азначение исследуемого принципа состоит прежде всего в том, чтобы исключить подчиненность одного участника гражданских правоотношений другому. В ст. 1 ГК, определяющей круг отношений, регулируемых гражданским законодательством, закреплено, что «к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством». Поскольку в роли участника гражданских правоотношений может выступать государство, ст. 124 ГК специально содержит указание на то, что Республика Беларусь, административно-территориальные единицы участвуют в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных с иными участниками этих отношений - физическими и юридическими лицами.

Принцип равенства означает, что все субъекты гражданского права обладают одинаковыми юридическими возможностями и на их действия по общему правилу распространяются одни и те же гражданско-правовые нормы. Все они в равной мере могут иметь на праве собственности или ином вещном праве имущество, приобретать это имущество, владеть, пользоваться и распоряжаться им, «права всех собственников защищаются равным образом» (п. 5 ст. 213 ГК). Согласно ст. 16 ГК способность иметь гражданские права и нести обязанности (гражданская правоспособность) признается в равной мере за всеми гражданами [88]. В соответствии с положением ст. 11 Конституции Республики Беларусь «иностранные граждане и лица без гражданства на территории Беларуси пользуются правами и свободами и исполняют обязанности наравне с гражданами Республики Беларусь, если иное не определено Конституцией, законами и международными договорами» [182].

Все граждане обладают равной правоспособностью, то есть объем правоспособности всех граждан одинаков. В связи с этим рассмотрим ряд положений законодательства, содержащих запрет на занятие предпринимательской деятельностью отдельным категориям граждан. В соответствии с ч. 2 п. 2 Указа Президента Республики Беларусь от 18 июня 2005 г. № 285 «О некоторых мерах по регулированию предпринимательской деятельности», деятельность индивидуального предпринимателя с 1 января 2008 г. может осуществляться только с привлечением членов семьи и близких родственников (супруг (супруга), родители, дети, усыновители, усыновленные (удочеренные), родные братья и сестры, дед, бабка, внуки) [261]. Вместе с тем не все индивидуальные предприниматели имеют членов семьи и близких родственников. Следовательно, данное положение следует признать ограничивающим правоспособность данных лиц, нарушающим принцип юридического равенства участников гражданских правоотношений и конституционный принцип свободы предпринимательской деятельности.

Законодательством предусмотрены и иные ограничения. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 2 Закона Республики Беларусь от 28 мая 1991 г. «О предпринимательстве в Республике Беларусь» не допускается занятие предпринимательской деятельностью должностным лицам и специалистам, работающим в органах государственной власти и управления, прокуратуры и судах [279]. Закон Республики Беларусь от 13 ноября 1992 г. «О статусе военнослужащих» запрещает военнослужащим заниматься любыми видами предпринимательской деятельности (ст. 8) [303]. Такой же запрет действует в отношении работников органов финансовых расследований (ст. 12 Закона Республики Беларусьот 4 июня 2001 г. «Об органах финансовых расследований Республики Беларусь») [314].

Однако, на наш взгляд, приведенные законоположения не содержат норм, нарушающих принцип равенства правоспособности граждан. Особый статус данных категорий работников, позволяющий им, используя служебное положение, занять более выгодные позиции в гражданском обороте и тем самым поставить иных участников гражданского оборота в неравное положение, вынуждает законодателя путем установления подобных ограничений обеспечить реализацию принципа равенства. Справедливо по этому поводу было отмечено О.С. Иоффе: «всякий принцип, каким бы общим он ни был, не лишается своего значения и тогда, когда он терпит те или иные исключения, если, однако, последние действительно являются исключениями…» [141, с. 29]. При этом закономерно возникает вопрос о том, чем вызваны и насколько допустимы и оправданы существующие отступления от принципа равенства и не достигают ли они известной «критической массы», разрушающей действие самого принципа. Попытаемся ответить на этот вопрос, проанализировав отдельные положения законодательства.

Отступления от принципа равенства могут выражаться в установлении определенных привилегий (льгот) и преимущественных прав. Причины, по которым законодатель отступает от принципа равенства, разнообразны. В числе этих причин можно назвать следующие: необходимость решения задач, стоящих перед государством; требования достижения справедливости; обеспечение стабильности гражданско-правовых отношений и т.п. Определенные отступления от принципа равенства субъектов гражданско-правовых отношений могут устанавливаться законодателем с целью защиты интересов более слабой стороны.

Представляется методологически оправданным начать исследование данной проблемы с анализа понятий «привилегия» и «преимущественные права», посредством которых законодатель раскрывает содержание принципа равенства в гражданском праве. В русском языке данные понятия рассматриваются в качестве синонимических конструкций: «льгота - облегчение кому-нибудь, предоставляемое как исключение из общих правил» [325, с. 520], «привилегия - преимущественное право, льгота» [325, с. 294]. Вместе с тем следует признать, что в нормах гражданского законодательства между данными понятиями обнаруживается существенное различие.

Правоотношения, включающие в свое содержание преимущественные права, в системе гражданских правоотношений выделяются особо. На специфический характер этих прав обращал внимание Д.И. Мейер: «Есть много прав, которые принадлежат не всем членам государственного союза, а только тем из них, которые находятся в тех или других условиях, под которыми предоставляются права; но все лица, находящиеся в назначенных условиях, пользуются этими правами. Они называются правами особенными» [221, с. 113]. На исключительный характер преимущественных прав обращается внимание и в современной цивилистической литературе. Особо подчеркивается, что поскольку такие права дают своим обладателям юридическое превосходство над другими субъектами и выходят за рамки принципа равенства, они могут возникнуть у субъектов только в случаях, предусмотренных законом [106, с. 135].

Так, в соответствии со ст. 315 ГК преимущественное перед другими кредиторами залогодателя право на удовлетворение своих требований за счет стоимости заложенного имущества имеет залогодержатель, за исключением случаев, предусмотренных законодательными актами. Правом преимущественной покупки продаваемых другим акционером акций обладают участники закрытого акционерного общества (ст. 97 ГК). Участники общества с ограниченной ответственностью пользуются преимущественным правом покупки доли участника в случае ее продажи, если уставом общества или соглашением его участников не предусмотрен иной порядок осуществления этого права (ст. 92 ГК). Предоставлены такие права и участникам общей долевой собственности. При продаже доли в праве общей собственности постороннему лицу остальные участники долевой собственности имеют преимущественное право покупки продаваемой доли по цене, за которую она продается, и на прочих равных условиях, кроме случая продажи с публичных торгов (ст. 253 ГК).

В ст. 592 ГК закреплено преимущественное право арендатора на заключение договора аренды на новый срок. Преимущественное право на заключение договора аренды по истечении срока его действия перед другими лицами при прочих равных условиях имеет арендатор, надлежащим образом исполнявший свои обязанности по договору аренды, если иное не предусмотрено законодательством или договором аренды. Если арендодатель отказал арендатору в заключении договора на новый срок, но в течение года со дня истечения срока договора с ним заключил договор аренды с другим лицом, арендатор вправе по своему выбору потребовать в суде перевода на себя прав и обязанностей по заключенному договору и возмещения убытков, причиненных отказом возобновить с ним договор аренды, либо только возмещения таких убытков.

Решением хозяйственного суда Минской области от 13 января 2002 г. было отказано в иске индивидуальному предпринимателю И. к предприятию «Б» (первый ответчик) и к индивидуальному предпринимателю П. (второй ответчик) о переводе прав и обязанностей по договору аренды.

В ходе рассмотрения дела установлено, что 6 января 1997 г. между истцом и предприятием «Б» был заключен договор аренды нежилого помещения для использования под кафе-бар. 26 февраля 1999 г. сторонами по договору был перезаключен договор аренды нежилых помещений для использования под кафе-бар, офис и склад. Срок действия договора - с 15 марта 1999 г. по 15 марта 2000 г. 14 декабря 1999 г. первый ответчик письменно уведомил истца о том, что договор аренды № 1 от 26 февраля 1999 г. продлеваться не будет. 11 января 2000 г. администрация предприятия «Б» письмом повторно информировала истца о том, что срок договора аренды № 1 от 26 февраля 1999 г. истекает 15 марта 2000 г. и продлеваться не будет. 2 февраля 2000 г. истец письменно обратился с просьбой к первому ответчику о продлении срока действия договора. Письмом от 1 марта 2000 г. первый ответчик установил срок для освобождения арендуемых помещений. Во всех трех письмах администрация предприятия «Б» указывала на то, что занимаемые истцом помещения будут использоваться арендодателем для организации новых форм культурно-массовой работы предприятия Б. Вместе с тем 1 июня 2000 г. первый ответчик заключает со вторым ответчиком договор № 2 аренды нежилых помещений предприятия «Б» для использования под кафе-бар. В связи с тем, что арендодатель, вопреки уверениям об использовании занимаемых истцом помещений для организации новых форм культурно-массовой работы предприятия «Б», передал спорные помещения другому арендатору, истцом заявлено требование о переводе на него, как на лицо имеющее преимущественное право на заключение договора аренды на новый срок, прав и обязанностей по заключенному ответчиками договору № 2 аренды нежилых помещений.

Оспаривая правомерность предъявленного иска, первый ответчик указал на то, что в период действия договора аренды № 1 от 26 февраля 1999 г. истец ненадлежащим образом исполнял принятые на себя обязательства по договору, допускал нарушение условий договора в части соблюдения правил противопожарной безопасности. Судом обращено внимание на то, что закрепленное гражданским законодательством преимущественное право арендатора на заключение договора аренды по истечении срока его действия возникает только при условии надлежащего исполнение арендатором своих обязанностей по договору аренды [373].

Преимущественные права, как правило, предоставляются для обеспечения стабильности гражданского оборота, определенной устойчивости гражданско-правовых отношений, защиты интересов его отдельных участников. Они обеспечивают их обладателю первоочередность, первенство при прочих равных возможностях. В то время как привилегии представляют собой юридические средства, с помощью которых законодатель корректирует равенство участников гражданских правоотношений, предоставляет их обладателям некоторые дополнительные гарантии. Если различие между преимущественными правами и привилегиями очевидно, то термины «привилегии» и «льготы» могут использоваться как синонимические конструкции.

Необходимость эффективного и своевременного решения социально-экономических, научно-технических, оборонных, природоохранных и других задач, стоящих перед Республикой Беларусь, предопределила отступление от принципа равенства, выразившееся в определении перечня льгот, которые предоставляются участникам гражданского оборота, заключающих и исполняющих договоры, обеспечивающие государственные нужды. Как отмечает В.Н. Годунов: «В условиях свободы экономической (хозяйственной, предпринимательской) деятельности и свободы договора как главенствующих начал рыночных отношений государство посредством поставок, работ и услуг для государственных нужд стремится обеспечить свое существование, а также эффективное функционирование» [84, с. 28]. В качестве мер стимулирования, Законом Республики Беларусь «О поставках товаров для государственных нужд» названы: кредиты на льготных условиях; льготы по налогам и другим платежам в бюджет; целевые дотации и субсидии; приоритетное обеспечение централизованно регулируемыми материальными ресурсами; другие льготы (ст. 9) [267].

Дополнительные правовые гарантии, которые также носят характер льгот, предусмотрены для граждан-потребителей в их взаимоотношениях с предпринимателями. В качестве примера можно указать на заключение так называемых публичных договоров и договоров присоединения в соответствии с правилами ст. 396 и ст. 398 ГК соответственно. Так, присоединившаяся к договору сторона (при условии, что этот договор заключается не в связи с осуществлением предпринимательской деятельности) вправе потребовать расторжения или изменения договора, если договор присоединения хотя и не противоречит законодательству, но лишает эту сторону прав, обычно предоставляемых по договорам такого вида, исключает или ограничивает ответственность другой стороны за нарушение обязательств либо содержит другие явно обременительные для присоединившейся стороны условия, которые она, исходя из своих разумно понимаемых интересов, не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий договора. В данном случае налицо отступление от принципа равенства и предоставление дополнительных льгот гражданам, поскольку к предпринимателям как к профессиональным участникам гражданского оборота предъявляются более жесткие, повышенные требования, учитывая наличие у них знаний и навыков, которые ставят их изначально в более выгодное положение с целью защиты интересов более слабой стороны в гражданском обороте. Дополнительные льготы предусмотрены также законодательством о защите прав потребителей [248].

Целям обеспечения принципа справедливости в гражданском обороте призваны служить исключения из принципа равенства, установленные для физических лиц. Так, в ст. 60 ГК, определяющей очередность удовлетворения требований кредиторов юридических лиц в случае их ликвидации, установлено, что требования граждан, перед которыми ликвидируемое юридическое лицо несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью, удовлетворяются в первую очередь. Во вторую очередь производятся расчеты по выплате выходных пособий, оплате труда лиц, работающих по трудовому договору, по выплате вознаграждений по авторским договорам. Такой порядок направлен на реализацию других общеправовых принципов: справедливости и социальной направленности регулирования экономической деятельности.

Требованиями обеспечения справедливости в гражданском обороте следует объяснить и изъятия из принципа равенства, установленные законом для ответственности предпринимателя, которая является более строгой. Так, согласно ст. 372 ГК по обязательствам, связанным с предпринимательской деятельностью, освобождение от ответственности за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательств возможно только в случае действия обстоятельств непреодолимой силы. Кроме того, в п. 2 ст. 303 ГК установлена презумпция солидарности обязательства со множественностью лиц в тех случаях, когда в предпринимательском обязательстве участвуют несколько должников или несколько кредиторов.

Исходя из важности обеспечения конституционных принципов равенства и свободы экономической деятельности, государство обязано осуществлять контроль за тем, чтобы предоставление любых преимущественных прав и привилегий находилось строго в рамках закона. Общее запрещение необоснованного предоставления отдельным хозяйствующим субъектам налоговых и иных льгот, ставящих их в преимущественное положение по отношению к другим хозяйствующим субъектам, работающим на рынке того же товара, содержится в Законе Республики Беларусь «О противодействии монополистической деятельности и развитии конкуренции». В п. 2 ст. 15 Закона содержится адресованный государственным органам запрет принимать (издавать) акты, заключать соглашения, совершать иные действия, которые ограничивают самостоятельность хозяйствующих субъектов, создают дискриминационные условия деятельности для отдельных хозяйствующих субъектов, если такие акты или действия имеют либо могут иметь своим результатом ограничение конкуренции и (или) причинение вреда правам, свободам и законным интересам хозяйствующих субъектов или граждан, в том числе: давать хозяйствующим субъектам указания о первоочередной поставке товаров определенному кругу покупателей (заказчиков) или о приоритетном заключении договоров, не предусмотренных законодательством; а также необоснованно предоставлять отдельным хозяйствующим субъектам налоговые или другие льготы, ставящие их в преимущественное положение по отношению к другим хозяйствующим субъектам на товарном рынке того же товара [284].

Рассмотренные положения законодательства позволяют сделать вывод о том, что цели, преследуемые законодателем при установлении преимущественных прав и привилегий, могут быть различны. В одних случаях - это необходимость обеспечить стабильность и устойчивость гражданского оборота, в других - стимулировать развитие того или иного вида деятельности, в третьих - стремление достижения справедливости путем обеспечения «равновесия сил» участников гражданского оборота [24-А].

Наиболее специфична привилегия, установленная п. 1 ст. 314 ГК, поскольку в законе закрепляется не она сама, а право суда на ее предоставление отдельным участникам гражданских правоотношений. При этом возможность предоставления указанной привилегии в виде уменьшения неустойки - не обязанность, а право суда. Проанализированная автором практика применения ст. 314 ГК не отличается единообразием, поскольку основание для ее применения в виде формулировки «явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства» являются достаточно абстрактным. Неслучайно, еще в начале ХХ в. оно было подвергнуто справедливой критике М.М. Агарковым, назвавшим его вслед за И.А. Покровским «незначительным украшением в социальном духе» [4, с. 28]. Приведем несколько примеров.

Хозяйственный суд Минской области рассмотрел дело по иску ООО «А» к колхозу «Л» о взыскании 4 292 690 руб. Иск был заявлен о взыскании с ответчика 4 292 690 руб., в том числе 1 833 120 руб. задолженности за поставленную продукцию, 1 878 031 руб. пени за просрочку оплаты и 581 539 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами. Истец в исковом заявлении указал, что в соответствии с договором от 13 января 2003 г. отгрузил ответчику по товарно-транспортной накладной (далее - ТНТ) нефтепродукты на сумму 1 833 120 руб. Ответчик свои обязательства по оплате товара не выполнил.

Суд установил, что п. 3.4 договора за несвоевременную оплату продукции предусмотрена пеня в размере 0,15 % за каждый день просрочки платежа. Согласно п. 6 постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 2 января 2004 г. № 1 «О некоторых вопросах применения норм Гражданского кодекса Республики Беларусь об ответственности за пользование чужими денежными средствами», при разрешении вопроса об уменьшении неустойки в соответствии со ст. 314 ГК, хозяйственный суд может учитывать взыскиваемые проценты за пользование чужими денежными средствами, которые компенсируют в определенной части последствия, вызванные нарушением денежного обязательства должником. С учетом того, что подлежащая взысканию неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, процент пени за каждый день просрочки чрезвычайно высок, взысканию подлежит сумма процентов за пользование чужими денежными средствами за период просрочки платежа, основной долг не погашен, суд на основании ст. 314 ГК уменьшил подлежащую взысканию пеню на 20 % [378].

Приведем еще один пример, свидетельствующий об отсутствии единообразия судебной практики в вопросе применения п. 1 ст. 314 ГК.

Хозяйственный суд Минской области 14 июля 2004 г. рассмотрел в открытом судебном заседании материалы дела по иску ТУП «А» к районному потребительскому обществу о взыскании 1341329 рублей.

В связи с невыполнением ответчиком условий договора поставки по оплате принятых товаров истец просит взыскать с ответчика 214 176 рублей основного долга, 1 042 532 рубля пени за неисполнение обязательства по состоянию на 1 июня 2004 г. и 84 621 рублей процентов за пользование чужими денежными средствами, исходя из расчета по учетной ставке Национального Банка Республики Беларусь 22 % годовых. Ответчик исковые требования признал, однако просил суд уменьшить размер пени в соответствии со ст. 314 ГК Республики Беларусь.

Руководствуясь принципом соразмерности размера подлежащей взысканию неустойки последствиям нарушения обязательства, суд в соответствии со ст. 314 ГК уменьшает подлежащую взысканию неустойку на 30 % (на 96 379 руб.). При определении несоразмерности суд руководствовался такими критериями, как высокий процент неустойки, установленный в договоре; степень исполнения основного обязательства и непродолжительный срок исполнения обязательства [374].

В другом случае, удовлетворяя исковые требования УП «А» г. Жодино к ООО «Б» г. Смолевичи о взыскании 1 595 314 руб., суд, руководствуясь принципом соразмерности размера подлежащей взысканию неустойки последствиям нарушения обязательства, в соответствии со ст. 314 ГК уменьшил неустойку на 40 %. При определении несоразмерности суд руководствовался следующими критериями: превышение суммы неустойки над суммой невозвращенного долга; взыскание помимо пени процентов, которые компенсируют в определенной части последствия, вызванные нарушением денежного обязательства [382].

Таким образом, снижая размер подлежащей уплате неустойки, суд учитывает различные критерии, поскольку законодатель не дает четкого ответа на вопрос о том, что следует понимать под явной несоразмерностью, относя тем самым его решение на усмотрение суда. С целью устранения правовой неопределенности было принято постановление Президиума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 8 августа 2002 г. № 24 «О некоторых вопросах применения хозяйственными судами статьи 314 Гражданского кодекса Республики Беларусь». В п. 4 данного постановления предусмотрено: «Критериями для установления несоразмерности в каждом конкретном случае могут быть чрезвычайно высокий процент неустойки, установленный в договоре; значительное превышение суммы неустойки над суммой возможных убытков (в том числе превышение суммы неустойки над суммой невозвращенного долга); непродолжительный срок исполнения обязательства и др. Также при разрешении вопроса об уменьшении неустойки суд может учитывать уплаченные проценты за пользование чужими денежными средствами, которые компенсируют в определенной части последствия, вызванные нарушением денежного обязательства». При этом согласно п. 7 вышеупомянутого постановления суд вправе уменьшить размер неустойки, но не вправе полностью освобождать ответчика от уплаты неустойки. Однако уменьшение размера неустойки на 90 % практически равноценно ее отмене [257].

Хозяйственный суд Минской области 24 марта 2005 г. рассмотрел в открытом судебном заседании дело по иску ООО «А» к районному УП «Агрокомбинат «Б» о взыскании 2 186 212 руб. пени и процентов за пользование чужими денежными средствами в связи с нарушением ответчиком условий договора поставки от 26 июля 2004 г. № 334 за период со дня вынесения решения судом по делу от 4 ноября 2004 г. по дату полного погашения задолженности по исполнительному производству, то есть по 10 марта 2005 г. Представитель истца в судебном заседании исковые требования поддержал в части, ходатайствовал об уменьшении требований в связи с произведенным перерасчетом после получения сведений о последней оплате 4 марта 2005 г. в части пени до 1 997 719 руб., в части процентов до 185 580 руб., всего просил суд взыскать с ответчика 2 183 299 руб.

Суд признал требования истца в части размера пени обоснованными и законными, однако пришел к выводу о том, что заявленная истцом неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения исполнения обязательств ответчиком, поскольку период просрочки незначительный (полгода), задолженность на момент рассмотрения дела по заявленным ТТН погашена полностью, как погашены пеня и проценты во исполнение решения суда от 4 ноября 2004 г., взысканные суммы процентов за пользование чужими денежными средствами в части компенсировали последствия просрочки, заявленный процент неустойки 0,5 % от просроченной суммы за каждый день просрочки экономически необоснован, ввиду чего считает необходимым воспользоваться своим правом применить ст. 314 ГК Беларуси и уменьшить подлежащую взысканию пеню на 90 %, таким образом взыскать с ответчика пеню в сумме 199 772 рубля [377].

Приведенные примеры свидетельствуют о нарушении одновременно нескольких принципов гражданского права. Во-первых, нарушается принцип равенства участников гражданских правоотношений, поскольку суд по своему усмотрению определяет размер процентов, на который может быть снижена неустойка в отношении различных субъектов. Во-вторых, нарушается принцип свободы договора, руководствуясь которым стороны самостоятельно определили условия договора в части разновидности неустойки. Еще большее недоумение вызывает положение п. 2 вышеназванного постановления Президиума высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 8 августа 2002 г. № 24, предоставляющего суду право применить ст. 314 ГК по своей инициативе. Если заинтересованная сторона не заявляет ходатайство об уменьшении размера неустойки, то суд тем самым нарушает еще и принцип недопустимости произвольного вмешательства в частные дела, вмешиваясь в договорные отношения сторон. Данное вмешательство не основано ни на требованиях закона, ни иного нормативного правового акта, поскольку в соответствии со ст. 2 Закона Республики Беларусь «О нормативных правовых актах Республики Беларусь», к числу нормативных правовых актов из числа издаваемых Высшим Хозяйственным Судом Республики Беларусь относятся только постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь [264].

Еще Г.Ф. Шершеневич отмечал двоякое значение неустойки, указывая на то, что она является «не только средством обеспечения обязательства, но и способом определить размер вознаграждения за отступление от обязательства» [483, с. 293]. С одной стороны, неустойка выполняет обеспечительную функцию, стимулируя стороны к надлежащему исполнению своих обязательств, и тут ее место в гл. 23 ГК («Обеспечение исполнения обязательств»). С другой стороны, она представляет собой форму гражданско-правовой ответственности, компенсируя в известной мере последствия, вызванные нарушением стороной своих обязательств. Как форма ответственности, она обнаруживает себя в гл. 25 ГК («Ответственность за нарушение обязательств»).

Традиционно в гражданском праве и практике судов неустойка рассматривалась как «штраф за неисправность в исполнении договора» [483, с. 293], побуждающий участников гражданско-правовых обязательств к надлежащему исполнению договорных обязательств. Такое же значение имеет неустойка и теперь. Исходя из этого, очевиден и еще один вывод: суд, снижая размер подлежащей уплате неустойки, ограничивает принцип добросовестности и разумности, поощряя неисправного должника. Тем более что согласно вышеназванному постановлению Президиума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь «неустойка не может быть уменьшена в связи с тяжелым финансовым положением ответчика, задержкой исполнения перед ним обязательств его дебиторами, отказом поручителя от уплаты истцу суммы истребуемого долга, большой кредиторской задолженностью, недоимками в бюджет, наложением ареста на его расчетный счет и т.д.» (п. 5) [257].

Такой подход не соответствует принципам справедливости и социальной направленности регулирования экономической деятельности. Только достаточно веские причины могут служить основанием для уменьшения неустойки. В связи с этим считаем целесообразным п. 1 ст. 314 ГК изложить в следующей редакции: «Если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства и ее взыскание повлечет или может повлечь тяжелое финансовое положение должника, суд вправе уменьшить размер неустойки».

В заключение отметим, что предоставление преимущественных прав и привилегий в гражданском праве есть не что иное, как ограничение принципа равенства участников гражданских отношений. Следовательно, вне зависимости от мотивов, которыми руководствуется законодатель, любое ограничение (чтобы не стать нарушением) должно устанавливаться только на основании закона и осуществляться в точном соответствии с его положениями. Как отмечал видный экономист К. Викселль, проводя аналогию с теорией игр, «подход должен быть нацелен на реформу правил игры, а не на улучшение стратегий отдельных участников при неизменности ее правил» [43, с. 24].

4.3.2 Принцип неприкосновенности собственности

«Первое явление свободы в окружающем мире есть собственность», - писал Б. Чичерин [479, с. 120]. Классическая римская юриспруденция рассматривала собственность как неограниченное и исключительное господство лица над вещью, как право, свободное от ограничений и абсолютное по своей защите. «Принципиальный взгляд римских юристов на право частной собственности таков, что собственник имеет право делать со своей вещью все, что ему прямо не запрещено». Однако, как отмечал И.Б. Новицкий, «при всей широте права собственности оно не являлось все-таки неограниченным. С древнейших времен был установлен ряд законных ограничений права собственности, главным образом на недвижимость. Например, по Законам XII таблиц собственник земли обязан был допускать на свою землю соседа для собирания плодов, упавших с соседнего участка [234, с. 93].

В эпоху великих буржуазных революций пришедшая к власти буржуазия стремилась к законодательному оформлению своих основных юридических принципов: формального равенства; автономии личности; свободы и неприкосновенности частной собственности. Для этого исторического этапа характерно провозглашение абсолютного характера частной собственности и минимальное вмешательство государства в экономику. Кодекс Наполеона 1804 г. содержал ст. 544: «Собственность есть право пользоваться и распоряжаться вещами наиболее абсолютным образом с тем, чтобы пользование не являлось таким, которое запрещено законами или регламентами» [196, c. 115]. «Рождение новой германской системы гражданского права в конце ХIХ в. вновь знаменовало торжество меркантилизма» [100, с. 17]. Согласно § 903 ГГУ «собственник вещи может распоряжаться вещью по своему усмотрению и устранять других лиц от всякого на нее воздействия» [196, с. 59]. ГГУ, как и Кодекс Наполеона, закрепило свободу граждан в распоряжении своим имуществом, наряду со свободой заключения договоров в числе основных принципов гражданского права.

Однако, начиная с ХIХ в. «право собственности перестало рассматриваться как явление сугубо частное. Оценивая состояние частноправовых отношений в начале ХХ в., М.М. Агарков писал: «Современности, конечно, чужды взгляды на собственность как на абсолютное начало, непосредственно вытекающее из свободы личности. Идея ограничения права собственности успешно воплотилась в жизни… Больше того, самое отрицание права собственности является для нас чем-то привычным, по крайней мере в области мысли. Мы видим в ней только юридический способ распределения материальных благ, основной для капиталистического производства [5, с. 32].

На протяжении истории человечества неприкосновенность собственности являлась одним из центральных принципов гражданского права. Однако в процессе эволюции правовой системы позиции, которые занимал этот принцип в правовой системе либо усиливались, либо ослабевали. И только после Октябрьской революции 1917 г. данный принцип был по существу утрачен. Причины, приведшие к этому, достаточно подробно охарактеризовал М.М. Агарков. В начале ХХ в. ученый писал: «В настоящее время мы не смотрим на собственность как на выявление самой личности и ее свободы в гражданских отношениях. Социальный опыт прошлого века наглядно показал, что институт частной собственности не может охранять всех интересов человека, что в некоторых своих проявлениях он является предпосылкой для умаления человеческой личности, то есть на нем основана экономическая эксплуатация и частная, хозяйская власть одного над другим» [5, с. 33]. В этом высказывании ученого заключен глубокий смысл. Ценность принципа неприкосновенности собственности проявляется только тогда, когда пользуясь его защитой собственник своим поведением не несет угрозу правам и интересам других субъектов гражданского права. Именно поэтому на современном историческом этапе неприкосновенность собственности рассматривается не как полная невозможность для кого бы то ни было оказывать влияние на право собственности помимо собственника, а скорее как способ наиболее разумного сочетания интересов каждого конкретного собственника и всего общества в целом, то есть признается возможность принудительного ограничения или прекращения права собственности [5, с. 33].

После второй мировой войны конституциями и законами Германии, Японии, Франции, Турции и многих других стран собственность обязывалась служить социальным, в том числе гуманистического характера интересам населения [100, с. 18]. Требования необходимости использования частной собственности в интересах общего блага содержались не только в актах гражданского законодательства, но и в конституциях ряда стран. Так были сформулированы п. 2 и п. 3 ст. 14 Конституции ФРГ от 23 мая 1949 г.:

«2) Собственность обязывает. Ее использование должно одновременно служить общему благу.

3) Принудительное отчуждение собственности допускается только для общего блага. Оно может производиться только законом или на основе закона, регулирующего вид и размеры возмещения. Возмещение должно определяться со справедливым учетом общих интересов и интересов сторон. В случае споров о размерах возмещения оно может устанавливаться в общем судебном порядке» [418, с. 332].

Схожие формулировки содержатся в конституциях Франции (1946 и 1958 гг.), Испании (1978 г.), Греции (1975 г.) и других стран. Однако «самым развернутым определением собственности в духе теории социальных функций отличается Конституция Итальянской Республики 1947 г., согласно ч. 2 ст. 42 которой «частная собственность признается и гарантируется законом, который определяет способы ее приобретения и границы ее действия с целью обеспечить ее социальную функцию и сделать ее доступной для всех» [196, с. 61]. Всеобщей декларацией прав человека предусмотрено, что «каждый человек имеет право владеть имуществом как единолично, так и совместно с другими» (ст. 17); «за каждым человеком, как членом общества, признается право свободного развития в экономической области его жизнедеятельности (ст. 22) [72]. Совершенно очевидно, что «в современных законодательствах собственность является главным стволом гражданского права, от которого разветвляются наиболее существенные по их социальному значению институты» [5, с. 31]. Это объясняется тем, что нормальная рыночная экономика может функционировать постольку, поскольку большая часть субъектов гражданского права выступает в качестве собственников. Следовательно, от надлежащего обеспечения неприкосновенности собственности в значительной мере зависит стабильность всего гражданского оборота. «Право собственности представляет собой наиболее устойчивое вещное право, составляющее основную юридическую предпосылку и результат нормального имущественного оборота» [179, с. 289].

Конституцией Республики Беларусь закреплены следующие положения: «Государство гарантирует каждому право собственности и содействует ее приобретению. Неприкосновенность собственности, право ее наследования охраняются законом. Принудительное отчуждение имущества допускается лишь по мотивам общественной необходимости при соблюдении условий и порядка, определенных законом, со своевременным и полным компенсированием стоимости отчужденного имущества, а также согласно постановлению суда» (ст. 44). Конституционный принцип неприкосновенности собственности в нормах гражданского законодательства приобретает уже несколько иное звучание. В ст. 2 ГК предусмотрено: «право собственности, приобретенной законным способом, охраняется законом и защищается государством, ее неприкосновенность гарантируется, а принудительное отчуждение допускается лишь по мотивам общественной необходимости при соблюдении условий и порядка, определенных законом, со своевременным и полным компенсированием стоимости отчужденного имущества либо согласно постановлению суда» [88].

Уместно в связи с этим привести слова Г.А. Гаджиева, полагавшего, что «исходя из единства права, нежелательны случаи, когда возникают «разночтения» относительно содержания конституционного субъективного права и отраслевого, гражданского субъективного права… Одновременное участие в механизме правового регулирования предполагает совпадение интерпретации норм конституционного и гражданского права» [79, с. 17]. Кроме того, с учетом требований принципа верховенства права, законодатель, формулируя нормы отраслевого законодательства, должен постоянно ориентироваться на положения Основного Закона, предполагая, что правоприменяющие органы, особенно суды, при разрешении споров по существу будут руководствоваться в первую очередь нормами отраслевого законодательства. Следует учитывать, что право собственности - абсолютное право, обращенное против всех и каждого, в том числе и против государства, однако вопрос о гарантиях этих прав лежит все же в области публичного права.

Принцип неприкосновенности собственности, как и иные принципы гражданского законодательства, не следует абсолютизировать. Под ограничением права собственности Ю.С. Гамбаров понимал пределы, которые ставятся собственнику в осуществлении того или другого правомочия, входящего в состав его собственности. «Подобные ограничения устанавливаются или добровольно, по соглашению собственника с другим лицом, или по предписанию закона, ограничивающего собственника, независимо от его воли. Первые обсуждаются по началам договорного права, … а вторые составляют законные или настоящие ограничения собственности» [81, с. 205].

Содержание принципа неприкосновенности собственности в гражданском праве включает: признание равного правового режима всех форм собственности; предоставление им равной правовой защиты; предоставление собственнику права осуществлять в отношении своего имущества любые действия, составляющие содержание права собственности (ст. 210 ГК). Признание равного правового режима всех форм собственности в гражданском законодательстве закреплено наряду с особым правовым режимом отдельных видов имущества. В общественных интересах особые правила действуют для таких объектов собственности, как земля, ее недра, вода, а также имущество, имеющее оборонное значение. Некоторые виды имущества по соображениям государственной или общественной безопасности не могут принадлежать гражданам. Определяя содержание права собственности, законодатель устанавливает, что при осуществлении принадлежащего ему права собственности собственник не должен совершать действия, противоречащие законодательству, общественной пользе и безопасности, наносящие вред окружающей среде, историко-культурным ценностям или ущемляющие права и защищаемые законом интересы других лиц. Запреты на совершение некоторых действий могут вытекать из требований соблюдения санитарных, ветеринарных и других правил.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16