Диплом: Ограничение дееспособности

защи­ту своего или законом порученного его защите права дру­гого лица.

Отрицая за процессуальной заинтересованностью значение предпосылки права на

обращение в суд, М. Хутыз считает, что предоставленное ст. 258 ГПК право на

возбуждение дел о признании гражданина ограниченно дееспособным или

недееспособным определенным лицам составляет специфику данных дел и как

дополнение к общим положениям ст. 129 ГПК является одним из ус­ловий

надлежащего осуществления права на возбужде­ние только данных дел

[61]. С таким мнением нельзя со­гласиться. Предоставленное определенным

лицам право на возбуждение конкретного дела, независимо от вида производства,

представляет собой конкретизацию общих правил гражданского судопроизводства.

Такое право пре­дусмотрено в п. 3 ст. 4, ч. 1 ст. 42, ст. ст. 264, 240, 274 ГПК

и других, в которых закон так­же определяет лиц, управомоченных на возбуждение

про­цесса.

Обращение в суд неуправомоченных лиц влечет от­каз в принятии заявления на

основании ст. 4 и п. 1 ст. 129 ГПК.

Наличие вступившего в законную силу судебного ре­шения об ограничении

дееспособности гражданина, об отказе в такой просьбе или наличие определения

суда о прекращении производства по делу в связи с отказом управомоченного

лица от своего требования препятству­ет повторному обращению в суд с

тождественным заяв­лением, т. е. с заявлением в отношении того же

гражда­нина, о том же предмете, по тем же основаниям. Однако своеобразие

данной категории дел состоит в том, что пос­ле прекращения производства в

связи с отказом управо­моченного лица от своего требования, это лицо снова

мо­жет обратиться в суд с заявлением об ограничении дее­способности того же

гражданина, если последний будет продолжать злоупотребление спиртными

напитками. В таком случае заявление не будет тождественным ранее

рассматриваемому, так как появились новые обстоятель­ства дела.

Установив наличие права на обращение в суд, судья проверяет, осуществлено ли

оно надлежащим образом, т. е. соблюдены ли условия, образующие порядок подачи

заявления (вторая группа условий).

Закон предусматривает одинаковые правила под­судности как для дел об

ограничении дееспособности, так и для дел о признании гражданина

недееспособным. Со­гласно закону заявление подается в суд по месту

житель­ства данного гражданина, а если лицо помещено в пси­хиатрическое

лечебное учреждение, то по месту нахож­дения лечебного учреждения (ч. 2 ст.

258 ГПК). Однако трудно представить себе ситуацию, когда заявление о

признании ограниченно дееспособным подавалось бы в отношении лица,

находящегося на стационарном лечении от алкоголизма в психиатрическом

лечебном учрежде­нии. Возбуждение такого дела в суде как бы заранее

пре­дугадывало безрезультатность неоконченного еще лече­ния от алкоголизма.

Ясно, что рассмотрение дела по су­ществу до выхода гражданина из стационара

невозмож­но. Далее. Закон требует обязательного участия этого гражданина в

судебном заседании (ч. 1 ст. 261 ГПК), а постановлением Пленума Верховного

Суда РСФСР от 27 октября 1966 г. рекомендовано в целях усиления

вос­питательного воздействия данных процессов рассматри­вать дело в выездных

сессиях, с привлечением предста­вителей общественности. Все это окажется

невыполни­мым, если заявление будет подано по месту нахождения между собой. В

таком случае происходит соединение ис­ков (ст. 128 ГПК). Однако особенностью

дел об ограни­чении дееспособности является недопустимость соедине­ния в

одном заявлении нескольких требовании. В судеб­ной практике не всегда

учитывается эта особенность. Так, по исковым требованиям прокурора

Новоусманско-го района Воронежской области народный суд лишил ро­дительских

прав М-ву, занимающуюся пьянством и по­прошайничеством, одновременно взыскал

с нее алименты на содержание детей и ограничил в дееспособности. Ана­логичное

решение о лишении родительских прав, взыска­нии алиментов и ограничении

дееспособности тот же суд вынес и в отношении П. О последнем было известно

так­же, что ранее был расторгнут его брак с супругой, раз­делено совместно

нажитое имущество. Таким образом, с расторжением брака, разделом имущества и

лишением родительских прав отпало одно из оснований признания гражданина

ограниченно дееспособным — наличие семьи. Поэтому указанные решения в части

ограничения дееспо­собности являются необоснованными.

Одним из объяснений подобной практики может быть бытующее в литературе

ошибочное, на наш взгляд, пред­ставление о том, что хронический алкоголизм или

нарко­мания могут быть основанием для лишения родитель­ских прав, если

гражданин предварительно был признан ограниченно дееспособным. Такую точку

зрения высказа­ли авторы Комментария к Кодексу о браке и семье РСФСР

[62]. С этим согласиться нельзя по следующим ос­нованиям. Для подтверждения

хронического алкоголиз­ма или наркомании достаточно медицинского заключе­ния.

Для ограничения дееспособности гражданина необя­зательно, чтобы злоупотребление

переросло в хроничес­кий алкоголизм или наркоманию.

Как разъяснил Верховный суд РФ, при лишении родительских прав не требуется

предварительного реше­ния суда о признании хронического алкоголика ограни­ченно

дееспособным. Если же лицо, злоупотребляющее спиртными напитками, было признано

ограниченно дее­способным, то суд должен учитывать это обстоятельство при

рассмотрении дела о лишении родительских прав

[63]. Не сам по себе факт ограничения дееспособности граж­данина может

явиться одним из оснований лишения ро­дительских прав, а неэффективность

применения этой меры к данному гражданину, непрекращающееся пьян­ство родителя.

Необходимо также указать на недопустимость одно­временного разрешения дел об

ограничении дееспособ­ности лиц, злоупотребляющих спиртными напитками или

наркотиками, и о признании недействительными совер­шенных ими гражданско-

правовых сделок по распоряже­нию своим имуществом в целях приобретения

спиртных напитков. Ограничение дееспособности наступает с мо­мента вступления

решения об этом в законную силу и распространяется на сделки, совершаемые

после этого момента.

Такова специфика условий обращения в суд по де­лам об ограничении

дееспособности.

§ 2. Лица, участвующие в делах об ограничении дееспособности гражданина

Для правильного разрешения дела об ограничении дееспособности гражданина

имеет существенное значе­ние определение круга лиц, участвующих в деле.

Состав этих лиц можно установить на основании общих положений ст. 29 и

конкретных указаний ст. ст. 258 и 261 ГПК РСФСР.

Общие признаки, определяющие понятие «лица, уча­ствующие в деле», применимы в

основном к участникам всех трех видов производств. Однако состав этих лиц

за­висит от вида производства и определяется законом. В ГПК проведено четкое

различие меж­ду лицами, участвующими в делах искового производст­ва, и

участниками дел особого производства. Трудность в определении процессуального

положения лиц, участву­ющих в делах об ограничении дееспособности

граждани­на, заключается в том, что закон отнес эти дела к осо­бому

производству, в то время как фактически они яв­ляются делами спорного

искового производства. Поэто­му на практике интуитивно в большинстве дел

лицо, в отношении которого решается вопрос об ограничении дее­способности, и

члены его семьи, возбудившие дело, име­нуются не по терминологии особого

производства (заин­тересованное лицо и заявитель), а соответственно

от­ветчиком и истцом (соистцами) как основными лицами искового производства.

Верховный Суд РФ разъясняет судам ошибоч­ность применения в данных делах

общеискового поряд­ка[64].

Действительно, как уже отмечалось, подобные наи­менования не отвечают смыслу и

терминологии действу­ющего закона. Правомерными они могут стать только с

изменением закона, приведением формы рассмотрения дел об ограничении

дееспособности в соответствие с их исковой природой.

Закон установил ограниченный перечень лиц, право­мочных на возбуждение дел об

ограничении дееспособ­ности граждан. Согласно ч. 1 ст. 258 ГПК ими могут быть

члены семьи этого гражданина, иные общественные организации, прокурор, органы

опеки и попечительства, психиатрические лечебные учреждения. Пленум

Верховного Суда РФ в п. 5 своего постанов­ления от 4 мая 1966 г. «О практике

рассмотрения судами Российской Федерации дел об ограничении дееспособности

граждан, злоупотребляющих спиртными напитками или наркотическими веществами»

дал разъяснение судам, что указанный в законе перечень заявителей является

исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит. Это слу­жит важной

гарантией обоснованного возбуждения дан­ных дел, поскольку признание

гражданина ограниченно дееспособным существенно затрагивает интересы и

дос­тоинство личности.

В абсолютном большинстве случаев данные дела возбуждаются по заявлению

прокурора. Однако поводом для обращения прокурора в суд являются заявления

граждан, обычно жен, матерей, которые жалуются на пьянство одного из членов

своей семьи и просят принять соответствующие меры. Подобные жалобы поступают

и в отделы милиции, которые после соответствующей проверки направляют

материалы прокурору района для решения вопроса о возбуждении дела в суде.

Члены семьи, как правило, сами в суд не обращаются либо из-за незнания

закона, либо из-за нежелания «судиться», по их выражению, с мужем или сыном,

предпочитая об­ращаться в милицию, прокуратуру.

В коллективных договорах предусматрива­ются такие меры борьбы с пьянством,

как лишение пре­мий, вознаграждения по итогам работы предприятия за год и др.

Но применяя материальные санкции, не надо забы­вать, что у этого пьяницы есть

семья, которой и без то­го живется тяжело с таким «кормильцем». Поэтому на­до

шире использовать действенную профилактическую меру — лишение лица,

злоупотребляющего спиртными напитками, возможности лично получать свою

зарпла­ту и тратить ее на приобретение алкоголя. Если члены семьи просят

выдавать зарплату пьяницы непосредствен­но семье, организации должны при

нали­чии к тому оснований шире использовать предоставлен­ную им законом

возможность на обращение в суд с за­явлением об ограничении дееспособности

гражданина, поскольку администрация, как уже указывалось, не вправе запретить

бухгалтерии выдавать зарплату на руки ра­ботнику, злоупотребляющему спиртными

напитками.

Закон не обусловливает право общественных органи­заций на возбуждение

исследуемых и иных дел членст­вом в них заинтересованных лиц. Думается, такое

пра­во с наибольшим успехом будет использовано обществен­ной организацией

лишь в отношении своих членов, а не иных лиц. Только в этом случае

общественные организа­ции могут представить в суд обоснованное заявление,

ак­тивно участвовать в судебном разбирательстве н оказать воспитательное

воздействие на члена коллектива, при­знанного ограниченно дееспособным.

В связи с тем, что по данной и целому ряду других категорий дел закон установил

строго определенный пе­речень лиц, имеющих право на возбуждение дела, в тео­рии

и судебной практике возник вопрос о последствиях обращения в суд

неуправомоченного лица. А. А. Добро­вольский высказал мнение, что в подобных

случаях институт замены ненадлежащих истцов (ст. 36 ГПК) не­применим, дело по

заявлению ненадлежащего истца должно быть прекращено н надлежащему

процессуаль­ному истцу разъяснено его право на обращение в суд

[65].

Применительно к делам об ограничении дееспособ­ности граждан Верховный Суд РСФСР

в постановлении от 27 октября 1966 г. (п. 5) и Верховный Суд СССР в

постановлении от 26 сентября 1975 г. (п. 136) разъяс­нили судам возможность

применения института замены ненадлежащего лица (ст. 36 ГПК). К. И. Комиссаров,

подвергнув критике это разъяснение, считает, что указа­нием на возможность

применения ст. 36 ГПК, требую­щей согласия ненадлежащего заявителя на его

замену, сведен к нулю вывод о недопустимости расширительного толкования ст. 258

ГПК[66]. Соглашаясь с бесспорным

мне­нием К. И. Комиссарова о том, что заявление, поданное лицом, не имеющим на

то права, вообще не подлежит рассмотрению в судах и на основании п. 1 ст. 129

ГПК к производству приниматься не должно, мы не во всем можем разделить его

критику позиции Верховного Суда СССР о применении ст. 36 ГПК.

Дело в том, что ст. 36 ГПК, регламентирующая пра­вила замены ненадлежащих

сторон, к первой стадии про­цесса — принятию заявления никакого отношения не

имеет. При возбуждении процесса речь идет не о «над­лежащих», а о

«заинтересованных» лицах. Институт за­мены ненадлежащих сторон применяется в

последующих стадиях процесса, когда обнаруживается ошибочность возбуждения

дела лицом, не имеющим права на обра­щение в суд. Именно о стадии судебного

разбирательст­ва говорится в упомянутом выше постановлении Плену­ма

Верховного Суда РФ от 4 мая 1990 г.: «уста­новив во время разбирательства

дела, что заявление по­дано ненадлежащим лицом, суд обязан, не прекращая

дела, обсудить вопрос о его замене лицом, которому за­коном предоставлено

право обращаться в суд с заявле­нием о признании гражданина ограниченно

дееспособ­ным (ст. 36 ГПК РСФСР)».

В принципе допустимо применение института замены ненадлежащего истца

(заявителя) по делам, правом на возбуждение которых закон наделяет строго

определен­ный круг лиц (п. 3 ст. 4 ГПК). Однако условия замены, в частности

согласие ненадлежащего истца и другие, должны быть, на наш взгляд, изменены в

законодатель­ном порядке применительно к специфике данных дел.

Как уже отмечалось, члены семьи гражданина, зло­употребляющего спиртными

напитками, имеют в процес­се личную материальную заинтересованность, ибо

реше­ние по делу дает им возможность оградить имуще­ственные интересы семьи

от неправомерного поведе­ния одного из ее членов. Поэтому фактически чле­ны

семьи занимают в процессе положение истцов (соистцов). Вышестоящие

судебные органы в упомя­нутых выше постановлениях разъяснили, что

совер­шеннолетние члены семьи гражданина, интересы кото­рых непосредственно

затрагиваются возбуждением дела об ограничении его дееспособности, принимают

участие в процессе в качестве заявителей как в том случае, ког­да они сами

обращаются в суд, так и в случае привле­чения к делу в связи с заявлением,

поданным в их инте­ресах прокурором, органом опеки и попечительства,

психиатрическим лечебным уч­реждением или общественной организацией. Такое

поло­жение членов семьи является, но существу, конкретизацией общих правил

искового производства о процес­суальном положении истцов (ч. 2 ст. 33 ГПК).

Лица, управомоченные прямым указанием закона на возбуждение дела в интересах

членов семьи, занима­ют самостоятельное процессуальное положение. Объем их

прав и обязанностей определяется общими правила­ми ст. 30 и ч. 1 ст. 42 ГПК.

Они обращаются в суд, от своего имени, представляют доказательства, могут

зна­комиться со всеми материалами дела, отказаться от за­явленного требования

и т. д. Возражения кого-либо из членов семьи против рассмотрения дела,

начатого по за­явлению лица, указанного в ст. 258 ГПК, в том числе и по

заявлению другого члена семьи, не являются основа­нием для прекращения

производства по делу, что допус­тимо только в случаях, предусмотренных ст.

219 ГПК.

В то же время при отказе прокурора и других управомоченных органов от своего

заявления, судья не впра­ве прекратить производство, если члены семьи, в

интере­сах которых возбуждено дело, настаивают на рассмотре­нии его по

существу.

Закон не допускает принятия заявления от любых родственников или иных

заинтересованных лиц, а тре­бует, чтобы заявителями были только члены семьи

граж­данина, в отношении которого возбуждается дело. Одна­ко состав этих лиц

является весьма неопределенным. В практике возникли вопросы о возможности

принятия за­явления от отдельно проживающего супруга, родителя и других

родственников. Между тем в законе нет ни об­щего определения семьи, ни указания

состава семьи, при­годного для всех случаев. В разных нормативных актах это

понятие определяется по-разному в зависимости от цели законодательного акта и

особенностей регулируе­мых отношений[67]

.

В гражданском процессуальном законодательстве понятие семьи не конкретизировано

(ст. 258 ГПК). Это вызвало его разноречивое толкование в литературе. Однако

общим в высказываниях различных авторов являет­ся стремление использовать

понятие семьи, существую­щее в других отраслях права

[68]. Думается, надо посту­пить иначе. В процессуальных нормах следует также

ус­тановить специфическое понятие члена семьи, отвеча­ющее задачам

регулирования исследуемого института. Исходя из цели законодателя — ограничить

круг лиц, правомочных возбуждать дела об ограничении дееспо­собности, считаем,

что заявителями могут быть только близкие родственники (родители, дети, братья,

сестры) и супруг и только при условии их совместного прожива­ния и ведения

общего хозяйства с лицом, в отношении которого возбуждается дело.

Понятия семьи и семейных правоотношений нетож­дественны. Семью характеризует

прежде всего совмест­ная жизнь н ведение общего хозяйства. Субъекты мо­гут

перестать быть членами семьи, но семейные право­отношения могут продолжаться.

Нормы семейного права, не признающие правовых последствий за фактическим

разводом и раздельным проживанием супругов, не могут быть распространены на

понятие семьи но смыслу ст. 258 ГПК.

Ограничение круга членов семьи указанными лица­ми не препятствует

родственникам и иным гражданам обратиться к управомоченным законом лицам с

просьбой возбудить данное дело.

Одной из гарантий против возможности явно необос­нованного возбуждения дела с

целью ограничить права гражданина является право суда взыскать все судебные

расходы с члена семьи, направившего в суд заведомо ложное заявление в

недобросовестных целях (ч. 4 ст. 261 ГПК). Но, думается, эта гарантия

недостаточно дейст­венна, учитывая, что судебные расходы в граж­данском

процессе для граждан необременительны. Бо­лее существенным средством защиты

может быть право лица обратиться в суд с иском о защите чести и досто­инства в

порядке гражданского судопроизводства или вынесение судом частного определения

в адрес прокуратуры о необходимости привлечения недобросо­вестного лица к

уголовной ответственности за клевету (Ст. 129 УК РФ).

[69]

Члены семьи выступают в процессе совместно как процессуальные соучастники. В

отличие от этого соучас­тие на стороне лиц, об ограничении дееспособности

ко­торых решается вопрос, недопустимо. Так, народным су­дом Хохольского

района Воронежской области рассмот­рено заявление исполкома сельского Совета

народных депутатов об ограничении дееспособности сразу четырех человек.

Сельский Совет на своей сессии обсуждал во­прос о состоянии работы по борьбе

с пьянством и алко­голизмом и решил, в частности, ходатайствовать перед судом

об ограничении дееспособности нескольких наибо­лее злостных пьяниц.

Исполнительный комитет вместо мотивированных заявлений в отношении каждого

гражданина представил в суд выписку из указанного реше­ния сельсовета. Суд,

вопреки требованиям ст. ст. 126, 130 ГПК, возбудил производство и рассмотрел

дело по существу. Такая практика неправильна. Суд, по сути, объединил в одно

производство четыре разных дела. Обстоятельства, входящие в предмет

доказывания, хотя и однородны, но в отношении каждого гражданина сла­гаются

из разных конкретных фактов. Лица, в отноше­нии которых возбуждено дело, не

связаны между собой общей обязанностью перед лицом, которое возбудило де­ло.

В качестве заявителей здесь должны быть привлече­ны члены семьи каждого из

лиц, злоупотребляющих спиртными напитками.

Ограничение дееспособности — серьезная мера и рассмотрение дела в одном

судебном заседании в отно­шении нескольких лиц, «оптом», не может обеспечить

полного и обоснованного их разрешения.

В отличие от других гражданских дел, в которых стороны в силу принципа

диспозитивности сами решают вопрос о личном участии в процессе, дела об

ограниче­нии дееспособности должны рассматриваться с обяза­тельным участием

лиц, в отношении которых этот во­прос поставлен (ст. 261 ГПК). Это усиливает

воспита­тельное воздействие процесса в деле борьбы с пьянством и алкоголизмом

и создает дополнительные гарантии про­тив необоснованного ограничения

дееспособности граж­дан.

Данное правило в основном соблюдается. Однако, как показало обобщение

практики народных судов Пермской области, в 5—6% случаев суды разрешали дела

в отсутствие лиц, признаваемых ограниченно дее­способными. Одной из причин

нарушения требований за­кона является недостаточная регламентация данного

во­проса в самой норме права.

Закон (ст. 261 ГПК) формулирует указанное пра­вило в императивной форме в

отличие от ст. 159 ГПК, в которой вопрос об обязательном участии ответчика по

искам о взыскании алиментов решается по усмотрению суда в зависимости от

конкретных обстоятельств дела. Однако обязанность явки в суд гражданина по делу

об ограничении его дееспособности не подкреплена соответ­ствующей санкцией.

Нельзя согласиться с утверждением некоторых авторов о возможности применения

санкций по аналогии со ст. 159 ГПК[70].

Эта статья является не общей, а специальной нормой, касающейся только дел о

взыскании алиментов, поэтому она не может быть при­менена в других гражданских

делах. Не основанным на законе представляется в связи с этим определение

народ­ного судьи Павловского народного суда Пермской об­ласти о принудительном

приводе с помощью органов ми­лиции В., который уклонялся от явки в судебное

заседа­ние по делу об ограничении его в дееспособности.

Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении от 27 октября 1966 г. разъяснил,

что рассмотрение судом таких дел в отсутствие гражданина допустимо лишь в том

случае, если будет установлено уклонение его от явки в суд (п. 7). Однако, как

вполне обоснованно считает Л. Ф. Лесницкая, с указанным разъяснением вряд ли

можно согласиться[71]. Действующий закон

не делает исключений из правила об обязательном участии граж­данина по данным

делам, в том числе и в случае укло­нения от явки в суд. Эти же доводы относятся

и к разъ­яснению Пленума Верховного Суда СССР о том, что «в случае отсутствия

гражданина, об ограничении дееспо­собности которого подано заявление, дело

может быть рассмотрено судом только в случаях, предусмотренных ст. 157 ГПК

РСФСР» (п. 13а постановления от 26 сентября 1975 г.). По существу, этим

разъяснением специальное требование закона об обязательном учас­тии

ограничиваемого в дееспособности сведено к общим правилам процесса о

последствиях неявки в судебное заседание лиц, участвующих в деле.

В то же время соблюдение требования закона об обязательном участии гражданина

вызывает определен­ные трудности на практике. Так, дело об ограничении

дееспособности гражданки К-вой дважды откладывалось из-за ее неявки в

судебное заседание. К-ва вследствие хронического алкоголизма постоянно

находилась в не­трезвом состоянии. Участие ее в таком состоянии в су­дебном

заседании недопустимо по этическим соображе­ниям. Интересы же защиты

материального положения ее семьи (престарелой матери и двух малолетних детей)

требовали незамедлительного решения вопроса о попе­чительстве над К-вой и

разумном расходовании ее пен­сии и алиментов, получаемых на содержание детей.

Как видим, категорическое требование закона об обязательном участии лица, в

отношении которого воз­буждено дело, не во всех случаях выполнимо. Нужно, на

наш взгляд, сохраняя правило об обязательном учас­тии гражданина в деле о

признании его ограниченно дее­способным, дополнить его нормой о том, что в

случае ук­лонения гражданина от явки в судебное заседание суд может

постановить о принудительном приводе его в суд, а в исключительных случаях

мотивированным определе­нием решить вопрос о рассмотрении дела в его

отсутст­вие. В судебной практике возник вопрос, возможно ли рассматривать

дело в отношении лица, помещенного в стационар для излечения от хронического

алкоголизма или алкогольного психоза уже после возбуждения дела в суде. В

подобных случаях следует обсуждать вопрос о приостановлении производства по

делу в порядке п. 3 ст. 215 ГПК в связи с нахождением лица в лечебном

учреждении.

Важной дополнительной гарантией законного и обоснованного разрешения дела

является обязательное участие в процессе одновременно прокурора и

представи­теля органа государственного управления (ч. 2 ст. 261 ГПК).

Подготавливая дело к судебному разбирательст­ву, судья обязан известить о

предстоящем процессе про­курора и орган опеки и попечительства. Иногда суды

ошибочно привлекают в качестве орга­на опеки и попечительства по данным делам

отделы на­родного образования, социального обеспечения, предста­вителями

которых выступают инспектора, бухгалтеры и т. д. Не учитывается при этом, что

органы здравоохране­ния, народного образования и социального обеспечения

выполняют функции опеки и попечительства над разны­ми категориями граждан.

Согласно закону осуществление функций по опеке и попечительству возлагается

на отделы народного об­разования в отношении несовершеннолетних лиц, На

от­делы здравоохранения — в отношении лиц, признанных судом недееспособными

или ограниченно дееспособными, и на отделы социального обеспечения — в

отношении дееспособных лиц, нуждающихся в попечительстве по состоянию

здоровья.

Заинтересованность органа государственного управ­ления в исходе дела вытекает из

обязанностей, возложенных на этот орган законом в силу его компетенции. Участие

отдела здравоохранения, в частности его психи­атрической службы (в составе

которой действует нарко­логическое отделение), является одной из форм

осуществ­ления им своих государственных обязанностей по изле­чению лиц,

страдающих алкоголизмом или наркоманией, защите интересов общества в целом. Эти

органы зара­нее до судебного заседания должны обязательно произ­вести

обследование состояния здоровья граждан, мате­риальных условий жизни этих

граждан и их семьи, выя­вить необходимость лечения от алкоголизма. Результа­ты

обследования и мнение органа, как вполне обосно­ванно полагают некоторые

авторы, должны быть изло­жены в письменной форме

[72].

Заключение органа опеки и попечительства призвано оказать помощь суду в

наиболее правильном разре­шении дела. С другой стороны, участие

представителей этих органов в процессе облегчает им в дальнейшем реа­лизацию

решения народного суда — подыскание попе­чителя, так как в ходе судебного

заседания могут быть выявлены лица, отвечающие требованиям закона к лич­ности

попечителя.

Суд должен обеспечить выполнение требований за­кона об обязательном участии

прокурора и представите­лей органа государственного управления. Если

надлежа­щим образом извещенные эти лица не явятся в судеб­ное заседание,

рассмотрение дела должно быть отложе­но. При повторной неявке их в суд без

уважительных причин дело может быть рассмотрено в их отсутствие, так как

осуществление правосудия нельзя ставить в за­висимость от действий отдельных

должностных лиц. Но в адрес вышестоящего прокурора (ч. 3 ст. 157 ГПК) или

соответствующих органов государственного управления суд сообщает о неявке без

уважительных причин указан­ных лиц, об игнорировании ими требований закона.

Нарушение судом требований закона об обязатель­ном привлечении к участию в деле

органа опеки и по­печительства и прокурора является основанием к отме­не

судебного решения[73].

§ 3. Предмет доказывания и судебные

доказательства по делам об ограничении дееспособности граждан

В предмет доказывания по делам об ограничении дее­способности граждан, как

показывает анализ норм ма­териального права (ст. 30 ГК), входят следующие

юри­дические факты: наличие у гражданина семьи, злоупот­ребление гражданином

спиртными напитками или нарко­тическими веществами и создавшееся в связи с

этим тя­желое материальное положение его семьи. Только в со­вокупности

указанные факты могут служить основанием для ограничения дееспособности

гражданина.

Под «злоупотреблением» следует понимать чрез­мерное или систематическое

употребление спиртных на­питков. В судебной практике по-разному подходят к

необ­ходимости выяснения вопроса о том, является ли гражда­нин хроническим

алкоголиком пли он просто злоупотреб­ляет спиртными напитками. Одни суды

такими данными не интересуются, другие направляют гражданина на

об­следование, третьи граждан на обследование не направ­ляют, но запрашивают

лечебные учреждения, не состоят ли те на учете как хронические алкоголики.

Некоторые суды даже назначают судебно-психиатрическую экспер­тизу для

выяснения вопросов, является ли гражданин хроническим алкоголиком и нуждается

ли он в попечи­тельстве.

В отличие от дел о признании гражданина недееспо­собным ГПК не обязывает суд

назначать судебно-психиатрическую экспертизу по делам об ограничении

дее­способности граждан (ст. 260).

Вряд ли можно признать необходимым обязательное назначение экспертизы по

делам об ограничении дееспо­собности граждан. Для признания гражданина

ограни­ченно дееспособным не имеет значения причина злоупот­ребления

спиртными напитками. Ограничение дееспособ­ности не связывается законодателем

с психической болез­нью гражданина, для распознания которой необходимы

специальные познания. Судебно-психиатрическая экспер­тиза может быть

назначена по данным делам по усмот­рению суда в зависимости от конкретных

обстоятельств деда. Такими обстоятельствами могут быть, например, факты,

свидетельствующие о том, что гражданин вслед­ствие злоупотребления спиртными

напитками обнару­живает признаки психического расстройства, и есть ос­нование

ставить вопрос о признании его недееспособным.

В остальных случаях факты злоупотребления спирт­ными напитками можно

установить и не прибегая к за­ключению экспертов-врачей при помощи любых

других доказательств. Возможно истребование заключения вра­ча-нарколога.

Однако его заключение об отсутствии у гражданина хронического алкоголизма не

имеет для де­ла существенного значения, если будут установлены фак­ты

чрезмерного или систематического употребления спиртных напитков.

Отрицая необходимость обязательного назначения экспертизы но исследуемым

делам, мы в то же время счи­таем целесообразным предусмотреть в законе

обяза­тельное направление граждан, в отношении которых воз­буждено дело, на

обследование в наркологические дис­пансеры, в наркологические отделения

психоневрологи­ческих диспансеров или наркологические пункты, создан­ные при

медико-санитарных частях на ряде крупных предприятий. Это будет

способствовать выявлению, уче­ту и лечению хронических алкоголиков. В деле

борьбы с пьянством нуж­на взаимопомощь, согласованность действий различных

органов.

Если гражданин болен хроническим алкоголизмом, одними правовыми мерами его от

этого недуга не изба­вить. В борьбе с пьянством необходимо комплексное

применение мер — гражданско-правовых, медицинских, об­щественного воздействия

и т. д.

Известны случаи, когда решения об ограничении дее­способности были вынесены в

отношении граждан, на­ходящихся к моменту рассмотрения о них дела на

ста­ционарном лечении от алкоголизма. Та­кая практика неправильна. Ес­ли

гражданин лишен возможности злоупотреблять спирт­ными напитками, нет

оснований для применения ст. 30 ГК.

Злоупотребление спиртными напитками является ос­нованием для ограничения

дееспособности гражданина только в том случае, если чрезмерное или

систематичес­кое их употребление находится в противоречии с интере­сами его

семьи и влечет за собой непосильные расходы денежных средств на их

приобретение, чем вызывает ма­териальные затруднения и ставит семью в тяжелое

поло­жение. Закон предусматривает ограничение дееспособности в специально

предусмотрен­ных случаях. Поэтому, если тяжелое материальное поло­жение семьи

создалось не в результате пьянства или нар­комании, а в результате иных

злоупотреблений (азарт­ные игры и др.), то для ограничения дееспособности нет

оснований[74].

Понятие «тяжелое материальное положение» пред­ставляет собой совокупность

близких но своему юриди­ческому значению фактов, получивших в

законодатель­стве указанное собирательное название. Факты, харак­теризующие

материальное положение семьи (наличие или отсутствие заработка, пенсии, их

размер, наличие сбережений, получение или неполучение помощи от дру­гих

членов семьи и т. д.), устанавливаются судом при разрешении каждого

конкретного дела. При этом следу­ет иметь в виду, что наличие у других членов

семьи за­работка или иных доходов само но себе не является ос­нованием для

отказа в удовлетворении просьбы заяви­теля, если семья не получает от лица,

злоупотребляюще­го спиртными напитками или наркотиками, необходимых средств

либо вынуждена содержать его полностью или частично.

Если один из указанных в гипотезе ст. 30 ГК юри­дических фактов отсутствует,

гражданин не может быть ограничен в дееспособности. Так, в ходе рассмотрения

дела в отношении Б. последний в обоснование своих воз­ражении против

заявленных прокурором требований выдвинул веские доводы. Б. признал, что он

действитель­но на почве неприязненных взаимоотношений с родствен­никами жены

в нетрезвом виде устраивал дома сканда­лы. Однако семью свою в тяжелое

материальное положе­ние не ставит, напротив, он имеет высокие заработки,

передает деньги семье, оставляя себе рублей по пять от зарплаты. Жена

настаивала на ограничении дееспособнос­ти, ссылаясь на то, что Б. часто

приходит домой в не­трезвом виде, устраивает скандалы. Она предполагает. что

муж скрывает действительный размер заработной платы и часть ее пропивает.

Суд установил, что основной доход семьи составля­ет заработная плата Б., в

материальном отношении семья не испытывает недостатка. Поводом к возбуждению

де­ла в суде послужили жалобы жены в отдел милиции на недостойное поведение

Б., который, будучи в нетрезвом виде, устраивает дома скандалы и драки. Ясно,

что при данных обстоятельствах требовались не гражданско-пра­вовые, а иные

меры воздействия против пьянства и его антиобщественных проявлений. Суд

правильно отказал в удовлетворении заявления об ограничении Б. в

дееспо­собности. После суда к нему были применены меры административного и

общественного воздействия, которые дали положительные результаты.

Ограничение дееспособности преследует цель пред­отвратить расходование на

приобретение спиртных на­питков дохода или имущества, принадлежащего

этому гражданину или его семье. В законе пря­мо не указано, но из его смысла

вытекает, что, если гражданин не имеет своих доходов или имущества,

огра­ничение в дееспособности беспредметно. Так, народный суд Ленинского

района Перми не нашел оснований для применения ст. 16 ГК РСФСР (соответствует

ст. 30 ГК РФ) к Ю-ву, так как установил, что, освободившись из мест лишения

свободы, в течение не­скольких месяцев он не устраивался на работу,

пьянст­вовал, играл в азартные игры, вымогал деньги и вещи у престарелой

родственницы и требовал, чтобы последняя кормила его. Своей заработной платы,

пенсии, иных до­ходов или имущества Ю-в не имеет. Участковый уполно­моченный

милиции, зная, что Ю-в после отбытия нака­зания ведет антиобщественный образ

жизни, не принял надлежащих мер. Об этом в адрес начальника отдела милиции

судом было вынесено частное определение. Впоследствии к Ю-ву были применены

административно-медицинские меры борьбы с пьянством — он был направ­лен в

лечебно-трудовой профилакторий.

Таким образом, при применении ст. 30 ГК не следу­ет забывать, что ее

ближайшей социальной целью как гражданско-правовой нормы является защита

имущест­венных интересов семьи от пьянства одного из ее членов. Поэтому если

у пьяницы нет семьи или она не испыты­вает материальных затруднений, а также

при отсутствии зарплаты или иных доходов, которые могут быть истра­чены на

приобретение спиртных напитков, следует принять другие меры воздействия.

На практике это не всегда учитывается. Так, народный суд Кунгурского района

Пермской области по заявлению прокурора района ограничил в дееспособности Б.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5