Диплом: Перемена лиц в обязательстве

поручителем требования кредитора основное обязательство считается полностью

или частично исполненным со всеми вытекающими последствиями.

При переходе прав в отдельном обязательстве (при сингулярном правопреемстве

на основании закона), так же как и при переходе отдельных прав по договору

должно соблюдаться правило, выраженное в гл. 24 ГК РФ: если иное не

предусмотрено законом, переход обязательственного права должен быть сопряжен

с переменой лиц в обязательстве. Возможность действовать без оглядки на

указанное правило может повлечь ряд сложных проблем на практике. Передача

прав по закладной не всегда приводит к замене стороны в обязательстве. При

совершении законным владельцем закладной передаточной надписи от него к

другому лицу перейдет в соответствии с п. 2 ст. 48 Закона об ипотеке не

только права залога, но и право на получение исполнения по обеспеченному

ипотекой обязательству. Последнее как следует из норм Закона об ипотеке,

может предаваться законным владельцем закладной другому лицу даже в том

случае, если оно представляет собой одно из нескольких правомочий стороны

сложного обязательственного правоотношения, без передачи остальных правомочий

и перевода обязанностей, то есть без перемены лиц в обязательстве. Так, при

удостоверении закладной принадлежащего арендодателю права требования уплаты

арендатором арендной платы совершение передаточной надписи не приведет к

переходу всех правомочий, принадлежащих арендодателю на основании договора

аренды, а равно и возложенных на него обязанностей; к новому законному

владельцу закладной перейдет только то право требования, которое удостоверено

данной ценной бумагой. При удостоверении закладной принадлежащего подрядчику

права требования оплаты заказчиком отдельных этапов выполненных работ

совершение передаточной надписи не приведет к переходу всех правомочий.

Возможность совершать передачу прав в простой письменной форме без

государственной регистрации (когда как уступка прав по договору об ипотеке

должна быть нотариально удостоверена и подлежит государственной регистрации)

значительно повышает оборотоспособность прав законного владельца закладной.

Цена такого повышения - целый ряд сложных проблем, которые могут возникнуть

на практике (в частности, при рассмотрении споров между сторонами длящегося

обязательственного правоотношения, когда, например, правомочие получать

периодические платежи было обеспечено ипотекой, удостоверено закладной и

передано при передачи прав по ней третьему лицу). Таким образом, невозможно

предугадать все проблемы, которые могут возникнуть при обращении закладных.

На основании вышеизложенного, совершено определенно можно сказать, что институт

частичного преемства, нуждается в пристальном внимании со стороны как

теоретиков, так и практиков, в связи с этим можно согласиться со следующим

высказыванием В.А. Белова: «если институт универсального преемства можно смело

назвать изученным (хотя тоже только в рамках наследственного права), то

сингулярное преемство столь же смело можно именовать как terra incognita или

tabula rasa».[54]

Глава 4. Перемена лиц по договору перевода долга

4.1. Понятие договора перевода долга и характеристика его элементов

Перевод долга, как отношение по перемене лица в обязательстве состоит в том,

что выбывающим лицом из обязательства является не кредитор, как в цессии, а

должник. Замена должника по договору перевода долга является одним из случаев

сингулярного (частичного) преемства в обязательственных правоотношениях.

Однако попыток изучения договора перевода долга практически никто не

предпринимает, отсутствует законодательство об этом договоре и,

соответственно, нет практики его применения. С учетом указанных

обстоятельств, с одной стороны, и все возрастающей актуальности названного

института – с другой, представляется полезным обратиться к исследованию

данной темы.

Перемена кредитора (активного субъекта обязательства) может произойти либо по

сделке (уступка требования), либо на основании закона (то есть при

наступлении иных обстоятельств, указанных в законе). Общего положения об

основаниях перемены пассивного субъекта обязательства (должника), подобного

норме п. 1 ст. 382 ГК РФ, законодательством не установлено. Такое умолчание

наводит на мысль о том, что подобным основанием может быть только сделка.

Иных обстоятельств, приводящих к замене должника, закон устанавливать не

должен.

Определения понятия «перевод долга» ГК РФ не содержит, поэтому предлагаем

следующее определение, сформулированное на основе норм, указанного Кодекса и

существующих по данному вопросу доктринальных взглядов.

Перевод долга представляет собой результат сложного юридического состава,

состоящего из: во-первых, договора о переводе долга, по которому одна сторона

(«старый должник») слагает с себя обязанность, составляющего содержание

определенного обязательства, переводя ее на другую сторону – «нового должника».

Во-вторых, состоящего из односторонней сделки кредитора, содержание которой

заключается в дачи им согласия на замену должника в обязательстве в

соответствии с договором о переводе долга.

[55] Поэтому договор о переводе долга можно определить, также как соглашение

между первоначальным должником и должником, давшим согласие на перенесение

бремя уплаты долга, санкционированного кредитором.

По вопросу о сторонах договора перевода долга в науке существует как минимум

четыре точки зрения. Сторонники первой точки зрения, полагают, что договор

всегда является многосторонним, в нем участвуют два должника и кредитор.

Сторонники второй – договор о переводе долга – двусторонний, он заключается

между старым и новым должниками; согласие же кредитора – это односторонняя

сделка, не являющаяся элементом договора. Четвертая точка зрения сводится к

тому, что договор о переводе долга – двусторонняя сделка, однако, заключаемая

между третьим лицом, принимающим на себя чужой долг, без согласия старого

должника. Наконец, согласно совершенно оригинальной точке зрения З.И.

Цыбуленко, договор перевода долга заключается между старым должником и

кредиторам.

Подробно остановимся на рассмотрении только первых двух точек зрения, потому

как договор, заключенный между кредитором и третьим лицом, принимающим на

себя чужой долг, не охватывается институтом перемены лиц в обязательстве,

хотя так же и приводит к замене должника. А мнение, высказанное З.И.

Цыбуленко, в силу его несоответствия общим принципам гражданского права не

может быть признано имеющим самостоятельное научное значение.

Определение перевода долга как многосторонней сделки, то есть совершение

перевода долга на основании одного юридического факта – трехстороннего

договора (договора с участием не только должников – старого и нового, но и

кредитора) хотя и возможно, но все же с точки зрения теории и

законодательства общим правилом считаться не должно. Уже из формулировки п. 1

ст. 391 ГК РФ следует, что законодатель желает различить акты перевода долга

должником и дачи согласия кредитором: он рассматривает их как две различные

сделки – перевод и согласие. Следовательно, под фразой о переводе долга

должником в действительности понимается перевод, осуществляемый по

соглашению (договору) должника и третьим лицом. Однако такой договор

оказывается, как правило, осложненным отлагательным условием, ибо он не

порождает всех намеченных юридических последствий до того момента, пока не

станет известно об отношении кредитора к такому договору.

Указание законодателем на необходимость согласия кредитора не может

расцениваться как требование об участии кредитора в самом договоре перевода

долга. Это следует из факта, что между участниками не складывается именно

трехсторонних правоотношений. Результатом заключения договора о переводе

долга является возникновение правоотношений между должниками – старым и

новым. В этих отношениях кредитор не участвует. Результатом дачи согласия

кредитора является возникновение новых обязательственных правоотношений между

кредитором и новым должником (в них не участвует прежний должник) и

прекращение обязательственных отношений между кредитором и первоначальным

должником, в каковых не принимал участия новый должник. Перевод долга не

требует возникновения одного правоотношения с темя участниками, но служит

основанием появления двух правоотношений (с двумя участниками в каждом) и

основанием прекращения одного правоотношения (также двустороннего). Коль

скоро не появляется и не прекращается трехсторонних отношений, то нет и

необходимости в многостороннем договоре.

Итак, получается, что для перевода долга, согласно действующему

законодательству, необходимы три акта: волеизъявления должника перевести долг

(п. 1с ст. 391 ГК РФ), волеизъявления кредитора заменить должника (п. ст.

391 ГК РФ), волеизъявления «другого лица» принять долг, так как нельзя

обязать нового должника без его согласия.

Волеизъявления должника и «другого лица» подчинены единой цели и имеют

встречный характер: первое хочет освободиться от долга, переложив его бремя

другое лицо, второе также хочет, чтобы должник освободиться от долга, и

согласно принять его обязательство на себя. Отмеченные обстоятельства дают

возможность объединить эти волеизъявления в едином договорном акте – договоре

о переводе долга, заключенном между должником и третьим лицом (между «старым»

и «новым» должником). Разумеется, такой договор не может каким-либо образом

связывать кредитора без его согласия, в то числе не приводит к замене

должника без согласия кредитора на такую замену.

Поэтому, с точки зрения российского законодательства, правильнее, на наш взгляд,

мнения ученых, которые высказывают мнения о том, что перевод долга в порядке

сингулярного преемства возможен только с согласия кредитора в самом строгом

толковании слова «только»: без такого согласия перевод долга в принципе

невозможен, и иного нельзя предусмотреть даже законом.

[56]

Таким образом, согласие кредитора в качестве односторонней сделки, следует

рассматривать как условие заключения договора перевода долга между старым и

новым кредитором. То есть процесс получения согласия кредитора должен всегда

предшествовать перемене должника в основном обязательстве, по средствам

заключения договора о переводе долга. В сущности, должник должен быть сам

заинтересован в получении согласия кредитора, чтобы избежать возможных

неблагоприятных последствий, когда должнику будут представлены претензии

вследствие ненадлежащего исполнения обязанности. Вряд ли должник, заключая

договор перевода долга, и, тем самым, прекращая обязательственные отношения

с кредитором, допустит ситуации, когда юридически именно он и никто другой

остается обязанным по основному обязательству.

Ограничение, касающееся необходимости получения согласия кредитора, сделано

законодателем с учетом неоспоримой презумпции: от личности должника зависит

возможность реального и надлежащего исполнения входящего в состав договора

обязательства.[57]

Содержание договора перевода долга составляют его существенные условия, суть

которых будет рассмотрена далее. Поскольку замена должника может стать

последствием договора перевода долга только после согласия кредитора, нет

необходимости в разработке принципов охраны правового положения последнего,

аналогичных принципу недопустимости ухудшения положения должника,

составляющего основной вопрос при уступки права требования (цессии).

Отметим, что, в отличие от договора уступки права требования в отношении

договора перевода долга нет законодательных ограничений относительно долгов,

которые не могут быть предметом перевода. Однако, как и относительно договора

уступки права требования, в законодательстве нет и общего правила о

допустимости или недопустимости перевода долгов. Имея в виду, что для замены

должника нужно согласие кредитора, из данных посылок можно сделать вывод о

допустимости перевода всякого долга по всякому обязательству. Кредитор

самостоятельно решит в каждом конкретном случае, допустим ли в принципе

перевод данного долга, и не ущемит ли такой переход его правового положения.

Вопрос о том, какими же соображениями должен руководствоваться законодатель,

определяя долги, не подлежащие переводу, будет рассмотрен далее.

В литературе отмечалось, что необходимо отличать перевод долга от перевода

ответственности: первый допустим, второй нет. Такой взгляд чрезмерно

категоричен и нуждается в некотором уточнении. Очевидно, разделяющие это мнение

исследователи имели в виду, что недопустима ситуация, когда обязанность,

составляющая содержание обязательства, сохраняется за старым должником, а

ответственность за ее нарушение возлагается на нового. Это вполне естественно,

ибо ответственность за ее нарушение обязательства (в том числе и нарушение,

выразившееся в действиях третьих лиц) несет лицо, которое его нарушило (в

случае с нарушением, выразившимся в действиях третьих лиц, нарушение должника

выражается в непредотвращении им совершения этих действий). Однако, если

нарушение обязательства произошло после того, как перевод долга состоялся,

ответственность за такое нарушение несет новый должник, то есть в этом смысле

ответственность вполне «переводима».[58]

Кроме того, предметом договора перевода долга может быть обязанность,

содержанием которой является уплата неустойки, процентов, возмещение убытков и

вреда, поскольку такая обязанность составляет содержание особого охранительного

обязательственного правоотношения.

Вопрос об эквиваленте (встречном удовлетворении) в договоре перевода долга

решается следующим образом. Договор о переводе долга, так же как и договор

уступки права требования, всегда имеет в своем основании общегражданскую

сделку (купля-продажа, дарение и т. д.), с которой, однако, он не сливается и

не должен отождествляться. Так, если в договоре перевода долга содержится

указание на обязанность прежнего должника заплатить за снимаемый с него долг,

перед нами будет казуальный договор перевода долга, который, в отличие от

уступки права требования против денежного эквивалента, регламентируются

только нормами параграфа 2 гл. 24 ГК РФ и не подчиняются его правилам о

купле-продаже (гл. 30 ГК РФ). Напротив, договор перевода долга, в котором

указывается, что новый должник освобождает или обязуется освободить прежнего

от его долга перед третьим лицом (кредитором) безвозмездно, признается в

соответствии с п. 1. ст. 572 и ч. 2 п. 4 ст. 576 ГК РФ договором дарения и

подчиняется ни только правилам о переводе долга, но и нормами ГК РФ о

договоре дарения.

Таким образом, перевод долга, как отношение по перемене лица в обязательстве,

состоит в том, что выбывающим лицом из обязательства является не кредитор как в

цессии, а должник. Главное отличие заключается в том, что перевод должником

своего долга на другое лицо допускается лишь с согласия кредитора. Потому что

как уже неоднократно подчеркивалось, при изменении должника, возможность

практического осуществления права кредитора изменяется, ибо за долг, который

соответствует его праву, начинает отвечать уже не то имущество, которое

отвечало до замены должника, а другое – имущество нового должника, данное

обстоятельство не может не учитываться.

[59]

4.2. Форма и содержание договора перевода долга

Гражданский кодекс, применительно к форме, как в впрочем, и к содержанию не

содержит специальных положений, указывает (п. 2 ст. 389 ГК), что к форме

перевода долга соответственно применяются правила, содержащиеся в пунктах 1 и

2 статьи 389 Гражданского кодекса. Эти правила относятся к форме договора

уступки права требования и, могут быть сведены к следующему: договор перевода

долга не может быть совершен в форме менее строгой, чем та, в которой

совершен договор, являющимся основанием возникновения долга. Соответственно

перевод долга из письменного договора также должен осуществляться на основе

письменного договора перевода долга; долг из нотариального договора – на

основе нотариально заверенного договора перевода долга и т.д.

Следует указать на отсутствие в законодательстве каких-либо специальных

предписаний о форме перевода долга, возникших из устных сделок, а так же из

юридических фактов, не являющихся сделками. Очевидно, такие сделки могут

быть совершены и в устной форме, если иного не будет установлено соглашением

сторон (например, предварительным договором). Особо отмечаем, что возможности

совершения перевода долга в устной форме шире, чем возможность для уступки

таким образом требований, так как подтверждением устного договора перевода

долга всегда может стать факт обращения его сторон за согласием к кредитору.

Таким образом, можно заметить, что в вопросе о форме договора перевода долга

российское законодательство, как и в случае с договором уступки права

требования, придерживается теории зависимости формы договора перевода долга

от формы сделки, из которой возник долг.

М.М. Агарков высказал мнение о том, что форма договора о переводе долга не

должна находиться в зависимости от формы договора, являющегося основанием

возникновения переводимого долга. Оно основано на трактовке теории

«правопреемства» как процесса передачи прав и обязанностей. С этой точки зрения

перевод долга не изменяет содержания обязательства, в которое он входит, а

значит и не изменяет договора, являющегося основанием его возникновения. Акт

же, не являющийся изменением договора, не должен зависеть по своей форме от

формы этого договора.[60]

С этой позицией трудно согласиться. Рассматривая правопреемство в

обязательствах как процесс прекращения одних правоотношений и их замены

иными с идентичным содержанием, но с другим субъектным составом, мы вынуждены

будем придавать договору, прекращающему правоотношения в ту же форму, что

была и у договора, послужившего в свое время основанием их возникновения.

Теория зависимости формы договора перевода долга от формы договора, из которого

долг возник, противостоят две теории: общее правило о форме договоров

[61] и письменности. Но если в случае с договором цессии мы готовы

согласиться с выводом о том, что наиболее целесообразной и отвечающей

потребностям практики является теория письменности, то в отношении договора

перевода долга это решение не столь однозначно.

Главным соображением в пользу приоритета теории письменности в отношении

формы договора сингулярной цессии является то, что исполнение данного

договора не имеет никаких внешних проявлений, а следовательно, доказать его

иными доказательствами, кроме письменных, почти невозможно. Иное дело с

переводом долга: исполнение этого договора (платеж долга новым должником)

очевидно и никакому сомнению не подлежит, а то, что платеж был произведен

третьим лицом именно как новым должником, может быть доказано согласием

кредитора на замену должника. Иначе говоря, допущение заключение договоров

перевода долга не только в письменной, но и в устной форме не влечет тех

процессуальных проблем, которые возникли бы при аналогичном допущении,

сделанном в отношении договора цессии.

Вопрос о том, какую же из теорий – общего правила или зависимости следует

избрать для законодательного воплощения и практического применения, нуждается

в подробном специальном исследовании. На наш взгляд, следует сохранить

существующее положение вещей, то есть продолжать руководствоваться теорией

зависимости.

Вопрос о последствиях несоблюдения законодательных требований к форме

договора о переводе долга в науке не исследован. Тем немногие авторы,

которые его затрагивают, ограничиваются упрощенным толкованием – в том

смысле, что последствия эти общие: для простой письменной формы – запрет

ссылаться на свидетельские показания, а для нотариальной –

недействительность.

Таким образом, несоблюдение простой письменной формы перевода долгов,

возникших из договоров, для которых законом установлена обязанность

письменной формы под страхом недействительности, влечет недействительность

договоров о переводе соответствующих долгов (п. 2. ст. 162 ГК РФ).

Несоблюдение установленного законом правила о необходимости совершения

договора перевода долга, возникшего из нотариально удостоверенной сделки, в

нотариальной письменной форме влечет ничтожность договора перевода долга (п.

1 ст. 165 ГК РФ). Если же договор перевода долга возник из договора, для

которого законом установлена обязательность его государственной регистрации

под страхом его недействительности, следовательно, договор перевода долга

должен быть зарегистрирован в соответствующих государственных органах. Точно

так же решается вопрос и в ситуации, когда долг переведен из договора,

подвергнутого государственной регистрации, но в отношении, которого законом

не установлено следствие его недействительности по мотиву отсутствия

государственной регистрации, несмотря на это, договор перевода долга без его

государственной регистрации не считается заключенным (п. 3 ст. 433 ГК РФ).

Форма договора рассматривается как совокупность средств и способ изображения,

фиксации и передачи договорной информации, а сам термин «форма договора»

обобщенно характеризует совокупность действий, содержащих сообщение о

намерениях сторон вступить в договорные отношения на определенных условиях.

[62] Совокупность таких условий и составляют содержание любого

гражданско-правового договора.

Что касается содержания договора перевода долга, то, как мы уже говорили,

законодательное регулирование данного вопроса отсутствует. По этой причине

следует обратиться к общему понятию содержания договора, в соответствии с

которым содержанием должны считаться условия достигнутого соглашения.

Единственным же существенным (с точки зрения закона) условием всякого

договора, а значит и перевода долга, является условие о его предмете (ч. 2 п.

1 ст. 432 ГК РФ).

Предметом договора перевода долга может быть юридическая обязанность,

входящая в содержание обязательственных правоотношений. Предмет договора

должен быть индивидуализирован, с тем, что новый должник-приниматель вряд ли

может исполнить обязанность, если он не знает точно, что же это за

обязанность. Коль скоро приниматель по каким-то причинам не настоял на

индивидуализации, возлагаемого на него долга, нет никаких оснований

заставлять других лиц (в частности переводителя) заботиться об охране

интересов принимателя. Кредитору же, давая согласие на перевод долга, также,

имея в виду охрану своих собственных интересов, нелишне было бы вспомнить,

кто, в какой сумме и на каких условиях ему должен. Если кредитор этого не

сделал - никто кроме него самого не виноват, и помогать в восполнении

последствий его упущений ему никто не обязан.

Условие о встречном удовлетворении, эквиваленте, составляющем ближайшую

причину (основание) перевода долга, в договор помещать необязательно. Договор

перевода долга относиться к числу абстрактных сделок, а потому предполагается

действительным даже тогда, когда кредитор специально не доказывает его

основания. Обыкновенно основание перевода долга возникает и существует

задолго до совершения договора и, как правило, имеет кредитный характер. Так,

в практике нередки случаи перевода долгов поставщиками на покупателей в счет

товаров, когда-то отгруженных в кредит. Встречаются случаи перевода долгов,

инициируемые собственниками имущества, сдавшего его на хранение или в

управление на соответственно хранителя или управляющего. Безосновательный

перевод долга, а также перевод долга одной коммерческой организацией на

другую без получения последней какой-либо компенсации (безвозмездное

освобождение от обязанности) является недопустимым (п. 4 ст. 575 ГК РФ).

Содержание договора перевода долга, как правило, выражается словами:

«Переводитель (иногда – «Делегант) переводит, а Новый должник (Приниматель,

Делегат) возлагает на себя долг.». Было бы нелишним такое уточнение:

«Делегант переводит на Делегата, а Делегат возлагает на себя.».

Новый должник заинтересован в том, чтобы требовать установления в договоре

условия о сроке и порядке передачи ему переводителем документов,

удостоверяющих наличность и действительность имеющихся у него возражений,

которые могут быть противопоставлены кредитору. Без этих документов делегат

не сможет оградить свои законные интересы, например, ему придется совершать

платеж несуществующего долга в противоречии с условиями обязательства.

Моментом перевода долга по договору следует считать момент заключения

договора, если в нем самом не обусловлено иное. Момент перевода долга следует

отличать от момента замены должника в обязательстве: последним может быть как

момент заключения договора, так и момент получения прежним должником

согласия кредитора на перевод долга в зависимости, что произошло позднее.

Пока кредитор никак не выразил своего отношения к заключенному договору

перевода долга и даже после того, как кредитор прямо заявил о своем

несогласии с переводом долга, правоотношения возникшие, по договору между

должником, не изменяются и не прекращаются, если только изменение или

прекращение не предусмотрено договором. Новый должник остается обязанным

перед старым должником произвести исполнение кредитору, хотя последний, и

будет воспринимать такое исполнение как исполнение, производимое старым

должником. То есть новый должник, который не одобрен кредитором, занимает

позицию третьего лица, либо в случае получения требования от кредитора, -

позицию содолжника.

Таким образом, договор перевода долга содержит в качестве существенного

условия договора, одно – условие о предмете. Однако сторонам так же очень

важно достичь соглашения о моменте перехода обязанностей, поскольку, как мы

уже говорили, данное обстоятельство напрямую зависит от кредиторской реакции

на надлежащее сообщение, ибо до выражения кредиторской воли по вопросу о

замене должника отношения между должниками из договора перевода долга будут

находиться в неопределенном состоянии; во всяком случае, договор перевода

долга может длительное время не давать того результата, на который его

стороны рассчитывали.

4.3. Момент заключения договора перевода долга. Долги, не подлежащие переводу

Момент заключения договора имеет большое значение, поскольку именно с ним

законодатель связывает вступление договора в силу, то есть обязательность для

сторон условий заключенного договора.

Исключением является лишь случай, когда соглашением сторон предусмотрено, что

условия заключенного ими договора применяются и к отношениям, возникшим до

заключения договора (п. 1 и 2 ст. 425 ГК). Кроме того, с момента заключения

договора связаны и некоторые иные юридические последствия. В частности именно

на момент заключения договора устанавливаются правоспособность и

дееспособность лиц, заключивших договор; на этот момент определяется

соответствие заключенного договора требованиям закона (ст. 422 ГК). В

зависимости от момента заключения договора иногда решается вопрос о месте его

заключения, что имеет практическое значение во внешнеторговом обороте, так

как данное обстоятельство предопределяет применимое право.

В законодательстве различных стран встречаются два варианта определения

момента заключения договора: система получения акцепта, которой

придерживаются государства континентального права, и система отправления

акцепта, применяемая в англо-американском праве, а также в Японии.

В первом случае договор считается заключенным в момент получения лицом,

направившем оферту, уведомления об ее акцепте. Во втором случае акцепт

считается совершенным, и, следовательно, договор – заключенным в момент

отправления акцепта.[63]

Российское государство относится к государству континентального права.

Согласно п. 1 ст. 432 и п. 1 ст. 433 ГК РФ договор считается заключенным,

если между сторонами в требуемой в соответствующих случаях форме достигнуто

соглашение по всем существенным условиям договора. Внешнее достижение такого

соглашения выражается в получении оферентом акцепта своей оферты, а на

практике – в подписании договора обеими сторонами. Для заключения договора

имеет значение дата получения стороной, направившей оферту, ее акцепта. В

отношении договора на этот счет не содержится специальных правил, поэтому

следует руководствоваться общими положениями.

Стороны могут самостоятельно определить срок вступления договора в силу,

таким сроком может быть и момент получения согласия кредитора на замену

должника, хотя по общему правилу наличие или отсутствие данного момента на

наличие и действительность договора перевода долга влияния не оказывает.

С вышесказанным спорить не приходиться, в том, что, если законом не

предусмотрено иное, действуют общие правила заключения договора, однако

возникает вопрос: буде ли такой договор, заключенный между старым и новым

должниками являться договором перевода долга, юридическая природа которого

выражается в замене должника, без соответствующего согласия кредитора? До

того момента, пока кредитор не принял никакого решения, намеченных сторонами

договора последствий перевода в виде замены должника не происходит.

Участниками обязательственных отношений, долг из которых является предметом

договора, продолжают оставаться прежний должник (переводитель) и кредитор с

той лишь разницей, что кредитор может получить исполнение обязательства не от

старого должника, а от нового, точнее – от третьего лица (принимающего долг

на себя). Принимающий долг, до того момента, кредитор не выразит своего

отношения к данному договору, по отношению к кредитору занимает позицию

третьего лица. С этой точки зрения данный договор следует расценивать как

договор в пользу третьего лица, каковым в данном случае является кредитор.

Таким образом, любое лицо вправе переложить любые свои долги на плечи любого

лица, пожелавшего их на себя возложить, без всяких разрешений. Точно так же

никто не вправе запретить, кому бы то ни было договориться с третьим лицом об

обязанности последнего перед собственным кредитором. Но для определения

последствий, для того, чтобы уточнить, становиться ли приниматель обязанным

не только перед старым должником, но и перед кредитором, прекращается ли

долг первоначального должника и заступает ли приниматель на его место,

необходимо знать отношение кредитора к состоявшемуся переводу долга. Данное

положение необходимо признать за особенность договора перевода долга.

Необходимость согласия кредитора объясняет и еще одну особенность договора

перевода долга: так как кредитор не даст никогда согласия на перевод долгов,

в которых существенным для него элементом является кредитоспособность

конкретного должника, гражданский кодекс, по этой причине, не ограничивает

круг долгов, которые могут быть предметом перевода.

Вместе с тем в литературе встречается иная точка зрения, согласно которой

необходимость в законодательном определении перечня долгов, которые не могут

переводиться, все же существует.[64]

Однако ни одного примера авторы этой точки зрения не приводят, поэтому, на наш

взгляд, следует допустить возможность изъятия отдельных типов долгов из числа,

допускающих замену должника. Соображения, которыми это изъятие может быть

обосновано, идентичны тем, которые положены в основу запрета уступки отдельных

требований. Подобно тому, как государство может быть заинтересовано в

неразрывной связи некоторых требований с личность конкретных кредиторов, так же

с точки зрения публичного порядка может быть нежелательным и перевод долгов

определенного типа.

Например, в социалистический период развития российского гражданского

законодательства советскими учеными единодушно отмечалась недопустимость

перевода долгов из хозяйственных договоров в силу противоречия такого

перевода принципам планового хозяйства. В подобной ситуации, то есть, если

перевод противоречит закону, должник не вправе его осуществлять даже с

согласия кредитора.

Толкуя отдельные предписания действующего российского законодательства, можно

прийти к выводу о противоречии перевода некоторых долгов нормативным

предписаниям. Например, в случае перевода любых долгов на лицо, признанное

банкротом, без согласия временного, внешнего или конкурсного управляющего,

такой перевод противоречил бы закону «О несостоятельности (банкротстве)». Не

допускается перевод любых долгов на малолетних (противоречит ст. 28 ГК РФ),

перевод долгов, законодательно связанных с правовым статусом определенного

лица, в качестве примера можно привести перевод обязанностей по зачислению,

перечислению, списанию денег с банковского счета на организацию, не

являющуюся банком, долга из акции на организацию не являющуюся хозяйственным

обществом, долга хранителя по хранению вещи, долга доверительного

управляющего по управлению имуществом, долга из трудового договора,

алиментного обязательства, долгов по публично-правовым обязательствам, в

частности по обязательствам налоговым, обязательствам кредитных организаций

по внесению средств в фонды обязательных резервов ЦБ РФ.

Белов В.А. называет еще одну категорию долгов, которые не могут быть переведены

без специального разрешения, речь идет о переводе долга, подлежащего уплате в

иностранной валюте, без специального разрешения Банка России, что, по его

мнению, противоречит п. 7-10 ст. 1 и п. 1, 2 с. 6 Закона РФ от 9 октября 1992г.

«О валютном регулировании и валютном контроле».

[65] Такой вывод автор делает, видимо на основании того, что перевод долга

является валютной операцией, требующей специального разрешения, то есть

получения лицензии ЦБ РФ. Однако судебная практика придерживается иной точки

зрения.

По делу № А-32-14537/99-24/31 (вх. Ф08-195/2000) ОАО «Мосбизнесбанк», ООО «МП

Абрис» и ОАО «Новороссийскрыбпром» заключили договор перевода долга по

кредитному договору в иностранной валюте с ООО «МП Абрис» на ОАО

«Новороссийскрыбпром».[66]

Как одно из оснований ничтожности договора перевода долга суд указал то, что

договор является валютной операцией, требующей лицензирования, в то время как

его участники лицензии не имеют.

Кассационная инстанция указала, что данные выводы ошибочны. В соответствии с

подпунктом «а» пункта 7 статьи 1 ФЗ «О валютном регулировании и валютном

контроле» валютные операции являются операции, связанные с переходом права

собственности на валютные ценности, в том числе операции, связанные с

использованием в качестве средства платежа иностранной валюты и платежных

документов в иностранной валюте.

Договор перевода долга не является операцией, связанной с переходом права

собственности и иных прав на валютные ценности. Договор перевода долга

переводит обязанности по кредитному договору, который сам по себе не является

валютной операцией, с одного лица на другое. Валютной операцией в кредитном

договоре является выдача кредита в иностранной валюте, его получение,

последующие платежи в погашение кредита. Поэтому кредитный договор и перевод по

нему долга могут не соответствовать валютному законодательству в том случае,

если последнему не соответствуют предусмотренные договорами валютные операции.

Президиум Высшего Арбитражного Суда установил: «при разрешении спора суд

обоснованно указал, что к ответчику перешло не право собственности на валютные

ценности, а право требованию по кредитному договору, исполнение по которым не

создает обязанности платежей в иностранной валюте».

[67]

Спорным договором перевода долга передавалась обязанность погасить

задолженность по валютному кредиту, то есть предполагалось осуществление

платежей в иностранной валюте по кредиту, выданному на срок более 180 дней.

В соответствии со статьей вышеназванного Закона текущие валютные операции

осуществляются резидентами (каковыми являются участники спорной сделки) без

ограничений, а валютные операции, связанные с движением капитала,

осуществляются в порядке, установленным Банком России. Статьей 1 (п. 10)

Закона предоставление и получение финансовых кредитов на срок более 180 дней,

иные валютные операции, не являющиеся текущими (предусмотренными п. 9),

являются валютными операциями, связанными с движением капитала.

В соответствии с пунктом 1 Положения об изменении порядка проведения в

Российской Федерации некоторых видов валютных операций от 24.04.96г. № 39,

утвержденного приказом Банка России от 24.04. 96г. № 02-94, ряд валютных

операций, связанных с движением капитала, в том числе предусмотренный пунктом

1.18 возврат кредитов в иностранной валюте на срок свыше 180 дней

уполномоченным банкам, имеющим полномочия по предоставлению кредитов в

иностранной валюте, равно как и прием процентов за пользование такими

кредитами, осуществляются без разрешения Банка России.

Таким образом, валютные операции по погашению задолженности по кредитному

договору на срок свыше 180 дней не требуют разрешения Банка России, а спорный

договор, переводящий на другое лицо обязанность по кредитному договору

совершать такие валютные операции, не противоречит валютному

законодательству.

Подводя итог можно сделать следующие выводы. На наш взгляд, законодатель

обоснованно не определяет перечень долгов, которые не могут быть предметов

перевода, поскольку перевод долга не может состояться без согласия кредитора,

а кредитор в свою очередь никогда не согласиться на перевод долгов, перевод

которых прямо запрещен действующим законодательством, так как сам договор

перевода такого долга будет ничтожным, а значит, кредитор не достигнет

предполагаемого результата своего согласия, не обеспечит появление нового

должника.

Заключение

Развитие института перемены лиц в обязательствах, возникающих в коммерческих

отношениях, использующего цессию и перевод долга, представляется, будет

охватывать все большие сферы экономики. Развитие динамичных экономических

отношений невозможно без создания точной и действенной нормативной базы.

Законодательное регулирование рассматриваемого института в настоящий момент

находит много как теоретических, так и практических проблем, а также явных

пробелов в законе. Широкая диспозитивность, сочетающаяся с противоречивостью

норм регулирующих перемену лиц в обязательствах, возникающих в коммерческих

отношениях, также не улучшает правовое регулирование отношений сторон.

По сравнению с действующим законодательством нормы ГК РСФСР не претерпели

существенных изменений и вошли в ГК РФ в том же контексте. Изменение же

экономических отношений в качественном изменении, а также объеме

использования института цессии в настоящей ситуации в правовом обеспечении

деятельности экономических субъектов, привели к росту использования цессии в

экономической деятельности в несравнимо большем количестве. Возникший кризис

неплатежей в производственно-экономической сфере вызвал широкий интерес к

использованию различных схем взаимозачетов, продажи долгов и т.п. с

использованием института цессии. При формировании ГК РФ законодатель, как

представляется, не уделил должного внимания этому институту, по сравнению с

иными, более классическими, институтами экономических правоотношений.

Показательным доводом здесь можно назвать, например, что высшим судебным

инстанциям приходится обосновывать позицию, относительно объема прав

требования исходя из толкования только названия главы ГК.

Глава 24 ГК устанавливает общие правила уступке прав требования и переводе

долга, но само обязательство, в котором происходит передача права требования,

регулируется не столько гл. 24 ГК, сколько нормами об отдельных видах

обязательств и замена стороны в обязательстве не означает замену системы

правовых норм подлежащих применению в деле. Глава 24 ГК РФ регулирует только

отношения по перемене лиц в обязательстве, но не затрагивает сущности самого

обязательства и ограничение объема возражений должника закрепленное в ст. 386

ГК, устанавливает только общую норму, не изменяя существа обязательства, так

же как и в случае перевода долга, новый должник, руководствуясь отношениями

между первоначальным должником и кредитором, вправе выдвигать возражения, за

исключением ограничения этого права, в случае цессии моментом получения

уведомления о переходе права.

Вопрос специальной правосубъектности кредиторов при осуществлении цессии в

настоящее время находит большое количество неодинаковых разрешений в научных

трудах. Решение данного вопроса лежит, как мне представляется, в рассмотрении

правовой природы обязательства, в котором происходит замена кредитора, а

также правовой природы сделки включающей цессию. Судебная практика в

большинстве случаев идет по данному пути, но встречающиеся ошибки в судебных

решениях связаны с некачественным исследованием правоотношений сторон цессии.

Желательно по данному вопросу получить комплексное разъяснение высших

судебных инстанций направляющее судебную практику при разрешении споров

вытекающих из отношений перемены лиц в обязательствах.

Объем уступаемого права требования, является одним из самых дискуссионных

вопросов. Возможность уступки части обязательств, допускаемая радом авторов,

заслуживает определенного внимания. Сложившаяся судебная практика не

допускает уступки части права требования по мотивам необходимости полной

перемены лица в обязательстве, в том объеме, в котором оно существовало на

момент перехода права. Поддерживая данную позицию, нельзя отрицать

положительных моментов в позиции оппонентов. Во-первых: законодатель не

совсем точно регламентировал данные правоотношения (в главе 24 ГК не

содержится прямого запрета на уступку части обязательства, а судебная

практика строится на анализе названия главы 24 ГК РФ). Во-вторых, при

соблюдении принципов неизменности содержания обязательственных правоотношений

и недопущения неблагоприятных последствий для должника, уступка части

обязательства, как подъинститут цессии будет способствовать либерализации

экономики и увеличению скорости экономического оборота, что даст

положительный экономический эффект. Несмотря на сложившуюся судебную

практику, уступка части права требования, в принципе возможна в денежных

обязательствах, при соблюдении гарантий прав должника. При выработке

необходимых норм, гарантирующих неизменность правового положения должника,

указанные отношения можно урегулировать в изменениях главы 24 ГК.

Широкое распространение института перемены лиц в обязательствах в

коммерческих отношениях, привело к широкому использованию договоров,

включающих цессию. Вместе с тем малая изученность данного института и редкая

применимость данных отношений ранее, способствуют возникновению большого

количества ошибок при оформлении правоотношений сторон. При разработке

проектов документов, оформляющих цессию необходимо уделять большее внимание

определению обязательства, в котором происходит смена кредитора, а также

существу правоотношений, в рамках которых происходит цессия.

Правоприменительная практика разрешения экономических споров, возникающих при

рассмотрении судами вопросов возможности уступки перемены лиц в длящихся

обязательствах, в целом заслуживает положительной характеристики. Но

необходимо отметить неточности, связанные с обобщением данного рода

правоотношений, по существу длящихся с правоотношениями связанными с ними, но

по характеру не длящимися. Необходимо уточнить позицию высших судебных

инстанций, в части признания не противоречащей законодательству уступку права

требования в обязательствах, связанных с длящимися обязательствами (например,

в обязательстве по оплате поставленной электроэнергии за прошедший период, в

случае помесячной или поквартальной оплаты).

Позиция высших судебных инстанций в рассмотрении вопроса уступки прав в

длящихся обязательствах, выражена в прямом указании на невозможность уступки

прав требования в связанных обязательствах, без прекращения остальных

обязательств по договору, на котором основывается обязательство. Эту позицию

частично пытались компенсировать авторы, указанные в соответствующем разделе

настоящей работы, предлагая такую конструкцию договора цессии, в котором

одновременно с передачей прав требования происходит перевод долга. Но обе

позиции не выдерживают критики в связи с объединением понятий обязательства и

договора. В первой обосновывается выделение одного обязательства из договора,

во второй фактически изменение лиц в договоре – т.е. в нескольких связанных

обязательствах. Основным мотивом указанных выводов можно выделить стремление

обеспечить неизменное правовое положение должника и недопущение возложения на

него дополнительных обязанностей. Представляется, что позиция судебной

практики должна быть пересмотрена в направлении разграничения понятий

обязательства и договора при рассмотрении отношений перемены лиц в

обязательствах и исследовании обстоятельств экономических споров в этом

направлении.

Несмотря на достаточное количество разъяснений по вопросу возмездности

цессии, встречаются ошибки правоприменительной практики, связанные с

недостаточным пониманием института цессии, выраженные в виде, как требования

обязательной возмездности цессии, так и наоборот требования обязательной

безвозмездности. Но положительная тенденция, наметившаяся в последние 2-4

года, позволяет сделать вывод, что в ближайшее время ошибки

правоприменительной практики при рассмотрении данного вопроса не найдут

своего места.

Рассматривая вид договора, включающего цессию, представляется необходимым

отметить, что при разработке документов, оформляющих сделку, как правило, не

указывается вид договора. Необходимо, при формировании условий договоров

больше уделять внимание отношениям сторон, опосредованно связанных с цессией,

и указывать не только вид договора, но также и правовые нормы, подлежащие

применению. Большинство споров, как показывает анализ практики по данному

вопросу, связаны с неправильным составлением договоров. Наименование договора

“цессии” не содержит указания на правоотношения сторон сделки, поэтому суду

при рассмотрении спора приходится квалифицировать данный договор, в

соответствии с особенной частью ГК. Более подробное разрешение этого вопроса

можно провести в рамках уточняющей судебной практики и разъяснений высших

судебных инстанций.

С развитием налогового законодательства, почти исчерпаны спорные вопросы,

связанные с налогообложение уступки прав требования. В принятых главах ч. 2

НК РФ, достаточно точно охарактеризован механизм налогообложения. Создание

такого механизма оценки прав требования, является необходимым инструментом

при разрешении вопросов налогообложения цессии.

Таким образом, уступка права требования и перевод долга находят все больше

применения в практике. С целью недопущения ошибок при оформлении этих

отношений следует более внимательно относиться к существу данных сделок,

предмету, объему передаваемых прав (долгов).

Развитие правового института перемены лиц в обязательстве ставит вопрос как о

необходимости более четкого законодательного регулирования, так и о

совершенствовании правоприменительной практики.

Список используемых источников:

1. Специальная литература:

1. Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.,

1940. С. 24.

2. Анненков К.Н. Система русского гражданского права Т. III. Права

обязательственные. Спб., 1901. С. 206-207.

3. Белов В.А. Правопреемство в связи с законодательной концепцией

квалификации имущества прав как объектов гражданских прав //

Законодательство. 1998. № 9. С. 34-43.

4. Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2000. 16-19.

5. Белов В.А. Уведомление должника об уступки права требования //

Законодательство. 2001. № 7. С. 30-36.

6. Белов В.А. Поручительство: Опыт теоретической конструкции и обобщения

арбитражной практики // Законодательство. 1998. № 7. С. 19-25.

7. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. –

М.: Статус, 1997. 899с.

8. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: кн. 2: Договоры о

передаче имущества. М., 2000. 840с.

9. Беляцкий С.А. Частное право в основных принципах: Курс гражданского

права. Каунас. 1928. С. 427-428.

10. Вагацума С., Ариидзуми Т. Гражданское право Японии. Кн. 1. М., 1983. 890с.

11. Ващятко А.В. Общая характеристика договора уступки: в сб. «Актуальные

проблемы правоведения». Вып. 2. Ярославль. 2000. 29-36.

12. Габов А. Некоторые проблемные вопросы уступки права // Хозяйство и право.

1999. № 4. С. 12-17.

13. Годэмэ Е. Общая теория обязательств. М., 1948.

14. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Научно-

практический комментарий. /Авт. кол-в Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П.

Мозолин. 681с.

15. Гражданское право. Учебник. Т. 2, полутом 1, 2-е издание, переработанное

и дополненное / под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого. М. 1997. 681с.

16. Ефимова Л.Г. Банковские сделки М. 2000. 433с.

17. Каганцов Я.М. Права поручителя, исполнившего обязательство //

Законодательство. 2002г. № 8. С. 50-56.

18. Коваленко Н.И. Советское гражданское право. Т. 1. М.: Юрид. лит. 1979. 950с.

19. Ломидзе О. Уступка права (цессия) // Российская юстиция. 1998. № 5. С.

15-20.

20. Ломидзе О. Переход прав кредитора к другому лицу на основании закона //

Российская юстиция. 1998. № 12 С. 13-16.

21. Масляев А.И. Советское гражданское право. Т. 1. М.: Юриздат. 1965. 679с.

22. Май С.К. Очерк общей части буржуазного обязательственного права. М.,

1953. С. 196.

23. Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 2 (по испр. и доп. изд. 1902г.)

М., 1997. 897с.

24. Научно-практический комментарий к части первой Гражданского кодекса

Российской Федерации / Под. общ. ред. В.Д. Карповича. 865с.

25. Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР. / отв. ред. С.Н. Братусь и О.Н.

Садиков, 3-е изд. М., 1982. С. 670с. (автор комментария М.И. Брагинский)

26. Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общие учения об обязательстве. М., 1950. 934с.

27. Новицкий И.Б. Римское право. М., 1993. 877с.

28. Новоселова Л.А. Уступка права требования по договору (теория и практика).

// Законодательство. 1997. № 6. С. 40-49.

29. Новоселова Л. А. Перемена лиц в обязательстве // Гражданин и право. 2001.

№ 12. С. 19-22.

30. Почуйкин В.П. Некоторые вопросы уступки права требования в современном

гражданском праве. // Хозяйство и право. 2000. № 1. С. 50-57.

31. Рыжаков А.П. О спорах, связанных с переменой лиц в обязательстве //

Вестник ВАС. 2002г. № 12. С. 54.

32. Саватье Р. Теория обязательств: Юридический и экономический очерк / пер.

с фр. Л.О. Халфиной. М., 1972. 675с.

33. Свириденко О. Перемена лиц в обязательстве // Российская юстиция. 1999. №

9. С. 19-22.

34. Украинский Р.В. Правовая природа перемены лиц в обязательстве //

Аудиторские ведомости. 1998. № 10. С. 15-17.

35. Хохлов С.А. Правовое обеспечение выбора предприятиями надлежащей формы

хозяйственных договоров // правовые средства реализации самостоятельности и

инициативы производственных объединений и предприятий. Свердволск. 1998. С.

47-55.

36. Халфина Р.О. Гражданское и торговое право капиталистических государств:

Учебник. 2-е издание, переработанное и дополненное. М., 1984. С. 264-265.

37. Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере

частного прав. М. 1998. Т. 2. С. 897с.

38. Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. /

Монография. Л. 1962. 578с.

39. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изд. 1907г.) М.:

Спарк, 1995. 681с.

2. Правовые акты и материалы юридической практики:

1. Конституция РФ от 12 декабря 1993 года // Российская газета, 1993, 25 декабря

2. Гражданский кодекс РСФСР от 11 июня 1964 года. //Ведомости Верховного

Совета РСФСР, 1964, № 24, ст. 406; 1966 , № 32, ст. 771; 1973, № 51, ст.

1114; 1974, № 51, ст.1346; 1986, № 23, ст. 638; 1987, № 9, ст. 250; 1988, №

1, ст. 1; 1991, № 15, ст. 494; 1992, № 15, ст. 768; 1992, № 29, ст. 1689;

1992, № 34, ст. 1966.

3. Гражданский кодекс Российской Федерации (части первая, вторая и третья) (с

изм. и доп. от 20 февраля, 12 августа 1996 г., 24 октября 1997 г., 8 июля, 17

декабря 1999 г., 16 апреля, 15 мая, 26 ноября 2001 г., 21 марта 2002 г.) //

Собрание законодательства Российской Федерации от 5 декабря 1994 г., № 32,

ст. 3301

4. Основы Гражданского Законодательства Союза ССР и республик (утв. ВС СССР

31 мая 1991 г. № 2211-I) (с изм. и доп. от 9 июля 1993 г., 30 ноября 1994 г.,

26 января 1996 г., 26 ноября 2001 г.) //Ведомости ВС СССР от 26 июня 1991 г.,

№ 26, ст. 733.

5. Федеральный закон от 11 февраля 2002 г. N 18-ФЗ «О внесении изменений и

дополнений» в Федеральный закон «Об ипотеке (залоге недвижимости)». //

Собрание законодательства. 2002. № 2. С. 2735.

6. Федеральный закон от 29 января 2002 г. N 10-ФЗ «О внесении изменений и

дополнений» в Федеральный закон «О лизинге». // Собрание законодательства.

2002. № 54. Ст. 5687.

7. Закона РФ от 9 октября 1992г. «О валютном регулировании и валютном

контроле». // Собрание законодательства. 1992. № 34. Ст. 3023.

8. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 мая 1999г.

№8352/98 // Текст постановления официально опубликован не был. СПС «Гарант»

9. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда от 19 декабря 2000г.

№4131/00 // Вестник Высшего Арбитражного Суда. 2000г. № 9. С. 20.

10. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 5 июня 2001г. №

8303/00 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. № 11. С. 76.

11. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ ОТ 10 ЯНВАРЯ 2001Г.

№ 5040/00 // Вестник Высшего Арбитражного Суда. 2001. № 11. С. 32.

12. Совместное постановление пленумов Верховного Суда РФ и Высшего

Арбитражного Суда РФ от 18 октября 1998г. № 13/14 «О практике применения

положения Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за

пользование чужими денежными средствами». //Вестник Высшего Арбитражного Суда

Российской Федерации, 1998 г., № 11, специальное приложение к "Вестнику

Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации", 2001 г., № 1.

13. Приложение к информационному письму Президиума ВАС от 28.07.2000г. «Обзор

практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с договорами на

участие в строительстве» № 56 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской

Федерации. 2000. № 3 С. 21.

14. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-западного округа от

31 июля 2000г. № А-56-5311 // СПС «Гарант».

15. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-западного округа от

27 июня 2000г. № А56-32777/99 // СПС «Гарант».

16. Постановление кассационной инстанции Федерального арбитражного суда

Поволжского округа от 2 февраля 2002г. № А57-7840/01-6 // СПС «Гарант».

17. Постановление кассационной инстанции Федерального суда Поволжского округа

от 18 декабря 2001г. № А55-2008/01-14 // СПС «Гарант»

18. Постановление кассационной инстанции Федерального арбитражного суда

Поволжского округа от 18 декабря 2001г. № А55-2008/01-14 // СПС «Гарант».

19. Большая юридическая энциклопедия. Электронная версия системы Кодекс.

[1] Свириденко О. Перемена лиц в

обязательстве // Российская юстиция. 1999. № 9. С. 19.

[2] Украинский Р.В. Правовая природа

перемены лиц в обязательстве //Аудиторские ведомости. 1998. № 10. С. 15.

[3] Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общие учения об обязательстве. М., 1950. С. 233.

[4] Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 225.

[5] Украинский Р.В. Указ. соч. С. 133.

[6] См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского

гражданского права (по изд. 1907 г.). М.: Спарк, 1995. С. 288.

[7] Ломидзе О. Уступка права (цессия) //Российская юстиция. 1998. № 5. С. 14.

[8] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 287

[9] Мейер Д.И. Русское гражданское право.

Ч. 2 (по испр. и доп. Изд. 1902г.) М., 1997. С. 115

[10] Коваленко Н.И. Советское гражданское

право. Т. 1. М.: Юрид. лит., 1979. С. 450. См. также: Масляев А.И. Советское

гражданское право. Т. 1. М.: Юриздат, 1965. С. 473 и др.

[11] См.: Комментарий к Гражданскому

кодексу РСФСР. / Отв. ред. С.Н. Братусь и О.Н. Садиков, 3-е изд. М., 1982. С.

260, 262 (автор комментария М.И. Брагинский).

[12] Май С.К. Очерк общей части

буржуазного обязательственного права. М.,1953. С. 196.

[13] Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в

сравнительное правоведение в сфере частного права. М.,1998. Т.2. С. 160

[14] Ломидзе О. Указ. соч. С. 13.

[15] Свириденко О. Указ. соч. С. 21

[16] Казанцев М.Ф. Указ. соч. С. 25

[17] Брагинский М.И. , Витрянский В.В.

Договорное право: Общие положения. – М.: Статус, 1997. С. 70.

[18] Новоселова Л.А. Уступка права

требования по договору (теория и практика) // Законодательство, 1997, № 6. С.

40.

[19] Почуйкин В.П. Некоторые вопросы

уступки права требования в современном гражданском праве. // Хозяйство и право.

2000. № 1. С. 57.

[20] Габов А. Некоторые проблемные

вопросы уступки права. // Хозяйство и право. 1999. № 4. С. 12.

[21] См., напр., Ефимова Л.Г. Банковские

сделки. М. 2000. С. 238; Ващатко А.В. Общая характеристика договора уступки: в

сб. «Актуальные проблемы правоведения». Вып. 2. Ярославль. 2000. С. 29.

[22] Брагинский М.И., Витрянский В.В.

Договорное право: кн. 2: Договоры о передаче имущества. М., 2000. С. 346.

[23] Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М. 2000. С. 16-19.

[24] Постановление Президиума Высшего

Арбитражного Суда РФ от 11 мая 1999 г. №8352/98 //Текст постановления

официально опубликован не был. СПС «Гарант».

[25] Постановление Федерального

арбитражного суда Северо-западного округа от 31 июля 2000г. № А56-5311/2000 //

СПС «Гарант».

[26] Постановление кассационной инстанции

Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 2 февраля 2002г. №

А57-7840/01-6 // СПС «Гарант».

[27] См.: Саватье Р. Теория обязательства М., 1972. С. 377.

[28] Эту оговорку делают С.А. Беляцкий, И. Колер и И.Б. Новицкий

[29] См.: Анненков К.Н. Система русского

гражданского права. Т. III. Права обязательственные. Спб., 1901. С. 206-207;

Беляцкий С.А. Частное право в основных принципах: Курс гражданского права.

Каунас, 1928. С. 427-428.

[30] Белов В.А. Уведомление должника об

уступке права требования. //Законодательство. 2001г. № 7. С. 30.

[31] Гражданский кодекс Российской

Федерации. Часть первая: Научно- практический комментарий / Отв. Ред. Т.Е.

Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. С. 583; Научно практический комментарий к

части первой Гражданского кодексаРоссийской Федерации / Под общ. Ред. В.Д.

Карповича. С. 475, 477.

[32] Анненков К.Н. Указ. соч. С.207.

[33] Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 290-291.

[34] См.: Агарков М. М. Обязательство по

советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 24.

[35] Постановление Федерального

арбитражного суда Северо-Западного округа от 27 июня 2000г. № А56-32777/99 //

СПС «Гарант»

[36] Постановление Постановление

кассационной инстанции Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 18

декабря 2001г. № А55-2008/01-14 // СПС «Гарант.

[37] Постановление Президиума Высшего

Арбитражного Суда РФ от 5 июня 2001 № 8303/00 // Вестник Высшего Арбитражного

Суда РФ. 2001. № 11 С. 76.

[38] Рыжаков А.П. О спорах связанных с

переменой лиц в обязательстве // Вестник Высшего Арбитражного Суда. 2002г. №

12. С. 54.

[39] Новоселова Л.А. Перемена лиц в

обязательстве. // Гражданин и право. 2001. № 12. С. 19.

[40] Приложение к информационному письму

Президиума ВАС от 28.07.2000г. «Обзор пракики разрешения арбитражными судами

споров, связанных с договорами на участие в стороительстве» № 56 // Вестник

ВАС РФ 2000. № 3 С.21.

[41] www.akdi.ru/base/arbitr/

[42] Большая Российская юридическая

энциклопедия. Электронная версия системы Кодекс.

[43] Новоселова Л.А. Указ. соч. С. 45

[44] Постановление Президиума Высшего

Арбитражного Суда от 19 декабря 2000г. № 4131/00 // Вестник Высшего

Арбитражного Суда. 2000г. № 9. С. 20.

[45] Белов В.А. Правопреемство в связи с

законодательной концепцией квалификации имущественных прав как объектов

гражданских прав. // Законодательство. 1998. № 9. С. 43.

[46] См.: Черепахин Б.Б. Правопреемство

по советскому гражданскому праву. / Монография. Л.,1962. С. 8

[47] Комментарии к Гражданскому кодексу РСФСР. Указ. изд. С. 259.

[48] См.: Ломидзе О. Переход прав

кредитора к другому лицу на основании закона. // Российская юстиция. 1998. №

12. С. 14.

[49] См.: совместное Постановление

пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 октября 1998г.

№ 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской

Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами». // СПС

«Гарант»

[50] См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 581.

[51] См.: Белов В.А. Поручительство:

Опыт теоретической конструкции и обобщения арбитражной практики. //

Законодательство. № 7. 1998. С. 25.

[52] См.: Белов В.А. Поручительство:

Опыт теоретической конструкции и обобщения арбитражной практики. С. 200

[53] Каганцов Я.М. Права поручителя,

исполнившего обязательство. // Законодательство. 2002г. № 8. С. 56.

[54] Белов В.А. Правопреемство в связи с

законодательной концепцией квалификации имущественных прав как объектов

гражданских прав. С. 32.

[55] См.: Белов В.А. Договор перевода

долга в российском гражданском праве. // Законодательство. 2000г. № 9. С. 16.

[56] Брагинский М.И., Витрянский В.В.

Указ. соч. С. 379; Саватье Р. Теория обязательства М., 1972. С. 377.

[57] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 473.

[58] См.: Агарков М.М. Перевод долга. // Право и жизнь. 1923. № 3. С. 29-30

[59] Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 228.

[60] Агарков М.М. Указ. соч. С. 35.

[61] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 380

[62] См.: Хохлов С.А. Правовое

обеспечение выбора предприятиями надлежащей формы хозяйственных договоров //

Правовые средства реализации самостоятельности и инициативы производственных

объединений и предприятий. Свердловск. 1998. С. 47-55

[63] См.: Халфина Р.О. Гражданское и

торговое право капиталистических государств: Учебник. 2-е издание,

переработанное и дополненное. М., 1984. С. 264-265.

[64] Вагацума С., Ариидзуми Т.

Гражданское право Японии. Кн. 1. М., 1983. С. 323.

[65] См.: Белов В.А. Договор перевода

долга в российском гражданском праве. С. 20.

[66] Рыжаков А.П. Указ. соч. С. 75.

[67] Постановление Президиума Высшего

Арбитражного Суда РФ от 10 января 2001г. № 5040/00 // Вестник Высшего

Арбитражного Суда. 2001. № 11. С. 32.

Страницы: 1, 2, 3, 4