Диссертация: Как осужденный может защитить свои права

лет в условиях незаслуженных лишений и неволи, он в большинстве случаев

выходит оттуда надломленным, агрессивным, настроенным против государства,

которое не пожелало защитить его от беззакония. А настоящий преступник

остается на свободе.

Фальсификация материалов уголовного дела - преступление, признанное уголовным

законодательством. Но как отличить умышленную фальсификацию от ошибки?

Например, мог ли следователь, работавший по одному из описанных выше дел, не

заметить, что шапка у настоящего преступника была из светлого меха, а у

обвиняемого им человека - из черного? Могло ли такое несоответствие

ускользнуть от судьи? Что это - ошибка, преступная халатность, или умышленная

фальсификация?

В тех редчайших случаях, когда такое судебное решение разваливается в

вышестоящих инстанциях, его, конечно, называют ошибкой. Совершившие ее

должностные лица продолжают оставаться на своих должностях независимо от

количества таких дел. Иными словами, вероятность того, что они еще не один

раз обвинят и осудят невиновного, оставив на свободе преступника, остается

достаточно высокой.

Возможно, если бы эти ошибки регулярно вскрывались, то к недобросовестным

служителям правосудия и применялись бы какие-нибудь санкции, но вся проблема

в том и заключается, что у осужденного практически нет шансов доказать свою

невиновность. Формально считается, что структура кассационной и надзорной

системы позволяет отслеживать неправомочные судебные решения, но на деле это

далеко не так. Об эффективности этих инстанций мы расскажем ниже, а сейчас

остановимся на третьей группе обвинительных приговоров, которые оспаривают

написавшие нам осужденные.

3. ЖЕСТОКИЙ ПРИГОВОР

Теперь предположим, что перед судом предстал действительно виновный человек,

совершивший именно то преступление, в котором его обвиняют, суд в этом

убедился, и осталось вынести приговор. Казалось бы, все ясно, у осужденного

не должно быть повода для несогласия с решением суда. Но практика показывает,

и письма это подтверждают, что и в этом случае, суды выносят чрезмерно

жестокий приговор.

Нам могут возразить, что каждому осужденному его срок наказания кажется

неоправданно суровым. Но мы сделали свои выводы, не ограничиваясь простым

подсчетом писем, мы постарались проанализировать конкретную информацию прежде

чем пришли к такому заключению.

Например, практически ни в одном из писем мы не нашли, чтобы при вынесении

приговора суд учел состояние здоровья подсудимого. Формально, как того

требует процедура судопроизводства, в приговоре пишется, что суд учел как

смягчающие так и отягчающие вину обстоятельства, но назначенные срока нас в

этом не убедили. К примеру, человек, работавший на автотранспортном

предприятии, ранее не судимый, отец двоих детей, 5 месяцев не получавший

зарплату, получил срок 4,5 года за то, что он проник в гараж и похитил

радиатор. Статья за данное преступление предусматривает наказание в виде

штрафа в размере одной тысячи минимальных размеров оплаты труда, или

заработной платы осужденного за период до одного года, или лишение свободы на

срок от двух до шести лет.

Какие же смягчающие обстоятельства были судом учтены?

Очевидно, над судьями также довлеет мнение, что чем жестче приговор, тем

глубже раскается преступник. Но жизнь-то давно развенчала это утверждение,

поэтому трудно дать какое-либо разумное объяснение такой судебной щедрости

при раздаче сроков наказаний.

4. НАРУШЕНИЯ ЗАКОННОСТИ И ПРАВ ЧЕЛОВЕКА НА СТАДИИ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

Изучение писем показало, что большинство нарушений, типичных для

предварительного следствия, присуще и судебной стадии. Можно возразить, что

нет пыток и насилия. Однако психологическое давление и запугивание по сути

своей также является насилием. Поэтому приходится признать и повторить, что

следствию судебному присущи все пороки следствия предварительного. Мы не

будем их заново перечислять, а остановимся на тех нарушениях, которые

характерны для судов, и о которых мы еще не говорили, и, разумеется, это

будет далеко не полный их перечень.

Незаконный состав суда

Уголовно-процессуальный Кодекс РСФСР в частности, статьи 324 и 325 указывает,

что вынесение приговора незаконным составом суда является существенным

нарушением уголовно-процессуального закона и служит основанием к отмене или

изменению приговора.

Начиная судебное заседание, судья всегда спрашивает участников процесса,

доверяют ли они этому составу суда. Как правило, отвечая на этот вопрос,

подсудимый имеет в виду председательствующего судью. О народных же

заседателях он ничего не знает, большого значения их роли не придает и

поэтому чаще всего не задумывается, доверяет он им или нет. Однако, состав

суда, если дело рассматривается коллегиально, как раз включает в себя судью и

двух народных заседателей, которые должны быть назначены в установленном

законом порядке на строго определенный срок.

Каждый заседатель должен отработать в суде не более 2-х недель в году, а если

слушание дела затягивается, его полномочия продлеваются до окончания

процесса.

Закон предоставляет народным заседателям равные права с судьей, а это значит,

что если их мнение разойдется с судейским, численный перевес будет на их

стороне.

Другое дело, что практически никогда эти права не реализовывались, и

практически никогда не появлялись судебные решения, принятые заседателями

вопреки авторитету судьи. Их жалкая роль молчаливых статистов давно известна,

и русский язык метко и прочно заклеймил их прозвищем "кивалы". Но в настоящее

время даже эту роль они выполняют не имея на то реальных полномочий.

Последний раз состав народных заседателей избирался еще в Советском Союзе, и

срок их полномочий уже давно истек. В настоящее время многие суды работают в

неизменном составе, народные заседатели прикреплены к одному и тому же судье,

получают зарплату в суде, иными словами, фактически являются штатными

сотрудниками. Какие же это народные заседатели? Если строго следовать букве

закона, то приговоры, вынесенные таким составом суда, подлежат отмене.

Конечно, было бы наивно думать, что кому-нибудь удастся оспорить приговор,

ссылаясь на эти абсолютно законные и веские основания, и это еще раз

свидетельствует, что в настоящее время в России действует неправовая система

уголовного правосудия.

В январе 2000 года, наконец, был принят Закон "О народных заседателях", но в

судебных заседаниях до сих пор ничего не изменилось, и приговоры по-прежнему

выносит незаконный состав суда. Дело в том, что президент России своим указом

приостановил введение Закона в действие до сформирования списков народных

заседателей.

Характерно, что нам не попалось ни одного письма, в котором бы оспаривалась

законность полномочий народных заседателей районных (городских) судов. Этот

факт еще раз свидетельствует о юридической безграмотности наших клиентов.

Еще острее обстоят дела с составом суда при рассмотрении дел о преступлениях,

за которые уголовным законом предусмотрено максимальное наказание в виде

лишения свободы на срок свыше пятнадцати лет, пожизненного лишения свободы

или смертной казни.

До 18 июня 1998 года согласно ч.2 ст.15 УПК РСФСР такие дела рассматривались в

первой инстанции коллегией в составе трех профессиональных судей, или судьей и

присяжными заседателями. Но 18 июня 1998 года Государственная Дума,

"учитывая недостаточное кадровое и ресурсное обеспечение" судов,

приостановило действие этой процессуальной нормы и теперь все уголовные дела,

даже за особо тяжкие преступления рассматривает один судья и два народных

заседателя.

Таким образом, один судья и два нелегитимных заседателя вправе приговорить

казни.

По этому поводу мы получили немало писем, в которых осужденные за особо

тяжкие преступления оспаривают законность состава суда. Анализ этих писем

показал, что использование народных заседателей вместо профессиональных судей

практиковалось задолго до принятия Государственной Думой поправки к 15 статье

УПК РСФСР.

В результате оказались грубо нарушенными права граждан не только на

рассмотрение его дела законным составом суда, но и на защиту. Профессионализм

суда второй инстанции встал на один уровень с судом первой инстанции. Что же

касается обжалования приговора, то у осужденного за особо тяжкое преступление

было и остается на две надзорных инстанции меньше, чем у осужденного за

преступления меньшей тяжести.

· Необходимо официально признать существующий состав

народных заседателей незаконным.

· Незамедлительно сформировать списки народных заседателей и

в Конституционном суде, если он не будет отменен иным образом.

· Необходимо отменить Федеральный закон "О приостановлении

которые может быть назначено особо суровое наказание.

· Необходимо продолжить и ускорить работу по внедрению судов

присяжных во всех регионах России.

Обвинительный уклон

1.Каждый обвиняемый в совершении преступления

считается невиновным, пока его виновность

не будет доказана в предусмотренном

федеральным законом

порядке и установлена вступившим в

законную силу приговором суда.

2. Обвиняемый не обязан доказывать

свою невиновность.

3. Неустранимые сомнения в виновности лица

толкуются в пользу обвиняемого.

(Конституция РФ статья 49)

Практически все письма, в которых осужденные пишут о своем несогласии с

приговором, содержат жалобы на то, что судебное разбирательство проходило с

обвинительным уклоном. Теоретически каждый понимает, что судья должен быть

беспристрастным арбитром между защитой и обвинением и строго стоять на

позиции презумпции невиновности. На деле же судьи из поколения в поколение

выработали привычку выступать в большей части на стороне обвинения, полагая,

что слово "суд" в данном случае обозначает не "рассудить", а "осудить".

Представим себе судебный процесс, к примеру, следующего сюжета:

Две компании подвыпивших молодых людей на улице не поладили друг с другом, и

дело закончилось обоюдной дракой. Предположим, и у одной и у другой стороны

есть потерпевшие, ну, скажем, у кого-то сотрясение мозга, у кого-то перелом

руки. Но одна компания состоит из ребят, никогда до этого не имевших проблем

с законом, а в другой - один или несколько человек - ранее судимых.

Догадываетесь, как будет развиваться предварительное следствие, а затем

судебное разбирательство?

А теперь представим себе, что несколько свидетелей дают показания, якобы они

видели, что именно первая группа провоцировала конфликт, задиралась к ребятам

с "подмоченной" репутацией и первая затеяла драку, но суд, руководствуясь

внутренним убеждением, все-таки признает последних виновными в хулиганских

действиях, причинивших потерпевшим определенный вред здоровью.

Как же, невзирая на свидетельские показания, обосновать такой вывод в

приговоре? Оказывается, совсем несложно. Нужно только написать, что суд

критически оценивает показания подсудимых и свидетелей, т.к. считает, что

подсудимые дают их с целью уйти от ответственности, а свидетели - чтобы

помочь подсудимым уйти от ответственности, и все! Такой приговор практически

невозможно поколебать. Ни одна вышестоящая инстанция не посмеет оказывать

давление на внутренние убеждения судьи.

Почему же в таких случаях суд не привлекает свидетелей к ответственности за

дачу ложных показаний?

Ответа на этот вопрос нет, но можно предположить, что, скорее всего, где-то в

самой глубине души суд сам не очень верит в свое внутреннее убеждение.

Выносятся такие приговоры на самом деле, или наш пример основан лишь на

предположениях?

Для наглядности приведем выдержку из приговора, вынесенного Серпуховским

городским судом и определившего подсудимому меру наказания в виде 10 лет

лишения свободы.

".Признавая подсудимого виновным по ст. 206, ч.2 УК РСФСР (хулиганство), суд

считает, что его вина полностью подтверждается показаниями потерпевшего

Кузьмина, не доверять которым у суда оснований нет, поскольку ранее подсудимый

и потерпевший знакомы не были. В то же время у суда есть основания не доверять

показаниям свидетелей Щербакова, Журавлева, Мальвина, Демина, поскольку

они являются друзьями подсудимого и заинтересованы в смягчении его

ответственности за содеянное. Ссылка подсудимого на то обстоятельство, что его

ссора с Кузьминым возникла в связи с тем, что он первым стал оскорблять

подсудимого, плюнул ему в лицо, а затем ударил кулаком в область лица,

является, по мнению суда, надуманной и опровергается показаниями Кузьмина, а

также тем обстоятельством, что Кузьмин физически слабее подсудимого.

.Вина подсудимого по ст.108, ч.2 УК РСФСР (умышленное тяжкое телесное

повреждение) подтверждается показаниями свидетелей Тучкова, Шутова, Демина

, братьев Илюшиных и другими материалами дела.

...Суд считает, что нельзя доверять показаниям свидетелей Шадрина и Медведева

в части того, что потерпевший жаловался, что еще до прихода подсудимого его

избили двое неизвестных, поскольку их показания противоречат материалам дела,

и, кроме того, они являются друзьями подсудимого и, по мнению суда,

заинтересованными лицами".

Мы не беремся защищать осужденного, так как не знаем, что же произошло в

действительности. Мы просто сомневаемся в объективности и добросовестности

приговора. Допустим, шестеро свидетелей, выступивших в защиту подсудимого,

являются его друзьями и поэтому признаны заинтересованными лицами. Но разве

потерпевший, отрицающий свою инициативу в драке, не является еще более

заинтересованным лицом?

Интересно проанализировать и такое совпадение:

Свидетель Демин давал показания по двум эпизодам обвинения. Но в первом

случае суд нашел основания не доверять Демину, считая, что он, как друг

заинтересован в смягчении участи подсудимого. По второму эпизоду, когда

информация этого же свидетеля пригодилась для обвинительного решения, суд

проникся к нему доверием, забыв, что свидетель и подсудимый по-прежнему

друзья.

Интересную информацию собрал и обработал заслуженный юрист РФ, судья

Мосгорсуда С.А.Пашин. Он сообщает, что, как показывает опрос российских

судей, каждый третий судья считает осуждение невиновного меньшей ошибкой, чем

оправдание виновного.

Исходя из такой убежденности, суды допускают массу других профессиональных

нарушений. Например, если свидетель во время предварительного следствия давал

показания, обличающие обвиняемого, а на суде изменил их, то не только

прокурор, но и судья начинают пугать его ответственностью за дачу ложных

показаний. По той же причине отклоняются многие ходатайства защиты и

подсудимого, в частности о вызове дополнительных свидетелей. Чаще всего

ходатайства в суде отклоняются с формулировкой "как несвоевременно

заявленные", причем, эта мотивация выдвигается до тех пор, пока суд "по

внутреннему убеждению" не примет решения, а затем отклоняет ходатайства в

связи с тем, что они уже ни на что не могут повлиять.

Обвинительный уклон ярко проявляется и при оценке судом имеющихся в деле

доказательств. Из расплывчатых выводов экспертиз выбираются те, которые нужны

обвинению, из противоречивых показаний свидетелей принимаются те, которые

подтверждают вину. Неугодным показаниям высказывается недоверие, исходя из

того, что свидетель, якобы, хочет помочь подсудимому уйти от ответственности.

Подавляющее большинство обвинительных приговоров составлены таким образом,

что оставляют неустранимые сомнения в виновности осужденного.

Многие письма содержат жалобы на то, что суд, не собрав убедительных

доказательств вины подсудимого, вынес обвинительный приговор практически на

основании того, что человек в прошлом уже был судим.

Заслуживает внимания еще одна проблема, о которой написали нам более ста

осужденных. Речь идет о ситуациях, когда в процессе суда потерпевший заявил о

своей готовности или даже желании простить человека, совершившего против него

преступление, но суд все равно выносил обвинительный и суровый приговор. В

действительности имели место даже такие трагедии, когда потерпевший заявлял о

краже, а потом выяснялось, что преступление совершил его сын. Родители тут же

пытались принять все меры для прекращения уголовного дела, но оно доводилось

до конца, и преступник оказывался в местах лишения свободы. Иными словами,

государство лишало потерпевшего права смягчить меру наказания своему

обидчику, а все решало само.

Все эти нарушения стали возможными благодаря существованию в

восстановительного, примирительного правосудия.

Фальсификация протокола судебного заседания

Протокол судебного заседания - важнейший документ, без которого порой бывает

невозможно установить истину. Однако, подавляющее число писем, в которых идет

речь о несогласии с приговором, содержат жалобы на то, что протокол судебного

заседания не соответствует тому, что происходило в суде на самом деле.

Причем, речь идет в основном о двух способах таких искажений.

Первый способ - наглядный. Фальсификация протокола происходит у всех на

глазах во время судебного заседания. Судья дает определенный знак секретарю,

какие слова нужно заносить в протокол, а какие пропустить. Периодически судья

не ограничивается знаками, а буквально диктует секретарю, что нужно записать.

Присутствуя на судебных заседаниях, мы имели возможность лично убедиться, что

такое слаженное взаимодействие судьи и секретаря действительно существует.

Второй способ - изощренный. Речь идет о фальсификации протокола уже после

суда. Дело в том, что кассационные жалобы подаются обычно через суд, вынесший

приговор. Некоторые осужденные или их защитники, знакомившиеся с протоколом

дважды, до подачи жалобы и после, обнаружили, что имеющийся в деле текст

отличается от первоначального. Причем, изменения были внесены как раз с учетом

замечаний, содержащихся в жалобе. Вот таким изощренным способом некоторые

судьи, оставаясь неприкосновенными и непогрешимыми перед законом, заметают свои

огрехи, лишая осужденного малейшей возможности оспорить приговор.

Оба описанных метода преступны, но для искоренения такой фальсификации мы

даже не знаем, что и предложить кроме более строгого и тщательного подхода к

подбору кандидатур в судейский корпус.

На сегодняшний день, не все судьи, к сожалению, действительно являются

принципиальными и независимыми служителями Фемиды. Не всех из них можно назвать

и профессионалами. Вновь обращаясь к мнению С.А.Пашина можно сказать, что

некоторые из них "не столько правоведы, сколько, в лучшем случае,

определение.

Кассационная и надзорная инстанции

Судебные ошибки, связанные с осуждением невиновного исправляются в 850 раз

реже, чем ошибки, связанные в оправданием виновных, т.е. если вынесен

оправдательный приговор, то шансы на его отмену составляют примерно 40%, если

же вынесен обвинительный приговор, то шансы на его отмену составляют 0,05%.

(Из интервью Ирины Смирновой с заслуженным юристом России Сергеем Пашиным.

Журнал "Правозащитник" N2-2000)

Среди 4180 человек, написавших нам с 1995 года, только трое сообщили о том,

что были оправданы после обжалования обвинительного приговора.

Об оправдательном решении в суде первой инстанции нам не написал никто. Зато

практически вся корреспонденция, в которой идет речь о несогласии с

приговором, содержит жалобы на кассационную и надзорные инстанции. Ответы из

этих инстанций иначе как отписками не называют. И действительно, из тех жалоб

и ответов, с которыми нам довелось познакомиться, мы сделали вывод, что

далеко не всегда вышестоящие инстанции знакомятся с делом в полном объеме, а

зачастую пишут отказы, вообще не вызывая дело для ознакомления.

Целесообразно привести несколько типичных примеров, взятых из писем и

собственной практики:

· Гражданин К. был осужден Серпуховским судом на 7 лет лишения

свободы за изнасилование. Виновным себя не признал. На суде один из

свидетелей, который ранее по этому делу тоже привлекался в качестве

подозреваемого, отказался от первоначальных показаний и подтвердил

невиновность К. Тем не менее, обвинительный приговор был вынесен со ссылкой

на первичные показания этого свидетеля. Осужденный и его защитник прошли все

инстанции обжалования и отовсюду получали однотипные ответы, со ссылкой все

на те же показания единственного свидетеля. В конце концов, мама К.

записалась на личный прием к зам. председателя Верховного Суда РФ.

Ходатайство о принесении протеста в порядке надзора она привезла заранее,

чтобы ко дню приема с ним успели ознакомиться. Беседа длилась не более двух

минут. Судья Верховного Суда РФ А.Н.Климов сказал: "Ваша жалоба оставлена без

удовлетворения". Мама осужденного попросила выслушать ее доводы, прежде чем

принять решение, недаром же она записалась на прием. Но судья пояснил, что у

секретаря она получит письменный ответ, и там отказ будет обоснован. В ответе

же было написано, что "жалоба рассмотрена и оставлена без удовлетворения по

основаниям, изложенным на личном приеме". Причем имя и отчество осужденного

были указаны другие. Изучал ли судья Верховного Суда России материалы дела?

Больше похоже, что он и жалобу-то полностью не читал.

· Гражданина Ф. осудили на 12 лет лишения свободы в колонии особого

режима. Виновным себя он не признал. Наша организация, выступавшая в качестве

защитника Ф., направила в Президиум Мособлсуда ходатайство о принесении

протеста в порядке надзора. Председатель Мособлсуда затребовала дело, но

оказалось, что в данный момент оно находится в областной прокуратуре по

жалобе Ф. Областной прокурор обнаружил, что Ф. незаконно присужден особый вид

режима, и опротестовал приговор в этой части. Есть основания полагать, что в

полном объеме дело он не изучал, так как при внимательном рассмотрении

невозможно было не заметить грубых нарушений процессуального

законодательства. Президиум Мособлсуда протест рассмотрел и удовлетворил,

режим был заменен на строгий. А про нашу жалобу забыли! Когда же мы о ней

напомнили, то получили ответ, что согласно УПК, одна и та же инстанция не

может рассматривать жалобу, если один раз это дело в порядке надзора уже

разбиралось. Ответ соответствует требованиям закона, но кто-то ведь не

выполнил свою обязанность, раз жалоба, пришедшая в суд раньше прокурорского

протеста, осталась без рассмотрения. Но ничего не поделаешь, пришлось

смириться с потерей инстанции и обращаться за опротестованием приговора в

Верховный Суд. Ответ не заставил себя долго ждать. В нем сообщалось, что

жалоба оставлена без удовлетворения, так как вину Ф. подтверждают все

материалы имеющиеся в деле. Дальше перечислялись фамилии потерпевших, которые

в действительности таковыми не являлись, а проходили свидетелями. Но самое

интересное то, что, как выяснилось, дело Верховным Судом даже не

запрашивалось! Как иначе можно назвать такой ответ, если не фальсификацией?

· Заслуживает внимания и следующий пример:

Как писал нам гражданин Л., он был приговорен городским судом к 10 годам за

убийство без отягчающих обстоятельств. Виновным себя не признал и написал

кассационную жалобу. Областной суд приговор отменил и направил дело на

дополнительное расследование. Никаких новых доказательств вины Л. не

выявилось, но городской суд вновь вынес обвинительный приговор с тем же

сроком наказания. Областной суд отменил и этот приговор по тем же основаниям.

Опять доследование, суд, и все тот же приговор, хотя по-прежнему в материалах

дела ничего не изменилось. Неизвестно, сколько еще продолжалась бы такая

перепассовка, если бы областной суд не сдался. С третьей попытки приговор

вступил в законную силу и теперь Л. тщетно пытается пробиться к истине,

штурмуя надзорные твердыни.

Таким образом, проанализировав все письма, в которых идет речь о несогласии с

приговором, следует сделать вывод, что в России очень легко оказаться

осужденным чрезмерно строго, или не за то преступление, которое совершил, а

зачастую - и вовсе без вины. Но оспорить судебное решение - проблема

практически непосильная для рядового гражданина, тем более, если у него

когда-то уже были нелады с законом. Иными словами, объективностью и строгим

соблюдением всех процессуальных норм наше правосудие не характеризуется.

Искоренить эту порочную практику круговой поруки, предвзятости, халатности и

репрессивной направленности возможно только путем коренного реформирования

системы уголовного правосудия.

· Одним из направлений этой реформы должен стать строгий пересмотр

критериев при подборе судейского корпуса

· Необходимо строго следить за тем, чтобы в кассационной инстанции

суд проверял законность и обоснованность приговора, проверяя дело в полном

объеме.

· Обязать надзорные инстанции при рассмотрении ходатайств о

принесении протеста, если в них указаны конкретные нарушения со ссылками на

материалы дела, запрашивать дело для проверки в обязательном порядке.

Правда о праве на защиту

"Адвокат не вправе отказаться от принятой

на себя защиты подозреваемого или обвиняемого".

(УПК РСФСР ст.51 ч.6)

"Адвокат обязан в своей деятельности точно и

неуклонно соблюдать требования действующего

законодательства, использовать все предусмотренные законом средства и способы

защиты прав

и законных интересов граждан и организаций,

обратившихся к нему за юридической помощью".

(Закон "Об адвокатуре", ст.16)

Мы уже писали о конституционном праве каждого гражданина на получение

квалифицированный юридической помощи, а в случаях, предусмотренных законом,

на ее получение бесплатно.

Теперь на основе анализа писем проследим, как это право реализуется нашими

гражданами в действительности.

Мы уже рассказывали, что люди, даже материально обеспеченные, не всегда имеют

возможность воспользоваться услугами адвоката с первых минут уголовного

преследования.

Мы также отмечали в первом разделе брошюры, что большинство наших клиентов не

имеет материальной возможности заключить договор с адвокатом на платной

основе, в результате чего их право на защиту с помощью квалифицированного

адвоката зачастую нарушается.

Теперь рассмотрим более благоприятную ситуацию, когда работники

правоохранительных органов выполнили добросовестно свои обязанности, и у

подозреваемого, обвиняемого или подсудимого появился адвокат, обязанный

защищать его бесплатно в соответствии со статьей 49 Уголовно-процессуального

Кодекса. Так вот, более 70% таких граждан, которым повезло, все-таки

жалуются, что их защитники отнеслись к своим обязанностям формально, и

ощутимой помощи они так и не получили.

Приведем отрывки всего из двух писем:

· " .Теперь по поводу адвоката, я даже не знаю его фамилию, хотя и

видел его несколько раз, но при каждой встрече он пытается уговорить меня,

чтобы я от него отказался, говорит, что все равно делать ничего не

собирается. Не могу даже выслать вам копию моего обвинительного заключения,

оно находится у адвоката, он его взял у меня еще на первом заседании суда, 24

февраля 2000г. и забыл отдать. Когда меня привезли на суд в очередной раз, то

он сказал, что опять забыл обвинительное заключение дома.. Уже даже по этому

можно представить с какой "серьезностью" он относится к моему уголовному делу

и лично ко мне. А ведь вы сами понимаете, что решается моя судьба и не

хочется сидеть за то, чего я не совершал. Обвиняют меня по тяжелой статье 162

ч.3 УК РФ и мне грозит от 8 до 15 лет лишения свободы, в случае если

грамотный защитник не поможет мне доказать свою непричастность к

преступлению.

Убедительно прошу вас позвонить в серпуховскую адвокатскую контору и узнать,

кто является защитником Алиева Олега Тельмановича, 1977 года рождения.

Надеюсь на вашу поддержку и помощь.

С уважением к вашей организации, Олег, г.Серпухов СИЗО 49/3".

Мы узнали фамилию адвоката, который таким образом "обеспечивает" Олегу Алиеву

его конституционное право на получение квалифицированной юридической помощи.

Называть его не будем, потому что суждения подзащитного могут быть

субъективными, и только по этим суждениям обвинить человека, мягко говоря, в

безнравственности, мы не имеем права. Однако, Олег не одинок. Когда речь идет

о бесплатной защите по уголовному делу, то довольно часто у подзащитных

остается ощущение, что исход их дела адвоката особенно не волнует.

· Второе письмо отражает проблему еще нагляднее:

"Уважаемое СОППУ. Обращаясь к Вам, надеюсь, что Вы не откажете мне в

посильной помощи или дадите необходимую консультацию по проблеме, которую я

не в силах разрешить сама. Причиной тому моя юридическая безграмотность и

беззащитность перед теми, в чьих руках в данный момент моя судьба.

Меня обвиняют по статье 162 ч.2 (разбой, наказывается от 7 до 12 лет). Вину

свою не признаю, так же не признала ее женщина, проходящая со мной по данному

делу.

Перед судебным заседанием к нам приходили адвокаты с уже готовыми заявлениями

об отказе от их услуг, т.к. мы лишены возможности оплатить работу защитников.

Мы пытались объяснить им, что не сможем обойтись без их помощи, но во время

разговора начали понимать, что наши объяснения - просто пустая трата времени.

Никому без денег ты не нужен, а если настоишь на присутствии адвоката, то все

равно никакой защиты не жди. Что и произошло впоследствии. Первое заседание

проходило без прокурора и адвокатов. Затем дело было направлено на

дополнительное расследование. И снова суд. Перед началом заседания адвокат

нам опять приносит заявление об отказе от защитника, и я его подписала, и в

заседании на вопрос судьи есть ли у подсудимых ходатайства, мы в один голос

заявили, что отказываемся от защиты. Причина? Отсутствие материальных

возможностей. Судья отклонил наше ходатайство, и адвокаты вынуждены были

остаться.

Давно не секрет для всех подследственных, что адвокат, услуги которого не

оплачиваются, практически никакой защиты вести не будет, и его присутствие в

процессе - лишь чистая формальность. А затем при разборе кассационной жалобы,

суды, очевидно, обращают внимание на наличие защиты в судебном заседании, и

не учитывают их пассивности. Адвокат был, значит, ничего противоправного

происходить не могло.

Итак, наше ходатайство отклонили, защиту "обеспечили". Оба адвоката просидели

весь процесс за своим столом, и не думаю, что испытывали симпатию к своим

подзащитным, будучи практически насильно оставленными в зале судебного

заседания.

Продолжение слушания нашего дела 13 ноября 1998 года. Надеюсь, Вы не оставите

мое обращение без внимания.

Заранее благодарна Вам за все, что Вы сделаете для меня.

Марина К-ва. Г.Серпухов, учр. ИЗ-49/3."

К сожалению, подобные письма приходят к нам из разных городов в массовом

количестве.

Письмо Марины мы получили слишком поздно, буквально за два-три дня до суда.

Обратились за помощью к адвокату консультации "Защитник" С.М.Кротову.

Адвокаты этой консультации зачастую выручают нас, беря на себя защиту

неимущих клиентов. Не отказал нам Сергей Моисеевич и на этот раз.

Но оказалось, что в суде первой инстанции слушание дела Марины и ее

подельницы практически подошло к концу, оставалось только зачитать приговор.

Адвокат пришел к женщине в СИЗО, объяснил ей ситуацию и пообещал, что после

решения суда, если ее приговор будет несправедливым, он обязательно

подключится к ее защите на стадии кассационного обжалования.

После суда мы получили второе письмо Марины:

"Уважаемое СОППУ! Еще раз здравствуйте!

находились люди готовые помочь этому процветанию."

Таким же приговор суровым и остался, кассационная жалоба оставлена без

удовлетворения. Это еще раз доказывает, что на эффективную защиту чаще всего

следует рассчитывать на стадии первой инстанции, позже шансов становится

значительно меньше. Подсудимый, получивший срок при чисто формальном участии

защитника, проигрывает дважды. Первый раз его фактически оставляют

беспомощным во время следствия и суда. В дальнейшем его жалобы теряют шансы

на успех, так как считается, что его законные права и интересы оберегал

защитник, значит особенно копаться в деле не имеет смысла. Складывается

типичная для России ситуация, ведущая от красивых деклараций в неисполняемый

тупик. Конституция гарантирует своим неимущим гражданам бесплатную защиту в

случае уголовного преследования. В то же время она гарантирует каждому

гражданину вознаграждение за его труд. Кстати, профессия адвоката во всех

развитых странах - одна из самых высокооплачиваемых.

Исполнение своих гарантий государство возлагает на адвокатов, практически не

расплачиваясь с ними за ту работу, которую они выполняют, защищая

неплатежеспособных клиентов. Число таких клиентов довольно велико, и адвокаты

вынуждены бесплатно терять немало времени. Для компенсации этих потерь им

приходится или удорожать тарифы, заключая договора об оплачиваемых услугах,

или всячески сводить на минимум услуги бесплатные.

Получив клиента, которого приходится защищать бесплатно, большинство

адвокатов, за редким исключением, особенно не воодушевляются, и это понятно.

Объяснять им, что помимо гонорара существует и профессиональный долг,

бесполезно. Того, кто это не прочувствовал душой, переделать с помощью

нравоучений невозможно.

Кто от этого страдает? В первую очередь подзащитные, т.е. люди, оказавшиеся

лицом к лицу с уголовным преследованием, и больше всего - неимущие.

Государство, как всегда, остается в стороне.

Чья обязанность осветить этот вопрос объективно, назвав вещи своими именами и

открыв оборотную сторону продикларированного права на защиту? Мы полагаем,

что, прежде всего, это должны сделать сами адвокаты, т.к. функции

качественной, всесторонней защиты государство возложило на них. Но они

предпочитают молчать в то время, как их неимущие клиенты зачастую вынуждены

запоздало разочаровываться в своих ожиданиях на полноценную юридическую

помощь.

Может ли врач умирать с каждым умершим больным? Может ли адвокат переживать

срок наказания подзащитного как свой собственный? Извечные вопросы, скорее

риторического плана.

Но сделать для своего клиента все необходимое - профессиональный долг и

врача, и юриста.

Самое обидное, что, поднимая эту проблему, мы пока даже не знаем, что же

можно предложить для ее разрешения.

ИСПОЛНЕНИЕ НАКАЗАНИЙ

Из общего числа полученных за исследуемый период писем около 80% написаны уже

из колоний.

По-прежнему большинство осужденных жалуется на неправомерность приговора. Мы

же в этом разделе остановимся на тех письмах, в которых речь идет о проблемах

исполнения наказаний. Проблемы эти чрезвычайно важны, ибо именно от

атмосферы, в которой осужденный проведет срок своего наказания, в

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5