Теоретические аспекты делового общения

стыдится всю свою жизнь.

В отличие от фатализма и цинизма реализм требует от субъекта вдумчивой

интерпретации складывающейся ситуации и выведения из нее некоего морального

урока. Если совесть у человека "чиста", то это редко свидетельствует о

моральном благополучии. Это значит попросту, что совесть

молчит, не видит нарушений. Фактически это признак отсутствия работы

совести, ее омертвение, т. е. бессовестность. Быть совестливым и иметь

"чистую совесть" — понятия противоположные. Дело в том, что чем сильнее в

человеке развита совесть, чем она чувствительнее, тем сильнее ее укоры.

Заметим, что оценка мира, или голос совести, есть мысль или осознаваемое

ощущение субъекта. Возникновение этой оценки не контролируется волей

субъекта, ибо совесть действует не по воле, но как самовольно возникающая

интуиция. Оценка оценки, или готовность субъекта подчиняться голосу

совести, — это уже мысль о чувстве, или рефлексия, "догоняющая это

чувство". Отношение субъекта к голосу своей совести есть акт его свободной

воли. Основная гипотеза модели Лефевра состоит в том, что моральный статус

субъекта определяется указанными тремя сущностями: качеством мира, в

котором находится субъект; оценкой этого мира, или голосом совести

субъекта, и готовностью субъекта последовать рекомендации собственной

совести (рефлексией над этой рекомендацией).

До сих пор мы рассматривали состояние мира или ситуацию, в которую

попадает субъект, как некий монолит, подлежащий общей оценке. Однако часто

приходится разделять саму ситуацию на нечто данное заранее и то, что в нее

вносится действиями самого субъекта, например средствами, которые он

намерен применить. Более того, состояние мира может определяться отношением

субъекта к другому субъекту, представляющему источник некоторой опасности.

Поэтому встает вопрос: как субъект способен оценивать ситуацию, являющуюся

комбинацией ситуаций? Речь вдет о том, как фактически может реагировать

совесть субъекта на мир, состоящий из двух или более компонентов, каждый из

которых она в состоянии оценить по шкале добра и зла.

Ясно, что комбинация двух хороших ситуаций — это хорошая ситуация ("кашу

маслом не испортишь"). Точно так же и комбинация двух дурных ситуаций может

быть только чем-то очень дурным. Однако комбинирование двух различно

оцениваемых ситуаций может, как оказалось, оцениваться на основе двух

противоположных принципов. Первый из них состоит в том, что "ложка дегтя

портит бочку меда", или

добро + зло = зло.

Второй формулируется как "хорошее не испортишь", или

добро + зло = добро.

Эти два способа комбинирования моральных оценок определяют две возможные

этические системы. В первой этической системе отвергается компромисс добра

и зла. Во второй компромисс между добром и злом оценивается позитивно.

Принадлежность того или иного субъекта к одной из этих систем может быть

проверена с помощью психологических тестов. Такие тесты были составлены В.

Лефевром и предлагались группам испытуемых. Оказалось, что принадлежность

испытуемых к той или иной системе можно четко выделить. Более того,

выявляется преимущественная принадлежность к той или иной системе для

групп, составленных из людей определенной культуры.

Вот пример одного из таких тестов: "Считаете ли Вы хорошим делом

подсказать на квалификационном или конкурсном экзамене правильный ответ

человеку, не способному справиться с заданием?" Ясно, что подсказка

искажает результат экзамена, но в ее основе лежит доброе желание помочь

человеку в трудной и важной для него ситуации. Ответ "нет" характерен для

первой этической системы, ответ "да" выдает принадлежность ко второй.

В каждой из двух этических систем есть свои "герои" и "слабаки". "Герой"

первой системы откажется подсказывать, даже если в подсказке нуждается его

близкий друг и такой отказ грозит разрывом дружеских отношений. "Слабак"

подскажет именно потому, что ему не хватит выдержки поступить в

соответствии с велением собственной совести. "Герой" второй системы будет

подсказывать с риском быть изгнанным с экзамена, что чревато для него

крупными неприятностями. "Слабак" второй системы не рискнет подсказать

именно из-за страха понести наказание, но не потому, что считает дурным

подсказывать.

Различие между "героем" и "слабаком" в том, что первый стремится не

делать зло в силу того, что оно дурно, а второй -- исключительно вследствие

страха наказания, т. е. следует не "автоматизму" этической системы, а

вынуждающим обстоятельствам. Но само различие добра и зла оба понимают

одинаково — по правилам той системы, к которой они оба принадлежат.

Представитель первой системы четко ориентирован на беспощадную

конфронтацию. Представитель второй системы предпочтет искать компромисс со

своим противником. (Это очень родственно христианскому принципу ненавидеть

грех, но быть терпимым к грешнику.)

Кроме экспериментов на оценку допустимости комбинирования добра со злом

В. Лефевр использовал тесты, показывающие, насколько испытуемые признают

самоценность компромисса. Один из таких тестов предлагал человеку

представить себя главой группы захвата, призванной освободить пассажирский

самолет от террористов. В этом случае надо было выбрать между немедленным

открытием огня и переговорами. Представители первой системы безоговорочно

предпочитали вооруженные действия, т. е. немедленную конфронтацию с

угонщиками, а те, кто исповедовал вторую систему, как правило, считали

нужным попробовать найти компромисс в процессе переговоров.

Из сказанного нельзя сделать однозначный вывод о том, что общество

нуждается лишь в представителях какой-то одной моральной системы. Реальное

общество нуждается в определенной пропорции тех и других — в тех, кто

поддерживает моральный климат сотрудничества, и в тех, кто четко реагирует

на опасность. У А. Куприна в рассказе "Суламифь" приводится апокриф о суде

царя Соломона. К царю приходят два брата, претендующие на имущество

скончавшегося отца. Царь предлагает им странное состязание в стрельбе из

лука: кто точнее попадет в труп отца. Один из братьев стрелять отказался, и

наследство царь присудил ему. Второго же, стрелявшего, брата царь взял на

службу в свою стражу.

Сама способность морального поведения по сути дела зиждется на присущей

человеку свободе. Если бы человек не обладал свободой, если последняя не

входила бы в онтологическую сущность человека, то он не мог бы быть

субъектом поступка. Собственно, и совершить поступок можно лишь при

условии, когда поступающий свободно выбирает между различными вариантами

своих действий.

Очевидно понимание свободы как потенциальной способности человека к

свободному выбору любой альтернативы, не запрещаемой природными законами. В

этом случае осуществление дурного или хорошего выбора равно ограничивает

человеческую свободу и снимает возможность дальнейшего выбора. Таким

ограничителем оказывается, в частности, моральный закон, предъявляющий к

субъекту категорические требования. Свобода и моральный закон оказываются в

определенном смысле несовместимыми. Принятие требований морального закона

отбирает у человека свободу дурного выбора. Закон оказывается фактором,

детерминирующим поведение.

Выход из этой контроверзы многие мыслители (в их числе и Н. Бердяев)

усматривают в том, что человеку дается исходная свобода, чтобы осуществить

моральный выбор и тут же отказаться от этой свободы ради высшего блага. В

религиозных категориях эту точку зрения можно выразить так: Бог создал

человека свободным, ожидая от него, что тот использует возможность

свободного выбора для того, чтобы возвратиться к Богу. В основе данного

заключения лежит моральное учение св. Фомы, основанное на понятии ценностно-

ориентированной свободы. Впоследствии У. Оккам заменил его понятием

ценностно-безразличной свободы, которое и вошло в современную философскую

традицию. Свобода в первом смысле одновременно принадлежит к сфере воли и

сфере разума. Ценностно-безразличная свобода не связана ни со способностью

различения добра и зла, ни с естественной склонностью к добру и истине.

Свобода— это отсутствие принудительного давления как возможность отдаться

естественной склонности к добру и реализовать присущую человеку способность

к творческому развитию. Свободный выбор происходит на основе разума.

Моральный закон — это менее всего требование долга. Точнее, моральный закон

может нечто предписывать, но это скорее относится к воспитанию привычки к

добру. Он учит различать добро и зло. Следовательно, моральный закон

обращен не только к воле, но и к разуму. Но самое главное в учении св. Фомы

то, что моральный закон не подавляет свободу и чувство собственного

достоинства.

Согласно Аквинату, человеческие поступки делятся на две группы: те,

которые регулируются моральным законом, и те, которые лежат в сфере

человеческой инициативы.

Моральный закон использует требования и запреты только применительно к

начальному уровню развития человека для его воспитания и усвоения морали,

т. е. превращает мораль в неотъемлемую личностную установку. Исполнение

закона подразумевает его сознательную рациональную интерпретацию в каждой

конкретной ситуации. Человек, считал Фома Аквинат, живет не только в мире

вещей, но и в мире поляризованном, пронизанном силовыми линиями добра и

зла, где можно и должно ориентироваться с помощью разума и совести. Поэтому

и свободу он понимал как свободное ориентирование в этом мире, а несвободу

— как утрату данной способности.

Сегодняшняя этическая мысль чаще всего опирается на ценностно-

безразличное понятие свободы и потому вынуждена "ограничивать" свободу

моральным законом, "пытаться поставить свободу на место" или прямо отрицать

право человека на свободу. В этическом же учении св. Фомы свободу

невозможно ограничивать моральным законом, ибо это противоречило бы

последнему.

Антропология св. Фомы в высшей степени оптимистична (как оптимистично в

своих основах христианство): она предполагает в человеке здоровую основу.

Современная наука обрела свой пафос в концентрации внимания на недостатках

человека, их разоблачении и поучении. Тем самым она не только утратила как

ориентир здоровую основу человека, но и ограничивает его свободу.

Св. Фома Аквинский считал, что развитие личной свободы человека зависит

от спасительной помощи Бога, даваемой посредством морального закона и

благодати. Свобода воли не состоит в абсолютной независимости. Она состоит

в напряжении всех ее внутренних сил для достижения естественной для нее

цели. Как истина является не отчужденной от разума, а, напротив, его

наиболее естественной средой, так и высшее благо

не умаляет достоинства воли, а позволяет ей сконцентрироваться на том, что

составляет ее естественную цель.

Если воля склоняется к злу, то это всегда происходит из-за того, что

какое-то зло является нам в образе добра. Подчас воля увлекается различными

непосредственно ощущаемыми частными благами в ущерб действительному благу,

которое можно выявить только с помощью усилий разума. Отказ от этих усилий

есть отказ от свободы. Выбор подлинно свободен только в том случае, когда

он опирается на разум. Но эмоции сохраняют способность выйти из-под

контроля разума. В этом случае внутренняя свобода уменьшается.

Следовательно, внезапные движения чувств, предшествующие рациональным

суждениям, находятся за пределами царства свободного выбора, за пределами

свободы и ответственности.

Свободный выбор не является актом независимой воли. В нем участвуют

взаимно руководящие друг другом разум и воля. Достоинство независимой

личности заключается не только в осуществлении действия, но и в способности

распознать правильную цель, а также средства, которые к ней приводят. Сам

выбор реализуется информированной волей. Воля движет разумом, предписывая

ему принимать решения, а разум движет волей, предоставляя ей верные цели.

Обе способности диалектическим образом соотнесены друг с другом.

Следовательно, способность, регулирующая нравственную жизнь, -это

практический разум, оценивающий действие, которое следует осуществлять, а

затем принимающий решение, которому воля может последовать или не

последовать. Свободный выбор опирается на естественную руководящую

способность разума. Выбор является вполне человеческим и свободным, когда к

нему подключены все интеллектуальные способности человека. Аквинат не

считает свободной ситуацию, при которой руководящая роль разума вытесняется

страхом или эмоциональной энергией, иррациональным образом влекущими за

собой чувство долга. Совесть в его системе является необходимым компонентом

практического разума, а не чувства, хотя у полноценной личности она

поддерживается соответствующими чувствами.

Свобода не дается человеку как нечто готовое, но нуждается в развитии.

Человек достигает свободы по мере того, как он осуществляет акты свободного

выбора, воспринимая ценности, которые он сам научается распознавать.

Внутренняя свобода увеличивается при стабильной и правильной ориентации

человека. Привычка к приобретенной или внушенной добродетели развивает в

человеке свободу выбора как внутреннее качество зрелой личности. Свобода

составляет способность человека к совершению поступков и ведет к зрелости

личности.

Впоследствии возникли другие интерпретации свободы как безразличной по

отношению к ценностям. В таких теориях свобода касается исключительно воли,

что обедняет само ее понятие. В противоположность этому ценностно-

ориентированная свобода коренится в естественной склонности человека к

добру и истине. Она сначала дается человеку в зачаточной форме и лишь

впоследствии развивается путем упражнения и самодисциплины.

Безразличная к ценностям свобода осуществляется в каждом отдельном

действии, которое воспринимается в изоляции от других и безотносительно к

финалу. Ценностно-ориентированная свобода объединяет отдельные действия на

основе стремления к выбранной цели, обеспечивает их целостность. Для

развития такой свободы добродетель необходима. Если же свободу понимать как

ценностно-безразличную, то придется признать, что добродетель уменьшает

абсолютную свободу выбора.

Для ценностно-ориентированной свободы моральный закон— это необходимое

условие ее развития, так как существует связь между такой свободой и

склонностью к благу и истине, внутренне присущей человеческой воле. Для

ценностно-безразличной свободы моральный закон оказывается врагом, с

которым она находится в состоянии постоянного противостояния. Чтобы

рассмотреть связь свободы с налагаемым на человека моральным законом,

следует выяснить природу этого закона. Закон разумен, поскольку разумна

реальность, и поэтому закон апеллирует к разуму субъекта. (Закон, который

является прихотью законодательства, игнорирующего гармонию мира, не

является обязательным. Он искажает принцип законодательства.)

Нормативность морального закона всегда обращена к разуму, выполняющему

функцию внутреннего морального компаса. Преобразование общих указаний

закона в конкретное сознательное решение исключает догматизм. Моральный

закон может правильно функционировать только тогда, когда он включен в

сознание субъекта (вживлен в это сознание), когда он успешно руководит

разумом, а разум в свою очередь изнутри, в силу своего авторитета,

управляет нравственной жизнью. Если моральный закон не стал органичным для

субъекта, то внеразумное подчинение ему, основанное на страхе или

фарисейском чувстве долга, исключает полное использование человеческих

способностей, более того, подавляет их.

Моральный закон может быть использован неправильно, что случается тогда,

когда подчинение его предписаниям воспринимается человеком как источник

успокоительного оправдания и порождает ложное чувство надежности и

безопасности. Он не должен лишать человека его моральной независимости и

ответственности, заменяя освоение ценностей подчинением закону. Главное,

ради чего дается закон, — это воспитание, основанное на познании. Закон

показывает, что правильно, а что неправильно, и, следовательно, учит

распознавать грех. Негативная формулировка девяти из десяти заповедей

исключает то, что запрещено, оставляя все остальные пути свободными. Для

Аквината грех — это действие без необходимой связи с разумом. Грех резко

отличен от ошибки, при которой неправильное действие добровольно. Грех по

своему существу является действием, в котором отсутствуют необходимый

порядок, форма или мера, установленные разумом.

Изложенное здесь полезно сопоставить с очень глубокой концепцией Б.П.

Вышеславцева, вскрывающей не только недостатки, но и соблазны, связанные с

жестким моральным законом, и показывающей фундаментальную роль

сознательного и творческого формирования человека как целостной моральной

личности. В этой концепции влияние разума раскрывается как воздействие на

собственное подсознание, гармонизирующее первоначальный характер

подсознательных желаний.

Резюмируя, следует сказать, что на вопрос о сущности морали история этики

отвечает двояко. В соответствии с одним из мнений мораль возможна как

артефакт, как некий способ говорить о том, что является правильным

поведением человека в контексте общественного бытия, способствующим

сохранению этого бытия. Согласно другому — мораль лежит в особом духовном

измерении и не сводится к практическим интересам общественного бытия,

являясь чем-то безусловным, выражающим абсолютные ценности.

Как решить, которое из этих двух воззрений правильно? Дает ли сама этика

какие-то средства, чтобы получить однозначный, недвусмысленный и

убедительный ответ на то, какова истинная природа морали, в какой мере она

определяется историческим развитием общества, а в какой имеет абсолютный

характер?

Разумеется, у морального релятивизма есть одно серьезное практическое

преимущество. Он делает жизнь более комфортной. Условность морали, принятая

как руководящий принцип, помогает избежать дискомфортных переживаний,

вызываемых трудностью выполнять абсолютистские моральные требования,

которые не удается смягчить ссылкой на особенности переживаемой субъектом

ситуации. Приходится выбирать между моральным достоинством и комфортом.

Условная мораль спасает от дискомфорта, доходящего до полной фрустрации. Но

стоит задать себе вопрос: способна ли она сохранить моральное достоинство

человека? Нет.

Прежде всего посмотрим, к каким следствиям приводит принятие условной

точки зрения на мораль. Такие представления предполагают, что человек в

принципе не является свободным существом, но его выбор в конечном счете

предопределен его бытием — воздействующими на него факторами материального

мира — как природного, так и социального. Свободомыслящий человек это

замечает. Приняв концепцию условности морали, он идет на бунт, ибо не

находит достаточных оснований, чтобы признать абсолютизм морального закона.

Например, если человек задумывается над тем, что государство, партия или

другие властные структуры используют условную мораль как инструмент

манипуляции людьми, то это дает ему импульс к отказу от подчинения такой

морали. А поскольку никакой другой морали он не знает, то и к отказу от

любой морали. Сегодняшний аморализм — это естественное следствие ложного

морализма тоталитарного общества.

Если рассматривать мораль как абсолютную категорию, то именно она

осуществляет последний (разумеется, в земных условиях) суд над нашими

поступками, именно к ней дано апеллировать человеку, исчерпавшему все

средства опоры на земное могущество.

Поэтому даже наиболее аморальные люди, фактически отрицающие любую

безусловную мораль, лишь в самых крайних случаях готовы явно признать это.

Если, например, некто, занимая пост атамана разбойничьей шайки, угрожающей

безопасности и свободе окружающих, добровольно распустил ее, то с моральной

точки зрения он не предатель, а герой. Но сам факт, что члены этой шайки

готовы обвинить своего бывшего атамана в нарушении моральных принципов,

свидетельствует о том, что даже им не чуждо представление о моральном

абсолютизме. Это самое сильное свидетельство — оно исходит от прямых

противников морального абсолютизма.

Становится очевидным, что абсолютизм морального закона следует принять за

аксиому, признав, что он вписан Богом в сердце каждого из людей.

3.2. ЭТИКА ЛИЧНОСТИ И КОРПОРАТИВНАЯ ЭТИКА

Этические категории непосредственно связаны с понятием культуры.

Этимологически "культура" означает возделывание почвы. Производные значения

слова "культура" таковы: воспитание ("возделывание"), образование людей,

почитание ("культ"). Понятие культуры очень многогранно, обобщенно можно

сказать, что культура — совокупность материальных и духовных ценностей,

создаваемых человечеством в процессе исторического развития.

Культура — это созданный человечеством мир, и, таким образом, творец

культуры в целом — все человечество. В ее многообразии можно, в зависимости

от избранного принципа классификации, выделить культуры цивилизационные

(например, западную и восточную), конфессиональные (иудео-христианскую,

мусульманскую), национальные (российскую, французскую), профессиональные

(научную, предпринимательскую), групповые (рокеров, автолюбителей) и т. п.

В повседневной речи в слово "культура" вкладывают самый разный смысл.

Так, говорят: "Он культурный человек", имея в виду, что данный человек в

процессе воспитания (отсюда синоним — "воспитанный") усвоил и соблюдает

нормы "правильного", социально одобряемого поведения (вариант — "ведите

себя культурно"). Говоря о "высокой культуре труда" или "передовой культуре

земледелия", подчеркивают соответствие данной деятельности определенным

стандартам, достигнутым на данный момент в этой области. Можно встретить и

более узкое определение, например в словосочетании "деятели культуры", где

под культурой понимается область искусства, деятельность театров, музеев и

других подобных учреждений.

В теоретических исследованиях культуры наиболее распространенным и

приемлемым является рассмотрение ее как сложной системы, состоящей из трех

образующих, базовых подсистем: норм, ценностей и знаний. Сильно упрощая,

можно сказать, что ценности — это все то, к чему человек субъективно

стремится (или то, чего он избегает), то, что вызывает у него положительные

или отрицательные эмоции и переживания. Знания — это информация о

ценностях, актуальных или потенциальных, а также осознание того, что

человек хочет. Нормы — способы освоения, овладения ценностью и правила

поведения в процессе достижения цели. В человеческом взаимодействии эти три

базовых элемента обычно сплавлены в единое образование — отношение ('или

установку) к объекту ценности.

Данную абстрактную схему можно проиллюстрировать на примере.

Прибыль — основная ценность в предпринимательстве. Стремление к ней и

осознание этого стремления побуждают предпринимателя к поиску информации

(знаний) о способах и правилах (нормах) получения прибыли.

Основными источниками, из которых человек черпает принятые стандарты

отношений (оценок), являются семья, работа, круг неформального общения, в

первую очередь со сверстниками, средства массовой информации. В дальнейшем

на этот чужой опыт накладывается личный опыт с последующей коррекцией

усвоенных норм отношений на практике или в процессе специализированного

делового образования. Отношения между людьми, их оценки и способы поведения

регулирует этика.

Этика вообще может быть определена как набор правил, по которым один

человек "играет" с другими. В каждой цивилизации в любую историческую

единицу времени существует специальная система обрядов (или ритуалов),

которые навязывают человеку определенное поведение в определенных условиях.

Это и есть те "правила игры", которые приняты среди данной группы людей.

Все правила, выработанные человечеством, делятся на две группы —

законодательные и этикет (имеются в виду "жесткие" правила поведения — в

отличие от "мягких" этических правил). Первая группа — правила запрещающие,

т. е. те, которые накладывают запрет на деятельность определенного типа;

вторая группа — правила предписывающие, т. е. те, которые рекомендуют в

определенной ситуации совершать или не совершать какие-то поступки.

Правила законодательные и этикета выработаны человечеством для удобства и

регламентации совместного бытия. Почему люди как члены сообщества обычно

стремятся им следовать? Потому что в противном случае общество попытается

освободиться от нарушителя (ср. англ, outlaw — разбойник, этимологически

out — вне, law — закон, т. е. вне закона). При невыполнении правил

законодательства человека из сообщества перемещают и территориально, и

духовно в другое человеческое пространство (ссылка, тюрьма и т. д.). При

нарушении правил этикета человек никуда физически не перемещается.

Происходит другой процесс: люди вокруг него исчезают сами. Попробуйте в

течение трех или четырех дней ни с кем не поздороваться, и вы останетесь в

одиночестве.

Оказывается, что выход из человеческого пространства, в которое помещен

любой индивидуум, для него критичен, это приводит к состоянию глубокой

депрессии, нервного стресса. Почему? Потому что человек рожден на свет

эгоцентриком. Он воспринимает мир как нечто функционирующее вокруг него. Он

в конечном счете работает только на себя и, как производное от этой

деятельности, работает на других. Например, накопление капитала

осуществляется для того, чтобы стать богатым самому и сделать богатой свою

семью, а благодаря этому развивается общество, совершенствуется экономика и

т. д. Но можно ли быть эгоцентриком, если вокруг никого нет? Можно ли

вообще говорить о категории эгоцентризма (эгоизма) на острове, где живет

один человек? Диалектическое представление о мире приводит к пониманию

того, что человек может быть эгоистом, только если вокруг него есть другие

люди. Он "выдвигается" на некотором человеческом пространстве, и если этого

пространства нет, нет и психологической основы для такого выдвижения. И

человек с его врожденной эгоистической сущностью как бы теряет почву под

ногами, ему нечего больше делать, потому что вся его деятельность основана

на внутренней конкуренции с другими людьми. Эта конкуренция есть источник

его совершенствования и совершенствования всех людей, т. е. каждого по

отдельности и всего общества вместе.

Таким образом, человек может быть эгоцентриком, только если он член

общества. Это парадокс, но парадокс диалектический. Перемещаясь в другое

человеческое пространство, он это человеческое пространство вокруг себя

должен заново формировать — труд нелегкий, многолетний и часто

неблагодарный. Интуитивное, внутреннее понимание этой драмы (а это,

безусловно, драма) заставляет человека играть по тем правилам, которые

навязывает ему общество, где он родился и вырос. Вне всякого сомнения,

человек рождается без знания законодательства и этикета, но он открыт для

такого знания, и с первых же дней его жизни родители, учителя, окружающие

учат его этим правилам. Каждый из нас, конечно, владеет ими частично, но на

необходимом для коммуникации уровне.

Примером "игры по правилам" может быть рассмотренный выше (разд. 2.2.1

гл. 2) тип ритуальной речи. Это речь в соответствии с правилами этикета (не

законодательства, конечно; существует очень мало уголовных статей, по

которым судили бы за речь, хотя и существуют: статья за клевету, за

оскорбление личности, за доведение до самоубийства).

Всем известно, что, когда человек находится в агрессивном или подавленном

психологическом состоянии и это состояние вызвано его деятельностью, а

возможно, речью или действиями других людей, у него возникает естественное

желание совершить агрессивный поступок. И нет такого человека, которого не

"душила бы ярость" в определенной ситуации. Но существуют социальные,

нравственные, личные ограничения. Не каждое действие доходит до реализации,

многие из них "умирают" как бы в зачатке мотивации. Это означает, что в

сознании человека есть нечто позволяющее ему в определенных ситуациях одни

поступки совершать, а другие не совершать. Этот барьер, который позволяет

или не позволяет что-то совершить, и есть нравственный барьер. Он, конечно,

имеет определенную корреляцию с нравственным уровнем развития общества, но

в то же время индивидуален (что соотносится с теоретическим представлением

о возможности совмещения противоположных тенденций в одном объекте).

Как мы можем знать, что является правильным? Очевидно, основные

представления о морали и основные ценности закладываются с детства и

развиваются в период от рождения до окончания школы. Поступки и поведение

родителей, родственников, учителей, тренеров, наставников накладывают

отпечаток на сознание ребенка, формируют отношение к добру, честности,

справедливости и ведут нас к развитию других ценностей, которые

складываются в этические нормы поведения. Таким образом, все, что формирует

внутренний нравственный барьер, конечно, определено тем, что окружает

человека, тем, что он видел с момента появления на свет.

Хорошего он видел, как правило, мало. В формировании нравственного

барьера людей старшего и более молодого поколений, живущих в России, было

очень много лицемерия, и поэтому наш барьер по сравнению с общечеловеческим

достаточно невысок, что создает дополнительные коммуникативные проблемы, в

том числе на межнациональном и международном уровнях. В "Московской саге",

рассказывая о провинциальном юноше, впервые попавшем в послевоенную Москву

и с восторгом рассматривающем витрины магазинов, автомобили, улыбающихся

прохожих, В.П. Аксенов с болью замечает, что юноша даже не подозревал, что

каждый кирпич этого города, который ему так понравился, пронизан

"жестокостью и ложью". В попытке освободиться от жестокости и лжи сегодня

мы продвинулись очень незначительно. Это особенно заметно при анализе

взаимоотношений с иностранными партнерами. Можно многое здесь написать о

великих этических учителях России, русском характере и влиянии на него 70-

летней (только ли?) лжи, пропитавшей жизнь страны.

Рассмотрите следующие ситуации, оцените их типичность и подумайте, как

эти действия могут повлиять на моральное сознание человека:

* родители бездумно нарушают законы и нормы поведения, особенно зная,

что не будут пойманы и наказаны: "несут ", мусорят на улицах или

незаконно копируют компьютерные файлы;

* один из знакомых возвращает в магазин купленный предмет, который

был случайно им сломан, заявляя, что поломка произошла до приобрете

ния;

* родители и другие люди, которых вы уважаете, любыми методами пы

таются уйти от уплаты налогов, скрывая часть доходов;

— родители выполняют школьную домашнюю работу ребенка, чтобы обеспечить

ему высокую оценку или просто чтобы "поскорее разделаться " с домашним

заданием сына или дочери;

* родители не обращают должного внимания на ошибку при расчете за

покупку, если она в их пользу;

* учителя пиратски копируют аудиокассеты, видеозаписи, объясняя свой

поступок тем, что они сделали это ради образовательных целей;

— делаются унизительные замечания и отпускаются низкопробные шут

ки по поводу национальных меньшинств, людей, имеющих какие-либо

физические недостатки, или по поводу других групп людей.

В ряде случаев люди вынуждены совершать неэтичные поступки, чувствуя

давление со стороны окружающих — родителей, коллег, которые могут делать

это совершенно неосознанно. Рассмотрим следующие часто встречающиеся

примеры аморального поведения:

- списывание ответов теста у соседа по парте с целью получить опреде

ленное количество баллов (давление со стороны родителей или необхо

димость сдать предмет);

* невнесение своей доли в общее дело;

* плагиат в отчетной работе;

* нежелание разоблачать студента, списывающего на экзамене;

* приписывание себе качеств, которых нет, в резюме, чтобы увеличить

шансы получения работы, стипендии и т. д.;

— присваивание денег, по ошибке выданных банкоматом (например, вы хо

тели снять с вашего счета 100руб., а автомат вам выдал 1000руб.,

причем на вашем счете сумма уменьшилась всего лишь на 100 руб).

Иногда бывает очень сложно применить этические нормы в типичных ситуациях

на рабочем месте. Чтобы это проиллюстрировать, приведем следующие примеры:

— юрист вынужден скрывать бухгалтерские отчеты своего клиента, чтобы

помешать финансовой инспекции обнаружить его уклонение от упла

ты налогов;

* фирма владеет ценными бумагами банка, который имеет неуплаченный

заем одного из клиентов этой фирмы;

* агент по продажам, которому приходится часто совершать поездки, чув

ствует себя обманутым, когда оплата личных телефонных звонков не

входит в расходы на поездку. В результате он завышает в отчете рас

ходы на машину, чтобы покрыть затраты на телефонные звонки;

* клерки, работающие в отделе по связям с общественностью, часто раз

глашают информацию из личных файлов, они считают нормальным об

суждать ее с коллегами во время обедов и перекуров;

* производя оборудование на экспорт, компания планирует сократить

уровень безопасности оборудования и уровень воздействия на окружа

ющую среду по сравнению со стандартами своей страны. Соблюдая

более низкие стандарты той страны, в которую будет поставлено

произведенное оборудование, компания сокращает производственные

расходы;

- в письме к инвестору менеджер компании сообщает, что курс ценных

бумаг клиента вырос на 24 процента, но не дает информации о том,

что курс на ценные бумаги вообще повысился на 32 процента за тот

же период;

— для повышения доходов отдела услуг компания в финансовой отчетно

сти завышает количество труда, вложенного в данную продукцию;

- тая злобу на своего начальника, работник выдает конфиденциальную

информацию фирмы (такую, как торговые секреты компании, марке

тинговая стратегия или планы компании по развитию технологий) зна

комому, работающему на конкурирующую компанию.

Каждое из этих действий направлено на соблюдение собственных интересов

вне зависимости от законов и интересов других людей. Типичность и

безнаказанность такой ситуации в России свидетельствуют о том, что подобное

поведение принимается обществом; к сожалению, это и есть та система

ценностей, которая распространена в деловом мире.

В течение нашей жизни мы обретаем новые идеалы и таким образом изменяем

свою систему ценностей в лучшую или в худшую сторону. Например, при

принятии сложного этического решения мы совершенствуем наши достоинства,

такие, как честность и справедливость. Тем не менее, идя даже на небольшие

компромиссы, т. е. отступая от моральных норм, мы приходим в скором времени

к нарушению правил поведения и даже к незаконным действиям.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5