Билеты по истории психологии

объяснительной, апеллирующей к причинам, сопряженным с функциями организма,

и описательной, считающей, что тело мы объясняем, тогда как душу –

понимаем. Поэтому в споре Спинозы с Декартом не следует видеть лишь давно

утративший актуальность исторический эпизод.

К детальному изучению этого спора в XX веке обратился Л.С.Выготский,

доказывая, что будущее за Спинозой. "В учении Спинозы, – писал он, –

содержится, образуя его самое глубокое и внутреннее ядро, именно то, чего

нет ни в одной из двух частей, на которые распалась современная психология

эмоций: единство причинного объяснения и проблема жизненного значения

человеческих страстей, единство описательной и объяснительной психологии

чувств. Спиноза поэтому связан с самой насущной, самой острой злобой дня

современной психологии эмоций. Проблемы Спинозы ждут своего решения, без

которого невозможен завтрашний день нашей психологии".

Готфрид-Вильгельм Лейбниц: проблема бессознательного. Отец Г.-В. Лейбница

(1646-1716) был профессором философии в Лейпцигском университете. Еще в

школе Лейбниц решил, что и его жизнь будет посвящена науке. Лейбниц обладал

энциклопедическими знаниями. Наряду с математически ми исследованиями (он

открыл дифференциальное и интегральное исчисление) он участвовал в

мероприятиях по улучшению горной промышленности, интересовался теорией

денег и монетной системой, а также историей Брауншвейгской династии. Он

организовал Академию наук в Берлине. Именно к нему обращался Петр 1 с

просьбой возглавить Российскую Академию наук. Значительное место в научных

интересах Лейбница занимали и философские вопросы, прежде всего теория

познания.,

Как и Спиноза, он выступал за целостный подход к человеку. Однако у него

было иное мнение о единстве телесного и психического.

В основе этого единства, по мнению Лейбница, лежит духовное начало.

Мир состоит из бесчисленного множества монад (от греч. "монос" – единое).

Каждая из них "психична" и наделена способностью воспринимать все, что

происходит во Вселенной.

Это предположение перечеркивало декартову идею равенства психики и

сознания. Согласно Лейбницу, "убеждение в том, что в душе имеются лишь

такие восприятия, которые она сознает, является источником величайших

заблуждений". В душе непрерывно происходит незаметная деятельность "малых

перцепций", или неосознаваемых восприятий. В тех же случаях, когда они

осознаются, это становится возможным благодаря особому психическому акту –

апперцепции, включающей внимание и память.

Таким образом, Лейбниц выделяет в душе несколько областей,

отличающихся по степени осознанности тех знаний, которые в них

располагаются. Это область отчетливого знания, область смутного знания и

область бессознательного. Рациональная интуиция открывает содержание идей,

которые находятся в апперцепции, поэтому эти знания являются ясными и

обобщенными. Доказывая существование бессознательных образов, Лейбниц тем

не менее не раскрывал их роль в деятельности человека, так как считал, что

она связана преимущественно с осознанными идеями. При, этом он обратил

внимание на субъективность человеческих знаний, связывая ее с

познавательной активностью. Лейбниц доказывал, что не существует первичных

или вторичных качеств предметов, так как даже на начальной стадии познания

человек не может пассивно воспринимать сигналы окружающей действительности.

Он обязательно вносит собственные представления, свой опыт в образы новых

предметов, а потому невозможно раз граничить те свойства, которые есть в

самом предмете, от тех, которые привнесены субъектом. Однако эта

субъективность не противоречит познаваемости мира, так как все наши

представления хотя и отличаются друг от друга, тем не менее принципиально

совпадают между собой, отражая главные свойства окружающего мира.

На вопрос о том, как соотносятся между собой духовные и телесные

явления, Лейбниц ответил формулой, получившей название психофизического

параллелизма: зависимость психики от телесных воз действий – иллюзия. Душа

и тело совершают свои операции самостоятельно и автоматически. Вместе с тем

между ними существует предопределенная свыше гармония; они подобны паре

часов, которые всегда показывают одно и то же время, так как запущены с

величайшей точностью.

Доктрина психофизического параллелизма нашла многих сторонников в годы

становления психологии как самостоятельной науки. Идеи Лейбница изменили и

расширили представление о психическом. Его идеи о бессознательной психике,

"малых перцепциях" и апперцепции прочно вошли в содержание предмета

психологии.

Томас Гоббс: ассоциация идей. Другое направление в критике дуализма Декарта

связано с философией английского мыслителя Томаса Гоббса (1588-1679). Он

начисто отверг душу как особую сущность. В ми ре нет ничего, утверждал

Гоббс, кроме материальных тел, которые движутся по законам механики,

открытым Галилеем. Соответственно и все психические явления подчиняются

этим глобальным законам. Материальные вещи, воздействуя на организм,

вызывают ощущения. По закону инерции из ощущений возникают представления (в

виде их ослабленного следа), образующие цепи мыслей, которые следуют друг

за другом в том же порядке, в каком сменялись ощущения.

Такая связь получила впоследствии название ассоциации. Об ассоциации

как факторе, объясняющем, почему данный психический образ оставляет у

человека именно такой, а не другой след, было известно со времен Платона и

Аристотеля. Глядя на лиру, вспоминают игравшего на ней возлюбленного,

говорил Платон. Это пример ассоциации по смежности: оба объекта

воспринимались некогда одновременно, а затем появление одного влекло за

собой образ другого. Аристотель добавил два других вида ассоциаций –

сходство и контраст. Но для Гоббса, детерминиста галилеевской закалки, в

устройстве человека действовал только один закон механического сцепления

психических элементов по смежности.

Декарт, Спиноза и Лейбниц принимали ассоциации за один из основных

психических феноменов, однако считали их низшей формой познания в сравнении

с высшими, к которым относили мышление и волю. Гоббс первым придал

ассоциации силу универсального закона психологии. Ему безостаточно

подчинены как абстрактное рациональное познание, так и произвольное

действие. Произвольность – это иллюзия, которая порождена не знанием причин

поступка (такого же мнения придерживался Спиноза). Так волчок, запущенный в

ход ударом кнута, мог бы считать свои движения самопроизвольными.

У Гоббса механический детерминизм получил применительно к объяснению

психики предельно завершенное выражение. Весьма важной для будущей

психологии стала и беспощадная критика Гоббсом версии Декарта о "врожденных

идеях", которыми человеческая душа наделена до всякого опыта и не зависимо

от него.

До Гоббса в психологических учениях царили идеи рационализма (от лат.

"рацио" – разум): источником познания и присущего людям способа поведения

считался разум как высшая форма активности души. Гоббс провозгласил разум

продуктом ассоциации, имеющей своим источником прямое чувственное общение

организма с материальным миром, т.е. опыт. Рационализму был

противопоставлен эмпиризм (от лат. "эмпирио" – опыт), положения которого

стали основой эмпирической психологии.

Джон Локк: два вида опыта. В разработке этого направления видная роль

принадлежала соотечественнику Гоббса Джону Локку (1632-1704).

Д.Локк родился недалеко от города Бристоля в семье провинциального

адвоката. По рекомендации друзей отца он был зачислен в Виндзорскую школу,

по окончании которой поступил в Оксфордский университет. В Оксфорде он

занимается философией, естественными науками и медициной, в это же время он

знакомится с сочинениями Декарта. Знакомство с лордом А.Эшли, которое скоро

переросло в тесную дружбу, изменило жизнь Локка. В качестве врача и

воспитателя сына Эшли он становится членом его семьи и делит с ним все

превратности его судьбы. Лорд Эшли, который был главой вигов – политической

оппозиции английского короля Якова II, дважды занимал высокие места в

правительстве, делая Локка своим секретарем. После отставки Эшли Локк

вынужден был бежать вместе с ним в Голландию, где оставался и после смерти

Эшли. Только когда на престол вступил Вильгельм Оранский, он смог

возвратиться на родину. В это время Локк заканчивает свою главную книгу

"Опыты о человеческом разуме", публикует много статей и трактатов, в том

числе "О правлении" и "О воспитании", не оставляя политическую

деятельность.

Как и Гоббс, он исповедовал опытное происхождение всех знаний.

Постулат Локка гласил, что "в сознании нет ничего, чего бы не было в

ощущениях". Исходя из этого, он доказывал, что психика ребенка формируется

только в процессе его жизни. Выступая против Декарта, который обосновывал

свою теорию познания наличием у человека врожденных идей, Локк доказывал

ошибочность этого положения. Если бы идеи были врожденными, писал Локк, они

были бы известны и взрослому, и ребенку, и нормальному человеку, и глупцу.

Однако в этом случае не составляло бы большого труда сформировать у ребенка

знание математики, языка, моральных норм. Но все воспитатели знают, что

научить ребенка писать и считать очень сложно, при чем разные дети

усваивают материал с разной скоростью. Точно так же никто не будет

сравнивать рассудок нормального человека и идиота и обучать последнего

философии или логике. Существует, по мнению Локка, и еще одно

доказательство отсутствия врожденных идей: если бы идеи были врожденными,

то все люди в данном обществе придерживались бы одних и тех же моральных и

политических убеждений, а этого нигде не наблюдается. Более того, писал

Локк, мы знаем, что у разных народов разные языки, разные законы, разные

понятия о Боге. Разница в вероисповедании была особенно важна, с точки

зрения Локка, так как Декарт считал идею Бога одной из основных врожденных

идей.

Доказав таким образом, что нет врожденных идей, Локк далее утверждал,

что психика ребенка является "чистой доской" (tabula rasa), на которой

жизнь пишет свои письмена. Таким образом, и знания, и идеалы не даны нам в

готовом виде, но являются результатом воспитания, которое формирует из

ребенка сознательного взрослого человека.

Естественно поэтому, что Локк придавал огромное значение воспитанию.

Он писал, что в моральном воспитании надо опираться не столько на

понимание, сколько на чувства детей, воспитывая у них положительное

отношение к хорошим поступкам и отвращение к дурным. В познавательном

развитии надо умело использовать природное любопытство детей – оно есть тот

ценный механизм, которым наделила нас природа и именно из него вырастает

стремление к знаниям. Локк отмечал, что непосредственно в задачу

воспитателя входит учет индивидуальных особенностей детей. Это важно и для

того, чтобы поддерживать хорошее настроение ребенка в процессе обучения,

что способствует более быстрому усвоению знаний.

В самом опыте Локк выделил два источника: ощущение и рефлексию. Наряду

с идеями, которые "доставляют" органы чувств, возникают идеи, порождаемые

рефлексией как "внутренним восприятием деятельности нашего ума". И те, и

другие предстают перед судом сознания. "Сознание есть восприятие того, что

происходит у человека в его собственном уме". Это определение стало

краеугольным камнем интроспективной психологии.

Считалось, что объектом сознания служат не внешние объекты, а идеи

(образы, представления, чувства и т. д.), какими они являются "внутреннему

взору" наблюдающего за ними субъекта. Из этого наиболее отчетливо и

популярно разъясненного Локком постулата и возникло понимание предмета

психологии. Отныне на его место стали претендовать явления сознания,

порождаемые внешним опытом, который исходит от органов чувств, и

внутренним, накапливаемым собственным разумом индивида. Элементами этого

опыта, "нитями", из которых соткано сознание, считались идеи, которыми

правят законы ассоциации.

Такое понимание сознания определило формирование последующих

психологических концепций. Они были пронизаны духом дуализма, за которым

стояли реалии социальной жизни, общественной практики. С одной стороны, это

научно-технический прогресс, сопряженный с великими теоретическими

открытиями в науках о физической природе и внедрением механических

устройств; с другой, – самоосознание человека как личности, которая, хотя и

сообразуется с промыслом Всевышнего, способна иметь опору в собственном

разуме, сознании, понимании.

Указанные внепсихологические факторы обусловили как появление

механодетерминизма, так и обращенность к внутреннему опыту сознания. Именно

эти на правления в их нераздельности определили отличие психологической

мысли Нового времени от всех ее предшествующих витков. Как и прежде,

объяснение психических явлений зависело от знания о том, как устроен

физический мир и какие силы правят живым организмом. Речь идет именно об

объяснении, адекватном нормам научного познания, ибо в практике общения

люди руководствуются житейскими представлениями о мотивах поведения,

умственных качествах, влиянии погоды на расположение духа, зависимости

характера от расположения планет и т.д.

XVII рек радикально повысил планку критериев научности. Он преобразовал

объяснительные принципы, доставшиеся ему от прежних веков. Изначально

механистические представления о рефлексе, ощущении, ассоциации, аффекте,

мотиве вошли в основной фонд научных знаний. Они возникли из

детерминистской трактовки организма как "машины тела". Чисто умозрительная

схема этой машины не могла пройти испытание опытом. Между тем опыт и его

рациональное объяснение определили успехи нового естествознания.

Для великих ученых XVII века научное познание психики как познание

причин ее явлений имело в качестве непреложной предпосылки обращение к

телес ному устройству. Но эмпирические знания о нем были, как показало

время, столь фантастичны, что прежние свидетельства следовало игнорировать.

На этот путь стали приверженцы эмпирической психологии, понимавшие под

опытом обработку субъектом содержания своего сознания. Они использовали

понятия об ощущениях, ассоциациях и т. д. как фактах внутреннего опыта.

Генеалогия этих понятий восходила к открытому свободной мыслью объяснению

психической реальности, открытому благодаря тому, что было отринуто веками

царившее убеждение, будто эта реальность производится особой сущностью –

душой. Отныне активность души выводилась из законов и причин, действующих в

телесном, земном мире. Знание же законов природы рождалось не из

внутреннего опыта наблюдающего за собой сознания, но из общественно-

исторического опыта, обобщенного в научных теориях Нового времени.

2. общая характеристика когнитивной психологии.

одно из ведущих направлений современной зарубежной психологии. К.п.

возникла в конце 50 — начале 60-х гг. XX в. как реакция на характерное для

господствующего в США бихевиоризма отрицание роли внутренней организации

психических процессов. Первоначально главной задачей К. п. являлось

изучение преобразований сенсорной информации от момента попадания стимула

на рецепторные поверхности до получения ответа (Д. Бродбент, С. Стернберг).

При этом исследователи исходили из аналогии между процессами переработки

информации у человека и в вычислительном устройстве. Были выделены

многочисленные структурные составляющие (блоки) познавательных и

исполнительных процессов, в том числе кратковременная память и

долговременная память (Дж. Сперлинг, Р. Аткинсон). Эта линия исследований,

столкнувшись с серьезными трудностями в связи с увеличением числа

структурных моделей частных психических процессов, привела к пониманию К.

п. как направления, задачей к-рого является доказательство решающей роли

знания в поведении субъекта (У. Найссер). При таком более широком подходе

К. п. включает все направления, критикующие бихевиоризм и психоанализ с

интеллекту алистических или менталистских позиций {Ж. Пиаже, Дж. Брунер,

Дж. Фодор). Центральным становится вопрос об организации знания в памяти

субъекта, в том числе о соотношении вербальных и образных компонентов в

процессах запоминания и мышления (Г. Бауэр, А. Пайвио, Р. Шепард).

Интенсивно разрабатываются также когнитивные теории эмоций (С. Шехтер),

индивидуальных различий (М. Айзенк) и личности {Дж. Келли, М. Махони). Как

попытка преодоления кризиса бихевиоризма, гештальтпсихологии и других

направлений К. п. не оправдала возлагавшихся на нее надежд, поскольку ее

представителям не удалось объединить разрозненные линии исследований на

единой концептуальной основе. С позиций советской психологии анализ

формирования и актуального функционирования знания как психического

отражения действительности необходимо предполагает изучение практической и

теоретической деятельности субъекта, включая ее высшие социализированные

формы.

Билет 11.

1. Психофизическая проблема в новое время и способы её решения.

ПСИХОФИЗИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА, в широком смысле — вопрос об отношении

психических явлений к физическим, в узком — о соотношении между

психическими и физиологическими (нейрогуморальными) процессами. На базе

механистической философии 17 в. возникли два варианта решения:

психофизическое взаимодействие (Декарт; сознание испытывает влияние тела —

в ощущениях, аффектах и т. п. и воздействует на него — в актах воли) и

психофизический параллелизм (параллельное протекание психических и

физических процессов), который обосновывался с различных позиций Г. В.

Лейбницем, Н. Мальбраншем, Д. Гартли и приобрел особую популярность в 19 в.

До сих пор при обсуждении деятельности мозга и центральной нервной

системы, а также психических процессов мы считали эти понятия почти

синонимами. Тем не менее с философской точки зрения вопрос о характере

связи между мозгом и психикой весьма далек от разрешения. Философы бьются

над вопросом, который носит название психофизическая проблема, уже много

веков, и нам вряд ли удастся разрешить его в нескольких параграфах. Но это

важный вопрос, и психологи должны иметь представление о его содержании.

Суть проблемы состоит в следующем: ни один человек не может быть

уверен ни в чем, кроме того, что он существует. Предположим, я говорю вам,

что я - сумасшедший ученый, а вы на самом деле вовсе не читаете эту книгу,

как вам кажется: в действительности вы - это просто мозг с вживленными в

него электродами, находящийся в моей лаборатории. Стимулируя ваш мозг, я

создаю ваши иллюзорные мысли. Если я изменю тип стимуляции тканей вашего

мозга, то я заставлю вас поверить, что вы, например, прогуливаетесь или

катаетесь на велосипеде. Эти утверждения нельзя строго опровергнуть:

описываемая ситуация чрезвычайно маловероятна, но не является невозможной.

В конечном счете человек не может абсолютно точно знать, существует ли на

самом деле окружающий его мир или он является иллюзией. Единственное, в чем

человек может быть уверен - это в том, что он осознает собственное

существование и собственные мысли (бодрствующий человек в буквальном смысле

не может не осознавать своего "Я"). Таким образом, кем бы вы ни были -

мозгом, покоящимся в чашке Петри, или человеком, у которого есть тело, - вы

обязательно осознаете собственные мысли о самом себе, даже если все

остальное иллюзорно. Следовательно, поскольку человек осознает собственную

способность мыслить, он может быть уверен, что существует в какой-либо

форме, даже если невозможно получить абсолютно достоверные сведения об

истинной картине материального мира.

Все эти рассуждения производят именно такое впечатление, из-за

которого многие не любят философию. Они напоминают хитроумную игру словами,

поскольку совершенно ясно, что в повседневной жизни люди не тратят свое

время на размышления о реальности существования материального мира. В

повседневной жизни об этом не задумываются даже философы и психологи.

Поскольку это скорее логический, чем прагматический вопрос, то было бы

глупо в повседневной жизни руководствоваться какими-либо соображениями,

кроме "здравого смысла". Однако суть проблемы не в этом. Из этих

рассуждений следует, что если мы не можем быть уверены в том, что сознание

человека - это то же самое, что его тело, то как мы можем быть уверены в

существовании связи между сознанием и телом? Иначе говоря, откуда мы знаем,

что мозг генерирует сознание? Или, другими словами, откуда мы знаем, что

то, что мы считаем своим "умом", является результатом деятельности мозга? В

этом состоит сущность психофизической проблемы, впервые исследованной Рене

Декартом (1591-1650), которого некоторые считают самым выдающимся философом

нового времени. Он кратко сформулировал свою точку зрения на эту проблему в

знаменитой латинской фразе cogito ergo sum ("Я мыслю, следовательно,

существую").

На первый взгляд решение проблемы кажется очень простым. Нам

известно, что поражения мозга могут приводить к нарушениям психической

деятельности, а при поражения специфических областей мозга происходят

изменения, касающиеся определенных аспектов мышления и поведения. Можно ли

считать эти данные строгим доказательством того, что психика является

продуктом деятельности мозга? К сожалению, проблема так просто не решается.

Хотя поражение мозга, несомненно, оказывает влияние на психику, можно

утверждать, что дело "всего лишь" в том, что из-за повреждения мозга

психика больше не может находить свое выражение через него. Примерно

аналогичная ситуация возникает в том случае, когда из-за поломки телевизор

не принимает передачи второго канала, однако все остальные каналы работают

нормально; разве можно в этом случае утверждать, что второй канал прекратил

свое существование? Тем не менее эти рассуждения не могут заходить слишком

далеко, поскольку должна существовать хоть какая-то точка соприкосновения

между бестелесным психическим миром и материальным миром мозга, иначе

сознание вообще не могло бы работать. Декарт считал местом слияния этих

миров шишковидную железу, хотя в дальнейшем исследователи легко опровергли

его точку зрения (например, повреждение шишковидной железы не приводит к

потере сознания). После Декарта многие (слишком многие) философы и

психологи пытались решить эту проблему, но удовлетворительное объяснение

так и не было найдено.

Поэтому некоторые ученые заключили, что всякая психологическая

наука, основанная на гипотезе о существовании связи между психикой и

мозгом, изначально "ошибочна". Однако они не правы. На самом деле показано,

что невозможно логическое доказательство существования связи между психикой

и мозгом, но также недоказуемо и ее отсутствие. Все вышесказанное

свидетельствует о том, что данная проблема относится к числу неразрешимых

философских головоломок. Тем не менее из накопленных эмпирических данных

вытекает следующая вполне правдоподобная, хотя логически небезупречная

рабочая гипотеза: психика и тело связаны между собой, поэтому имеет смысл

проводить исследования, основанные на предположении о наличии сложной и

многосторонней связи между процессами мышления и физиологическими

процессами, протекающими в мозге.

Современный психоанализ.

Конечно, современный психоанализ отошел от столь ортодоксальной постановки

вопроса, которая здесь намеренно заострена. Прекрасный учебник Томэ и

Кехеле по современному психоанализу содержит богатую, тонкую и смелую

критику многих положений ортодоксального анализа. Авторы подчеркивают

ошибочность, и даже опасность, трактовки всех эмоций и наблюдений пациента

только лишь как результатов переноса. Ведь определенная часть такого рода

переживаний может соответствовать реальности, и тогда отрицание их

психоаналитиком способно привести к расшатыванию чувства реальности у

пациента и утрате им ощущения, что его эмоции – не иллюзия и не связаны с

трансфером. "Пациент не только чувствует, что тот или иной вопрос может не

приветствоваться, – его критические и реалистические наблюдения нередко

действительно не приветствуются. Нельзя должным образом работать с этими

проблемами, если собственный нарциссизм препятствует признанию

правдоподобности реалистических наблюдений" (там же, стр.126). Вообще-то,

упрощая суть вопроса, следует согласиться с авторами, что лечит правда, – о

роли подлинных чувств и их полного принятия много писал К.Роджерс. Хочется

выразить сожаление, что сам психоанализ как научная школа развивается,

зачастую игнорируя реальность в виде существования других

психотерапевтических школ и направлений. Этот упрек, кстати, находит

подтверждение в исследовании португальских психотерапевтов (Васко, Гарсиа-

Маркес, Драйден, 1996). Полученные ими данные убеждают, что из всех

направлений психотерапии труд нее всего справляются с ситуацией расхождения

между профессиональными ценностными ориентациями и установками базовой

школы именно психоаналитики, которые, в отличие от представителей других

школ, не решаются идти по пути интеграции и частичного изменения своего

подхода.

В отличие от Фрейда, главное внимание уделявшего бессознательным механизмам

"ОНО", в современном классическом психоанализе большое значение придают

предсознательным механизмам "Я", направленным на адаптацию к социальной

среде.

Билет 12

1. Развитие психологи внутри естествознания.

2. Фрейд и постфрейдисты.

Карен Хорни: образ Я. К.Хорни (1885-1952) получила образование на

медицинском факультете Берлинского университета. В 1918 году она посту пила

на работу в Берлинский психоаналитический институт, где проработала до 1932

года. Затем она переезжает в США, куда перебираются и другие известные

немецкие ученые в связи с приходом к власти Гитлера. Хорни занимает пост

заместителя ди ректора Чикагского психоаналитического института, потом

переезжает в Нью-Йорк, где преподает в Психоаналитическом институте,

занимаясь параллельно терапевтической практикой. Как и многие последователи

Фрейда, она постепенно разочаровывается в ортодоксальном психоанализе и

основывает свою ассоциацию, преобразованную позднее в Американский институт

психоанализа.

В отличие от Юнга и Адлера, которые подчеркивали, что разошлись с

Фрейдом по принципиальным вопросам, Хорни говорила, что она лишь стремится

исправить некоторые недостатки его теории. Однако ее стремление раздвинуть

рамки ортодоксального фрейдизма на самом деле привели и ее к пересмотру

отдельных положений теории Фрейда. Хорни приходит к выводу о доминирующем

влиянии общества, социального окружения на развитие личности человека. Она

доказывала, что развитие не предопределено только врожденными инстинктами,

что человек может изменяться и развиваться в течение жизни. Эта возможность

опровергает фатальную обреченность на невроз, о которой говорил Фрейд. По

мнению Хорни, есть четкая грань между нормой и патологией и потому есть

надежда на полное выздоровление даже у невротизированных людей.

Хорни исходила из того, что доминирующим в структуре личности являются

не инстинкты агрессии или либидо, а бессознательное чувство беспокойства,

которое Хорни называет чувством коренной тревоги. Хорни писала, что оно

связано с "имеющимся у ребенка ощущением одиночества и беспомощности в

потенциально враждебном ему мире. Таким образом, в ее теории сохраняется не

только идея Фрейда о значении бессознательного, но и его мысль об

антагонизме между внешним миром и человеком.

Хорни считала, что причинами развития тревоги могут быть и отчуждение

родителей, и чрезмерная их опека, подавляющая личность, враждебная

атмосфера и дискриминация или, наоборот, слишком большое восхищение

ребенком. Каким же образом все эти противоречивые факторы могут стать

основой развития тревоги? Отвечая на этот вопрос, Хорни выделяет прежде

всего два вида тревоги: физиологическую и психологическую. Физиологическая

тревога связана со стремлением ребенка удовлетворить свои насущные

потребности – в еде, питье, комфорте. Ребенок боится, что его вовремя не

перепеленают, не покормят, и потому испытывает такую тревогу постоянно в

первые недели своего существования. Однако со временем, если мать и

окружающие о нем заботятся и удовлетворяют его нужды, это беспокойство

уходит. В том же случае, если его потребности не удовлетворяются, тревога

нарастает, являясь фоном для общей невротизации человека. Если избавление

от физиологической тревоги достигается простым уходом и удовлетворением

основных потребностей детей, то преодоление психологической тревоги – более

сложный процесс, так как оно связано с развитием адекватного "образа Я".

Введение понятия "образа Я" – одно из важнейших открытий Хорни. Она

считала, что этот образ состоит из двух частей – знания о себе и отношения

к себе. При этом в норме адекватность "образа Я" связана с его когнитивной

частью, т. е. со знанием человека о себе самом, которое должно отражать его

реальные способности и стремления. В то же время отношение к себе должно

быть позитивным. Хорни считала, что существует несколько "образов Я" – Я

реальное, Я идеальное и Я в глазах других людей, В идеале эти три "образа

Я" должны совпадать между собой: только в этом случае можно говорить о

нормальном развитии личности и ее устойчивости к неврозам. В том случае,

если идеальное Я отличается от реального, человек не может к себе хорошо

относиться, и это мешает нормальному развитию личности, вызывает

напряженность, тревогу, неуверенность в себе, т. е. является основой

невротизации. К неврозу ведет и несовпадение реального Я в глазах других

людей. Причем в данном случае не важно, думают ли окружающие о человеке

лучше или хуже, чем он думает о себе сам. Таким об разом, и пренебрежение,

негативное отношение к ребенку, и чрезмерное восхищение им ведут к развитию

тревоги, так как и в том и в другом случае мнение других не совпадает с его

реальным "образом Я".

Для того чтобы избавиться от тревоги, человек прибегает к

психологической защите, о которой пи сал еще Фрейд. Однако Хорни

пересматривает и это его положение. Фрейд считал, что психологическая

защита помогает разрешать внутренние конфликты, возникающие между двумя

структурами личности – Ид и Супер-Эго. С точки зрения Хорни,

психологическая защита направлена не на пре одоление конфликта между

обществом и человеком, так как ее задача – привести в соответствие мнение

человека о себе и мнение о нем окружающих, т.е. два "образа Я". Хорни

выделяет три основных вида защиты, в основе которых лежит удовлетворение

определенных невротических потребностей. Если в норме все эти потребности

и, соответственно, все эти виды защиты гармонически сочетаются между собой,

то при отклонениях одна из них начинает доминировать, приводя к развитию у

человека того или иного невротического комплекса.

Защиту человек находит либо в стремлении к людям (уступчивый тип),

либо в стремлении против людей (агрессивный тип), либо в стремлении от

людей (устраненный тип).

При повышенном развитии стремления к людям человек надеется преодолеть

свою тревогу за счет соглашения с окружающими, в надежде на то, что они в

ответ на его конформную позицию не заметят (или сделают вид, что не

замечают) неадекватность его "образа. Я". Проблема в том, что при этом у

субъекта развиваются такие невротические потребности, как потребность в

привязанности и одобрении, потребность в партнере, который принял бы на

себя заботу о нем, потребность быть предметом восхищения других людей,

потребность в престиже. Как любые невротические потребности, они

нереалистичны и ненасыщаемы. Добившись признания или восхищения от других,

человек старается получить все больше и больше похвал и признания,

испытывая страх перед малейшими, часто мнимыми признаками холодности или

неодобрения. Такие люди совершенно не переносят одиночества, испытывая ужас

от мысли, что их могут покинуть. Это постоянное напряжение и служит основой

развития невроза.

Развитие защиты в виде ухода, стремления от людей дает возможность

игнорировать мнение окружающих, оставшись наедине со своим "образом Я".

Однако и в этом случае развиваются невротические потребности, в частности,

потребность ограничивать свою жизнь узкими рамками, потребность в

самостоятельности и независимости, потребность быть совершенным и

неуязвимым. Не надеясь завязать теплые отношения с окружающими, такой

человек старается быть независимым от других. Из боязни критики он

старается казаться неприступным, хотя в глубине души остается неуверенным и

напряженным. Все это приводит к полному одиночеству, изоляции, которая

тяжело переживается и также может приводить к неврозу.

Попытка преодолеть тревогу, навязав другим людям свой "образ Я", также

не приводит к успеху, так как в этом случае развиваются такие невротические

потребности, как потребность в эксплуатации других, стремление к личным

достижениям, к власти. Знаки внимания, уважения и покорности от окружающих

кажутся таким людям все более недостаточными, в своей тревоге им надо все

больше власти и доминирования.

Психотерапия, считала Хорни, помогает человеку понять самого себя и

сформировать более адекватное представление о себе. Подход Хорни к понятию

психологической защиты существенно повлиял на позиции современной

психологии. Это признается большинством исследователей, как и ее роль в

развитии социологической школы психоанализа.

Эрих Фромм: "бегство от свободы". Э.Фромм (1900-1980) окончил Франкфуртский

университет. Он был приглашен специализироваться в области психоанализа

сначала в Мюнхенский университет, а позднее – в знаменитый Берлинский

психоаналитический институт. В 1933 году Фромм переезжает в США, где он

вначале становится лектором Чикагского психоаналитического института, в

котором работала и К.Хорни. Спустя некоторое время он перебирается в Нью-

Йорк, где занимается частной практикой, параллельно читая лекции в ряде

американских университетов.

Фромм считается наиболее социально-ориентированным из всех

психоаналитиков, так как для него социальное окружение являлось не просто

условием, но важнейшим фактором развития личности. При этом, в отличие от

Адлера, который также придавал большое значение среде, Фромм под средой

понимал не только ближайшее окружение человека, его семью и близких, но и

то общественное устройство, при котором он живет. Фромм подчеркивал, что

наибольшее значение для него имели идеи Маркса и Фрейда, которые он и хотел

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5