические лица и граждане. Эти субъекты могут направлять свои действия на криминальное явление каждый сам по себе либо во взаимодействии между собой.

Борьбу с преступностью связывают с воздействием на причины и условия преступности, предотвращением замышляемых и подготавливаемых преступлений, а также с пресечением начатых уголовно наказуемых деяний и продолжаемой преступной деятельности.

Разделяя такой подход, применительно к современному бандитизму можно выделить следующие объекты, на которые направляются действие субъектов:

а) преступные деяния бандитских групп, организованных преступных группировок и сообществ;

б) детерминанты современного бандитизма;

в) недостатки и просчеты в борьбе с бандитизмом в новых формах его проявления;

г) нерезультативные меры, нуждающиеся в коррекции.

Исходя из целей нашего исследования, необходимо уточнить и разграничить меры противодействия субъектов по отношению к обозначенным объектам. В системе борьбы с преступностью выделяются общие (общесоциальные) и специальные меры. Причем общесоциальные меры рассматриваются как основа специальных мер. Высказывается и другая точка зрения. Так, доктор юридических наук, профессор С.И. Герасимов полагает, что нет оснований для выделения общесоциального уровня предупреждения преступности. По его мнению, прогрессивное социальное развитие общества - только необходимая предпосылка предупреждения преступности, которая объективно существует лишь как возможность превентивного противодействия ей.

Наше понимание роли общесоциального уровня предупреждения преступности основывается на первой позиции. Такое предназначение общесоциальных мер в рассматриваемой проблеме созвучно с международной стратегией борьбы с преступностью, которая классифицируется на косвенную (общесоциальную) и прямую (VII Конгресс ООН - Милан, 1985).

Таким образом, мы остановимся на том, что меры борьбы с преступностью, в том числе и организованной, по субъекту классифицируются на две группы - общие (общесоциальные) и специальные. Под общими понимаются меры, принимаемые теми органами и организациями, для которых борьба с преступностью является лишь одним из направлений деятельности. Под специальными следует рассматривать меры, проводимые теми органами, функции которых сосредоточены в сфере укрепления правопорядка.

Общие меры борьбы с современным бандитизмом воздействуют на организованную преступность на общесоциальном уровне. В этой связи приоритетной должна быть деятельность государства, направленная на разрешение противоречий в политической, экономической, социальной, нравственно-духовной и иных сферах жизнедеятельности, на чем правомерно акцентируется внимание в криминологической литературе. Учитывая социально-экономическую обусловленность организованной преступности, В.С. Устинов отмечает, что повлиять на ее масштабы «можно усилением социальной ориентации реформ, а именно: повышением жизненного уровня большинства, сокращением разрыва между богатыми и бедными в уровне доходов, равным доступом каждого к занятиям предпринимательской деятельностью, существенной поддержкой малого предпринимательства, подъемом материального производства…».

В свете сказанного актуальной является позиция А.И. Алексеева, который выделяет следующие меры общего (общесоциального) предупреждения: «В сфере экономики - это развитие производства на основе современных технологий, продуманная структурная и инвестиционная стратегия, справедливое перераспределение собственности, укрепление национальной валюты и всей финансовой системы, снижение инфляции и многие другие аспекты совершенствования экономических, а так же тесно связанных с ними распределительных отношений.

В сфере политической - это установление и развитие российской государственности, упрочение демократии и начал федерализма; укрепление всех ветвей власти, реализация политической воли противостояния социально негативным явлениям и процессам в условиях многопартийности.

В сфере социальной (в узком смысле этого слова) большое антикриминогенное значение имеют меры, направленные на усиление социальной ориентации преобразований: устранение резкого социального расслоения общества; поддержка малоимущих граждан; укрепление семейных устоев; обеспечение надлежащих условий для социализации личности, преодоление ее социального отчуждения; ограничение негативных последствий безработицы, вынужденной миграции людей и т.п.

В сфере правовой - это совершенствование законодательства, прямо не нацеленного на предупреждение преступности, а имеющего предметом правовое регулирование разнообразных общественных отношений иного характера (трудовых, семейных и т.д.), которые, будучи нормативно не упорядоченными, могут играть криминогенную роль.

Что касается духовной сферы жизни, то нравственность всегда противостоит преступности, а безнравственность интенсивно продуцирует ее».

Приведенные меры общего (общесоциального) предупреждения преступности в целом во всех отношениях, на наш взгляд, могут быть отнесены к современному бандитизму.

Как уже отмечалось, современный бандитизм - наиболее общественно опасный вид организованной преступности, которая, приобретая все большую значимость, угрожает национальной безопасности (это признано не только специалистами-юристами, но и на государственном уровне). Поэтому борьба с ним - это, прежде всего, дело государства. Но только то государство способно обеспечить эффективную борьбу с организованной преступностью, в котором четко определена политика борьбы с этим негативным явлением.

Страницы: 1, 2, 3, 4