Диплом: Процедура заключения международных договоров

праве и смежных правах» 1993 г. Еще один пример правитель­ственного решения о

присоединении к международным договорам связан с участием Российской Федерации

в конвенциях Совета Европы в облас­ти образования. Правительство приняло

предложение Министерства иностранных дел, согласованное с рядом других

федеральных органов исполнительной власти, о присоединении Российской Федерации

к Ев­ропейской конвенции об эквивалентности дипломов, дающих право на

поступление в высшие учебные заведения, от 11 декабря 1953 г. и Прото­колу к

ней от 3 июня 1964 г. , а также к Европейской конвенции об акаде­мическом

признании документов об университетском образовании от 14 декабря 1959 г.

[41]

Присоединение к международным договорам межведомственного характера

осуществляется в порядке, предусмотренном для заключения таких договоров. Это

означает, что решение о проведении переговоров о присоединении к

межведомственному договору принимается Правитель­ством, а решение о

присоединении к нему - федеральным министром, ру­ководителем иного

федерального органа исполнительной власти, в ком­петенцию которых входят

вопросы, регулируемые договором, по согла­сованию с Министерством иностранных

дел; Правительство принимает решение о присоединении к межведомственному

договору, если соответ­ствующие вопросы имеют важное значение для

государственных интере­сов РФ.

От присоединения нужно отличать акт подтверждения государством своего участия в

международном договоре. Такое подтверждение становится необходимым, когда по

различным причинам, например в случае правопреемст­ва, другие участники

договора могут усомниться в уча­стии государства в данном договоре. Так, в 1955

году Советский Союз заявил о признании ратифицированных Россией Гаагских

конвенций и деклараций 1899 и 1907 го­дов «в той мере, в какой эти конвенции и

декларации не противоречат Уставу ООН, и если они не были измене­ны или

заменены последующими международными согла­шениями, участником которых является

СССР[42]».

Вскоре после Великой Октябрьской социалистической революции в соответствии с

ленинским Декретом о мире Советское государство признало для себя силу или

дей­ствие ряда гуманитарных конвенций. Так, Постановле­нием СНК РСФСР от 30 мая

1918 г. были признаны Же­невские и другие конвенции Красного Креста. В 1925

го­ду СССР были признаны: конвенции 1904 и 1906 годов об освобождении

госпитальных судов от портовых или иных сборов, Гаагская конвенция 1907 года о

примене­нии к морской войне начал Женевской конвенции 1906 го­да; в 1926 году –

Брюссельские конвенции 1910 года относительно столкновения судов и оказания

помощи и спасания на море, конвенция 1884 года по охране подводных телеграфных

кабелей, конвенция 1911 года об охра­не котиков и др.

[43]

В 1958 году так же поступила в отношении Гаагских конвенций Германская

Демократическая Республика как одно из государств-правопреемников прежней

Германии — участника Гаагских конвенций. То обстоятельство что правительство

Нидерландов в качестве депозитария учинило опрос других участников конвенций

относитель­но участия в них ГДР, ни в какой степени не может из­менить того

факта, что Германская Демократическая Республика являлась участником Гаагских

конвенций 1899 и 1907 годов. В 1976 году это участие было вновь подтверждено

ГДР с началом действия присоединения 22 декабря 1958 г.

[44]

Как видно, вопросы, связанные с подтверждением уча­стия в международном

договоре, обычно возникают в связи с правопреемством, поэтому они

регулируются не Венской конвенцией 1969 года о праве международных договоров,

а Венской конвенцией 1978 года о правопре­емстве государств в отношении

международных догово­ров.

В РФ этот вопрос дополнительно урегулирован в ФЗ «О международных договорах

РФ». П. 3 ст.1 Закона гласит, что закон распространяется на международные

договоры, в которых РФ является стороной в качестве государства-продолжателя

СССР. Это понятие является новым в международно-правовой практике. При

образовании на месте одного государства нескольких новых говорят о

государствах-правопреемниках. Между ними распределяются международные права и

обязанности прекратившего существование государства. Применительно к СССР

такими правопреемниками являются государства- бывшие союзные республики. Что

касается России, то статус правопреемника не мог удовлетворить ни ее, ни

другие государства, ни международное сообщество в целом. Поэтому по взаимному

соглашению государств за РФ был признан особый статус «государства-

продолжателя», в силу которого она заняла в международной системе место СССР,

взяв на себя основную массу его прав и обязанностей.

§5. Принятие, утверждение международных договоров.

Принятие международного договора – это особая форма, посредством которой

государство выражает в международном плане свое согласие на его

обязательность для себя.

В таком понимании принятие международного дого­вора нужно отличать от

принятия текста договора, кото­рое было рассмотрено выше. Как уже говорилось,

принятие текста договора относится именно к тексту. Голосуя за договор,

государства принимают его текст, но не выражают еще согласия с вытекающими из

него обязательствами. Принятие обязательств но дого­вору происходит на

последующих стадиях процесса за­ключения международного договора, о которых

уже го­ворилось (подписание, ратификация и присоединение) и о которых еще

пойдет речь дальше.

Выражение «принятие международного договора» — сравнительно новое в

международном праве. Однако но­визна здесь скорее терминологическая, чем по

существу. Об этом свидетельствует договорная практика государств и тот факт,

что одни и те же процессы называются в од­них случаях принятием договора, в

других — присоеди­нением к нему. Так, в ст.79 Устава Всемирной органи­зации

здравоохранения говорится: «Государства могут присоединиться к настоящему

Уставу путем:

Ø подписания без оговорок в отношении его утверж­дения;

Ø подписания под условием его утверждения с последующим принятием

или

Ø принятия.

Принятие осуществляется вручением формального документа Ге­неральному секретарю

ООН[45]».

Похожие постановления о принятии имеются в конвенции ИМКО (ст.57), Уставе ЮНЕСКО

(ст.XV). При­нятие предусмотрено в Уставе МОТ (ст.36). Однако другие

многосторонние договоры, в том числе и учредительные акты специализированных

учреждений ООН, в таких же случаях говорят о присоединении. Так, в ст.33

конвенции Всемирной метеорологической организации сказано: «Согласно ст.3

настоящей конвенции, присоедине­ние к конвенции происходит путем передачи на

хранение Правительству Соединенных Штатов Америки материа­лов присоединения...

[46]»

О присоединении говорится также в ст.16 междуна­родной конвенции электросвязи

и др.

Во всех указанных случаях термин «присоединение» означает то же, что и

«принятие». Это особенно ясно вид­но из Устава ВОЗ, где прямо сказано, что

государства могут присоединяться к нему путем принятия.

В других случаях принятие может применяться вме­сто ратификации, когда

международный договор по ха­рактеру его объекта и целям не нуждается в

ратифика­ции. Этой цели служит формулировка «подписание при условии

принятия».

Ввиду разнообразия постановлений конституций раз­личных государств в

некоторых случаях, для того, чтобы не ставить в зависимость от них вступление

государств в международные договоры, в последних предусматривает­ся или

ратификация, или принятие.

В договорной практике встречается еще выражение «принятие договора к сведению».

Например, Женевское соглашение 1973 года о прекращении войны и восстанов­лении

мира во Вьетнаме и протоколы к нему были тор­жественно приняты и одобрены всеми

участниками конфе­ренции в специальном Акте международной конференции по

Вьетнаму, в том числе СССР, который, как известно, не был участником этого

соглашения и протоколов. Со­гласно ст.3, «стороны, подписавшие настоящий Акт,

торжественно принимают к сведению обязательства, взятые на себя Сторонами,

подписавшими Соглашение и Прото­колы, строго уважать и неукоснительно выполнять

Со­глашение и Протоколы[47]».

Такое «принятие к сведению», хотя оно само по себе, не делает государство

участником международного дого­вора, тем не менее придает ему еще больший

авторитет и дает дополнительную гарантию соблюдения.

И наконец, некоторые юристы считают, что сущест­вует еще понятие

окончательного принятия международ­ного договора, охватывающее любую форму

выражения согласия государств на обязательность для них дого­вора.

Следует, однако, иметь в виду, что Венская конвен­ция о праве международных

договоров понятия «оконча­тельное принятие договора» не знает.

Термин «утверждение», или «конфирмация», означает окончательное одобрение

международного договора пра­вительством или другим органом, если заключение

дого­вора относится к его компетенции.

В таком понимании утверждение как форму согласия государства на

обязательность для него международного договора нужно отличать от

предварительного утверж­дения или одобрения правительством, осуществляемых до

ратификации и даже до подписания международного договора. Указанные акты

носят внутригосударственный характер и не являются выражением согласия

государ­ства на обязательность для него договора.

Утверждение, как и принятие, применяется в тех случаях, когда договор по

характеру объекта и цели не нуждает­ся в ратификации. Этот термин часто

встречается также в таком сочетании, как «подписание при условии

утверж­дения».

Термин «утверждение» применяется также к догово­рам, заключенным

международными организациями. В этом случае утверждение осуществляется

главными органами международных организаций. Так, на основа­нии Устава ООН

Генеральная Ассамблея уполномочена утверждать соглашения, заключаемые

Экономическим Социальным Советом со специализированным учрежде­нием об

условиях его связи с ООН (ст.63 Устава ООН), а также соглашения об опеке,

заключенные между «уп­равляющей властью» (практически это всегда

государ­ство-опекун) и ООН (от имени ООН в отношении нестра­тегических

территорий здесь выступает Генеральная Ас­самблея).

Утверждение таких соглашений Генеральной Ассамб­леей является окончательным

актом, придающим им обя­зательную юридическую силу.

Таким образом, принятие и утверждение выполняют в каждом отдельном случае

функции ратификации или при­соединения. Следует добавить, что здесь есть

сущест­венные отличия в оформлении указанных актов. По срав­нению с

ратификационными грамотами документы о при­нятии и утверждении не имеют

такого торжественного вида и четко установленной формы. Это обычно нота или

письма, которые подписываются от имени правительства министром иностранных

дел и даже его заместителем.

Особым случаем было утверждение (а не ратифика­ция) Президиумом Верховного

Совета СССР междуна­родного договора (соглашения об установлении

дипло­матических отношений с ФРГ). В указе от 24 сентября 1955 г. об

утверждении этого соглашения (оно было офор­млено в виде обмена письмами

между Председателем Совета Министров СССР и федеральным канцлером ФРГ)

говорилось:

«Рассмотрев предложение Совета Министров СССР об установлении дипломатических

отношений между Со­ветским Союзом и Германской Федеративной Республи­кой,

Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

Соглашение об установлении дипломатических отношений между Союзом Советских

Социалистических Республик и Германской Федеративной Республикой, достигнутое в

Москве 13 сентября 1955 г. , утвердить[48]

».

В отличие от ратификации, оформление и обмен ра­тификационными грамотами в

этом случае не предусма­триваются.

В ст.20 ФЗ «О международных договорах РФ» в подпункте «а» устанавливается,

что в отношении заключаемых от имени РФ и подлежащих утверждению, принятию

международных дого­воров по вопросам, указанным в п. 1 ст.15, утверждение,

принятие осу­ществляются в форме федерального закона в порядке, определенном

ст.17 для ратификации договоров. Другими словами, если международ­ный договор

устанавливает иные правила, чем предусмотренные зако­ном (исполнение договора

требует изменения действующих или приня­тия новых федеральных законов), или

его нормы регулируют вопросы, перечисленные в подпунктах «б», «в», «г», «д»

п. 1 ст.15, а из договора следует (иным образом установлено), что он подлежит

утверждению, принятию, то согласие на его обязательность для РФ дается путем

ут­верждения, принятия в форме федерального закона.

Порядок принятия решений об утверждении, принятии междуна­родных договоров в

форме федерального закона аналогичен порядку, установленному ст.17 для

ратификации договоров.

Следует отметить, что решения об утверждении, принятии междуна­родных

договоров в форме федерального закона используются в практи­ке РФ достаточно

редко. После вступления в силу Закона такие решения пока не принимались.

Верховный Совет РФ при вступлении РФ в МВФ, МБРР и МАР принимал в 1992 г.

решения о принятии соответствующих соглашений.

В подпункте «б» устанавливается, что в отношении заключаемых от имени РФ и

подлежащих утверждению, принятию международных дого­воров (за исключением тех

договоров, утверждение, принятие которых производится в форме федерального

закона) утверждение, принятие осуществляются Президентом, а если

соответствующие вопросы отно­сятся к ведению Правительства – Правительством.

Президентом решения об утверждении, принятии заключаемых от имени РФ договоров

принимаются по широкому кругу вопросов, а Пра­вительством - только по тем

вопросам, которые отнесены к его ведению. Так, Правительством приняты решения

об утверждении Соглашения между РФ и МБРР о Втором реабилитационном займе

(постановление от 9 сентября 1995 г. № 914

[49]) и о принятии РФ Протокола об изменении пункта 2 статьи Х

Международной конвенции о сохранении атлантических тунцов 1966 г.

(постановление от 3 мая 1994 г. №439

[50]).

Международные договоры, заключаемые от имени Правительства (подпункт «в»),

как и международные договоры, заключаемые от имени Российской Федерации, по

вопросам, относящимся к ведению Прави­тельства, могут содержать условие о

вступлении их в силу после утвер­ждения, принятия. Утверждение, принятие

таких договоров осуществля­ются Правительством.

В ряде случаев утверждение договора осуществлялось Правительст­вом, если в

проект договора, предварительно одобренный Правительст­вом, в ходе его

окончательного согласования вносились поправки, выхо­дившие за рамки

«непринципиальных», а вступление договора в силу увязывалось с выполнением

необходимых внутригосударственных про­цедур.

Предварительное одобрение проекта договора Правительством, осуществляемое на

основе положений ст.9-11 Закона, не может быть за­менено его «последующим»

утверждением, принятием. Принятие (утвер­ждение) как способы выражения

согласия на обязательность договора, предусматриваются, по общему правилу, в

многосторонних договорах. Другая сторона (в двустороннем договоре) или

депозитарий (в много­стороннем) уведомляются об утверждении, о принятии

договора нотой или письмом.

Пункт 2 ст.20 ФЗ содержит исключение из правила, установленного под­пунктами

«б», «в» п. 1. Президент вправе принимать решения об утвер­ждении, о принятии

международных договоров по вопросам, относя­щимся к ведению Правительства,

если это вызывается необходимостью (см. комментарий к ст.11).

Утверждение, принятие международных договоров межведомст­венного характера

ограничиваются случаями, когда договором преду­сматривается вступление его в

силу после утверждения, принятия, и осу­ществляются федеральными органами

исполнительной власти, от имени которых они подписаны. Это относится и к тем

случаям, когда решение о подписании межведомственного договора принималось

Правительством на основании п. 4 ст.11 Закона.

На представление предложений об утверждении, принятии меж­дународных

договоров в форме федерального закона распространяется порядок внесения

предложений о ратификации международных догово­ров (статья 16). Правительство

вправе в случае необходимости предста­вить Президенту предложения о внесении

с целью утверждения, приня­тия в форме федерального закона международного

договора, решение о подписании которого было принято Правительством.

Подлежащие представлению Президенту для внесения с целью утверждения,

принятия в форме федерального закона международные договоры, выполнение

которых требует предварительного рассмотрения их Правительством, должны быть

внесены в Правительство.

Предложение об утверждении (принятии) международного договора в форме

федерального закона должно содержать заверенную копию официального текста

международного договора, обоснование целесооб­разности его утверждения,

принятия, определение соответствия договора законодательству Российской

Федерации, а также оценку возможных финансово-экономических и иных

последствий утверждения (принятия) договора, включая при необходимости

предусмотренное статьей 104 Конституции заключение Правительства.

В остальных случаях, т. е. когда утверждение (принятие) междуна­родного

договора осуществляется не в форме федерального закона, предложения об

утверждении (принятии) договора представляются в по­рядке, предусмотренном

ст.9 в отношении предложений о заключении международных договоров.

§6. Обмен документами и их депонирование.

Значение обмена или сдачи на хранение актов о ра­тификации, принятии и т.д.

заключается в том, что по­средством их сообщается и удостоверяется согласие

госу­дарства быть связанным данным международным дого­вором. В договорной

практике встречаются три способа фиксирования такого согласия:

Ø обмен указанными документами;

Ø сдача их на хранение;

Ø уведомление о состоявшейся ратификации, принятии, утверждении

или присоединении.

Обмен ратификационными грамотами и другими до­кументами применяется в

отношении двусторонних договоров и иногда — многосторонних с небольшим

объемом числа государств. В прошлые века, когда общие мно­госторонние

договоры не заключались, обмен ратифика­ционными грамотами был единственным

способом удо­стоверения для других контрагентов совершенной ратификации.

Обмен ратификационными грамотами производится в месте, указанном сторонами в

самом договоре. Обычно это — столица того государства-контрагента, где договор

не был подписан. Так, например, в качестве места обмена ратификационными

грамотами указана Москва в советско-венгерском Договоре о дружбе,

сотрудничестве и вза­имной помощи от 7 сентября 1967 г. , подписанном в

Бу­дапеште, в советско-болгарском Договоре о дружбе, со­трудничестве и взаимной

помощи от 12 мая 1967 г. , под­писанном в Софии, и др. Интересно отметить, что

такие же договоры 1948 года, замененные вышеуказанными в 1967 году, были,

наоборот, подписаны в Москве, а ме­стом обмена ратификационными грамотами были

соответственно Будапешт и София. Этот своеобразный альтернат также является

выражением принципа суверенного равенства государств

[51].

Место обмена ратификационными грамотами может быть указано альтернативно, и

тогда оно согласовы­вается дополнительно. Это происходит и в случае, когда

место обмена не указано в международном договоре. Бы­вают случаи, что в

последующей договоренности стороны меняют место обмена, указанное в договоре.

В нашей стране более всего распространена практика обмена нотами или

письмами. Обмен нотами осуществляется по линии МИД. Другие ведомства нотную

переписку не ведут. Нотами обмениваются, как правило, МИД с посольством

соответствующего го­сударства в Москве либо посольство России с

внешнеполитическим ве­домством страны пребывания. Однако в практике

встречается и направ­ление ноты МИД непосредственно внешнеполитическому

ведомству дру­гого государства.

Как правило, используется форма вербальной ноты, т. е. нота соста­вляется от

третьего лица. Вербальная нота не подписывается, на ней ста­вятся печать

Министерства и дата отправления. Возможно и использо­вание личной ноты,

составляемой от первого лица. Однако такая нота адресуется уже не

министерству или посольству, а конкретному должно­стному лицу. Она

подписывается лицом, от имени которого направляет­ся (обычно министром

иностранных дел или его заместителем). На ней ставится дата, но не

проставляется печать.

Обменное письмо по форме, по существу, совпадает с личной нотой. Разница лишь

в том, что обмен письмами осуществляется не по линии МИД, а другими

ведомствами. Обычно обменное письмо составляется от имени руководителя

ведомства или его заместителя.

Путем обмена нотами или обмена письмами в основном заключа­ются договоры

технического характера, небольшие по объему. Напри­мер, о взаимном отказе от

взимания визовых сборов, о безвизовых по­ездках отдельных категорий граждан,

об условиях аренды зданий и т.п. Большинство обменных писем укладывается в 1,

5-2 страницы текста.

Нередко путем обмена письмами или нотами уточняются или тол­куются отдельные

положения договора. Такой обмен может осуществ­ляться одновременно с

подписанием договора либо впоследствии. В та­ком случае чаще всего обменные

ноты или письма составляют неотъем­лемую часть самого договора, т. е. не

являются самостоятельным документом. Однако обмен нотами или письмами может

быть и самостоя­тельным соглашением, дополняющим основной договор.

В основном путем обмена нотами или письмами заключаются дву­сторонние

договоры. Но в практике встречаются и случаи обмена доку­ментами, образующими

договор, с большим числом участников.

По форме обменные ноты или письма могут быть идентичными по содержанию или

представлять собой предложение заключить договор (с изложением его условий) и

ответ на это предложение с выражением сог­ласия.

Идентичными по содержанию нотами или письмами обмениваются, как правило, в

тот же день. Нередко такие ноты или письма не направ­ляются почтой, а

вручаются друг другу лично (чаще всего это приурочи­вается к подписанию

других документов). В тексте нот или писем под­тверждается достижение

договоренности между двумя государствами (или их правительствами, или

ведомствами) по данному вопросу и изла­гаются условия такой договоренности.

Каждая сторона составляет ноту или письмо на своем языке, но при этом

прилагается неофициальный пе­ревод на язык другой стороны. Тексты должны

совпадать полностью, за исключением, разумеется, обращения и подписи.

Обмен документами в форме предложения и ответа на него на прак­тике

встречается чаще, чем обмен идентичными документами (хотя со­держание

предложения также заранее обговаривается с контрагентом). В таких ноте или

письме предлагается от имени своего государства (его правительства или

ведомства) прийти к договоренности по данному во­просу и также излагаются ее

условия. В заключительной части говорит­ся, что в случае согласия другого

государства (правительства, ведомства) с изложенным в ноте данная нота и

ответ на нее составят договоренность между двумя государствами

(правительствами, ведомствами), вступаю­щую в силу с даты ответной ноты.

Договоренность, оформленная путем обмена документами, образу­ющими договор,

может вступать в силу и не со дня обмена. Но в таком случае речь идет не о

выражении согласия на обязательность договора, а о предварительной стадии

заключения договора (аналогичной подписа­нию под условием ратификации и

т.п.).

При заключении многосторонних договоров вместо обмена применяется сдача

ратификационных грамот на хранение. Каждое договаривающееся государство сдает

свои ратификационные грамоты или другие документы правительству

государства-депозитария или междуна­родной организации, которые избраны

договаривающимися государствами в качестве депозитария. Их может быть

несколько, и тогда процедура сдачи ратификаций на хранение производится в

каждом из них. Так, процедура сдачи ратификационных грамот Договора 1968 года о

не­распространении ядерного оружия была проведена 5 марта 1970 г. в Москве и

Вашингтоне и 6 марта 1970 г. в Лондоне — столицах трех государств-депозитариев

СССР, США и Англии. Обмен ратификационными гра­мотами и сдача их и других

документов на хранение фиксируются в протоколе. Этот документ подписывается

ли­цами, которые совершают обмен или сдачу главами ве­домства иностранных дел

или их заместителями, главами дипломатических представительств или лицами, на

то специально уполномоченными. Протокол о сдаче или обмене имеет важное

доказательное значение. А сам об­мен или сдача на хранение происходят в

торжественной обстановке. Об этом сообщается в печати. В особо важ­ных случаях

во время такой процедуры присутствуют члены правительства, корреспонденты.

Советские газеты подробно освещали процедуру сдачи на хранение рати­фикационных

грамот Договора о нераспространении ядерного оружия, которая состоялась в

Москве 5 марта 1970 г. в Доме приемов. В этот день в архивы Советского Союза —

одного из депозитариев договора — были сданы ратификационные грамоты США,

Советского Союза, Югославии, Малайзии и Ямайки. Ратификацион­ную грамоту США,

Югославии и Малайзии сдали послы этих государств в СССР, а грамоту Ямайки по

по­ручению этой страны — посол Великобритании в Москве. Ратификационная грамота

самой Великобритании пила сдана на хранение правительству СССР 29 ноября 1968

г. От имени Советского правительства грамоты при­нял министр иностранных дел

СССР. О сдаче на хране­ние этих документов были подписаны протоколы. От име­ни

Советского Союза их подписал министр иностранных дел СССР А. А. Громыко, а от

имени указанных иност­ранных государств – их послы

[52].

При сдаче ратификационной грамоты на хранение го­сударство получает

заведенную копию протокола о сда­че; одновременно всем другим участникам

договора посылается уведомление о произведенной сдаче и заверен­ная копия

протокола об этом. Однако данное уведомле­ние носит чисто информационный

характер. Согласие го­сударства на обязательность для него договора вступает

в силу с момента депонирования, если иное не преду­смотрено в самом договоре.

Иногда международные договоры предусматривают уведомление о произведенной

ратификации, принятии и т.д. В этом случае уведомление можно рассматривать

как упрощенную форму обмена соответствующими доку­ментами или сдачи их на

хранение. Здесь согласие госу­дарства на обязательность для него

международного до­говора устанавливается при получении другими участни­ками

договора или депозитарием соответствующего уве­домления (ст.16 Венской

конвенции о праве междуна­родных договоров 1969 г.).

Глава 4. Оговорки в международном праве.

§1. Понятие оговорки.

Любой международный договор в принципе может быть заключен в случае

совпадения волеизъявлений сторон, участ­вующих в его заключении. Если нет

согласий по всем пунк­там договора, нет и самого договора.

При заключении договора между двумя сторонами ре­зультаты расхождения во

мнениях по поводу какой-либо статьи скажутся очень скоро, и дело закончится

одним из двух: либо оба государства откажутся от мысли заключить договор,

либо они начнут переговоры о новом договоре, в котором спорные положения

будут отсутствовать.

Если же речь идет о заключении многостороннего до­говора, решение вопроса

затрудняется.

Сложность современных международных отношений, раз­личие экономических и

политических интересов государств, столкновение этих интересов находят

частично свое выражение в том, что в ряде случаев при заключении

многосторонних договоров очень трудно выработать единый текст, одинаково

приемлемый для всех участников предполагаемого договора.

Установив, что по ряду положений договора нет общей точки зрения, его

предполагаемые участники могут пойти по одному из следующих путей:

Ø Отказаться от намерения заключить договор. Это, ра­зумеется, не

решение проблемы;

Ø Подготовить новую конвенцию, текст которой будет одинаково

приемлем для всех.

Ø Сопоставив различные мнения сторон относительно от­дельных

статей конвенции, участники ее могут разделиться на несколько групп, внутри

которых будет минимум противо­речий, и заключить соответствующее количество

договоров вместо одной общей конвенции. Однако, даже не касаясь вопроса о

том, какими договорными нормами будут регулиро­ваться отношения между

государствами, вошедшими в раз­ные группы, следует признать, что несколько

таких договоров в международном общении обладают меньшей эффектив­ностью, чем

одна общая конвенция.

Ø Участники заключаемого международного соглашения могут,

наконец, найти еще один выход из положения: констатировав определенные

расхождения, устранить которые в ходе переговоров не удалось, принять договор

в том виде, в кото­ром он будет одобрен большинством участников конференции,

предоставив государствам, не согласным с каким-либо поло­жением договора,

право сделать соответствующие оговорки.

Таким образом, точки зрения государств относительно конкретного договора

могут быть очень различны; в принципе принимая его, государства нередко

расходятся в деталях.

Отказ из-за этого от намерения заключить договор или сокращение числа его

участников нежелательны, в то же вре­мя нельзя заставить государство

подписаться под неприемле­мым для него положением договора, поскольку каждое

государство суверенно.

Наиболее удобным средством, в значительной степени разрешающим данную

проблему, является оговорка, возни­кающая в результате стремления государств

согласовать принцип независимости каждой договаривающейся стороны с желанием

охватить договором возможно большее число го­сударств.

На всех стадиях выражения согласия на обязатель­ность международного

договора, то есть на большинстве стадий его заключения: при подписании,

ратификации, принятии, утверждении, обмене нотами или присоедине­нии, -

государства вправе делать оговорки.

Оговорка создает новый юридический режим, вносит во взаимоотношения сторон

нечто новое, что первоначальным текстом договора не предусмотрено.

Так, например, если из ряда положений договора, заклю­ченного, скажем, 20

государствами, одно положение кем-либо исключается или если какое-либо

государство изменяет одно из положений или толкует его несколько отличным от

других 19 государств способом, то правовой режим, устанавливаемый договором,

не будет единым: между режимом, существующим между каждыми двумя

государствами, принявшими договор без оговорок, и режимом, возникшим между

любым из 19 го­сударств и государством, заявившим оговорки, будет

опре­деленное различие. Создание нового юридического режима является

важнейшим признаком оговорки.

В практике заключения многосторонних международных договоров нередко

встречаются случаи, когда сам договор устанавливает в дополнение к общему

юридическому режиму еще один режим, отличный от первого. Факт заключения

многостороннего договора отнюдь не означает, что все госу­дарства-участники

имеют одинаковые права и несут одинаковые обязанности.

Нередко в договоре имеется указание о возможности вы­бора его участниками

одного из двух режимов, предусматри­ваемых договором. В данном случае права и

обязанности участников будут не одинаковыми. Такова, например, Кон­венция о

защите литературных и художественных произведе­ний, заключенная в Берлине в

1906 году. Параграф 2 статьи 27 конвенции гласит:

«Государства, подписавшие настоящую конвенцию, могут, во время обмена

ратификационными грамотами, заявить, что они на­мереваются в том или ином

вопросе оставаться связанными поло­жениями конвенций, которые были ими

подписаны раньше[53]».

Пользуясь правом, предоставленным участникам этой статьей, Япония заявила, что в

отношении статей 8 и 11 она будет придерживаться порядка, установленного

Конвенцией 1886 года. Аналогичное заявление было сделано Норвегией в отношении

статей 2, 9 и 18. Эти заявления рассматривать как оговорки нельзя

[54].

Выявление признаков оговорки представляет собой далеко не только

академический интерес. Оговорка является актом, порождающим ряд юридических

последствий (вопрос о согласии партнеров, эффективность возражения и т.д.).

Государство может сделать заявление, касающееся уже за­ключенного договора, и

заявление это не будет оговоркой.

Эти заявления не влекут за собой никаких юридических по­следствий, и дело не

идет дальше внешнего сходства. В лите­ратуре они именуются fausses reserves

, что можно переве­сти как «лжеоговорка» или «ложно толкуемое понятие оговорки»:

Рассмотрим три таких характерных случая.

1. В первую очередь к этой категории оговорок следует отнести заявления, цель

которых—улучшить, если можно так выразиться, текст договора. Они появляются

тогда, когда текст договора (уже подписанного и, следовательно, никаким

изменениям не подлежащего) недостаточно совершенен и эти несовершенства могут

привести к неприятным для государ­ства последствиям.

Наиболее характерным примером является случай, когда в текст договора

вкралась ошибка, в исправлении которой заинтересованы одно или несколько

государств.

Ошибка может быть исправлена путем составления до­кумента, подписанного всеми

государствами, участвующими в договоре, или односторонним заявлением особо

заинтере­сованного государства с последующим уведомлением об этом остальных

участников договора.

Таким образом, признание в качестве оговорки заявления, сделанного

государством с целью внести редакционную по­правку, будет зависеть от того,

изменяет ли хоть в какой-либо степени такое заявление правовое положение

сторон. Если из­менения нет, нет и самой оговорки.

Этой точки зрения придерживались и представители Со­ветского Союза, когда

возникала необходимость в таких заявлениях. Так, например, при заключении

Конвенции о взаимной защите от лихорадки «денге», подписанной в Афинах 25 июля

1934 г. , в тексте договора вместо «Le Comite Central Executif»

(Центральный Исполнительный Комитет) было напечатано «Le President du

Conceil Central Executif» (Председатель Центрального Исполнительного

Комитета).

Заявление СССР, которым была устранена допущенная неточность, ни одной стороной

в качестве оговорки не рас­сматривалось[55]

.

В теории и практике заключения договоров часто встречается так называемая

оговорка «ad referendum», озна­чающая заявление государства о том, что

конвенция должна быть ратифицирована и что она вступит в силу для этого

го­сударства только после обмена ратификационными грамотами или сдачи их на

хранение депозитарию.

На наш взгляд, такое заявление рассматривать как ого­ворку в собственном

смысле этого слова нельзя. В данном случае содержание договора не

подвергается никаким изме­нениям, взаимные права и обязанности сторон

остаются теми же; речь идет только о моменте вступления договора, в силу и не

более того.

3. В отдельных случаях в соответствующем заявлении момент вступления договора

в силу государство связывает с каким-то внешним фактором. Так, например, в

ратифика­ционной грамоте Германии в отношении Конвенции об отме­не запрещений

и ограничений, касающихся импорта и экспорта (Женева, 8 ноября 1927 г.),

содержалось следующее заявление, рассматриваемое обычно в качестве оговорки:

«... Вступление этой Конвенции в силу в отношении Германии зависит от

ратификации ее Австрией, США, Францией, Великобри­танией, Венгрией, Италией,

Японией, Польшей, Румынией, Югосла­вией, Швейцарией и Чехословакией

[56]».

Нельзя не отметить большого сходства между оговорками ad referendum и

этим заявлением.

Каждой оговорке, как акту государственного суверени­тета, всегда противостоит

суверенный акт партнера по до­говору. Государство вправе отказаться вступить в

договорные отношения с участником соглашения, заявившим оговорку. Однако в

связи с оговоркой ad referendum или же заявле­нием, аналогичным

сделанному Германией в приведенном выше случае, это невозможно.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6