Исследование роли маскулинности в формировании противоправного поведения. Диплом.

мужского начала требует больших усилий, чем женского, и что природа делает

здесь больше ошибок [20], — вопрос открытый. Сверстники также являются

главным посредником в приобщении ребенка к принятой в обществе, но

скрываемой от детей систем сексуального символизма. Отсутствие общения со

сверстниками, особенно в предподростковом и подростковом возрасте, может

существенно затормозить психосексуальное развитие ребенка, оставив его

неподготовленным к сложным переживаниям пубертата, когда проблема половой

идентичности встает снова и с особой остротой, опять-таки в результате

совместного действия биологических и социальных факторов.

Половые роли и психологические различия

Анализ процесса половой дифференциации вплотную подводит нас к проблеме

психологических различий между полами. Здесь возникает сразу, три круга

вопросов: 1) Какие психологические различия между полами установлены

строго научно, в отличие от ходячих мнений и стереотипов массового

сознания? 2) Какова степень этих различий, насколько жестко

разграничиваются мужские и женские качества? 3) Какова природа этих

различий, являются ли они универсально - биологисческими или отражают

исторически преходящие формы полового разделения труда?

Наличие существенных психологических различий между мужчинами и женщинами

само по себе ни у кого не вызывает сомнений. Однако эмпирические данные на

этот счет, несмотря на огромное число исследований, недостаточны и часто

противоречивы.

Э. Маккоби и К. Джеклин [17] критически проанализировали и обобщили

большинство американских и западноевропейских исследований о половых

особенностях восприятия, обучаемости, памяти, интеллекта, когнитивного

стиля, мотивации, самосознания, темперамента, уровня активности и

эмоциональности, общительности, домииантности и т. д., опубликованных до

1973 г. Достоверно установленных фактов оказалось даже меньше, чем принято

было думать. По мнению Маккоби и Джеклин, твердо установлено, что девочки

превосходят мальчиков в вербальных способностях; мальчики сильнее девочек

в визуально-пространственных способностях; у мальчиков выше математические

способности; мужчины более агрессивны.

Напротив, мнения, что девочки «социальное» и более внушаемы, чем мальчики;

у девочек ниже уровень самоуважения; девочки лучше справляются с простыми,

рутинными задачами, тогда как мальчики — с более сложными познавательными

процессами, овладение которыми предполагает преодоление ранее усвоенных

реакций, мужской когнитивный стиль более «аналитичен», чем женский; на

девочек больше влияет наследственность, а на мальчиков — среда; у девочек

слабо развита потребность в достижении; у девочек больше развито слуховое,

а у мальчиков — зрительное восприятие,— кажутся необоснованными.

Наконец, широкий круг вопросов остается открытым, так как данных мало или

они противоречивы. Это касается: тактильной чувствительности; страха и

тревожности; общего уровня активности; соревновательности; доминантности;

послушности и заботливости.

Возможно, что скептические выводы Маккоби и Джеклин отчасти обусловлены их

чрезмерной методологической придирчивостью. Кроме того, то, что психология

не подтвердила валидности того или иного суждения, еще не доказывает его

ложности. Половые различия охватывают очень широкий круг свойств и

отношений. Здесь есть определенные транскультурные, даже межвидовые

филогенетические константы. Такова, например, большая агрессивность мужчин

и ассоциация маскулинной копулятивной позы с доминантной, а фемининной — с

подчиненной позицией.

Межкультурной валидностью, повидимому, обладает различение мужского стиля

жизни как более предметного и инструментального от более

эмоционально-экспрессивного женского стиля; это связано с особыми

функциями женщины-матери и так или иначе преломляется в направленности

интересов и деятельности, соотношении семейных и вне семейных ролей и т.

д. и т. п. Но эти, так сказать, эволюционные универсалии существуют не

сами до себе, а в исторически конкретной системе общественных отношений.

Если рассматривать этот вопрос исторически, нельзя не заметить, что

традиционная система дифференциации половых ролей и связанных с ними

стереотипов маскулинности — фемининности отличалась следующими

характерными чертами: 1) мужские и женские виды деятельности и личные

качества различались очень резко и казались полярными; 2) эти различия

освящались религией или ссылками на природу и представлялись ненарушимыми;

3) мужские и женские функции были не просто взаимодополнительными, но и

иерархическими — женщине отводилась зависимая, подчиненная роль, так что

даже идеальный образ женщины конструировался с точки зрения мужских

интересов.

Идеалы маскулинности и фемининности сегодня, как никогда, противоречивы.

Во-первых, традиционные черты в них переплетаются с современными.

Во-вторых, они значительно полнее, чем раньше, учитывают многообразие

индивидуальных вариаций. В-третьих, и это особенно важно, они отражают не

только мужскую, но и женскую точку зрения. Согласно идеалу свечной

женственности» буржуазной морали XIX в., женщина должна быть нежной,

красивой, мягкой, ласковой, но в то же время пассивной и зависимой,

позволяя мужчине чувствовать себя по отношению к ней сильным и энергичным.

Эти качества и сегодня высоко ценятся, составляя ядро мужского понимания

женственности. Но в женском самосознании появились также новые черты:

чтобы быть с мужчиной на равных, женщина должна быть умной, энергичной,

предприимчивой, т. е. обладать некоторыми свойствами, которые раньше

составляли монополию мужчин (только в принципе).

Неоднозначен и образ мужчины. Раньше ему предписывалось быть сильным,

смелым, агрессивным, выносливым, энергичным, но не особенно чувствительным

(другое дело — проявление «сильных» чувств, вроде гнева). Эти качества и

сегодня очень важны. Для мальчика-подростка важнейшие показатели

маскулинности — высокий рост и физическая сила; позже на первый план

выступает сила воли, а затем — интеллект, обеспечивающий успех в жизни. В

подростковом и юношеском возрасте соответствующие нормативные

представления особенно жестки и стереотипны; желая утвердиться в своей

мужской роли, мальчик всячески подчеркивает свое отличие от женщин,

стараясь преодолеть все, что может быть воспринято как проявление

женственности. У взрослых эта поляризация ослабевает. Мужчина начинает

ценить в себе и других такие тонкие качества, как терпимость, способность

понять другого, эмоциональную отзывчивость, которые раньше казались ему

признаками слабости. Но эти качества весьма трудно совместить с

несдержанностью и грубостью. Иначе говоря, нормативные наборы

социально-положительных черт мужчины и женщины перестают казаться

полярными, взаимоисключающими и открывается возможность самых

разнообразных индивидуальных их сочетаний. Человек, привыкший

ориентироваться на однозначную, жесткую норму, этих условиях чувствует

себя неуютно. Отсюда — переориентация теоретической психологии.

Первоначально понятия маскулинности и фемининности конструировались строго

дихотомически, альтернативно, а всякое отступление от норматива

воспринималось как патология или шаг в направлении к ней (ученая

женщина—«синий чулок» и т. п.). Затем жесткий нормативизм уступил место

идее континуума маскулинно - фемининных свойств. На основе этой идеи

западные психологи в 1930—1970-х гг. сконструировали несколько специальных

шкал для измерения маскулинности — фемининности умственных способностей,

эмоций, интересов и т. д. (тест Термана— Майлз, шкала М—Ф ММРI, шкала

маскулинности Гилфорда и др.). Эти шкалы предполагают, что индивиды могут

в пределах какой-то нормы различаться по степени М и Ф. Однако свойства М

— Ф представлялись при этом альтернативными, взаимоисключающими: высокая М

должна коррелировать с низкой Ф, и обратно, причем для мужчины нормативна,

желательна высокая М, а для женщины — Ф. Вскоре, однако, выяснилось, что

далеко не все психические качества поляризуются на «мужские» и «женские».

Кроме того, разные шкалы (интеллекта, эмоций, интересов и т. д.) в

принципе не совпадают друг с другом — индивид, имеющий высокую М по одним

показателям, может быть весьма фемининным в других отношениях. Например,

соревновательные виды спорта издавна считались мужскими.

Женщины-спортсменки обычно обнаруживали низкие показатели по традиционным

измерениям фемининности, и ученые были склонны считать их характер скорее

маскулинным. В ряде случаев это подкреплялось эндокринологически. Однако

недавнее исследование группы канадских теннисисток и гандболисток и

сравнение их со спортсменами - мужчинами выявило ложность этого

представления. Оказалось, что эти девушки прекрасно сочетают целый ряд

маскулинных качеств (соревновательность, упорство, бескомпромиссность и т.

п.) с высоким уровнем фемининности [24].

Новые, более совершенные тесты рассматривают маскулинность и феминность

уже не как альтернативы, а как независимые, автономные измерения.

Сравнение показателей одного и того же индивида по шкалам Миф позволяет

вычислить степень его психологической андрогинии; андрогинными считаются

индивиды, обладающие одновременно фемининными и маскулинными чертами, что

позволяет им менее жестко придерживаться полоролевых норм, свободнее

переходить от традиционно женских занятий к мужским и т. д. При этом

выяснилось, что максимальное соответствие установок и реакций полоролевому

стереотипу, т. е. высокая М у мужчин и высокая Ф у женщин, отнюдь не

является гарантией психического благополучия. Высокая Ф у женщин часто

коррелирует с повышенной тревожностью и пониженным самоуважением [17]; эти

черты тоже входят в набор фемининности. Высоко маскулинные

мальчики-подростки чувствовали большую уверенность в себе и

удовлетворенность своим положением среди сверстников, но после 30 лет эти

мужчины оказались более тревожными, менее уверенными в себе и менее

способными к лидерству. Высоко фемининные женщины и высоко маскулинные

мужчины хуже справляются с деятельностью, не совпадающей с традиционными

нормами полоролевой дифференциации. Дети, поведение которых строже всего

соответствует требованиям их половой роли, часто отличаются более низким

интеллектом и меньшими творческими способностями. Напротив, индивиды,

относительно свободные от жесткой половой типизации, обладают более

богатым поведенческим репертуаром и психологически более благополучны

[14], [15], [16].

Эти данные, конечно, не следует абсолютизировать. Не говоря уже о

неудачности понятия андрогинии, невольно ассоциирующегося с

сексопатологией или отсутствием всякой половой дифференциации, самиполовой

дифференциации, сами шкалы М/Ф неоднозначны. Одни исследователи измеряют

интересы, другие—эмоциональные реакции, третьи—отношение к тем или иным

аспектам мужских или женских социальных ролей. Проблематичны и их критерии

[11], [15], [27]. Любые шкалы М и ф соотносятся, с одной стороны, с

индивидуальными свойствами, а с другой — с социальными определениями пола

и полоролевыми предписаниями, принятыми в определенной социальной среде.

Но это — совершенно разные явления. Между тем расхождения в определении

набора маскулинных и феминнинных черт или в степени их желательности

(нормативности) в значительной мере предопределяют экспериментальные

результаты. Похоже на то, что и тест БЕМ, и «Вопросник личностных свойств»

Спенса и Хельмрайха удовлетворительно измеряют и предсказывают такие

аспекты маскулинности и фемининности, как инструментальность и

экспрессивность, но неясно, как они сочетаются с другими чертами

маску-линного и фемининного поведения [12]. Серьезные споры возникают и

при интерпретации данных. Ригидность полоролевых установок и поведения

может быть как индивидуально-типологическим свойством (в этом случае она

будет коррелировать с общей ригидностью установок и поведения), так и

функцией системы полоролевых предписаний, жесткость которых варьирует в

зависимости от ситуации и вида деятельности. Как считают Спенс и

Хельмрайх, поиск глобальных измерений маскулинности и фемининности или

полоролевой идентичности — задача явно иллюзорная. «Классы психологических

свойств и поведенческих структур, различающих мужчин и женщин в данное

время и в данной культуре, не только множественны, но и могут иметь разные

корни и относительно независимо варьировать у разных индивидов» [27;

1045].

Методологические трудности не уменьшают актуальности изучения психологии

половых различий, но они подчеркивают, что такое изучение обязательно

должно быть междисциплинарным, учитывая и динамику социальных половых

ролей, и этнокультурные особенности испытуемых. [25]. Происходящая в нашем

обществе ломка традиционной системы половых ролей и стереотипов серьезно

влияет на психику и поведение мужчин и женщин. Жесткая нормативность и

поляризация деятельности и установок постепенно уступает место принципу

индивидуальной вариабельности, которая зависит от половой принадлежности

индивида, но отнюдь не сводится к ней. В условиях, когда мужчины и женщины

взаимодействуют друг с другом в небывало широком спектре социальных ролей,

которые не организованы иерархически и принципиально сменяемы, такая

психологическая гибкость, безусловно, является более адаптивной, нежели

жесткая приверженность традиционным полодиморфическим стандартам. Однако

здесь очень много спорного, проблематичного, неясного. Обращение

психологов к этой тематике имело бы большое практическое значение не

только для создаваемой в России службы семьи, но и для всего дела

коммунистического воспитания молодежи.

В сегодняшнем обществе социально-ролевые функции мужчин и женщин в

значительной своей части претерпевают серьезные изменения, когда часть

традиционных ролей одного биологического пола усваивается и

демонстрируется полом противоположным. В этой связи учеными признается,

что социология изучает то, каким образом культура и социальная структура

опосредует физические различия между мужчинами и женщинами. В

психологической российской социологии гендера научный дискурс в этой с

сфере развивается в дихотомии понятий “маскулинность - фемининность”.

1.4 Проблемы усвоения ролей мужчины и женщины

Значение категории пола для понимания психологических особенностей

индивида и специфики его жизненного пути доказано многочисленными

экспериментальными и теоретическими исследованиями. Однако в советской

психологии проблематика пола представлена настолько слабо, что это дало

основание И. С. Кону назвать ее «бесполой» [5]. Лишь в последние годы

ситуация стала меняться: был опубликован ряд обзорных и эмпирических работ

по проблеме половой социализации [2], [4], [5], [8]. Одним из шагов в

данном направлении является научно-исследовательский проект АН

«Социально-психологические проблемы социализации и усвоения половых

ролей», посвященный анализу особенностей позиции мужчин и женщин, факторов

успешности полоролевой социализации и функционирования.

Результаты работ, проведенных за последние 15 лет, дают еще больше

доказательств в пользу социокультурной детерминации половых различий. Если

до недавнего времени считалось твердо установленным наличие трех типов

половых различий, не зависящих от факторов среды и воспитания

(пространственное воображение, математические способности, вербальный

интеллект), то последние данные, полученные уже в 80-е гг.,

свидетельствуют о том, что даже по этим параметрам биологически

определенных различий не наблюдается [16], [19], [24], [26], [27], [35].

В то же время в повседневной жизни мы постоянно в той или иной форме

сталкиваемся с различиями между полами, которые во многом являются

отражением некоторого имплицитного соглашения относительно возможности

проявлять те или иные качества. В максимально обобщенной форме они

представлены стереотипами мужественности и женственности. Мужчина —

сильный, независимый, активный, агрессивный, рациональный, ориентированный

на индивидуальные достижения, инструментальный; женщина — слабая,

зависимая, пассивная, мягкая, эмоциональная, ориентированная на других,

экспрессивная и т. п. Существующие в обществе полоролевые стереотипы

оказывают большое влияние на процесс социализации детей, во многом

определяя его направленность. Исходя из своих представлений о качествах,

характерных для мужчин и женщин, родители (и другие воспитатели), зачастую

сами этого не осознавая, поощряют детей проявлять именно эти,

полоспецифические черты [34].

Интересно, что такое поведение не является реакцией на реальные различия

между детьми. Это демонстрируют, в частности, эксперименты с фиктивным

полом ребенка. Так, например, вне зависимости от реальной половой

принадлежности, в том случае, если младенца представляли наблюдателям как

мальчика, его поведение описывалось как более активное, бесстрашное и

жизнерадостное, чем тогда, когда его считали девочкой. При этом негативные

эмоции у «мальчика» воспринимались как проявления гнева, а у «девочки» —

страха [36]. Таким образом, социальный мир с самого начала поворачивается

к мальчику и девочке разными сторонами.

Рассмотрим подробнее специфику социализационной ситуации для каждого пола.

Как бы ни описывали процесс усвоения половой роли в различных

психологических ориентациях, несомненным является то влияние, которое

оказывают на ребенка люди, служащие ему моделью полоспецифического

поведения и источником информации о половой роли [23]. В этом смысле

мальчик находится в значительно менее благоприятной ситуации, чем девочка.

Так, мать традиционно проводит с маленьким ребенком гораздо больше

времени. Отца же ребенок видит немного реже, не в таких значимых

ситуациях, поэтому обычно в глазах младенца он является менее

привлекательным объектом. В связи с этим как для девочки, так и для

мальчика практически в любой культуре первичной оказывается идентификация

с матерью, т. е. феминная [34]. Более того, сами базовые ориентации

ребенка по отношению к миру по своей природе феминны, ибо включают такие

традиционно женские особенности, как зависимость, подчиненное положение,

пассивность и т. п. [15].

Таким образом, в плане становления половой идентичности мальчику предстоит

решить более трудную задачу: изменить первоначальную женскую идентификацию

на мужскую по образцу значимых взрослых мужчин и культурных стандартов

маскулинности [15], [34]. Однако решение этой задачи осложняется тем, что

практически все, с кем близко сталкивается ребенок, особенно в современном

русском обществе (воспитатели детского сада, врачи, учителя),—женщины.

Неудивительно, что в итоге мальчики гораздо меньше знают о поведении,

соответствующем мужской половой роли, чем женской.

В то же время распространенность традиционных представлений об

иерархическом соотношении половых ролей приводит к тому, что по сравнению

с девочками мальчики испытывают более сильное давление со стороны социума

в направлении формирования поло-специфичного поведения. Этому раньше

начинает уделяться внимание, больше; подчеркивается ценность

соответствующей половой роли и опасность уклонения от нее, да и сами

мужские стереотипы гораздо более узки и категоричны [8].

В сочетании с недостатком ролевых моделей такое давление приводит к тому,

что мальчик вынужден строить свою половую идентичность преимущественно на

негативном основании: не быть похожим на девочек, не участвовать в женских

видах деятельности и т. п. [21]. При этом в нашей стране ребенок имеет

относительно мало возможностей для собственно маскулинных проявлений

(например, агрессии, самостоятельности, двигательной активности и т. п.),

так как взрослые относятся к ним достаточно амбивалентно, как к источнику

беспокойства. (Свидетельством распространенности подобного отношения

является психотерапевтическая практика, в которого гиперактивность и

агрессивность независимо от пола ребенка являются значительно более

распространенными поводами для обращения родителей за помощью, чем вялость

и заторможенность.) Поэтому стимуляция со стороны взрослых также является

преимущественно негативной: не поощрение «мужских» проявлений, а наказание

за «немужские». В качестве примера можно привести типичное родительское

высказывание «как не стыдно плакать, ты же мальчик», причем мужские

способы реакции на обиду или не предлагаются, или обесцениваются («нельзя

драться»).

Таким образом, от ребенка требуется делать что-то, что не является для

него достаточно ясным, и основано на причинах, которые он не понимает, с

помощью угроз и гнева тех, кто ему близок. Такое положение вещей ведет к

нарастанию тревоги, что часто проявляется в чрезмерных усилиях быть

маскулинным и паническом страхе делать что-то женское. В результате

мужская идентичность формируется прежде всего как результат отождествления

себя с некоторой статусной позицией, или социальным мифом «каким должен

быть мужчина». Неудивительно, что созданная на таком основании

идентичность является диффузной, легко уязвимой и одновременно очень

ригидной. Особенно усиливается социальное давление на мальчика с переходом

в общественную систему воспитания — дошкольное учреждение или школу, так

как, с одной стороны, учителя и воспитатели отличаются значимо более

высоким традиционализмом, а с другой —сами родители, готовя ребенка к

встрече с новой для него ситуацией социальной оценки, повышают жесткость

своих нормативных стандартов.

Все это приводит к тому, что настает момент в социализации мальчика, когда

ему необходимо «откреститься» от «женского мира», его ценностей и создать

свой - мужской. Переход к этому этапу обычно начинается в 8—12 лет, когда

возникают первые детские компании, формируются близкие межличностные

отношения со сверстниками, на которые мальчик отныне может опираться как

на источник мужских ролевых моделей и сферу реализации маскулинных

качеств. Этот процесс, получивший название мужского протеста,

характеризуется ярким негативизмом по отношению к девочкам и формированием

особого «мужского», подчеркнуто грубого и резкого стиля общения [35].

Такое преувеличенное представление о маскулинности, ориентированное на

наиболее яркие черты брутального мужского образа, несколько смягчается и

становится более эгалитарным только в дальнейшем. По западным данным, это

происходит к началу подросткового возраста, когда мальчику удается

отстоять свою идентификацию от давления женского мира [26]. Однако

характерный для нашей страны дефицит возможностей для формирования и

проявления маскулинности позволяет предположить, что у нас этот процесс

протекает еще более сложно и драматично и завершается значительно позже.

Так, изменения быта, происшедшие за последние десятилетия, привели к тому,

что «мужских дел» почти не осталось и у—мальчика нет возможности проявить

себя настоящим мужчиной в семье, где прежде всего и происходит усвоение

ребенком половой роли. Хотя подобные изменения в бытовой сфере произошли

практически во всех развитых странах [20] и у нас выражены даже в меньшей

степени, особенность ситуации состоит в том, что мальчику не менее трудно

проявить себя за пределами семьи. Интенсивный запрет на негативные

проявления маскулинности в нашем обществе с отрицательным отношением к

активности, конкурентности и к различным формам проявления агрессии.

(Следует отметить, что терпимость родителей и воспитателей к детской

агрессивности сильно варьирует в различных культурах; так, по данным

кросскультурных исследований [28], американские родители в 8—11 раз

терпимее относятся к агрессии, чем во всех других изучавшихся обществах.)

При этом социальных каналов для проявления агрессии в допустимых формах

(спорт, игры) у нас явно недостаточно. Немногим лучше обстоит дело и с

другими «социализированными» видами маскулинной активности детей и

подростков (техническое конструирование, хобби, самостоятельное участие в

профессиональной деятельности и т. п.), которые могли бы стать мощным

источником формирования позитивной мужской идентичности.

Особенно печальным феноменом в плане формирования моделей маскулинности

является школа. Так, исследование, проведенное А. С. Волович,

продемонстрировало, что среди тех учащихся выпускных классов, которые в

наибольшей степени соответствуют школьным требованиям, подавляющее

большинство (85 %) составляют девушки. Да и юноши, попавшие в эту

категорию, отличались от других скорее традиционно женскими качествами

(примерное поведение, усидчивость, исполнительность и т. п.), в то время

как качества, характеризующие интеллект или социальную активность,

практически не были представлены [3].

В связи с этим интересно вспомнить выделенные Ю. Бронфенбреннером [13]

особенности российской педагогической системы, отличающие ее от принятой в

США: оценка деятельности и личности учащихся по вкладу, внесенному ими в

общий результат; использование в качестве методов - воздействия публичной

критики или похвалы; признание важнейшей обязанностью каждого помощь

другим членам коллектива. Таким образом, поощряются прежде всего феминные

качества: ориентация на других, аффилиативные и экспрессивные тенденции.

Видимо, такое различие в возможностях проявления маскулинности изначально

обусловлено различной ориентацией воспитания. Если наиболее

распространенное представление о целях воспитания в США носит подчеркнуто

маскулинный характер — «в американской культуре дети поощряются быть

независимыми и самостоятельными» [3], то для России эта ориентация скорее

феминна: «ребенок должен быть достойным членом коллектива» [13].

Какова же картина в целом? Постоянные и настойчивые требования: «будь

мужчиной», «ты ведешь себя не по мужски», «ты же мальчик», сочетаются с

отсутствием возможностей сформировать и проявлять мужской тип поведения в

какой-либо из сфер жизни. Можно предположить, что подобная ситуация

приводит прежде всего к пассивности, отказу от деятельности, которую

предлагается выполнять в феминной форме и наравне с девочками. Лучше быть

пассивным, чем «не мужчиной», ведь при этом остается возможность приписать

себе целый набор маскулинных качеств, считая, что они могли бы проявиться

в иной, более подходящей ситуации.

Существует и другой путь поиска возможностей для проявления маскулинности

— на этот раз не в мечтах, а на внесоциальной основе. Прежде всего

бросается в глаза, что большинство членов неформальных объединений

подростков, появившихся в последнее время в большом количестве в нашей

стране — мальчики, причем маскулинность подчеркивается как во внешнем виде

(кожа, металл), так и в основных ценностях культа риска, силы) и способе

проведения свободного времени (драки, силовые упражнения, гонка на

мотоциклах и т. п.). Таким образом, отклоняющееся поведение выступает как

дополнительный канал усвоения мужской половой роли, поскольку возможности,

предоставляемые в этом плане социумом, невелики.

1.5 Девиантное поведение несовершеннолетних

Оценка любого поведения всегда подразумевает его сравнение с какой-то

нормой, проблемное поведение часто называют девиантным, отклоняющимся.

Девиантное поведение - это система поступков, отклоняющихся от

общепринятой или подразумеваемой нормы, будь то нормы психического

здоровья, права, культуры или морали.

Девиантное поведение подразделяется на две большие категории. Во-первых,

это поведение, отклоняющееся от норм психического здоровья,

подразумевающее наличие явной или скрытой психопаталогии. Во-вторых, это

антисоциальное поведение, нарушающее какие-то социальные и культурные

нормы, особенно правовые. Когда такие поступки сравнительно незначительны,

их называют правонарушениями, а когда серьезны и наказываются в уголовном

порядке - преступлениями. Соответственно говорят о делинквентном

(противоправном) и криминальном (преступном) поведении. [3, стр. 39]

Подростковый возраст представляет собой группу повышенного риска.

Во-первых, сказываются внутренние трудности переходного возраста, начиная

с психогормональных процессов и кончая перестройкой Я-концепции.

Во-вторых, пограничность и неопределенность социального положения

юношества. В-третьих, противоречия, обусловленные перестройкой механизмов

социального контроля: детские формы контроля, основанные на соблюдении

внешних норм и послушании взрослым, уже не действуют, а взрослые способы,

предполагающие сознательную дисциплину и самоконтроль, еще не сложились

или не окрепли. [9, стр. 51] Психологически подростковый возраст

исключительно сложен и противоречив. Неслучайно уже с XX века он

привлекает пристальное внимание исследователей. К настоящему времени

психологами получен большой фактический материал о психологических

особенностях подростков. Проведены исследования, посвященные потребностям,

идеалам, интересам подростков, особенностям воли, нравственным

представлениям, мотивам деятельности подростков, многообразию факторов,

влияющих на их развитие. Но наиболее актуальными являются исследования

характерологических особенностей подростков, которые проявляются в

различных формах поведения. Данную проблематику разрабатывали: И.С. Кон,

А.Е. Личко, К.Леонгардом, Д.Б. Эльконин, Н.Я. Иванов, Б.М. Слуцкин, А.М.

Яковлев, В.А. Шаповал и др. Теоретический анализ работ показывает, что

девиантное, или отклоняющееся, поведение - понятие

социально-психологическое, так как обозначает отклонение от принятых в

данном конкретно-историческом обществе норм межличностных взаимоотношений:

действий, поступков и высказываний, совершаемых в рамках психического

здоровья. Девиантное поведение подразделяется на две большие категории.

Во-первых, это поведение, отклоняющееся от норм психического здоровья,

подразумевающее наличие явной или скрытой психопаталогии. Во-вторых, это

антисоциальное поведение, нарушающее какие-то социальные и культурные

нормы, особенно правовые.

Психические основы девиантного поведения

Оценка любого поведения подразумевает его сравнение с какой-то нормой.

Нестандартное, отклоняющееся от нормы поведение часто называют девиантным.

Девиантное поведение подразделяется на две группы:

1. Поведение, отклоняющееся от нормы психического здоровья, т.е. наличие у

человека явной или скрытой психопатологии, эту группу составляют лица:

астеники, шизойды, эпилептойды и лица с акцентуированным характером.

2. Поведение, отклоняющееся от морально-нравственных норм человеческого

общежития и проявляется, в разных формах социальной патологии - пьянство,

наркомания, проституция и пр. Это поведение выражается в форме проступков

или преступлений.

К основным субъектам девиантного поведения можно отнести лиц, страдающих

определенными формами психической патологией и склонных на этой основе к

аморальному поведению, попыткам членовредительства и самоубийствам.

Таким образом, психические расстройства проявляются в двух формах:

Акцентуированные характеры, т.е. крайние варианты нормы. Люди с ярко

выраженными «тяжелыми» чертами характера часто являются клиентами

социально-медицинских и правоохранительных служб.

Психические расстройства в виде акцентуаций возникают у молодых людей по

ряду причин:

1. Часто психические расстройства обусловлены тем, что к молодому человеку

общество предъявляет завышенные требования. Если на врожденные отклонения

в характере накладываются болезненные отрицательные переживания, то

формируется комплекс неполноценности, и возникает необходимость в

искусственных компенсаторах - алкоголе, наркотиках, агрессивном поведении.

Особенно провоцирует появление ранее скрытой акцентуации или патологии,

пубертатный период, т.е. период полового созревания.

2. Сказываются трудности переходного возраста, т.е. переход во «взрослую»

жизнь, он сопровождается перестройкой психики. Перестраиваются такие

важные процессы как: мышление, ощущения, восприятие, меняется мир иллюзий,

чувствования, в полной мере проявляются черты темперамента, способности,

задатки.

3. Перестройка «Я-концепции». «Я-концепция» - это устойчивая и

неповторимая система представлений индивида о себе, на основе которой он

строит свои отношения с окружением и самим собой. 1

Личностные расстройства

Отчуждение - проявляется в том, что человек оказавшись в конфликтной

ситуации, не может самостоятельно из нее выйти. Что бы уйти от конфликта

он должен разорвать связь между своим «я» и травмирующей средой. Этот

разрыв создает дистанцию между человеком и окружением, а позднее она

перерастает в отчуждение.

Деперсонализация - имеет место, когда отчуждается само «я», утрачивается

ощущение собственного тела, теряет смысл любая деятельность, притупляются

эмоции, безразличие берет верх во всем.

Депрессия - состояние аффекта с отрицательной окраской. Под депрессией

понимают сильную тоску, сопровождаемую отчаянием и кризисом духа. В

состоянии депрессии время как бы замедляется, наступает быстрая

утомляемость, снижается работоспособность. Приходят мысли о собственной

ничтожности, возможны попытки самоубийства. Депрессия может протекать в

различных формах:

Локус контроль - человек приписывает себе или другим ответственность за

важнейшие события или наоборот, человек считает, что его жизнь зависит от

внешних сил. Отсюда чувство бессилия и безнадежности. При тяжелых формах

депрессии мнимое чувство вины, стрессовые ситуации в результате потери

близких людей, критика со стороны авторитетных лиц может привести к

суицидальным попыткам;

Бред физического недостатка, который возникает в период полового

созревания преимущественно у девочек. Эти переживания, как правило,

связаны с внешностью и широко варьируются от веснушек до полноты или

худобы ног, талии и пр. Иногда недовольство своим телом достигает уровня

паранойи, и молодые люди становятся озлобленными и несчастными. Синдром

философской интоксикации. Интерес молодых к проблемам бытия - явление

вполне нормальное. Однако у части молодых людей этот интерес принимает

уродливые формы: изобретаются всеобщие законы мировоздания, вынашиваются

планы переустройства мира. Учебные неврозы или фобии проявляются в упорном

нежелании посещать школу, колледж, институт. Невроз выражается в

конфликтных отношениях с преподавателями и одноклассниками, в нежелание

вникать в отдельные учебные предметы или все предметы сразу. Особенно

часто неврозами страдают школьники. Беда нашей школы в том, что подчас в

ней насаждаются порядки казармы, а учителя выполняют в ней функцию

надзирателей.

Трудность распознания юношеских патологий заключается в их скрытом

проявлении и в большинстве своем касаются нормальных молодых людей.

Психология нужна всем, Особенно педагогам, социальным преподавателям и

работникам социальных служб, чтобы вовремя заметить негативные черты

характера и отреагировать на них педагогическими методами.

Основные причины девиантного поведения

Существуют общие причины девиантного поведения для всех групп «риска»:

1. Социальное неравенство. Это находит выражение в низком, подчас

нищенском уровне жизни большей части населения, в первую очередь

молодежи; в расслоении общества на богатых и бедных; безработица,

инфляция, коррупция и т.д.

Страницы: 1, 2, 3