Диплом: Перемена лиц в обязательстве

неграмотности или каким-то иным причинам, не настоял на индивидуализации

требований, нет никаких оснований заставлять других лиц (в частности,

цедента) заботиться об охране приобретенного цессионарием требования. Значит,

в случае возникновения спора между цедентом и цессионарием по вопросу о том,

какое именно требование было предметом уступки, достоверными должны

предполагаться сведения, представленные цедентом.

Гражданский кодекс устанавливает случаи недопустимости передачи права

требования. Невозможна цессия требования в следующих случаях.

Во-первых, не допускается переход к другому лицу прав, неразрывно связанных

с личностью кредитора, в частности требования об алиментах и о возмещении

вреда, причиненного жизни или здоровью (ст. 383 ГК РФ). К этой группе

относятся и требования о выплате пенсий, социальных пособий. Изменение

кредитора в подобных обязательствах противоречит их природе.

Так же не допускается без согласия должника уступка требования по

обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для

должника. Примером такого обязательства являются договоры, связанные с

принятием одной из сторон обязанности кредитовать другую сторону в денежной или

товарной форме. Так по кредитному договору банк или иная кредитная организация

обязуются предоставить денежные средства заемщику в размере и на условиях,

предусмотренных договором. На этом этапе кредитная организация выступает в

качестве должника по обязательству выдать кредит. Такое обязательство

принимается в отношении конкретного лица, чья платежеспособность, надежность и

деловые перспективы имеют решающее значение при решении вопроса о

предоставлении кредита. Отношения на этой стадии носят лично-доверительный

характер, и уступка требования о выдаче кредита без согласия банка не

допускается.[39] При рассмотрении

вопроса об обязательствах, в которых личность кредитора имеет существенное

значение, в настоящее время судебной практики недостаточно для установления

критерия существенного значения. Президиум Высшего Арбитражного суда дал

разъяснения по этому вопросу: «Уступка права требования по договору о

совместной деятельности без согласия всех участников невозможна, поскольку это

противоречит статье 388 ГК РФ».[40]

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к государственному

предприятию о взыскании стоимости приобретенного деревообрабатывающего

оборудования, используемого для отделки древесных плит по договору о

совместной деятельности. Возражая против заявленного иска, ответчик сослался

на то, что истец является ненадлежащим истцом по делу, поскольку не участвует

в договоре о совместной деятельности.

При разрешении спора суд первой инстанции установил следующее.

Государственное предприятие заключило с обществом с ограниченной

ответственностью договор о совместной деятельности с целью изготовления

мебели. Для этого общество закупило оборудование, которое установлено и

используется в совместной деятельности. По условиям договора расходы на

покупку оборудования распределяются между участниками поровну. Общество

полностью рассчиталось с продавцом оборудования, но не получило компенсации

от государственного предприятия и свое право уступило акционерному обществу

по сделке цессии.

Арбитражный суд первой инстанции иск удовлетворил.

Постановлением апелляционной инстанции решение отменено и в иске отказано по

следующим основаниям. Согласно пункту 2 статьи 388 ГК РФ не допускается без

согласия должника уступка требования по обязательству, в котором личность

кредитора имеет существенное значение для должника.

Право общества с ограниченной ответственностью на получение половины стоимости

оборудования возникло из договора о совместной деятельности, а не из договора

купли-продажи. По договору о совместной деятельности его участники имеют

взаимные права и обязанности, которые сохраняются до тех пор, пока договор

действует. Действие рассматриваемого договора не прекращено в установленном

порядке. Договором о совместной деятельности предусмотрено, право участника

совершать сделки от имени всех участников. По такому договору вклады

участников, полученные от совместной деятельности, а также продукция и доходы в

соответствии со ст. 1043 ГК РФ являются общей долевой собственностью, если иное

не установлено законом или договором, либо не вытекает из существа

обязательства, владение и пользование которой согласно ст. 247 ГК РФ

осуществляется по соглашению всех участников. Поскольку по договору о

совместной деятельности личность его участника имеет существенное значение,

уступка требования по нему возможна только в том случае, если согласие на

уступку предусмотрено договором или последующим соглашением его участников.

Учитывая, что в договоре такое условие отсутствовало, и ответчик возражал

против уступки права требования, апелляционная инстанция обоснованно отказала в

иске.[41]

Таким образом, при разрешении судами такой категории дел необходимо каждый

раз рассматривать совокупность правовых отношений должника и кредитора,

уступающего свое право требования к должнику.

Во-вторых, действующее гражданское законодательство (п. 1 ст. 388 ГК РФ)

устанавливает недопустимость уступки требования кредитором другому лицу, если

она противоречит закону, иным правовым актам или договору (имеется в виду

договор первоначального кредитора с должником).

Закон или иной правовой акт может устанавливать специальные случаи запрещения

сделок по уступке прав требования. Например, в законе «О лизинге» установлен

запрет на уступку прав при осуществлении оперативного лизинга. Передача прав по

договору аренды может быть произведена только с согласия арендодателя (п. 2 ст.

615 ГК РФ). После отзыва лицензии банки и кредитные организации, как правило,

лишаются права совершать сделки по уступки права требования. Пунктом 4

Положения об отзыве лицензии на осуществление банковских операций у банков и

иных кредитных организаций в Российской Федерации, утвержденного приказом Банка

России от 2 апреля 1996г. № 02-78 (с изменениями и дополнениями от 25 ноября

1996г.), при получении приказа ЦБ РФ об отзыве лицензии на осуществление

банковских операций банки и иные кредитные организации прекращают все приходные

и расходные операции по балансовым и небалансовым счетам (кроме операций,

предусмотренных в п. 5 и 6 данного Положения). Прекращение операций по всем

счетам коммерческого банка означает невозможность осуществления каких-либо

сделок по распоряжению имуществом банка, в том числе ввиде прав требования,

поскольку любое перемещение имущества, в том числе активов в форме прав

требования к должникам банка, отражается в бухгалтерских счетах. Установление

подобного запрета определяется особенностями правового положения банка в период

после отзыва лицензии. В качестве примера специальных правил, установленных

законом для частного случая уступки требования, можно привести уступку

залогодержателем прав по договору о #M12291 841500624залоге#S другому лицу,

которая действительна, если тому же лицу уступлены права требования к должнику

по основному обязательству, обеспеченному залогом.

[42]

Заперты на переуступку прав оправданны и логичны примирительно к

внедоговорным обязательствам, связанным с возмещением вреда, причиненного

жизни и здоровью. В подобных обязательствах финансовая компенсация имеет

жесткое целевое назначение.

Одним из важнейших условий любого гражданско-правового договора является

определение прав и обязанностей сторон. В рассматриваемом нами договоре

существуют два вида отношений, которые регулируются главой 24 ГК РФ. Это

отношения, складывающиеся между первоначальным и новым кредиторами.

Предполагается, что цедент обязан передать право, юридически и фактически

существующее на момент передачи. Такое предположение следует из ст. 390 ГК

РФ, которая устанавливает ответственность первоначального кредитора перед

новым кредитором за недействительность требований. Данное положение может

иметь место, например, если передано требование, вытекающее из

недействительной сделки, либо требование прекращенное. Кредитор, уступивший

требование обязан (п. 2 ст. 385 ГК РФ), а цессионарий вправе потребовать

передачи цедентом, удостоверяющих: наличность и действительность

обязательств, доказательства чистоты прав цедента. Вторую группу отношений

составляют отношения между должником, старым и новым кредитором. Должник

вправе не исполнять обязательство новому кредитору до предоставления ему

доказательств перехода требований к этому лицу. Обязанность исполнить

обязательство новому кредитору возникает при получении письменного

уведомления о состоявшейся уступке. Если должник не был соответствующим

образом проинформирован об уступке, то он вправе исполнить обязательство

первоначальному кредитору. Такое исполнение признается надлежащим

исполнением.

При перемене лиц в обязательстве на стороне кредитора в результате сделки

уступки права требования положение должника не изменяется. Он не может

оказаться в худшем положении, чем был до уступки. В связи с этим гражданское

законодательство предусматривают специальные правила, призванные обеспечить

защиту должника, с тем, чтобы сделка уступки, совершаемая, как правило, без

его участия, не затрудняла его имущественные интересы.

Так, должник вправе выдвигать против требования нового кредитора возражения,

которые он имел против первоначального кредитора к моменту получения

уведомления о переходе прав по обязательству к новому кредитору (ст. 386 ГК

РФ). В данном случае речь идет: о ненадлежащем исполнении первоначальным

кредитором перед должником договора (обязательства), на основании которого

возникли уступленные права требования, пропуске срока исковой давности по

уступленному требованию. Статья 201 ГК РФ предусматривает, что перемена лиц в

обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его

исчисления. В связи с этим должник может ссылаться против требования нового

кредитора на пропуск срока исковой давности и в том случае, когда этот срок

истек до момента получения уведомления об уступке, а также, когда срок истек

после получения уведомления. Ввиду того, что бывает очень сложно предвидеть

какие же именно возражения, касающиеся отношений с цедентом, должник

противопоставит, представляется целесообразным цессионарию предпринять все

необходимые меры, с тем, чтобы убедить цедента включить договор уступки права

требования условие о том, что цедент обязан оказывать цессионарию любую

затребованную им помощь в опровержении возражений должника. В том числе

предоставлять необходимые документы. Цедент, не выполнивший этой обязанности,

должен быть обязан договором к возмещению всех тех убытков, которые понесет

цессионарий из-за того, что цедент что-то не представил или о чем-то не

предупредил цессионария. Наоборот, со стороны цедента вполне разумным было бы

требование, о том, что если цессионарий не привлечет цедента в процесс,

возникший вследствие возражений должника, должен сам принимать на себя бремя

всех возникших убытков.

Стороны могут включить в договор условие о моменте перехода права, однако

если такое условие не будет включено, моментом заключения (вступления в силу)

договора уступки права требования следует считать момент его совершения (в

частности, подписание). И хотя нормы ГК не содержат на этот счет,

сформулированный нами вывод, имеет свое нормативное обоснование в виде п. 1

ст. 432 и п. 1 433 ГК РФ. Согласно первой из них, договор считается

заключенным, если между сторонами в требуемой в соответствующих случаях

форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Внешние

выражение такого соглашения выражается в получении оферентом акцепта своей

оферты, а на практике – в подписании договора обеими сторонами.

Следовательно, никаких препятствий для того, чтобы в самом договоре был бы

установлен иной специальный срок его вступления в силу, отличный от времени

подписания, в законодательстве не существует.

Таким образом, стороны вправе (ст. 1 ГК РФ принцип свободы договора) по

своему усмотрению включать условия о распределении прав и обязанностей,

условие о сроке, а так же ответственности сторон за недействительность

переданного права. Главное, что должно соблюдаться при заключении договора

уступки права требования: воля сторон должна быть направлена на совершение

именно цессии, а не другого вида договора, с соблюдением правил главы 24 ГК

РФ, что приводит к безусловной замене стороны в обязательственном

правоотношении.

Стороны, заключая договор уступки права требования, должны облекать его в

соответствующую форму. «Что касается сделки уступки права требования, то к ее

форме применяются общие положения о форме договора».

[43] Однако, как уже неоднократно отмечалось, рассматриваемый нами договор

не отнесен законом к определенному виду договора, поэтому форма договора как

«цессии» носит характер обычая, сложившийся в деловой практике. Так, если

уступка требования совершена по сделке, совершенной в простой письменной или

нотариальной форме, то уступка требования совершается в аналогичной форме, то

же касается уступки права по сделки, требующей государственной регистрации.

Например, на основании п. 2 ст. 609 ГК РФ договор аренды недвижимого имущества

подлежит государственной регистрации, если иное не установлено законом.

Следовательно, сделки по уступке прав (как прав арендатора по владению и

пользованию имуществом, так и прав арендодателя по получению арендной платы)

требования, втекающих из такого договора аренды должны быть в установленном

порядке зарегистрированы.

Последствия несоблюдения формы при совершении цессии определяются по общим

правилам, установленным ст. 162 и 165 ГК РФ.

Несоблюдение простой письменной формы при совершении сделки уступки

требования не влечет ее недействительности.

Рассмотрим пример из практики. Между ОАО «Стройкомпани» и ООО «Партнер» был

заключен договор строительного подряда, по условиям которого заказчик

(«Партнер») должен был уплатить половину стоимости квартиры, а после сдачи

квартиры под ключ оплатить оставшуюся часть квартиры. После того как

заказчиком было выполнено обязательство по уплате части квартиры, возникло

обязательство по передаче квартиры подрядчика ОАО «Стройкомпани» к заказчику.

Между тем ООО «Партнер» уступает свое право требования передачи объекта

(квартиры) ОАО «Автомобилист», о чем дважды письменно сообщал ООО

«Сторойкомпани».

ОАО «Автомобилист» обратился в суд с иском к ОАО «Сторойкомпани» об обязанности

передать квартиру. Арбитражный суд в удовлетворении искового требования

отказал, по причине, того, что ОАО «Автомобилист» не принадлежит право, за

защитой которого оно обратилось. Апелляционная инстанция решение отменила,

указав: при таких обстоятельствах, когда ОАО «Стройкомпани» не отрицала наличия

у него обязательства по передаче спорной квартиры обществу «Партнер», а

последнее подтверждает возмездную уступку права на эту квартиру обществу

«Автомобилист» письменными доказательствами, у суда первой инстанции не было

причин для отказа в удовлетворении иска.

[44]

Таким образом, соблюдение требований к форме сделки позволяет сделать

отношения сторон более определенными, исключает основания для споров в

будущем по поводу совершения самого факта сделки и ее содержания.

Глава 3. Переход права требования на основании закона

3.1. Переход обязательственных прав и гражданско-правовых обязанностей

при универсальном (общем) преемстве

Действующий Гражданский кодекс РФ, регулируя перемену лиц в обязательстве,

оперирует понятием «переход права на основании закона»: согласно п. 1 ст. 382

ГК РФ право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства

может быть передано им другому лицу по сделке (уступки права требования) или

перейти к другому лицу на основании закона.

Прежде чем непосредственно прейти к характеристике перехода прав при

универсальном преемстве, представляется необходимым ответить на вопрос: что

же представляет собой переход прав на основании закона, каковы в сравнении с

уступкой, отличительные черты правового регулирования такого перехода?

Как следует из содержания гл. 24 ГК РФ, переход на основании сделки (уступка

права – цессия) и переход права на основании закона отличаются друг от друга

юридическому факту, лежащему в основе перехода права. Говоря об уступке

права, подразумевается (из содержания гл. 24 ГК РФ), что переход права

совершается вследствие совершения кредитором-праводателем (цедентом)

активного действия, то есть сделки. Переход права кредитора на основании

закона осуществляется на основании всех иных юридических фактов, которые

вышеназванными сделками не являются, но с наступлением, которых закон

связывает отчуждение обязательственных прав.

Практическое последствие указанного различия в правовом регулировании

уступки права и перехода обязательственного права на основании закона

заключается в следующем. Переход обязательственного права, равно как и

обязанностей на основании закона, в отличие от уступки, допускается

независимо от условий договора. Стороны обязательства (должник и кредитор)

своим соглашением не могут ни исключить такой переход, ни поставить

возможность его осуществления в зависимость от согласия должника. При

переходе на основании закона обязательственного права, возникшего из

двусторонне-обязывающего договора, когда переход права неразрывно связан с

переходом обязанности (переводом долга), последний возможен без согласия

кредитора.

Итак, ст. 387 ГК РФ предусматривает, что переход права кредитора по

обязательству переходят к другому лицу на основании закона и наступления,

указанных в нем обстоятельств, в частности в результате универсального

правопреемства.

Известно, что участниками гражданских правоотношений являются, по общему

правилу, лица физические и юридические. Что же происходит с правоотношением

при прекращении или изменении юридического качества его участников? Смерть

гражданина, признание его безвестно отсутствующим, объявление умершим;

реорганизация, ликвидация, банкротство юридического лица, - как все эти

обстоятельства влияют на гражданские права и обязанности, принадлежащие

перечисленным лицам?

В процессе решения этих вопросов была создана конструкция универсального

правопреемства – приобретения целиком всех прав и обязанностей, ранее

принадлежащих другому лицу (правопредшественнику).

Однако универсальное правопреемство было изобретено прежде всего собственниками

и исторически предназначалось для определения судьбы именно вещных, а не

обязательственных прав на случай, если с собственником вещи произойдет что-то

непредвиденное и непредотвратимое. Поэтому универсальное правопреемство можно

признать достаточно изученным с научной точки зрения, но только в рамках

наследственного преемства, вопросы же универсального преемства в иных случаях

(при реорганизации юридического лица, а также при продаже и аренде предприятий)

не только в русской, но и иностранной литературе совершенно не разработаны.

[45]

И, тем не менее, ст. 387 регулирует случаи, универсального правопреемства,

когда все права лица, по которым он был кредитором, переходят к

правопреемникам. Это происходит в случае смерти гражданина. К лицу принявшего

наследство переходят не только права, но и обязательства наследодателя.

Вторым случаем является реорганизации юридического лиц в различных формах

(ст. 57 ГК РФ), когда права и обязанности реорганизованного юридического лица

переходят к другим организациям на основании передаточного акта или

разделительного баланса. В этих документах должны быть отражены сведения обо

всех обязательствах юридического лица в отношении всех его кредиторов и

должников. Момент перехода прав реорганизованного юридического лица к

ответчику-правопреемнику является дата подписания и утверждения передаточного

акта или разделительного баланса.

Закон, регламентируя возможность перехода прав в порядке универсального

(общего) правопреемства в рамках главы 24 ГК РФ о переменен ли в

обязательствах, видимо исходит из того, что переход прав и в этом случае (на

основании закона), так же как и при уступке права, должно соблюдаться

правило, выраженное в гл. 24 ГК РФ (хотя и не зафиксированное в конкретной

норме прав): переход обязательственного права должен быть сопряжен с

переменой лиц в обязательстве, с оговоркой «если иное не предусмотрено

законом». Рассмотрим ситуацию, когда переход прав при универсальном преемстве

не всегда приводит к становлению преемника на место предшественника в

существующем на момент преемства обязательстве. Так, для вступления

наследника умершего участника, либо образовавшегося в результате

реорганизации преемника участника – юридического лица в общество с

ограниченной ответственностью уставом общества может быть предусмотрена

необходимость согласия других участников; для вступления указанных лиц в

полное товарищество согласие других участников требуется законом – п. 2 ст.

78, п. 6 ст. 93 ГК, п. 7 ст. 21 Федерального закона «Об обществах с

ограниченной ответственностью».

Не вступивший в общество (товарищество) наследник, либо образовавшийся в

результате реорганизации преемник получает право требовать от

соответствующего юридического лица выплаты действительной стоимости доли

умершего (реорганизованного) участника в уставном (складочном) капитале

общества (товарищества). Это право наследник (образовавшийся в качестве

реорганизации преемник) приобретает лишь постольку, поскольку соответствующим

обязательственным правом по отношению к юридическому лицу обладал

наследодатель (реорганизованное юридическое лицо). Налицо юридическая

зависимость права преемника от права праводателя. Иначе говоря, право на

получение действительной стоимости доли возникает у наследника (преемника) в

результате производного правоприобретения – правопреемства от наследодателя

(реорганизованного лица). Подтверждением производного характера

приобретенного наследником (преемником) права требования к юридическому лицу

служит также норма абз. 2 п. 2 ст. 78 ГК РФ. Однако не вступившие в общество

с ограниченной ответственностью (полное товарищество) наследники (преемники)

участника общества или товарищества не являются его единственными

преемниками. Как следует из п. 3 ст. 78 ГК, преемниками участника

товарищества в этом случае будут также все иные участники товарищества: их

доли соответственно увеличатся, если иное не предусмотрено учредительным

договором (соглашением участников). Иное правило установлено применительно к

аналогичной ситуации для обществ с ограниченной ответственностью: преемником

участника будет само общество (п. 5 ст. 23 Федерального закона «Об обществах

с ограниченной ответственностью).

Таким образом, обязательственное правоотношение, возникающее между

юридическим лицом и его участниками, имеет сложную структуру. В случае, если

наследник умершего участника образовавшегося в результате реорганизации

преемник участника – юридического лица) в товарищество (общество) войти не

может, обязательственное право его участников, по сути, расщепляется между

его наследниками (преемниками) и остальными участниками юридического лица

(применительно к товариществу), юридическим лицом (применительно к обществу).

«Классической» перемены лиц в обязательственном правоотношении между

участниками и юридическим лицом, когда вступающий в обязательство субъект

заменяет выбывающего, здесь нет.

Приведенный пример предполагает вопрос: не свидетельствует ли они о

необоснованности общего правила – «переход права и (или) обязанности должен

быть сопряжен с переменой лиц в обязательстве»? Думается, что нет.

Регламентация отношений существенно иным (и даже противоположным) образом,

чем это предусматривается общим правилом (общей нормой), является достаточно

распространенным приемом законодательного регулирования. Однако это не

означает, что необходимо отказаться от самого общего правила. Устанавливая

такие допущения, на основании прямого указания в законе, законодатель всегда

преследует конкретную цель. Так, в силу специфики правового регулирования

обязательственных отношений, возникающих между участниками и юридическим

лицом, Федеральными законами определяется, что, предусматривая «иные»

правила перехода прав участника юридического лица к наследникам, с одной

стороны, обеспечивают баланс интересов наследника (преемника) участника

юридического лица и остальных участников, с другой стороны, дают возможность

избежать уменьшения уставного (складочного) капитала общества (товарищества)

в связи с выходом участника.

Следовательно, цель такого допущения, предусмотренного законом не поставить

под сомнение смысл конструкции «перехода прав», которая предполагает переход

качества участника правоотношения, переход «места» в правоотношении, потому

что права неотделимы от субъекта, а предопределить возможные нюансы, при

переходе прав, в частности при универсальном преемстве.

3.2. Переход прав при сингулярном (частичном) преемстве

Перемена лиц в обязательстве может быть результатом частичного преемства. В этом

случае речь идет о переходе прав или обязанностей только по конкретному

обязательству. Данная конструкция возникла подобно преемству универсальному, в

отношении вещных прав, например для перенесения права собственности, на

какой-либо конкретный предмет из имущественной массы известного субъекта.

[46] Продолжала развиваться сообразно развитию товарного и денежного

оборота до момента, когда возникла необходимость вместо перемещения товаров и

денег производить операцию, которая сейчас именуется взаиморасчетом.

Элементарно это можно представить следующим образом: если А должен некоторую

сумму В, а В должен эту же (или меньшую) сумму С, то незачем А нести деньги к

В, а последнему предавать эти же деньги С; достаточно, чтобы В указал А на

необходимость уплаты долга не ему, а третьему лицу – С. Именно из такого рода

взаиморасчетов и выросло (не сразу, а со временем), в частности то, что мы

теперь называем уступкой права требования и переводом долга.

Вышеизложенным примером мы проиллюстрировали пример сингулярного (частичного)

преемства по договору, с тем, чтобы иметь представление о частичном преемстве

вообще. Однако случаи частичного преемства могут быть предусмотрены законом.

Так, на основании закона и при наступлении указанных в нем обстоятельств,

права кредитора по обязательству переходят к другому лицу при исполнении

обязательства должника его поручителем или залогодателем, не являющимся

должником по этому обязательству; при суброгации страховщику прав кредитора к

должнику, ответственному за наступление страхового случая (ст. 387 ГК) и т.д.

Рассмотрим указанные случаи более подробно.

Следует отметить, что приобретение поручителем, страховщиком прав требования в

связи с исполнением обязанностей должника, выплатой страхового возмещения

предусматривались и ранее действующим законодателем. В докторальном толковании

была представлена точка зрения о возможности применения ст. 206 ГК РСФСР к

случаю исполнения обязательства залогодателем, когда в качестве последнего

выступает не должник, а третье лицо.[47]

Однако ни ГК РСФСР 1964 года, ни Федеральный закон Российской Федерации «О

страховании» не содержали положений, которые давали бы четкие основания отнести

вышеуказанные случаи к переходу права, понимаемому как отчуждение права от

одного лица в пользу другого, то есть, к правопреемству. Поэтому до введения в

действие нового ГК РФ на основании норм ст. 206, 389 ГК РСФСР и ст. 22 Закона

«О страховании» в подавляющем большинстве случаев делался вывод о том, что

поручителю, страховщику принадлежит право регресса к должнику (соответственно –

к лицу, ответственному за причиненный ущерб).

С введением в действие нового ГК РФ ситуация изменилась. Как следует из

содержания ст. 387, 365 и 965, законодатель придерживается другой точки зрения

на юридическую природу оснований приобретения поручителем, залогодателем,

страховщиком вышеназванных прав, а именно – распространяет на эти основания

правила о переходе прав кредитора к другому лицу, которые в соответствии со ст.

382 ГК РФ не применяются к регрессным требованиям. Иначе говоря, ГК РФ

совершенно определенно устанавливает, что при исполнении своей обязанности

поручителем, страховщиком, залогодателем речь идет действительно о переходе

права, то есть об отчуждении права от одного лица в пользу другого, а не о

прекращении одного и возникновении иного права.

[48]

Однако после получения платежа от поручителя кредитор считается

удовлетворенным, а обязательство (возникшее, например, из договора займа)

прекращенным, при этом речь действительно идет о прекращении одного

обязательства и возникновении нового. Так происходит когда поручитель

производит платеж кредитору до наступления срока возврата, предусмотренного

договором. Если же срок возврата наступил, а платеж не производиться, в этом

случае кредитор обращается с требованием к должнику и поручителю,

предположим, что требования поручитель признал обоснованными и уплатил в

пользу кредитора сумму долга и причитающиеся проценты. В данном случае,

несмотря на получение платежа во исполнение обязательства и полного

удовлетворения требований кредитора, обязательство продолжает существовать.

Видимо, именно для подобных ситуаций законом предусмотрен переход прав

кредитора к поручителю, в соответствии со ст. 365 и 387 ГК РФ, когда

происходит замена активной стороны в основном обязательстве: из данных

отношений выбывает кредитор, а на его место заступает поручитель.

Продолжая анализ перехода прав кредитора к поручителю, предположим, что

обязательство должника предусматривало уплату повышенных процентов в случае

просрочки возврата суммы займа. Может ли поручитель, исполнивший обязательство,

требовать от должника уплаты повышенных процентов, предусмотренных основным

обязательством? Исходя из содержания ст. 365 и 387 ГК РФ, он имеет на это

право, так как стал кредитором по основному обязательству. Однако судебная

практика придерживается иной точки зрения. В соответствии с ней, поскольку

после удовлетворения получателем требования кредитора основное обязательство

считается полностью или частично исполненным, поручитель не вправе требовать от

должника уплаты процентов, определенных условиями обеспечиваемого

обязательства, с момента погашения требования кредитора.

[49]

Данное разъяснение позволяет утверждать, что пленумы ВС РФ и ВАС РФ исходят

из невозможности перехода прав кредитора по основному обязательству к

поручителю, исполнившему обязательство.

Мнения ученых, вопреки законодательному признанию, на природу права,

приобретаемого поручителем, залогодателем, страховщиком при исполнении

обязательства, возникающего из соответствующего правоотношения (залога,

поручительства, страхования), также неоднозначны.

По мнению В.В. Витрянского, поручитель, исполнивший свое обязательство, то есть

понесший ответственность за должника, нарушившего обязательство, наделяется

правом обратного требования к должнику. В этом случаи к поручителю переходят

права кредитора по основному обязательству, а так же права кредитора как

залогодержателя (в том числе и в отношении третьего лица, выступившего в

роли залогодателя).[50]

В.А. Белов полагает, что поручитель, исполнивший обязательство, вовсе не

заступает на место кредитора, а приобретает регрессное требование к должнику;

становится кредитором по регрессному обязательству.

[51] Однако право регресса, по мнению названного автора, возникает у

поручителя в результате исполнения им своих обязанностей по договору

поручительства. Поскольку прекратились только отношения поручительства, то

необходимо решить, что же происходит с основным обязательством должника? В.А.

Белов приходит к выводу о том, что получается нечто вроде новации: назвав

договор договором поручительства и сославшись на него в основном договоре,

стороны тем самым согласились, что основное обязательство может прекратиться по

причине возникновения обязательства регрессного. Источником же регрессного

обязательства является прекращение правоотношений поручительства их

исполнением. Таким образом, основное обязательство новируется в обязательство

регрессное (именно об этом, правда, в очень неудачной формулировке, идет речь

в ст. 365 ГК РФ), причем регрессное обязательство появляется в результате

прекращения поручительства.[52]

Я. М. Каганцов в одной из своих статей, критикуя позицию В.А. Белова, обращает

внимание на следующее: «. из рассуждений В.А. Белова получается, что никакого

самостоятельного соглашения о новации не требуется. В силу чего же

дополнительные обязательства продолжают существовать? Стороны могут заключить

основной договор без соблюдения письменной формы. Как быть в этой ситуации с

дополнительными обязательствами (правами, обеспечивающими основное

обязательство)? К сожалению, у В.А. Белова нет ответа на данные вопросы. Вряд

ли можно согласиться с предположением того же автора о новации основного

обязательства в регрессное. Кроме того, новировать можно только существующее

обязательство, однако после удовлетворения поручителем требований кредитора

основное обязательство считается исполненным (полностью или частично).

Следовательно, при всем желании новировать уже нечего».

[53]

Комментируя высказанные точки зрения, напрашивается вывод о том, что право

обратного требования у поручителя возникает из договора поручительства,

заключенного между кредитором и его поручителем, а права обеспечивающие

основное обязательство, в котором поручитель не участвовал, переходят к нему

от кредитора основного обязательства. В этом и заключается основной смысл

правила, содержащегося ст. 387 ГК РФ. Правило перехода прав кредитора было

предусмотрено законодателем, чтобы обеспечить поручителю, исполнившему

обязательство, наибольшую вероятность получения соответствующего возмещения

от должника. Однако возможность осуществления поручителем права обратного

требования не зависит от того, были ли переданы ему кредитором какие-либо

права. Кроме этого, признание процесса перехода права как отчуждение права от

одного лица в пользу другого, повлекло для кредитора-поручителя

(страховщика, залогодержателя) практические последствия дисциплинирующего

характера. Перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой

давности и порядка его исчисления (ст. 201 ГК РФ) в отличие от регрессных

обязательств, по которым течение срока исковой давности начинается только с

момента исполнения основного обязательства (п. 3 ст. 200 ГК РФ). Поэтому

промедление в удовлетворении требования кредитора по договору поручительства

или залога не входит в интересы самого поручительства или залогодателя.

Следует отметить, что применительно к поручительству законодательство

устанавливает дисциплинирующие правила и для первоначального кредитора - в

виде пресекательных сроков для предъявления требования кредитора к

поручителю (п. 4 ст. 367 ГК РФ). Кроме того, в отличие от кредитора-

регредиента, правопреемник не свободен от возражений должника, который имел

против первоначального кредитора (ст. 386 ГК РФ).

Таким образом, в рассмотренном нами случае намечены две противоречивые

тенденции, одни ученые считают, что удовлетворение требования кредитора

поручителем в полном объеме или в части прекращает обязательство, и по этой

причине права требования поручителя к должнику возникают из договора

поручительства. Другие считают, что после исполнения поручителем своей

обязанности права не возникают, а отчуждаются от одного лица в пользу

другого, то есть происходит переход прав. В связи с этим, следует признать,

что ст. 387 и ст. 365 требуют доработки, при внесении изменений в данные

нормы законодателю следует исходить из того, что с момента удовлетворения

Страницы: 1, 2, 3, 4